ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Хватай его! Хватай его гиперлучом сейчас же! — кричал Элдин. — Защитное поле только что исчезло.

Зергх молнией вылетел из рубки и нырнул в небольшой отсек, оборудованный для посылки и приема гиперлуча. Для подготовки и подзарядки аппаратуры требовалось не меньше минуты. Старый гаварнианин беззвучно ругался, с нетерпением следя за стрелкой на шкале датчика, регистрировавшего уровень энергии в приемном устройстве блока.

Но вот крошечное помещение озарилось призрачным сиянием, послышался хлопок вырвавшегося из-под купола воздуха, и на полу очутились Наполеон и Ярослав. Последний и во время переноса не прекращал ритмично массировать здоровой рукой грудную клетку императора. Над ними в позе бдительного стража застыл Басак с топором на плече, а за его спиной парила в воздухе машина Древних Странников.

Зергх недоуменно глянул на пеструю компанию и тут же перевел взгляд обратно на шкалу, где стрелка еще не успела доползти до критической черты. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы сообразить, чем вызван этот парадокс. Он вовсе не подавал преждевременной команды, просто машина каким-то образом успела его опередить и сама перенесла их на борт корабля.

— Срочно тащите нас в медицинский отсек! — крикнул Ярослав, не отрываясь от своего занятия.

Зергх на мгновение растерялся, не зная, что делать и куда кидаться, но на пороге уже появилась Тия с чемоданчиком экстренной помощи в руках. За ней чинно следовал кибермед. Она упала на колени, плечом оттеснила историка и пристроила чемоданчик прямо на грудь умирающего. Чемоданчик сам собой раскрылся, тут же включился компьютер, синей змейкой метнулся по грудной клетке электрический разряд, а длинная игла проткнула кожу и мышцы и впрыснула в сердце солидную дозу стимуляторов. К двери подплыла антигравитационная кровать, на которую совместными усилиями уложили Наполеона. Кибермед ловко воткнул ему в вену капельницу и засунул в ноздри трубочки от кислородной маски.

— Как долго он был мертв? — дрожащим голосом спросил Зергх.

— Минуту, максимум полторы, — ответил Ярослав.

— А разве ему не заменили сердце на искусственное, когда омолаживали? — удивился Элдин.

Тия кивнула и бросила взгляд на дисплей кибердиагноста.

— Сердце, кстати, не задето, зато в левом легком дырища размером с кулак. Очень серьезное ранение. Они так потерял много крови из простреленной ноги, а вторая пуля перебила пульмонарную артерию в легком. Этого организм уже просто не смог выдержать.

Элдин проводил взглядом кровать с императором. Она остановилась у двери в медицинский отсек. Кибермед как раз вставил в рану на груди отсасывающий шланг, чьи прозрачные стенки тут же окрасились алым. Дверь открылась, кровать вплыла внутрь отсека. Робот последовал за ней, озабоченно пощелкивая, совсем как настоящий живой доктор. Дверь за ними наглухо захлопнулась.

Ярослав прислонился к стенке. Глаза его запали, лицо покрывала мертвенная бледность от изнеможения и шока. Тия хотела осмотреть его раненую руку, но ученый нетерпеливо отмахнулся от нее и сделал знак Хоббсу налить ему чего-нибудь покрепче. Басак озирался по сторонам, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, его распирало от пережитых во время сражения ощущений и желания поведать всем о своих подвигах, а с другой, ему было смертельно жаль Наполеона, оказавшегося таким великолепным воином.

— Неподражаемо, — прошептал Ярослав, оторвавшись наконец от бокала и подняв глаза на окружающих его друзей. — Он выглядел просто неподражаемо. Теперь я понимаю тех историков, кто утверждал, что его присутствие на поле брани стоит дополнительной армии в сорок тысяч солдат.

— А ты не находишь, что в этот раз он вел себя в несвойственной ему манере? — возразил Зергх. — Насколько мне известно, он лишь однажды пошел на серьезный персональный риск — в сражении на Аркольском мосту. Сегодня же он всю дорогу лез в самую гущу схватки, как будто сознательно искал смерти.

Вместо историка ответил Элдин.

— Я его понимаю, — мягко сказал бывший васба. — Он получил шанс исправить главную ошибку своей жизни и понимал, что не сможет жить дальше, если упустит его и проиграет снова. Должно быть, каждую ночь во время изгнания он клял себя за то, что не погиб в том последнем сражении. Лишь геройская смерть навеки скрепляет кровью легенду. И он наверняка мечтал о такой смерти и грезил о ней в своих сновидениях.

— Элдин!

Он оглянулся. На пороге рубки стоял Оиси.

— Нам необходимо убираться. Пока я еще могу увести корабль, но через две или три минуты они перекроют нам все пути отхода.

Элдин коротко кивнул и перевел взгляд на машину Древних. В глазах его вспыхнула холодная ярость. Из-за этой чертовой железяки рушилась их последняя надежда найти выход из создавшейся ситуации.

— Ты чуть не прикончила нашего друга Наполеона! — рявкнул он со злостью. — И чего ради, спрашивается?

— Он победил. Я сражался честно. И я исполнил его потаенное желание.

