ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Это чистое безумие, — простонал Оиси, тревожно оглядываясь по сторонам. Северные ворота иностранного квартала находились у них за спиной и скрылись из виду после того, как они завернули за угол.

— Нам нужна еда, нам необходимо пополнить другие запасы, и, самое главное, нам требуется информация. Я собираюсь дойти до Седы, — решительно заявил Элдин.

— Но ты не должен выходить в город в таком сопровождении, — взмолился Оиси. — Это слишком опасно.

— Гафы присягнули мне, — прошептал Элдин. — Теперь я должен продемонстрировать, что готов доверить им свою жизнь.

Оиси промолчал, не желая признавать логики, содержавшейся в словах Элдина. Приведенный им аргумент был абсолютно справедлив. Оиси знал, что его прежний господин Асано поступил бы точно так же. Асано не стал бы безвылазно отсиживаться за стенами крепости. В тех случаях, когда возникала кризисная ситуация, он всегда предпочитал встретить опасность лицом к лицу.

Когда Элдин небрежно заявил, что он собирается посетить торговые ряды, гафы издали ликующие возгласы, и Оиси заметил, что его люди, переглянувшись, тоже обменялись одобрительными кивками.

Усиление отряда за счет гафов уже приносило свои плоды. Тридцать самураев под командованием Такаси остались охранять таверну и укреплять оборону, а другие восемь вместе с гафами сопровождали Элдина.

Поскольку день был не праздничный, улицы заполняли толпы Аль-Шиги, спешащих по своим повседневным делам. Молодые мужчины и женщины, одетые в плотно облетающие фигуру балахоны, прогуливались, разбившись на небольшие группы, и бросали на проходящих мимо чужеземцев взгляды, полные открытой враждебности. Мари, вызвавшаяся служить им проводником, держалась поближе к Элдину.

Культ Аль-Шига казался Элдину окутанным такой таинственностью, что в его представлении город должен был напоминать декорации плохого фильма со зловещими фигурами, притаившимися в темных переулках с ножами наготове, пустынными улицами, где Можно встретить лишь одинокого прохожего, крадущегося на какую-то секретную встречу.

Но даже в таком мире, как Дыра, населению приходилось решать самые будничные проблемы, независимо от того, насколько экзотичной была их религия.

Торговые ряды открытого рынка тянулись по обеим сторонам улицы, торговцы предлагали самый широкий ассортимент товаров. Искусно сотканные ковры были выставлены на обозрение рядом с изящными ювелирными изделиями из серебра, мебелью, изготовленной из редких пород древесины, фарфором и разукрашенными молитвенными карточками, которые, если их сжечь при соблюдении определенного ритуала, служили хорошим жертвоприношением.

Элдин находился в окружении продуктов примитивной цивилизации, где не существовало каких-либо технических устройств, и он находил эту перемену освежающей. Все, что он видел, было изготовлено руками мастеров, гордящихся своими творениями, и они оживленно и настойчиво призывали чужеземцев сделать покупку.

Продолжая двигаться по главному торговому ряду, труппа вскоре оказалась на территории продовольственного рынка, и Элдин сразу же понял, что примитивная цивилизация имеет и свои отрицательные стороны.

Они пробирались через груды гниющих отбросов. Когда товар портился до такой степени, что его уже нельзя было продать, торговцы просто сметали отбросы со своих прилавков на мостовую.

Культ Аль-Шига запрещал употреблять в пищу мясо, и поэтому в открытую продавались только растительные продукты. Здесь был большой выбор тропических фруктов и различных злаков с обширных полей, окружающих города. Некоторые предлагали грибы и грибовидные наросты, выращенные в пещерах, подогреваемых геотермальными источниками, которые густой сетью пронизывали поверхность планеты. Некоторые из растений при дневном свете выглядели просто отталкивающе. Одна из таких разновидностей привлекла особое внимание Элдина, поскольку он слышал о ней еще до того, как спустился на поверхность Дыры. Элдин замедлил шаг, чтобы повнимательнее рассмотреть диковинку.

Растение, достаточно точно названное «гниющий человек», представляло собой огромный, около двух метров, грибовидный нарост, напоминающий очертаниями разлагающийся человеческий труп. От центрального стебля отходило пять отростков. Один закруглялся в том месте, где должна находиться человеческая голова, а четыре других соответствовали рукам и ногам.

Чем больше растение напоминало человеческую фигуру, тем выше была его цена. Те, кто выращивал эти необычные растения, применяли множество трюков, скрещивали и подрезали отростки в молодом возрасте, чтобы заставить их принять нужную форму. Мастера своего дела, используя секреты, передаваемые из поколения в поколение, иногда выращивали настоящие шедевры с пальцами на руках и ногах, четкими чертами лица и длинными светлыми волосами.

Разумеется, подобные произведения искусства ценились чрезвычайно высоко, и порою на рынке их обменивали по весу на такое же количество драгоценного зеленого янтаря.

Выдержка растения до нужной стадии зрелости также являлась важной частью сложного процесса.

После того, как растение срезали, его внутренняя часть начинала медленно разлагаться, превращаясь в зеленую вязкую жидкость, подверженную брожению. Если вскрыть стебель слишком рано, содержимое напоминало вкусом переброженный сахар, а если промедлить, сок становился кислым. Эта жидкость являлась единственным исключением из закона, запрещающего употреблять спиртные напитки, что придавало ей еще большую ценность. Для некоторых гурманов главная изюминка заключалась в букете, выделяемом вскрытым растением, а сам напиток представлял собой второстепенный интерес. Вскрытие особо ценного экземпляра предварялось долгой церемонией. Ритуал мог продолжаться целый день, оттягивая долгожданный момент, когда нож наконец пронзал стебель, и гости считали большой честью получить право первыми подойти к растению и вдохнуть то, что им казалось тончайшим ароматом.

