"Загадка кольца с изумрудом" - читать интересную книгу автора (Уиллиг Лорен)

Глава 14

— Помилуйте! — воскликнула Летти. — По-вашему, я должна в это поверить?

Открыто ставить под сомнение слова собеседников весьма невежливо. Но и снимать за чайным столом парик не входит в общепринятые правила.

Неужто им казалось, что она столь беспредельно наивна?

Заметив, как лорд Пинчингдейл бросил на Джейн быстрый выразительный взгляд, Летти разозлилась пуще прежнего.

— Скажите еще, что все вы миссионеры, которые явились сюда обращать дикарей в христианскую веру! Или труппа бродячих актеров, или… — Тут ее подвело воображение. — Шпионы! Да кто в подобное поверит?

— Уж постарайтесь, мисси! — выпалила мисс Гвен, или миссис Гримстоун, или кем бы она ни была, что Летти не особенно волновало.

Джейн с всегдашним изяществом подняла руку, развязала ленточку на шее и протянула Летти медальон:

— Может, это вас убедит?

Летти взяла вещицу, гадая, каким образом дамское украшение заставит ее поверить в невероятное. Письма, наверное, заставили бы. Или же заверенный подписью канцлера его величества документ — нечто в этом роде. Но медальон?

Металлическая штуковина еще хранила тепло Джейн. Ничего особенного — обыкновенный золотой овал, покрытый спереди эмалью с изображением цветка. А сзади… Вместо гладкой поверхности Летти почувствовала под пальцем глубокие изогнутые линии.

И, затаив дыхание, перевернула медальон. В том месте, где украшение соприкасалось с краями впадинки на шее обладательницы, темнел вырезанный цветок с множеством лепестков.

Даже Летти, нелюбительница шпионских историй, тотчас его узнала, ибо видела не раз — на листовках, веерах, платках, паже вышитым на мужских носках.

Печать Розовой Гвоздики!

— Я подумала, лучше вырезать ее на медальоне, не на кольце, как делают все, — с улыбкой произнесла Джейн.

Летти неотрывно смотрела на вещицу, водя пальцем по тонкой линии в местах, где соединялись две медальонные половинки.

Мисс Гвен поднялась со стула, забрала у Летти медальон и протянула его Джейн. Та принялась крепко завязывать ленты сзади на шее.

И печать снова превратилась в обычное украшение молодой женщины — милую безделушку, выгодно подчеркивавшую вырез платья.

Но при этом осталась печатью.

— А может, это просто гравировка? — выдавила Летти, словно пытаясь что-то доказать. Больше себе, нежели троим собеседникам, что смотрели на нее, сидя за столом.

— Может, — невозмутимо ответила Джейн, затягивая последний узел. Казалось, ее не волнует ничто на свете.

— Или вы просто слишком любите цветы.

— Кто их не любит.

Летти взглянула на медальон, на парик и снова на Джейн — деловитую и спокойную, хозяйку стола. На мужа больше не смотрела, однако заметила — всякий обратил бы на это внимание, — что в его отношении к женщине, называвшей себя Джейн, нет ни капли нежности. Тогда как накануне вечером он крутился возле нее столь настойчиво, будто знал, что даже малое расстояние его погубит, сегодня бесстрастно сидел в сторонке. Раздором между влюбленными тут не пахло. Они будто вовсе не питали друг к другу никаких чувств. Если же их не связывала влюбленность…

Летти снова ощутила под пальцами выгравированный цветок.

— О Боже! — пробормотала она.

— Долго же вы соображали, — проворчала мисс Гвен.

— Не каждый день попадаешь в подобные истории, — заступилась за гостью Джейн. — Другой на ее месте и вовсе растерял бы все мысли.

Чувствуя легкое головокружение, Летти пролепетала:

— Стало быть… Вчера вечером…

— Мы разыгрывали спектакль, чтобы обмануть французов, — объяснила мисс Гвен с хитринкой во взгляде.

— Намекаете на то, — неуверенно пробормотала Летти, глядя то на мисс Гвен, то на Джейн, то куда угодно еще, за исключением мужа, барабанившего по столу длинными пальцами, — что в Дублине полно французских шпионов?

— Не то чтобы полно, — ответила Джейн, — но достаточно, дабы натворить бед.

