"Очерк истории психоанализа" - читать интересную книгу автора (Фрейд Зигмунд)

образом, именно вполне понятные отношения, которые всегда нетрудно
установить. При этом совершенно упускается из виду, что "Я" бесчисленное
множество раз просто поневоле мирится с нежелательным, навязанным ему
симптомом из-за связанных с ним преимуществ, например, пользуясь страхом,
как защитительным средством. "Я" играет при этом смешную роль глупого
"рыжего" в цирке, который своими жестами думает внушить зрителям, что все
перемены на арене совершаются только по его команде. Но этому верят только
юнцы.
Вторую составную часть учения Adler'а психоанализу приходится
отстаивать как свою собственность. Это психоаналитическое знание автор
почерпнул из всевозможных доступных ему источников за время десятилетней
совместной работы и затем, только изменив номенклатуру, объявил своей
собственностью. Я сам, например, считаю слово "Sicherung" (обеспечение)
более подходящим, чем употребленное мною "Schutzmassrege1" (мера
предосторожности), но я не нахожу в нем никакого нового содержания. Точно
также в положениях Adleг'а многое окажется давно известным, если, например,
вместо "выдуманный, фиктивный, фикция" воспользоваться первоначальным
термином "фантастический, фантазия". На тождественности этих понятий
психоанализ настаивал бы даже и в том случае, если бы автор и не участвовал
в течение многих лет в общей работе.
Третья часть учения Ad1ег'а - перетолковывание и искажение неудобных
аналитических фактов - содержит то, что окончательно отмежевывает от анализа
нынешнюю индивидуальную психологию. Основная мысль системы Adler'a, как
известно, гласит: цель самоутверждения индивидуума, его воля к власти,
проявляется доминирующим образом в форме "мужского протеста", в образе его
жизни, в образовании характера и в неврозе. Этот мужской протест - главный
двигатель у Adler'a - есть, однако, не что иное, как отделенное от своего
психологического механизма вытеснение, которое к тому же еще
сексуализируется, что плохо согласуется со знаменитым отрицанием за
сексуальностью ее роли в психической жизни. Мужской протест, наверное,
существует, но когда понадобилось образовать из него основной двигатель
психических процессов, тогда это наблюдение сыграло только роль трамплина,
от которого нужно отделиться, чтобы подняться выше. Возьмем одну из основных
ситуаций сексуального инфантильного желания - наблюдение ребенком полового
акта между взрослыми. Анализ в таких случаях показывает у тех лиц, историей
жизни которых впоследствии приходится заниматься врачу, что в этот момент
малолетними зрителями владеют два побуждения: одно, если это мальчик, стать
на место активного мужчины и другое, противоположное стремление,
отождествить себя со страдающей женщиной. Оба эти стремления в совокупности
исчерпывают возможности наслаждения, которые дает эта ситуация. Только
первое стремление можно подвести под мужской протест, если за этим понятием
вообще следует сохранить какой-нибудь смысл. А второе стремление, о судьбе
которого Adler не беспокоится или которого он даже и не знает, и есть то,
которое имеет куда большее значение для позднее наступающего невроза. Ad1ег
настолько целиком ушел в ревнивую ограниченность "Я", что считается только с
теми влечениями, которые приемлемы для "Я" и поддерживаются им. Но именно
такой случай невроза, где эти побуждения сопротивляются "Я", находится вне
его поля зрения.
При ставшей благодаря психоанализу неизбежной попытке установить связь
между основным принципом его учения и душевной жизнью ребенка у Adler'a