— Если за каждое потаенное желание платить такой ценой, лучше их вовсе не иметь, — саркастически усмехнулся Хоббс.

— Я герцог Веллингтон. Согласно правилам игры, я его пленник до исхода дня.

Ярослав поднял голову.

— Совершенно верно. Ты — пленник императора. Позволю себе напомнить, что Его Величество поручил мне выработать условия капитуляции.

— Я требую, чтобы со мной обращались с уважением, приличествующим моему рангу. Я генерал, герцог и джентльмен.

— Очень хорошо, — кивнул Ярослав. — А я маршал Французской империи, произведенный в это звание самим императором и в его отсутствие исполняющий обязанности главнокомандующего. Именем Его Величества Наполеона Первого принимаю вашу капитуляцию.

Машина качнулась в сторону историка, изображая кивок согласия.

— С удовольствием распил бы с вами бутылочку кларета, — сказал Ярослав, — но позвольте сначала задать вам пару вопросов.

— Вы должны держаться в рамках, которые предусматривает статус военнопленного, — предупредила машина.

— Разумеется, милорд.

— Тогда можете задавать ваши вопросы.

— Известно ли вам, что такое пространственная червоточина?

— Бипортальный передатчик трансформированной материи путем сворачивания пространства и искажения гравитационного поля с помощью активации…

— Благодарю вас, достаточно. Это мы и имели в виду, — бесцеремонно оборвал «герцога» Элдин. — Значит, вызнаете, что она из себя представляет?

— Знаю, — подтвердила машина.

— А его вы знаете? — спросил Ярослав, указывая на Вуша, который забился в самый дальний угол и с выражением ужаса на побледневшем лице смотрел оттуда на кровавый след, тянувшийся от дверей медицинского отсека до входа в помещение с аппаратурой для гиперпереноса.

— Эта совокупность клеток некогда побывала в моем присутствии.

— Элдин, мы должны стартовать немедленно! — крикнул Оиси, но тот словно не слышал слов самурая. Отмахнувшись от него, как от надоедливой мухи, он кивком дал знак Ярославу продолжать допрос.

— Помните ли вы устройство для создания червоточин в пространстве, которое забрали с собой Вуш и его спутник?

Машина шевельнулась.

— Предмет и событие отражены в моей памяти.

— Отлично! — Ярослав благодарно кивнул Хоббсу, появившемуся в рубке со стаканом вина, который историк осушил одним глотком, после чего облегченно вздохнул. — У нас есть основания предполагать, что они взяли только часть устройства, и где-то здесь находится недостающая половина.

— Вы правы. Второй блок элемента хранения за номером 2371881773 остался на месте.

— Но почему же ты, ублюдок поганый, сразу нам не сказал?! — взвился Вуш, разом забыв о своей депрессии, вызванной зрелищем пролитой крови.

Машина повернулась в сторону Надзирателя.

— Вы не приняли моего предложения сыграть, — заговорила она ровным, бесстрастным тоном, — Вы не одержали надо мной победу. Вы неправильно поняли алгоритм команд, ведущих к безопасному применению устройства. Кроме того, вы сами приказали мне убираться, когда я пытался предупредить вас об опасности, связанной с применением данного аппарата.

«Веллингтон» сделал паузу. Когда он снова заговорил, в голосе его звучала откровенная брезгливость прирожденного аристократа, вынужденного разговаривать с грязным бродягой.

— Вы мразь, сэр. А ваше одеяние просто отвратительно! Я немедленно разжаловал бы любого из своих офицеров, вздумавшего явиться мне на глаза в таком виде.

Элдин не мог удержаться от смеха. Ларчик-то, оказывается, открывался совсем просто. Достаточно было сыграть дружескую партию в шахматы или что-нибудь в этом роде. Ему вспомнился подобный случай, описанный в древнем классическом романе. Там герои тоже никак не могли войти в заговоренную дверь, на которой было начертано: «Скажи слово «друг» и войди». Они торчали у ворот очень долго, перебирая самые разные слова, пока кому-то не пришла в голову светлая мысль произнести слово «друг».

— Вы не могли бы доставить сюда недостающую часть устройства, милорд? — задал Ярослав самый животрепещущий вопрос и поспешно добавил: — Такое требование полностью отвечает протоколу содержания военнопленных. Считайте, что я попросил вас отдать вашу шпагу.

— Ваше пожелание может быть исполнено. Я герцог Веллингтон, ваш пленник до исхода этого дня и начала следующей игры.

— А устройство находится в рабочем состоянии? — вмешалась Тия.

— В рабочем, миледи, — успокоил ее «Веллингтон».

— Элдин! — заорал в отчаянии Оиси. — Пора сматываться!

— Найдите вторую половину и немедленно доставьте ее сюда, — приказал Ярослав.

Призрачное сияние наполнило рубку. Машина на мгновение дематериализовалась, но тут же возникла на прежнем месте. На полу перед ней лежал небольшой черный ящичек размером с книжный томик.

Элдин не мог оторвать от него глаз. Он был угольно-черным, идеально гладким и не имел на поверхности граней ничего, хоть отдаленно напоминавшего клавиатуру управления. Цвет его обладал такой глубиной, что казалось, будто перед ним не просто черный параллелепипед, а некий сгусток космического мрака.

