"Сестра звезды" - читать интересную книгу автора (Жаринова Елена)

Глава 11. АРЗЕЛЬ И ГЕЛО

Я и сейчас отчетливо помню трепет, который испытала, увидев это странное место, — так, словно это было вчера.

Мне казалось, что чувство страха мне хорошо знакомо: ледяной комок, летящий сквозь тело. Именно это я чувствовала в далеком детстве, когда сестры-искательницы неожиданно явились за мной в дом моих родителей. Именно это я чувствовала, когда, понуждаемая отчаянием, тащила с лавки мертвое тело девушки, чтобы занять ее место. Встреча с керато, погоня за нами селян из Кромельчиков и появление чудовища в тумане, — все это отзывалось во мне знакомым холодящим чувством. Но оказалось, я еще не испытывала настоящего страха…

В полной тишине, освещенные недобрым лунным сиянием, мы молча осматривали место, куда нас привела судьба, и жуть, липкая, словно сахарный сироп, сковывала рассудок, заставляла руки и ноги цепенеть, а сердце колотиться мелкой-мелкой дрожью.

Кто бы ни жил в этом дворце, он вряд ли заботился о своем жилище. Здесь царило удручающее запустение: ограда, сложенная из больших четырехугольных камней, осыпалась, ворота покосились, сквозь плиты на земле проросла трава. Статуя какого-то странного существа посреди двора раскололась пополам, как от удара молнии. Самому дворцу, когда-то величавому зданию с тонкой каменной вязью, узкими окнами, множеством башенок и причудливых статуэток по многоярусным крышам, теперь лишь воображение могло вернуть первоначальную красоту. Надо всем повисло такое молчание, что колеса нашей телеги громыхали оглушительно, катясь по двору. Но никто не вышел на грохот, хотя в верхних окнах действительно горел свет — не яркий, как показалось нам издали, а приглушенный, словно в большом помещении зажгли всего одну свечу. И странное дело: казалось бы, ясно, что в таком месте нас не могла ждать гостеприимная встреча, радушные хозяева, ужин у камелька, и все равно этот мерцающий желтоватый огонь манил к себе. По крайней мере, к нему страшно было повернуться спиной, чтобы покинуть двор и вернуться в туман.

— Ну что будем делать, Рейдан? — неуверенно спросил Готто, и я отметила, что он впервые обратился к охотнику без обычного своего высокомерия.

Рейдан с непроницаемым лицом поправил на поясе охотничий нож, повесил на плечо колчан со стрелами, схватил в руки арбалет и спрыгнул вниз. Эхо разнесло по двору звук от удара подошв о камень.

— Мы можем уехать отсюда, пока нас не заметили те, кто жжет огонь наверху, — сказал охотник. — Уехать как можно скорее и снова плутать в тумане до утра, хотя я не уверен, что утром все изменится к лучшему.

— Нет, только не это! — вырвалось у Готто.

— Мы можем остаться на ночь здесь, во дворе. Из полей по нашу душу явятся жуткие твари — кто знает, сколько их там! А кто выйдет из дворца — этого не знает и бес. И мы будем бодрствовать, ожидая, кто нападет на нас первым. Или…

— Или мы можем войти во дворец сами, пока мы еще не растеряли остатки разума, — продолжил его мысль художник. Я видела, что Готто было страшно так же, как и мне, но страх зажег в его глазах отчаянную решимость.

— Вот и я так думаю, — все так же невозмутимо кивнул Рейдан. — В конце концов, мы не безоружны. Вылезайте. Шайса, кошку берем с собой.

Моего мнения так никто и не спросил, но я была согласна с решением, принятым мужчинами: мне тоже казалось, что лучше сунуть голову в пекло, чем умирать от страха в ожидании неведомой опасности. Однако меня не покидало ощущение, что это решение нам кто-то навязывал, кто-то убеждал нас в том, что огонь наверху горит приветливо, и там мы найдем защиту против ужаса, затерявшегося в тумане…

Мы собрались. Я держала Вису на поводке. Рейдан потрепал по шее Белку.

— Эх, старушка, не хочется мне тебя здесь оставлять, да что поделаешь: не въезжать же на телеге в чужой дом.

