ГЛАВА 7

Ровное гудение аппаратов и неповторимый резкий запах вина в процессе брожения встретили Кимберли, когда она, толкнув, открыла дверь в огромный зал. Вокруг нее возвышались неясные очертания стальных цистерн и нескольких рядов деревянных бочек. Они наводили ее на мысли о динозаврах, дремлющих в темной тишине. В дальнем конце коридора у небольшой лестницы пробивался тусклый свет. Все остальное пребывало в полумраке. На мгновение Кимберли заколебалась. Помещение, которое, по ее мысленным расчетам, могло бы сулить ей убежище, показалось вдруг полным почти живых гигантских инопланетных машин. Нет, в истерике подумала она, это не цистерны живые, а вино внутри них. Разве Кавена не объяснял ей это во время экскурсии? Механизм ферментации и созревания — процесс живой, явление постоянной эволюции и изменения. Бочки и цистерны вокруг нее как гнезда, где вино насыщалось, развиваясь и созревая. Кимберли вслушалась в тишину позади нее и ничего не уловила. Потом, проскользнув в темный зал, повернула налево. Кимберли пробиралась между цистернами, используя их как прикрытие, пока прокладывала путь к тускло освещенной лестнице в конце зала.

Кавена, помоги мне. Поторопись. Ради Бога, поспеши. Где-то на полпути к цели, так и не сумев различить шаги преследователя сквозь жужжание аппаратов, Кимберли босой ногой ступила в холодную лужу. Она громко вскрикнула и тут же прикусила губу, молча выругавшись. По счастью ее преследователь не услышал этот слабый испуганный возглас. Кимберли на ощупь пробиралась вдоль самой темной стороны зала, оставляя позади последний ряд цистерн. Хотя звук работающего оборудования служил прикрытием ее действий, он в той же мере скрывал и приближение типа в сутане.

Комната наверху лестницы, казалось, находится на расстоянии нескольких миль, хотя до нее оставалось всего лишь несколько футов. Кимберли должна до нее добраться. Это был дегустационный зал, последний пункт назначения в экскурсии. Там был телефон. Кимберли смутно помнила, что там находилась также пожарная сигнализация. Придется разбить стеклянный щит. Так быстрее всего вызвать подмогу. Но вначале ей нужно пробраться сквозь джунгли этих цистерн. Каждый неясный звук поблизости вызывал новый приступ страха.

Кимберли оглядывалась через плечо, каждую секунду ожидая увидеть направленный на нее серебряный кинжал. Оказавшись у последней в ряду гигантской емкости, Кимберли с тревогой оглядела лестницу. Чтобы достичь ее, ей придется выскочить на открытое пространство, а маленькая лампочка на стене вполне отчетливо осветит Кимберли. У нее не было оснований думать, что дверь наверху закрыта на замок, но если это, не дай Бог, случится, то она попадет в ловушку наверху лестницы. Кавена, где же ты? Ты мне нужен. Не было смысла откладывать неизбежное. Ей ничего не оставалось, кроме как добраться до дегустационного зала, забаррикадировать дверь изнутри и вызвать по телефону подмогу. Подобрав одной рукой юбки, Кимберли стремглав вылетела из-за последней цистерны, служившей ей прикрытием, и помчалась к двери на верху лестницы. С первобытным чутьем преследуемой жертвы она понимала, что слишком поздно. Времени не хватало. Этот тип был где-то позади нее. Должно быть, он угадал ее намерения. Кимберли уже схватилась рукой за ручку двери и яростно ее повернула, когда кинула через плечо взгляд и увидела его. Человек в сутане быстро пробирался по центральному проходу между цистернами, и в его кулаке был зажат кинжал. Он был всего лишь в нескольких шагах от нее. Открывая легко поддавшуюся дверь, Кимберли в ярости подумала, что времени нет. Да, времени не оставалось. Кимберли захлопнула за собой дверь, но преследователь толкнул дверь с такой силой, что та врезалась в стену.

Кимберли вихрем пронеслась по залу и спряталась за причудливым баром. Бледный свет с лестницы просачивался в темное помещение, освещая ряды бокалов и бережно хранимые бутылки вина с виноградников Кавены. Не отдавая отчет в своих действиях, Кимберли схватила ближайшую бутылку. Против серебряного кинжала, кажется, бутылка не сильно поможет, но это все, что имелось под рукой. Обхватив бутылку за горлышко, как дубинку, она размахнулась в сторону полированного края бара. Потом почти в истерике подумала, срабатывают ли подобные вещи наяву, а не только в классических вестернах.

