"Яблочный бал" - читать интересную книгу автора (Грейс Кэрол)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Наступило воскресенье, а Зак все не объявлялся. Когда во время перемены ее мобильный телефон зазвонил, она подпрыгнула от неожиданности.

Это была Мэг.

— Не могу поверить! — восторженно кричала Мэг в трубку. — Ты видела нашу фотографию в газете?

— Да, и нашу тоже, — ответила Сабрина. — Хотя лучше бы ее там не было. У меня и так достаточно проблем с родителями. Сначала выходка на свадьбе. Потом этот спектакль вчера вечером на балу.

— Расскажи мне о нем, — попросила Мэг. — О том парне, которого ты выкупила. О том, с которым ты через три недели проведешь целые выходные вместе. Только правду.

Сабрина заметила, что в учительской сразу стало тихо. Чтобы скрыться от любопытных взглядов коллег, она вышла на улицу, где бегали и шумели дети.

— Мы познакомились в горах.

— Ага. Сюжет обрастает деталями, — ехидно сказал Мэг. — Это поэтому он зовет тебя Белоснежкой? Неудивительно, то ты сама не своя с тех пор, как вернулась оттуда. Этот парень просто красавчик!

— Ты думаешь?

— Я знаю. И если бы не Грэнджер…

— Как у вас дела, кстати?

— Просто фантастически! И этим я обязана только тебе. Одна бы я не решилась пойти на бал, не говоря уже о том, чтобы торговаться на аукционе. Теперь ты скажи что-нибудь хорошее обо мне. Что-то вроде того, что ты тоже никогда бы не осмелилась выкупить своего Очаровательного принца, если бы не я.

— Я не уверена, что поступила правильно, — сказала Сабрина, прохаживаясь взад и вперед по площадке. — Боюсь совершить еще одну ужасную ошибку. Я постоянно ошибаюсь с мужчинами, ты же знаешь.

— Ты заслужила второй шанс, — сказала Мэг. — Я уверена, что у тебя с ним все получится.

— Ладно, поговорим позже, Мэг. Перерыв закончился.

Когда Зак позвонил ей домой во вторник, она сумела сохранить спокойный тон при разговоре. Он сказал, что им нужно поговорить при встрече, и Сабрина с готовностью сообщила ему свой адрес.

Через час после звонка Зак приехал к ней домой. Запыхавшись, он поднялся на третий этаж в маленькую квартирку. Он был в отличной физической форме благодаря спортивному клубу, который регулярно посещал, и домашнему велотренажеру. Почему же ему едва хватило дыхания, чтобы подняться на третий этаж? Дело было не в лестнице и не в третьем этаже. Он сгорал от нетерпения увидеть ее снова.

Он позвонил в дверь. Сабрина открыла не сразу. И он увидел ту Сабрину, какой она была в домике в горах: в свитере и спортивных штанах, которые сейчас были ей как раз и подчеркивали каждый изгиб ее тела. Какое-то время он стоял и просто смотрел на нее, не в состоянии отвести от нее глаз.

— Что-то не так? — спросила она с беспокойством в голосе и шагнула к нему.

— Все в порядке, я просто пытаюсь привыкнуть к тебе. Сначала ты Белоснежка, потом Суперняня, затем Золушка.

— Разве я оставила тебе свою туфельку? — засмеялась она. — Заходи. Хочешь кофе? Я могу сделать каппучино.

— Звучит неплохо, — он прошел в гостиную.

Сабрина ушла на кухню готовить кофе. Гостиная была простенькой, но очень милой. Он сел в одно из больших, обитых тканью кресел и огляделся. Маленький низкий кожаный диванчик у стены. Камин с настоящими дровами. Большие французские окна с чудесным видом на мост. Книжный шкаф с какими-то романами.

Он посмотрел на фотографии на стене и с радостью отметил, что здесь нет ни одной фотографии, где она была бы со своим бывшим женихом. Зато висело много фотографий, где она была маленькой, с родителями.

