"На невских равнинах" - читать интересную книгу автора (Кочетов Всеволод Анисимович)

можно было изготовить деталей в десять - пятнадцать раз больше, чем обычно,
насаждали парки, возводили монументальный Дом Советов на Московском шоссе,
строили корабли, паровозы, блюминги. Это были те самые ленинградцы, что в
выходные дни загорали на пляже у Петропавловской крепости, ездили за город,
по вечерам сиживали с газетой в руках у настежь распахнутого окна, за
которым двумя потоками по тротуарам не спеша текли толпы таких же, как и
они, мирных граждан. И вот они сейчас - ожесточенные, полные ненависти,
пролившие кровь солдаты. Кто в том виноват, с кого ответ требовать?
Все опустились на землю. У Баркана в кисете был трубочный табак. У
кого-то нашлась в кармане газета. Кисет пошел по рукам, скручивались большие
неуклюжие самокрутки.
Жизнь оставалась жизнью.
Целыми днями Лукомцев разъезжал по фронту дивизии, которая, отойдя от
Вейно, снова заняла оборону. Однажды, встретив в лесу нескольких бойцов,
отбившихся от своей роты, он по возвращении в штаб раскричался:
- Что это за войско у нас с вами, майор, что за войско? Какой-то
бродячий цирк, а не дивизия!
- Преувеличиваете, ей-богу, преувеличиваете, товарищ полковник, -
заговорил Черпаченко. - Скорее всего это не наши, а соседи болтаются по
лесам. У нас же ополченцы, народ, сами знаете, какой.
- Чем утешаетесь! Соседи! Даже если соседи - нам с вами от этого не
легче. Если сосед силен, то и ты силен. А сосед плох - и ты плох. Это же
война. И я заявляю, что с каждым разгильдяем буду расправляться беспощадно.
В эту минуту в землянку вошел связной и остановился у двери.
- Чего тебе? - спросил Лукомцев.
- Задержан человек. Говорит, с пакетом. Лично командиру.
Появился боец в изодранной, до черноты грязной гимнастерке, [38]
заправленной в брюки, на которых не было ни одной пуговицы, они держались
только потому, что были опоясаны телефонным проводом. На ногах у бойца
разбитые, разинувшие полный гвоздей рот старые опорки.
- Разрешите обратиться?
- Что за вид! - рявкнул Лукомцев. - Кто вас послал?
- Комиссар батальона службы воздушного наблюдения, оповещения и связи
политрук...
- Так передайте ему...
- Он в тылу у противника, раненый, товарищ полковник.
Лукомцев зло развернул замусоленный листок. Вертел его и так и этак и
ничего не мог разобрать, кроме даты.
- Вы что же, одиннадцать дней доставляли сей, с позволения сказать,
пакет? Ваша фамилия?
- Ермаков.
- Скажите прямо, Ермаков, откуда вы сбежали?
Из Ивановского, товарищ полковник, из немецкого плена.
- Как? - переспросил Лукомцев. - Откуда?
И Ермаков, лихой загуринский шофер, рассказал, как он пробирался лесом
с бойцами четырнадцатого поста, как нарвались они на немецкий секрет и были
схвачены, как прятал он записку Загурина сначала в голенище, а потом, когда
немцы отняли сапоги, скрывал ее и между пальцами, и под мышкой, и во рту.
- Под конец я, товарищ полковник, не стерпел, кокнул ночью часового
булыжником и дал с ребятами тягу. Да только вот растерялись, остался я один.