— Теперь я, пожалуй, сяду, — пробормотала Летти, опускаясь более тяжело, чем она намеревалась, на предложенный ей стул. — Но если все это правда, вы не должны были посвящать меня в тайну.

— Хоть в чем-то наши мнения схожи, — пробормотал ее муж.

Летти продолжала, обратившись к Джейн:

— Конечно, очень мило с вашей стороны, но как вы можете быть уверены, что я не разболтаю ваших секретов половине Дублина?

— Мило?! — в ужасе воскликнула мисс Гвен.

— Ничего тут нет милого, — живо пояснила Джейн. — Мы лишь думаем о безопасности. Вы доставили бы нам куда больше неприятностей, если постоянно крутились бы поблизости и делали неверные выводы.

Никто не прибавил «как накануне вечером», но Летти почувствовала, что именно эта мысль посетила всех троих. К ее щекам прилила краска, когда она вспомнила, как лорду Пинчингдейлу пришлось буквально тащить ее к окну.

— Что же до вашей склонности трепать языком, — вклинился и неприятные воспоминания Летти холодный голос Джейн, — то на вчерашнем приеме вам представился не один случай объявить, что лорд Пинчингдейл — ваш муж. Однако вы предпочли промолчать. Болтушка не удержалась бы. Кофе будете?

Джейн подняла кофейник с видом человека, уверенного, что он убедил всех в своей правоте и продолжать разговор нет смысла. Однако Летти было чем возразить, а уж если ей было чем, наверняка мог поспорить и лорд Пинчингдейл.

— Да, будьте любезны, — сказала Летти, протягивая чашку.

Джейн налила ей кофе.

— Джеффри? — Она снова наклонила кофейник, и Летти с опаской, будто вор, покосилась в сторону мужа, по-прежнему не решаясь, однако, смотреть ему в лицо.

Поднеся чашку к губам, она сделала первый глоток. Кофе, очевидно, оттого, что долго простоял в кофейнике, оказался несвежий и с кислинкой. Если Джейн не лгала, выходило, лорд Пинчингдейл вовсе не был отъявленным хамом, даже слабовольным трусом, что сбежал, едва женившись, так как не мог терпеть рядом с собой жену. С такими еще можно было худо-бедно общаться.

Новый же лорд Пинчингдейл совершенно сбивал с толку. За то время, что Летти провела в этой гостиной, он успел превратиться из негодяя в героя, а она из несправедливо осудившей жены в… В кого? Летти покривилась, глядя в кофе. Не в героиню, уж это вне всякого сомнения.

— Я завтра же отправляюсь назад в Лондон, — вдруг сказала она, опуская чашку на блюдце. — Так будет проще всего.

Лицо Джейн, что сидела напротив, приняло загадочное выражение.

— Может, и нет.

Не имея представления о склонности Джейн многословно рассуждать вслух, Летти покачала головой:

— Наверняка меня возьмут на первый же пакетбот.

— Джейн имеет в виду, — поспешил объяснить Джефф, решив покончить с разговором раньше, чем он перельется в сущий диалог Платона, — что ваш отъезд может породить толки и предположения.

Мисс Гвен погрозила костлявым пальцем:

— Надо извлечь из этого пользу. Когда миссис Олсдейл исчезнет, французы заподозрят неладное, отправятся ее разыскивать, а мы — за ними.

— А если ее поймают? — спросил Джефф.

Он знал по многолетнему опыту, что Черный Тюльпан нещадно расправлялась с жертвами при помощи стилета. Обычных шуток с сургучом ей было мало, потому она вырезала свой знак прямо на теле пойманных английских агентов. С тех пор как Джефф слышал последнюю такую историю, прошло немало времени, но жалости в Черном Тюльпане вряд ли прибавилось. Быть может, она лишь стала пытать пленников более изощренными способами. Если только ее руки прикоснутся к Летти…

Джефф и сам, бывало, мечтал придушить ее, но такого она никак не заслуживала.

— Было бы неплохо, — пробормотал он. — Но лучше пусть живет.

— Прошу прощения, — сказала Летти, сильно хмуря брови. — Если б я только знала…

— Вам не следует ни о чем знать, — ответил Джефф, многозначительно глядя на Джейн.

