"Подвиг" - читать интересную книгу автора (Краснов Петр Николаевич)

XXIV

Полковникъ вышелъ изъ дома. Онъ прошмыгнулъ мимо Ферфаксова и направился къ воротамъ. Ферфаксовъ т#1123;нью посл#1123;довалъ за нимъ.

Фонари въ м#1123;стечк#1123; были погашены. Въ сумрак#1123; ночи покоились прямыя улицы. Полковникъ прошелъ черезъ рыночную площадь и сталъ спускаться къ Сен#1123; по широкой алле#1123; между зацв#1123;тающихъ каштановъ. Онъ вышелъ на набережную и пошелъ вдоль р#1123;ки.

Нордековъ направлялся къ изв#1123;стной ему глыб#1123; цемента, торчавшей на самомъ берегу надъ водою. Когда то тутъ хот#1123;ли строить что то, или, можетъ быть, везли и обронили большой кусокъ цемента и онъ такъ и остался надъ водою. Это было излюбленное м#1123;сто удилыциковъ. Мысль Нордекова работала съ поразительною ясностью и онъ вспомнилъ объ этой глыб#1123;: — «самое удобное м#1123;сто».

Н#1123;тъ ничего хуже, какъ не достр#1123;литься. Это уд#1123;лъ мальчишекъ. He достр#1123;литься — это быть см#1123;шнымъ. Надо л#1123;чить — а гд#1123; средства на это леченiе?… Да и надо устроить такъ, чтобы и хоронить не пришлось. Хоронить тоже дорого. He по б#1123;женскимъ средствамъ умирать. Полковникъ сядетъ на глыбу спиною къ р#1123;к#1123;. Отъ толчка, что будетъ при выстр#1123;л#1123;, онъ потеряетъ равнов#1123;сiе и упадетъ въ воду. Тутъ достаточно глубоко. Теченiе подхватитъ его т#1123;ло. Если бы онъ не достр#1123;лился, раненый онъ утонетъ. Т#1123;ло его когда то найдутъ… Да и найдутъ ли?… Сколько гибнетъ тутъ народа, и т#1123;ла ихъ никогда не находятъ.

Полковникъ взобрался на глыбу и с#1123;лъ лицомъ къ р#1123;к#1123;. Разсв#1123;тъ наступалъ. Въ голубой дымк#1123; тонулъ противоположный берегъ. Онъ былъ въ садахъ. Вдоль р#1123;ки шла широкая аллея высокихъ старыхъ платановъ. За ними скрывались богатыя дачи. Р#1123;ка неслась гладкая, не поколебленная в#1123;тромъ. Изр#1123;дка плеснетъ у берега большая рыба, сверкнетъ серебрянымъ блескомъ взволнованиой воды, и опять ровная с#1123;рая простыня стелется мимо, и не видно, течетъ р#1123;ка, или стоитъ неподвижно, какъ длинная заводь. У цементнаго обрубка росла трава. Далеко за Сенъ-Клу гуд#1123;лъ и шум#1123;лъ проснувшiйся, неугомонный городъ.

Св#1123;тало. Вдоль по р#1123;к#1123; потянуло прохладнымъ в#1123;теркомъ. Чуть зарябило воду, но сейчасъ же она успокоилась. Р#1123;ка стала глубокой, холодной, зеленой и прозрачной, какъ расплавленное бутылочное стекло.