Стеклянная емкость разбилась. На пол, обдав ее босые ноги, хлынуло вино.

В руках у Кимберли осталось зазубренное стеклянное горлышко. У открытого конца бара стоял человек, подняв нож. Он находился всего лишь в нескольких шагах, и в первый раз Кимберли смогла увидеть смутный проблеск человеческих черт под покровом капюшона. Тусклый свет вспыхнул на разбитой бутылке, которую она выставила перед собой.

— Кавена тебя прикончит, если ты меня хоть пальцем тронешь, — выплюнула она.

— Твой дружок Кавена может катиться к черту.

Голос был низким и хриплым, и явно нес отпечаток языка улиц. Он совсем не звучал ни сверхъестественным, ни замогильным. Она столкнулась лицом к лицу с обычным уличным подонком, а не с колдуном, слабо подумала Кимберли.

— Он точно найдет тебя. Могу тебе это гарантировать.

— О нем я позабочусь позже. На сегодня моя работа — это ты.

Он бросился к ней, держа перед собой нож, как в драке, а не в качестве орудия для жертвоприношения. Двигаясь плавно и быстро, человек в сутане с дикой жестокостью преодолел несколько шагов, отделяющих его от жертвы.

— Кавена! — выкрикнула Кимберли, пытаясь уклониться в сторону от броска нападавшего. За баром было слишком мало места для маневра. Но, наверное, подонок с должным уважением отнесся к зазубренной бутылке в ее руке, и когда она инстинктивно выбросила руку в его сторону, тот шарахнулся, уклоняясь. Кимберли размахивала перед ним осколком, держа направление в сторону выхода из-за бара. Он крутанулся, неистово рубанув воздух ножом. Кимберли схватила другую бутылку, не выпуская из рук первое оружие. Она метнула полную бутылку в своего врага, тот в свою очередь увернулся. Стекло разбилось о стойку позади него, и жидкость залила пол.

— Ты сука!

Кимберли стала швырять все бутылки, какие попадались под руку, и не одна из них все-таки достигла своей цели. Тем не менее, оказалось, что громоздкая сутана служит ему защитой, и ни один из ударов не принес значительного вреда. С яростным воплем нападавший кинулся вперед, пытаясь вонзить нож глубоко в ее тело и разом покончить с ней. Кимберли повернулась и бросилась бежать, а потом услышала бешеный вопль позади себя, когда фигура в длинном одеянии поскользнулась на залитом вином полу. Затем услышала глухой стук, когда он упал на кафель, и, не дав себе задуматься ни на секунду, Кимберли схватила еще одну бутылку вина. И со всей силы, которая у нее имелась, опустила бутылку на скрытый капюшоном затылок.

— Ким!

В дверях темной смертоносной тенью в вечерней одежде возник Кавена. Взгляд Кимберли поймал блеск металла, пока она стояла над своей жертвой. В руках Кавена держал пистолет. Справа от него стоял Старки, шаря по стене рукой в поисках выключателя. Когда включились лампы, Кавена уже добрался до нее и оттащил от лежащего ничком нападавшего. Она ощутила в нем сильное напряжение, когда Кавена взял ее за плечи. Затем он наклонился к ее жертве, перевернул, чтобы пощупать пульс под тяжелым капюшоном. Старки, напрягшись, стоял рядом, ожидая вердикта. Он тоже был вооружен. Оба мужчины, подумала оцепенело Кимберли, выглядели очень естественно с оружием в руках.

Кавена медленно выпрямился, убирая с глаз долой оружие под элегантный вечерний пиджак.

— Он отключился, — проворчал Кавена.

Тяжелый взгляд его изумрудных глаз прошелся по Кимберли сверху до низу, вплоть до босых ступней.

— Она вышибла из него дух.

— Пахнет так, словно разбито пол-ящика вина, — прокомментировал Старки, оценив ситуацию. — И, похоже, так и есть, разбито пол-ящика, не меньше. У нас теперь здесь настоящий плавательный бассейн.

— Я точно не подсчитывала, — выдала Кимберли, ее ошеломленный взгляд никак не мог оторваться от глаз Кавены.