Самураи, окружавшие Элдина, с отвращением наблюдали за борьбой двух клиентов, желающих приобрести самый лучший экземпляр, лишь немного не дотягивающий до уровня настоящего шедевра. Заинтересовавшись этой сценой, Элдин, остановился посмотреть, чем закончится торговля.

Стороны наконец ударили по рукам, и с величайшей торжественностью покупатель, победивший в торгах, подозвал своих родственников, чтобы забрать похожий на гроб продолговатый ящик и отнести его домой.

Следуя традиции, торговец выложил на прилавок небольшого «гниющего человека», размером не более полуметра и, очевидно, не самого высокого качества. Порывшись в складках балахона, он извлек на свет кинжал и одним быстрым движением разрезал стебель от головы до ног. Издав протяжную хлюпающую отрыжку, растение выпустило скопившийся внутри воздух. Покупатели и их родственники склонились над прилавком и как истинные гурманы начали обмениваться впечатлениями.

— Хороший букет, богатый и полновесный, — воскликнул один.

— Немного кислит. Вероятно, тот момент, когда его следовало вскрыть, уже прошел, — принюхавшись, произнес Яругой.

Порыв ветра донес запах до Элдина, и, содрогнувшись, он тут же узнал еще одну причину, по которой растение заслужило свое наименование.

Торговец выставил на прилавок небольшой поднос с чашечками и, зачерпнув ими в растении, предложил отведать напиток своим клиентам. Вязкая зеленая жидкость имела слабый перламутровый налет гноя, выделившегося из разложившейся ткани. Пытаясь скрыть отвращение, Элдин поспешно продолжил путь. Самураи обменялись мрачными комментариями, в то время как у гафов реакция спутников вызвала громкий смех, поскольку сами они в этой сцене увидели проявление жестокости, пришедшейся им по вкусу.

Дойдя до конца торгового ряда, где продавали растения, отряд свернул в узкую улочку, на которой не было видно открытых прилавков. Мари объяснила, что здесь проходит более короткий путь до Седы, поскольку так они обойдут самую многолюдную часть рынка. Она заверила Оиси в том, что идти здесь ничуть не опасней, чем по торговым рядам, но, как показалось Элдину, фильм ужасов, недавно возникший в его воображении, мог сниматься именно в этом самом месте. Двери домов, вытянувшихся по обе стороны улочки, периодически приоткрывались, люди осторожно выглядывали наружу, а затем торопились прочь, унося с собой под одеждой какие-то свертки, в то время как другие, поджидавшие в боковых переулках, быстро проскакивали в открытую дверь и запирали ее за собой.

Приподняв брови, Элдин вопросительно посмотрел на Мари.

— Торговцы мясом. Единственные местные животные, пригодные в пищу, похожи на свиней, и их мясо является табу. Этих животных выращивают под землей, в пещерах. Их кормят низкосортными грибами, а помет используют как удобрение. Мясо продают здесь. Почти все едят мясо, но никто не хочет, чтобы старей шина или улла поймал его с поличным. Вот почему Аль-Шига обычно принимают пищу в одиночестве. Не стоит так пристально смотреть в ту сторону, поскольку они могут подумать, что ты пытаешься запомнить их лица, — добавила Мари, и Элдин поторопил своих людей.

— Мы приближаемся к месту, где продают Хаучма Сул, — прошептала Мари, когда отряд подошел к очередному повороту узкой улочки.

— Что продают? — переспросил Элдин, которого заинтересовала брезгливость, появившаяся в ее голосе.

— Ходят слухи, что местные мастера каким-то образом заставляют растения, постепенно поглощающие кости, обвивать человеческий скелет, и в конце концов остаются только корни и стебли, принявшие форму скелета.

Элдин невольно вздрогнул.

— Шига ценят такие растения так же высоко, как и «гниющего человека», и используют их в качестве украшения интерьера, напоминающего о бренности всего живого.

Свернув за угол торгового ряда, группа замерла на месте при виде жуткого зрелища. Вдоль всего торгового ряда висели сотни точных копий скелетов людей и гафов из переплетенных стеблей растения, похожего на виноградную лозу. Элдин задержался, чтобы взглянуть на них поближе, и в то же мгновение из магазина выскочил торговец, готовый обслужить клиента.

— Наилучший Хаучма Сул, который вы сможете найти на всей Дыре, — начал торговец. — Каждое ребро на месте, посмотрите сами. Вот, полюбуйтесь на этот экземпляр, здесь есть даже зубы. Пересчитайте их, и вы убедитесь, что зубов ровно тридцать два.

— Как вы их делаете? — спросил Элдин, думая о том, что ему сказала Мари.

Торговец хитро посмотрел на него и погрозил пальцем.

— Секрет Аль-Шига, — сказал торговец. — Если я расскажу, как мы делаем Хаучма Сул, вы, чужеземцы, не будете их у нас покупать.

— Просто мне любопытно, вот и все, — сказал Элдин и приготовился идти дальше.

— Может быть, экземпляр поменьше, соответствующий скелету ребенка, больше придется вам по вкусу? — спросил торговец.

— К сожалению, меня не интересуют подобные украшения.

— Свинячье отродье, — презрительно бросил торговец, плюнув Элдину под ноги.

Басаки угрожающе зарычали, и он поспешно скрылся в своем магазине.

Наконец они выбрались за пределы рынка и вышли на широкий, прямой как стрела бульвар, протянувшийся к цели их вылазки.

Прямо перед ними стройная башня Иглы уходила к небесам. Ее конечно же можно было увидеть с любой точки на поверхности Дыры, но с главной улицы города она была видна полностью — сооружение Древних Странников представало во всем своем великолепии.

Даже несмотря на то что Элдин путешествовал по всему Облаку и видел немало удивительных вещей — от кольца Колбарда до вспышки сверхновой звезды, — глядя на гигантскую башню, он чувствовал, как у него захватывает дух. Как и от всех других творений Древних Странников, от нее веяло незыблемостью, и по своим масштабам башня намного превосходила любые самые смелые инженерные проекты, которые когда-либо пытались осуществить люди или гафы.

