"Предел" - читать интересную книгу автора (Лобанова Елена)

Глава 4

— Так! А времени у нас не так уж и много. — Даэрос посмотрел на солнце, которое клонилось к закату и снова — на море. Они стояли в переулке. Нэрнис делал вид, что внимательно изучает кладку ближайшей стены, а Пелли спряталась за спину своего «дяди». Она не знала, куда деть себя, руки, голову, и как бы так попытаться прислониться к стене и немножко потереться об неё. Меч Нэрниса оказался «колючим» по всей длине ножен.

— Ну, когда же они причалят-то? Наконец-то! То, что нам надо. Вот там, у третьего пирса, видите? Причалила «Гроза Морей». — Широкая и явно каботажная посудина никак не тянула на свое громкое название. — Обходим набережную переулками и бежим, почти бежим к третьему пирсу!

Бегать с гордо выпрямленной спиной было не только неудобно, но и нелепо. Нэрнис тоже не мог шаркать на бегу. Сапоги сваливались. Поэтому вся троица перешла на быстрый шаг. Перед выходом из переулка вернулись к степенной походке. Вокруг сновали грузчики, носильщики, портовые лоточники. Пока «нарушители закона» шли к своей цели — к морю, на них никто не обращал внимания. Но, когда Даэрос развернул свой отряд обратно, накинулись как мухи на падаль. «А вот жемчуг, настоящий жемчуг для Почтенного Господина!» Надрывался особенно прилипчивый мужичонка: «Не желает ли господин для своей невесты?» «А кому моллюски, свежие моллюски!» «Лучшие места на ночь, лучшие места на ночь, достойные комнаты». Став таким нехитрым способом «первыми сошедшими на берег», Даэрос, Нэрнис и Пелли стали и центром внимания, и объектом охоты. Нэрнис догадался, что они будут изображать путешественников, сошедших именно с «Грозы Морей». Разношерстный люд уже спускался с её сходней. Скоро начнут выгружать товар, и к пирсу, в дополнение к торговцам и зазывалам устремилась толпа грузчиков. Если бы это были люди, то они бы именовались бригадой и шли так же. Прорываться навстречу потоку гоблинов было неудобно и медленно. А столкнуться с действительными пассажирами этого «корабля» в планы Даэроса не входило.

— Жемчуг для вашей невесты… — закончить торговец не смог. Даэрос, конечно, почувствовал, что этот тщедушный малый не столько торгует, сколько карманы обшаривает. Но устраивать поимку вора — означало терять время. И он ударил. А Нэрнис смог посмотреть, что значит «дать в ухо» в исполнении его Полутемного брата. Может ли средней комплекции человек завалить гоблина? Может, если он летит боком гоблину в ноги.

— Ты что ж это, поганец, мне девку смущаешь?! Ты, что ж это мне, падаль, племянницу в постель подкладываешь?! — орал Даэрос хорошо поставленным басом. — Это что ж тут за нравы в этом городе, а?

Упавший гоблин не обиделся. А толпа почтительно расступилась. И дело было не только и не столько в мощном ударе, пославшем мужичонку в полет. У гоблинов за такие «ошибки» убивали сразу. Кланово-семейные отношения не допускали никаких поблажек за незнание. Не знаешь — молчи, а то оскорбишь ненароком, чудовищно. Вот как сейчас. Людей гоблины не слишком уважали, как раз за отсутствие строгости в связях. А тут — такой хороший человек попался. Первый раз за всю гоблинскую жизнь. Надо же! Ну, как не проявить почтение?

Даэрос смачно сплюнул в сторону бездыханного тела, гордо заложил большие пальцы за пояс и отправился по проходу «руки в боки». Ни дать, ни взять — хозяин владений. И в плечах он как-то стал шире, и грудь — бочонком.

— Благодарность за почтение, работнички! Много прибыли за труд вам!

Жаль, у гоблинов с собой не оказалось коврика, бросить под ноги такому воспитанному и любезному человеку.

Пелли пристроилась «в хвост». Нэрнис, как и велели «шмыгал подметками», голову опустил, плечи пригнул. При таком хозяине работник не может быть не пришибленным, неоднократно.

У дощатого навеса портового сборщика пошлин было пусто. Никто не стремился пока облагодетельствовать Малерну парой медяков. А толпу сошедших с «Грозы Морей» сдерживал поток тех же гоблинов, зазывал и торгашей. Торжественный проход Даэроса с компанией не остался незамеченным. Сборщик, заскучал, было к вечеру, а тут такое происшествие! Мелочь, конечно, но все же!

— Кто такие, с какого корабля, откуда будете и зачем пожаловали в славную Малерну?

— Сорэад, почтенный землевладелец, я! С «Грозы Морей». Приехал купить приданое для племянницы. Вот! — Даэрос бесцеремонно мотнул Пелли из-за спины, чуть ли не на стол с бумагами. — Фирна. Племянница моя! Девка работящая, потому и замуж выдаю хорошо. За кузнеца! И приданого много не берут! Всего-то две коровы… — Даэрос подавил вздох, а сборщик насторожился. Именно к концу дня ему не повезло на болтливую деревенщину. Этот бородач, похоже, сейчас расскажет всю родословную: свою, племянницы, коров, а там дело дойдет и до соседей.

— Понял, понял! Нам эти подробности ни к чему! А это кто?

Даэрос повернулся, взял Нэрниса за шкирку и подтащил поближе к «начальству».

— А это работник мой, дармоед поганый! Держу из жалости! А ну, поклонись господину стражнику!

Кланяться сборщику Нэрнис не смог бы, но Даэрос помог ему в поддых кулаком (слегка, но ощутимо) и пригнул, надавив на шею сверху.

— Когда я говорю «кланяйся» господину стражнику, ты, скотина, должен кланяться и быстро! И низко!

Кажется, этот почтенный землевладелец нашел не только слушателя, но и зрителя. Сборщик, произведенный почтительно в стражники, конечно, не был безгрешным и добрым. Добрые с нищих последний медяк не вытягивают. Даже по должности. Но все-таки он был подчиненным у своего начальника, а, значит, знал, что такое пинки, тычки и прочие «прелести» жизни, если главному смотрителю порта казалось, что «маленький доход» от неучтенных в описи путешественников, какой-то уж слишком маленький. Парня было жаль. Он и помедлить-то не успел, а уже «осчастливился».