— Они выпустили ракеты! — воскликнул самурай. Зергх рассмеялся.

— Ничего страшного. На таком расстоянии им до настолько лететь минут десять.

— Ничего подобного, — возразил Оиси, — не больше двух минут. Они применили что-то новенькое. Ракеты уже набрали скорость в две тысячных от световой и продолжают ускоряться. Что бы это ни было, нам не уйти. К тому же у этих торпед, если верить компьютеру, имеется система самонаведения.

Только теперь до Элдина дошла вся серьезность положения. Он сорвался с места и ринулся к пульту управления, где плюхнулся в кресло пилота рядом с самураем. Первый взгляд он бросил на радар.

— Ну и дерьмо!

Картинка действительно выглядела неутешительно. До неизвестного звездолета оставалось около ста тысяч километров. Он быстро приближался, но не от него исходила главная опасность. На экране светились еще шесть точек, чьи траектории веером расходились от выпустившего их корабля. Одна из них внезапно вспыхнула и исчезла с экрана, должно быть, влетев в большую кучу строительного мусора. Остальные точки поблекли и тоже пропали, но через несколько секунд появились вновь, на две тысячи километров ближе. Потом они опять исчезли и снова появились.

Непонятно, откуда взял Корбин эти ракеты, но они определенно обладали способностью маскироваться от следящей аппаратуры. В то же время сами они отчетливо видели цель, несмотря на великое множество всякой металлической дряни, плававшей в пространстве внутри Сферы.

— Стартуем! — крикнул Элдин и нажал на кнопку. Ярослав по-прежнему находился рядом с машиной Древних. Внезапно он поднял голову и посмотрел на нее со вспыхнувшей в глазах надеждой.

— Вы можете переместить наш корабль в другое место, милорд? — крикнул он во всю глотку, чтобы перекричать рев работающих в форсажном режиме планетарных двигателей.

— Нет. Слишком большая масса для моего канала переброски, — ответила машина. — Могу я узнать, господин маршал, куда вы меня везете? Хотите произвести обмен пленными?

— Нет, до конца дня вы остаетесь пленником императора. Скажите лучше, вы можете как-нибудь избавиться от преследующего нас корабля и выпущенных им ракет?

— Новая игра? Сожалею, но это не предусмотрено протоколом нашего соглашения и статусом военнопленного. Предпочитаю оставаться наблюдателем.

Пол ушел из-под ног Ярослава. Звездолет заложил такой вираж, что его швырнуло о стену. Перебитая кость сместилась от удара, и он дико заорал от нестерпимой боли. Перед глазами все поплыло, и ученый начал проваливаться куда-то в глубину. Теряя сознание, он понял, что находится в глубоком шоке. Он уже давно находился в шоке, но в пылу сражения и в сиюминутных заботах не обращал внимания на стресс. Теперь же, когда все осталось позади, хватило небольшого толчка, чтобы доведенный до предела организм прибегнул к защитной реакции. Он еще мог видеть остановившимся взором машину Древних, но очертания ее расплылись, а сама она удалялась куда-то по бесконечному черному туннелю. Тело историка беспомощно сползло по стене на пол, и он окончательно лишился чувств. Остальные даже не заметили в горячке его состояния, и только Басак обратил внимание на неподвижно растянувшегося Ярослава. Берсеркер сидел на полу, прислонившись спиной к двери медицинского отсека. В руках он баюкал свой окровавленный топор и что-то нежно ворковал при этом. Возможно, напевал колыбельную. Заметив, что ученый потерял сознание, гаварнианин подполз к нему на четвереньках и сел рядом.

— Это был добрый день, радостный день, — сказал Басак и положил волосатую когтистую лапу на плечо товарища по оружию.

Элдин на миг оторвался от пульта и оглянулся. Первое, что бросилось ему в глаза — это Ярослав, недвижимо лежавший на полу рубки. Он крикнул Хоббсу, чтобы тот помог старику, но у толстяка на этот счет было другое мнение.

— Стоит ли стараться, если нас все равно изжарят через десять секунд?! — крикнул он в ответ и не двинулся с места.

— Держи курс на отверстие, сквозь которое мы сюда проникли, — приказал Элдин, но Оиси упрямо мотнул головой:

— Бесполезно. Одна из ракет перекрыла нам дорогу. У меня есть другая идея. Держитесь крепче, друзья! — закричал японец и склонился над пультом.

Звездолет успел уже набрать скорость около двенадцати километров в секунду и с натужным ревом несся над землей, взметая пыль и вырывая с корнем траву воздушной волной работавших на полную мощность двигателей. Позади осталось покрытое трупами и окутанное дымом поле битвы при Ватерлоо. Самурай до предела увеличил подачу топлива и потянул на себя штурвал ручного управления. Корабль круто взмыл вверх.

— На кой черт ты поднимаешься?! — завопил Зергх — Лучше попробуй где-нибудь спрятаться. За холмом или в овраге, что ли!

— Ничего не выйдет! — выкрикнул в ответ Оиси. — Сверху они нас все равно достанут.

