"Миротворец" - читать интересную книгу автора (Талова Татьяна Викторовна)

Глава 3

— Куда поедем? — бодро поинтересовалась Тьерроль. Чернозлата рыла копытом землю и выглядела недовольной.

— К учителю, наверное… А вообще, мне все равно. Хочешь посмотреть Ковь? Богатый город, большой… А то ты толком-то городов и не видела еще…

— Ну что ты со мной как с ребенком, — поморщилась Тьер. — Сначала по делам — к учителю твоему, а потом посмотрим.

Я промолчала, мысленно пожалев о том, что цивилизацию придется отложить еще на какой-то срок

— В ближайшей деревне — ищу работу. И таверну.

Дорога, на которую мы свернули с тракта, постепенно превращалась в тропу, все больше углубляясь в лес. В Берии много лесов. Много зверья и лесных чудищ. Грунны, скельпы, терги, простые кикиморы и различные химероподобные… Глянуть бы, кто в окрестностях имеется… Я с трудом удержалась от того, чтобы потереть ладони в предвкушении. Нет, все-таки никогда Хозяину не устать от своей работы, в мире столько странных созданий.

— Аза?!

— А? — я тряхнула головой, проморгалась. — Никогда так резко не прерывай меня.

— Извини, — смутилась дроу. — Я просто удивилась. Что ты делала? У тебя глаза чуть из орбит не вылезли…

— Спасибо за подробности.

— Так что ты делала?

— Просматривала местность на наличие чудищ.

— А почему ты нас этому не учила? — Тьер подняла брови.

— Специфическое заклинание, — пожала я плечами. — Используется Хозяевами. Мало кто из других магов так может, хотя сил почти не отбирает… Я же учила вас просматривать местность на наличие разумных существ, так? Попробуй перенастроиться на монстров, техника та же…

Я остановила коня и покосилась на Тьер — та, подражая, широко распахнула глаза, радужки глаз посветлели, губы скривились в усмешке.

— Получилось? — изумилась я. Если у Тьер способности к магии призыва, то это же просто чудо! Чудо даже не столько появление этих способностей, сколько то, что я их не заметила.

— Нет, — медленно проговорила Тьер. — Только показалось, что получается… и — нет…

— Нормально себя чувствуешь?

— Нет. Устала. Аза, я же ничего не сделала!

— Ты попыталась, — сказала я. — Ничего, это тоже урок: не бери чужого, — я улыбнулась. — Твоя стихия — воздух. Условно, конечно… Ты ведь спокойно колдуешь и с водой, и с землей, верно?

— Но по воздуху легче, — кивнула Тьер.

— Я думаю, еще и на крови у тебя колдовать получится. И некромантию надо будет попробовать… Но Зов — не твое. Наверное, к лучшему…

— Почему? — горячо отозвалась дроу. — Способности на Зов — они же такие редкие и… Аза, согласись, это же такая сила — подчинять!

— Не соглашусь, — отрезала я. — И когда увидишь мою работу, ты это поймешь. Тьер, — я решила заранее обнадежить ученицу, — ты вполне можешь стать архимагом. Как минимум три главные стихии тебя слушают.

Дроу несколько повеселела. Она была упорна — вот что главное. Эх, и приятно же будет потом, в старости (если доживу, разумеется) эдак небрежно сказать: «Что-то? Тьерроль Марх, архимаг? Это которая недавно возглавила экспедицию в Тенгуровы топи? Да, естественно, я ее знаю. Моя ученица, да-да… Обещала заехать по возвращению!» Вот, кстати, еще один вполне себе такой тщеславный, низменный повод добиваться нормальных взаимоотношений между дроу и людьми…

— Аза, что с тобой снова?

— Мечтаю, — вздохнула я. — Знаешь, где Тенгуровы топи находятся?

— Чего?

— А, ладно… Сейчас расскажу.

За байками о Тенгуровых топях, половина из которых придумывалась без малейшей оглядки на правду, мы добрались до деревни. Работа тоже объявилась. Но меня это почему-то не очень порадовало.

— Да поймите же, что я с тем же успехом могу ваше «страховидло» и днем зарубить! И даже с большей вероятностью!

Дед упрямо покрутил головой — чисто конь. Вернее, козел. Благо, борода была соответствующая.

— Пока чудище в округе, не пушу в дом! — пригрозил он и добавил:

— И никто не пустит.

— Но оно же ночью не нападает!

