"Дочь клана" - читать интересную книгу автора (Хауэлл Морган)

28

Зна-ят внес Дар в гарнизон на спине. Она спряталась внутри скатанного в рулон тростникового шалаша. Она ничего не видела, так что полагалась на остальные органы чувств. По всей видимости, у ворот Зна-ят остановился, и Дар услышала голос человека:

— Какой клан вы? — спросил мужчина по-оркски, совершенно безграмотно.

— Ят, — ответил Зна-ят.

— Еще приходить? — спросил голос.

— Тва, — ответил Зна-ят.

— Идти за этим. Показать вам дом, — произнес голос и переключился на человеческую речь, — мердант, отведи страхолюдин в восемнадцатую казарму. Пусть женщины принесут им ужин.

Дар услышала, как заскрипели петли ворот. Зна-ят снова зашагал вперед. Пройдя какое-то расстояние, он остановился и снял с плеч скатанный в рулон шалаш. Дар не стала вылезать оттуда, пока орки обустраивались на новом месте. Потом она услышала, как Зна-ят громко проговорил:

— Соберитесь вокруг! Я кое-кого принес с собой.

С этими словами он раскатал тростниковый шалаш. Дар села и обвела глазами комнату. На нее смотрели больше двух десятков изумленных орков. Дар встала, чтобы поприветствовать их и утвердить свое положение.

— Меня зовут Даргу-ят, — проговорила она по-оркски, — я переродилась в уркзиммути благодаря древнему волшебству. Моя мутури — Зор-ят, сестра королевы.

Затем слово взял Зна-ят.

— Меня зовут Зна-ят, я ее брат, — он указал на своих спутников, — эти сыновья — сородичи Даргу-ят, мы из одного клана.

Трудно сказать, что сыграло роль — горделивая осанка Дар, татуировка на ее подбородке, то, что она бегло говорила по-оркски, присутствие ее сородичей или все это, вместе взятое, — но незнакомые орки отнеслись к ней с почтением. Они поклонились и стали отвечать на приветствие. Однако с ритуалом знакомства пришлось повременить: Зна-ят, вставший на страже, предупредил остальных о том, что приближаются вашавоки. Только Дар успела спрятаться, как кто-то приподнял шкуру, занавешивавшую дверной проем, и в казарму вошли две женщины, чтобы подать кашу новобранцам. После того как женщины ушли, Дар вышла из укрытия и объяснила незнакомым оркам свое поведение.

— Я спряталась, потому что вашавоки очень глупые, — сказала она, — они не поймут, что я уркзиммути. Они будут пытаться помешать мне встретиться с моей теткой, хотя воля Мут ла в том, чтобы мы повидались и поговорили.

Один из орков низко поклонился Дар.

— Прости меня, Даргу-ят, но наша королева желает разговаривать только с сыновьями.

— Ее сестры думают, что королева одурманена злыми чарами и из-за этого так говорит. Меня послали узнать, так ли это.

— Как же ты это сделаешь? — спросил другой орк.

— Пока не знаю.

— Одно мы точно знаем, — сказал Зна-ят, — ни один вашавоки не должен увидеть Даргу-ят.

— Но они повсюду, — возразил кто-то из орков.

— Они заходят в эту комнату? — спросила Дар.

— Только их жен-счины. Они приносят еду и дрова.

— Выставьте дозор, — сказала Дар, — всякий раз предупреждайте меня об их приближении.

Орк, судя по покрою колпака старший в казарме, поклонился Дар и поставил у двери часового.

«Пожалуй, мне тут будет безопасно», — думала Дар, рассматривая комнату.

Места в казарме хватало ровно для того, чтобы здесь поместилось три десятка орков, их доспехи, оружие и переносные шалаши. Хотя это здание выстроили мужчины, оно напоминало ханмути. Круглые стены обозначали «Объятия Мут ла», в центре располагался очаг. Поскольку орки спали сидя, поперечник казармы составлял всего двенадцать шагов, и почти все свободное место занимали ее массивные обитатели. Не самое просторное убежище.

Снаружи стояло еще много таких казарм, и в них могло поместиться много сотен орков. Казармы окружала высокая стена с прочными воротами, которые охраняли солдаты-вашавоки. У Дар снова возникло чувство, будто она в тюрьме, и она пожалела о том, что пришла сюда. Казалось, выполнить стоящую перед ней задачу невозможно.

«Какая же я была дура, — думала Дар, — как я смогу увидеть королеву?»

