"Загадка кольца с изумрудом" - читать интересную книгу автора (Уиллиг Лорен)

Глава 13

На следующий день Летти стояла на крыльце симпатичного дома из красного кирпича на Генриетта-стрит, мысленно составляя список пыток, которые предпочла бы чаепитию у мисс Джилли Фейрли. Одним из первых шло выдергивание зуба, за ним следовало катание на дикой лошади, потом — попадание в лапы бандитам и прослушивание стихотворений на греческом. Последнее, впрочем, вовсе не пугало, но ничего подходящего больше не придумывалось, а медное дверное кольцо перед затуманенным взором все разрасталось, принимая небывалые размеры.

Зловещее отражение лица Летти в начищенном металле неуверенно смотрело на нее — здоровенный нос и причудливые косые глазенки. Как сказать женщине, что намерения ее воздыхателя самые низкие? Летти представить себе не могла, как входит в этот дом, угощается печеньем и говорит: «Простите, что сую нос не в свое дело, мисс Фейрли, но лорд Пинчингдейл приходится мне мужем. Я подумала, вам будет любопытно узнать. Премного благодарю за чай».

Быть может, следовало просто подложить под дверь записку без подписи да скорей бежать подальше отсюда.

Чувствуя себя восходящей на костер Жанной д'Арк, Летти крепко взялась за кольцо и громко постучала в дверь, будто надеясь, что звучность стука укрепит ее дух.

За дверью тотчас послышались торопливые шаги, и последнюю мысль — «Не лучше ли уйти?» — пришлось отбросить. Служанка, невысокая, но броской наружности, отворив, сделала реверанс и пригласила гостью внутрь. Летти вошла в переднюю, и за спиной закрылась дверь, лишая всякой возможности сбежать.

Развязывая ленты шляпки, Летти окинула свое отражение в зеркале беглым взглядом. На нее смотрела миссис Олсдейл, облаченная в черное прогулочное платье, — почтенная вдова вполне достойного и без излишеств вида. Даже ее рыжие волосы лежали относительно послушно — пришлось по столь особому случаю пригладить их с водой, заплести в косу и затянуть в узел, покуда они снова не заупрямились. Видеть себя столь искусно переделанной в другую женщину было весьма тревожно. Казалось, что настоящую Летти, ту, чьи муслиновые платья с кружевами перелицовывали по нескольку раз, а рыжие пряди вечно выпадали из прически, ту Летти, которой никогда не хватало терпения на поиски шляп или перчаток, запрятали в спокойную сдержанную миссис Олсдейл — в идеально чистых перчатках и с гладкой прической.

Летти поймала себя на том, что желала бы явиться к мисс Фейрли в платье понаряднее, и устыдилась. «Я пришла не на состязание, — печально думала она, следуя за служанкой по узкой лестнице на второй этаж. — А если бы и на состязание, то наверняка проиграла бы».

— Прошу сюда, мадам. — Девушка повернула ручку в одной из двух дверей на небольшой площадке и отошла в сторону, давая гостье дорогу.

После темного коридора гостиная, оклеенная бледными бумажными обоями с зелеными ромбами, несмотря на некоторую старомодность, показалась неожиданно уютной. У одной стены темнел большой буфет с горделиво красовавшимися чашками дорогого французского фарфора и более повседневной глиняной посудой, разрисованной картинками из местной жизни — синим по белому. Мисс Фейрли сидела за небольшим круглым столиком, лицом к двери, и разговаривала с кем-то, кого с порога Летти не могла видеть. Определенно не с миссис Гримстоун, ибо та сидела тут же, по левую руку мисс Фейрли, и, скривившись, смотрела в свою чашку, будто напиток был ей противен. О присутствии третьего человека говорила лишь чья-то рука на краю стола, точнее, кусочек рукава, да третья чашка, неровно стоявшая на бело-синем блюдце.

Если мисс Фейрли принимала и других гостей, говорить с ней о недостойном поведении лорда Пинчингдейла было никак нельзя. Не следовало этому радоваться, однако Летти ничего не могла с собой поделать.

— А, миссис Олсдейл! — Прервав беседу, мисс Фейрли поднялась с места. Ее кудри и ленты заколыхались. — Вы не заставили себя ждать. Входите же.

Отрывистые слова никак не походили на речи вчерашней восторженной мисс Фейрли, но Летти этого почти не заметила. Все ее внимание тотчас приковал к себе загадочный третий гость, чья чашка зазвенела на блюдце, когда он резко отодвинул от стола стул.

— Лорд Пинчингдейл? — пролепетала Летти.

Ее муж как будто разучился говорить. Мисс Фейрли же ничуть не смутилась.

— Полагаю, вы уже знакомы, — сказала она, довольно и спокойно глядя то на Летти, то на Пинчингдейла.

Он впился в нее взглядом прищуренных глаз.

— Мы так не договаривались.

— Верно, — согласилась мисс Фейрли, совсем не походя на себя. — Но раз вы сами не пожелали поступить благоразумно, я сочла нужным принудить вас это сделать. Потому и устроила встречу.