— Имя его как?

— А на кой этой бестолочи имя? — Даэрос все еще держал Нэрниса за шею. Не столько из вредности, сколько опасаясь выяснения отношений здесь же. Достаточно будет этой портовой крысе просто увидеть его зеленые глаза…

— Положено! — сборщик не чаял отделаться от этого неприятного типа.

— Нар! А ну, скажи, как тебя зовут!

— Без надобности, если он Ваш работник. Так, три медных и половина!

— А меньше никак? За этого, что, тоже платить? — Даэрос уперся и собрался торговаться.

— Здесь не базар! Сказано три с половиной, значит три с половиной! Или ночуйте на улице!

— Ну, раз так, то так… Незачем так-то! — Даэрос задвинул Нэрниса за спину, полез за ворот своей рубахи, постонал, покряхтел, покопался ближе к подмышке и выудил из «закромов» четыре медных монеты. — Сдачу, уж будьте любезны!

Попробуй, не дай такому полмедяка. А далеко не каждый нищий в Малерне позарится на «лепесток». Эта медяшка в форме капли и весом, на самом деле, в четверть монеты обычно принималась дюжинами. А в государственные цены Торговой Империи включалась, как одно из средств собрать излишки в казне. Мало кто брал сдачу четвертушкой с «половины». Потому и на руках их почти ни у кого не было. Государство делало вид, что его жители — дураки. Жители делали вид, что сами в это верят. Связываться — себе дороже. Нужно было быть последним гоблином, чтобы требовать с бедного сборщика такую малость. Задвинутый обратно за спину Нэрнис, даже перестал злиться и недоумевал, зачем Даэросу это совершенно позорное выступление. Пелли стояла прямая как скала, сверкала золотым «кулоном» и краснела. Ей было мучительно стыдно находиться рядом с таким сквалыгой. «Повезло, что у меня не было такого дяди!» Даже старая Бриск не казалась теперь такой мерзкой. Нет, мерзавка, конечно, но хоть с размахом.

А сборщик не мог найти ни одного «лепестка». Ни в мешке с мелочью (да что искать, там их и не было), ни в своих карманах (тем боле).

— Разменных нет! — Сборщик схватил дощечку, тиснул на неё три красные и одну синюю печати и сунул Даэросу в заранее протянутую руку. «Сорэад» так и стоял все это время, с протянутой рукой, ожидая медяк. Нэрниса в который раз за день начинало подташнивать. Но не от вина и не от голода. Пелли пошла пятнами, а на глазах выступили слезы. Сборщик поглядел на приятную (работящую, почти замужнюю) девицу, которая буквально сгорала от стыда, но смотрела вперед гордо и не гнула спину. И… пожалел её! Он не был бескорыстно щедр, потому что знал — этот пустяк будет с лихвой перекрыт из денег других пассажиров «Грозы Морей», а они уже были на подходе. И, пусть со вздохом, но портовый сборщик проявил Щедрость. В руку Даэроса, который не намерен был уступать «лепесток», лег полновесный медяк.

— Благодарствуйте, премного! А не подскажете ли какой достойный трактир с комнатами? Чтобы недорого?

Нет, ну, нет придела человеческой наглости! Сборщик позеленел. Он и так сегодня совершил поступок, несвойственный взимающим и карающим, а этот…

— В «Три Бочки»! Идите в «Три Бочки»! Следующий! — И послал бы и дальше и куда подороже, но даже сборщикам бывает невыносимо противно.

Отряд снова удалялся в переулки Малерны в установленном порядке. Впереди шел Даэрос, за ним на шаг сзади, привязанная к мечу Пелли, и следом плелся понурый Нэрнис с кофром. Его жег стыд и возмущение, и он многое бы дал, чтобы схватить Даэроса за ворот, прижать к стенке и спросить «Какого Темного!?». Вот именно, темного… Пелли поравнялась с ним и спросила:

— Больно? Он тебя очень больно ударил?

— Противно! Мне противно!

Даэрос обернулся и прорычал:

— Не отставать. Фирна, ты не должна разговаривать с работником! Не порть маскировку! Надо так было! Надо! Мне надо было, чтобы из порта нас послали на самый дорогой для нашего сословия двор! Понял? Пелли, не шмыгай носом. Мне тоже Нэрьо жалко — он перешел на шепот. — Я ему сам синяк вылечу. Но нас должны были запомнить, понимаешь? Гадко же получилось? Вот, видишь! В порту гадостей случается много. А это была — редкая гадость.

— Все равно! — Нэрнис не отступал — Мне тошно!

— Терпи, нам на окраину надо. Обязательно надо успеть до заката. И не удивляйся — сплетни нас обгонят! Таких «гостей» в самый последний притон не пустят.

Из «Трех Бочек» Даэрос выскочил как ошпаренный, плюясь и ругаясь.

— Ну, приветили! Ну, мерзавцы! Да чтоб я за эту конуру десять медных платил! Да не бывать! Шевелись! Ты, олух, что ты плетешься! А ты, разорение мое? Это из-за тебя мы тут торчим! Платье ей из города! Платье! На один раз надеть то платье! Ты мне тут еще сопли по лицу помажь! А ну, шевелитесь оба!

Даэрос пёр по улице как гномья вагонетка. Прохожие и встречные прятали усмешки: «Что, деревня, не по зубам тебе Малерна?». Кварталы становили беднее, но многолюднее, а улицы — уже. Чтобы Нэрниса и Пелли не оттерли в толпе, Даэрос прихватил «племянницу» под руку, а «работника» тащил за рукав на буксире. Но зато между воплями и руганью, можно было пояснять спутникам, куда и зачем они идут. И почему — такими зигзагами. Да и просто поговорить…

— Пелли, ты в других городах бывала?

— Нет. Я родилась… на кухне в Замке Бриск. Я мало, что помню из детства. Сначала меня нянчили все кому не лень. А когда было лень — не нянчили. Моя матушка была очень хорошей кухаркой. Лучшей из всех… Поэтому Малерна её и не выгнала. С шести лет я стала посуду мыть в большом чане. А до этого мыла в лоханке. А потом матушка умерла. Снимала ведерный супник с огня. А он был старый. Ручка отломилась, и весь суп вылился ей на платье. На ноги. Пока платье снимали, пока холодной водой отливали… припекло очень сильно. Она почти месяц лежала. А потом умерла.

— А сейчас тебе сколько лет?