Теперь ей казалось, что даже с Ковоком она повидаться не сумеет. Ведь стоит ей покинуть казарму, как ее тут же схватят солдаты. Она чувствовала себя угодившей в капкан и была близка к панике.

Зна-ят, видимо, уловил запах ее страха. Он подошел к ней.

— Даргу, все сыновья, которые живут здесь, помогут тебе.

Слова Зна-ята напомнили Дар о том, что ей не нужно все делать самой.

«Я — мать. Я могу командовать, и я окружена силой и верностью».

Как только она вспомнила об этом, у нее сразу стало легче на сердце.

— Завтра расскажи уркзиммути о том, что я здесь, — сказала Дар Зна-яту, — и разыщи Ковока.

— Я все сделаю, — сказал Зна-ят, — теперь ты рада, что я пошел с тобой?

Дар едва заметно улыбнулась, показав зубы, которые уже начали белеть.

— Я мудро поступила, укусив твою шею.

На следующее утро Дар поговорила с Магта-джаном. Он носил колпак старшего, потому что ему уже довелось воевать.

— Ты воевал этим летом? — спросила Дар, — участвовал в сражении в Сосновой лощине?

Магта-джан неприязненно поморщился.

— Хай, я был там.

— Я тоже была.

Магта-джан изумленно уставился на Дар. Он словно бы только теперь узнал ее.

— Ты была Матерью-Велаваш! Ты благословляла сыновей перед боем.

— Верно.

— Это ты благословила сыновей перед сражением в Сосновой лощине?

— Хай. А потом я отвела их домой.

Магта-джан жестом изобразил дерево.

— Мать, я так рад, что Мут ла послала тебя сюда. Я хочу возвратиться домой и больше никого не убивать.

— Магта-джан, я не знаю, куда теперь тропа приведет меня. Но я надеюсь, что твое желание может быть исполнено.

Из разговора с Магта-джаном Дар узнала, что случилось после того, как она дезертировала. Магта-джан рассказал, как он сам уцелел, попав в засаду, как пробился к выходу из ущелья. Там он помог людям короля Креганта отразить несколько атак. В этих стычках обе стороны понесли немалые потери. Наконец враги отступили, и все, кто уцелел в войске Креганта, пошли назад. Магта-джан думал, что их ведут домой, но войско неожиданно изменило направление, и оркам было приказано атаковать «священное место вашавоки». Несмотря на то что орков осталось немного, они легко захватили город. После того как солдаты «наполнили множество повозок», войско направилось к Тайбену.

Но когда Магта-джан оказался в Тайбене, его не отпустили домой. Вместо этого королева приказала всем оркам оставаться в гарнизоне. Сначала здесь было почти пусто, потому что очень немногие остались в живых после похода. С тех пор гарнизон начал мало-помалу пополняться сыновьями, которых присылали из разных кланов. Орков начали сбивать в новые полки, и некоторым шилдронам уже довелось побывать в бою. Магта-джан знал, что за время этих вылазок было убито несколько вашавоки, но больше он ничего не мог рассказать.

Дар удалось узнать совсем немного о том, чем занимаются солдаты короля, потому что Магта-джан всеми силами избегал встреч с вашавоки. Когда он находился в гарнизоне, он встречался только с клеймеными женщинами, подававшими оркам еду и приносившими дрова для очага. Магта-джан сказал что время от времени орки ходят водворен, чтобы там получать приказы от королевы, носам он во дворце не бывал ни разу. Мало кому выпадало на долю повидаться с королевой, и встречи с ней всегда бывали редкими и краткими. Помимо этих визитов к королеве, ни один орк никогда не заглядывал в Тайбен. Да и пределы гарнизона они покидали только тогда, когда их отправляли сражаться.

Поговорив с Магта-джаном, Дар встревожилась. Получалось, что орки не смогут оказаться настолько полезными, насколько она рассчитывала. Король Крегант, судя по всему, очень старался отделить орков от их королевы, да и от себя держать подальше. В этом ему помогала неприязнь орков к вашавоки. И снова Дар показалась невыполнимой стоящая перед ней задача.

— Я нашел Ковока, — сообщил вернувшийся Зна-ят.

У Дар радостно забилось сердце.

— Где он? Ты говорил с ним?

— Очень коротко. Я сказал ему, что ты здесь. Он спрашивает, повидаешься ли ты с ним.

— Хай! Хай! Хай! Я пойду к нему прямо сейчас.

— Это будет небезопасно. Вашавоки повсюду.

— Но как же тогда нам с ним встретиться?