— Наверное, мне лучше уйти, — пробормотала Летти, делая шаг назад. Зацепившись каблуком о порожек, она чуть не упала, но вовремя схватилась за дверной косяк. — Я не знала, что у вас еще гости. Пожалуй, я как-нибудь в другой раз…

— Ни в коем случае, — снова дружелюбно сказала мисс Фейрли, но на сей раз в ее голосе прозвучали командные нотки, и Летти замерла на месте. — Входите и присаживайтесь, миссис Олсдейл.

Летти прошла в комнату, но не села. Осталась стоять — так было безопаснее. Происходило нечто необъяснимое: миссис Гримстоун смотрела надменно, мисс Фейрли — непреклонно, лорд Пинчингдейл — недовольно. И все знали такое, о чем не имела понятия Летти.

Уже только поэтому она решила не садиться.

— Мне удобно и так, — заявила она и тут же, опровергая свои слова, принялась переминаться с ноги на ногу.

— Как пожелаете, — невозмутимо ответила мисс Фейрли, прежде чем отпить из почти полной чашки. — От кофе, надо полагать, вы тоже отказываетесь?

Летти поспешно кивнула, страстно желая скорее покончить со странным визитом. Обстановка пугала. Неожиданная манера мисс Фейрли. Зловещий огонь в черных глазах миссис Гримстоун. Бездейственное выжидание лорда Пинчингдейла, который откинулся на спинку стула, плотно сжал губы и скрестил руки на груди. Он выглядел так, будто что-то вот-вот случится… Нечто такое, о чем знали все трое. Что именно?

В голове Летти с ошеломительной быстротой закружили сюжеты романов. Она стояла в перекрестье взглядов, точно олень со средневекового гобелена. От неугодной жены можно запросто отделаться. К примеру, подсыпать порошка в кофе и отправить в сумасшедший дом, объявив безумной. Перед самым отъездом из Лондона Шарлотта Лансдаун навязала Летти книгу Ричардсона о целомудренной девице, которую обманом помещают в публичный дом, где она погрязает в разврате и умирает. Миссис Гримстоун с ее бесчувственным взором и цепкими руками вполне могла оказаться содержательницей борделя.

Только в настоящей жизни не случалось подобных ужасов. Слишком они были странные, слишком книжные, слишком потрясали.

Сквозь высокие окна в гостиную лились косые лучи солнца, но Летти поежилась. В Дублине она никого не знала, кроме Эмили Гилкрист да миссис Лейнерган, но они понятия не имели, каково ее истинное имя. Родители же полагали, что дочь уехала в длительное свадебное путешествие. Лорду Пинчингдейлу представлялась блестящая возможность убрать с пути помеху. Домой он мог явиться под видом скорбящего вдовца и вернуться к тому, от чего его оторвали, — обхаживанию женщин на балах. Ни у кого не возникнет и малейшего подозрения…

Рука Летти сжала резную спинку стула.

— Зачем вы позвали меня? Похоже, не на чашку кофе.

— Нет, — подтвердила мисс Фейрли. — Вот для чего.

Изящным движением руки она вдруг сняла с головы обилие серебристо-белокурых кудряшек.

Летти не знала, что ее ждет, но ничего подобного не могла и предположить. Там, где мгновение назад светилась пена кудрей, теперь сняли светло-каштановые, затянутые в аккуратный узел волосы, подчеркивая классические черты женского лица. Без шаловливых завитков и разноцветных лент мисс Фейрли смотрелась совсем иначе. И напоминала не взбалмошную лесную нимфу, а мраморную статую Минервы.

— Ах, как же хорошо! — пробормотала она, с отвращением кладя парик на стол возле кофейника. — От него так чешется голова.

Перемена была столь поразительна, что собственная маскировка показалась Летти до смешного примитивной.

Выходит, не она одна скрывала свое имя. Ее вынудили стать другой обстоятельства и минутный порыв. Что же заставляло притворяться мисс Фейрли? Подозрение, неприятное, как холодный кофе, заполонило душу Летти, когда она взглянула на лицо мисс Фейрли — безмятежно-спокойное и без прикрас еще более прелестное. Она совсем не походила на Мэри. У той волосы были темные, у этой светлые, глаза у мисс Фейрли миндалевидные, а у Мэри круглые. Губы у мисс Фейрли были поуже, нос тоньше. Но обе пленяли некой прирожденной величавостью и царственным изяществом сложения.

Летти взглянула на мужа. Он смотрел на мисс Фейрли с единственным чувством — мрачной покорностью. Ни капли удивления не отражалось в его глазах. Что означали их заигрывания на вечере у миссис Лейнерган? Знала ли мисс Фейрли, что лорд Пинчингдейл женат?

— Желаете мне о чем-то сообщить? — резко спросила Летти.