— Двадцать два. Фар Бриск так считает.

— Понятно. Такая же наивная! Слушайте оба. Нэрнис, навостри уши! Людей в городе много. Но человек существо по большей части подневольное, а поэтому — подозрительное. Чем тише ты себя ведешь, тем ты подозрительнее. К приезжим, с целью обобрать, будет цепляться всякий, кто имеет право брать и не отдавать: уличная стража, стража на городских воротах, и даже — держатели постоялых дворов. Даже они, если ты покажешься им необычным, немедленно пошлют шустрого слугу доложить куда надо. В городе ищут троих. Нас и так трое, что уже — не слишком хорошо. Но идти порознь было бы… неосмотрительно с моей стороны. Нам было просто необходимо, чтобы нас сочли свежеприбывшими. Вы запомнили, как звали сборщика?

— Он не представился!

— Нэрьо, забудь временно слово «представился». Мальчик, который подносил воду, как раз перед тем, как мы подошли, называл его «Почтенный Грид». Если кто-то будет приставать к нам с расспросами, я заведу ту же песню про тебя-олуха и про племянницу-невесту. И найду возможность вставить в речь этого Грида. Может эльф знать имя портового сборщика и иметь при себе въездную бирку?

— Фу!

— Вот! Поэтому мы — неинтересные. А я — жадный и шумный. Есть два типа людей, с которыми лучше не связываться — страдающие жалобщики и состоятельные крохоборы. Первые заставят тебя возненавидеть весь мир, вторые — заплатить за воздух, которым они дышат. И если мы хотим покинуть Малерну до заката, то пусть она сама нам в этом поможет — выгонит за ворота, в надежде, что мы больше не вернемся. Не хочу пугать, но… За сведения о нашем местонахождении награда составляет… угадай, сколько?

— Ну… десять кварт, ну….

— Сто кварт. Четыре сотни золотом! От городской казны. И сотня от самой Бриск. Рынок об этом гудит. На каждом перекрестке объявляли с утра по три раза. Так что народ присматривается ко всем «троицам». Пять сотен золотом. Запомнили?

Пелли пискнула. Она эту кучу золота даже представить себе не могла и скосила глаза на кулон. А Даэрос продолжал стращать спутников:

— Сейчас каждая собака, и в переносном и в буквальном смысле, ищет и нюхает. Я не зря колесил по рыбным рядам — рыбные кишки, чешуя и вода из чанов — не всегда плохо. Там наш след, наверняка потеряли. Пока обойдут все постоялые дворы и злачные места… Потом, может быть, заглянут в сарай и найдут вещи под полом… Но это — уже когда будут залезать в городе в каждую нору. Два-три дня они будут думать, что остроухие попиратели законов где-то затаились. И нам нужно это время.

— А я? — Пелли так и не поняла, сколько же назначили за её поимку.

— А с тобой должна разбираться сама хозяйка: за кражу тачки, за помощь в побеге. Ты же не вернулась… За помощь в побеге, кстати, Бриск должна заплатить за твою вину, или отправить тебя… принять наказание самостоятельно.

— Какое? — Пелли еле дышала от ужаса. Малерна никогда бы за неё не заплатила.

— Тебе это очень надо знать? Не висни на мне так. Если тебя поймают, то только вместе с нами, а мы за тебя заплатим. И без обмороков! Нэрнис рассказывал, как ты умеешь падать! Так что про наказания, наивное дитя, я тебе потом расскажу. Кому, чего и сколько. А пока не начали трясти за бока всех, кто гуляет втроем, надо покинуть город. Заметно, шумно, без тени подозрения. Пришли!

Место, в которое завел их Даэрос, было на самой восточной окраине города. Совсем рядом с городской стеной. Если бы они не петляли по всем улицам и переулкам, от порта, до «Трех Бочек» и дальше, то давным-давно добрались бы сюда от старой пристани, прогулочным шагом вдоль стены. Не самый отвратительный район. Отвратительные лепились ниже к порту. Но и далеко не самый приличный. Об этом можно было догадаться по двухэтажному домику с вывеской «Морской барашек», около которого они остановились. На вывеске непристойного заведения красовался вполне обычный барашек, оседлавший с тыла… второго барашка, только безрогого. Овцу. Время от времени из здания доносились хоровые восторженные вопли. Доблестные стражи врат Малерны спокойно скучали под этот аккомпанемент. Такое «странное» соседство порока и воинской отваги объяснялось просто: стражники регулярно посещали «Барашка», а хозяева «Барашка» всегда могли рассчитывать на помощь стражи.

— Я туда не пойду! — Пелли еле дышала.

— Я тоже! — Нэрнис уперся — Это же несмываемый позор, Аль Арвиль в… таком месте!

— Не надолго! Не сметь срывать план! Зайти и выйти. Никто там тебя не селит. Нельзя тут торчать, ну!

Но Нэрнис трогаться с места не собирался.

— Пелли, помоги мне! Давай. А работник, ладно, на улице подождет! Пелли, очень надо! Очень! Мы уже почти у выхода. Его же схватят, а он…

Сломать сопротивление безнадежно влюбленной девы, причем дважды за день одним и тем же способом… Даэрос мысленно обозвал себя так, как никто не посмел бы его обозвать. Рявкнул Нэрнису «Жди здесь!» и ввалился в притон. Гордая и невинная дева ступила следом. Нэрнис даже возмутиться не успел, как она вылетела обратно. А Даэрос и не спешил выходить.

Пелли рыдала на плече Нэрниса. Благо плечо было как раз на уровне носа. Стражники у ворот вполне могли слышать: «А там… а они… какая гадость….!.» Но страдать о попранном целомудрии долго не пришлось. Дверь распахнулась, а потом с хрустом вошла в косяк — это Даэрос пнул недостойное заведение, выходя из него в приличное общество.

— А ну, отойди от девки, поганец! Шею сверну! — это уже был не бас, а рев быка.