Готто нервно рассмеялся, представив, наверное, как это могло быть где-нибудь в Лехе, и эхо многократно повторило его смех с каким-то издевательским выражением.

— Пошли, — велел нам Рейдан, встряхнув головой, словно отгоняя кошмар. Мы дружно направились к входу во дворец, когда-то надежно закрытому деревянной дверью, полусгнившие останки которой валялись поодаль. Мы беспрепятственно вошли в огромный зал, освещенный лишь светом луны, льющимся из многочисленных щелей в стенах, и ни у кого из нас не возникло желания оповестить хозяев о нашем приходе. Но неведомая сила подталкивала нас, убеждая сделать следующий шаг.

В конце зала видна была лестница. Мы ступили на нее, и звук наших шагов жалобным эхом отразился от каменных стен. Трудно было представить себе, что кто-то мог недавно проходить здесь: на лестнице лежал вековой слой пыли.

Однако чем выше мы поднимались, тем меньше становилось разрушений, причиненных временем. Вот и перила, внизу проржавевшие и опутанные паутиной, заблестели позолотой на пышных цветах из металла; почерневшие стены наверху оказались завешены блестящими тканями изумительных оттенков; на ступенях под нашими ногами развернулся ворсистый белоснежный ковер — я могла поклясться, что мгновение назад его не было! Наконец мы поднялись на верхний этаж дворца, где видели в окнах свет. Здесь запустения не было и в помине, напротив, кругом царила роскошь: яркие гобелены с изображением невиданных растений и существ, потолки, расписанные под голубое небо с облаками, полы, выложенные разноцветными прозрачными плитками. Окна были сделаны из чего-то, похожего на горный хрусталь, и преломляли лунный свет на множество сияющих радуг. Повсюду слышалось мелодичное журчание: это стекала вода в искусственных водопадиках или били струи фонтанов, подсвеченные цветными фонарями.

Забыв обо всем на свете, анфилада за анфиладой, мы проходили комнаты дворца, не уставая восхищаться их убранством. Наконец нашему взору открылась просторная зала. Непонятно, почему снизу свет нам показался тусклым: здесь ярко горело множество светильников, позолоченных и хрустальных. В зале, как и в других комнатах дворца, не было никакой мебели, но у стены, убранной алым шелком, стояло небольшое резное кресло, а в нем сидела невысокая белокурая девушка моих лет.

Заметив ее, мы остановились, нерешительно переглянувшись. Однако, поскольку хозяйка молчала и словно бы не замечала нас, мы подошли почти вплотную к креслу.

Юная красавица была одета в короткую золотую тунику; шнуровка золотых сандалий оплетала ее ноги почти до коленей; волосы неопределенного цвета — белые? седые? серебристые? — оттеняли смуглую кожу. Несмотря на юность, тело ее, почти не скрытое легкой одеждой, было совершенным, а лицо поражало утонченностью черт.

Огромные изумрудные глаза внимательно смотрели на нас, но приоткрытые алые губы не произносили ни слова.

— Хороший вечер, хозяйка! — с легким поклоном приветствовал ее Рейдан. — Прости нам незваное вторжение, но мы заплутали в тумане и вышли на огни твоих окон. Двери были открыты, и мы осмелились войти. Не подскажешь ли ты нам дорогу на юг, да благословят святые твою красоту!

— Я рада вам, путники, — ответила девушка. — В моем дворце так редко бывают гости, а я живу здесь давно, о-о-очень давно. Садитесь, отдыхайте, — хозяйка грациозно махнула рукой на пушистые коврики. — Какая красивая кошка! Что она любит? Ведь вы останетесь поужинать со мной и переночевать — ехать сейчас, посреди ночи, небезопасно.

— Спасибо, хозяйка, — ответил Рейдан, — мы думаем, что самое страшное уже позади. Ты только укажи нам дорогу на юг, и мы не станем злоупотреблять твоим гостеприимством.

Девушка встала и танцующей походкой направилась к нам. Остановившись перед Рейданом, она взглянула на него снизу вверх, и я заметила, что ее глаза подрисованы черной краской.

