"Подвиг" - читать интересную книгу автора (Краснов Петр Николаевич)

XII

Леночка ощутила странную легкость, когда отдала шофферу такси посл#1123;днiе восемнадцать франковъ, показанныя счетчикомъ, прибавила два франка на чай, и у ней осталась какая то мелочь — дырявые сантимы и темно м#1123;дные су.

Она была въ бл#1123;дно-голубой, блеклаго, вялаго цв#1123;та высыхающихъ васильковъ шляпк#1123; колпачк#1123;, въ короткомъ, выше кол#1123;нъ, не модномъ уже плать#1123; и кофточк#1123;. Все было очень старое и заношенное. Особенно плохи были чулки желторозоваго цв#1123;та и вс#1123; въ штопкахъ. Башмаки были стоптаны, и на песк#1123;, гд#1123; стояла Леночка, переминаясь съ ноги на ногу, выдавливали маленькiй сл#1123;докъ ея ножки, и въ немъ отпечатывалась глубокая дырка на подошв#1123;.

Она позвонила еще разъ. Никто не открывалъ калитки. Крошечные домики въ паутин#1123; плюща, съ окнами, заставленными ставнями, точно склеенные изъ картона казались необитаемыми. Но на веревк#1123; палисадника между ржавыхъ георгинъ сушилось б#1123;лье и изъ калитки вдругъ выскочила большая темная собака и съ лаемъ бросилась къ воротамъ.

Леночка испугалась. Но собака понюхала воздухъ, посмотр#1123;ла желтыми, умными глазами въ глаза д#1123;вушк#1123; и, толкнувъ носомъ калитку, выскочила на улицу и уб#1123;жала.

Леночка, уб#1123;дившись, что калитка не замкнута, вошла въ узкiй дворикъ тупичокъ. Справа были высокiя сл#1123;пыя ст#1123;ны сос#1123;дняго дома, сл#1123;ва палисадники и маленькiя дачки. Леночка шла и читала надписи на б#1123;лыхъ эмалированныхъ дощечкахъ.

…"Les Platanes», «Villa les Tilleuiles», «Les Eglan-tines»… «Les Coccinelles»…

Леночка остановилась. Да, конечно, она помнила это имя. Ей его часто называла бабушка. Зд#1123;сь и должна жить ея Парижская бабушка.

Она вошла въ открытую калитку. Сухiя в#1123;тки кустовъ прив#1123;тствовали ее. Черные стволы засохшихъ георгинъ торчали изъ клумбъ. У бетоннаго крылечка Леночка остановилась, не зная, кого спросить. Снизу изъ подвальнаго окошка высунулась лохматая голова. Копна волосъ на темени, бритые виски, — совс#1123;мъ какъ у ихъ сов#1123;тскихъ атлетовъ на пролетарскомъ стадiум#1123;, гд#1123; упражняются физ-культурники.

— Кэ дезир мадамъ?…

Какой это былъ ужасный французскiй языкъ!.. Леночка ум#1123;ла таки говорить по французски. Конечно не въ школ#1123; второй ступени она научилась этому, а дома, у Ленинградской бабушки. И произношенiе у нея было совс#1123;мъ Парижское, съ красивымъ раскатомъ на «р».

На вопросъ на такомъ ужасномъ французскомъ язык#1123; и отв#1123;чать по французски не хот#1123;лось. Неужели это ея двоюродный братъ Шура Нордековъ, о комъ такъ много говорила ей ея мать? Она смутно помнила его мальчикомъ — комсомольцемъ.

Леночка посмотр#1123;ла на окошечко подвала. Оно раскрылось совс#1123;мъ и голова «физ-культурника», покоящаяся на широкой ше#1123;, появилась въ немъ. За шеей сл#1123;довала рубаха безъ воротника и безъ галстуха, облегавшая могучiя плечи.

Леночка вопросительно сказала, подчеркивая французское произношенiе Русской фамилiи:

— Madame Oltabassoff?…

Физ-культурникъ выразительно ткнулъ пальцемъ вверхъ и твердо по русски сказалъ:

— Звоньте во второй этажъ. Пуговка нал#1123;во. Мамочка дома. Знать кофiй пьеть.

Леночка поднялась и позвонила. За дверью зашмыгали мягкiя туфли, и передъ Леночкой въ растворенной двери появилась старуха со стриженными волосами — ни дать, ни взять — сама Крупская — Ленинская супруга, сов#1123;тская «вдовствующая императрица».

— Вамъ кого? — спросила старуха.

— Я… Леночка… Зобонецкая…

— Ахъ ты… Боже мой!..

Мягкiя пахнущiя кофеемъ объятiя охватили Леночку. Такъ въ объятiяхъ она и вошла въ комнату. Тамъ было сумрачно. На простомъ кругломъ стол#1123; безъ скатерти кип#1123;лъ на примус#1123; кофейникъ. Въ проволочномъ лотк#1123; лежали маслянистыя подковки.

— Ну, садись, — отдуваясь отъ волненiя, проговорила старуха. — Шляпу сними… Стриженая… Что жъ и правильно… Для работы лучше… А хорошенькая… въ мать.

