"Нефритовые глаза" - читать интересную книгу автора (Гилл Уильям)

Глава Вторая

„Добро пожаловать в Аргентину! Наша страна славится своими мясными изделиями, танго и многим, многим другим. Все это мы предлагаем нашим гостям. Это одна из крупнейших стран мира со своеобразной, поразительно богатой природой…" — прочитала Мелани в путеводителе, купленном ею этим утром во время ленча. Большое количество восхитительных ландшафтов на ярких, красочных фотографиях чередовалось с несколькими снимками, демонстрирующими танго; тучные невыразительные фигуры танцующих доказывали, что авторы путеводителя большее внимание уделяли оригинальной природе своей страны. Мелани читала наугад, перескакивая со статьи „Испанские завоевания" на статью „Рестораны Буэнос-Айреса", а затем на следующую… Полистав книгу около часа, она отложила ее в сторону. Мелани получила ответы на все вопросы об Аргентине, за исключением одного, который действительно волновал ее: когда она получит весточку от Диего?

Прошло уже около месяца, как он уехал. Он звонил ей много раз. Мелани никогда не жаловалась ему на случайность этих телефонных звонков. Иногда Диего звонил несколько раз в день: сначала на работу, потом домой; а иногда долгое время не объявлялся совсем.

Немного уверенности и определенности — это все, что было ей нужно в их отношениях.

Что еще, кроме телефонных разговоров, было у них: два дня и три ночи вместе. Для нее это было волшебное время, потому что она окунулась в жизнь, о которой раньше могла только мечтать, и потому что она была рядом с любимым человеком. Но для Диего такая жизнь обычна, и Мелани преследовала мысль, что он вел себя так же с другими женщинами, возникавшими в его жизни, и что для него она была лишь одной из них.

Мелани обнаружила, что Диего стал очень много значить для нее, и это чувство еще более усиливалось, когда он долго не звонил ей. В дни, проведенные вместе, им было упоительно прекрасно, и тот факт, что они жили далеко друг от друга, лишь создавал ощущение приятного ожидания. Все могло быть слишком идеально: полная гармония и взаимопонимание между двумя взрослыми независимыми людьми.

Зазвонил телефон, Мелани бросилась к трубке.

— Я скучаю по тебе, — сразу сказал он.

— Я тоже скучаю по тебе, — ответила она. Ей нужно было слышать его голос, нужно было, чтобы он был с ней здесь, сейчас, всегда.

— Ты можешь быть в Майами завтра ночью? Я уже купил билеты для тебя. В понедельник вечером ты сможешь вернуться назад в Нью-Йорк. Думаю, это должно быть прекрасно: три дня на море.

Понедельник был выходной — празднование дня рождения Линкольна.

— Как ты устроил это? В последний момент мой босс собрался лететь на выходные во Флориду, но все билеты были уже проданы.

— Я кое-кого убил, чтобы достать билеты, — рассмеялся он. — Я уничтожу все, что помешает тебе быть здесь со мной.

— Увидимся в воскресенье. Я буду ждать тебя в двенадцать часов на Реннстейшн, — объясняла Мелани Донна, когда они выходили из дома вечером накануне выходных.

— Проклятье! Я абсолютно забыла о дне рождения Дебби, — воскликнула Мелани. Пронизывающий ветер обдал их струей холодного воздуха, и Мелани подняла воротник, защищаясь от стужи. — Я не смогу.

— Приезжает ненаглядный любовник, — усмехнулась Донна.

Мелани попыталась оправдаться.

— Не выставляй меня в черном свете, — сказала она. — Что ты предлагаешь мне сделать? Забыть об обещании и идти к Дебби?

— Нет, но ты идиотка, — ответила Донна. — Ты забыла об этом?

— Извини, я знаю, что не должна была…

— Ничего ты не знаешь! — оборвала ее Донна. — Вероятно, мчаться во Флориду как ненормальной приятнее, чем есть куриные ножки с рисом в душной комнате. Но если ты забыла о дне рождения Дебби сейчас, это значит, что ты не помнила о нем и вчера, когда он звонил тебе, правда?

— Да, я забыла. Это, конечно, плохо.

— Ты могла бы сказать ему, что у тебя появились другие планы, и поступила бы правильно. Он начал бы уговаривать тебя изменить их, и ты, заставив его немного поволноваться, в конце концов сказала бы „да". Но держу пари, что ты сдаешься сразу, как только услышишь его голос.