— Леди, — резко возмутился Кавена, — единственная вещь, которую можно учесть в данной ситуации, это кто устоял, когда все кончается. Мой Бог, женщина, этим вечером ты забрала десять лет моей жизни! С тобой все в порядке?

Она молча кивнула, не в силах двигаться. Все еще сжимая обломанное горлышко бутылки, она смотрела ему в лицо. Тогда со стоном дикого облегчения Кавена бросился к ней.

Она уронила бутылку и упала в его объятия.

— У тебя кровь! Если этот ублюдок…

— Со мной все в порядке. Только немного порезалась о дверное стекло. О, Кавена, я думала, вы со Старки никогда сюда не доберетесь, — шептала она в безопасном кольце его рук.

— Не похоже, чтобы мы вам так уж сильно были нужны, — заметил Старки. — Кажется, вы сами отлично справились. В следующий раз, когда затеем ссору в баре, Дэр, неплохо бы убедиться, нет ли ее поблизости, чтобы оказать нам поддержку.

— Она там будет, если я там окажусь. Я теперь никогда не позволю ей ускользнуть из пределов видимости.

— Как ты меня нашел? — поспешно перебила Кимберли Кавену. От него все еще исходило сильное напряжение. Она это ощущала, когда он прижимал ее к себе.

— Сработал пейджер Старки, когда ты перелезла стену. Мы извинились и пошли проверить контрольную панель, предполагая, что тревогу могло поднять какое-нибудь животное. Где-то по ходу дела мы заметили, что тебя нельзя найти, — объяснил Кавена. Весьма осторожно он ослабил объятия и повернул кран с водой над маленьким умывальником. Потом сунул ее окровавленную руку под струю воды.

— Я сказал Дэру, что последний раз видел тебя в патио, — вставил Старки, наклонившись и сдергивая капюшон с нападавшего. Под таинственным монашеским одеянием обнаружилось лицо темноволосого молодого человека лет чуть больше двадцати.

— Никто из нас, конечно, даже предположить не мог, что ты настолько глупа, чтобы действительно совершить посреди ночи прогулку за стену, — продолжил Кавена.

— Я совершенно точно не собиралась бродить за этой чертовой оградой, знаешь ли. Я была в саду и собиралась возвратиться назад в дом, когда дорогу преградило это ничтожество. Я понимала, что не могу пробежать мимо него. Поэтому постаралась убежать от него прочь, надеясь, что когда мы минуем стену, то сработает сигнал тревоги. Ой. Кавена, больно же.

Он проигнорировал ее возглас и пришлепнул рану салфеткой.

— Мы нашли пиджак Старки и поняли, что это ты, а не какой-нибудь олень замкнул сигнализацию. Но не могли определить, куда ты направилась с этого места. Когда ты вломилась в винодельню, сработал другой сигнал тревоги, все-таки указав твое местонахождение. Мы были прямо позади тебя. Потом услышали, как бьются все эти бутылки, которые ты швыряла с таким радостным восторгом. — Рот Кавены изогнулся. — Несколько лучших моих экземпляров «каберне савиньона», между прочим. Я могу выставить тебе счет.

— Ну, ты и наглец!

— С другой стороны, — произнес задумчиво Кавена. — Думаю, что просто слижу вино с твоей нежной кожи.

Он оставил ее и наклонился к молодому человеку в сутане. Пошарив под распростертыми одеждами, Кавена достал серебряный кинжал.

— Звони копам, Старки. И посмотри, не сможешь ли ты связаться с уже знакомым нам по прошлому делу детективом Крэнстоном.

— Ладно. — Старки взял телефон и стал набирать номер.

Спустя несколько часов, около двух ночи Кимберли наконец-то очутилась в постели.

Джулия и тетушка Милли хлопотали вокруг нее, пока миссис Лоусон готовила успокоительный травяной чай под бдительным руководством Ариэль. Разбуженный шумом, по лестнице спустился сонный Скотт, чтобы посмотреть, что же происходит. Кавена и Старки разбирались с полицией, пока озабоченные гости и соседи задавали бесчисленные вопросы то одному, то другому, да и Кимберли тоже.

— Может вам удастся ввернуть это в одну из ваших сплетен, — произнес беспечно в какой-то из моментов Марк.

— Марк! — возмутилась Джулия. — Не шути так.