Глядя на это сооружение, берсеркеры и самураи не могли, как Элдин, представить себе всю его сложность, но тем не менее были убеждены, что построить его могли только боги.

— Если мы собираемся вступить с кем-нибудь в контакт, — сказала Мари, — то лучше всего это сделать ближе к башне.

Следуя за ней, отряд вышел на широкую площадь, окружающую Иглу.

Площадь была вымощена тем же самым материалом, который Древние Странники использовали и для облицовки самой Иглы. Однако сверкающий металл был едва виден после многочисленных фестивалей, проходивших здесь в течение нескольких веков. Над всей площадью стоял терпкий запах разлагающейся крови, поэтому Элдин и сопровождающие его самураи закрыли лица рукавами.

Слабый порыв ветра принес с собой облака дыма, поднимающегося над одним из храмов, которые тянулись по всему периметру площади.

Элдин с дрожью посмотрел на культовое сооружение, состоящее из прямоугольных блоков. По ступеням, тянувшимся к вершине храма с внешней стороны, поднималась процессия с извивающейся фигурой в желтом балахоне. Вместе с запахом дыма со стороны храма долетали высокие протяжные вопли, издаваемые жертвой.

Охваченный ужасом, Элдин замедлил шаг, но облако дыма закрыло из виду верхнюю часть храма; ему оставалось только догадываться, какая жуткая казнь ждала жертву на верхней площадке.

Из внутренней части храма появились новые фигуры, несущие на плечах тела, завернутые в куски ткани. Они тоже начали подниматься по внешней лестнице. Пока разыгрывалась эта драма, местные жители спокойно пересекали площадь, спеша по своим делам, и не останавливались, чтобы бросить хотя бы мимолетный взгляд в ту сторону.

— Мне кажется, нам лучше поторопиться, — прошептала Мари, дернув Элдина за рукав.

Наконец они добрались до основания Иглы и поднялись по ступенькам, ведущим на широкую платформу, окружавшую сооружение.

Представшая их глазам картина являла собой настоящий хаос.

Чужеземные торговцы стояли за временными прилавками и выменивали у местных жителей на свои товары куски бесценного зеленого янтаря. Большинство торговцев были поденщиками, как их высокомерно называли те чужеземцы, которые осмелились поселиться в иностранном квартале.

Утренним рейсом лифта они спускались к подножию Иглы, в течение дня вели торговлю, а затем, с наступлением сумерек, садились обратно в кабину лифта и возвращались наверх. Если к тем торговцам, которые не побоялись поселиться в иностранном квартале, Аль-Шига, ненавидевшие всех иноземцев, испытывали хотя бы некоторое подобие уважения, то их презрение к поденщикам не знало ни меры, ни границ.

У шаек малолетних представителей Аль-Шиги было любимым развлечением отправиться к Седе и закидать торговцев отбросами. Если вполне добропорядочный местный коммерсант, заключив сделку с чужеземцем и обменявшись с ним товарами, напоследок решал перерезать ему горло, то это считалось хорошей шуткой. Однако последователи Аль-Шиги смотрели на убийство с целью ограбления как на большой грех, и поэтому, разделавшись с торговцем и его охраной, они оставляли на прилавке янтарь в оплату за приобретенный товар, после чего уходили.

Разумеется, подобный поступок приводил к настоящему столпотворению, когда соседи погибшего торговца наперегонки бросались к опустевшему прилавку. Такое поведение вызывало еще большее презрение со стороны представителей Шиги, насмехающихся над жадностью чужеземцев.

Порою месть торговли поденщиков превращалось в центр массового безумия. После гибели одного из торговцев соседи бросались собирать рассыпавшуюся по земле добычу, и стоявшие рядом Шига ради смеха совершали еще одно убийство, тем самым оставив без хозяина новый прилавок, после чего разворачивалось настоящее побоище, а оставшиеся в живых торговцы с карманами, раздувшимися от янтаря, спасались бегством, торопясь укрыться в лифтовом холле Иглы.

Элдин медленно обошел вокруг башни, чувствуя на себе подозрительные взгляды Шиги. К счастью, как и предсказывала Мари, в толпе не было заметно синих балахонов, поскольку сегодня у их клана был религиозный праздник и все они находились в своих храмах.

— Элдин! Элдин Ларис! — внезапно послышался чей-то голос.

Обернувшись, Элдин увидел торговца, оживленно машущего руками.

— Уилл Ведзер!

Не веря своим глазам, Элдин сделал знак охранникам следовать за ним, после чего вся группа начала пробираться через толпу, расступавшуюся в стороны перед грозными берсеркерами.

Ведзер приказал своим охранникам покинуть торговый павильон, и когда самураи вместе с гафами образовали вокруг него защитное кольцо, Элдин зашел внутрь.

Ведзер потянул за маленький рычаг, расположенный под прилавком, и железные жалюзи закрыли окна витрины. Снаружи донеслись сердитые возгласы самураев, но Элдин услышал, как Мари их успокаивает.

Он с улыбкой пожал единственную руку Ведзера. Его друг, как обычно, выглядел сильно поизносившимся. Казалось, каждый раз, когда Элдин встречал старого школьного товарища, тот утрачивал очередную часть своего тела, заменяя ее сияющим протезом, богато украшенным драгоценными камнями или искусной резьбой.

Оригинал его правой руки был утерян, когда они вдвоем, еще студентами, изрядно выпив, решили поохотиться на одного из мелких драконов, обитающих на планете Марси.

Оба уха Ведзера были сделаны из чистого серебра и служили заменой полученным при рождении предшественникам, отрубленным во время ссоры в баре. К удивлению Элдина, лицо Ведзера теперь украшал платиновый нос, инкрустированный драгоценными камнями.