— Он сказал: нужно подождать до ночи. После того как вашавоки запирают своих жен-счин в палате, большинство из них уходят. Поблизости есть пустая казарма. Он будет ждать тебя там.

После того как Зна-ят объяснил Дар, как пройти к пустой казарме, ей оставалось одно — ждать. Весь вечер она просидела одна, потому что орки ушли упражняться во владении оружием. Большинство новичков никогда не брали в руки меч и боевой топор, и их следовало обучить навыкам боя. Дар спряталась в куче переносных шалашей. Оттуда же она потом наблюдала за тем, как испуганные женщины подают оркам кашу. Все женщины, похоже, были клеймены недавно, и никого из них Дар не узнала. Она поела после того, как женщины ушли, и стала ждать наступления темноты.

Когда наконец стемнело, Дар крадучись вышла из казармы. Луна еще не взошла. Дар переоделась в платье вашавоки, спрятала под ним кинжал и с неохотой рассталась с теплыми оркскими сапожками. Ступая босыми ступнями по холодной земле, она опасливо оглядывалась по сторонам. Казармы стояли черными рядами и были едва различимы в темноте. Дар осторожно пробиралась к той казарме, где ее ожидал Ковок-ма. Стояла тишина, казалось, в гарнизоне никого нет. У Дар было именно такое ощущение, пока она не заметила, как кто-то прошел по стене.

«Часовой, — догадалась Дар и подумала: — А зачем тут нужны часовые? От чего он охраняет гарнизон? От нападения врагов? От побега орков? От того и другого сразу?»

Как бы то ни было, часовой был всего один, и, пожалуй, бояться его не стоило.

Дар подошла к пустой казарме. Дверной проем зиял чернотой. Она шагнула в пустую комнату и сразу увидела бледное свечение зеленых глаз. Она поспешила к этому свету.

— Ковок? — прошептала она.

— Хай.

Дар вытянула руку и прикоснулась к железным латам. Ковок-ма был в доспехах. Дар нащупала его руку и потянула ее к себе, чтобы приложить к груди. Но рука Ковока не поддавалась.

— Ковок?

— Тебе не следовало приходить.

Холодность его голоса поразила Дар.

— Ты сам попросил меня прийти.

— Тебе не нужно было приходить в Тайбен. Ты должна уйти.

— С каких это пор сыновья приказывают матерям и говорят, что матери должны делать? — спросила Дар, стараясь, чтобы вопрос прозвучал игриво.

— Такова мудрость моей мутури.

— Ты говоришь о той самой мутури, которая благословит нас?

— Почему ты говоришь так глупо? — спросил Ковок-ма, — она никогда не благословит нас.

— Я о таком не слышала.

— Разве моя мутури говорила с тобой?

— Тва, но…

— А со мной говорила. Она сказала, что когда кто-то дарит любовь, у него мутнеет рассудок. Вот почему только мутури решают, кого благословить, а кого нет.

Дар снова потянула к себе руку Ковока. Он оставался непреклонен.

— Прикоснись ко мне.

— Это запрещено.

— Почему?

— Мутури так сказала.

Дар было обидно, что она не видит Ковока, а он прекрасно видит ее. Казалось, он прячется от нее.

— Я здесь из-за тебя!

— Я не просил тебя приходить. Уйди и забудь меня.

— Не так это просто. Я не смогу забыть тебя.

— Мутури говорит — забудешь.

— Она ошибается.

— Даргу-ят, ты теперь — мать уркзиммути. Как же ты можешь сомневаться в мудрости мутури?

Дар чувствовав себя брошенной и преданной.

«Одно слово от его мутури — и он отказывается от меня. Как только он мог так скоро перемениться?» И тут у нее мелькнула ужасная мысль.

— Ты ожидал этого! Ты знал, что нас ни за что не благословят!

— Даргу-ят, прошу тебя, прости меня.

— Ты знал! Ты знал!

Даргу замахнулась и ударила по зеленым глазам, но удар пришелся по подбородку Ковока. Ковок-ма не шевельнулся. Дар ударила его еще раз.

Ярость и отчаяние сражались в ее душе.

— Кусок вашавоки! — выкрикнула Дар.

Это было самое обидное прозвище, какое только пришло ей на ум. В следующее мгновение она выбежала из казармы. Ее глаза были залиты слезами. Она бежала, сама не понимая куда, и вдруг кто-то вышел из ночной тени и загородил ей дорогу. Дар была готова метнуться в сторону, но к ее шее прижался кончик лезвия меча.

— Ну и кто же это тут у нас? — спросил солдат, — пташечка пытается улизнуть?