Но, наконец, гости и официальные лица стали расходиться по домам. Мужчину в монашеской рясе засунули на заднее сидение полицейской машины и увезли тоже. К тому времени он уже очнулся, но лучшее, что можно было узнать: он не обмолвился ни одним словом. Наконец, оставшись наедине с собой, понимая, что вымоталась, но, ощущая себя слишком взвинченной и встревоженной, чтобы уснуть, Кимберли облачилась в свою футболку и заползла в кровать. Она лежала в темноте и прокручивала раз за разом весь эпизод в своей памяти. Ей казалось, что пройдет много времени, прежде чем ей удастся выкинуть из головы картину занесенного над ней кинжала. Каждый раз, когда Кимберли закрывала глаза, он был перед ней, готовый в любой момент опуститься. Тело ее периодически сотрясала дрожь. Она понимала, что это была просто реакция, но не могла с ней справиться. Она лежала на боку, уставившись в окно, когда тихо открылась дверь спальни и снова закрылась. Кимберли, даже не видя лица, знала, кто вошел в спальню.

— Кавена?

— Предупреждаю, что больше не спущу с тебя глаз.

Она услышала, как он раздевается в темноте, и, медленно повернувшись, встретила его помрачневший взгляд. Ее янтарные волосы рассыпались по подушке, а простыня туго обтянула грудь. Снимая свою нарядную вечернюю рубашку, Кавена собственническим взглядом прошелся по Кимберли.

— Как насчет правил приличия? Как насчет, э, неловкости положения в качестве гостьи в твоем доме? Что насчет моего возможного смущения?

Она пыталась придать словам легкомысленный оттенок поддразнивания, но, по правде сказать, Кимберли невероятно была рада видеть его у себя, и осознавала, что, возможно, это написано на ее лице.

— Как насчет того, чтобы подвинуться? — задал он встречный вопрос. — Может, я не упоминал последний раз, когда здесь спал, но я предпочитаю левую сторону кровати.

— Буду иметь в виду.

Кимберли покорно переползла на другую сторону. Но притворное легкомыслие в ее словах исчезло, лишь стоило ему лечь рядом с ней. С тихим плачем она кинулась к нему, прильнув к его обнадеживающему теплу и силе.

— Ах, Кавена, я так испугалась сегодня.

— Я знаю это чувство, милая, — сипло прохрипел он. — Уж, поверь, я знаю каково это. Боже, ты храбро держалась. — Кавена гладил ее волосы, сплетясь с ней ногами. — ТЫ выглядела как воинственная королева, когда я вошел. Мне хотелось убить этого подонка на полу. Если бы ты уже не вырубила его, я, наверно, сделал бы это за тебя. Опасность была слишком близко, Ким. Слишком большое испытание для моего душевного спокойствия. Вот почему я не смог позволить тебе остаться сегодня ночью одной.

— У меня были бы кошмары, — призналась она. — Думаешь, я бы их тоже не имела? Эта небольшая сцена в дегустационном зале будет мне теперь долго мерещиться.

Он продолжал поглаживать ее, не страстно, а долгими ласковыми движениями.

— Я все никак не могу успокоиться, — напряженно шептала Кимберли. — Все мои нервы чувствуют себя так, словно их включили в электрическую розетку.

— Это реакция, милая, только реакция. Нужно время, чтобы твоя нервная система пришла в себя после такой травмы.

— Кажется, ты все понимаешь.

— Разумеется.

Она вспомнила, как он тогда вошел в дверь с оружием в руке.

— Тебе уже доводилось участвовать в подобной сцене прежде, — тихо произнесла она.

— Нет, ничего подобного этому не было, — категорически возразил Кавена. — Никогда, входя в комнату, я не находил свою женщину лицом к лицу с подонком.

— «Входя в комнату» не совсем точно описывает твое появление в дегустационном зале. Просто вы со Старки возникли в дверях, словно морпехи армии Соединенных Штатов.

Его руки крепче обхватили ее, и Кимберли с благодарностью уютно свернулась в его объятиях. В душе она смаковала слова «своя женщина».

— Больше не делай этого со мной, Ким, — резко сказал Кавена.

— Поверь, я не собиралась этого с тобой сегодня делать! Или с собой.

— Тебе не стоило выходить одной в сад.

Кимберли подняла голову.