— Примерно так, — вздохнув, подтвердила Мелани.

— Ты делаешь хуже себе, дорогуша. Поверь мне, я знаю мужчин. Уверена, тебе не надо терять зря время, если он для тебя только забава, но, если тебе действительно нужен этот парень, заставь его немного помучиться, и тогда он оценит тебя.

Мелани открыла глаза. Рука Диего свисала над ее лицом. Она потянулась и куснула его загорелую кожу, почувствовав привкус соли.

— Эй, больно, — пожаловался Диего.

— Извини, я не могла удержаться, — прошептала Мелани и закрыла глаза, млея от жара солнечных лучей. Минуту спустя она пронзительно закричала, почувствовав неожиданные ледяные капельки на своем животе.

— А я не могу удержаться от этого, — сказал он, слизывая с нее шампанское. Мелани заметила пару чаек, кружащих в небе прямо над ними, две крошечные белые точки на фоне тихого лазурного неба. Губы Диего, касающиеся ее живота, спускались все ниже. Она обхватила руками его голову, пытаясь остановить.

— Я думаю, нам пора выпить, — произнесла она. Диего достал два бокала из сумки-холодильника, наполнил их и протянул один Мелани. Он сел и, устремив свой взор на пустое море, маленькими глотками отпивал напиток.

Мелани пристально смотрела на его обнаженную спину, широкие плечи суживались книзу, к твердой округлости ягодиц. Она подошла к нему и встала рядом.

— Что это? — спросила Мелани, кивая в направлении дальнего берега, отчетливо виднеющегося в легкой дымке солнечного света. Она не обратила на него внимания, когда они бросили здесь якорь.

— Куба, — ответил Диего, — мы находимся в ее территориальных водах. — Он заметил тревогу в ее глазах и рассмеялся. — Не беспокойся, — успокаивал он. — Красные не бросят нас в тюрьму. Я всегда могу сказать, что моя мать — кузина Че Гевары.

— Я думаю, у тебя у одного такие родственники, — иронично заметила Мелани.

— Он из очень хорошей семьи, — почти раздраженно парировал ее колкость Диего. — И он был одиннадцатым троюродным кузеном моей матери или что-то в этом роде. У нее много двоюродных сестер и братьев, с которыми она поддерживает связь.

— А у меня нет двоюродных братьев и сестер, — сказала Мелани. — Даже если они есть, я ничего о них не знаю.

— Ты стала бы очень счастливой, если бы смогла найти их. Семья дороже многого в этом мире. — Диего обнял Мелани за плечи и притянул к себе. Она положила голову к нему на плечо, ощутив запах крема от загара, и устремила взгляд в огромное пространство неба и моря, сливающихся на горизонте. И чайки все еще тихо парили над яхтой.

— Я хочу остаться здесь навсегда.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, но так в конце концов мы умрем с голоду, — улыбнулся Диего. — Пожелай что-нибудь, что не может привести нас к неминуемой гибели.

— Я хочу быть с тобой. Я не хочу возвращаться назад, — проговорила она.

— Тебе не обязательно возвращаться на свою работу. Ты можешь работать у меня.

Мелани просияла. Это наиболее удачный вариант — предложить ей поехать с ним в Аргентину. „Диего, как всегда, тактичен", — подумала она.

— О, это было бы великолепно! — восторженно произнесла она, но затем остановилась. — Я не могу, я не уверена… даже если я легко смогу найти жилье в Аргентине, я не знаю испанского.

— Извини, я не учел этого. Конечно, для тебя практически невозможно приехать туда. Но я часто думал о том, что ты могла бы работать у меня.

Мелани была озадачена.

— У тебя нет офиса в Нью-Йорке. Что бы я могла делать для тебя? — спросила она.

— Мы что-нибудь придумаем, — весело заявил он. — Я могу купить дом, и ты будешь смотреть за ним. Я думаю, тебе надо будет делать время от времени кое-какие покупки для меня. — Он унесся в свои мечтания, ко Мелани перестала слушать его. Раньше он никогда не обсуждал возможность ее жизни в его стране, а сейчас предлагал содержать ее.

— Ты можешь оставить свои предложения о работе при себе, — зло бросила Мелани, отстраняясь от него. Диего схватил ее опять, и она не стала вырываться, потому что это было бесполезно, он был очень сильным.

