"Урожай и посевы" - читать интересную книгу автора (Гротендик А. )

до него добраться. Можно подумать, что он мертв с незапамятных времен, что
его никогда и не было - и однако я знаю наверное, что где-то он да есть,
притом в добром здравии.
И вот каков знак тому, что я услышан. Это когда, несмотря на всю
разницу - в судьбах ли наших, в культуре - то, что я говорю о своей жизни,
отзовется в тебе эхом и найдет резонанс; когда ты снова увидишь перед собой
твою собственную жизнь, твой собственный опыт размышлений о тебе самом, быть
может, в таком свете, какого ты не брал в расчет до сих пор.
Дело не в "отождествлении" с чем-либо или с кем-либо, тебе чуждым. Но
может вдруг статься, что ты откроешь вновь твою жизнь, то, что всего прочего
тебе ближе, следя за тем, как я переоткрываю свою на страницах "РС" вплоть
до этих самых строк, сию минуту возникающих на листе.
3. Прежде всего, "РС" - это раздумья обо мне самом и о моей жизни. Тем
самым, это и свидетельство, причем двух сортов. Это свидетельство о моем
прошлом, на которое опирается основной груз моих раздумий. Но в то же время
это и свидетельство о самом что ни на есть настоящем - об этих самых
мгновеньях, когда я пишу, когда и рождаются страницы "РС" на протяжении
часов, дней и ночей. Эти страницы - надежные свидетели моих долгих
размышлений о своей жизни, такой, как она протекала в действительности (и
как течет по сей день...).
Эти страницы не содержат литературных претензий. Они представляют собой
документ обо мне самом. Я позволил себе внести в него лишь крошечные
изменения{8} (в основном стилистические поправки). Если он на что и
претендует, то на одну только достоверность. А это немало. С другой стороны,
в документе этом нет ничего от "автобиографии". Из него ты не узнаешь ни
даты моего рождения (которая нужна разве затем, чтобы составлять гороскопы),
ни имен моих отца и матери, ни того, чем они занимались в жизни, ни как
звали ту, которая стала моей женой, ни имен других женщин, сыгравших важную
роль в моей судьбе, или детей, рожденных от этих любовных союзов, ни куда
вели выбранные ими пути. Не то чтобы это мало для меня значило когда-то или
не сохранило своей значимости по сей день. Но так уж начинались и по такой
дороге пошли мои раздумья, что ни одной минуты я не чувствовал стремления
хоть бы и слегка погрузиться в описания людей и событий. Еще меньше смысла я
видел в том, чтобы добросовестно выписывать в ряд имена и цифры.
Мне ни разу не показалось, что тем самым я мог бы скорее приблизиться к
своей цели. (При всем при том на немногих предшествующих страницах мне
случилось, словно себе же наперекор, привести больше реальных подробностей
из своей жизни, чем, быть может, на тысяче последующих...)
И если ты спросишь меня, что же это за цель я преследую на протяжении
тысячи страниц, я отвечу: рассказать, и тем самым обнаружить, кое-что о
путешествиях по внутреннему миру, а это и есть моя жизнь. Этот
рассказ-свидетельство проистекает именно на тех двух уровнях, о которых я
только что говорил. Это отчет о приключениях прошлого, до самых его корней с
началом в моем младенчестве. Но это и продолжение - и обновление - того же
самого путешествия в течение тех мгновений, тех дней, когда я пишу "РС" как
самопроизвольный отклик на резкий вызов, брошенный мне внешним миром{9}.
От внешних событий раздумья питались лишь постольку, поскольку
некоторые из них вызывали неожиданные повороты в моих путешествиях по
дорогам внутреннего мира, или помогали кое-что прояснить. Похороны с
разграблением моего математического труда, о которых здесь долгий еще пойдет