"Андрей Белый" - читать интересную книгу автора (Демин Валерий)

Проходит клиник белый рой;
Мы тайну сладостную волим,
Вздыхаем радостной игрой:
В волнах лучистого эфира
Читаем летописи мира.
Из перегаров красных трав
В золотокарей пыли летней,
Порывом пыли плащ взорвав,
Шуршат мистические сплетни.

* * *

Все это будет позже. Пока же начинающий писатель завоевывал известность
и место под солнцем, знакомясь и общаясь с именитыми литераторами
Серебряного века. Этому всячески способствовали М. С. и О. М. Соловьевы: в
их квартире и происходили судьбоносные встречи с москвичом Брюсовым,
петербуржцами Мережковским, приезжавшим в Москву, чтобы прочесть реферат в
Московском психологическом обществе и его женой Гиппиус.
Впрочем, Брюсова Андрей Белый знал давным-давно. Они оба учились в
Поливановской гимназии - когда Боря Бугаев поступил в первый класс, будущий
претендент на роль вождя русских символистов учился уже в седьмом. (Вообще
же Брюсов был старше Белого почти на тринадцать лет.) На первоклашку будущее
светило символистской поэзии подчеркнуто не обращал никакого внимания. Такое
высокомерие (или его элементы), по правде говоря, сохранялось на протяжении
их последующего долгого знакомства. Настоящая дружба так никогда и не
сложилась. Постоянные колебания - то взлеты, то падение, то сближение, то
охлаждение чуть ли не до точки полного замерзания. Однажды дело дошло даже
до вызова на дуэль. По счастью, она не состоялась. Во 2-м томе
опубликованных мемуаров Белый подробно опишет начало их сближения:
"Пятого декабря 901 года я встретился с Брюсовым. У меня сидел
Петровский, когда я получил листок от О. М. Соловьевой: "У нас - В. Я.
Брюсов: ждем вас"; позвонился, входим; и - вижу, за чайным столом - крепкий,
скуластый и густобородый брюнет с большим лбом; не то - вид печенега, не то
вид татарина, только клокастого (клок стоит рогом): как вылеплен, - черными,
белыми пятнами; он поглядел исподлобья на нас с напряженным насупом; и
что-то такое высчитывал. Встал, изогнулся и, быстро подняв свою руку, сперва
к груди отдернул ее, потом бросил мне движеньем, рисующим, как карандаш на
бумаге, какую-то египетскую арабеску в воздухе; без тряса пожал мою руку,
глядя себе в ноги; и так же быстро отдернул к груди; сел и - в скатерть
потупившись, ухо вострил, точно перед конторкой, готовяся с карандашом
что-то высчитать, точно в эту квартиру пришел он на сделку, но чуть боясь,
что хозяева, я и Петровский его объегорим. Этот оттенок мнительности,
недоверия к людям, с которыми впервые вступал он в общение, был так ему
свойственен в те годы: он был ведь всеми травим..."
В свою очередь В. Я. Брюсов в дневнике записал такое впечатление о
новом символисте-попутчике: "Был у меня Бугаев, читал свои стихи, говорил о
химии. Это едва ли не интереснейший человек в России. Зрелость и дряхлость
ума при странной молодости". Андрей Белый в долгу не оставался. Несмотря на
иной подход к символизму, а также психологическую несовместимость
темпераментов и характеров, он и в теоретических своих работах старался дать