VI

О лыжном походе сначала договорились с Валей. Потом нужно было получить благословение завуча. Свет­лана знала, что Ирина Петровна будет возражать. «Имейте в виду, что вы приобрели себе врага».

Светлана не сомневалась в этом и приготовилась за­щищаться. Но на нее никто не нападал. Каждое утро Ирина Петровна встречала ее с самым любезным видом, как и прежде, заходила посидеть на уроке. Доброжела­тельно указывала на ошибки. Только вот, пожалуй, боль­ше находила ошибок и при большем числе свидетелей старалась их отмечать. Порою Светлана слышала репли­ки: «А ведь такой сильный был класс!» Подразумевалось: был сильный класс все три года, при Любови Ивановне, старенькой учительнице, которая вышла на пенсию.

В начале второй четверти пришел в школу инспектор гороно. Ирина Петровна разговаривала с ним у себя в кабинете. Дверь в учительскую была открыта. Инспектор спросил:

— Скажите, а как справляется новенькая ваша... за­был ее фамилию... маленькая, черненькая... помните, ко­торая так интересно проводила урок? Мне бы хотелось зайти в ее класс.

Ирина Петровна ответила:

— Кажется, у них сейчас физкультура. Физкультуры не было в этот день в четвертом «В».

Ирина Петровна говорила еще что-то негромко. Долета­ли только отдельные фразы:

— Снизилась дисциплина... Да, не раз вспомнишь на­шу Любовь Ивановну... Игры какие-то на переменах не­лепые. Представьте себе — дети глотают кнопки.

Как будто именно Светлана обучала их этому заня­тию! Инспектор так и не зашел в ее класс.

— Лыжный поход? — удивилась Ирина Петровна, ко­гда Светлана сообщила ей о предполагавшемся «меро­приятии».

«Мероприятием» назвала это вожатая, восьмикласс­ница Наташа, длинными косами, стройностью и красо­той напоминавшая Светлане Надю Зимину.

«Мы в третьем классе таких мероприятий не прово­дили. Но думаю, что ребята отнесутся положительно. Вот только лыжи не у всех есть».

Ирина Петровна сказала другое:

— А вы не думаете, что это поставит в затруднитель­ное положение руководительницу четвертого «Б»? Она пожилой человек и не может, конечно, сопровождать сво­их учеников.

— Мы как раз думали об этом,— возразила Светла­на,— и решили идти вместе с четвертым «Б». Валентина Николаевна пойдет, я и двое вожатых. Думаю, спра­вимся.

Лыжный поход удался, но ребят было мало. Одних не пустили заботливые родители, боясь простуды, не у всех была подходящая обувь, да и лыжи не всем удалось достать. Прошли, конечно, немного, зато смеху и веселья было достаточно.

— Ничего,— говорила Светлана Вале,— для первого раза неплохо.

Ее огорчило, что не было Володи Шибаева; не пустил отец.

— Его папа говорит: «У тебя четверка по поведе­нию — никаких лыжных походов!» — так рассказал об этом Толя Якушев.

Валя, физкультурница, оказалась живой и веселой, совсем не такой рохлей беспомощной, как на уроках в школе.

На следующий день на перемене Лена Некрасова с восторгом рассказывала своим подружкам, как она па­дала, спускаясь с горы.

— Обязательно, обязательно попрошу маму купить лыжи! — говорила Соня Ильина.— Так и скажу: никаких подарков к Новому году мне не нужно!

Володя Шибаев стоял у окна еще молчаливее, чем всегда, и еще мрачнее.

Разговор о катке Светлана начала дипломатично. Зашла в комитет комсомола к Вадиму Седову, брату Андрюши, который с кнопками. (Кстати, за судьбой од­ной кнопки удалось проследить, судьба другой пока оста­валась неясной. Никаких неприятностей Андрюше, впро­чем, эта затаившаяся кнопка не причиняла.)

И комсомольцы, и ребята из совета дружины, разу­меется, загорелись при мысли о собственном катке около школы. Вспомнили, что такой каток был, но в последние годы почему-то не расчищался и не поливался, завален строительным мусором.

Ребята сами говорили со старшей вожатой и с дирек­тором. Светлана как бы стояла в стороне.

Но Ирина Петровна не могла не заметить, что Светланин класс старался больше всех.

Однажды вечером, азартно толкая перед собой широ­кой дворницкой лопатой нарастающий снежный сугроб, Светлана услышала голос Ирины Петровны:

— Боюсь, хулиганства будет много с этим катком.