Леночка и точно была прелесть какая. И что то было особенное Русское — въ ея лиц#1123; съ чуть широкими скулами, выдающимися у висковъ, прозрачною смуглинкою, сквозь которую просв#1123;чивалъ персиковый румянецъ, съ пушистыми бровями. Подъ ними въ темной опушк#1123; очень густыхъ и длинныхъ, по д#1123;тски загнутыхъ вверхъ р#1123;сницъ, сiяли молодостью, золотою шампанскою игрою гор#1123;ли большiе карiе глаза. Волосы были темно каштановые, губы маленькiя, сердечкомъ, безъ краски пунцовыя, носъ небольшой, задорно вздернутый, по Русски открытый. Когда Леночка сняла безобразившую, не по ней сшитую, съ чужого плеча кофту, она оказалась высокой и стройной, съ маленькими, не слишкомъ чистыми, посл#1123; дороги, руками и стройными ногами прекрасн#1123;йшихъ линiй.

Она с#1123;ла противъ «мамочки».

— Голодная?.. Ну, ничего… Потерпи… Пока вотъ кофею попей… Съ круассанами… По нашему — подковки… У нихъ, у французовъ, круассанами прозываются.

Леночка была очень голодна. Она второй день ничего не #1123;ла. Денегъ хватило въ обр#1123;зъ. У нея посл#1123; долгаго пути, ночей, проведенныхъ въ «жесткомъ» вагон#1123; кружилась голова, и ей казалрсь что полъ ходилъ подъ ногами, какъ въ по#1123;зд#1123;.

Ея маленькiй обл#1123;злый чемоданчикъ, такой легкiй, что она сама его и принесла былъ поставленъ на соломенный стулъ. Неонила Львовна кивнула на него.

— Вс#1123; твои вещи тутъ?

— Вс#1123;, бабушка.

— Какъ же ты до#1123;хала?…

Леночка не поняла вопроса. Она смотр#1123;ла на старуху и молчала.

— Какъ тебя, говорю, выпустили?… Съ какимъ паспортомъ?…

— Съ нашимъ… Сов#1123;тскимъ, — робко сказала д#1123;вушка.

— Ты тутъ этого не болтай… Заклюютъ… Ольга теб#1123; все устроитъ. Чтобы шито, крыто. Полковникъ чтобы не пронюхалъ… Co св#1123;та сживетъ. Всю чистоту его б#1123;лыхъ ризъ испортишь.

Неонила Львовна пожевала губами. Леночка жадно пила кофе. Подковки исчезали за ея молодыми, б#1123;лыми, сверкающими изъ за алыхъ губъ зубами. Она плохо соображала, что ей говорила старуха. Все было такъ необыкновенно и совс#1123;мъ не такъ, какъ ей представлялось это въ ея думахъ во время дороги.

— Безбожница?

Леночка искоса посмотр#1123;ла на бабушку и точно насторожилась.

— У насъ, бабушка, не учили… Мама когда то говорила немного.

— Да ты не смущайся. Я и сама такая. Своимъ умомъ до всего дошла. Ни къ чему вс#1123; эти поповскiя исторiи.

Надолго замолчали. «Мамочка» налила еще чашку Леночк#1123;.

— Пей, милая. Ты голодна. Я еще приварю. На вотъ теб#1123; хл#1123;бца пожуй… Съ масломъ.

Неонила Львовна достала съ небольшого буфета длинную тонкую булку, приготовленную къ об#1123;ду, сливочное масло и поставила передъ Леночкой.

— У васъ всего изобилiе, — тихо сказала, прожевывая булку съ масломъ, Леночка. — Намъ говорили: — у васъ голодъ большой. Ничего не хватаетъ.

— Все врутъ, милая. И тутъ, какъ и тамъ врутъ. А ты не в#1123;рь… Никому и тутъ не в#1123;рь.

И опять замолчали.

Неонила Львовна смотр#1123;ла, не сводя глазъ на Леночку. Все было въ ней такъ необычно. «Съ сов#1123;тскимъ паспортомъ», — думала старуха. — «Хуже, ч#1123;мъ съ волчьимъ… Право — лучше бы «желтый билетъ» у ней былъ… Никуда не примутъ. Ни туда — ни сюда… И зам#1123;нить, сколько хлопотъ будетъ. Гд#1123; пом#1123;стить ее?… Какъ содержать?… #1122;стъ то какъ много!.. Куда ее устроить?… Что она ум#1123;етъ д#1123;лать?… Ну, пом#1123;стить?… Пом#1123;щу къ себ#1123;. Больше и некуда. Рядомъ полковникъ съ Ольгой… Не къ нимъ же?… На верху — Шурка дуракъ… Мишель Строговъ… А деньги?… Надо какъ нибудь поддержать… В#1123;дь брата родного внучка»…

Посл#1123; кофея разставляли въ маленькой комнатушк#1123; мебель, устраивая ложе для Леночки. Разсматривали ея барахло. Вещей, б#1123;лья, платьевъ у д#1123;вушки ничего не оказалось. Все надо будетъ купить.

— Деньги то, Лена, есть ли у тебя?

Д#1123;вушка со см#1123;хомъ высыпала содержимое стараго Русскаго кошелька на столъ.

— Вотъ, посчитайте: — тридцать пять… н#1123;тъ… вру… сорокъ сантимовъ. Вс#1123; и мои капиталы… Настоящая капиталистка… Буржуйка… Я, бабушка трудовой народъ… Пролетарка стопроцентная…