"Рассказ о самых стойких" - читать интересную книгу автора (Локерман А.А.)

Лишь в начале XIII века монаху Бонавентуре удалось получить нечто подобное
- смесь соляной и азотной кислоты, в которой растворялись все металлы,
даже золото, вечный царь природы (теперь такую смесь называют царской
водкой).
Это был крупный успех, но цель заключалась не в растворении, а в получении
золота, что оказалось гораздо труднее.
При экспериментах с золотом арабские алхимики без помощи "философского
камня" сумели создать эликсир долголетия - панацею от всех болезней.
Секрет его тщательно охранялся и был разглашен лишь в 1583 году
королевским врачом и алхимиком Давидом де Плани-Кампи, который опубликовал
в Париже "Трактат об истинном, непревзойденном, великом и универсальном
лекарстве древних, или же о питьевом золоте, несравненной сокровищнице
неисчерпаемых богатств".
Тончайше измельченное золото действительно обладает лечебными свойствами,
его и поныне применяют в медицине, но отнюдь не как панацею. Теперь все
это доказано, а тогда было ясно лишь то, что золото - благо универсальное,
что оно обеспечивает и хорошую жизнь и долголетие. Неясным оставалось
только, где его взять "квантум сатис"!
Потеряв надежду получить всемогущий "философский камень", алхимики
различных школ и стран - арабские, греческие, западноевропейские и другие
- постепенно сошлись на том, что и без него золото может быть создано. За
основу были приняты идеи Аристотеля о естественной природной
превращаемости (трансмутации) тел низших в более совершенные.
Подтверждение тому, что в природе один металл постепенно переходит в
другой с возрастанием тяжести и ценности, находили не раз при изучении
минералов и при плавках руд, обнаруживая, например, в железе примесь меди,
в медной и свинцовой руде примесь серебра, а в нем золота.
Вывод напрашивался сам собой: железо в природе превращается в медь, а она,
так же как и серебро, самопроизвольно переходит в золото, конечное звено в
цепи преобразований, самое тяжелое, вечное вещество природы. И
следовательно, задача заключается лишь в том, чтобы найти способ ускорить
этот процесс.
Золото, этот "светоч, придающий душу материи", было так желанно, что и
отцы церкви, когда-то считавшие всех алхимиков еретиками, постепенно
смягчились, признали процессы трансмутации, идущие в природе, угодными
богу, и, стало быть, ускорять их не грешно. Подтверждение этому нашли в
священных книгах, установили, что алхимиками были евангелист Иоанн и
Мариан, сестра Моисея, и другие. Было предписано молиться за успехи
сотворяющих золото, а гнев господен обрушивать только на софистов (теперь
так называют тех, кто вводит в заблуждение словесными ухищрениями, а тогда
софистами называли алхимиков-поддельщиков).
В годы, когда Филипп V пытался поправить дела с помощью алхимии, она уже
переживала закат. Широкую известность приобрели иронические слова
Парацельса, сына алхимика, ученика алхимиков, переставшего считать себя
алхимиком: "Теория, не подтвержденная фактами, подобна святому, не
сотворившему чуда". Он провозгласил, что настоящая цель химии заключается
в приготовлении не золота, а лекарств, в изучении микрокосмоса (человека)
и окружающего его макрокосмоса.
Каноны алхимии подверг уничтожающей критике Роберт Бойль в трактате
"Химик-скептик, или Химико-физические сомнения и парадоксы, касающиеся