Он поднял корабль километров на десять. Атмосфера на такой высоте была не столь плотной, и звездолет быстро развивал ускорение. От Ватерлоо его отделяло уже больше сотни миль. Заложив крутой вираж, японец взял курс на одинокую черную гору на окраине покинутого города, а заодно поднялся еще километра на три.

— Десять секунд! — закричал Элдин, завороженно глядя на экран, где одна из ракет только что резко развернулась над Ватерлоо и бросилась за ними в погоню. Через мгновение она исчезла с экрана, затем появилась снова. Экран зарябило от множества помех — это ракета испустила мощный электромагнитный импульс, забивший большинство частот в радиодиапазоне. Одновременно с ним нос торпеды осветился сильнейшей лазерной вспышкой, как будто она пыталась ослепить жертву. Квантовый луч достиг корабля, на секунду задержался на нем и пропал.

Даже в эти мгновения Элдин не мог не восхититься удивительной гибкостью и функциональностью преследователей. Они умели прятаться от любого противоракетного оружия, которое могло быть использовано против них. На экране радара они возникали на очень короткий промежуток времени, достаточный, чтобы засечь цель, но слишком маленький, чтобы успеть засечь сами торпеды и поразить их антиракетами. Против такой тактики не было спасения.

Опять вспыхнула на экране радара ближайшая точка. Теперь ее отделяло от звездолета не больше десяти тысяч километров. Точка исчезла, но Элдин все же успел ее зафиксировать, питая слабую надежду сбить преследователя лучом лазерной пушки — единственного оружия на борту. К сожалению, из этого намерения ничего не вышло. При всем своем быстродействии бортовой компьютер не успевал рассчитать траекторию луча за то краткое мгновение, когда ракета была доступна радару.

Он обреченно посмотрел на экран переднего обзора. Конусообразный склон горы занял всю панораму и стремительно рос на глазах, как будто Оиси вознамерился разбить звездолет о его металлическую поверхность.

— Держись! — заорал самурай и включил двигатели на полную мощность.

Система инерциальных амортизаторов на этот раз сработала почти вовремя, и все равно у Элдина чуть глаза на лоб не вылезли от перегрузки.

— Какого дьявола! Ты что делаешь?! — зарычал Зергх, бросаясь к пульту с явным намерением перехватить штурвал у японца.

— Срань чертова! — завизжал Элдин и метнулся к креслу, чтобы остановить сошедшего с ума пилота. Где-то рядом пронзительно вопил Хоббс. Все экраны потемнели, и только на переднем мерцали редкие звезды на фоне узкой круглой дыры, пробитой в незапамятные времена шальным метеоритом. Все съеденное Элдином за последние сутки неудержимо запросилось наружу.

Оиси еще увеличил скорость, и звездолет рванулся вниз, болтаясь из стороны в сторону в мощных вихревых потоках всасываемого в воронку воздуха. Несколько томительных мгновений звездолет летел в сплошном мраке. Но вот дыра осталась позади, и в ту же секунду экраны заднего обзора озарились ослепительно яркой вспышкой.

— Попадание! — заорал Зергх.

Звездолет выскочил из кратера, как пробка из бутылки с шампанским. Оиси сразу заложил крутой вираж и резко отвернул в сторону. Через долю секунды из отверстия во внешней оболочке Сферы вырвался длинный язык пламени, сопровождаемый облаком радиоактивной пыли и раскаленных газов. Огненный столб задрожал, пульсируя, и стал угасать, но тут же вспыхнул снова.

— Второе попадание, — прокомментировал самурай, блаженно откинувшись на спинку кресла и вытирая пот со лба рукавом своего кимоно.

— Так мы не поджарились? — робко спросила Тия. Элдин бросил взгляд на монитор.

— Разве что самую малость. Радиационная защита свела дозу до минимума. Не больше двух микрорентген сверх нормы. А вот задержись мы там секундой дольше, непременно испеклись бы, как в духовке.

Зергх отлепился от пола, помог расплести запутавшиеся щупальца сервороботу и поставил его на ноги, игнорируя при этом умоляющие стоны Хоббса, чье кресло окончательно вышло из строя и теперь висело в дальнем углу в перевернутом виде вместе с толстяком. Старый гаварнианин заказал чашку сакэ, подошел к Оиси, отпил половину и протянул остаток самураю. Руки его внезапно задрожали.

— Теперь ты у нас первый пилот, дружище, — сказал он с дрожью в голосе, почти такой же сильной, как дрожь в руках.

Самурай почтительно склонил голову в знак благодарности.

— Пока мы висели над полем и ждали конца битвы, я ломал голову над возможными путями отхода. Бегство сквозь кратер оказалось единственной альтернативой.

— А если бы он оказался забит всяким мусором? — вяло поинтересовался Зергх.

— Тогда от нас осталось бы одно воспоминание, — сухо ответил японец.

— Кстати о воспоминаниях, — вмешался Элдин. — Я тут тоже кое-что вспомнил. — Он отстегнул ремни и, кряхтя, выбрался из кресла второго пилота — ноги его подгибались, как будто все кости и мышцы разом превратились в студень. — У нас теперь имеется очень важное дело, так что давай, друг мой, бери курс на ближайший гиперколодец и вези нас домой.