— Ах да, мой нос, — Ведзер хмыкнул. — Помнишь моего телохранителя-гафа по имени Орклон? Он откусил мне нос, когда подумал, что я его обманул в не большом пари.

— Но я только что видел Орклона в числе твоих охранников! — воскликнул Элдин.

— Мы с ним сквитались, — невозмутимо заявил Ведзер.

Элдин только покачал головой и решил не вдаваться в детали.

Все еще посмеиваясь, Ведзер достал из складок туники фляжку и предложил Элдину.

— Ты знаешь, я поставил несколько тысяч на исход вашей борьбы, — сказал Ведзер, когда Элдин сделал большой глоток.

— Как, черт возьми, ты смог поставить деньги? — спросил Элдин. — Это привилегия кохов.

— Теперь уже нет, — с усмешкой сказал Ведзер. — Все Облако делает на вас ставки.

И он принялся объяснять в деталях, как организована лотерея, и рассказывать о сделках с лотерейными билетами на черном рынке.

Элдин внимательно слушал его.

— Похоже, тебе уже известно о лотерее, — сказал Ведзер, пристально посмотрев на своего старого друга.

Элдин только улыбнулся в ответ.

— Ты знаешь, многие ставили на то, что к данному моменту ты уже будешь мертв.

— Мне очень жаль, что я не оправдал их ожиданий, — с горечью произнес Элдин.

— Мне удалось включиться в игру в caмом начале, когда ставки принимались из расчета пять миллионов к одному, — гордо заявил Ведзер.

— Надеюсь, памятуя о старой дружбе, ты поставил на меня, — сказал Элдин.

Теперь настал черед Ведзера ответить загадочной улыбкой.

— Кстати, — произнес Элдин небрежным тоном, — что-нибудь слышно о том, кто организовал лотерею?

— Ходят слухи, что к ней имел какое-то отношение кох Зола.

Элдин задумался, и его губы тронула легкая улыбка.

— Если уж мы встретились, то не дашь ли ты какой- нибудь совет старому другу? — попросил Ведзер, очевидно более заинтересованный в том; чтобы получать информацию, чем обеспечивать ею Элдина.

По-прежнему погруженный в свои мысли, Элдин перевел взгляд на Ведзера.

— Если ты играешь на бирже, — произнес Элдин, словно бы думая вслух, — то продавай все, что у тебя есть.

— Что это значит? Элдин улыбнулся.

— Хочешь заключить небольшое соглашение?

Ведзер приблизил к нему серебряное ухо.

— Я весь обратился в слух, — сказал он, усмехнувшись собственной шутке.

— У меня есть к тебе две просьбы. Во-первых, мне нужно установить контакт с Аль-Шигой. Мне необходимо продовольствие, и, что более важно, я хочу получить информацию.

Прежде чем ответить, Ведзер на мгновение задумался;

— Странно, что ты об этом попросил, — сказал Ведзер. — Всего лишь час назад сюда приходил желтый балахон и спрашивал о тебе.

— Правда? — недоверчиво спросил Элдин.

— Да, я сказал ему, что он сможет тебя найти в иностранном квартале, но этот человек выразил желание встретиться с тобой за его пределами.

— Кто он?

— Он не назвал своего имени, но мои стражники знают, где его найти.

Элдин согласно кивнул, и, открыв стальные жалюзи, Ведзер кликнул Орклона, велев ему найти интересующего их человека в желтом балахоне.

— А в чем заключается вторая просьба? — спросил Ведзер.

— Просто я подумал, что, может быть, тебе удастся разыскать одного моего старого друга.

Элдин знаком попросил снова закрыть жалюзи и с улыбкой наклонился к Ведзеру.

— Пойдем, чужеземец.

Стоявший перед Элдином человек, по всей видимости, был мастером; серебристая кайма на желтом балахоне говорила о высоком ранге. Он был ниже ростом большинства местных жителей, но обладал мощной, коренастой фигурой. Лицо, так же как и массивное туловище, имело угловатые очертания. Но первое, что привлекало внимание в его внешности, это черные как угли глаза. Элдин не мог бы с уверенностью сказать, что в них — всепоглощающая целеустремленность или же просто безумие. Вокруг талии незнакомца был затянут широкий кожаный пояс; сбоку свисали небольшой мешок и несколько кинжалов, чьи рукоятки украшал орнамент из драгоценного янтаря.

Элдин с подозрением посмотрел на Ведзера. Может быть, Габлона договорился с ним и организовал эту встречу для того, чтобы заманить его, Элдина, в ловушку?

— Он поклялся головой в соответствии с ритуалом, — прошептала Мари, почувствовав нерешительность Элдина.

Словно бы услышав слова женщины, мастер бросил на нее беглый взгляд.

— Я отдал в залог собственную голову, поклявшись, что вы будете в безопасности. Или вам этого недостаточно? — В его голосе прозвучала угроза.

— Нет, все в порядке, — поспешно произнес Элдин. — Мы дойдем с тобой.

Гафы собрались вокруг Элдина; самураи сформировали внутреннее кольцо, и Оиси, как обычно, перемещался внутри него, занимая позицию между Элдином и возможным источником опасности.

Мастер с любопытством наблюдал за этими приготовлениями.

«Пусть знает, что я осторожен, — подумал Элдин. — Если ему покажется, что ко мне можно подобраться без особого труда, он может совершить убийство просто из спортивного интереса».

Мастер повернулся и, не оглядываясь, начал пробираться сквозь толпу. Отряд Элдина последовал за ним.

Последователи Аль-Шиги, завидев их, почтительно расступались в стороны, и вскоре Элдин понял, что они уступают дорогу не из-за его многочисленной охраны, а потому, что видят во главе отряда мастера. Заметив его, люди пятились назад, что-то бормоча себе под нос.