— Енто потому что все по домам сидят, — уверенно проговорил староста. — А тебя увидит и мигом схарч… — Старик осекся, но мигом пришел в себя. — Или не могешь с чудищами драться? Видал я таких — на ночь напросятся, суп из горшка выхлебают, а утром поминай как звали!

— Ну ладно, — прошипела я, скидывая с плеча сумки прямо на порог. — С вас — ночлег и плата… десять, нет, двенадцать монет серебром!

— Лады, — неожиданно согласился дед. — Спать в амбаре старом будете, там все приезжие ночуют, сумки сын туда отнесет… и подождет вас, пока вернетесь.

— Вернемся.

Пробормотав что-то насчет баб, шастающих ночью средь леса, староста отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Идем, — кивнула я Тьер, ждавшей за калиткой. — Местное чудище жрет людей, ногу там или руку оттяпывает. В лесу. Днем. Редко, — я поморщилась и добавила:

— Если б вчера третий безногий труп не нашли, и не вспомнил бы никто…

Вот так медленно и отъедаются всякие там «страховидлы»… Невелика мол, беда, в лесу и так пара человек в год, во всяком случае, пропадают. Да. А потом тварь и в деревню захаживать начинает регулярно — вот тогда кричат, бегут в город и тащат мага или воителя какого-нибудь… И уж наверняка вежливей обходятся с заезжими наемниками.

— Так ты не знаешь, что это за гад? — с тенью досады спросила Тьерроль, зевая.

— Муль, скорее всего. Хотя может, чвирга…

Будь рядом кто-то другой, этим бы дело и обошлось. Но Тьер издала трепещущий, длинный вздох, и я опомнилась:

— Ах да, — я вытащила один из мечей, мимоходом пожалев, что оставила латную перчатку в сумке. — Муль — из вида вурдалакоподобных. Живет где угодно, лишь бы люди не видели, питается человечиной, как и все его вида. Не запасается мясом, как скэльп, не отличается хитростью. И единственный из вурдалачьих, кто приспособился к дневному образу жизни… Потому близ лесных деревень их хватает. Может, парочку встретим. Тьер, ты дома с кем-то сражалась?

— Нас тренировали, — пожала плечами дроу. — Ну, и однажды паук взбесился…

— Ясно. Значит, старайся держаться стороны. Это будет наглядный урок.

— Ладно… Если встретим парочку, ты мне позволишь его прикончить?

— И откуда такая кровожадность? — усмехнулась я вместо ответа и настроилась на поиск. — Где здесь север, где юг?.. А, леший с ними, нам туда, версты две где-то.

— Там сарай какой-то. И забор.

— Обходить долго будет, — я подлезла под плетень, — а я спать хочу. Только по грядкам не ступай — хозяева убьют.

Сарай, дом и грядки миновали благополучно. Тьер не могла сдержать восторженной улыбки — вот оно, дело! Я чувствовала себя опытным ветераном, из тех, что снисходительно ухмыляются при виде первых шишек «зеленых» новичков. Ну и не только шишек: я, помнится, уроке на втором-третьем руку сломала…

— Пришли? — Тьер налетела на меня сзади. — Быстро как-то… Что делать будешь?

— Буду призывать. Отойди немного.

Я уставилась в одну точку — на стволе дерева в паре шагов от меня. Хоть и заметила тварь раньше, краем глаза и чутьем, не оторвала взгляда от темной коры. Муль — бледная, безволосая кожа, кости практически выпирают наружу, руки длинные, свисающие до колен. Походка прыгающая, руки болтаются плетями, верхняя губа приподнимается, обнажая острые зубы. Страшен, а уж разум… Чувство такое, будто ковыряешься в мусорной куче. Стараясь не заострять внимание на ощущениях, я протянула к монстру руку. Властно, полностью осознавая свою мощь.

Был период в истории, когда по странам прокатилась волна противомагических настроений, переросших в уничтожение колдунов. Конечно, мало кого из действительно сильных чародеев удалось убить, но вот знахари и травники, жившие по деревням, погибли почти все. На втором месте были Хозяева — и я понимала, почему. Стоило только взглянуть на гордого мага, королевским жестом подзывающего к себе лютое чудище, как накатывало желание прикончить волшебника поскорее, пока он еще занят своим колдовством. И плевать, что вчера колдун мог запросто трепаться ни о чем, засев в таверне за кружкой местного пива, шутить и подпевать нехитрым песенкам заезжего менестреля. А чудище — леший с ним, скопом задавим, только б маг не сбежал… или не убил.