Светлана подняла голову. Ирина Петровна стояла рядом с директором на уже очищенной от снега полови­не катка и осуждающе смотрела на веселую суету.

В высоких ботах на высоких каблуках, сухая и тон­кая, без всяких признаков румянца, будто заколдовали ее от мороза и ветра.

Светлане вдруг захотелось на минуту войти в обо­лочку Ирины Петровны, посмотреть на мир ее глазами, понять, о чем она сейчас думает, что чувствует... На одну минуту, не больше,— уж очень скучное «я» у этой жен­щины и очень скучно для нее все, что кругом!

С интересом Светлана ждала, что ответит директор.

Он стоял в распахнутой шубе, широкий и добродуш­ный, ответил, как всегда, желая всех примирить, никого не осуждая:

— Хулиганить-то можно и без катка.

— Уж слишком увлечены ребята,— кислым голосом заметила Ирина Петровна,— Боюсь, не отразилось бы это на успеваемости.

Все знали, что успеваемость — больное место дирек­тора. Он промолчал.

Директор и завуч отошли. К Светлане подбежали мальчики из ее класса.

— Светлана Александровна, а мы соревнования бу­дем устраивать?

— Обязательно. Кто у вас главный чемпион?

— Володя Шибаев! — в один голос крикнули ребя­та.— Вот вы увидите, как он бегает!

Володя Шибаев стоял позади всех с лопатой в руках, весь обсыпанный снегом, и улыбался смущенно и гордо, предвкушая будущий успех. Светлана первый раз виде­ла, как он улыбается.

Каждый вечер, стоило только лечь в постель и за­крыть глаза, перед Светланой вставали рассыпчатые го­ры снега, сдвигаемые широкой дворницкой лопатой. По­том стал мерещиться перед сном длинный шланг, из ко­торого хлещет вода, и мелкое озеро с рябью от ветра, с фонарем, перевернутым вниз головой.

Так было по вечерам. А утром появлялись тревож­ные мысли, потому что успеваемость за эти дни действи­тельно снизилась.

Как и предсказала Ирина Петровна, ребята, увлечен­ные расчисткой пустыря и поливкой катка, не всегда успевали приготовить уроки.

Самые азартные строители пострадали в первую оче­редь. Особенно обидно было, когда совсем плохо по рус­скому ответил Володя Шибаев.

Светлана не успела еще сказать ему «садись» и по­ставить двойку, как раскрылась дверь, и в класс вошла Ирина Петровна с директором.

Вдвоем они явились к Светлане на урок в первый раз.

Присутствие начальства иногда смущает, иногда, на­оборот, подстегивает. Плохо то, что в первые несколько минут никак не удается сохранить свою обычную инто­нацию, начинаешь немножко играть, будто на сцене. Са­мое правильное — просто забыть, что за последней пар­той сидят взрослые дяди и тети, увлечься тем, что рассказываешь, и уж если играть — каждый педагог должен быть немного артистом,— играть только для ребя­тишек.

Можно было бы, разумеется, поскорее посадить Во­лодю на место и вызвать кого-нибудь из надежных уче­ников — Андрюшу Седова или Лену Некрасову,— эти не подведут. Самолюбие не позволило. К тому же присут­ствие Ирины Петровны всегда подстегивало. Светлане вспомнились слова Печорина: «Я люблю врагов, хотя и не по-христиански. Они волнуют мне кровь...»

— Так как же, Володя, — сказала она,— не выучил урока?

— Не выучил.

В классе стояла гнетущая тишина.

Светлана знала, что ребятам стыдно, что они жале­ют учительницу, попавшую в тяжелое положение,— сама «переживала» в подобных случаях за любимых учи­телей.

Значит, любят?

Она вызвала Толю Якушева и еще нескольких маль­чиков, из тех, кто особенно хлопотал на катке. Ответы были весьма слабые.

— Так,— спокойно сказала Светлана.— Теперь бу­дем разбирать предложения. Андрюша Седов: «Мы за­ливали водой каток»,— где подлежащее?

По классу будто какая-то радостная волна пробе­жала.

Андрюша бодро встал и ответил:

— «Каток»! — Охнув, поправился: — То есть «мы»!

— Так. Якушев: «Я работал весь вечер на катке и не успел выучить уроки». «Уроки» — какая часть предложе­ния?

Якушев ответил и прибавил с покаянным видом:

— Очень важная часть. Даже важнее, чем подлежа­щее!

— В том-то и дело,— сказала Светлана.— Шибаев!

Володя вторично поднялся над партой.