Та невинно смотрела на него поверх чашки.

Джефф повел бровями, показывая, что прекрасно понимает, каковы соображения Джейн. После вчерашних недоразумений и пропущенной встречи Эммета с пособником-французом Джейн заключила, что лучшим способом убрать с дороги препятствие в лице Летти будет сделать ее соратницей. Разумеется, не настоящей. Надлежало лишь убедить ее в том, что отныне и она причастна к делу. Летти-сподвижница куда безопаснее взбешенной жены, что вольна поступать, как захочет. А им с Джеффри можно будет продолжать разыгрывать влюбленную парочку.

«По временам, — с возмущением подумал Джефф, — Джейн чересчур уверена в себе».

А ведь понятия не имеет, какая она, эта Летти Олсуорси. Не знает, что за большими голубыми глазами таится хитроумие Бонапарта, под девичьей скромностью — воля посильнее, чем у Цезаря, а под простеньким платьем — бюст, при виде которого устыдилась бы своего сама Клеопатра. Тут Джефф поймал себя на том, что его взгляд непристойно прикован к той самой груди, и поспешно придал своему лицу привычное бесстрастное выражение. Чем пышнее грудь, напомнил он себе, тем больше на ней разместится змей. Или подобной гадости. В худшем случае объяснение с Летти Олсуорси обернется бедой. В лучшем… Что случится в лучшем, он затруднялся предугадать.

Джейн виновато улыбнулась, взглянув на Летти:

— Боюсь, вам еще немного придется побыть миссис Олсдейл.

— Не возражаю, — ответила Летти.

— Зато возражаю я, — пробормотал Джефф.

— Думаю, вы даже можете нам помочь.

— Была бы рада, — отозвалась Легти.

Джефф фыркнул:

— Интересно, каким таким образом?

Мисс Гвен, наблюдая за обоими, беспардонно захихикала — так она обычно смеялась. Джефф не понял, чему здесь радоваться. Впрочем, он давно заподозрил: нрав у мисс Гвен такой, что лучшей забавой для нее было бы смотреть на матадоров, пронзенных быком.

— Не тревожьтесь: опасности тут никакой, — примирительно произнесла Джейн.

Волнение Джеффа не улеглось. Джейн, если бы сочла нужным, могла без лишних колебаний вручить Летти охапку взрывчатки. Летти же… Что Летти в состоянии сделать с взрывчаткой, сказать было сложно. Она грозила опасностью и сама по себе.

— Это не игра, — твердо заявил он.

— Понятное дело! — Мисс Гвен ухмыльнулась. — Игры для любителей!

— И не церковный праздник, — строго глядя на Летти, прибавил Джефф.

— Я ничего такого и не думаю, — ответила она.

— Видите ли, — продолжал Джефф, барабаня пальцами по гладкой поверхности стола и сожалея, что Военное ведомство не предоставляет указаний о том, как быть в затруднительных положениях, с подзаголовками для удобства типа «Нежеланные жены, способы избавления», — вы не можете просто взять, присоединиться к нам и начать помогать. Мы ведь не украшения из цветов плетем. Обстановка крайне напряженная. Вы имеете хоть малейшее представление о том, что творится теперь в Ирландии?

Летти взглянула на него так, будто хотела ответить утвердительно. Подняла выше голову, приоткрыла, но тут же закрыла рот.

— Нет, — призналась она.

— Так я и думал. — Джефф повернулся к Джейн: — Это просто смешно.

— А что она может знать? — с вызовом спросила мисс Гвен. Джефф не сомневался, что заступалась она за Летти чисто из желания поспорить. Возражать, как она сама ему призналась после той весьма удачной поездки в онеру, было одним из ее любимейших развлечений.

Что же касалось второго пристрастия… Джефф радовался, что зонтик преспокойно стоит в углу и что мисс Гвен до него не дотянуться.

Она взглянула на Летти:

— Ирландцы бунтуют, а французы вот-вот нагрянут. Мы здесь, чтобы остановить безобразия. Вот! Теперь ей известно все, что нужно! — торжествующе заявила она, поворачиваясь к Джеффу.

Тот чуть не издал отчаянный вопль.

