"Величие и проклятие Петербурга" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей Михайлович)

Глава 2 МИФ О ВРЕМЕНИ ПОСТРОЙКИ ПЕТЕРБУРГА

Строительство

Итак, все неверно — Петербург основан не 16 мая 1703 года. История о трех планах застройки Санкт-Петербурга, которые последовательно сменяли друг друга, — только классический миф. Но что же то­гда реальность? Когда начался Петербург, который мы знаем?

Наверное, такой датой может стать 1769 год — в этом году Екатерина II утвердила план регулярной за­стройки города. Формально этот план действовал до смерти Екатерины. Фактически же основная часть пла­на оказалась выполненной к 1820—1840-м годам; тогда потребовался новый план.

По плану 1769 года уже не предусматривался еди­ный центр города. Если такой центр и был — то очень «расплывчатый»: вокруг обширной водной глади, при разделении Невы на рукава у стрелки Васильевского острова. Ничего похожего на жесткий, сразу заметный моноцентризм исторической Москвы.

Именно по этому плану 1769 года стали возводиться уже не отдельные строения, были возведены грандиоз­ные архитектурные ансамбли, которые и придали центру Петербурга его нынешние черты, включая величе­ственность, монументальность и яркое своеобразие.

Что создано за эти годы, между 1770 и 1840-м? Комплекс Петропавловской крепости; стрелка Василь­евского острова со зданием Биржи (1803) и Ростраль­ными колоннами (1805—1810); Дворцовая набереж­ная; Университетская набережная с пристанью перед Академией художеств и украдеными в Египте сфинкса­ми (1830-е гг.).

Возведение Зимнего дворца В.В. Растрелли (1754— 1762) разделило Адмиралтейскую площадь на два про­странства; возникла Дворцовая площадь. Ее оформле­ние растянулось как раз на эти годы, до конца 1830-х.

Возникла Сенатская площадь с Медным всадником (1782); здания Сената и Синода, Галерная улица (1829— 1834); Академия художеств (1764—1788); Английская набережная; Ансамбль Невского проспекта с Казанским собором. Здание собора возведено в 1801—1811 годах, а памятник Кутузову перед ним поставлен в 1837 году.

В те же восемьдесят лет построены Гостиный двор (1761 — 1785), Аничков дворец (1794—1818); Новая Голландия (1765—1780); площадь Островского; улица зодчего Росси; площадь Искусств с Михайловским двор­цом (1819—1825); ансамбль Марсова поля с Летним садом и Инженерным замком (1797—1800); Исаакиев-ский собор (1818—1858); Горный институт (1806).

В эти же годы полностью перестроено Адмиралтей­ство. До 1825 года в Адмиралтействе действовала верфь — как и задумал Петр I. С 1710 по 1825 год в нем построено было 253 корабля, не считая фрегатов и мелких судов. Сооружение с 1705 года представляло собой четырехугольник, открытый в сторону Невы. Многочисленные перестроения сооружения в 1712— 1718 гг., каменные строения 1726 г. и 1734 г. и т.д. не изменили главного — открытости сооружения в сторо­ну Невы. Не изменили его и перестройки времен Пав­ла I (генерала Герарда).

А вот теперь застройка сделалась окончательно регулярной

Современный вид Адмиралтейству придан Андреем Дмитриевичем Захаровым (1806—1823). Фасад здания в 200 сажен оказался развернут одновременно и в сто­рону Невы главным фасадом, и — в сторону Зимнего. Еще при Александре I в Адмиралтействе было 5 дейст­вующих доков, и только при Николае I эти доки демон­тируют, Адмиралтейство из действующего производст­ва окончательно становится административным зданием и приобретает нынешний вид.

В это же время созданы мосты через Неву: Дворцо­вый (1836) и Николаевский (1842—1850). Эти мосты разводят по ночам, чтобы могли пройти корабли. Так возникает еще одна из составляющих Санкт-Петербург­ской экзотики: разводимые, поднимаемые на ночь мосты.

Это как раз эпоха, когда персидский посол сказал на вопрос, как нравится ему Петербург: «Этот строя­щийся город будет когда-нибудь прекрасен».

