"О методе теоретической физики" - читать интересную книгу автора (Эйнштейн Альберт)

Положения, полученные при помощи чисто логических средств, при сравнении с
действительностью оказываются совершенно пустыми. Именно потому, что Галилей
сознавал это, и особенно потому, что он внушал ату истину ученым, он является
отцом современной физики и, фактически, современного естествознания вообще.
Но если опыт есть начало и конец всего нашего знания реальности, то какова же
роль логического мышления в науке? Полная система теоретической физики состоит
из понятий, фундаментальных законов, которые должны иметь силу для этих понятий,
и следствий, выведенных посредством логической дедукции. Это те следствия,
которые должны соответствовать нашему единичному опыту; в любом теоретическом
трактате их логический вывод занимает почти все страницы.
Здесь справедливо точно то же, что и в геометрии Эвклида, за исключением того,
что там фундаментальные законы называются аксиомами и не возникает вопроса о
том, что выводы должны соответствовать какому-либо опыту. Если, однако,
эвклидову геометрию рассматривают как науку о возможности взаимного расположения
реальных твердых тел, т. е. если ее трактуют как физическую науку, не
абстрагируясь от ее первоначального эмпирического-содержания, то логическое
сходство геометрии и теоретической физики становится полным.
Таким образом, мы определили место логического мышления и опыта в системе
теоретической физики. Логическое мышление определяет структуру этой системы; то,
что содержит опыт и взаимные соотношения опытных данных, должно найти свое
отражение в выводах теории. В том, что такое отражение возможно, состоит
единственная ценность и оправдание всей системы и особенно понятий и
фундаментальных законов, лежащих в ее основе. В остальном эти последние суть
свободные творения человеческого разума, которые не могут быть априори оправданы
ни природой этого разума, ни каким-либо другим путем.
Эти фундаментальные понятия и законы, которые дальше не могут быть сводимы,
образуют неотъемлемую часть теории, которая не поддается рациональной трактовке.
Важнейшая цель любой теории состоит в том, чтобы этих основных несводимых
элементов было как можно меньше и чтобы они были как можно проще, однако так,
чтобы это не исключало точного отображения того, что содержится в опыте.
Кратко обрисованный здесь взгляд, согласно которому основы научной теории имеют
чисто умозрительный характер, еще не был господствующим в XVIII и XIX веках. Но
постепенно он получает все более прочную почву, по мере того как в мышлении все
более отдаляются друг от друга фундаментальные понятия и законы, с одной
стороны, и те выводы, которые должны быть сопоставлены с опытом, с другой, по
мере того,как унифицируется логическая структура, т. е. по мере уменьшения числа
логически независимых друг от друга концептуальных элементов, которые
оказываются необходимой опорой всей структуры.
Ньютон, основатель первой обширной, работоспособной системы теоретической
физики, был еще убежден в том, что основные понятия и законы его системы
происходят из опыта. Его слова “hypotheses поп fingo” можно понять в этом
смысле.
Действительно, в то время казалось, что понятия пространства и времени не
создавали никаких проблем. Понятия массы, инерции и силы и связанные с ними
законы казались взятыми непосредственно из опыта. Раз эта база была принята, то
и выражение для силы тяготения казалось выведенным из опыта, и было основание
ожидать, что то же самое будет и в отношении других сил.
Правда, из ньютоновских формулировок мы видим, что понятие абсолютного
пространства, связанное с понятием абсолютного покоя, доставляло ему неприятное
чувство; он понимал, что в опыте, по-видимому, нет ничего, что соответствовало