— Прости, — повторял он снова и снова. — Я дурак. Я не это имел в виду, я просто пытался найти выход… — Он держал ее лицо в своих руках. — Я никогда в своей жизни не сделаю тебе больно и не заставлю тебя плакать, даже если нет ничего более прекрасного, чем слезы в твоих глазах. Это подобно каплям дождя…

Голодные чайки кружили в поисках пищи над водой около неподвижной яхты. Мужчина опустил женщину на палубу. Его руки крепко, даже грубо сжимали ее тело, сотрясавшееся от рыданий, похожих на крики чаек над ними. Он начал покрывать поцелуями ее лицо, шею, грудь. Она перестала бороться и затихла, изредка издавая лишь негромкие звуки, сочетавшие в себе последние всхлипывания, оставшиеся от долгого непрерывного плача, и стоны наслаждения. И он, заметив перемену в ее состоянии, стал нежно и медленно гладить чувствительные места ее кожи, лишь взглядом прося ее делать то же самое с его телом. Мужчина слегка приподнялся, потом снова опустился, ее ноги обхватили его бедра. Их движения приобрели определенный ритм, нараставший с каждым мгновением, их тела слились в одном пульсирующем движении. Они не обратили внимания на исчезновение чаек, которые летели по направлению к бескрайнему морю, высматривая серебряные вспышки в кристальной синезеленой воде, удаляясь от яхты все дальше и дальше, пока не превратились в еле заметное пятнышко в океане.

Стояла прелестная и нежная пора, весна уже начала переходить в лето, и Мелани была счастлива, как никогда. Теперь Диего приезжал в Нью-Йорк два или три раза в месяц, всегда ненадолго, но чаще, чем раньше. В апреле он купил квартиру в небольшом старинном доме на набережной. Для Мелани это было роскошью: привратник, восхитительный вид на тот самый парк, небольшой кусочек которого был виден из окон ее собственной квартиры. В новой квартире была гостиная, спальня и даже парадный холл, но Мелани знала, что для Диего этого было недостаточно. Единственной причиной, почему он выбрал этот дом и этот район, была близость к ее квартире, находившейся всего в нескольких минутах ходьбы отсюда.

Теперь они обедали в дорогих ресторанах, где официанты обращались к клиентам на трех языках, и подарки Диего теперь стоили не сотни, а тысячи. Их взаимопонимание росло с каждой новой встречей, и Мелани вскоре поняла, что любит его, мужчину, так неожиданно возникшего в ее жизни, но не решалась сказать ему об этом.

Диего первым сказал: „Я люблю тебя" в их первую ночь в новой квартире, и она повторила то же самое так, как если бы это было открытием для нее и она не хранила эту мысль, это чувство в секрете на протяжении долгого времени из боязни потерять его.

Они жили вместе, когда Диего приезжал в Нью-Йорк, но он не предлагал Мелани переехать сюда насовсем. На этот раз он приехал рано утром, и они целый день провели вместе.

Был уже вечер, река блестела в лучах заходящего солнца, и они лежали на большой новой софе, немного уставшие после долгого душа, полного запахов мыла и наслаждения. Диего смотрел по телевизору автогонки, пока Мелани листала последний журнал мод.

— Когда будет готов ужин? Я проголодался. — Говоря это, Диего подошел к телевизору и выключил его.

— Скоро, некуда торопиться.

— Ты всегда так говоришь, — дразнил он ее, его рука скользнула под ее халат и замерла на ее груди. Мелани полностью отдалась ощущению прикосновения его ладони к своей нежной упругой коже.

— Не двигайся, оставайся так, — прошептала она.

— У меня есть идея получше, — простонал он.

— Нет. Это блаженство, — настаивала Мелани.

— Я хочу сказать тебе кое-что, — неожиданно произнес Диего. Это прозвучало так резко, что Мелани почувствовала вспышку страха. „Он женат. Или, может быть, нашел другую в Аргентине. Или он устал от нее…" — Пожалуйста, не говори ничего, пока я не закончу, — продолжал он. — Я люблю тебя, Мелани. Я никогда в жизни не был так счастлив, и я не хочу потерять тебя. Никогда. Я хочу жениться на тебе… — Он остановился, потому что Мелани обвила руками его шею и ответила долгим поцелуем. Торжество переполняло ее, но она вынуждена была оторваться от его губ, потому что его реакция была не такой, как она ожидала. Диего выглядел немного мрачным. — Я хочу жениться на тебе, — продолжал он, — но это будет не так просто…

— Тебе нужен развод, — прервала нетерпеливо Мелани.

