"Воспоминания, сновидения, размышления" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

приступ. Он был похож на первый. "А теперь ты снова будешь работать!" -
приказал я себе, и через час пережил третий приступ. Тем не менее я не
сдался и работал еще час, пока у меня не возникло ощущение, что я победил.
Теперь я чувствовал себя лучше, и приступы больше не повторялись. Я
ежедневно садился за грамматику и несколько недель спустя вернулся в школу.
Головокружения прекратились. С этим было покончено навсегда! Но таким
образом я узнал, что такое невроз.
Постепенно я припомнил, с чего все началось, и полностью осознал, что
причиной всей этой неприятной истории был я сам. Поэтому я никогда не
испытывал злобы к толкнувшему меня школьнику, понимая, что он "предназначен"
был сделать это и что все было "срежиссировано" мной самим - от начала и до
конца. Знал я и то, что это больше не повторится. Я ненавидел себя, и еще -
стыдился. Я сам себя наказал и выглядел дураком в собственных глазах. Никто
кроме меня не был виноват. Я был проклят! С того времени меня начала безумно
раздражать родительская заботливость и их жалостливый тон, когда речь
заходила обо мне.
Невроз стал еще одной моей тайной, и тайной постыдной. Это было
поражение. Тогда же проявились во мне крайняя щепетильность и необыкновенное
прилежание. Причем добросовестность моя была не только показной, мне
необходимо было убедиться, чего я стою, необходимо было быть добросовестным
перед самим собой. Регулярно я вставал в пять утра, чтобы позаниматься, а
иногда работал с трех до семи - до ухода в школу.
То, что меня сломило и, собственно, привело к кризису, - это стремление
к одиночеству, восторг от ощущения, что я один. Природа представлялась мне
полной чудес, и меня влекло к ней. Каждый камень, каждое растение, каждая
вещь казались мне живыми и удивительными. Я уходил в природу, к ее
основаниям - все дальше и дальше от человеческого мира.

Приблизительно тогда же со мной произошло еще одно важное событие. Я
шел в школу из Кляйн-Хенингена, где мы жили, в Базель, как вдруг в какой-то
момент меня охватило чувство, будто я только что вышел из густого облака и
теперь наконец стал самим собой! Как будто стена тумана осталась за моей
спиной, и там, за этой стеной, еще не существовало моего "я". Теперь же я
знал, что оно есть. До этого я тоже существовал, но все, что случалось,
случалось с тем "я". Раньше со мной что-то делали, теперь это я делал
что-то. Переживание было очень важным и новым: я обладал властью. Как ни
странно, в этот миг, как и в те месяцы, что длился мой обморочный невроз, я
ни разу не вспомнил о своем сокровище на чердаке. Иначе я, наверное, заметил
бы аналогию между чувством власти и чувством обладания сокровищем. Но этого
не произошло, - все мысли о человечке в пенале исчезли.
Кажется тогда же я получил приглашение провести каникулы на
Фирвальдштеттском озере, в доме одного нашего знакомого. Дом стоял у самого
озера, рядом был лодочный причал и весельная лодка. Сыну хозяина и мне
разрешили ею пользоваться, строго предупредив, чтобы мы были осторожны. К
несчастью, я уже тогда знал, что править вайдлингом (лодка типа гондолы)
нужно стоя. Дома у нас была маленькая плоскодонка, и в старой канаве мы
пробовали разные штуки. Поэтому первое, что я сделал, - это стал на корме во
весь рост и веслом оттолкнулся от берега. Для осторожного хозяина это было
уж слишком, он свистком подозвал нас к себе и здорово меня отругал. Я был
крайне огорчен, признавая, что сделал именно то, чего меня просили не