"Миротворец" - читать интересную книгу автора (Талова Татьяна Викторовна)

Глава 2

— И не грустно? — поинтересовалась Тьерроль.

Я недовольно покосилась на дроу. Иногда следует помолчать. Помолчать — и дать спокойно посмотреть на оставшийся позади город. Подумать о том, кто ушел сегодня другими ходами в Лотгар. Уже сейчас мне стало не по себе оттого, что я выбрала в спутницы Тьерроль Марх. С чего бы это? Лучшая ученица, аккуратная, деятельная… Но в пути по узкому пещерному коридору я пропустила ее вперед — инстинктивно я не желала, чтобы она была у меня за спиной. Черт, чем ближе поверхность, тем громче во мне снова говорит подозрительность, а казалось бы, уже отучилась не верить всем подряд…

— Ай! — Тьерроль открыла люк и зажмурилась от яркого света.

— Глаза лучше открой, — посоветовала я нетерпеливо, едва удерживаясь от того, чтобы не вытолкнуть ученицу наружу.

— Как… как это можно терпеть? — Тьерроль кое-как вылезла и натянула на голову капюшон своей темной рубахи.

— Привыкай, — улыбнулась я. — Это все с непривычки.

Я огляделась. Гористая местность, в которой я ни разу не бывала. Однако, где мы, я знала. Достала карту и убедилась еще раз — если идти на запад, будет Эррионское плато, собственно сейчас мы у его края, на юго-западе Носьва и тракт до Лажги, потом Верица, деревня Рыжемостье и Солнцеград. Знакомый путь. Я невольно задумалась — где-то на плато раньше стояла Руос-ас-Карна…

— До Солнцеграда дней пятнадцать пути, не меньше, — я решительно тряхнула головой и повернулась к Тьерроль. — Ты как себя чувствуешь? Может, передохнем? Я, честно говоря, немного устала…

Та только кивнула. Было видно, что ей очень плохо.

— Вернуться не хочешь? — серьезно спросила я, садясь на сложенный плащ и поджимая ноги.

Тьерроль покачала головой.

— Не-е-ет. Когда еще мне выпадет возможность побывать на поверхности вместе с наставницей?

— Наставницей тебе будет жизнь. Я только учу магии, — ответила я.

Мы просидели с час, наверное, я немного побродила вокруг, наслаждаясь солнечными лучами и свежим ветерком. Не терпелось уже дойти до Носьвы — деревушки на краю леса, где нас с Галеадзо так радушно приняли когда-то. Как же много воспоминаний!..

Через какое-то время мы вышли на тропку, стало попадаться больше растительности и меньше камня. Завтра к вечеру уже дойдем до леса. Я шла вполне бодро, Тьерроль сначала едва переставляла ноги, но вскоре прибавила шагу, стала смотреть по сторонам (особенно с наступлением вечера), разглядывать все, что она раньше не видела. Я шла и размышляла — а каково это? Каково с рождения не видеть неба, солнца, деревьев?.. Человек может всю жизнь прожить в одной деревеньке, впрочем… Не всем же мотаться по дорогам, как наемникам.

Я все еще судила односторонне — почему-то жизнь в деревне на поверхности все еще казалась мне более разнообразной, чем под землей. А ведь там не менее интересно, если вдуматься: руоз, врастающий в стены, светящийся в темноте кристалл; подземные озера самых причудливых цветов, невообразимые статуи, творимые самой природой; высокие галереи и узкие, почти непролазные ходы, ведущие в огромные и просторные гроты, разноцветные прожилки в стенах… Только меня всегда почему-то больше тянуло на поверхность, хотя, казалось бы, на уходящую вперед дорогу и походный костерок я насмотрелась вдоволь за свою жизнь.

Тьерроль, обхватив руками колени, сидела напротив и следила, как я грею руки у костра, хотя холодно еще не было.

— А ведь ты все-таки хорошая наставница, — неожиданно сказала дроу.

Я удивленно приподняла брови.

— Ты предложила передохнуть, сказав, что устала, — пробормотала Тьерроль. — А ведь это было совсем не так. Ты просто увидела, что мне плохо и поняла, что я в этом не признаюсь.

— Так сделал бы любой, — пожала я плечами, хотя слышать похвалу было лестно.

Тьерроль ничего не ответила, только натянуто улыбнулась и, пожелав мне спокойной ночи, улеглась спать. Спустя какое-то время она открыла глаза и спросила:

— Аза, зачем мы сюда выбрались? То есть, я понимаю, что просто так, я должна посмотреть мир и все прочее… Но ведь не только за этим. Просто так ничего не делается, верно? Так зачем мы здесь?

— Я не знаю.

Кажется, не знаю. Только так, пара воспоминаний, ничего особенного.

Я достала из заплечного мешка походное одеяло, легла, накрылась плащом и еще долго смотрела на огонь, прежде чем провалиться в глубокий сон.

…Серо-синие стены грота, в который ведет широкий, всегда освещенный коридор. Голубым огнем горят нэрты в подвешенных к потолку блюдах. Но почему-то, несмотря на холодные блики, кажется, что здесь теплее, чем в любых других помещениях. На дальней стене — барельеф последнего Лорда. И больше здесь нет ничего.