— Чем меньше будете знать, тем лучше — процедил лорд Пинчингдейл, как будто обращаясь к жене, на самом же деле о чем-то предупреждая холодную красавицу, что сидела во главе стола, — выряженную в никак ей не подходившие рюшки и оборки Джилли Фейрли.

— Лучше для кого? — прищурилась Летти. — Для вас?

Лорд Пинчингдейл не изменил ленивой позы, но лицо его напряглось.

— Разумеется. Для кого же еще?

Дорогая парча его жилета и сапфир на галстуке поблескивали в солнечном свете. Летти напомнила себе, что перед нею избалованный аристократ, которого заботят лишь собственные удовольствия и не волнуют судьбы других.

К горлу Летти, точно удушающая раскаленная лава, подступило отвращение.

— Может, хоть разок попробуете задуматься о ком-нибудь еще, не об одном себе? Просто так, забавы ради?

Лорд Пинчингдейл медленно поднял бровь.

— Взять пример с вас? Держу пари, на вчерашний вечер вы явились исключительно ради моего блага.

— Какой мне смысл тревожиться о вашем благе, тогда как вы сами прекрасно о себе печетесь? Сколько еще женщин у вас припасено в разных уголках света? Одна наверняка томится в Шотландии — с нею вы ездите охотиться на куропаток? В Париже целый гарем?

Губы лорда Пинчингдейла искривились в улыбке.

— Не совсем так.

— Грязные подробности меня нимало не интересуют!

— А мне любопытно, — вмешалась жадно слушавшая миссис Гримстоун. — Гарем оказался бы очень кстати.

— Миссис Гримстоун пишет необычный роман, — сухим, точно дрова в камине, тоном объяснил лорд Пинчингдейл. — Только, прошу вас, не забудьте изменить имена. Мое и так донельзя запятнано.

— Непременно изменю, — фыркнув, пообещала миссис Гримстоун. — Пинчингдейл — дурацкая фамилия для книжного героя.

— А миссис Олсдейл, почти не сомневаюсь, полагает, будто злодея лучше и не назовешь.

— Слишком высокого вы о себе мнения, — едко произнесла Летти. — Всякий книжный злодей по меньшей мере не лишен некой духовной силы. Распутники им не пример.

— По-моему, злодей и распутник — почти одно и то же.

— Если бы вы по собственной воле не пали столь низко, то и на других смотрели бы иначе!

— Коль скоро иссякнет ваш запас оскорблений, предлагаю назвать меня, например, «отъявленным хамом». Или просто дайте мне пощечину, на том и закончим.

— Дала бы, будь на мне латная рукавица!

— Хотите склонить меня к дуэли? Боюсь, ничего не выйдет. моя дорогая.

Ах да, я забыла. — Летти распрямила плечи, радуясь, что может смотреть на лорда Пинчингдейла сверху вниз. — У вас нет чести, чтобы ее защищать.

— Браво! — воскликнула миссис Гримстоун. — Пожалуй, даже я не вышла бы из положения достойнее!

— Пока мы совсем не увязли в этих нелепостях, — умиротворенно, будто наблюдая философскую беседу в «Обществе синего чулка», произнесла мисс Фейрли, — давайте наконец объяснимся с гостьей.

— Что вы подразумеваете под объяснениями? — полюбопытствовал лорд Пинчингдейл — совершенно спокойно, однако отчеканивая слова и тем самым обнаруживая, что отзыв о его чести ему не столь безразличен, как он желал показать.

— Правду.

— Выдумки куда более занимательны, — медленно проговорила миссис Гримстоун. — В особенности мои.

— Сохранению мира в стране они не слишком помогают, — заметила мисс Фейрли.

Лорд Пинчингдейл плотнее сжал губы, будто верил в то, что речь идет о сохранении мира в Англии, не больше, чем Летти. «Да как он смеет, — негодующе думала Летти, — делать вид, будто опечален?! Гарем ведь у него, не у кого-нибудь!»

Лорд Пинчингдейл сложил руки на груди и кивнул мисс Фейрли:

— Раз уж вы заварили эту кашу, Джейн, сделайте милость…

— Кто здесь Джейн? — звенящим голосом потребовала Летти.

Мисс Фейрли с пренебрежением отодвинула парик дальше.

— Джейн — это я.

— Не Джилли? — Летти сознавала, что следовало бы задать другие вопросы, но сказала то, что первое пришло в голову.

Мисс Фейрли — Джейн — радушно улыбнулась. Чересчур радушно. Такой улыбки Летти не видела, пожалуй, с того дня, когда к ней отправили повара сообщить, что издохла ее любимая собака.

— Нет, не Джилли.

— А меня называйте «мисс Гвен», — заявила миссис Гримстоун, имя которой было, как запомнила Летти, Эрнестина, то есть с Гвен, как ни сократи, не имело ничего общего. — Но лишь в тех случаях, когда будете уверены, что нас никто не слышит, или провалится вся операция. Поняли?

— Операция?

— Мы, — спокойно пояснила Джейн, — шпионы Розовой Гвоздики.