— Кавена, — запротестовала она. — Никто ничего не говорил на счет того, чтобы не выходить в патио или в сад. Эта оснащенная электроникой ограда была исключительной защитной преградой.

Он застонал, снова прижав ее голову к своему плечу.

— Технически ты права. Я на самом деле пытаюсь сказать: не уходи с моих глаз снова. Ясно?

Кимберли чуть улыбнулась в темноте, вдыхая земной мужской запах его кожи.

— Ясно. Не уверена, как это будет на практике, но понимаю.

— Проклятье, Ким. Я не собирался орать на тебя сегодня.

— Да? Ты собирался дождаться утра?

— Да, собственно говоря. Я все еще намереваюсь дождаться утра. Сейчас не время.

— Почему?

— Потому что ты в шоке. Говорю тебе, что знаю, как ощущаются такие последствия.

— Откуда ты знаешь так много об этом? — тихо спросила она. — Что это за импортно-экспортная компания, которой ты руководил до возвращения в «Виноградники Кавены»?

— Абсолютно законное и прибыльное дело.

Кимберли почувствовала, как Кавена улыбается ей в макушку.

— Ковры, мелкие товары и безделушки со всех концов света?

— Что-то типа того, — рассеянно согласился он.

— Ты все еще владеешь этим бизнесом?

— Нет. Я продал его два года назад, когда вернулся сюда.

— Ты скучаешь по нему? — спросила Кимберли. — По путешествиям, свободе, вообще по всему?

Она ощутила, что он колеблется.

— Нет. Эта часть жизни ушла безвозвратно. Я довольствуюсь тем, что делаю вино. Эта работа приносит удовлетворение, Ким.

— Я понимаю, на что это похоже, когда удовлетворен своей карьерой. Мне очень повезло с моим писательством.

И снова она почувствовала его колебания, и потом Кавена произнес тихо.

— Этого хватит тебе не навечно. Я так понимаю, что ты думаешь, так будет всегда, потому что прямо сейчас твоя жизнь, казалось бы, содержит все, что тебе нужно. Но ты добрая, чувственная женщина. Ты не можешь провести всю жизнь одна.

— Я и не стремлюсь проводить жизнь в одиночестве.

Его рука нетерпеливо двинулась к ее бедру

— Я знаю. Ты ищешь реальное воплощение Джоша Валериана. Совершенного мужчину, необремененного семьей и обязательствами. Но в действительности его нет. Он не существует нигде, кроме твоих книг. А в тебе слишком много страсти и жизни, чтобы довольствоваться вымышленным возлюбленным.

Удивленной страстностью, прозвучавшей в его голосе, Кимберли нечего было возразить.

— Я согласна с тобой, — просто сказала она.

— Что?

Зеленые глаза сузились, Кавена перевернул ее на спину и навис над ней, поймав в ловушку.

— Я сказала, что согласна с тобой.

Улыбаясь ему снизу, она обняла его за шею.

— Люби меня, Кавена, ты мне нужен.

— И вполовину не так, как ты нужна мне, — хрипло простонал он, опустив голову, чтобы попробовать нежную кожу на ее плечике. — О, Господи. И вполовину не так, как ты нужна мне. Но я не оставлю попытки убедить тебя, пока ты не поймешь, что хочешь меня больше, чем кого-либо на этой земле!

Он провел руками по ее бокам, стягивая попутно с нее футболку. Когда обнаженные груди показались в сумеречном освещении, он стал ладонью мучительно нежно теребить кончики, пока те не отвердели. Кимберли ощутила его возбужденное естество, когда он тесно прижался к ее бедрам. Потом он отнял ее руку от своей шеи и направил ее вниз к своему члену, она при этом издала от удивления тихий стон.

— Такие нежные ручки, — пробормотал блаженно Кавена. — Ты сводишь меня с ума, милая.

Он позволил своим пальцам дразняще проскользнуть между ее бедер, пока она не выгнулась в его руках. Потом коснулся влажной сердцевины, и Кимберли тяжело задышала. Кавена поднял голову от ее груди, чтобы насладиться видом ее приоткрытых губ и сияющих глаз. Кимберли схватилась за его плечи, притягивая его к себе.

— Люби меня, Кавена. Я так сильно тебя люблю.

— Ким!

