"На невских равнинах" - читать интересную книгу автора (Кочетов Всеволод Анисимович)

Спешно похоронили убитых, и сорок "четыре человека, оставшиеся от роты,
в полной тишине покинули траншеи, чтобы двинуться во мрак. Шли осторожно.
Только жнивье шуршало под догами. Раненых несли на шинелях.
Когда вошли в лес, уже начинало светать, сонные птицы с шумом
вырывались из-под ног, заставляя отряд замирать на месте. Один из раненых
заметался на самодельных носилках, застонал, тело его дергалось, он словно
хватал что-то, видное только ему, но недоступное, уходящее. По лицу шла
судорога, и стиснутые веки мелко дрожали.
- Кончается, - сказал Бровкин.
- Опустите, - распорядился Баркан.
Бойцы положили раненого на землю и сначала один, за ним другой, третий
сняли пилотки.
"Потом разберемся, лотом подсчитаем, - снова подумал Баркан. - Может
быть, найдутся такие, которые, не понюхав пороху, не пройдя по болотам,
предъявят счет не одному этому молоденькому командиру, Марченко, но и ему,
комиссару Баркану. Конечно, счет не только за убитых немцев, "сыновей,
мужей, отцов", а и за этого умершего бойца. Может быть, может быть. Но
пусть-ка они сами сначала повоюют".
Снова пробирались сквозь чащу, держа курс на Вейно, брели болотами,
вязли во мхах. И в тот момент, когда трудный путь остался уже позади, когда
казалось, что еще две-три сотни метров - и на открывающейся впереди просеке
будут свои, - кругом затрещали автоматы, между деревьями замелькали немецкие
мундиры. В первую же секунду разрывом мины наповал сразило Марченко. "Но это
ничего не значит. Счет ему предъявят и мертвому. Только захоти".
Баркан подумал об этом мельком, совсем мельком. Раздумывать было
некогда.
- Ребята, оставьте нас, бегите, - просили кругом раненые.
- Миша, Миша, - шептал один из них товарищу, - уходи, браточек милый.
Жинке моей напиши, адрес у меня тут, на конверте. Пусть к матери, в деревню,
едет. Уходи, Миша. Вставь мне в лимонку детонатор. Дай сюда...
Другой раненый сам закладывал в гранаты взрыватели и тоже просил:
- Уходите, ребята, уходите!
- Никуда мы не уйдем! - закричал Козырев. - Вы что, за гадов нас
считаете, за предателей?
Впервые в своей жизни Баркан ощутил такую невероятной тяжести моральную
ответственность; он не знал, на что решиться. А тот кто только что просил
друга написать жене, поднялся с разостланной шинели на ноги, схватился за
молодую осинку и с криком "Прощайте, ребята!" пробежал несколько шагов.
Немецкие пули скосили его, гранаты в руках взорвались. [37]
- Вперед! - закричал потрясенный Баркан. - На врагов Родины! Ура!
Порыв обреченных был так внезапен и яростен, что немцы опешили. Минуты
их замешательства было достаточно, чтобы Баркану и его бойцам вырваться из
кольца. Отходя, бойцы швыряли гранаты, били из винтовок. Деревья скрыли их,
и немцы уже не рискнули преследовать.
Остановились только где-то в глухой чаще.
Баркан воспаленными глазами оглядел группу, подсчитал, сколько же
осталось. Семнадцать. Семнадцать с ним вместе. Это были те самые
ленинградцы, которые еще несколько недель назад радовались гигантскому
генератору, построенному для мощной гидростанции страны, изобретали
приспособления, с помощью которых на простом зуборезном станке за смену