«Ну здравствуй, Тэйрон, — говорю я. — Наверное, ты позволишь мне перейти на „ты“? Ведь столько всего было сделано из-за тебя. Или благодаря тебе. Я не знаю, как точно выразиться. Все, что было тобой запланировано, должно иметь еще больший масштаб, верно?»

Смешение восхищения и ненависти — это не так трудно, как думается поначалу. Тем более что восхищение абстрактно и огромно, а ненависть — это обычная ненависть маленького человека, на которого взвалили ненужные ему вещи.

«Не то чтобы жалуюсь, в конце концов, все хорошо. Только незакончено. И я не знаю, где искать завершение. А ты уже не скажешь».

Жду, стараюсь услышать ответ, хотя сама признала, что его не будет. Мне подошла бы и сущая ерунда, которую можно размашисто подписать в сознании «Это Знак!» и идти, собравшись с мыслями, имея какую-то цель.

Не дождавшись ничего, ухожу. Прощаться и собираться в дорогу. Пара воспоминаний. Ничего особенного.

…Давненько я не просыпалась от лучей солнца! Тьерроль свернулась калачиком, закрыв лицо полой плаща. Ничего, привыкнет. А вот отношение людей к дроу вряд ли кардинально поменялось за прошедшее время, так что придется доставать откуда-то зелье, меняющее облик…

— А у кого мы его возьмем? — спросила Тьерроль, сворачивая одеяло. — Ты многих травников здесь знаешь?

Я немножко поразмыслила, что она подразумевает под словом «здесь», и ответила, приняв за «здесь» все места на поверхности, где мне пришлось побывать.

— Многих. Но верить можно двум — они уже встречались с дроу, по крайней мере. Даян живет в Носьве, дней за пять доберемся до него. А Тишана дальше, у самого Солнцеграда… К ней обязательно нужно зайти, а то она меня убьет.

— А в Иерринусе всем можно верить, — задумчиво пробормотала Тьерроль.

— Ну конечно, — я даже плечами передернула от негодования — вспомнился Каннгос Зар. — А так ли много ты видела в Иерринусе? Раз за несколько лет побывала на Совете?.. Или может, исходила все подземелья вдоль и поперек?

Тьерроль немного потрясенно уставилась на меня.

— Да что ты сразу взъелась… Иерринус меньше, я знаю там многих. Конечно, есть и гады, вроде таль Вортенз, но…

— Не надо делать вид, что ты имела ввиду что-то другое, — резко сказала я. — Просто даже я удерживаюсь от сравнений вслух, и пока ты тайно не приведешь постороннего человека, скажем, в Лотгар или Фэйстер, не делай выводов о жизни там и здесь.

Наверное, я все-таки перегнула палку. Тьерроль насуплено молчала всю дорогу. В такие моменты чувствую себя тираном. Все-таки зря… Она ведь молодая еще совсем, многого не знает… Я криво усмехнулась — ну и мысли. Будто бы уже умудренная годами бабка рассуждает — «э-эх, молодежь, жизни не знает!» и все такое прочее.

— Эй, Тьер! — я обернулась на ходу. — Хватит дуться, на учителей не обижаются! Между прочим, мало кто из твоих товарищей может похвастаться, что в свои младые годы уже побывал на поверхности. Так что смотри вокруг и запоминай все — будешь хвастаться. И задавай вопросы, все-таки о мире я могу много рассказать.

Нет, все же Тьерроль молодец — мигом забыла обиды. Поток вопросов не иссякал… Я вздыхала и отвечала, отвечала, отвечала… Когда мы остановились на ночлег, я радовалась не столько возможности поспать и отдохнуть, сколько помолчать. И немножко подумать.

Галеадзо, что ты со мной сделал? Что-то мне никогда не приходило в голову, что можно соскучиться по кому-то уже через пару дней после расставания. Более… более стойкой я себе казалась, что ли. И менее сентиментальной, да… Пора заканчивать. В смысле — не поворачивать назад, а наоборот — идти, отвлекаться на другие дела, наняться на работу какую-нибудь, друзей повидать. Вернуться успею — ведь я и птицей вернулась…

Все! Больше не вспоминаю. Чтобы отвлечься, я задумчиво протянула руку к костру. Языки пламени мгновенно обняли запястье, я поднесла маленький огонек к своим глазам. Странное умиротворение мной овладело, смешанное с восторгом и некоторым даже самолюбованием. Упоение магией, так мне не свойственное…

Тьерроль глядела на меня широко раскрытыми глазам.

— Как ты… это? — выразилась дроу с таким немного глуповатым выражением на лице, какое я раньше у нее не замечала. Мне дико захотелось ответить что-то вроде «ну дык вот, ну это самое!».