Этот человек не смотрел по сторонам. Он не шел вразвалку, важно надув щеки. Его поступь была размеренной и спокойной, словно бы он совершал оздоровительную прогулку по лесу и не имел никаких причин кого-либо опасаться.

Почувствовав уверенность и силу, исходящую от шагающего впереди воина, самураи обменялись короткими одобрительными репликами. Вскоре они пересекли площадь и подошли к воротам, ведущим в часть города, занимаемую кланом Варди.

Не замедляя шага, мастер вступил в сырой полумрак. Стены широкого туннеля содрогались от громких криков толпы, направляющейся в противоположном направлении. В любой другой ситуации Элдин остановил бы свою охрану, пропустив идущую навстречу толпу — замкнутое пространство туннеля являлось тем местом, где он менее всего хотел нарваться на засаду, — но мастер уверенно продолжал путь.

Оиси бросил вопросительный взгляд на Элдина, но, пожав плечами, рассудил, что они должны следовать за незнакомым воином, надеясь, что в его действиях не кроется обман.

Как и прежде, толпа расступалась при их приближении. Мастер гордо шествовал впереди отряда.

Внезапно в сумраке туннеля произошло какое-то быстрое движение и раздался чей-то сдавленный крик.

С плавной легкостью мастер повернулся, и его нога врезалась в грудь какого-то человека из толпы. Раздался громкий хруст треснувших ребер. Нога еще оставалась в воздухе, а он уже полоснул кинжалом по горлу другого человека. С громким воем тот отпрянул назад, пытаясь остановить руками пульсирующий фонтан крови.

Все закончилось еще до того, как Элдин успел понять, что жертвами мастера стали представители клана Бенжада в зеленых балахонах с ритуальными красными повязками. В их руках были зажаты кинжалы.

Короткими кивками самураи выразили свое одобрение боевым навыкам незнакомца и, по всей видимости, поставили ему самую высокою оценку, а мастер, все еще держа в руке окровавленный клинок, обвел представителей Бенжады взглядом, полным высокомерного презрения.

— Это уже вторая попытка за сегодня, — крикнул он. — Неужели вам еще недостаточно?

Зеленые молча попятились и, повернувшись, скрылись в глубине туннеля, оставив лежать на мостовой двух мертвых соратников.

— Я задержу вас совсем ненадолго, — сказал мужчина и, отвязав от пояса мешок, присел рядом с первым телом. Элдин отвернулся, чтобы не видеть, как окровавленный мешок примет новые головы, удвоившие дневную добычу мастера.

Выбравшись из туннеля, они продолжили путь по улицам города. Большую часть прохожих, попадавшихся им навстречу, составляли люди в желтых балахонах, но время от времени им встречались и небольшие группы гафов. Люди и гафы, завидев мастера, встречали его приветственными кивками, подняв перед собой правую руку ладонью вверх, но он проходил мимо, словно бы никого не замечая.

Наконец они свернули в узкий переулок и подошли к двери, открывшейся при их приближении. Обернувшись, Элдин увидел, как несколько дюжин людей в желтых балахонах, появившиеся словно бы из-под земли, отрезали им путь к отступлению. Элдин вопросительно посмотрел на Оиси, и тот в ответ молча кивнул.

Отряд остановился у двери, и Оиси первым подошел к порогу. Было заметно, что он приготовился к самому худшему. Если незнакомец добирался заманить их в ловушку, то место как нельзя лучше подходило для этой цели. Они находились на противоположном конце города, почти в одной лиге от своего убежища. Тысячи желтых, по всей видимости приведенные в боевую готовность своим предводителем, могли окружить их в течение нескольких секунд.

Элдин бросил взгляд на своих телохранителей, с подозрением осматривающий узкий переулок. Элдину казалось, что каждый нерв его тела взывает к нему, требуя поскорее убраться из этого места и вернуться в надежное убежище. Но в то же самое время Элдин прекрасно понимал, что оказался в безвыходном положении. Ему было необходимо установить контакт с Шигой, а если он проявит нерешительность, то неминуемо потеряет лицо не только перед местными жителями, но и перед собственными охранниками.

Пробравшись сквозь кольцо телохранителей, он приблизился к Оиси, и они вместе перешагнули через порог крепости.

Элдина сразу же поразила утонченная изысканность внутреннего убранства. За дверью располагался крытый портик, освещенный мягкими Лучами солнца, падающими сквозь стеклянные панели на потолке. На стенах висели яркие драпировки с орнаментами из букв, складывающихся в изречения из святых писаний Шиги либо изображающих звездные россыпи и закрученные спирали галактик.

За портиком находился открытый дворик. У Элдина сразу же возникло впечатление, что перед ним некий архитектурный пережиток, перенесенный из далекого прошлого.

В центре дворика располагался фонтан, по всей видимости питаемый водой из горячих серных источников.

Мужчина жестом предложил Элдину присесть на низкий диван, а также пригласил Зергха, Мари и Оиси присоединиться к нему, в то время как остальная часть отряда разместилась в портике.

— Меня зовут Ульсак, — представился мужчина. — А ты Элдин Ларис?

Элдин с удивлением посмотрел на верховного мастера Варди. Он уже слышал от Мари об этом человеке, лидере одного из шести кланов, вызывавшем у чужеземцев наибольший страх.

— Так, значит, ты хочешь заключить со мной соглашение, — неторопливо произнес Ульсак и, отвязав от пояса окровавленный мешок, бросил его поджидавше му прислужнику.

— Верно, — ответил Элдин, застигнутый врасплох прямотой Ульсака.

— Почему? — спросил Ульсак, остановив на Элдине пристальный взгляд.

— Потому что оно будет выгодно нам обоим.

Запрокинув голову, Ульсак громко рассмеялся.

— Маленький ничтожный человечек! Во всей вселенной нет ничего такого, что ты мог бы мне предложить, в то время как я могу дать тебе очень много. Например, твою собственную жизнь.

