"Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила" - читать интересную книгу автора (Костомаров Н.И.)

что ему плохо, и с казаками 7 января 1610 г. убежал в Калугу. За ним
побежала и жена его. Весь тушинский табор разошелся. Москва освободилась от
осады.
Но Василию после этого стало не лучше, а хуже. Сигизмунд ухватился за
то, что некоторые русские заявили, что хотят на престол сына его Владислава,
и намеревался идти на Москву. Боярин Михаил Васильевич Скопин-Шуйский умер
скоропостижно в Москве 24 апреля 1610 года. Народ прокричал, что его извела
невестка царская, жена Васильева брата. Подозревали и самого царя, потому
что не любили его и прежде. Летом польское войско пошло к Москве. Выступил
против него царский брат Димитрий; но московское войско неохотно шло биться
за Шуйских, а иностранцы, которые помогали Шуйскому, изменили во время
самого сражения под Клушином. Предводитель, или гетман, польского войска,
Жолкевский, победив Димитрия Шуйского, пошел к столице. Тогда в Москве
сделался переполох, ждали поляков, а тут на пущую ей беду явился под нее из
Калуги с казаками тот вор, что называл себя Димитрием. Тогда, угрожаемые с
двух сторон и от поляков, и от вора, москвичи низложили царя Василия с
престола; держали промеж себя совет и порешили пригласить на царство
польского королевича Владислава. Жолкевский подступил к столице. Здесь бояре
на Девичьем поле 17 августа 1610 г. заключили с ним договор на том, чтоб им
выбрать на престол королевича Владислава и послать под Смоленск к королю
посольство об этом важном деле. Вор был прогнан и через несколько месяцев
(10 декабря 1610 г.) был убит в Калуге.
Но оказалось, что Сигизмунд и поляки только обманывали и дурачили
русских, показывали вид, что хотят дать на московский престол своего
королевича, а у них была совсем иная тайная дума: они хотели покорить себе
все Московское государство и присоединить его к Польской державе. Польское
войско вошло в Москву под начальством Гонсевского, которого вместо себя
поставил в русской столице гетман Жолкевский. Поляки без всякой церемонии
стали распоряжаться царскою казною, а бояре, составлявшие верховный совет,
только по имени были правителями; в самом же деле должны были поступать так,
как поляки прикажут. Под Смоленском посланные туда к королю послы -
митрополит ростовский Филарет (бывший боярин Феодор Никитич Романов) да
боярин Василий Голицын с товарищами - не могли столковаться с польскими
панами; русские послы домогались, чтоб Владислав крестился в греческую веру;
поляки на это не соглашались и обходились с послами высокомерно; Сигизмунд
требовал, чтоб ему сдался Смоленск, и, стоя под этим городом, раздавал
имения в Московском государстве разным московским людям не от имени сына,
которого в цари выбрали, а от имени своего, когда он на то не имел никакого
права. Тем временем и поляки, и их русские сторонники в Москве стали открыто
говорить, что следует целовать крест не одному Владиславу, а вместе и
Владиславу, и отцу его Сигизмунду. Это уже явно показывало, что идет дело
вовсе не о том, чтоб Владислав, польский королевич, был на московском
престоле, а о том, чтоб все Московское государство признало государем короля
польского и таким образом было бы присоединено к Польше. Но все знали, что
Сигизмунд был всею душою католик и в своем Польско-Литовском государстве
паче всего о том старается, чтоб весь православный народ, ему подвластный,
подчинить власти римского папы. Справедливо было опасаться, чтоб и в
Московском государстве, если он им овладеет, не началось того же. Тогдашний
глава духовенства патриарх Гермоген, как ему и подобало яко верховному
пастырю, стал возбуждать народ на защиту веры. Старик он был крутой,