«Ведь засыпался уже один раз, чего же вы от меня хотите?» — было написано на его лице.

— «Сегодня вечером я уроки обязательно выучу». Где сказуемое?

Наморщив лоб, Володя задумался на секунду и вдруг улыбнулся — второй раз на этой неделе:

— «Выучу»!

Каток обновили в субботу. Вечер был ясный, с мороз­цем, с ярко-розовым закатом, предсказывающим ветре­ную погоду на завтра. А сегодня было еще тихо, и каж­дая веточка, мохнатая от легких кристаллов инея, хра­нила свою красоту. Деревья бульвара, те, которые впере­ди, казались нежно-серыми на фоне заката, а рядом — справа и слева — они стояли как белые кораллы, и небо над ними было еще голубое.

После уроков Светлана заходила домой и теперь возвращалась в школу с коньками под мышкой.

Именно в этот час перед наступлением темноты соби­рались над городом большими стаями галки. Сначала они появлялись на горизонте темным облаком, быстро меняющим свою форму. Приближаясь, облако распада­лось на точки... Вот уже видно, как старательно машут крыльями большие черные птицы и слышатся их голоса. Если тихо на улице, можно даже услышать шум крыльев. Они летают над городом непонятно для чего и почему. Глядя на них, становится весело и тревожно. По­том они исчезают все сразу, всегда в одном направлении.

От бульвара мимо школы улица шла вниз, и новый каток был виден сверху издалека. Там двигались ма­ленькие темные фигурки. Казалось, будто птицы после своего общего собрания не улетели всем коллективом ночевать в городской парк, а опустились на землю, обер­нулись мальчиками и девочками и скользят на льду, суе­тясь в центре и плавно вращаясь всей стаей.

«Галчата вы мои милые!» — с нежностью подумала Светлана.

Галчата были разной величины. В середине толклись неопытные малыши с белыми следами падений на спине и коленках. С краю на беговой дорожке проносились длинноногие старшеклассники, похожие скорее на жу­равлей и страусов, чем на галчат.

— Светлана Александровна, идите к нам!

Лена Некрасова ковыляла ей навстречу, поддержи­ваемая с двух сторон более опытными подружками. Она то стремительно нагибалась вперед, почти складываясь пополам, то откидывалась назад, не поспевая за своими ногами.

— Сейчас переобуюсь и приду к вам. Какие вы ве­селые да румяные — смотреть приятно!

Светлана искала глазами «своих» мальчишек. Они разбежались по всему катку. Увидев ее, тоже кричали:

— Светлана Александ­ровна! А вы-то что же? Иди­те кататься!

— Сейчас, сейчас... Вспыхнули фонари, будто их беззвучно подтолкнул кто-то. Их свет был еще неярким в сумерках, но прибавил оживления на катке.

Еще одна начинающая, большая девочка из восьмо­го или девятого класса, от­толкнулась левым коньком и поплыла вперед, блаженно улыбаясь, неуклюже расста­вив ноги, раскинув руки.

А вон тот высокий парень в ярком свитере очень здоро­во бежит... С открытой голо­вой, стройный такой, уверен­ные движения — орел!

Теперь они двигались па­раллельно, неумелая девочка впереди и немного сбоку. Боясь заехать на беговую до­рожку, она опять оттолкну­лась левым коньком. А высо­кий парень сейчас пронесется мимо нее — забавный конт­раст! Но что это? Он повернул голову в ее сторону, чуть изменил направление... Их пути уже не параллельны. Длинный скользящий шаг вправо... своим коньком он легко коснулся ее пятки. Длинный скользящий шаг влево — и вот он уже далеко, оборачивается посмотреть: что же получилось? Светлана узнала его — девятиклассник, который назвал ее очаро­вательной.

А девочка замахала руками, хватаясь за воздух, по­теряла равновесие и рухнула на обе коленки. Проехала, уже на четвереньках, метра два и остановилась.

Высокий парень улыбнулся жесткой улыбкой: «Хи-хи! — сказала Ригалета»,— и помчался дальше. Несколь­ко мальчиков привычно засмеялись, другие подбежали поднимать.

— Ушиблась? — Светлана наклонилась к ней.

Светлана знала ребят — иногда такие вещи проде­лывают, так сказать, в порядке ухаживания. Но не в де­вятом же классе! Да и девочка эта нравиться ему не мог­ла: неловкая и не хорошенькая. Она вставала с жалкой гримасой, часто мигая белесыми ресницами.

— Покажи коленки. Ссадила, должно быть? Пойдем, я тебе йодом намажу.