— Урок Совушки я повторить не смогу, — пробормотала я. — Хм… Помнишь, Тьерроль, я велела запомнить, что силу маг берет не из мира, а только из себя? Вот сейчас я делаю обратное. Маг, он… он открыт для сил, которые принято называть магией воды, огня, земли и так далее. Но маг не просто впускает в себя эти силы, он преобразовывает ее — в ледяные стрелы на поле боя или живительный дождь для посевов, это уже зависит от мага. А можно — можно не преобразовывая… Тьерроль, если ты сейчас сунешь руку в костер, я разочаруюсь в тебе навсегда!

Дроу поморщилась.

— Придет время, научишься, — сказала я, покривив душой. Вряд ли научится — и хорошо, если вспомнить в каких обстоятельствах это происходило у меня.

— Аза, — почесав лоб, произнесла Тьерроль. — Если это так, как ты говоришь… то… Смотри, я правильно поняла — ты сохраняешь все свои силы, ведь это колдовство… ну как бы заимствованное?

— Ну, в общем так, — кивнула я. — А что?

— Ничего… Просто… занятно.

Я уже улеглась спать, стараясь больше не вспоминать Галеадзо, а представлять будущую встречу с Даяном и Нией, когда раздался восхищенный голос Тьерроль.

— Я бы так хотела достичь твоего мастерства!

Я с минуту ничего не могла сказать, потом бросила раздраженно:

— Бред. Ты не видела моего учителя.

— Ты всегда прибедняешься, — хмыкнула Тьерроль.

— Я Хозяйка, Тьер, — скривилась я. — А Хозяев слишком мало, чтобы можно было сравнивать их мастерство. А в обращении с другими силами — и запомни, скромность мне не свойственна, — я бездарна. Незатейливые боевые заклинания, которым я вас обучала, я знаю не лучше тебя сейчас, а может и хуже.

— Но это окупается силой Зовущего, разве нет?

— Не всегда. Для убийства упырей есть некроманты, для борьбы с нечистью подходят и обычные маги стихий, — фыркнула я. Действительно, Зовущие редки и потому ценны, но именно из-за этой редкости их Зов приучились заменять более доступными заклинаниями. Подчинение на уничтожение. — Да кому мы нужны, если подумать?

— Мне, — живо отозвалась Тьерроль. — Почему ты никогда не показывала нам, как призывать существ?

— Я показывала! — оскорбилась я. — Мы же были в загонах для пауков!

— А-а-а… — вспомнила Тьерроль. — А я думала, тот паук просто так к тебе подбежал. Только удивилась, что так легко признал человека…

— А те шутки про — мол, он «родственную душу» почувствовал, я вам еще припомню, — буркнула я. — Тоже мне, никакого уважения к учителям…

Тьерроль хихикнула и не слишком убедительно извинилась.

— Так ты покажешь мне? А вдруг, я тоже способна на Зов?

— Ну, вдруг… — зевая, ответила я. — Покажу… потом.

Есть места, который успокаивают сами по себе. Например, Носьва. Как и в прошлый раз, по прибытию в деревеньку мной овладело это прекрасное беззаботное состояние, проявляющееся на лице самой дурацкой в мире улыбкой.

Мы двинулись с последнего привала еще затемно и поутру как раз вышли из леса. Даян, я думаю, еще не успел вылезти на свою утреннюю прогулку, а его домик стоит как раз на окраине, так что я, предвкушая встречу, громко постучала в дверь.

— Что надо? — гаркнул знакомый голос, и дверь распахнулась.

Я широко-широко улыбнулась.

— Это кого-кого к нам леший прине-е-ес? — подбоченился совершенно не растерявшийся старик, нарочно нахмурив косматые седые брови.

— Да вот, шла мимо, дай, думаю, заскочу на чай, — пожала я плечами.

Даян задумчиво погладил густую бороду, заткнул ее кончик за пояс и не выдержал — загоготал, быстрехонько сгреб меня в охапку и, вроде бы, даже потряс — я оглушительно щелкнула челюстью.

— Аза, ну и дела! Вот ужо не ждал!

— Чего не ждал-то? Говорила вроде, что в гости заявлюсь как-нибудь!

— Дык эльф заезжал тогда, уже с полгода как, сказал, что из Солнцеграда Аза а прямом смысле под землю провалилась, — ответил Даян. — Ну я и говорю тогда — мол, туда и дорога…

Я ахнула и возмущенно посмотрела на травника.

— А что? Девке с мужиком своим быть надо…

— Даян! — воскликнула я. — Не замечала за тобой таких… такого… взгляда на вещи!

— А эльф ржал, когда услышал, — Даян безмятежно пожал плечами. — Ну, проходи — и чаем напою, и накормлю, и Нию позову… Э-э-э, Нию точно надо звать — пусть-ка поругается на тебя.

— За что?!

— Худющая — раз, грязнущая — два, ссадина вон на лбу — три. И одна шляешься — это восемь.

— Почему восемь? — едва не взвыла я, не в силах понять знахаря.

— Потому что в одиночку отправилась — это за пять считается. И не спорь, счету обучен!

— Тогда три. Я не одна.

Тьерроль вышла из-за сложенной во дворе поленницы и неуверенно сняла капюшон.

— Тьфу ты, еще одну притащила! — добродушно хмыкнул Даян. — Или это твой Темный к тебе охрану приставил, э? Признавайся, Аза!