Работать следует без помощников, как Беовульф, что сражался с Гренделем один на один. Не то будешь на каждом шагу сталкиваться с разного рода препонами, в том числе с выскочкой, на которой женат.

— Это лишь то, что лежит на поверхности, — сказал он Летти, чьи глаза округлились при упоминании о бунте. Глаза ее были светлее, чем у Мэри, и особой глубины. Как небо после дождя или неоглядная ширь залитого солнцем моря.

— Восстание? — Летти проглотила слюну. — Здесь?

Она обвела жестом идиллическую гостиную: квадраты солнечного света на ковре, листья на ветках дерева, ласкающие оконное стекло.

— Здесь, — подтвердил Джефф. — «Объединенные ирландцы» замышляют новый мятеж с тех самых пор, как было подавлено восстание в девяносто восьмом году. Целых пять лет они просчитывали, какие допустили оплошности в прошлый раз и как их избежать. В том бунте участвовали пятьдесят тысяч человек — немало, согласитесь. К ним на подмогу явились французы. На наше счастье, слишком поздно. У нас было время подавить сначала восставших ирландцев. Так было тогда.

— А теперь?

— Теперь… — Прикрас не требовалось — действительность устрашала. — В нашем гарнизоне было семьдесят пять тысяч человек, а осталось всего тридцать. Меньше половины.

— С азами математики мы все знакомы, — вставила мисс Гвен.

— Бонапарт, — продолжал Джефф, повысив голос, — настроен решительнее. Нам известно, что его военный министр на днях встретился в Париже с человеком из «Объединенных ирландцев». Беседа шла о полном завоевании Англии до конца лета. У нас не хватит людей, чтобы дать достойный отпор.

Даже подавить хорошо спланированное местное восстание мы не в силах. Через неделю-другую Ирландия может вспыхнуть, как пороховая бочка.

— О! — вырвалось у Летти. Она сознавала, что ответить следовало иначе, но не знала, что сказать. Учитывая беды, которые навлек на нее собственный язык прежде, умнее было молчать.

— А коль скоро отделится Ирландия, — лорд Пинчингдейл говорил спокойно, будто речь шла о сущих пустяках, но от этого спокойствия волосы вставали дыбом, — откроется путь в Англию.

— Что?

— Нас захватят.

— Чем же я могу помочь? — спросила Летти, чувствуя себя все более бесполезной. Оружие, волнения, французские войска… Это не цифры в книге по учету домашних расходов.

— Не путайтесь под ногами. — Услышав грубые слова, Летти ощетинилась. Лорд Пинчингдейл продолжал чуть более мягким голосом: — Занимайтесь тем, чем занимались бы, если бы ничего не узнали. Попивайте чай с друзьями. Делайте покупки. Дайте нам спокойно работать, а когда все закончится, я сам отвезу вас в Лондон.

Летти задумалась, не в качестве ли подкупа он вызывается ее сопровождать. А если она не оставит их в покое, что тогда? Он заточит ее в ирландский монастырь? Или же, подумала Летти, ежась, точно от холода, отдаст на растерзание беснующейся толпе? Людских скопищ ей в жизни не приводилось видеть — крестьян, праздновавших сбор урожая, она не принимала в расчет, даже вливших в себя слишком много бочек вина, — но прекрасно помнила, ибо повзрослела довольно рано, как десять лет назад рассказывали о бесчинствах во Франции. Толпы лютующих крестьян, насаженные на вилы головы… От одного этого воспоминания захотелось хоть что-нибудь предпринять.

— По-моему, можно придумать для вас занятие поинтереснее, — сказала Джейн. — Не пугайтесь: это не опасно.

— О чем вы? — спросил лорд Пинчингдейл.

— Не стрясется никакой беды, если она кой-куда съездит, ведь так? В одно место.

— Смотря какое.

— Что может быть благоприятнее — для души даже целительнее, — чем старинная церковь?

— Пусть вспомнит о вашем венчании, — прокудахтала мисс Гвен. — Пока смерть не разлучит вас — так ведь говорят?

Лорд Пинчингдейл пропустил насмешку мимо ушей.

— Вы о церкви Святой Вербурги? — спросил он у Джейн.

— Именно, — ответила она.

— Какой святой? — поинтересовалась Летти, наклоняясь вперед.