Она расслышала восхитительный голод в его голосе, а потом он медленно вошел в нее, полностью взяв ее. Стихийная сила его движений захватила ее, связав с ним самыми первозданными узами. Кимберли цеплялась за него, оставляя ноготками метки страсти на его плечах, тесно обхватив ногами его вздымающиеся в ритме бедра. А потом настал момент, когда голова ее откинулась, и тело содрогнулось под ним. Кимберли смутно осознавала, что Кавена произносит ее имя, и услышала его настойчивое требование.

— Скажи еще раз, Ким. Скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя, Кавена, я люблю тебя…

Потом слова оборвались, и он излил свою сущность глубоко в ее тело. Долгий момент сильного мужского освобождения иссушил их обоих. Прошло время, прежде чем Кавена смог пошевелиться и медленно покинул ее теплое тело. Кимберли повернулась к нему в поисках защиты, успокоения и сочувствия.

— Ты имела это в виду, Ким? — наконец, спросил он, перебирая рукой копну ее волос.

— Я люблю тебя, Кавена.

Он что-то пробормотал, чего она не смогла разобрать, и тесно прижал ее к себе.

— Запомни это, милая.

— Как я смогла бы забыть?

— Ким, я только должен быть уверен, что ты знаешь, о чем говоришь, — сказал он мгновение спустя. — Ты понимаешь? Я хочу быть уверен, что ты точно знаешь свои чувства. Хочу, чтобы ты полностью была свободна, чтобы любить меня.

— Не беспокойся. Я откажу Джошу Валериану. Ему придется нелегко, бедненькому, но я думаю, он переживет.

— Милая, я не шучу.

Кавена приподнял ее подбородок и внимательно всмотрелся в лицо. Его же собственное было суровым и непроницаемым.

— Не хочу, чтобы между нами были какие-то барьеры.

Рот Кимберли изогнулся в ласковой усмешке.

— Не беспокойся, Кавена. Я знаю, что делаю. Временами ты так успешно читаешь мои мысли, неужели не можешь прочесть и сегодня?

— Уверенности у меня нет. — Глаза его прикрылись и пропали в темноте. — Ким, послезавтра я хочу взять тебя в Сан-Франциско. Мы там заночуем.

Кимберли загорелась.

— Немного времени урвем для себя?

— Там есть кое-какие дела, с которыми мы должны справиться, а потом да: у нас будет ночь для себя. — Он поколебался и затем заботливо спросил. — Ты хочешь поехать?

— Очень хочу.

Он вздохнул.

— Спи, Ким. У тебя была жуткая ночь.

Она устроилась поближе и собралась провалиться в уютное забвение. Последняя мысль в ее голове перед тем, как Кимберли сморил удивительно глубокий без сновидений сон, была о том, что Кавена ведь так и не сказал, что любит ее. Он припас это признание для Сан-Франциско, решила она. На рассвете Кимберли проснулась и обнаружила, что Кавена крепко опутал ее своими объятиями. Какое-то время она тихо лежала, вспоминая прошедшую ночь.

— Ты проснулась, милая? — пробормотал он, уткнувшись в ее волосы.

— Кавена, я тут кое-что думала.

— Для женщины не всегда хороший признак.

Она ущипнула его за бедро, и он зарычал, в отместку чувствительно куснув ее в плечо.

— Я серьезно. Прошлой ночью мы кое о чем не поговорили.

Кимберли показалось, что он слегка напрягся при этих словах.

— Что мы не обсудили еще?

— Ну, весь смысл твоей системы сигнализации вдоль той каменной ограды — это предотвратить проникновение извне.

— Верно.

— А единственный сигнал тревоги прошлой ночью включила я, когда бежала к винодельне.

— Угу.

— Но тип в сутане, который меня преследовал, уже был внутри поместья. На самом деле он был в саду, около патио. Как он попал туда, минуя сигнализацию?

— Это, — пробормотал Кавена, — небольшое дельце, которое я лежал и обдумывал последний час.

— Он проскользнул, когда стали съезжаться приглашенные гости?

— Я не пойму, каким образом. Старки осматривал каждого приходящего на мониторе у ворот, а Джулия приветствовала всех в дверях. За последним гостем ворота закрыли. Старки очень основателен насчет таких вещей.