— Моя ученица, — гордо представила я. — Лучшая. Тьерроль Марх.

Тьерроль подошла и смущенно кивнула.

— Даян, — не менее гордо представился травник. — Вы чай с чем будете, путешественницы? Медок есть, вареньице вот — нынче лес на ягоды щедр! Я вот давеча ходил, едва короб утащил, да! Опять же, чаек можно ромашковый, можно с шиповником заварить, можно с мятой…

До Носьвы мы шли, питаясь исключительно из припасов дроу, так как охотиться толком никто не умел, да и просто на пути не попадалось зверье — наверное, чувствовало Хозяйку. То есть до того дроу ни разу не пробовала ни чаю, ни меда, да и слов таких толком не понимала. Можно сказать, первые приключения Тьерроль начались. Даян прямо-таки с отцовским умилением смотрел, как жительница подземелий, выросшая на рыбе, ящерицах и подземных грибах, с детской непосредственностью намазывает толстенный слой черничного варенья на какой-то там по счету кусок хлеба. Мне показалось, я слышала треск за ушами. Вот только чей — ее, мой или присоединившегося Даяна?..

— Ну-с, — слизывая с ложки остатки варенья, пробормотал Даян и посмотрел на меня. — Ты знаешь, я даром что старик с гнилыми зубами, а сладкое люблю…

Я, прихлебывающая горячий чай с мятой, только хмыкнула. Про гнилые зубы это Даян загнул — в нем вообще здоровья на четверых, да и знахарские знания избавили от надобности каждый вечер ставить зубы на полочку.

— Ну что, как дела? — спросила я травника, рассеянно наблюдая, как старшая дочь рода Марх, наследница и лучшая ученица, с интересом разглядывает стекающий с ложки густой янтарный мед.

— Да ничего интересного, — пожал плечами Даян. — Живем себе и живем мирно, спокойно. Новости берские ты в Лажге вернее узнаешь. Зачем на поверхность вылезла-то?

— Соскучилась, — честно сказала я. — Повидать многих хочу. Ну и по делам. С Йоргусом, может, поговорить насчет обучения дроу магии, связи кое-какие наладить…

— А, ну хорошо, что не по ссоре какой сбежала, — кивнул Даян. — Только вот… Как ты связи налаживать собралась? Я-то дроу знаю, ну еще дружки твои с ними якшались. Маги какие-нибудь, вроде Йоргуса, тоже знают, что там под землей и как обстоит… Ну и все. Для ученицы твоей снова зелье стряпать придется, верно?

— Придется, — я было замолчала, но травник ожидающе смотрел на меня.

— Даян, дроу в принципе не будут против сотрудничества с людьми. Торговля, понимаешь ли, это международный язык. И выгода, опять же, обоюдная…

— Да что ты говоришь, — травник слегка раздраженно хмыкнул. — Контрабандой займешься что ль, Аза?

— Ну зачем же… — я допила чай. — Зачем же я… Есть ведь профессионалы!

— Чего-о?

— Да и какая тут контрабанда? Никто ведь по собственной воле не торгует с дроу, так? Боятся… А кто не испугается — тому и деньги. Все вполне справедливо.

Даян покачал головой.

— Поздновато мне тебя учить. Делай, как знаешь, — старик действительно принадлежал к тем людям, которые даже с высоты своего возраста и опыта не брались учить тому, чего сами не знают наверняка. — А про обучение ты там что толковала?

— Каков запас доверия к старому уважаемому магу? — поразмыслив, спросила я.

— Смотря какому…

— Возьмет ли Йоргус парочку-другую учеников без ущерба для репутации?

— Ага, конечно! — фыркнул травник. — С репутацией-то может, и ничего не случится, только вот Йоргус вряд ли согласится

— И я так же думаю… Ну что за бред, Даян! Существует с десяток различных магических школ и еще пара сотен колдунов, которые не прочь передать свой опыт кому-нибудь! А у дроу то и дело проявляются магические способности, а из учителей я одна…

— Ну, хватит себя жалеть, — улыбнулся Даян. — Ты ведь сама на это пошла.

— Да я даже горжусь, — призналась я. — Иногда. Но…

— Чего?

— Э-э… А, ладно, можно еще чаю?

Даян улыбнулся, как будто что-то понял, налил мне еще чаю и пошел за Нией.

Тьерроль, весь разговор просидевшая тише мыши, задумчиво подперла кулаком щеку.

— Замечательный старик, верно? — улыбнулась я.

— Ага… — Тьерроль вздохнула. — Жаль только, что он…

Дроу замялась. Я удивленно приподняла брови.

— Ты говорила, он нормально относится к дроу. А он… Ну, в общем, не будь здесь тебя, он бы уже давно созвал всех жителей на поимку безмерно опасной Темной эльфки.

— Тьер!