Он прошелся наискосок по рубке. Сначала перевернул в нормальное положение висевшего вниз головой Хоббса, отметив при этом с угрюмой усмешкой, что толстяк перепачкан в блевотине еще сильнее, чем он сам. В рубке вообще царил полнейший бедлам: даже картины на стенах были порваны, а их золоченые рамы разлетелись в щепки. Басак скорчился в углу, крепко обняв Ярослава и прикрывая его собственным телом. Глаза старого ученого были открыты.

— Ты хотел нас совсем прикончить, да? — спросил он слабым голосом, морщась от боли.

— Хотел, но ничего не вышло, — улыбнулся Элдин. Машина Древних Странников парила в воздухе у двери.

Рядом с ней распростерлось на полу тело Вуша без признаков жизни.

— Что с ним случилось?

— Ударился головой о потолок. Теперь отдыхает, — ответила машина. — Куда вы меня везете? Напоминаю, что являюсь вашим пленником лишь до исхода дня, после чего вы обязаны вернуть меня домой.

Элдин мысленно выругался. В суматохе последних минут он совсем позабыл об этом чертовом «Веллингтоне».

— Видите ли, частью военной игры является подписание условий перемирия, предшествующее обмену пленными, — начал выкручиваться Элдин, импровизируя на ходу. — А подписать такой документ имеет право только сам император. Но сначала он должен немного оправиться от ран. Приемлема ли для вас, милорд, небольшая отсрочка, учитывая уважительные причины, побуждающие нас просить о ней?

Машина погрузилась в длительное раздумье, что выглядело довольно странным для существа с электронным мозгом.

— Приемлема, — ответил наконец «Веллингтон». Элдин облегченно вздохнул и прошел в медицинский отсек. Против ожидания, обстановка там была близкой к норме. На полу валялось с полдюжины контейнеров, но кибермед успел до начала болтанки закрепить кровать с раненым, так что император остался невредим, если не считать полученных во время сражения повреждений, над которыми сейчас колдовал робот. Элдин не стал ему мешать и на цыпочках подошел к монитору. Он не сразу посмотрел на экран, опасаясь худшего, а когда все-таки взглянул, то обрадованно заулыбался.

— Слава Богу, пульс нормальный! — раздался за спиной чей-то голос.

Он обернулся и встретился глазами с Ярославом, который стоял в дверях, устало опираясь плечом о дверной косяк.

— Надо же! — восхитился Элдин. — Первый раз в жизни слышу, чтобы ты помянул Господа иначе, чем в богохульстве.

Иглообразные пальцы кибермеда копались внутри грудной клетки Наполеона, сшивая разорванные сосуды, сращивая частицы легочной ткани, анализируя генетический код отдельных клеток и тут же выращивая замену тем из них, которые невозможно было восстановить. Замена тканей производилась в основном в тех местах, где пуля вырвала клочья мышц и легкого из тела императора. Во всех прочих случаях кибермед старался восстановить пострадавшие органы в первозданном виде обычными способами, не прибегая к пересадке. Эта тонкая работа шла сразу на двух уровнях: микроскопическом и молекулярном. Одновременно робот обрабатывал менее опасное ранение ноги третьей дополнительной рукой. Пальцы механического хирурга и здесь творили чудеса. Волокна порванных мышц на глазах соединялись, сосуды восстанавливались, нервные клетки регенерировались. Рана затягивалась как по волшебству.

— Оставь хоть маленький шрам, — посоветовал кибермеду Ярослав. — Это наверняка польстит его самолюбию.

К нему уже начал возвращаться привычный цвет лица. Во всяком случае, синюшная бледность понемногу уступала место нормальному легкому загару на выдубленной ветрами и солнцем физиономии историка. Взгляд его упал на сплющенный кусочек свинца, брошенный хирургом на металлический поднос.

— Ему здорово повезло, что стреляли из пистолета. Будь это мушкетная пуля или картечь, его убило бы сразу, — негромко произнес Ярослав.

— Послушай, вам с Басаком тоже не помешал бы сейчас врач. Твоя рука меня очень беспокоит.

— Ничего, мы подождем. Он для нас сейчас важнее всего.

— С чего это вдруг такое самопожертвование? Раньше ты, помнится, не испытывал к нему теплых чувств. Или ты сделался сентиментальным на старости лет?

— Кто, я? — вспыхнул Ярослав и сконфуженно умолк.

— Что ни говори, а он нас всех спас, — продолжал Элдин. — Признаться, никак не ожидал такого оборота. Мне думается, он нутром чуял, что за всеми этими играми кроется какой-то тайный смысл. Должно быть, тот метеорит все-таки нарушил логическую связь в одном из фундаментальных звеньев программы. Поэтому и машина чудит, и в строительстве такой бардак творится.

— Кстати, заметь, он еще перед битвой настаивал на условиях капитуляции, которые нам так пригодились, — добавил Ярослав, с теплой улыбкой поглядев на неподвижное тело Наполеона. — И вообще, он все сделал очень здорово — почти так же здорово, как сделал бы я сам на его месте.

Элдин с сомнением поднял брови:

— Ты вроде бы никогда не страдал манией величия, приятель?

Ярослав только плечами пожал.