Старки. Странный человек, имевший общее прошлое с Кавеной. Кимберли вздрогнула. Впрочем, она опасалась вынести на обсуждение возможные подозрения. Кавена со Старки явно прошли вместе длинный путь. Кавена не поблагодарит ее за высказанные вслух сомнения насчет его друга. Кроме того, подумала Кимберли, выбросив из головы мелькнувшую мимоходом мысль, у нее нет причины сомневаться в первую очередь в Старки. Его преданность Кавене подтверждена прошлым.

— О чем ты думаешь, Ким?

— О преданности, — правдиво ответила она. — Трудно разобраться с этим понятием в пять утра.

— Еще сонная? Хочешь проснуться? — улыбнулся Кавена. — Не желаешь ли еще раз сказать мне, что любишь меня?

— Как насчет того, чтобы показать это тебе?

— Я к твоим услугам.

— У меня всегда кое-что да найдется для страстного покорного мужчины.

— Ах, ты ведьмочка, — хрипло проскрежетал он, взгромоздив ее на себя сверху.

К полудню в этот же день Старки получил предварительный отчет о человеке, который напал на Кимберли предшествующей ночью. Он сидел с Кимберли и Кавеной и пересказывал то немногое, что узнал.

— На данный момент это все неофициально. Крэнстон дал мне информацию в устной форме. Имя парня Ник Гарвуд. У него приводы чуть ли не детсадовских времен. Дважды допрошен за последний год в связи со смертями от ножевых ран. Полиция склоняется к версии, что это было заказное убийство. Прямо сейчас Гарвуд занят тем, что качает свои права и требует адвоката, но Крэнстон думает, что они могут заставить его говорить.

— Есть какие-нибудь сведения насчет источника происхождения ножа? — спокойно спросил Кавена, словно обсуждал деловой вопрос. Кимберли поразилась, как прозаично он и Старки обращаются с такими вещами. Видать, в прошлом им приходилось иметь дело с подобным.

— Еще нет. Но Крэнстон разрешил мне взглянуть на него. Нож не из дешевых, не штамповка, Дэр. Ручка из чистого серебра и богато украшена. Выглядит похожим на вещицу, предназначенную для церемоний. Коллекционная вещь. Такие ножи подонки не носят чисто для заказного убийства. Это… — он бросил извиняющийся взгляд на Кимберли, — не очень эффективное оружие.

— К счастью для меня, — учтиво подсказала Кимберли.

— К счастью для всех нас, — сердито добавил Кавена. — Есть какие-то идеи насчет того, как он проник за ворота, не затронув систему безопасности?

Старки перевел взгляд на окно кабинета и посмотрел в сад.

— Дэр, единственная мысль приходит мне в голову, что этот тип пришел в компании с другими гостями. Не понимаю, как, но должно быть, так и произошло. Я был чертовски бдителен!

Кимберли видела, как беспощаден к себе Старки, и почувствовала необходимость вмешаться.

— Может, кто-то из гостей внутри позволил ему войти?

Кавена и Старки разом обернулись к ней.

— Ты понимаешь, что говоришь, Ким? — наконец, спокойно спросил Кавена. — Что кто-то из знакомых стоит за этим?

— Да, понимаю. Так, просто мелькнуло мимоходом. — Она нерадостно улыбнулась. — Полагаю, я написала слишком много детективных романов.

Кавена потряс головой.

— Не извиняйся. Это то, над чем стоит подумать. Мы со Старки утром внимательно изучили эту версию. Хотя не пришли ни к чему полезному. Все, кто присутствовал здесь прошлым вечером, являются солидными, надежными членами общества.

Верно, подумала Кимберли. Фактически, если смотреть правде в глаза, ближайшими людьми на месте событий были Кавена и Старки. Все очень запутанно, решила она.

— По счастью власти доберутся до Ника Гарвуда и заставят говорить, — решительно предположила она. — Возможно, он обычный негодяй.

— Не забывай о женщине. Той, которая держала у себя Скотта.

— И то правда. Но если она подруга Гарвуда, то ее легко будет отследить.

Старки погрузился в молчание.

— Что не укладывается ни в какие рамки, так это мистические атрибуты, — напрямик вставил Кавена. — Та роза с иголкой, серебряный кинжал, сутана на Гарвуде. Ничто из этого не похоже на обычное похищение или попытку убийства.

— Я знаю, — пробормотал очень расстроенный Старки. Кавена неожиданно наклонился вперед.