— Мы начинаем все снова, — вздохнул он. — Я уже говорил тебе, что я не женат. Проблема не в этом…

— В чем же тогда, черт возьми, проблема? — начала раздражаться Мелани.

— Моя семья, — пробормотал он.

— Я не могу в это поверить! Я никак не могу в это поверить! Прямо сюжет из „Крестного отца"! — нарочито театрально говорила Мелани.

— Хуже! — подхватила Донна, облизывая пальцы. — Высокомерные людишки убили тебя своей добротой. — Донка, занятая трапезой, критически осматривала жестяной поднос. — В завершение было бы неплохо попробовать сочные, душистые креветки. Они, должно быть, прекрасны, — сказала она, протягивая кушанье подруге.

Мелани покачала головой.

— Я уже сыта, спасибо, — ответила она.

Мелани не любила китайскую кухню. Маленькие восточные ресторанчики с красочными рисунками драконов на стенах, с неудобными палочками для еды и со всякий раз стоявшими на столах небольшими сосудами, наполненными студенистой жидкостью, никогда не привлекали ее. Она всегда считала, что все должно соответствовать ситуации и настроению, и сейчас, вспоминая Диего, с трудом могла представить его в этой обстановке.

— Все не так плохо, как ты думаешь, душечка, — начав снова успокаивать подругу, щебетала Донна. — Это его трудности, а не твои. Однажды он сказал тебе, что его мамочка и папочка не хотят женить его на ком попало…

— Он не так сказал. Он сказал: „Будут проблемы с семьей", — возразила Мелани.

— Это одно и то же. Он лишь употребил красивые слова, а в итоге вынужден будет откровенно признаться. Он не сможет обманывать себя. В конце концов он устанет держаться за мамину юбку и, если ты уйдешь, будет винить в этом себя. Ты должна дать ему время, и все будет в порядке.

Мелани хранила молчание. Донна была ее самой близкой подругой, и в том, что она сказала, могла быть доля правды. Но в данном случае главную роль играло, скорее, не тонкое знание человеческой психологии, а деньги. Мелани знала, что все деньги, которыми владеет Диего, — это деньги его отца, а для мистера Сантоса и бизнес, и семья были одинаково важны. И если недовольство матери влечет лишь нравственные страдания, то недовольство отца может лишить Диего и денег, и любви его семьи. Мелани не была уверена в том, что хочет подвергнуть его этому испытанию. Результат может быть не такой, как она хотела бы.

Она опять погрузилась в хорошо знакомое ей чувство сомнения. Слишком многое произошло в такой короткий срок. В чем-то она совсем не знала Диего. Может быть, у них и нет совместного будущего.

— Когда он вернется? — спросила Донна.

— Обещал быть здесь на следующей неделе.

— Знаешь что! Вот уже несколько месяцев мы говорим о Диего, а я никогда не видела его, — говорила Донна. — Я думаю, настало время. Может, ты приведешь его сюда как-нибудь вечером, и мы бы пошли все вчетвером…

Кто бы мог быть четвертым, думала Мелани. Сначала она всячески скрывала Диего от Донны и своих друзей, потому что боялась, что они „набросятся" на него. Они всегда жили своим замкнутым миром. Она не могла привести Диего сюда, в эту кирпичную коробку с непритязательным видом на автостоянку. Ее собственную квартиру можно было назвать „дырой" и не более, но это все, что она могла позволить себе; она жила там, потому что у нее не было другого выбора. За неимением лучшего — как часто говорил Диего. Но ему совсем не обязательно знать, какой свободной жизнью живут ее друзья. Она всегда опасалась, что Диего может осудить Донну.

Несколько месяцев назад Мелани рассказывала Диего правду о своем прошлом, не боясь потерять его. И сейчас она почувствовала себя виноватой перед Донной за свои расчетливые мысли.

— Конечно, — тепло согласилась Мелани. — Давайте проведем время вместе.

Их головы покоились на подушках, их глаза с любовью смотрели друг на друга.

— Привет, — прошептал Диего.

— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась Мелани. Они очутились в постели сразу, как только Диего появился на пороге ее дома.

— Послезавтра приезжает моя мама, — говорил Диего. — Отец не сможет прилететь, у него плохое здоровье. Но мама очень хочет встретиться с тобой.

Мелани раскаялась в том, что могла усомниться в Диего. Он подготовил встречу с его семьей и все это ради нее.