— Вербурга не слишком известна, — пренебрежительно сказала мисс Гвен, показывая всем своим видом, что со столь незначительными мучениками лично она предпочитает не связываться.

— Это приходская церковь дублинского Замка, — поспешил объяснить Джефф, пока с языка мисс Гвен не слетело что-нибудь еще. — Там гроб лорда Эдуарда Фицджеральда.

— А он, насколько я разумею, — сказала Летти, стараясь казаться веселее, чем на самом деле, — не святой — ни мало, ни хорошо известный.

— Для кого как, — ответил Джефф. — «Объединенные ирландцы» почитают его полубогом.

— Лорд Эдуард умер от ранений, которые получил в ходе восстания в девяносто восьмом, — произнесла Джейн.

— Стало быть, он тоже мученик, — задумчиво произнесла Летти. Голова у нее шла кругом от мыслей о шпионах, революционерах и всякого рода святых.

Эти люди были так же далеки и загадочны, как изображения атлетов на греческих урнах или тайны турецкого гарема, и казались героями из книжки, о которых читаешь в спокойном уединении кабинета, но с которыми никогда не сталкиваешься. Тем не менее по странной прихоти судьбы Летти очутилась среди них, как Кортес — на открытом полуострове Калифорния.

— Но какое отношение, — спросила она, чувствуя себя страдальцем, пробирающимся по южноамериканским болотам, — имеет гроб, пусть даже гроб мученика, к тому, чем заняты мятежники теперь? — Ей вдруг пришла страшная мысль, а перед глазами возникли образы средневековых монахов, что несут в жутковатой торжественности тела святых. — Не намерены же они устроить близ костей товарища место сбора?

— Она сразу пришлась мне по вкусу, — произнесла мисс Гвен, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Нет, все не столь мрачно, — сказал лорд Пинчингдейл, кривя губы в подобии улыбки. Летти вдруг захотелось, чтобы он улыбнулся по-настоящему. Ее охватила странная радость от того, что она высказала свое предположение. — Но идея ваша неплоха — место подошло бы им как нельзя лучше. Очень было бы символично.

— Днем они бы там не показывались, верно? — спросила Летти. Всякое упоминание о шпионах неизменно наводило ее на мысли о плащах, масках и закрытых фонарях. Ей казалось, встречаться куда умнее при свете дня, под видом обычных людей, не шляться, где не положено, по ночам, однако шпионы — во всяком случае, по словам газет с картинками, — по-видимому, не умели рассуждать благоразумно.

— Нет, скорее сходились бы днем, нежели ночью, — ответил Джефф. — Но мы не надеемся застать там целое собрание. А обеспокоены вот чем: некие набожные странники возложили на гроб лорда Эдуарда необычное приношение.

— Бумагу, — пояснила Джейн. — Которая больше годится живым, нежели почившим.

— Полагаете, могилу используют как… — Летти задумалась, какие подобрать слова. — Как революционную почтовую контору?

— Весьма подходящее название. Мы с тетушкой Эрнестиной, — голос Джейн вдруг повысился на пол-октавы, голова кокетливо склонилась в сторону мисс Гвен, а правильные черты лица померкли из-за жеманной улыбки, — как раз обсуждали, не съездить ли нам в чудесную церковь Вербурги. У тетушки Эрнестины есть ряд серьезных вопросов к викарию, верно я говорю, тетя Эрни?

Спина мисс Гвен напряглась, становясь прямой, точно спица зонтика.

— Я отказываюсь откликаться на это мерзкое имя.

Джейн взглянула на Летти, хлопая ресницами:

— Правда, она самая милая из всех тетушек Эрни?

— У вас получается куда лучше, когда вы в парике, — спокойно заметил Джефф.

— Согласна, — без обиды ответила Джейн, поднимая и встряхивая светлые кудри. — Раз так, пойду и снова превращусь в Джилли. Тетя Эрни?

Вопрос прозвучал почти как указ. Подобно кошке, которую гонят с подушек, мисс Гвен величаво поднялась со стула, говоря всем своим видом: «Я и сама собиралась».

Встала и Летти.

— О нет! — воскликнула Джейн. — Пожалуйста, сидите. Мы тотчас вернемся.

— Но…

— А пока вас развлечет Джеффри. Не правда ли, Джеффри?