"Андрей Белый" - читать интересную книгу автора (Демин Валерий)

повышенный интерес, вроде французских романов Золя и Мопассана, мальчик
незаметно вытаскивал из-под подушки матери и читал на языке оригинала, когда
мать отсутствовала. Оставались еще учебные хрестоматии - русская,
старославянская, греческая, латинская и прочие (составленные самим
Поливановым), но этого явно недоставало.
И вот однажды, по пути в гимназию юноша решил заглянуть на часок в
общественную читальню - познакомиться хотя бы с каталогом. И все! Как сказал
его любимый Гоголь (правда, по другому поводу): пропал казак, пропал для
всего казацкого рыцарства! Борис просидел в читальне до самого ее закрытия.
Пришел туда на следующий день и с тех пор стал приходить ежедневно. Так
продолжалось почти два месяца, которые позже он назовет "сказкой пятидесяти
дней". Чего он только за это время не прочитал! Фактически - все новинки
отечественной и зарубежной беллетристики. Но главное, конечно, - "полный"
Достоевский и Ибсен: оба отныне стали для Белого "канонами жизни" (а
последний еще и в одночасье превратил шестнадцатилетнего юношу в
символиста)! Кроме этого - Тургенев и Гончаров, Некрасов и Фет, Полонский и
Надсон, "Фауст" Гете и "Эстетика" Гегеля, из новейших поэтов - Сологуб,
Гиппиус, Бунин.
Ни дома, ни в гимназии все это время не догадывались о причинах
"болезни" Бориса Бугаева. Но его долгое отсутствие на занятиях не могло не
встревожить педагогов. Провинившийся гимназист принял самое верное решение -
сказать правду! Но не всем, а только отцу. Тот переговорил с директором
гимназии, и никаких репрессалий не последовало. Оба взрослых, посвященные в
мальчишескую тайну, похоже, даже были по-своему удовлетворены. На их лицах
словно было написано: "Молодец! На твоем месте мы поступили бы так же..."
В середине 1890-х годов состоялось знакомство Бориса Бугаева с Михаилом
Толстым - сыном великого писателя. Оба учились в Поливановской гимназии,
Миша - на класс старше, но в описываемое время остался на второй год и
оказался одноклассником Бори Бугаева. Они стали приятелями. По неписаной
традиции семьи стали обмениваться визитами. Впрочем, Николай Васильевич
бывал у Толстого и раньше. Лев Николаевич по делам тоже посещал арбатскую
квартиру Бугаевых, брал тогда еще маленького Бореньку на колени, и мальчику
на всю жизнь запомнилась огромная и щекочущая бородища писателя. Первой
навестила арбатскую квартиру Бугаевых вместе с сыном Софья Андреевна
Толстая. Вскоре в субботний день приемов в доме Толстых в Хамовниках побывал
и Борис с матерью. Знакомство с семейством "великого Льва" оставило у Бориса
двойственное впечатление, от которого он не смог избавиться и по прошествии
тридцати лет. Дочери Толстого Татьяна, Александра и Мария ему понравились -
каждая по-своему. А вот родители их - Лев Николаевич и Софья Андреевна - не
так, чтобы очень: в их отношениях с окружающими чувствовались какая-то
натянутость, неискренность и искусственность.
Одноклассники Бориса и Михаила, также приглашавшиеся в гости, затеяли
однажды традиционные детские игры (хотя было им 15-16 лет, то есть не малые
дети), вроде "кошек-мышек" и пряток, с шумом и гамом носились по всему
двухэтажному дому; несмотря на запрет, вторглись в святая святых - кабинет
великого писателя, где их и застал недовольный хозяин. Борис не любил шумных
игр, но сверстников не сторонился и внимательно наблюдал за происходящим, а
впоследствии описал все с фотографической точностью:
"В разгар игры в гостиную вошел Лев Николаевич, - тихо, задумчиво,
строго, как бы не замечая нас: поразила медленность, с какой он подходил к