«Опять!» — с тоской подумал Нэрнис. Но это «опять» ожидало его в расширенном варианте. Ухватив всхлипывающую Пелли за руку, Даэрос поволок её в сторону ворот, возмущаясь и изрыгая отборную брань. Нэрнис уныло плелся сзади. Ему порядком надоела эта беготня кругами, вопли, бородатый эльф и его нетипичные выражения. Просто страшный сон какой-то. Невольно вспомнились тихие воды озер, ивы полощущие в них ветви… Как красиво колышется лунная дорожка, когда ветер качает дерево, и листья на тонких нитях ветвей отправляются в свой недолгий путь по потревоженной водной глади…

— Я спрашиваю, что это за город такой! Вот! Девка! Невеста на выданье! — Даэрос бесцеремонно показал «девку» со всех сторон, вертя её как куклу. — А они что? Я же спросил у этого мерзавца, чтоб его клопы съели, где тут прилично и не дорого? И это прилично?! — Даэрос вытянул руку в указующем жесте, в сторону «Барашка», а потом ткнул пальцем в Пелли, которая пятилась от него боком — Девка! Моя племянница! На выданье! Заходим, а там… тьфу, непотребные, а? Спереди — голые, сзади голые, и вовсе голые на столах скачут? Это как? Это, я вас спрашиваю, прилично?! А просить за постой в таком заведении две медных прилично, а?!

— Тише, Почтенный, тише! Тут шуметь не положено! — Молодой стражник под бдительным присмотром старших пытался утихомирить возмущенного бородача.

— Нет, я не могу тише! Не могу! И хотя Вы и страж и персона уважаемая, а вот я у тех спрошу, у кого дочери и сестры есть! Или племянницы. Вот! — Даэрос указал на пустое место, где недавно была Пелли. — Фирна! Фирна, иди сюда! Я те подойду к нему! Я те подойду! И гляделки свои бесстыжие на него не уставляй! — Несчастная Пелли вновь была привлечена за руку поближе к охранникам. Теперь Даэрос завладел всеобщим вниманием. Только Нэрнис тихо сопел в стороне. Но до него не было никому дела.

С одной стороны, этот заезжий крикун нарушал спокойствие. С другой стороны, было примерно понятно — почему. «Деревня» впервые увидела голые ляжки не в стогу, а на столе в подскоке. Но не понятно было, откуда он здесь взялся, этот поборник морали? И кто это так мило с ним пошутил. Старый, седой стражник, вздохнул и стал разбираться.

— Достойный… э

— Сорэад! А это Фирна, племянница! А вот тот болван — работник мой.

— Достойный Сор…и…ад! Мы тут для того и поставлены, чтобы за порядком следить и виновные будут наказаны. Наказаны, по всей строгости! — старый стражник был опытен и знал, что лучшее утешение для человека, это — обещание кары на головы всех его врагов. — А теперь расскажите по порядку, как Вы тут очутились. Да еще с… девицей?

— Вот, — Даэрос, не выпуская запястья Пелли, полез за пазуху и вытянул бирку, — Видите? Мы только сегодня приплыли в ваш город! И город поначалу показался мне достойным! И тот человек, как его, а, Грид, тоже показался мне достойным!

— Что за человек, где живет?

— Откуда мне знать, где живет… этот, ну тот, кому за въезд платить надо! — Даэрос тоже был опытным. И прекрасно понимал, какая пропасть разделяет стражника и сборщика портовых пошлин. Пропасть зависти и неприязни. Оба служителя одной и той же Империи считали себя, во-первых, выше по статусу, во-вторых, заглядывали друг к другу в карман. При этом и сборщик, и стражник были уверены, что противоположная сторона ворует легче и наживается больше. — И я ж за въезд заплатил, так!? И за себя, и за племянницу, и за эту вот… лепешку коровью!

Нэрнис как раз вернулся мыслями с прекрасных берегов, перед ним еще мерцал образ Озерных Владык, а этот… брат… Но за последующее представление, Нэрнис простил «коровью лепешку». Потому что Даэрос не только окончательно погрузился в пучины отвратительного «образа», но и заставил слушателей, включая Нэрниса, поверить в то, что…

— Ободрали как липку! С каких пор за работника надо платить? Этот олух и так зря землю топчет! А племянница? Свадьба, разорение сплошное! Кабы не это платье, только бы тут меня и видели! Так нет, платье ей подавай, и чтоб непременно из Малерны. Где это видано: на один раз подол задрать — такие деньжищи выкладывать! Кузнецу твоему, что ли платье твое нужно? Он тебя без платья… А! Да что там!

— Так что же сборщик пошлин?

— Как что? Я ему говорю: «Любезный, а подскажите приезжему человеку, где тут у вас можно недорого остановиться, так чтобы прилично было и… прочее». Девка же, вот! Ежели что потом не так, мне кузнец её обратно завернет! А приданое-то при таком случае — невозвратно! Ну!?

— Так что этот, как его там…

— Грид! Идите, говорит в «Три Бочки»! Каково, а?

— Так это же не «Три Бочки» — это… «Барашек». — Стражник указал на вывеску.

— Помилуйте! А десять медных за ночь, это что не дорого? Это за что же так приезжих под разорение подводить?! На пустом месте! Я его обидел чем? В карман залез!? Да, кто ж не знает, что все они, кто при живых деньгах — воры! А я к этому мерзавцу, как к человеку! А он меня в «Три Бочки»! Да разве я смогу войти в такое разорение! Мне еще скотину прикупить надо, каждый медяк на счету! Что я — безумный, сюда за одним платьем тащится? Как бы не так! А он мне как!? Он может, себе и награбил на «Три Бочки», а мы люди честные, своим горбом живем, да еще и вот, племянницу сироту замуж выдаем! А он!

— Ну, ну, милейший, не все в нашем городе такие… поганцы. Не все, ручаюсь. Поможем, чем сможем, опять-таки сообщим, куда следует, как некоторые уважаемых гостей встречают… А сюда-то вы…

— Так в «Трех Бочках» как цену назвали, я аж, чуть не упал! Нет, говорю, не по карману! Мне бы переночевать, достойно, прилично. А они мне сюда указали. В «Морском Барашке», говорят, две медных за комнату берут! Вы бы ту комнату видели! Чулан чуланом, одна кровать! Даже вдоль стенки не проползти! А она мне племянница, а не что-нибудь! Что бы на одной кровати! Да даже сенника для работника моего нет!

Стражники начали посмеиваться. Уж они-то эти чуланы с кроватями видели и не по одному разу.

— Вы, вот что, Почтеннейший, вы, девку-то отпустите. Я тут Вам скажу то, что ей в её девичьем положении слушать не положено. — Старый служака поманил Даэроса пальцем, мол, нагнись.