— Аза, я серьезно, — дроу не отвела взгляда. — Ты сама говорила, что маг должен верить своим чувствам, а я это очень хорошо чувствую! Возможно… возможно, он и вправду хорошо относится к Галеадзо… и к тебе. Но…

Она не закончила, уткнулась в кружку с чаем. Я задумалась. Это что за… такое? Не верить чутью Тьер у меня поводов нет, подозревать Даяна в подобной ненависти — тем более. Я заметила, что с приходом Нии Тьер посмурнела еще больше. Неужели и она? Эта добрая, милая старушка, которая так крепко обняла меня и так сердечно поздоровалась с Тьерроль? Да не верю! Наверное, стоило спросить у Даяна, что он думает о моей ученице, но подходящий момент так и не настал, и деревню мы покинули довольно скоро.

— Аза, — неуверенно пробормотала Тьер, когда Носьва осталась позади. — Мне очень здесь нравится, правда… Я бы хотела, чтоб дроу имели возможность чаще появляться на поверхности… Даже, наверное, жить здесь. Но… но в эту идею о примирении рас я не верю.

Я невольно протянула руку к шее. Говорить, объяснять, разбирать человеческие характеры, вспоминать примеры из истории — все это было лень. Да и вряд ли подействует на молодую эльфку долгая нотация. Я решительно сняла шнурок с медальоном в виде половинки солнца. Показала Тьерроль.

— Гляди!

— Амулет Крови! — воскликнула дроу. — У некоторых наших такие есть! Только в форме звезды.

— Амулет Крови, — подтвердила я. — Может ли эльф связать свою кровь с человеческой? Заносчивый, высокомерный, упрямый, самовлюбленный Светлый эльф?

Я требовательно посмотрела на Тьер. Конечно, она не видела ни одного Светлого эльфа. Но ведь и мало кто из людей видел дроу.

— Нет…

Вот! Что и требовалось доказать. Меч, как говорится, обоюдоострый!

— Амулет Крови. Знак неизмеримого долга. Знак того, что несмотря ни на что получивший его сможет найти приют и помощь в любом эльфийском селении. Серьезно, верно? И раз его получил человек из рук эльфа… Разве это не значит, что все эти дурацкие, старые, проржавевшие предрассудки можно сломать?!

Даже мне самой не понравились эти воинствующе-патетичные нотки в голосе. Но Тьерроль улыбнулась, как я и ожидала.

— Похоже, я понимаю, почему этот Амулет у тебя. У тебя внутри живет страсть к великим делам, а все эльфы падки на громкие слова и впечатляющие деяния.

— Нет! — возмутилась я.

— Да! — ученица звонко рассмеялась. — Только ты это скрываешь.

— Нет, — упрямо буркнула я.

Тьерроль широко улыбнулась.

— Не… Эх-х, идем…

И все-таки… почему Тьерроль почувствовала такую неприязнь, исходящую от Даяна и Нии. Другие-то ее не видели — из дома травника она уходила, закутавшись в плащ.

— Этот город, — сказала она позже, — остров под куполом. Здесь даже тише, чем под землей, и даже спокойней. Но дальше идти мне страшно.

— Так бывает, — больше чем «великие дела» я не люблю только неясные фразы. — Скоро пройдет.

Ушла я, так ничего и не спросив у старика. Зря, конечно же.

Впрочем, о страхах Тьерроль я быстро забыла — едва мы вышли на тракт. Тракт до Лажги… Должно же быть что-то постоянное и неизменное в этом мире. Грязь по колено, например. Маленький, мерзкий дождик моросил почти трое суток — пока мы шли до города. Вечером, вымотанные, мокрые и грязные, мы свалились почти без сил на кровати первого попавшегося постоялого двора, а утром, — разумеется с моей-то редкостной везучестью! — имели счастье лицезреть, как тучи темнеют где-то вдали, а солнце подсушивает лужи.

— Да, вот такой изменчивый мир! — ответила я на немой вопрос в глазах дроу.

Завтракать дроу, ясно дело, не спустилась. Это вечером без вопросов пропустили замотанную (от дождя и ветра, вестимо) в шарф и плащ странницу, сейчас появилось бы множество ненужных вопросов.

Я немного прогулялась по городку, послушала разговоры, новости — ничего тревожного, ничего подозрительного, никакая нечисть не пакостит. Тишь и благодать, что не может не радовать. Хотя работу мне неплохо бы найти — деньги имеют обыкновение кончаться.

Сейчас же задерживаться в Лажге не было смысла, да и в другой торговый город на пути я решила не заезжать, а скосить дорогу. Так что впереди был Солнцеград и… Тишана.

— А-а-а! — маленькое чудо в синей юбке едва не сбило меня с ног. Помогло другое чудо — повыше и потяжелее. В итоге у порога избушки Тишаны валялись три девушки в довольно-таки интересных позах. Тьерроль задумчиво глядела сверху вниз на смеющуюся учительницу. Тишана, предварительно расцеловав меня в обе щеки и высказав свое веское мнение по поводу Хозяек, «невесть сколько пропадавших в этих жутких подземельях», заправила за ухо светло-русую прядь и поглядела вверх.

— Э-э-э, ну что, Аза, хочешь, догадаюсь, какое зелье тебе требуется?