Тогда же возводятся мосты через канал Грибоедова — Банковский и Львиный мостики (1825—1826), че­рез Фонтанку — Аничков мост с его знаменитыми ста­туями (1831 —1850). Через Мойку: Поцелуев, Зеленый, Красный, Синий, Певческий, Большой и Малый Коню­шенные (все — в начале XIX века, до 1840 года).

Если брать части города, удаленные от «самого центра», то в это же самое время возникает архитектур­но-парковый ансамбль Елагина острова с Елагиным дворцом (1812—1822); Смольный монастырь (1806— 1808); Таврический дворец (1783—1789). Полностью перестраивается и принимает современный вид ан­самбль Александро-Невской лавры, который Иван Его­рович Старов удачно соединил с ансамблем Невского проспекта.

В эти же 70 или 80 лет преобразуются и города-спутники Санкт-Петербурга.

Гатчина (Хотчино Древнего Новгорода) известна с 1499 года, принадлежала сестре Петра I Наталье, а по­том Григорию Орлову. Но дворцово-парковый ком­плекс, составляющий заслуженную славу этому городу, сооружен только в 1766—1783 годах.

Царское Село известно как город и как место отды­ха царей с 1728 года. Но именно в конце XVIII — нача­ле XIX века построены Екатерининский и Александров­ский дворцы, парки, мемориальные сооружения, разби­ты парки.

В Петродворце в эти же годы сильно перестроен Большой замок Петра, в 1770—1830 гг. разбита систе­ма регулярных парков с павильонами, дворцами и фон­танами, придавшими современный вид дворцовому ан­самблю.

Ораниенбаум вырос вокруг Большого дворца, при­надлежащего Меншикову. Но и тут основной «ансамбль сложился прим. в 50—70-е годы XVIII в.». В те же годы основан город-спутник Петербурга Павловск (1777): по­дарен Екатериной Павлу и его жене как особое «гнез­до» великих князей.

Разумеется, город Петербург и его спутники строи­лись и потом. В конце XIX столетия построена, например, Адмиралтейская набережная (1873—1874). Но ос­новное строительство шло уже не здесь, не в централь­ной части Санкт-Петербурга. Оформлялись районы выше по течению Невы: Петровская набережная (1901—1903), Литейный (1874—1879) и Троицкий мосты (1897—1903), возводятся многие здания Каменного проспекта, от­страивается ансамбль Аптекарского острова (до того — в основном дачного района). Там строится ансамбль улицы проф. Попова и набережной Карповки, Ботани­ческого института и Электротехнического института.

Но центральная часть города, ее историческое яд­ро — возведено, и приняло свой окончательный вид. Это раз.

Город расширяется, изменяется, но в уже размечен­ном, уже распланированном пространстве. Это два. Ведь расстраиваются и превращаются в районы городской застройки районы дач. То, что было окраиной, становится центром, и так далее.

Как видно, центр города уже сформировался. Совершенно регулярная застройка, нарушенная только в древнейшей части города: вокруг Петропавловской крепости

До середины XVIII века не было ясно даже, где у го­рода будет центр. Теперь идет рост одного и того же, уже сформировавшегося города, в уже намеченном географическом контуре.

Здесь особенно хорошо видно, что планировка изначального Петербурга воспроизводила планировку Москвы — с поправкой на то, что это была не окружность, а полуокружность

Расстраиваются и города-спутники — но и это все те же города-спутники, а новые не возникают.

Если бы современный житель Санкт-Петербурга или хорошо знающий его приезжий перенеслись бы на «машине времени» в 1740 или 1750 год, они бы не узна­ли города. Почти нет даже знакомых строений, а вроде бы знакомые не узнать — даже и Петропавловскую крепость: до перестройки 1830-х годов она имела со­вершенно иной вид. Городские ансамбли организованы совсем непривычно; все площади и почти все улицы ка­кие-то «не те».

А вот перенесясь в 1850, даже в 1840 год, наш со­временник обнаружил бы хорошо знакомую ему карти­ну — можно сказать, тот же самый, привычный город. Стоя возле Адмиралтейства или прогуливаясь по Двор­цовой набережной, Александр Сергеевич Пушкин и Ни­колай Васильевич Гоголь наблюдали примерно ту же самую картину, что и мы с вами. Разве что проводов для троллейбусов и фонарных столбов не было в то­гдашнем Петербурге... Но, с другой стороны, были ко­новязи, вполне напоминавшие фонарные столбы.