С возрастающим беспокойством Элдин обвел взглядом дворик с полудюжиной арок, ведущих во мрак.

— Нет-нет, — насмешливо произнес Ульсак, — здесь никто не прячется в тени. Подобные дешевые трюки подходят только молодым и неопытными. Но если я захочу твоей смерти, ты умрешь прямо сейчас. Жизнь такого ничтожного существа, как ты, для меня не имеет никакой ценности.

— Мне кажется, — вмешался Оиси, — у нас тоже есть возможность убить тебя, не сходя с места.

Ульсак снова запрокинул голову, издавая короткие хриплые смешки.

— Смело сказано. Ты готов скрестить со мной клинки прямо здесь и сейчас?

Оиси молча поднялся, преисполненный намерения ответить на брошенный вызов, но Элдин протянул руку, удерживая его от необдуманного поступка.

— Мы пришли сюда с миром, — заявил Элдин. — Ты поклялся головой, заверив нас в том, что нам ничто не будет здесь угрожать. Мы просто хотим заключить с тобой соглашение и получить некоторую информацию.

Он знал, если Оиси и победит, они все равно не смогут выбраться из этого здания живыми. Но после короткой сцены в туннеле Элдин сильно сомневался в том, что даже лучший из его фехтовальщиков сумеет сражаться на равных с сидевшим перед ним человеком. Выразительно посмотрев на Оиси, он сделал ему знак сесть. По выражению глаз Оиси Элдин понял, что самурай уже приготовился принять смерть в неравном бою с Шигой только из-за того, что, играя словами, Ульсак усомнился в его воинской доблести.

— Слушайся своего господина, маленький чело век, — холодно произнес Ульсак.

Элдин вновь посмотрел на Оиси.

— В другой раз, — прошептал он.

С видимой неохотой самурай снова опустился на диван, уставившись на Ульсака пристальным взглядом.

По выражению лица Ульсака Элдин понял, что ему понравилось смелое поведение Оиси.

— Если мы покончили со взаимными угрозами, — сказал Элдин, — то предлагаю перейти к обсуждению условий нашего соглашения.

— Что же ты намерен мне предложить? — поинтересовался Ульсак.

— За пределами этого мира я достаточно влиятельный человек. Когда срок моего пребывания здесь подойдет к концу, я смогу организовать эксклюзивную поставку вашему клану наилучших сортов стали для изготовления оружия. Я доставлю тебе любые предметы роскоши, какие ты только захочешь. Назови цену, и товары будут твоими.

Откинувшись на спинку дивана, Ульсак снова хрипло рассмеялся.

— Ты предлагаешь мне заключить торговое соглашение с человеком, который скоро будет мертв. Ты даешь мне обещания из могилы. Ты ничего не способен мне предложить.

— Почему ты так уверен в том, что я погибну?

— Ну ладно, ладно. Ты и сам все прекрасно понимаешь, — лениво произнес Ульсак. — Это мир Аль-Шиги. Это наш мир, и ты в нем пришелец. Ты думаешь, я не знаю, почему ты находишься здесь?

— Просвети меня, — холодно сказал Элдин.

— Игра, — медленно ответил Ульсак, подавшись вперед и остановив взгляд на Элдине.

— Так, значит, ты знаешь?

Ульсак только покачал головой, по всей видимости забавляясь его удивлением.

— Если вам все известно, — сказал Элдин, — то почему вы терпите подобные действия со стороны чужеземцев, путешествующих среди звезд? Вы ведь ненавидите всех нас, я это знаю. Так почему же вы позволяете звездным правителям превращать свой дом в место для забав?

— Потому что ваши игры забавляют и нас, — спокойно ответил Ульсак, и легкая улыбка заиграла на его губах.

— Каким образом?

— То, чем вы здесь занимаетесь, помогает нам вести собственную игру, — ответил Ульсак.

— Какую игру?

Ульсак вновь покачал головой с таким видом, словно он разговаривал с неразумным ребенком. — Тебе известно, что в последний день вашей так называемой игры состоится Ульман, Великий Фестиваль?

— Произойдет двойное затмение, — пояснила Мари, после того как Элдин перевел на нее озадаченный взгляд. — Слух об этом событий уже несколько дней бродит по городу. Оба спутника одновременно затмят собой светило.

— А какое отношение это имеет к нам? — спросил Элдин.

— Видишь ли, я хочу сделать предложение тебе и твоим спутникам.

— В чем оно заключается? — поинтересовался Элдин, чувствуя, что его нервы находятся на пределе.

— Когда небо потемнеет, ты придешь ко мне.

— И что ты сделаешь?

— Конечно же убью тебя, — с готовностью отозвался Ульсак, — что же еще?

— Очень заманчивое предложение, — сказал Элдин, — но, по всей видимости, я буду вынужден от него отказаться.

— Ты не отдаешь себе отчета в создавшейся ситуации, — продолжил Ульсак, — Ты нравишься мне. Мне понравилось, как ты разобрался с представителями клана Исма, и мне нравятся твои воины. Если ты придешь ко мне сам, я позабочусь о том, чтобы ты покинул этот мир без мучений. Во время церемонии ты будешь находиться под воздействием наркотиков, а твои воины станут моими слугами.

Элдин только покачал головой.

— Ты по-прежнему ничего не понимаешь, — сказал Ульсак. — Аль-Шига не позволит тебе покинуть планету живым. Мы можем убить тебя в любое время.

— Тогда почему вы этого не делаете?

— На то у меня имеются свои причины, — ответил Ульсак.

— Значит, тебе нужно, чтобы я добровольно пришел сюда, как овца на заклание, и больше ничего? — Элдин поднялся на ноги.

Оиси отдал короткую команду, и остальные члены отряда, выскочив из портика, стали рядом с Элдином. Ульсак остался сидеть на диване, но за его спиной раздался слабый шелест, и около полусотни воинов в желтом, появившись из тени, расположились за фонтаном.