Сабрина вернулась с подносом, на котором стояли две чашки. Ему она дала каппучино, себе взяла черный кофе и села в кресло напротив.

Когда она дотронулась до него, подавая ему чашку, Зака словно током ударило. Наверное, она тоже что-то почувствовала — он видел, как она удивленно приподняла брови. Хотя, возможно, это было просто статическое электричество из-за шерстяной накидки на кресле. Ну да! Какой смысл обманывать самого себя? Между ними определенно что-то происходило. Что-то особенное. Эта мысль заставила его вздрогнуть. Он не хотел ее обижать, не хотел делать ей больно. Не хотел влюбляться в нее. Он пришел, чтобы сказать ей это.

Они не могли быть вместе.

— Ты была очень милым ребенком, — сказал Зак, оттягивая момент, когда он должен будет сказать Сабрине об этом.

— Спасибо. Я до сих пор храню эту фотографию, где я с родителями на Тихоокеанском побережье.

Я повесила ее здесь, чтобы помнить, что такое идеальное детство. Когда моя мать умерла, все изменилось. Отец женился на другой женщине. Я была в ужасе, думала, она хочет заменить мою мать. Я и не понимала тогда, как ему было одиноко. Но Женевьева оказалась не такой плохой, как сначала показалась. Она просто не такая, как моя мать.

— Не злая мачеха?

— О, нет! Хотя я и не идеальная падчерица. Всегда находилось, за что бы меня можно было отругать, но она никогда этого не делала.

— А это что за фотография?

— Это мой первый класс во время нашей экскурсии в птичий заповедник семь лет назад. Эти дети сейчас в средней школе. И, должна сказать, они неплохо учатся. Не хочу брать все заслуги на себя, они просто чудесные дети. Мои бывшие ученики иногда приходят меня навестить. Не могу поверить, что это было так давно…

— Наверное, ты хорошая учительница. Не зря ты — Учитель года.

— Ты все-таки узнал об этом?

— Ты же сама сказала, что я могу тебя проверить.

— Да, помню. Я не перестану преподавать, пока мне не стукнет шестьдесят пять. Для женщины без детей, как я, особенно важно иметь возможность общаться с детьми, пусть и чужими.

— Разве ты не собираешься заводить своих детей? — Зак не представлял ее иначе как мать, полностью преданную дому, мужу и детям.

Она грустно улыбнулась.

— Похоже, что нет. Я абсолютно не разбираюсь в мужчинах. Не воспринимай это на свой счет. Не хочу снова совершить ошибку, поэтому лучше я останусь одинокой. Мне повезло, что я работаю учительницей. Каждый году меня новый класс ребятишек, благодаря которым я буду чувствовать себя молодой, даже если превращусь в высохшую старую деву.

Зак пристально на нее посмотрел. Не может быть, чтобы Сабрина решилась на такое. Может, после этих слов ему не следует ей ничего говорить? Или все же сказать?

— Знаешь, готов поспорить, что ты будешь очень сексуальной старой девой, — сказал Зак, посмотрев на ее роскошное тело, скрытое домашней одеждой.

Жаль, что его не будет рядом с ней, когда ей исполнится шестьдесят пять, чтобы увидеть, какой она стала.

Сабрина улыбнулась.

— Очень мило с твоей стороны, что ты так говоришь, — она уселась поудобнее. — Так о чем ты хотел со мной поговорить? Если ты хочешь отменить выходные, я понимаю. Это было минутное помешательство. Хотя я рада, что пожертвовала деньги в пользу госпиталя.

Зак пересел на диван поближе к ней, поставил чашку на столик, пробежал рукой по волосам.

— Нет, я совсем не то хотел сказать. Напротив. Я с нетерпением жду этих выходных. Между нами что-то происходит, Сабрина. Я уверен, что ты тоже заметила это. Об этом я и хотел поговорить. Скажи честно, что ты обо мне думаешь?

— Не знаю, что и сказать. На меня столько всего навалилось в последнее время. Ты пришел мне на помощь, когда я больше всего в ней нуждалась. Я никогда этого не забуду. Но думать о каких-либо отношениях мне пока не хотелось бы.