— Как бы то ни было, я желаю ему скорейшего выздоровления. Между прочим, с него еще причитается маршальский жезл. Да-да, он мне сам обещал. А кроме того, я хочу полотно в стиле Давида, которое будет называться примерно так: «Маршал Ярослав и император Наполеон возглавляют атаку Старой гвардии в битве при Ватерлоо».

— «Император Наполеон и маршал Ярослав…» — прозвучал вдруг слабый, но уверенный голос с кровати.

Оба, как по команде, обернулись. Глаза императора были чуть приоткрыты, но на губах играла веселая улыбка. Элдин склонился над подушкой и легонько похлопал пациента по плечу:

— Спите, спите, вы еще очень слабы. Пусть робот закончит вас сшивать.

— Вы получите свой жезл, маршал Ярослав. Вы его честно заработали, — прошептал Наполеон. Язык его начал заплетаться, голос пропал, глаза закрылись. Это кибермед заметил, что больной проснулся, и вколол ему дозу успокоительного.

Элдин отвернулся, пряча усмешку. Теперь оставалось только выяснить последний вопрос: каким образом вернуться домой?

— А я говорю, мы его сбили, — упрямо заявил Корбин — Те ракеты, что дали нам Надзиратели, не могли промахнуться.

Он переключил экран монитора на максимальное приближение. Вершина конусообразной горы светилась раскаленным докрасна металлом. Над ней расплывалось грибовидное облако ядерного взрыва. Вокруг бушевал ураган титанической силы. Все пять ракет взорвались в кратере с интервалом в доли секунды после первой.

— Не могу понять, зачем им понадобилось искать спасение именно здесь? — продолжал Габлона. — Вершина горы — не самое подходящее место, чтобы прятаться от самонаводящихся ракет. Должно быть, Элдин совсем рехнулся с перепугу.

— Подойди поближе и посмотри, — приказал Хасан.

— На кой черт?

— Подойди поближе, я сказал. Должна быть какая-то причина, по которой они выбрали эту гору, вместо того чтобы просто попытаться оторваться от нас.

Мысленно проклиная неугомонного перса, Корбин развернул яхту и приблизился к вершине.

— Я думал, что продукты взрыва всегда распространяются вовне, а не наоборот, — сказал наконец Хасан, внимательно наблюдая, как радиоактивное облако в форме гриба, которое сначала действительно увеличивалось в размерах, теперь сжималось на глазах, засасываемое гигантской воронкой.

Корбин похолодел.

— В вершине образовалась дыра, — сообщил он после паузы, решив, что лучше поведать об этом самому, чем дожидаться, пока Хасан догадается.

— Дыра?

— Ну да. Взрывом пробило в горе сквозную дыру, и теперь атмосфера уходит в безвоздушное пространство с внешней стороны Сферы. Отсюда такой эффект.

Сам Корбин уже догадался, как обстояло дело в действительности, но не решался признаться в этом Хасану.

Предводитель ассасинов снова погрузился в раздумья.

— А не могла эта дыра быть здесь раньше? — спросил он внезапно.

Корбин замялся.

— Это маловероятно. Сам посуди, зачем машинам здесь, на Сфере, дыра, в которую уходит атмосфера? Ее бы сразу заделали.

— Но она все же могла здесь быть?

— Ну, могла, — с неохотой признал Габлона. Хасан молча поднялся и подошел к экрану.

— Ты проведешь нас сквозь эту дыру. Они скрылись от погони именно этим путем.

— Стоит ли? Скорее всего, они погибли при взрыве.

— «Скорее всего» — для меня недостаточно, — ледяным тоном произнес Хасан и жестко взглянул на толстяка. — Ты проведешь корабль сквозь эту дыру?

— Но там же сейчас смертельный уровень радиации! — в ужасе воскликнул Габлона. — Туннель придется преодолевать очень медленно, а за это время каждый из нас получит такую дозу, что хоть сразу ложись в гроб. Пройдет не меньше часа, прежде чем радиоактивность снизится до приемлемого уровня. И все равно риск остается — после взрыва в туннеле наверняка масса обломков, с которыми мы можем столкнуться.

Корбин сам был удивлен собственным красноречием. Похоже, ему все-таки удалось убедить недоверчивого перса. Благодарение всем богам, что этот выходец из прошлого до сих пор не разбирается толком в элементарных законах физики и почти ничего не смыслит в навигации.

— В таком случае, мы подождем ровно час, — обманчиво спокойным голосом произнес Хасан. — Надеюсь, на той стороне оболочки Сферы ты сумеешь засечь наших недругов?

— Если они уцелели, в пространстве останутся следы от инверсионного выброса планетарных двигателей. У них два варианта: либо спрятаться и переждать, чтобы потом продолжать поиски, вернувшись тем же путем, либо со всех ног улепетывать к ближайшему гипертуннелю.

— Думаю, тебе известно, что случится, если им удастся благополучно ускользнуть? — почти сочувственно спросил Хасан.

Корбин отвернулся и ничего не ответил.

— Что это было?

Арх растерянно огляделся по сторонам. Корабль Надзирателей только что вышел из гипертуннеля рядом со Сферой, и последствия нуль-перехода давали о себе знать временным головокружением и потерей ориентации.