— Ты — охотник, — утверждающе произнесла она, лукаво улыбаясь. — Но тогда ты не сможешь уехать, не посмотрев на мои охотничьи трофеи. Ручаюсь, ты нигде не встречал таких шкур! Меня зовут Арзель, — обратилась девушка ко всем нам. — А юноше наверняка будет интересно посмотреть картины на галерее — я собирала их по всему миру. Правда, среди моих гостей редко встречаются настоящие ценители, но на твоем лице, художник, я вижу печать истинного искусства.

Готто зарделся от удовольствия. Рейдан опустился на мягкий коврик, вытянув ноги. Арзель подошла к стене, дотронулась до нее, и где-то в другой комнате мелодично зазвенел колокольчик. Мгновенно в дверях показалось несколько человек с подносами, уставленными всевозможными закусками. Все они были одеты в зеленое: облегающие штаны, короткие куртки и капюшоны, глухо скрывающие лица. Слуги безмолвно поставили подносы посреди залы и удалились.

— Угощайтесь! Эта еда придаст вам сил, — радушно пригласила нас Арзель. В этот момент послышались гулкие шаги: кто-то быстро шел по анфиладе.

— Гело! — радостно встретила вошедшего хозяйка.

В залу вошел молодой человек. Он был высок и строен, даже худ, и каждое его движение было полно кошачьей вкрадчивой грации. Светлые волосы пышной гривой рассыпались по плечам, короткие пряди падали на лоб; зеленоватые глаза смотрели не то насмешливо, не то наивно. Гело был одет так же странно, как слуги, только во все черное: узкие штаны, просторная короткая куртка с капюшоном.

— Это мой брат Гело, — с гордостью представила его нам Арзель. — Ты так поздно! Я беспокоилась за тебя. Что с тобой? Ты бледен! Ты не заболел? — девушка заботливо коснулась рукой щеки брата.

— Со мной все хорошо, Арзель, — нежно ответил Гело сестре. — Прости, что заставил тебя волноваться: туман сегодня особенно сильный, и, представляешь, я чуть не заблудился.

— Они тоже испугались тумана. — Арзель указала на нас рукой, не сводя с брата глаз. Что-то мне не понравилось в этом взгляде: была в нем какая-то тревога, какой-то вопрос, а может, борьба.

Гело внимательно посмотрел на нас. Взгляд его остановился на мне, и я вздрогнула, как будто встретила знакомого.

— Да, — медленно произнес он, — я увидел во дворе телегу и лошадь и понял, что у нас гости. Я очень рад. Ты уже показала им дворец?

— Я сделаю это с удовольствием, — сказала Арзель, беря брата за руку. — А ты составишь нам компанию.

— Пойдем, прекрасная путешественница, — почтительно сказал мне Гело с легким поклоном. Я послушно пошла вслед за моими путниками, которых Арзель, чему-то звонко смеясь, уже вела по анфиладе. Виса на поводке трусила рядом со мной.

Девушка весело показывала нам комнату за комнатой, демонстрируя чудеса своего дворца и по-детски радуясь нашему удивлению. И было чему удивляться.

По мановению ее руки изображения на гобеленах начинали двигаться; стебли растений сплетались в стремительном танце, неведомые звери поворачивались к нам и скалили страшные морды. Арзель хлопала в ладоши, и струи фонтанов вздымались к самому потолку, а их журчание превращалось в хор прекрасных голосов.

— Дальше, дальше, — весело звала нас Арзель, увлекая в следующие комнаты. Не знаю, сколько мы шли по анфиладе — она показалась бесконечной, и в каждой новой зале нас ожидали новые, невиданные чудеса. Все это время у меня было странное чувство, что я вернулась домой. Не в далекую горную деревушку и не в храм звезды, а в свой настоящий, но полностью забытый дом. Нет, я никогда не видела этих полов, выложенных полупрозрачными каменными плитами зеленого, фиолетового и розового цвета, этой лепнины на потолках, напоминающей облака, но некое тончайшее ощущение связывало меня с этим местом. Я растворялась в этом дивном чувстве, когда сильный рывок поводка — я с трудом удержала керато — разом вернул меня к действительности.

Только теперь я поняла, что все это время слышала тревожное ржание Белки. Поглаживая Вису, я испуганно огляделась: я совсем забыла, где нахожусь. К счастью, Рейдан и Готто были рядом, но ни один из них явно не слышал лошадиного ржания. Перед Рейданом Арзель раскинула какую-то диковинную шкуру, и охотник с детским любопытством гладил ее.