— Значит, ты испытываешь ко мне лишь чувство благодарности. В принципе это все, что я хотел услышать. Ответ на все мои вопросы.

Она покачала головой.

— Нет, это не все. Я согласна, между нами что-то происходит. Ты мне очень нравишься, и мне бы хотелось узнать тебя поближе. Я уже рассказала тебе грустную и скучную историю своей жизни. Мне кажется, теперь твоя очередь, — она откинулась на спинку кресла и отхлебнула кофе.

— Ну, мне не было скучно тебя слушать, — сказал Зак.

Теперь, когда он узнал, что ей, как и ему, не нужны серьезные отношения, обстановка разрядилась. Они вместе проведут выходные, развлекутся. И никаких обязательств. Что может быть лучше?

— Ну? — подсказала она.

Почему бы и не рассказать ей все, как было? Чтобы она поняла, кто он, откуда и чего хотел.

— Когда мне было семь лет, а моему брату пять, наши родители отдали нас в приют. Они сказали, что это ненадолго, пока они не найдут работу. А потом они обязательно приедут и заберут нас. Не то чтобы до этого наша жизнь была сплошным праздником. У родителей никогда не было денег. Мы постоянно переезжали, съезжали с квартир по ночам, чтобы не платить за них.

— Какой ужас! — прошептала Сабрина.

Ее глаза светились сочувствием.

— Пожалуйста, не надо жалости! Сейчас со мной все в порядке. Ты видела Эла, ты знаешь, как он счастлив. У него замечательная жена и куча ребятишек. У него та жизнь, о которой он мечтал. А у меня та, о которой мечтал я.

— И что произошло дальше? Ваши родители вернулись за вами?

Он отрицательно покачал головой.

— Не имею ни малейшего представления, что с ними стало. Социальные службы пытались их разыскать, но все напрасно. Они будто исчезли. Это единственное, что у них всегда хорошо получалось.

— Должно быть, вам было тяжело? Вас усыновили?

— О нет! Мы не подлежали усыновлению. Мы слышали это много раз в течение многих лет. Не только потому, что наши родители были живы. Были и другие причины. — Даже сейчас, много лет спустя, когда он это говорил, он будто слышал те голоса. — Трудные. Неуправляемые. Проблемные. Я старался, чтобы Эл этого не слышал. Старался оградить брата от всех этих слов. Старался, чтобы он не слышал, что они о нас говорили, но у меня не получилось…

— Поэтому он усыновил этих детей? — спросила она.

— Да, — ответил Зак. — Даже теперь я снова и снова спрашиваю себя: должен ли был я настаивать, чтобы нас не разлучали? Если бы я не настаивал, какая-нибудь семья могла усыновить Эла. Он был младше меня. Он был милым ребенком. Не такой «проблемный», как я. Но я не хотел, чтобы нас разлучали. Мы меняли одну приемную семью за другой, пока мне не исполнилось восемнадцать. Тогда я оформил опеку над Элом, окончил школу, нашел работу и стал заботиться о нас двоих. Мы были настоящей семьей, мы вдвоем.

Зак замолчал и вытянул перед собой ноги. Он всегда очень неохотно рассказывал историю своей жизни. Но на этот раз это оказалось не так сложно, как он думал. Сабрина слушала его внимательно, без той жалости, которую выражали другие и которая всегда раздражала его. И он понял, что хотел рассказать ей обо всем, хотел, чтобы она знала, кем он был. Будто груз упал с его плеч. Груз, который он таскал на себе очень много лет.

— Вот моя история. Это то, что сделало меня сильным, упорным и упрямым. Поэтому я никогда никому не позволяю контролировать меня, мою жизнь. Я зарабатываю достаточно денег, чтобы вести ту жизнь, которую хочу. Никто никогда не сможет выгнать меня из моей квартиры за неуплату. И я чертовски горжусь братом. В общем, у меня все хорошо.