— Не мне, — поправила я. — Моей лучшей ученице. Тьерроль Марх.

— Тишана, ведьма солнцеградская, — улыбнулась Тишана. — И сестра моя, Мира… Ребенок, не лезь к старой тетке Азе…

— Что?!

Знакомство состоялось.

— А где муж? — вспомнила я, когда мы уже сидели за таким знакомым столом. — Ты ж вроде замуж выходила, когда я от учителя бегала.

— В отъезде… — вздохнула Тишана. — Дела ведет… Контрабанду бросил по моему настоянию. Теперь занимается тем же самым, только выглядит приличней да налог платит изредка — и зовется торговцем. А я вот по-прежнему здесь кукую, сестру учу потихонечку… Слушай… — ведьма встала. — Сейчас баня истопится, а после — уложу я твою ученицу и мою сестру спать, а мы с тобой как следует потолкуем, хорошо? А то век тебя не видела…

Я кивнула, но что-то меня насторожило. Может, интонация, с которой Тишана сказала «твоя ученица»? Что-то… что-то такое… неодобрительное. Тьфу, ну хватит! Ладно Даян, но свою подругу я точно подозревать не буду! Тем более, не пойми в чем. И вообще — снова разыгрывается моя личная болезнь «никому не верю, все кругом что-то скрывают и все вообще враги».

Поговорить нам действительно было о чем. Спустя час Тишана выставила на стол бутылку. Вторую. Первая была точно такая же. Но уже пустая на три четверти. Довольно крепкое солнцеградское белое вино под душевные разговоры пошло очень хорошо…

— Я как знала, что ты явишься, — усмехнулась Тишана. — Ты знаешь, а я уверена, что Кавир с удовольствием начнет торговлю с дроу…

— Почему?

— Ну… Он с ними пил! — радостно припомнила Тишана.

— Он не знал, что это дроу, — пожала я плечами.

— Узнает, — заверила меня Тишана. — Галеадзо он видел, кстати, когда вы вернулись, не помнишь?.. Как приедет, я с ним поговорю.

— Было б здорово… Ты знаешь, там много выгод…

— Хватит о торговле, — перебила меня Тишана. — Сидят две молодые красивые девушки — и болтают о «выгодах», как два старых гнома… Все будет отлично!

— Э-эх! — я отхлебнула вина. — Вот я не знаю, кому ж тут верить — Даяну, который говорит, что идея неудачна, или тебе…

— Ну а своего-то ума нет, а? — засмеялась Тишана.

— Я хочу верить, что все получится, — призналась я. — Что одни сказки забудут и напишут другие. Иначе я… Тишана, я не знаю как мне быть! — не выдержала я.

— О, — глубокомысленно изрекла Тишана, безошибочно почуяв те самые сердечные разговоры, которые случаются у двух подруг под хорошее вино. Я продолжила, собираясь с мыслями:

— Я ведь не могу жить под землей. Когда я согласилась идти в Иерринус, я ведь думала… Галеадзо сказал, что нужен хотя бы один обученный маг… А я получила десять будущих магов… и еще неизвестно сколько в перспективе. Нет, они мне нравятся, все прекрасно, но… меня как будто привязали. Я не знаю, сколько еще смогу там пробыть.

Тишана склонила голову набок.

— Но ведь и без него ты не сможешь, верно? — тихо спросила она. Уточнений, кого она имеет в виду, мне, конечно же, не потребовалось.

— Похоже на то… А ему здесь, на поверхности, придется не в пример тяжелее, чем мне — там. Там я вроде как герой, а любой дроу здесь — изгнанник, — я допила вино и налила еще себе и Тишане. — Так что… так что наладить отношения дроу с остальным миром — это еще и мой шанс на то, что дроу смогут выбираться из подземелий, не опасаясь бессмысленной мести за войну четырехсотлетней давности и не скрывая своего лица, — я подумала еще немного и фыркнула:

— И никаких подвигов на благо народов! Банальный личный интерес.

Тишана усмехнулась, чем очень хорошо напомнила мне Тьерроль Марх. Я вздохнула и сделала большой глоток.

Потом я долго слушала рассказы Тишаны о замужней жизни, снова рассказывала о себе, о подземельях и дроу. Потом проснулась Мира и, шлепая босыми ногами по половицам, подошла к нам, уселась за стол и порадовала воспоминаниями об учебе. Как же я радовалась той ночи, теплой, веселой, беззаботной…

Вот тогда я поняла — чтобы забыть обо всех проблемах и предчувствиях, мне просто необходимо навестить и остальных моих друзей. А насчет торговли — и вправду, есть Кавир, бывший контрабандист, с которым можно договориться. А там, глядишь, и до чего серьезней дойдем — не все ж сразу… А по поводу магии — встречусь с Йоргусом, как и собиралась.

Была идея двигаться в путь прямо утром, но только глянув на хмурую Тишану и собственное синее с недосыпа лицо, я от нее отказалась. К тому же, еще не готово было зелье для Тьер. Но и тогда, когда две бутылки с отвратного вида жидкостью заняли свое место в наших мешках, от Тишаны мы не ушли… От нее так просто не уйдешь! Да я не очень-то и рвалась. Тьерроль тоже не проявляла недовольства, даже ее дурные предчувствия больше не давали себе знать.