— Какой-то звездолет проскочил мимо нас, двигаясь в противоположном направлении, Владыка, — кротко ответил Мупа, покосившись на пилота-ксарна, который коротко кивнул в подтверждение. Они продолжали мчаться в сторону Сферы, а на экране в замедленном темпе проигрывалась голозапись промелькнувшего корабля. Конечно, на скорости в одну пятую от световой трудно опознать чужой звездолет, который к тому же сразу нырнул в портал гиперколодца, разминувшись с покинувшим туннель звездолетом Надзирателей на какие-то мгновения. Едва не состоявшееся столкновение — чужой корабль прошел не больше чем в километре от них — напомнило Арху о множестве причин, по которым он ненавидел космические путешествия. Прожить десятки тысяч лет, чтобы погибнуть в долю микросекунды по вине какого-нибудь варвара-лихача, не знающего, как себя вести на межзвездных трассах, казалось ему верхом глупости. А мысль о безрассудстве дикарей вызывала у Верховного сильнейший гнев.

— Это были они, — прошептал Мупа слабым и дрожащим голосом; он тоже перетрусил при встрече с чужим кораблем и еще не успел прийти в себя.

— Кто они?

— Ларис. Это его корабль. Я узнал.

Арх задумался. Неужели этот негодяй Габлона упустил добычу? Проклятье, ни на кого нельзя положиться! И чего, спрашивается, ему не хватало? Информацию ему подсунули, оружием снабдили, а он так оскандалился. Кретин!

— Поворачивай обратно, — приказал Арх пилоту.

— Как же так, Владыка? — удивился Мупа. — А я думал, мы прилетели сюда, чтобы найти недостающую часть устройства.

— Я сказал, поворачивай! — рявкнул Верховный. — Если эта игрушка существует, она уже у них. И еще. Мне необходимо отправить срочную шифрограмму.

Зола Фалдон откинулся на спинку кресла и жестом выгнал из комнаты всех остальных. Сегодня выдался трудный денек. Он испытывал острое желание плюнуть на все и хлопнуть стаканчик горячительного, чтобы успокоить нервишки, но рассудок превозобладал над искушением. Он выпьет, конечно, но попозже, не теперь.

За последние три недели он умудрился заработать кучу денег, вернув солидную часть средств, потерянных во фьючерсной лотерее во время Игры на Эль-Шига. Один только транспортный флот, перевозивший беженцев из зоны бедствия, приносил колоссальные прибыли. Цены взлетели на тысячу процентов по сравнению с прошлыми, когда никто еще не знал, что такое червоточина. Кораблей катастрофически не хватало, и даже в безопасных районах Облака плата за фрахт подскочила в пять раз. Имея собственный флот, Зола получил уникальную возможность осуществлять перевозки грузов на находившиеся под его контролем планеты и предприятия по себестоимости, увеличивая тем самым объем получаемой прибыли на фоне стремительного роста цен на все товары.

Не хуже обстояли дела и на рынке недвижимости. Третьеразрядная планетка с паршивым климатом и обилием свирепых плотоядных хищников и ядовитых насекомых превратилась в строительную площадку. Дома и земельные участки шли нарасхват по одной лишь причине — планета находилась на противоположном конце Облака. Мелкие посредники уже взвинтили цены втрое против оптовых, по мере того как все больше разумных существ приходили к неутешительному выводу, что жить в центре галактики хоть и престижно, но крайне вредно для здоровья.

Фалдона мучил один-единственный вопрос: должен ли он допустить, чтобы вся эта благодать закончилась?

Он посмотрел на письмо, лежавшее у него на столе. Из соображений безопасности оно было доставлено с курьером. На миг на него накатили сентиментальные воспоминания. Да, в прошлом было сыграно немало славных Игр, многие из которых принесли ему ощутимую прибыль. Помимо ностальгии по прошлому, им двигали и другие соображения: Если эта проклятая звезда станет Сверхновой, значительная часть ядра Облака сделается непригодной для обитания.

Зола попытался представить себе сценарий развития событий, причем постарался рассматривать его с точки зрения человека гуманного, как будто такой подход мог в будущем избавить его от угрызений совести. В конце концов, времени вполне достаточно. Весьма вероятно, что удастся обойтись без жертв. В опасной зоне проживает около миллиарда разумных существ. Он уже проверил с помощью компьютера, что имеющиеся в наличии корабли в состоянии эвакуировать всех нуждающихся до наступления критического срока. График, правда, получился предельно жестким, но Фалдон уже решил оставить на произвол судьбы планету ненавистных законников. Это позволит ослабить напряженность в расписании и — он был уверен — не вызовет нареканий со стороны подавляющего большинства его собратьев-кохов и прочих здравомыслящих граждан.

Он снова расслабился и погрузился в расчеты. Страховые компании, в том числе его собственные, никак не пострадают. В любом страховом полисе, выписанном в пределах галактики, черным по белому значилось, что компания не отвечает за ущерб, нанесенный взрывающимися звездами, а также небесными телами из космического пространства. А если кому-то не нравится этот пункт, пусть подают в суд на Надзирателей. Он представил себе Надзирателя в роли ответчика на суде и не смог удержаться от смешка. Ничего, им не помешает хоть разок ощутить свои же моральные принципы на собственной шкуре.