Сабрина кивнула. Ее глаза подозрительно блестели.

— Эй! Неужели ты плачешь? Это же история со счастливым концом!

Она кивнула.

— Я знаю, но вам пришлось через столько пройти. Я чувствую себя испорченной капризной принцессой по сравнению с тобой. Ты должен гордиться Элом, должен гордиться собой, — она взяла платок и вытерла глаза. — И в чем же мораль истории?

— Мораль, Белоснежка, в том, что я не тот тип мужчины, который связывает себя с женщиной. Я больше не хочу ни от кого зависеть. Не хочу брать на себя ответственность за другого человека. Я люблю свою работу. Я многого достиг и хочу достичь еще большего. А это значит, что мне нужно много работать. Некоторые женщины упрекали меня в том, что я якобы женат на своей работе.

Сабрина криво усмехнулась.

— Ну вот, — сказал он и поднялся, — я рассказал тебе свою историю. Теперь ты знаешь обо мне даже больше, чем хотела бы знать.

— Не совсем. Ты ничего не рассказал о своих женщинах.

— Потому что их нет. По крайней мере, не в том качестве, которое ты имеешь в виду.

— А как же любовь? — спросила Сабрина.

— Любовь? — Зак засмеялся. — Боюсь тебя огорчить, но я не верю в любовь. Думаю, не стоит спрашивать тебя о том же? В конце концов, ты собиралась выйти замуж. Думаю, здесь не обошлось без любви.

— Да, я думала, что это была любовь. Поэтому собиралась замуж за Адама. Но теперь мне кажется, что все дело было в привычке. Мы из одного круга, ходили в одну школу. Но это ничего не значит, если у людей разные интересы, если они стремятся к разным целям. Жаль, что я не поняла этого раньше.

— Если бы ты поняла это раньше, мы бы с тобой не встретились тем снежным вечером, когда ты постучалась в мою дверь.

— Точно, — Сабрина встала и посмотрела ему в глаза. — Итак, мы оба знаем, чего хотим и чего не хотим. Мы проведем чудесные выходные вместе — и все. Никакой привязанности, никаких чувств, никакого будущего вместе.

Он наклонил голову и долго смотрел ей в глаза.

— Как в море корабли. Пожмем руки?

Сабрина кивнула и протянула ему руку, но Зак не пожал ее. Вместо этого он притянул ее к себе и поцеловал. Короткий поцелуй в губы. Потом наклонился еще раз и поцеловал, но теперь уже долгим, жарким поцелуем. Она думала остановить его, оттолкнуть. Сабрина ведь знала, что он думал о браке, о семье, о детях. Но оттолкнуть его теперь было последним, чего она желала. Она слишком его хотела. Мечтала, чтобы он обнимал ее, целовал…

Ей было так хорошо. Она целовала его в ответ, давая ему понять, что хочет большего. Как же она будет сдерживать себя, когда они останутся одни на несколько дней? Сабрина собралась с силами и решительно оттолкнула его от себя. Она смотрела в его темные глаза и ждала, что же будет дальше.

Сабрина не могла снова влюбиться в такого человека, как Адам, для которого работа — это вся жизнь. И ждать чуда бесполезно.

Она подошла к двери и открыла ее. А потом смотрела, как он спускается по лестнице. Побежала к окну, чтобы посмотреть, как он садится в машину. Прежде чем закрыть дверцу, Зак помахал ей.

Дрожащей рукой Сабрина помахала ему в ответ. Даже после их беседы у нее осталось множество вопросов. Что случится, если один из них передумает? Что будет, если один из них влюбится? Что тогда?..

Она знала ответ на этот вопрос. «Не смей влюбляться в него!» — приказала она себе.

Сабрина села на диван и закрыла лицо руками. Слишком поздно. Слишком поздно — она уже влюбилась в него. В человека, который не верил в любовь. И зачем только он рассказал ей историю своей жизни? Он оттолкнул ее, не дав никакой надежды.

Сабрина поняла — только что она совершила вторую большую ошибку в своей жизни.