— Может быть, нам покончить с этим прямо здесь и сейчас? — спросил Оиси.

— У меня нет такой необходимости, — лениво ответил Ульсак. — Я просто хотел оказать вам дружескую услугу, а вы сочли себя оскорбленными.

— Ты попросил нас прийти к тебе, умоляя о смерти, но знай, сорок семь ронинов погибнут только с оружием в руках.

— Очень плохо, — сказал Ульсак. — Позволь, я расскажу тебе, что произойдет, если вы отвергнете мое предложение. Прежде чем небо потемнеет, наши уллы объявят, что пробил час и необходимо сделать нужное жертвоприношение. Затем начнется охота. Вас постараются захватить живыми. Потом приведут на большую площадь.

Он остановил взгляд на Элдине.

— Церемония жертвоприношения на самом деле очень проста. Вам связывают руки, а на спину подвешивают брезентовый мешок. К мешку подведена трубка, по которой поступает вода. Сначала кажется, что в этом нет ничего особенного, но через несколько часов все новые и новые литры жидкости будут пригибать вас к земле.

— В этом действительно нет ничего особенного, — сказал Элдин и тут же пожалел о своих словах, поскольку его поразила внезапная догадка.

— Да, я забыл упомянуть одну маленькую деталь, — произнес Ульсак, мечтательно прикрыв глаза. — Видишь ли, под тобой и твоими людьми будут находиться заостренные стальные колья. Постепенно ношу, навалившуюся вам на плечи, будет все труднее удерживать, и вы начнете проседать под возрастающим весом. Но тут кол войдет в вашу плоть, и вы выпрямитесь. Правда, через некоторое время ваши колени снова подогнутся, и кол войдет еще глубже. Стальное острие проникает в ваши внутренности, горячая волна агонии проходит по вашему телу, и вы снова подскакиваете вверх. Я не раз наблюдал за ходом казни и могу сказать, что это любопытнейшее зрелище. Некоторые пытаются себя пронзить, чтобы прекратить мучения, но плоть протестует, и они продолжают страдать. Да, и крики, какие замечательные крики издают даже самые смелые и сильные духом, — продолжил Ульсак. — Некоторые просто кричат, другие плачут и умоляют о пощаде. Мы любим тех, кто просит. Каждый вопль с мольбой о помиловании зрители встречают насмешливыми комментариями. Порою там становится по-настоящему весело. Жертвы начинают прыгать на кольях вверх-вниз, словно детские игрушки, пытаясь вонзить острие себе в сердце, но у них, как правило, ничего не выходит, и агония продолжается.

Не вставая с дивана, Ульсак протянул руку и взял с сервировочного столика кусочек «гниющего человека». Он внимательно осмотрел его со всех сторон, прежде чем положить в рот.

— Агония длится часами. Вы постепенно слабеете, опускаетесь все ниже и ниже, пронзая себя, пока кол наконец не пройдет полностью сквозь ваше тело. В некоторых случаях кол может пройти через легкие или диафрагму до того, как жертва умрет. На это стоит посмотреть. Вам следует почаще посещать наши храмы.

Элдин отчаянно боролся с растущим в его душе страхом. Он был готов обнажить свой меч и, бросившись на уллу, принять смерть в бою.

— Ты думаешь о том, чтобы покончить со всем прямо здесь, — прокомментировал Ульсак. — Но на твоем месте я не стал бы этого делать.

— А почему? — спросил Элдин хриплым от напряжения голосом.

— Потому что мне нужно, чтобы Габлона умер вместе с тобой, — ответил Ульсак. — Ты ведь не хочешь, чтобы твой толстый друг успел порадоваться твоей смерти, не так ли?

— Почему время нашей смерти имеет для тебя та кое значение?

— Я предлагаю тебе самому попробовать решить эту загадку, — усмехнувшись, произнес Ульсак. — Если ты погибнешь сейчас, то никогда не узнаешь ответа. Ты должен понимать: если, поддавшись страху, ты бросишься на меня сейчас, это будет проявлением трусости, и все твои спутники будут обречены на смерть.

Элдин перевел взгляд с Ульсака на своих самураев и гафов и понял, что этот человек прав. Как только они попытаются завязать здесь бой, поднимется тревога, и через несколько мгновений их окружит несметная толпа.

— Давай все равно доберемся до него, — прошипел Оиси.

Элдин снова посмотрел на Ульсака, по-прежнему сидевшего на диване.

— А почему бы тебе просто не взять меня в плен?

— Я не хочу, чтобы ты был моим пленником в течение всех дней, оставшихся до Ульмана. Почему — догадайся сам. Ты должен самостоятельно решить свою судьбу. Кроме того, я буду испытывать удовольствие, зная, что ты живешь в постоянном страхе. В последнее время я ежедневно приходил к Седе, зная, что рано или поздно ты появишься там в поисках информации. Я рассказал тебе все это, чтобы у тебя было время поду мать, а затем прийти ко мне добровольно. Это будет значительно разумней, чем превратиться в объект охоты и тем самым приговорить себя к мучительной смерти. Мне больше нечего вам сказать, — сказал Ульсак, принимая скучающий вид. — Ты можешь идти. У тебя больше нет необходимости беспокоиться о пропитании. Еще до того, как ты вернешься в таверну, мои люди доставят туда еду и питье. Там будет тебя ждать и мешочек зеленого янтаря, чтобы ты мог купить себе то, о чем мы, возможно, забыли.

Ульсак заметил, что в глазах Элдина промелькнуло подозрение.

— Клянусь головой, что все продукты будут безопасными для употребления.

— К чему все это? — спросил Элдин.