Магнат с удовольствием подумал о кругленькой сумме, в которую выльется перевоз такого фантастического числа пассажиров. А как приятно, что ни один из них не осмелится ворчать по поводу невкусного завтрака или плохого обслуживания! Если кормить их концентратами из аварийных пайков и сократить число обслуживающего персонала, это позволит вдвое снизить накладные расходы. Но платить им все равно придется тысячи процентов за место! Он сладко зажмурился, вспомнив о колоссальном строительстве и продаже недвижимости, суливших не меньшие доходы, чем транспортировка беженцев.

За какой-нибудь год он превратится в богатейшего из ныне живущих кохов!

Он бросил взгляд на звездную карту, где были отмечены находившиеся в зоне бедствия миры. Всего три из них входили в сферу его влияния. Большинство же принадлежало ранее Корбину, а теперь — Элдину и Букхе Тагу. Все прочие распределялись между мелкими корпорациями или были независимыми планетами, где сосредоточивались крупные банковские, юридические или административные центры. А кому, скажите на милость, придет в голову лить слезы о политиках и банкирах?

Он снова развалился в кресле и вздохнул. Дружба дружбой, а денежки, как говорится, все-таки врозь.

Обладай червоточина сознанием, она знала бы, что звездная масса на ее противоположном конце уже перевалила тот уровень, за которым вспышка Сверхновой становится неизбежностью. От взрыва ее удерживали пока лишь мощные внутренние слои нагретого до полумиллиарда градусов водорода, служившего топливом для непрерывной термоядерной реакции такой высокой интенсивности, что внешняя оболочка звезды удерживалась от коллапса и после перехода критического рубежа.

Члены экзотической секты стали свидетелями последних минут жизни своего солнца. С его исчезновением распались гравитационные связи между светилом и окружавшими его планетами. Курортный мир гаварниан с крошечной горсткой оставшихся в живых наблюдателей устремился в глубины космоса. Толпа дружно ахнула от ощутимого толчка, хотя само солнце еще сияло на горизонте. Строго говоря, его уже не было, но свет распространяется в вакууме с ограниченной скоростью, и для зрителей оно погаснет лишь через шесть с половиной минут.

Поэтому многим из сектантов казалось, что спектакль продолжается, хотя на самом деле он уже закончился. Они еще не знали, что получили возможность досмотреть его благодаря присутствию в той же системе газового гиганта, обладавшего большей массой, чем их планета. Червоточина затратила на него приблизительно столько же времени, сколько требуется свету для прохождения расстояния от солнца до его обитаемого сателлита. В результате, когда жгут червоточины зацепил планету, в небесах еще что-то светилось. Толпа пришла в негодование — ведь их духовный наставник обещал, что все обретут абсолютное знание и полное освобождение, как только окружающий мир погрузится во тьму. И вот тьма пришла, но желанное просветление не наступило. Вместо просветления в твердь планеты проник ненасытный жгут, добрался до ядра и за секунду-другую высосал столько материи, что начался коллапс верхних слоев оболочки.

Кое-кто успел сообразить, что события развиваются не совсем в соответствии с радужными прогнозами гуру, а некоторые начали даже подумывать о выходе из секты и о востребовании сделанных вкладов. Однако никому из них не удалось додумать до конца эту благую мысль. В следующее мгновение тела легковерных распались на атомы и превратились в составную часть потока транспортируемой материи.

Сожрав планету вместе с сектантами, червоточина приступила к поиску следующей жертвы. Сначала ее анализаторы нащупали соседнюю звезду, также М-класса, но несколько дальше находился более мощный источник гравитации — выгоревший дотла черный карлик, почти целиком состоявший из сверхплотного железа массой в триллионы тонн.

Рабочий конец червоточины вновь совершил сверхсветовой прыжок, на этот раз направляясь не к центру галактики, а в противоположном направлении, ближе к месту своего возникновения. Прошло не больше тридцати секунд, а он уже впился в чрево черного карлика и судорожно задергался, высасывая первые миллиарды тонн спрессованного под чудовищным давлением металла. Первые порции вещества угасшей звезды начали поступать в термоядерную топку на другом конце червоточины. Любой другой элемент, стоящий в таблице Менделеева выше железа, послужил бы лишь дополнительным топливом. Любой, только не этот. Нельзя сказать, что железо прежде не попадало в недра новой звезды, но то были сравнительно небольшие дозы, захваченные при поглощении планет и астероидов. Эти редкие вливания железа производили кратковременный эффект торможения ядерной реакции, но лишь на очень ограниченном участке. Как только железо переставало поступать, его сменял другой элемент, и реакция вспыхивала снова.

Сейчас, однако, вслед за железом в топку вливалось только железо, и ничего, кроме железа. Десятки миллиардов тонн железа в секунду создавали в недрах звезды эффект, аналогичный вливанию струи ледяной воды в цилиндр с перегретым паром. Ядерная пульсация в сердце располневшего гиганта стала ощутимо замедляться. Это привело к нарушению баланса между гравитацией и центробежными силами. Внешние слои оболочки начали сворачиваться. То были лишь первые признаки коллапса, но ничто уже не могло остановить процесс возникновения Сверхновой, в чудовищном горниле которой должны были сгореть сотни близлежащих миров.