— Рейдан, ты слышишь?

Он не обернулся на мой голос. Арзель подняла на меня зеленые глаза — странное было в них выражение! — и продолжила свой рассказ, полностью поглотивший внимание охотника.

— Это редкий, ночной зверь. Я сейчас расскажу тебе, как выслеживала его, — это было забавно.

Я беспомощно оглянулась на Готто — тот разинув рот созерцал фарфоровую статуэтку, изображавшую девочку лет пяти. Статуэтка действительно казалась живой; девочка, походившая на младшую сестру Арзель, сидела на корточках и, задрав голову, смотрела в потолок. В ее нарисованных глазах был восторг и трепет, невыразимая надежда и нетерпение. Румянец, рдевший на щеках, казалось, становился то бледнее, то ярче. Мастерство скульптора было просто поразительным. У меня мелькнула какая-то мысль, связанная со статуэткой, но Гело, коснувшись моего плеча, сбил меня с толку.

— Тебе скучно, красавица? — спросил он. Наши глаза снова встретились. И снова что-то знакомое мелькнуло в его взгляде, и я уже почти вспомнила, что…

Отчаянное ржание снова донеслось со двора, а потом… Странные звуки, урчание целого стада неведомых животных, еще один лошадиный крик и предсмертное хрипение.

— Белка! — крикнул Рейдан, уронил шкуру на пол и, едва не оттолкнув хозяйку, бросился вниз. Тень пробежала по лицу Готто: он тоже возвращался из снов в явь. Но Гело и Арзель, казалось, ничего не слышали. Гело ободряюще улыбался:

— Лошадь просто испугалась какой-нибудь птицы. Ночные птицы летают бесшумно и могут напугать кого угодно. Не волнуйтесь. Ваш друг сейчас вернется.

— И ты, художник, еще не видел мои картины, — добавила Арзель. — А мне очень важно услышать твое мнение. Пойдемте дальше, охотник нас догонит.

Страшный крик вдруг донесся снизу — это кричал Рейдан! Гело и Арзель переглянулись и мягко, но решительно повели нас к следующим дверям. Ощущение покоя снова нахлынуло на меня, словно никто не кричал снизу, словно я вот-вот испытаю великое счастье, к которому всегда стремилась моя душа… Краем глаза я видела, что Готто испытывает нечто подобное. Мысль о cопротивлении даже не приходила мне в голову. Я послушно прошла через двери, оказалась в новой зале, освещенной тусклым, постепенно разгоравшимся свечением, но прежде чем двери за мной затворились, обернулась назад. Обернулась и не поверила своим глазам.

Роскошная комната, которую мы только что оставили, на глазах меняла свой вид. Великолепные ткани на стенах выцветали и начинали тлеть, рассыпаясь, словно секунда здесь превращалась в века. Исчезли огни и фонтаны, из разбитых окон повеяло зловещей ночной свежестью.

— Что это? Что это? — испуганно восклицал Готто, который тоже обернулся на мой вскрик и теперь замер посреди сияющей залы, глядя обратно — в сгустившуюся темноту.

Я протянула руки и зажгла звездный огонь; голубой свет озарил невероятные разрушения. И вдруг, неожиданно для меня самой, холодные искры сорвались с моих пальцев и стрелами понеслись в разные стороны. Они ворвались туда, где в изумлении застыли, держась за руки, брат с сестрой, заметались по углам, и снова пополз со стен истлевший шелк, с хрустом посыпался хрусталь из окон. Голубые стрелы собрались под почерневшим потолком сияющим кольцом и с яростью живых существ устремились прямо на хозяев. Я успела увидеть, как Арзель в отчаянии попыталась закрыть лицо, а Гело упал на колени. Послышался оглушительный звон — это один за другим взорвались многочисленные светильники. Готто впился ногтями в мое плечо, но я не почувствовала боли — только губы похолодели от ужаса: на месте брата с сестрой стояли давешние чудовища, печально мотая огромными головами, источающими мертвенно-зеленоватый свет. И я узнала обращенные ко мне глаза, исполненные древнего равнодушия, — глаза чудовища, которое встретилось нам в тумане, глаза Гело.

