"Мама" - читать интересную книгу автора (Артюхова Нина Михайловна)

V

Адрес был весьма неточен: «около самой автобусной остановки».

Но большей точности и не потребовалось: на этой улице Марию Николаевну Шибаеву знали все.

Впрочем, вряд ли это можно было назвать улицей. Несколько маленьких домиков, нарядных от снега, смот­рят на дорогу из-за невысоких изгородей. А по другую сторону дороги белое поле блестит на солнце, покато спускается к реке. За рекой — лес.

Светлана подошла к одному из маленьких домиков. Белый палисадник. Чуть покосившаяся дверь.

На стук ответил негромкий женский голос:

— Не заперто!

Маленькая кухня, вся залитая солнцем. На окнах цветы — плющ, розовая бегония, еще что-то. Тепло и чи­сто. Русская печь занимает половину всего пространства. От нее-то и тепло. Еще тепло от взгляда старой женщины.

— Учительница? Да какая же ты молоденькая! Са­дись, дорогаинькая... Прости: пироги из печи пора выни­мать.

И выдвинула ухватом большой противень с пирога­ми, поставила на стол, прикрыла полотенцем.

Еще выдвинула глиняную кринку. Вкусно запахло топленым молоком. Закрыла дверцу печи.

— Топленое молоко любишь?

— Люблю.

— Вот и будешь сейчас пить. Володя мой тоже лю­бит. Чтобы с пенками.

— Он к вам придет сегодня?

— Да. Каждое воскресенье приходит. Светлана взглянула на ходики.

— Да ты не беспокойся, еще не скоро придет. Часам к двенадцати, не раньше.

Светлана даже смутилась: уж очень здорово умела читать мысли Володина бабушка!

Она не похожа ни на сына, ни на внука. Пожалуй, руки похожи, но они по-женски смягченные, легко и лов­ко переходят с одного предмета на другой.

Пирогами Мария Николаевна угощала в комнате. Там было еще больше солнца и цветов. Пироги с мор­ковью и яйцами — никогда таких вкусных не ела. Изуми­тельные пенки в розовом топленом молоке.

Разглядывая комнату, Светлана увидела на шкафу незаконченную модель самолета из тонких планок.

— Это Володина работа?

— Да.

А в сенях стояли лыжи и санки. Светлана вспомнила, что ничего такого специфически мальчишеского у Воло­ди дома она не заметила.

— Ему бы с вами жить.

— У него родные отец и мать.

На стене висела фотография в коричневой рамке. Светлана подошла.

— Это ваша семья? Сколько же у вас детей, Мария Николаевна? И все — мальчики?

— Пять сыновей.

— Вот это, должно быть, Володин отец? Он на ваше­го мужа похож, а остальные — на вас.

— По-всякому бывает. Один сын отца повторит, а другой с отцом спорит.

Светлана поняла: спорит — не в буквальном смысле, а всем поведением, характером своим.

Мария Николаевна тоже смотрела на фотографию.

— И ведь вот как бывает: Павел, младший мой, от­ца почти и не помнил, а весь в него.

Не про внешнее сходство говорила Володина ба­бушка.

— Ваш муж давно умер?

— А я, дорогаинькая, пятнадцать лет с ним прожила, а на шестнадцатом ушла от него. И ребят всех забрала с собой.

Светлана вглядывалась в лицо человека, хозяином восседающего в самом центре снимка. Но почему Мария Николаевна хранит эту фотографию?

— Трудно вам было их всех вырастить?

— А уж это — как говорится: «Маленькие детки спать не дают, а с большими и сам не заснешь».

— А где теперь другие ваши сыновья?

— Двое — в Свердловске, на заводе работают, жена­ты, дети у них есть. А двое — в войну погибли.

Вот почему она хранит фотографию. Светлана вернулась к столу. Мария Николаевна сказала:

— Ты на моего Володю не всегда обижайся.

— Я не обижаюсь. Почему он такой, я, кажется, по­нимаю. Мне хочется, чтобы вы мне помогли.

Возвращалась Светлана задумчивая. К размышлени­ям о матерях прибавились мысли о бабушках.

Почему-то принято считать бабушек носителями ру­тины, отсталым элементом, порою даже дурно влияю­щим на внучат.

Справедливо ли это?

Бабушки ее учеников были первыми комсомолками, шли на рабфак. Уже имея семью, начинали учение с са­мых азов. Или, как Мария Николаевна, находили всебе силу освободиться из-под домашнего гнета, своими ру­ками выходить, вырастить ребят.

И вотребята выросли. Не все и не всегда такие, как хотелось бы.

Теперь растут внуки, и с ними тоже заботы... Как это она сказала: «Маленькие детки спать не дают, а с боль­шими и сам не заснешь»?

Лыжи стоят в сенях у Володиной бабушки... А Толя еще говорил про коньки...

К приходу Светланы Костя прибрал комнату, вскипя­тил чайник, накрыл на стол.

— Эх, жизнь наша холостяцкая!

— Привыкай,— сказала Светлана,— в следующее воскресенье у меня лыжный поход!