— Старки, узнай, сможешь ли достать у Крэнстона для меня фотографию того ножа.

— Конечно, но зачем?

— Мы с тобой импортировали массу странных вещей в свое время, дружище. Иногда нам приходилось их оценивать. У меня много знакомых, которые знают немало о ритуальных вещах. Хочу показать кое-кому из них снимок этого ножа.

Старки поднялся на ноги, направляясь к двери.

— Я займусь этим немедленно, Дэр.

Мужчина явно был благодарен за возможность заняться чем-нибудь полезным. В дверях он задержался на мгновение и кинул взгляд на Кавену.

— Ты все еще собираешься завтра взять Кимберли в Сан-Франциско?

Кимберли удивилась прозвучавшему в его голосе неодобрению, которое, впрочем, Кавена проигнорировал.

— Мы отправимся утром. Как только я закончу совещание с торговцами. Есть возражения?

— А они пригодятся?

— Нет, — резко ответил Кавена. — Я знаю, что делаю.

— Увидимся позже, — сказал Старки и вышел. Поразившись неожиданным разногласиям, возникшим между мужчинами, Кимберли хмуро воззрилась на Кавену.

— Что все это значит?

Он перевел на нее свой тяжелый взгляд изумрудных глаз.

— Забудь, Ким. Как я уже сказал Старки, я знаю, что делаю.

— Я и не говорила, что ты не знаешь, но… — Неожиданно ее пронзила мрачная догадка, и она с трудом прошептала — Старки не одобряет… нас? Он пытается предостеречь тебя, чтобы ты не слишком связывался со мной?

Уголки губ Кавены изогнулись в сухой усмешке.

— На случай, если ты не заметила, я уже связался с тобой. И если тебе будет от этого легче, то, нет, Старки одобряет тебя. Самым категоричным образом. Так же и все здесь вокруг.

— О.

Чувство облегчения окатило ее.

— Я только знаю, насколько могут быть требовательны семьи в подобных ситуациях, — осторожно начала она. — Если они не одобряют…

— Нет, — прервал Кавена с холодной рассудительностью. — Ты не имеешь представления, как ведут себя семьи в таких ситуациях. Знаешь только, как вела себя одна семья, и это происходило двадцать восемь лет назад. Еще до твоего рождения!

Кимберли встала, пораженная и расстроенная его резкой позицией. За последнее время она уже привыкла к тому, что Дариус Кавена ее баловал.

— Иногда я забываю, каким властным ты предпочитаешь быть, — сказала она ему, направляясь к двери. — Увидимся за обедом.

— Ким, погоди!

Он встал из-за стола, неотразимые зеленые глаза смотрели настойчиво.

— Что, Кавена? — осторожно спросила Кимберли, уже взявшись за ручку двери.

— Ким, ты должна понимать, что бы я не делал, это затем, чтобы между нами все было правильным. Я знаю, что временами кажусь тебе тираном, но ты должна знать, что я хочу только лучшего для тебя. И для себя, — добавил он сухо. — И не притворяюсь, что во всем этом буду играть роль полного альтруиста.

Она склонила на бок голову.

— В чем, во всем?

— Неважно. Только запомни мои слова. О, Ким, и почему бы тебе не передать миссис Лоусон, чтобы подала к обеду бутылку рислинга нового урожая.

— Конечно, — вежливо согласилась она и закрыла за собой дверь. И пока я прошу ее об этом, мрачно подумала Кимберли, заодно могу с тем же успехом сказать ей, что хотела бы видеть на столе бутылку острого соуса. Я не могу с уверенностью определить свой статус в этом доме, но должна же я иметь хоть какие-то права! Этой ночью он снова приходил к ней, и, несмотря на то, что прямо не афишировал их отношения перед другими обитателями дома, было очевидно: Кавена не пытался притвориться, что не спит с ней. Казалось, никто не обращал внимания на их явно близкие отношения.

На самом деле, Кимберли могла бы утверждать, что все, кажется, этому радовались. Впрочем, ей померещилось, что он любил ее этой ночью с удвоенной страстью, словно старался оставить отпечаток на ее чувствах. К этому времени ему следовало осознать, мимоходом подумала Кимберли, что он успешно вытеснил из ее души образ воображаемого возлюбленного.

Сейчас ее сможет удовлетворить только лишь реальная любовь Дариуса Кавены.