Арзель — на ее огромном теле еще остались обрывки золотого платья — опомнилась первой. Припадая к полу брюхом, прогибая гибкую шею, тихо шипя, она поползла нам навстречу. Увлекая за собой Готто, сжимая в руке поводок Висы, я бросилась бежать, не разбирая дороги, не оглядываясь на страшные перемены, происходившие с дворцом.

Это был бег обреченных. Чудовища преследовали нас, и каждый прыжок исполинского тела порождал гул, до основания сотрясающий дворец. Что они собирались с нами сделать? Сожрать? Разорвать на части? Превратить в себе подобных? Самые жуткие картины мелькали в моей голове. Если у кого-то из нас и был шанс спастись, то это у Висы, и я, выпустив руку Готто, остановилась, чтобы отстегнуть ошейник. А на помощь хозяевам дворца с двух сторон уже спешили те, кто недавно был слугами, — такие же чудовища; жуткое сияние их глаз множеством зеленых огней, наполняя нас отчаянием, мерцало впереди — в темных залах, через которые нам предстояло пробежать. Ужасные преследователи уверенно отрезали нам путь к отступлению. Мы с Готто остановились в дверях, прижавшись друг к другу спинами. Казалось, все было кончено.

И тут Виса, моя храбрая сестренка, стремительной белой тенью скользнула между нами и чудовищами. Резко остановившись на бегу, вздыбив шерсть на загривке и страшно оскалившись, она заставила их отпрянуть. Мы успели вырваться из кольца, которое сжимали вокруг нас обитатели дома.

Мы метались из комнаты в комнату, не помня, где выход, а Виса вела нас по темному лабиринту. Не знаю, как удалось мне сбежать вниз по ступеням лестницы; вслед за Висой я перепрыгивала через зияющие дыры там, где каменные плиты проваливались под нашими ногами. Наконец я увидела звезды в дверном проеме. Виса, хлестнув меня хвостом, первой выскочила на двор.

Три чудовища медленно двигались туда, где бледный от ужаса Рейдан, вскочив на телегу, натягивал тетиву арбалета. Я увидела, что у одного из них из пасти торчит мохнатая лошадиная нога; темная лужа крови посреди двора отражала лунный свет. Не раздумывая, я бросилась к Рейдану, больно ушибив ногу о бортик телеги.

— Убирайся! — хрипло крикнул он на меня, когда я попыталась вылезти вперед. — Какой бес принес вас во двор?

Мне пришлось подождать, пока все три чудища обернутся ко мне: одно из них старательно пыталось зубами вытащить стрелу у себя на боку. Поймав наконец взгляд трех пар глаз, уставившихся на меня с холодной кровожадностью, я выставила вперед ладони. Чудища замерли, окруженные голубым сиянием, а я вытерла пот, выступивший от напряжения. Рейдан облегченно вздохнул.

— Прости, я накричал на тебя. Конечно, ты вовремя. Мы успеем добежать до дворца? Надо чем-нибудь закрыть выход. А где хозяева?

В этот миг, выламывая из стены камни, толпа чудовищ выползла во двор. Впереди, плавно ступая, двигались двое; у одного на лапах блестела золотая шнуровка.

— Вот они, — безнадежным голосом сказала я Рейдану. Недоумение, читавшееся в его глазах, сменилось ужасной догадкой. Мы по-прежнему стояли на телеге, утопая в сене. Виса, утробно ворча, присоединилась к нам и обнажила мощные клыки. Готто с белым от страха лицом прижался спиной к стене.

Несколько чудовищ, легкомысленно приблизившись к своим обездвиженным товарищам, тоже застыли на месте. Остальные начали подползать к телеге, замыкая нас в кольцо. Гело и Арзель оставались поодаль, но их голодные, горящие глаза не сулили нам ничего хорошего.

Вдруг Рейдан, отбросив арбалет, спрыгнул с телеги и пошел навстречу брату и сестре.

— С ума сошел, — простонал Готто.

Однако чудовища, хотя и тянули к Рейдану со всех сторон огромные головы, не причинили ему вреда — видимо, хозяева еще не подали им знака. Рейдан подошел к ним совсем близко.

— Арзель, — спокойно и даже ласково сказал он, — давай поговорим, Арзель.