Пелли, наконец, выбралась из кольца стражников и вздохнула почти с облегчением. Даэрос нагнулся к своему собеседнику и только восклицал: «не за ночь?», «ах вон что!», «это я потом… вернусь!»

— Так вам бы еще место найти. Сейчас ближе к ночи-то все комнаты разберут, а в портовые районы, да еще с девицей я вам идти не советую.

— Это что ж получается-то, а!? — Даэрос встал в позу, и всем без исключения стало ясно, что история про невесту, медяки и гостеприимство сейчас будет повторена.

— Есть постоялый двор, с сенником, пол-сатра отсюда по дороге. Там три медных за ночь берут, зато место приличное. Его держит Почтенный Малк. — старый стражник жестом предотвратил повторное словоизвержение. — Не сомневайтесь, — не дорого, оттого, что не в городе. Мы на ночь закрываем ворота, и все обозы, которые не успели пройти, заворачивают к нему. Ну, у кого трех медных нет — тот и под телегой заночует. А потому цену Малк не ломит. Так что вы поспешите, а то обозники могут и подойти. А завтра на входе бирку покажете утренней страже — и проходите спокойно себе! А то и на обратном пути, если в Сиерте скотину покупать будете. Вы ведь за скотиной-то в Сиерт?

— Не-ет, сиертской скотиной мы сыты по горло, благодарю! — Даэрос опять заложил пальцы за ремень. — Прошлой весной сосед как раз двух сиертских телок пригнал, а Почтенный Свон купил как-то в Сиерте свиней, так эта скотина не только сама сдохла…

— Восточные Ворота Славной Малерны-ы-ы-ы — зычно завопил молодой стражник — на ночь за-а-а-а-крыть!

— Давайте, давайте, Почтеннейший, а то останетесь здесь у «Барашка»! — старый стражник выпроводил, почти вытолкал за ворота Даэроса, который хотел еще что-то договорить. — И передайте почтенному Малку, что вас к нему прислал Ранд из караула Восточных ворот! — кричал он вслед.

— Передам, обязательно передам, Почтенный Ранд! — отвечал ему, удаляясь, Даэрос. — А ну, куда понеслись!? Ты, помёт козлиный, а ну отойди от девки!

Никогда еще Восточные ворота Малерны не закрывали так рано и так торжественно.

Даэрос нагнал спутников.

— Ну, из города мы ушли. Одна ночь на постоялом дворе, и завтра нас могут искать хоть с птицами. Я не всех… не очень обидел, а?

Помолчали. Нэрнис и Пелли считали обиды, сравнивали, взвешивали. У Нэрниса выходило гораздо лучше, чем у Пелли. Все его выводы были далеко идущими. Темный, даже не наполовину, а совсем! — это раз. Удар как у молотобойца — это два. Выражается как деревенский мужик — это три. Может переодеваться и достоверно прикидываться человеком — это четыре. В похабных заведениях явно раньше бывал — это пять. Из предыдущих наблюдений: ловко скачет — это шесть. Умеет красить волосы девам — это семь. Называет себя ювелиром (Нэрнис покосился на украшение Пелли) — это восемь. Где он всему этому научился и сколько же ему лет? — все равно, девять. Кто, в конце концов, его отец и как допустил такое безобразие? — десять. Все десять пунктов в совокупности тянули на одну большую обиду — братьям положено ничего друг от друга не скрывать. Второе невыносимое обстоятельство, это — удар в солнечное сплетение с последующим удержанием головы. Исключительно из братского всепрощения, все оскорбления «словом» можно совместить в третью обиду. Но… но если бы этот сомнительный брат не проделал всего вышеперечисленного, то возможно Нэрнису пришлось бы в скором времени изучать некоторые из первых десяти пунктов самостоятельно. И неизвестно, была бы в списке профессия ювелира. И, кошмар! А не пришлось бы тогда Нэрнису научиться торговаться?! Ужас!

У Пелли на первом месте стоял удар. «Как он мог Его ударить?!» Вторым по значимости был «козлиный помет». «Мерзавец!» В третьих, в-четвертых, и в-пятых: «Ненавижу!» И почему Великолепный Нэрнис называет это чудовище братом?! Что-то общее конечно есть. Но они же далеки как небо и земля. Но с другой стороны, они сейчас идут по дороге, а не сидят за решеткой, где Великолепному Нэрнису совсем не место, а её, Пелли, ждало неведомое наказание. Это — раз. Она стала намного красивее с этим цветом волос. Это — два. (Видела свое отражение в воде, а в зеркале это будет еще лучше). Она не прихватила с собой даже жалкие накопленные гроши, но Даэрос не станет жадничать и даст ей попользоваться этой баночкой с сажей. Точно даст. Это — три. Платье — очень красивое и дорогое. Это — четыре. У неё на шее — потрясающее украшение: шнурок от кошелька Прекрасного и Любимого и золотая монета, целая золотая монета! Это — пять. Она больше не служит у Малерны, но сама бы ни за что не отважилась на побег — это шесть. Но, как он посмел Его! Ударить!? Это семь. Но это… не в серьез. Это — восемь. Так что, если ему оторвать бороду и отмыть, то… Пелли умела считать только до восьми и поэтому запуталась.

— Нет, ну вы совсем ничего не понимаете?! — Даэросу это молчание не понравилось.

— Понимаем!

— О, хоровое пение! Прекрасно! Можете изложить свое неудовольствие моим поведением заранее, потому что забор постоялого двора уже виден. Сейчас мы зайдем, и я продолжу вас тиранить. В том же стиле. Слушаю!

— У меня сетка уже уши напополам разрезала! Если я сейчас же её не сниму и не разотру уши, то начну шипеть! А какая-то шпилька все время трется по коже — там уже, наверное, дырка. Сапоги не гнутся и при этом на ногах болтаются — я себе уже все ноги стер! Кожа под этими усами и бородой чешется и вся стянута!

— А у меня спина ноет и чешется. Все эти камешки и железочки в кожу впились! Я хочу согнуться! Просто согнуться!

— Это все!? — Даэрос был потрясен — Ну, не капризничайте… Осталось потерпеть чуть-чуть. Вот, придем, закажем ужин. Ты, Пелли, сможешь сразу подняться в комнату, и мы тебя расшнуруем. Спать будешь спокойно, без оружия. Нэрьо, ты сможешь избавиться от сапог и почесаться везде, где хочешь. Но бороды нам придется оставить. Если хочешь знать, этот клей надо в тазу полдня размачивать. Но зато — не отваливается. Сам варил — на акульих хребтах. Хрящи акулы… Ну, ладно, если тебя утешит, то я не меньше твоего мучаюсь. У меня еще и брови чешутся. И груз тащу. И не ною!

