"Мама" - читать интересную книгу автора (Артюхова Нина Михайловна)VАдрес был весьма неточен: «около самой автобусной остановки». Но большей точности и не потребовалось: на этой улице Марию Николаевну Шибаеву знали все. Впрочем, вряд ли это можно было назвать улицей. Несколько маленьких домиков, нарядных от снега, смотрят на дорогу из-за невысоких изгородей. А по другую сторону дороги белое поле блестит на солнце, покато спускается к реке. За рекой — лес. Светлана подошла к одному из маленьких домиков. Белый палисадник. Чуть покосившаяся дверь. На стук ответил негромкий женский голос: — Не заперто! Маленькая кухня, вся залитая солнцем. На окнах цветы — плющ, розовая бегония, еще что-то. Тепло и чисто. Русская печь занимает половину всего пространства. От нее-то и тепло. Еще тепло от взгляда старой женщины. — Учительница? Да какая же ты молоденькая! Садись, дорогаинькая... Прости: пироги из печи пора вынимать. И выдвинула ухватом большой противень с пирогами, поставила на стол, прикрыла полотенцем. Еще выдвинула глиняную кринку. Вкусно запахло топленым молоком. Закрыла дверцу печи. — Топленое молоко любишь? — Люблю. — Вот и будешь сейчас пить. Володя мой тоже любит. Чтобы с пенками. — Он к вам придет сегодня? — Да. Каждое воскресенье приходит. Светлана взглянула на ходики. — Да ты не беспокойся, еще не скоро придет. Часам к двенадцати, не раньше. Светлана даже смутилась: уж очень здорово умела читать мысли Володина бабушка! Она не похожа ни на сына, ни на внука. Пожалуй, руки похожи, но они по-женски смягченные, легко и ловко переходят с одного предмета на другой. Пирогами Мария Николаевна угощала в комнате. Там было еще больше солнца и цветов. Пироги с морковью и яйцами — никогда таких вкусных не ела. Изумительные пенки в розовом топленом молоке. Разглядывая комнату, Светлана увидела на шкафу незаконченную модель самолета из тонких планок. — Это Володина работа? — Да. А в сенях стояли лыжи и санки. Светлана вспомнила, что ничего такого специфически мальчишеского у Володи дома она не заметила. — Ему бы с вами жить. — У него родные отец и мать. На стене висела фотография в коричневой рамке. Светлана подошла. — Это ваша семья? Сколько же у вас детей, Мария Николаевна? И все — мальчики? — Пять сыновей. — Вот это, должно быть, Володин отец? Он на вашего мужа похож, а остальные — на вас. — По-всякому бывает. Один сын отца повторит, а другой с отцом спорит. Светлана поняла: спорит — не в буквальном смысле, а всем поведением, характером своим. Мария Николаевна тоже смотрела на фотографию. — И ведь вот как бывает: Павел, младший мой, отца почти и не помнил, а весь в него. Не про внешнее сходство говорила Володина бабушка. — Ваш муж давно умер? — А я, дорогаинькая, пятнадцать лет с ним прожила, а на шестнадцатом ушла от него. И ребят всех забрала с собой. Светлана вглядывалась в лицо человека, хозяином восседающего в самом центре снимка. Но почему Мария Николаевна хранит эту фотографию? — Трудно вам было их всех вырастить? — А уж это — как говорится: «Маленькие детки спать не дают, а с большими и сам не заснешь». — А где теперь другие ваши сыновья? — Двое — в Свердловске, на заводе работают, женаты, дети у них есть. А двое — в войну погибли. Вот почему она хранит фотографию. Светлана вернулась к столу. Мария Николаевна сказала: — Ты на моего Володю не всегда обижайся. — Я не обижаюсь. Почему он такой, я, кажется, понимаю. Мне хочется, чтобы вы мне помогли. Возвращалась Светлана задумчивая. К размышлениям о матерях прибавились мысли о бабушках. Почему-то принято считать бабушек носителями рутины, отсталым элементом, порою даже дурно влияющим на внучат. Справедливо ли это? Бабушки ее учеников были первыми комсомолками, шли на рабфак. Уже имея семью, начинали учение с самых азов. Или, как Мария Николаевна, находили всебе силу освободиться из-под домашнего гнета, своими руками выходить, вырастить ребят. И вотребята выросли. Не все и не всегда такие, как хотелось бы. Теперь растут внуки, и с ними тоже заботы... Как это она сказала: «Маленькие детки спать не дают, а с большими и сам не заснешь»? Лыжи стоят в сенях у Володиной бабушки... А Толя еще говорил про коньки... К приходу Светланы Костя прибрал комнату, вскипятил чайник, накрыл на стол. — Эх, жизнь наша холостяцкая! — Привыкай,— сказала Светлана,— в следующее воскресенье у меня лыжный поход! |
||
|