Не знаю, были ли случаи, чтоб Хозяин хоть раз за свою практику вдруг опускал руки и пронзительно взвизгивал, пятясь от чудовища. Со мной вот случилось. Я отступила на шаг, от испуга и удивления не сообразив, что делать.

Тьер же среагировала мгновенно. Длинный кинжал вылетел из ножен, рыбкой метнулся к чудовищу. Дроу проскочила под рукой муля, всаживая оружие по рукоять между выпирающих ребер, и тут же отпрыгнула. Муль пошатнулся.

— Я… — Тьер повернулась ко мне.

— Сердце у мулей не сбоку, а посередине, — перебила я, хватая ее за шиворот и отталкивая в сторону. — Но удар хорош!

Муль дернулся и замер в локте от меня. Покорно склонил голову и опустил руки. Потом упал на колени. Я наклонилась. Вытащила обычный охотничий нож и, примерившись, одной рукой приставила его к груди чуть правее раны, обхватила рукоять покрепче и резко надавила. Муль умер так же покорно. Я достала меч и несколькими неумелыми ударами отрубила мулю голову. Тело сожгла. И только потом заговорила.

— Прекрасная работа, Тьер, — вымученно улыбнулась я. — И спасибо.

— Что это было? — звенящим от напряжения голосом спросила дроу. — Ты потеряла контроль?!

— Да, — я закусила губу. — Не знаю, почему… Все было хорошо, но… Как будто кто-то помешал. Или что-то…

— Еще маг? — Тьерроль скептически изогнула бровь. Проклятье, наверное подумала, что я тут лихорадочно придумываю оправдание собственной ошибке… Паршивый какой-то пример подаю ученице.

— Не знаю, — буркнула я. И правда — нет ведь здесь других магов, тем более, Хозяев — я бы их заметила, когда искала муля.

— Может, ты просто переутомилась?

— Может… Хотя с чего бы? Ладно, пошли сдавать голову…

Проклятье. Раньше теряла контроль над собой из-за избытка сил, теперь ровно наоборот… И оказалось, что внезапная слабость несколько страшней всплеска звериной ярости. А опаснее — для меня, — так это уж точно…

Йоргус говорил, что бесконтрольная потеря сил случается… Редко и, как правило, необъяснимо. И навсегда. Маги — в плену своих же сил. Да что я сделаю без колдовства? Даже в Иерринусе никому не нужна буду… Бродяжничать стану, доверяя только мечу? Равно самоубийству — ведь я всегда старалась все сделать магией, а в драке добирала заклинаниями нехватку воинского мастерства. Сказать, что я испугалась, значило промолчать.

Ночью заснуть я не могла очень долго. Деньги обещали выдать поутру, как соберут со всех жителей, в заброшенный амбар ради нас притащили две широких лавки и пару теплых одеял, и вроде бы все нормально, но я лежала с закрытыми глазами, а сон не приходил.

Где-то в уголке шуршала мышь. Я заставила ее подбежать к лавке, а потом отпустила. Силы при мне. Я вздохнула, успокаиваясь, перевернулась на бок и в который уже раз попыталась заснуть. Теперь получилось.

Подземля

Лотгар Галеадзо не любил. Столица была как-то ближе, там он прожил почти всю жизнь. Жизнь и служба были практически синонимами, и не только для него одного. Так уж повелось — первую половину долгой-долгой жизни дроу не видели ничего кроме долга, обязанностей и семейной чести. Да и дальше — как повезет.

— Ты знаешь, — задумчиво пробормотал Галеадзо, оборачиваясь к Идэриусу, — мне кажется, что нынешнее поколение более… безалаберное, что ли. Ты как считаешь?

— М-да? — Идэр хмыкнул. — Если что, то я тоже младш… м-м… моложе тебя на… двести шестьде… семьдесят два? Или как-то так.

— Вот я и говорю, — старший товарищ невозмутимо пожал плечами. Идэр скривился, но ответил:

— Дроу тогда всех на войну забирали, едва только драться более или менее выучивались… Повлияло, должно быть… Вот мой прадед, — с помощью рассказов о своей многочисленной родне Идэр легко научился уходить от любой неприятной темы, — вот он, — пока не умер три года назад, — все хвастался, что их-то поколение умело веселиться, не то что нынешние каменюки… То есть, это он о тебе практически говорил. Вернее, точно о тебе, ты ж тогда как раз в гости заходил.

Главной причиной того, что наследник рода Вортенз так сдружился с юным Идэром Кэрх было то, что последний отличался редкостной честностью и прямотой, граничащей с нахальством, а также просто невообразимой для дроу открытостью.