— Я хочу, чтобы ты оставался целым и невредимым до того времени, когда наступит Ульман, — ответил Ульсак с тонкой улыбкой. — Знай, что за тобой и толстяком мои люди будут вести постоянное наблюдение. Мы больше не допустим, чтобы вы продолжали свои глупые игры, и найдем способ предупредить каждого из вас, если возникнет какая-то опасность. Я хочу, чтобы вы пребывали в полном здравии, пока не потребуетесь для жертвоприношения.

Ульсак поднялся с дивана и, сделав несколько шагов, остановился напротив Элдина.

— Такова судьба, которая тебе уготована, — прошептал он. — Повинуйся моей воле, и твоя смерть будет безболезненной.

Не произнеся ни слова, Элдин сделал знак своим спутникам.

— Игра только начинается, — сказал Элдин, пони мая, что это всего лишь глупая бравада, но он должен был что-то сказать.

Ульсак рассмеялся.

— Сегодня ночью ты увидишь во сне все то, о чем я тебе рассказал, Элдин Ларис. Я знаю гораздо больше тебя и поэтому уверен, что в конце концов, измученный ночными кошмарами, ты придешь ко мне с поднятыми руками. Ты будешь умолять принести мир в твою душу, прежде чем мы вонзим кол в твое тело, заставив, словно сломанную игрушку, прыгать на сталь ном острие.

— Что ты наделал!

Вуш низко склонился перед Лосой. Для Надзирателя подобный всплеск негодования являлся чем-то не слыханным, поскольку в их обществе спокойствие и беспристрастность являлись единственной достойной реакцией на любые новости, независимо от того, хорошие они или плохие.

— Я всего лишь продал все билеты с исходом, где они оба останутся живы. Мы знаем, что твой план надежен и Шига нас не подведут. Поэтому я решил, что глупо терять деньги на бесполезных инвестициях.

— Так, значит, ты продал опцион на наши билеты, содержащие вариант, где оба оставшихся участника доживают до конца игры?

— На них возник повышенный спрос, и появилась возможность извлечь большую прибыль, — пояснил Вуш.

— Сколько билетов ты продал?

— Все, что у нас были, — прошептал Вуш. Лоса в отчаянии отвернулся.

— Мы оба знаем, что у них нет никакой надежды пережить Великий Фестиваль, — сказал Вуш. — Ульсак позаботится об этом. Так зачем напрасно терять деньги?

— Ты говоришь глупости. Мы имеем дело с вероятностями. Существует шанс, пусть даже самый ничтожный, что они выживут. Мы и так уже запятнали души, начав осуществлять этот план. Если Надзирателям из верхнего круга станет известно о наших действиях…

Он замолчал, не желая даже думать о том, что скажет Совет, узнав о подобной деятельности.

— Кто купил билеты?

— Трудно сказать. Какая-то подставная фирма скупила все пять тысяч билетов первого дня, как только я пустил их в продажу.

— Почему ты это сделал?

В ответ Вуш только пожал плечами. Как он мог объяснить Лосе, что близкий контакт с биржей оказался для него непреодолимым соблазном? Поначалу он сохранял беспристрастность, но атмосфера, царившая на бирже, с каждым днем действовала на него все сильнее. Лихорадка купли-продажи, разразившаяся перед смертью Сигмы, оказалась последней каплей, переполнившей чашу. Биржа поглотила Буша. Извлечение биллионных прибылей стало для него игрой, затмившей реальность.

Низшие существа поймали в сеть его душу, научив рисковать и выигрывать. Он даже не задумался о том, что богатство не имеет никакой ценности для Надзирателя, поскольку глупо покупать то, чем нельзя воспользоваться.

— Я увидел возможность, — произнес он, запинаясь, — превратить пять тысяч бесполезных билетов в наличные деньги.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать с наличными? — спросил Лоса голосом, поднявшимся до крика.

Вуш не смог ему ответить, но он все еще испытывал радостное возбуждение от того, что недавно сделал. Первоначальная полумиллионная инвестиция превратилась в два с половиной биллиона.

— Ради твоего же блага будем надеяться на то, что они не выживут, — сказал Лоса.

Эта фраза вызвала у Вуша настоящий шок. Желать смерти другому разумному существу полностью противоречило их основным принципам. Слова, сорвавшиеся с губ, вызвали потрясение у самого Лосы, и он в смущении отвернулся,

— По крайней мере, все остальные события развиваются в соответствии с планом, — сказал Лоса, торопясь сменить тему. — В тот момент, когда игра закончится, мы потребуем выплатить наш выигрыш. Имущество всех компаний Облака, кроме тех, что принадлежат ксарну и коху Букхе, перейдет в нашу собственность, после того как ВЛК[3] не сможет рассчитаться с долгом. За этим последует немедленный крах всей экономики Облака, и ситуация окажется полностью под нашим контролем.

Шига вырвутся на свободу, и все улики будут указывать на то, что это был акт мести со стороны наследников Габлоны. Своим появлением они посеют хаос, и через некоторое время пришельцы сами обратятся к нам с просьбой восстановить порядок. Таким образом, они добровольно передадут бразды правления в наши руки.

Мы будем знать, что они сами все придумали, организовали и выполнили. Не запятнав собственные души, мы призовем этих существ к порядку раз и навсегда. Будем надеяться, что твой глупый поступок не помешает выполнению моего плана.

«Не будет никаких проблем, — безмятежно подумал Вуш, — и кроме того, мы сумеем извлечь фантастическую прибыль».

— Жаль, что так получилось с Габлоной и Элдином, — сказал старший Надзиратель. — Но мы не имеем никакого отношения к той ситуации, в которой они оказались; их судьба находится в чужих руках.

— Ну разумеется, — сказал Вуш, согласно кивнув головой.

Лоса отвернулся от своего помощника. Сегодня утром он получил послание от Арха, где тот требовал явиться к нему на аудиенцию. Значит, старейшина обо всем узнал, подумал Лоса. Что ж, все равно уже поздно Пытаться что-либо изменить. Погрузившись в размышления, он выплыл из комнаты.