— Да нет, ничего.

Прихрамывая, девочка сошла с катка на снежную дорожку. Парень, толкнувший ее, описал полный круг, спокойно возвращался. Рядом с ним бежал Вадим Се­дов. Светлана пошла им наперерез.

— Послушайте, Ригалета!.. Да, это я вам, вам гово­рю! Пойдите-ка сюда.

Он выпрямился, замедляя ход, подъехал к Светлане.

— Вы меня позвали? Так ведь у меня фамилия есть!

— Я как раз и хотела узнать вашу фамилию.

— Новиков.

— Так вот, Новиков. Каток мы делали в основном для младших ребят. Можете, конечно, кататься и вы, но умейте себя вести.

Он спросил не без наглости:

— Вы это о чем говорите?

— Вы толкнули вон ту девочку, она упала и ушиб­лась.

Он пожал плечами.

— Может быть, и толкнул нечаянно. В такой тесноте со всяким может случиться.

Он обернулся к пострадавшей, с шутовским видом приложив руку к сердцу и раскланиваясь:

— Извиняюсь!

Светлана сказала:

— Вы толкнули нарочно, я видела.

— Вам показалось. И все равно, я же извинился. Мо­гу еще раз.— Он опять приложил руку к сердцу.

— Брось, Леонид,— серьезно сказал Вадим,— мы все тебя хорошо знаем.

Кто-то из малышей спросил тонким голоском:

— Вы его поведете к директору?

— Нет. Я думаю, на вашем катке вы сами сумеете поддерживать порядок — пионеры и комсомольцы.

Ока отошла. Все тот же тоненький голосок визгливо и радостно повторил: «Ригалета!»

Засмеялись и другие ребята.

Светлана злорадно подумала, что кличка прилипла, присохла к Леониду Новикову, что не расстаться ему с ней до окончания школы, до последнего выпускного ве­чера, а может быть, и дальше, в институт с ней пойдет.

Но разве может учитель награждать прозвищами сво­их учеников? Ведь это же непедагогично!

И еще: опять оказалась права Ирина Петровна своей неправой правотой: разумеется, будет хулиганство на катке, она совершенно верно предсказала!

Светлана поднялась на снежный бугор, отсюда весь каток был хорошо виден. И только сейчас поняла, с ка­ким нетерпением искала в шумной стае ребят...

«Где же мой главный чемпион? Утром совсем неплохо ответил по русскому и по арифметике. То-то небось счастлив теперь! Где же он?»

Светлана повернулась и пошла к школе — переобуть­ся и надеть коньки — и вдруг лицом к лицу встретилась с Володей Шибаевым. Он стоял один, с обычным своим угнетенным видом, и смотрел в сторону катка.

— Ты что же не катаешься, Володя? Чемпион наш главный!

Он ответил:

— У меня нет коньков.

И отошел, тяжело ступая по снегу большими новыми валенками.

— Как же так? Володя, постой!

Но Володя уже скрылся за углом школы. Светлану догнал Толя Якушев. Последнее время Светлана с этим мальчиком была как бы в заговоре, целью которого яв­лялось Володино благополучие.

— Вы Володю ищете?

— Да. Толя, как это случилось, что у него нет конь­ков? Ведь ты же сам рассказывал, как в прошлом году... Да и он говорил все время, что будет кататься.

Случилось очень просто: Володя вырос, и оказалось, что старые башмаки с коньками ему уже не годятся.

— Нога-то у него вон какая! Тридцать девятого раз­мера! — сочувственно и горестно говорил Толя.

— Может, купят ему?

— Нет, не купят. Отец сказал, что не купит. А раз уж сказал...

— Толя, может, у кого-нибудь из ребят есть лишние? Или обменяться?

— У наших-то? Да у него нога как две мои! Ни у ко­го в классе такой нет!

Светлана задумалась.

— Знаешь что? Я спрошу у старших ребят, у Вадима спрошу, Андрюшиного брата.

— Спросите! — обрадовался Толя.— Но ведь это с бо­тинками нужно.

— Ну разумеется!

Вадим отнесся к Светланиным словам с полным со­чувствием.

— Я спрошу у ребят. Только знаете, вряд ли у кого старые остались. Такое увлечение с этим катком... Или пораздавали, или продали.— Он виновато посмотрел на свои ноги: — У меня-то сорок первый.

А Светлана взглянула на свои маленькие ботинки тридцать четвертого размера с приклепанными к ним коньками. Идти в школу и переобуваться ей уже не хо­телось. Она вернулась домой.