И вот через неделю прощание состоялось.

Солнце только поднималось, но по улицам Солнцеграда уже сновали булочники и зеленщики с ослами, гружеными товаром, проснувшиеся горожане лениво шлепали по ступенькам крылец и окликали их. Молочник степенно правил старенькой кобылкой, телега подскакивала на камнях, гремела посуда с молоком, накрытая сверху холстиной.

Домики побогаче были окружены коваными заборами-решетками и вместо пары-тройки огородных грядок, случающихся у обычных домов по селянской привычке кормится собственноручно выращенными продуктами, там цвели гвоздики и астры, а вместо хозяев выходили слуги.

Самый интересный обмен происходил у одного большого четырехэтажного кирпичного строения — постоялого двора, но не из тех, где обычно ютятся путники. Здесь останавливались люди богаче, почтенней и, скажем так, внушающие больше доверия, нежели простой бродяга-наемник. Да комнаты снимались на долгий срок, а не на «ночь с клопами за медяк, а потом снова родной тракт». Спускаться вниз в такую рань постояльцами не хотелось, а потому спускались корзины на веревочках, в которые жильцы складывали деньги, завернутые в записки с заказами. Вот что значит почтенные горожане! В ином месте до четвертого этажа хорошо если дошли бы пустые корзинки, а не просто обрывки веревок… А может, и до земли бы не успели спуститься.

Я усмехнулась. В такое умиротворяющее утро хотелось… хотелось кладбища с упырями, чердаков с нетопырями, лесков с груннами, вивернами, кикиморами и мавками. А больше всего хотелось кособокой таверны с хлипкими столами, сопливого менестреля, простуженным голосом завывающего о великих деяниях неизвестного героя, низкопробного пива и мрачных (до первой кружки) завсегдатаев. Цивилизации, одним словом, хотелось.

Наверное, населенные пункты до Солнцеграда я проезжала механически, не забывая только спрашивать о возможной работе, но полностью позабыв остальные наемничьи инстинкты. Здесь же работу искать было бесполезно — а значит, и таверны, созданные не столько для обедов-ужинов-пьянок, сколько для совершения сделок, не представляли важности.

— А почему здесь нет для тебя работы? — поинтересовалась Тьерроль, все еще разглядывающая свои руки и украдкой, думая, что я не вижу, пытавшаяся осмотреть все остальные части тела. Кожа под воздействием зелья из неестественно серой превратилась в просто очень светлую, даже с легким румянцем. Волосы цветом напоминали солому, зрачок стал круглым.

— Потому что в столице обязательно есть хороший маг, — пожала я плечами. — И наверняка пара-тройка борцов с нежитью. Обычно также в городские гарнизоны берут с охотой тех, кто смыслит в некромантии. Плюс имеется Тишана за стеной, которая берет меньше мага, но места окрест своего дома точно будет держать под надзором.

— Значит, к коннику? — улыбнулась дроу.

— К нему… Я обожаю свою подругу.

Коней, полюбившегося мне Угля и Чернозлату, мы оставили у Тишаны. Ведьма же сплавила их на заводик по разведению лошадей неподалеку от столицы. Продавать запретила, а в качестве платы за содержание еженедельно захаживала и бесплатно избавляла конный завод от мелких неприятностей вроде шалившей нечисти, внезапных болезней и всего прочего.

Мужичок, назвавшись Казалем, с явной радостью прочитал письмо от ведьмы и вывел коней.

— Люблю я лошадей, — вздохнул мужик. — Да только эти… Хорошие, умные — и никуда не годятся!

Я успела испугаться, как хозяин пояснил:

— Продать нельзя, в деревню сдать на работы — тоже… А чародейка ко мне ходить теперь перестанет?

— Нет, — рассеянно отозвалась я, гладя по морде темного жеребца. — Ходить будет, только не бесплатно.

Казаль вздохнул, я на радостях сунула ему серебряную монетку и выудила из кучи принесенной, так же не тронутой конной сбруи уздечку. Всунула удила в лошадиный рот, застегнула кляпень. Уголь недовольно помотал мордой.

— Ну, привыкай…

Накинула потник, суконный чепрак, потом старенькое седло. Застегнула подпругу, с наслаждением вспоминая все движения. А то все арканы на пауков накидывать…

— А вот бывало, на скорость седлала, — мечтательно поделилась я с конником и внимательно следящей Тьерроль. — В Крышкоешкине, после охоты на упырей и вина, наперегонки с некромантом да чужую кобылу…

Казаль озадаченно поскреб затылок и потрогал оберег на поясе. Углубляться в подробности я не стала, только ухмыльнулась, подвешивая к седлу стремена на ремне.

— Ну, — обернулась я к Тьер, — повторяй.

Дроу довольно быстро со всем управилась.

— Подковали нормально? — спросила я мужичка и тут же сама проверила.

— Перекуйте лучше по дороге, — поморщился Казаль.