Прошу извинить за обилие названий и цифр — тем более во всех них нет решительно ничего нового, в лю­бом справочнике их можно найти. Но должен же я был доказать читателю свою идею. Поверьте — я мог бы продолжать этот поток фактов, названий и дат, показав время возведения еще многих сооружений, — и все эти факты полностью подтвердят главное: тот Петербург, который мы знаем, реально начали строить в середине XVIII века, с 1760-х годов, и построили где-то к 1840-м годам. Примерно за 80 лет.

Интересно, что до конца XVIII века Петербург вовсе и не был каким-то особенно вольнодумным ме­стом. Попытка ограничить монархию в 1730 году никак не связана с Петербургом. Кланы Долгоруких и Голи­цыных, основных зачинщиков конституционного ограничения монархии, традиционно связаны с Москвой, но никак не с Петербургом.

В 1728 году внук основателя Петербурга, Петр II, даже перенес столицу обратно в Москву. Действие прошло незамеченным: Петербург вовсе не был тогда прекрасным городом, потеря которого всерьез кого-то волновала. Скопление уродливых, в основном деревян­ных сооружений можно было покинуть без ущерба для будущего страны, тем более для развития культуры и архитектуры.

В 1730 году Анна Ивановна переносит столицу об­ратно в Петербург... С тех пор до 1918 года никто не предпринимает попыток лишить Петербург статуса сто­лицы, но первое время и ничего особенного в этом го­роде не происходит.

Гвардейские перевороты? Но ведь поступки гвар­дейцев совершенно лишены всякой идейной основы. Идет обычнейшая борьба феодальной верхушки за права, привилегии, земли и крепостных. Вряд ли в Мо­скве она была бы какой-то иной, не такой, как в Петер­бурге.

Только с 1760-х годов в поступках высшего петер­бургского дворянства появляется некая идейность: то у них попытка не просто посадить на престол Екатерину, свергнув Петра III, а сделать конституционным монар­хом Павла I, а Екатерину при нем регентшей.

Не удалось? Тогда появляется пресловутая «консти­туция Панина». Трудно сказать, действительно ли суще­ствовала эта «конституция», которую воспитатель на­следника престола, Никита Иванович Панин, навязал своему царственному воспитаннику, Великому князю Павлу Петровичу (будущему императору Павлу I). То есть писать-то ее Панин, судя по всему, писал, и даже кое-кому из доверенных лиц показывал. Вопрос — дей­ствительно ли Павел Петрович знакомился с докумен­том? Действительно ли давал согласие править соглас­но конституции? Были эти согласия письменные или устные? Все это вопросы без ответов.

Но допустим даже — не было никакой работы с Великим князем Павлом Петровичем, проект конституции не вышел за пределы ближнего кружка Никиты Панина. Даже тогда получается — в Петербурге хотели именно такого поворота событий, такого движения истории.

На этой карте начала XX века уже совершенно невозможно найти отличий от планировки современного Петербурга. Город сформировался, он есть

Это, конечно, пока не революционный настрой, пусть даже в сверхузком кругу, это пока только придворные сплетни. Но вот любопытно: в 1760-е годы начинает строиться ансамбль Петербурга... И буквально тут же петербургские дворяне зашептались о чем-то запрет­ном, но манящем — об ограничении монаршей власти.

Видимо, уже в процессе своего формирования, в конце XVIII века Петербург приобретает свою удиви­тельную способность: изменять психологию своих оби­тателей.

Интересны и еще два обстоятельства. Во-первых, только в конце XVIII века появляется само слово «петер­буржцы». В начале — середине XVIII века говорили иначе: «жители Петербурга». Теперь у петербуржцев появляется самоназвание...

И еще одно: Петербург образца 1730-х годов поки­нул единственный интеллигентный, образованный со­ратник Петра I — Яков Вилимович Брюс. Впрочем, он заслуживает отдельного разговора.