— Это у тебя-то груз!?

— Нэрьо, ты, что не видишь, какой я стал упитанный? А?

— Это у тебя там…?

— Груз! Попробуй нацепить кожаный жилет, простеганный карманами, под исподнее и побегать!

Нэрнис поравнялся с Пелли и зашептал ей на ухо:

— Силен у меня брат, а?! Столько золота на себе тащить и…

— Я все слышу, Нэрьо! Построились по порядку! Подходим. Нар, волочи ноги! А, хотя, ты и так уже… Фирна, выше нос. Это всего лишь постоялый двор, а ты — достойная невеста кузнеца. Это вам не свиная кишка! Я за тобой две коровы отдаю и, о! Три свиньи! Я — щедрый! Моя доброта меня погубит. Я умру нищим под забором! — Даэрос со вздохами и причитаниями миновал распахнутые ворота и зашагал по просторному двору. Спутники шли-тащились следом.

Обозники уже подошли. И не какие-нибудь, а — гномы. Приземистые мохнатые лошадки были распряжены. Фургоны, крытые кожей, составлены в круг. Как будто гномы собирались держать оборону прямо на постоялом дворе. И что-то во всем этом было не так. Совсем не так. Торбы лошадей были уже наполовину пусты. Похоже, обоз совсем и не собирался в Малерну до закрытия ворот. Животные не выглядели изможденными, кожа фургонов не была покрыта дорожной пылью. Невнимательному гостю показалось бы, что обоз, просто остановился на отдых. Но Даэрос не был невнимательным. Он уловил звуки, доносившиеся из фургонов, и понял, что в каждом сидит, по меньшей мере, по три гнома. Все это в совокупности говорило о том, что, во-первых, обоз пришел из Малерны, а не наоборот, а во-вторых, гномы и не намерены покидать повозки. Затаились. И для гномов — вполне качественно.

А в центре этого круга находилась сама причина такой повышенной бдительности: фургон, который, наверное, содержал в себе нечто весьма ценное. И охранять его будут всю ночь. Судя по тому, что лошадей все-таки распрягли, обоз уйдет не раньше, чем утром. Вот только зачем хозяйственные и экономные гномы явились за городские стены к вечеру, а не тронулись в путь с утра? В подземных хранилищах любая ценность была бы не в пример сохраннее, чем на постоялом дворе. Да и за постой надо было платить… Загадка. А загадки Даэрос обожал.

Просторный зал был почти пуст. Если не считать трех гномов, занявших стол в темном углу. Даэрос вздрогнул. Вот так встреча! Спиной к стене сидел и потягивал пиво сам Мастер Гвалин, глава гильдии гранильщиков. Тот самый, который «завел» Даэроса в Замок Бриск и осчастливил братом. Загадка стремительно разрасталась до размеров тайны.

— Хозяин! — Даэрос похлопал рукой по столешнице. — Хозяин! Или гостей здесь не ждут?!

Из помещения кухни степенно вышел дородный мужчина и, не торопясь, направился к стойке.

— Ждут, ждут. Всегда рады почтенные! Всегда рады! Не желаете ли комнаты на ночь? — Хозяин постоялого двора окинул цепким взглядом всю троицу и сделал правильный вывод. Путешественники были явно не с восточной стороны Империи, а значит, покинули Малерну к ночи. Странный день. Все идут не «туда», а «оттуда».

— Желаем! Комнату для меня и моей племянницы и какой-нибудь чулан или сенник для моего работника. Ах, да! Нам посоветовал остановиться у Вас Почтенный Ранд из караула Восточных ворот этого славного и отвратительно дорого города. Стало быть, Вы и есть тот самый Малк, который и цену не ломит и содержит приличное заведение?! А то вот, у меня — девка! На выданье! Нам никак нельзя в непотребном заведении останавливаться. — Даэрос громко и живописно, с подробностями стал излагать историю «мытарств» с девкой, платьем, коровами, олухом, «Морским барашком» и сплошным разорением. Почтенный Малк кивал и понимал, что прерывать достойного землевладельца — себе дороже. Он повидал всяких путешественников и поэтому был сдержан и спокоен. Деревенская болтливость, глобальные проблемы курятников и подлых соседей были ему не в новинку. Смущало только то, что этот громогласный повелитель свиного и коровьего поголовья произносил «десять медных» так, что становилось ясно — этой суммы почтенному Малку точно не видать. И гостя лучше дополнительными расходами не оскорблять. Наконец история чернобородого Сорэада подошла к концу.

— Так, стало быть, я хотел бы посмотреть комнату!

— Есть очень просторные комнаты с двумя окнами за четыре… — попробовать все равно никто не запрещал, на том и держалось доходное дело Малка.

— За три. За три медных. А если есть за две…

— За две никак нет! Что Вы, почтенный, у нас приличное заведение. — С этими словами хозяин покинул стойку и направился к угловой лестнице, ведущей на второй этаж. — Пожалуйте за мной, почтеннейший!

Даэрос отметил, что сам трактир был вполне добротным. Если что-то ветшало, то ремонтировалось в срок. Та же лестница, не издала не звука, хотя почтенный Малк отличался внушительным телосложением. Зачем ему нужна была «нескрипучая» лестница, Даэрос еще не знал. Но на всякий случай изучал обстановку с тщательностью разведчика, готовящего пути к отступлению или к вылазке. Пока хозяин возился с ключом от комнаты, эльф осмотрел зал сверху. Самый большой стол располагался в центре. К стенам лепились столы поменьше: на четыре, шесть и восемь персон. Гномы заняли стол на восьмерых втроем…

— Вот, обратите внимание как у меня все устроено. Ничуть не хуже, чем в городе. — И все-таки это была комната с двумя окнами. Даэрос сдвинул кустистые брови.

— Я же сказал за три, почтенный Малк! — чернобородый гость начинал закипать. Но Малк не был бы трактирщиком, если бы не знал, как поселить гостя там, где ему выгодно. Трактирщику, а не гостю.