«Хорошо… А жить нельзя… Какъ жить?… Совс#1123;мъ и навсегда безъ Родины?… Какъ красиво это утро… И Сенъ-Клу… He напрасно это м#1123;сто такъ любили и Наполеонъ и Императрица Евгенiя… Императрица Евгенiя?… Прожить девяносто л#1123;тъ и только сорокъ изъ нихъ быть счастливой!.. Пережить позоръ сдачи въ пл#1123;нъ пруссакамъ мужа… Смерть въ англiйскихъ войскахъ въ далекой колонiальной войн#1123; въ Африк#1123; сына, едва ли не убитаго т#1123;ми самыми англичанами, кому онъ предложилъ свою прекрасную молодую жизнь… Она пережила все это… Скиталась на яхт#1123;, жила на чужбин#1123;, отвергнутая Родиной. Пережила свою необычайную красоту, свою любовь, свою гордость, счастье и все жила, ожидая, когда приберетъ ее Господь… В#1123;къ другой… Сильн#1123;е что ли были тогда люди?.. В#1123;рйли по иному?.. Въ Сенъ-Клу былъ счастливъ съ Жозефиною Наполеонъ… Тоже, сколько пережилъ! Московское пораженiе, гибель армiи. Отреченiе отъ престола. Ватерлоо… Святая Елена… А вотъ все жилъ… Катался верхомъ, гулялъ подъ надзоромъ ненавистныхъ ему людей, а съ собою не кончилъ… Писалъ мемуары. Игралъ въ карты… Говорятъ, любилъ кого то позднею любовью. Мучился отъ тяжкой бол#1123;зни. Сов#1123;товался съ докторами… Что же держало ихъ, былыхъ влад#1123;льцевъ Сенъ-Клу, на земл#1123;?… В#1123;ра?… Наполеонъ и не в#1123;рилъ… Я?… Какая же у меня в#1123;ра?… Привычка и больше ничего…

Воспоминанiя, вдругъ нахлынувшiя при вид#1123; Сенъ-Клу отвлекали отъ главнаго… Если такъ думать, если это вспоминать — зач#1123;мъ и кончать съ собою?… Но жить уже нельзя было. Собственно говоря главное уже было сд#1123;лано. Записка написана. Онъ вышелъ въ неурочное время изъ дома, онъ все сд#1123;лалъ. Остается лишь пустая, такъ сказать, формальность: — засунуть револьверъ въ ротъ и нажать на спусковой крючекъ. Медлилъ. Ему вспомнилась его Леля и сынъ Шура, не Мишель Строговъ, а Шура, милый мальчикъ съ забавными вихрами на голов#1123; и съ д#1123;тскою серьезностью.

Тяжкимъ усилiемъ воли все это прозналъ. Зач#1123;мъ? Корабли сожжены и н#1123;тъ возврата… Онъ уже не самоубiйца, но приговоренный къ смерти. Никто не можетъ помиловать его, или зам#1123;нить казнь каторжными работами. Да в#1123;дь каторжн#1123;е того, что онъ, и вс#1123; они, д#1123;лаютъ, и не придумаешь, ибо безц#1123;льно, безсмысленно, а, главное, — безконечно…

Если теперь это отм#1123;нить — ко всему этому прибавится еще не достр#1123;лившiйся самоубiйца… Пора…

Полковникъ повернулся спиною къ р#1123;к#1123;. Все время искусно скрывавшiйся отъ него Ферфаксовъ съ охотничьею ловкостью прис#1123;лъ за кустами.

Полковникъ точно въ какомъ то раздумьи вынулъ изъ кармана пальто револьверъ и взвелъ курокъ.

Онъ какъ бы ощутилъ вхожденiе холоднаго дула въ ротъ, отвратительное прикосновенiе тяжелаго металла къ зубамъ, потомъ толчекъ, мгновенную боль… А дальше?…

Не все ли равно?

Полковникъ приподнялъ руку съ револьверомъ, ус#1123;лся поудобн#1123;е, чуть откинулся назадъ… Онъ помнилъ, что ему надо непрем#1123;нно упасть въ воду…

Bee, что было потомъ, показалось ему сномъ. Такъ только во сн#1123; бываетъ: — вдругъ въ черноту небытiя точно какое то окно откроется. И тамъ св#1123;тъ. Новая какая то жизнь. Нев#1123;роятныя приключенiя. Надолго ли? Такъ случилось и сейчасъ. To, что было — кончилось. He стало виллы «Les Coccinelles», и не надо было ходить въ экспортную контору.

И потомъ, когда пошла и заверт#1123;лась эта новая, такъ непохожая на все прошлое жизнь, полковникъ часто думалъ, что не покончилъ ли онъ тогда на берегу Сены съ собою и эта новая жизнь уже жизнь потусторонняя? Такъ все въ ней было необычно.