— Что ж ты так… Кони вон какие красавцы, а подкованы-ы… — я покачала головой.

— Наш мастер — вон, видишь, кузница дымит, — усоп уже пару лет как. Подмастерье-недоучку оставил… Неплохой паренек, знает, что до мастера далеко еще, опыта набирается. Вот и терпим.

— А почему у того, что в другой стороне, не заказываешь?

— Дык дорого… Паренек-то справедливо берет, полцены…

Я хмыкнула. Уверена, что на своих лошадках хозяин не экономит. А на ненужных, в общем-то, коне и кобыле…

Я уже взобралась в седло, как меня осенило.

— Слу-у-ушай, — протянула я, — а как насчет постоянных поставок подков? Ну, и другой сбруи, стремян там… А? И подковывать можно — когда мастер будет приходить только. Скажем, к этому подмастерью в кузню, а?

— А цена? — нахмурился Казаль. — И ты это… мне проблемы с законом не нужны!

— Да нет никаких проблем. Обычный кузнец, ему просто денег не хватает… А цена — ну, немного меньше, чем у того, хорошего мастера. Сам договоришься, как работу посмотришь, лады?

— Ну…

— Ты на металл глянь! — я вытащила из ножен один из мечей — тот, что был из къяррата.

— Темный, — осторожно принял оружие конник. — Легкий…

Он вдруг с размаху ударил мечом плашмя по стене. Тонкая полоска недовольно завибрировала.

— И что это было? — поинтересовалась я.

— Да так, — смущенно отвел глаза мужичок. — Хороший металл… Я гномскую породу лошадей видел. Маленькие такие лошадки, лохматые, ноги толстые… А подковы — чудо! Черт знает где те лошадки шастают, а подковам годами сносу нет!

— А цену гномских изделий ты видел? — по разом помрачневшему лицу стало ясно — видел.

— Так мастер — гном? — уже деловито осведомился он.

— Ну, почти, — уклончиво ответила я. — Я обратно ехать буду… не знаю, когда… Через пару месяцев точно буду — договоримся в подробностях, хорошо? Мне сейчас обратно за… мастером возвращаться невыгодно. А к пареньку вашему, кузнецу, я заверну…

— Звать-то тебя как, купчиха? — хохотнул Казаль.

— Аза. Маг я, а не купчиха, у берского Йоргуса Банчиниев училась — слыхали, может, о таком?

— Не-а. Ну, бывай тогда, до встречи. Ежели все с этим кузнецом незнакомым хорошо будет, то, глядишь, мы и Новиселов заводик переплюнем!

— Ага, — согласилась я, понятия не имея, где находится Новисел и его заводик. — Обязательно переплюнем.

— Я скажу нашему Дагсто, что его зарекомендовали как «почти гнома», — задумчиво протянула Тьерроль, сверкая лукавыми глазами.

— Смотри, не упади, — пропустила я мимо ушей ее замечание. — И повод так крепко не хватай, больше ногами управляй.

На пауках в Иерринусе умел ездить едва ли не каждый, правда, далеко не везде на них можно было проехать. А Тьерроль, насколько я помню, входила даже в специальный отряд паучьих наездников. Мастерству обучали долго, добавляя к физической подготовке знание восьминогих тварей и замысловатую сбрую.

— Ногами… — вздохнула Тьерроль. — Не так сложно, в общем-то… А вот седло жесткое.

Я сочувственно развела руками. И у самой с непривычки будет болеть вечером за… задняя часть, чего уж говорить о Тьер.

Обычно жители подземных городов в случае необходимости ездили на пауках без седел, используя для управления ременную петлю и собственные колени. Я пробовала — ноги приходилось подгибать, чтобы не задеть паучьи лапы, было жутко неудобно, зато бегал паук почти бесшумно и нес седока ровно, не заставляя подскакивать на ухабах и камнях.

Паучьи же седла, используемые боевыми товарищами Тьерроль, представляли собой несколько сшитых кусков плотной ткани с двумя подпругами вроде лошадиных, только короче. На каждой подпруге имелось по ремню с разных сторон — для коленей и лодыжек. Ноги затекали, двигаясь в таких креплениях совсем чуть-чуть, но благодаря им дроу не вылетали из седел, даже когда паук взбегал по стене. Как они удерживали в седле остальные части тела, пользуясь только ремнем-уздой, для меня оставалось неразрешимой загадкой.

— Ладно, выезжай пока на тракт, вон туда! — кивнула я пыхтящей Тьер. — Привыкай к седлу, к коню… А я к кузнецу съезжу и догоню.

Договориться с робким веснушчатым пареньком труда не составило.

— Это что за металл? — разбирался он в мечах, на мой непросвещенный взгляд, гораздо лучше Казаля. Хотя бы колотить ничего не стал.

— Къяррат.

— Впервые слышу… Научит из такого правильно ковать твой кузнец?

— Куда он денется, — пожала я плечами. — В смысле, с радостью…

Паренек вернул меч и согласно кивнул. Я подмигнула ему и развернула коня. Будет этому парню отличный учитель — не все же мне учительскому делу радоваться!