— Да! И заметьте, я показываю Вам эту комнату за четыре медных совершенно бесплатно! — это был более, чем верный ход. — К тому же Вы просто не догадываетесь, что на самом деле, комната за четыре медных обойдется Вам дешевле, чем за три!

Кустистые брови гостя весьма натурально полезли на лоб.

— Это как же? Это ж…

— А вот Вы считайте и замечайте, почтеннейший Сорэад! Вот, видите ли — прихожая (узкое, в три шага шириной пространство от двери из коридора до двери в комнату). А вот тут — нужник! Гости, остановившиеся у меня вдвоем в одной комнате, не будут испытывать неудобств. (Деревянный короб с крышкой и ведром внутри. Зловонный. В меру). А Вы с племянницей! А вот тут умывальня, вот стол и таз, и кувшин к Вашим услугам. Вода не холодная! (Столик, чуть больше табурета, в противоположном от нужника углу, в мрачном застенке с громким названием «прихожая). И все это — совершенно бесплатно. Опять-таки: у Вас при себе работник имеется. За ночевку в сеннике я взял бы с Вас один медный. Нет, я понимаю, что и один медный — это деньги. Но и Вы меня поймите, почтеннейший! Что такое работник без присмотра в сеннике?! Или в деревню сбежит к девкам или еще как набезобразничает, а мне за гостя платить. Это для Вас он — овес, пропущенный через лошадь! А для местных жителей — он мой гость, чтобы Вы там о них не думали. Конечно, за все безобразия работника расплачиваться будет его хозяин, то есть Вы, почтеннейший. А разве Вам это надо? У меня, конечно, приличное заведение, но гостя-то не допросишь, зачем ему сюда надо и охрану к каждому не приставишь! Это я к тому, что если против Вас кто замыслит что нехорошее, то и Вам и мне будет спокойнее, если вдоль двери в комнату будет спать Ваш работник. Конечно, они спят как сурки, дармоеды и тунеядцы, но не в том случае, когда наступают им на живот! Да, своё брюхо они очень любят! А Вы в случае нужды сможете его выгнать в коридор… И заметьте, — два ключа. Это же надежность! И абсолютно ничего сверх четырех медных не стоит. А мы четыре медных уже насчитали. Если бы Вы остановились в комнате за три, да работник бы за один медный ушел на сенник. А теперь самое главное! В «Трех Бочках», мне ли не знать, никто не предоставил бы Вам таких удобств, заботясь о Вашей безопасности и сохранности Вашего имущества. Разве здесь хуже? Лучше, почтеннейший, много лучше. Вы с полным основанием можете считать, что будете жить в роскошной комнате (две кровати, два стула, стол, облезлый коврик, покрывала не первой свежести, тюфяки соломенные), при этом Ваша чистая экономия составит как минимум шесть медных! Против «Трех Бочек». Да на оставшиеся деньги можно пир закатить! Берете?!

Даэрос был в восхищении. Схлестнуться с профессионалом, а Полутемный уважал профессионалов, да еще на его «поле» было заманчиво. Но внизу понуро скучал Нэрнис в недопустимой для работника близости к «племяннице». А «племянница» беззастенчиво пялилась на гномов. Но, будучи укрепленной, по всей длине спины мечом, делала она это так гордо и вызывающе, что гномам уже стало неуютно. Они ерзали, и это надо было прекращать немедленно. В конце концов, почтенный Малк честно заслужил лишний медный. Кабы не обстоятельства, Даэрос показал бы ему, что такое Сорэад «в образе».

— Раз так, то — беру! Фирна! Фирна, иди сюда! И ты тоже, чума болотная! Шевелитесь!

То ли дядя и хозяин был зверь зверем, то ли нужда заставила, но и племянница и работник ринулись по лестнице бегом. Работник так даже чуть сапог не потерял.

— А закажет ли почтенный Сорэад ужин?

— Позже. Вот запру девку, и сойду вниз. Ключи, пожалуйте. Да вина сразу на стол поставьте! Я желаю сесть за тот большой стол! Тот, что посередке!

Понятное дело, деревенское тщеславие требует всего самого большого, даже, если оно это большое не в силах ни вместить, ни объять, ни заглотить. И почтенный Малк пошел отдать распоряжение кухарке, чтобы подавала гостям еду на самых больших тарелках, не скупясь на украшения из травы, капустных листов и прочих не слишком питательных, но очень объемных продуктов.

Пелли блаженно согнулась пополам. Нэрнис шевелил пальцами ног, а руками, урча, растирал уши. Поэтому оба они почти не слушали, что им вещает свистящим шепотом Даэрос, пока, наконец, он не оформил мысль:

— Я просто обязан узнать, кого они ждут! — он перестал жестикулировать и выжидающе уставился на Нэрниса.

— Даэр, ну зачем тебе эти гномы?!

— Нэрьо, ты слышал, что я сказал? Это же Мастер Гвалин! Тот самый!

— Спасибо ему, конечно! Ну, давай закажем ему пива!

Даэрос, аж поперхнулся от возмущения.

— Да ты что!? Скажи спасибо, что они меня пока не узнали! Ясно… В общем, вы не вмешиваетесь! Пелли внизу долго делать нечего. Поклюет быстренько как птичка — и спать. Меч — под тюфяк и пошли вниз. Пелли, держи спину ровно, а то никто не поймет, что это ты так сникла. Нэрьо, хватит массировать уши, давай я опять подтяну сетку.

Народу внизу не прибавилось. Даэрос усадил свою «племянницу» и «работника» так, чтобы гномы могли созерцать только их спины. Сам же занял позицию «боком» и «поковырял» мизинцем в ухе — некультурно и по-деревенски. Но зато раздвинул накладные волосы, приготовившись слушать, о чем говорят достойные наследники Кайла и Зубила. Несмотря на тонкую и деликатную работу гранильщиков, клан Мастера Гвалина, до сих пор носил герб своих древних предков: грубые орудия труда каменотесов.

Гномы сидели молча. Но невозможно же все время молчать. Да еще при таком количестве пива.

Даэрос уже отправил наверх Пелли, и Нэрнис принес «хозяину» ключ, которым якобы запер комнату с «девкой». Получил взамен ключ от внешней двери и ушел обратно наверх. «Спать вдоль, охраняя». Стол, уставленный огромными блюдами, опустел наполовину, а гномы все молчали. Но терпение — вещь вознаграждаемая. Наконец, темно-рыжий гном, сидевший справа от Мастера Гвалина, втянул с шумом пивную пену и забасил шепотом — тихо шептать гномы не умеют:

— А позволю себе спросить мудрого Мастера Гвалина, а не считает ли мудрый Мастер, что мы зря здесь сидим?

— А не пошел бы мудрый мой помощник, Мастер Твалин, проверить обоз и посты. — Глава гильдии даже не разозлился на своего брата. Судя по имени — родного.

Когда не последний в гильдии мастер возмущенно протопал к двери, проверять лично то, что проверять не имело смысла (гном никогда не заснет рядом с грузом немалой стоимости, даже если ему лично этот груз не принадлежит), Гвалин вздохнул и обратился к оставшемуся спутнику.

— Что думает Мастер Дройн?

— Думаю, что раз встреча была назначена от заката до полуночи — надо ждать. Конечно, дело — невероятное. Но городские врата рядом. Люди не рискнули бы выманивать гномий обоз так недалеко от города. Да и цена такова, что утащить, а потом бегать с таким весом золота не под силу даже весьма большому отряду грабителей. Да и у наших мастеров топоры заточены. Не просто у нас отнять. Недолго жить тому, кто посягнет. — Седой Дройн стал распаляться и заговорил громче. — Мой брат не мог ошибиться, он видел его собственными глазами!

— Тише, мастер. Сам знаю. Столько раз об этом говорили. Но… невероятно. Не будь я Гвалин — если здесь обман, расплата настигнет лжецов, кто бы они ни были.

— Не угодно ли будет…

Как некстати этот Малк! Ох, как не кстати! Даэрос сидел в обнимку с кувшином и «клевал носом».

— Не угодно ли будет почтеннейшему пересесть за другой стол в уютное место! На подходе большой обоз. Не хотелось бы, чтобы всякая деревенщина тревожила моего уважаемого гостя!

Даэрос притиснул к себе кувшин, грузно поднялся и перекочевал за стол, по соседству с гномами. Если в зале начнет шуметь толпа обозников, с тайной придется проститься.

— И еще вина! — Даэрос пьяно жестикулировал кувшином. И мой ужин — сюда! — теперь он весьма удобно оказался к гномам спиной. Главное — время от времени «просыпаться» и пить. Чтобы заботливый хозяин не проводил наверх раньше времени. До полночи было еще далеко.

Постепенно трактир заполнялся разношерстным людом. Зашли выпить по кружке даже два орка — грязные и зловонные как всегда. Даэрос слушал молчание за соседним столом, прерываемое лишь звуками наливаемого и распиваемого пива, и наблюдал от нечего делать за виртуозной работой Малка. Орков трактирщик умудрился «поселить» на крыльце. Но сделал это так, что они остались довольны.

Большинство из тех, кто ел и пил в трактире, не останутся здесь на ночь, а уйдут ночевать к обозам. Самые торопливые уже отогнали свои «караваны» под стены города, а сюда вернулись выпить и закусить. Завтра рано утром, они растормошат работников и первыми войдут в Восточные ворота. И вся эта публика никак не напоминала единую банду переодетых разбойников, которые отважились спланировать нападение на гномий обоз. О том, чтобы атаковать гномов отдельной группой в двадцать человек, а эта была самая большая компания за центральным столом — не могло быть и речи.

До полуночи оставалось совсем не много, когда в трактир вошли четверо. Все — люди, все — в пропыленных, некогда черных плащах. Четверка немедленно отправилась к столу гномов, куда хозяин, видимо по предварительному уговору, никого не пытался подсадить. Перед Даэросом к этому времени уже сидел удобный собеседник. Мужчина лет сорока пяти был явно из соседней деревни и приходил сюда выпить всякий раз, после очередной ссоры с женой. Об этой ссоре, о жене-язве он сейчас и рассказывал подвыпившему чернобородому слушателю. Слушатель временами «засыпал», временами мычал, а иногда не к месту вставлял фразу: «Никогда не женюсь! Разорение!». Но несчастному мужу недостойной женщины это очень нравилось. Даэрос в очередной раз пробасил «обещание», и в который раз добавил про себя: «Еще не родилась та эльфийская дева, которая согласиться выйти за меня замуж. И вряд ли родится». А трактирщик уже нес бочонок пива для гномов и кувшины вина для прибывших гостей. Эльф призвал на помощь все свои слуховые возможности.

— Наследство? — Мастер Гвалин задавал вопрос только ради соблюдения торговых приличий. Его собеседник не медлил с ответом:

— Можете предположить обратное? — ему, так же как и гному не терпелось покончить с делом.

— Н-да! Чудеса! Не ограненные!

— Как и было обещано. — Человек торопился.

— Но я не вижу с вами охраны… — Глава гильдии гранильщиков и верил и не верил в то, что он видит и даже держит в руках.

Даэрос за соседним столом завис над кувшином, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не обернуться и не подсмотреть хоть краем глаза.

— Не вижу необходимости в охране. Вы же не собирались отдавать свои фургоны? А раз — нет, то на обычных… ну почти обычных, телегах не написано, что за груз мы увезем отсюда — с невзрачного постоялого двора. Трех телег, я полагаю, хватит. — Человек перешел непосредственно к делу — Оплата золотом, надеюсь?

— Оплата золотом, лунными и голубыми тарлами, поэтому вполне хватит и двух телег. Собрать так быстро всю сумму только в золоте — не возможно даже для нашей гильдии. — Мастер Гвалин, судя по всему, остался доволен предложением, а вот человек — не очень. Золото — оно везде золото. А хорошо ограненный камень можно и отследить.

— Я бы, конечно, предпочел только золото…. но являться сюда еще раз мне не зачем. Ну, хорошо! В таком случае можете забрать третью телегу. Бросать её здесь было бы неосмотрительно, а тащить с собой пустую телегу — неудобно.

— Цена за телегу и лошадь? — гном оставался гномом.

— Никакой. Просто можете забрать. Днище усилено железом, оси из мореного дуба. Хорошая вещь. — А человек был щедр. Да и какая телега могла сравниться с тем, что он только что продал и с тем, сколько за это получил.

Даэрос неимоверным усилием заставлял себя продолжать сидеть на месте. Трое в черных плащах остались за столом. А три гнома и «Предводитель», как назвал его Даэрос, отправились перегружать содержимое вместительного гномьего фургона в те самые «почти обычные» телеги.