Друзья подошли к широкой лестнице, ведущей к двери с грубым барельефом. Дверь была старой и по-своему красивой, а вот убранство помещения за ней прямо-таки кричало о богатстве. Пол устилали дорогие ковры, которые ткали только в Найрстаре — синие с серебром и зеленые, как вода в озерах близ Иерринуса. На стенах, поверх алых и серых драпировок красовались гобелены, каждый из которых был произведением искусства и настоящим шедевром, но вместе с остальными смотрелся убого. Белоснежные скатерти на двух столах свисали до пола, дальний угол отгораживала занавеска — желтая, в сиреневых разводах.

Галеадзо непроизвольно сощурился — яркие цвета в жутких комбинациях с непривычки резали глаз и вообще раздражали.

— Отвратительное место, — высказался Идэр, присвистнув. — Я, конечно, никогда не был против роскоши, ты ж знаешь, но… — друг вздохнул, возвел очи горе и брезгливо передернул плечами. — Но не зеленый же в розовый цветочек!

Галеадзо поднял голову — даже потолок был затянут тряпкой бешеной расцветки. «Как странно, — подумалось Галеадзо. — Ткани покупаем у троллей… Кантиусских шелкопрядов можно не брать в расчет… Шерсть и лен в основном, причем некрашеные.»

— Чтоб это так покрасить, — Идэр как всегда больше говорил, чем думал, — да еще и сверху рисунок сделать… Нужно самое меньшее в десятке растворов ткани отмачивать… Плюс краска такая, чтоб на ткани держалась… или нити красили? В любом случае, на ком-то алхимики разжились!

— Люди с помощью растений красят, — ни к чему пробормотал Галеадзо.

— Мы тоже — иногда, — Идэр одернул свою шерстяную грязно-зеленую рубаху. — Результат на мне. А вот чтоб до такого чистого белого цвета довести… или вот, скажем, до красного, тут надо помучиться… — дроу вдруг усмехнулся. — Ты хоть понимаешь, дружище, что мы тут с тобой стоим в дверях и обсуждаем ткани, как…

— Как торгаши, — раздался усталый голос из-за перегородки. Идэр осекся и неопределенно скривил лицо.

— Как недостойно, — протянул Галеадзо, отдергивая занавеску, — подслушивать…

— Я ждал, пока вы догадаетесь пройти дальше порога, — Каннгос Зар отхлебнул из позолоченного кубка. Сидящий в огромном ярко-голубом кресле, дроу смотрелся, откровенно говоря, нелепо, и сам это понимал.

— Милый дом, неправда ли? — с непередаваемой смесью отвращения и гнева осведомился глава Рода. — Наш многоуважаемый… — удивительным образом в этой паузе было слышно все, что думает старший Вортенз о хозяине дома. — Наш многоуважаемый Кертеус Крайтах любезно пригласил нас в гости для обсуждения дел. И он приносит «сотню извинений», — дроу хмыкнул, — за свое опоздание. И предлагает выпить, пока его нет, — кивок на столик с тремя аляповатыми кубками, такими же, как и в руке старшего Вортенз, и тремя кувшинами.

— Выпить… — Идэр, не смущаясь, упал в кресло и поморщился. — Что ж, обстановка располагает.

Обстановка располагала не то что выпить, а напиться, что называется, до крапчатых раммингов, как выразился как-то половинчик, приятель Азы, так что даже Каннгос Зар согласно кивнул и потянулся разливать. Помимо кувшинов и кубков на столе красовалось большое блюдо, накрытое расшитой салфеткой. Расшитой бабочками, что вообще-то удивительно, так как бабочек при всем желании не назвать распространенной темой узоров у подземных вышивальщиц.

— Не иначе, на заказ, — буркнул Идэр, сдергивая салфетку. — Ого! Хозяин чудесного дома занимается контрабандой?

— О том и речь, — невнятно отозвался Каннгос Зар.

На блюде были фрукты. Яблоки, груши и такие желтые и оранжевые плоды размером с детский кулачок, с большой косточкой внутри и приторным вкусом, название которых Галеадзо забыл. Настоящие, свежие фрукты, среди которых каким-то образом затесалась морковь и клубень свеклы. Каннгос Зар, в отличии, видимо, от Кертеуса Крайтаха, различающий фрукты и овощи, вытянул морковку за зеленую ботву и повертел перед глазами.

— Кертеус решил нас удивить, — пробормотал он. — И, как водится, ошибся. Давайте выпьем за вашу рубаху, Идэриус. Я, как никогда, сегодня рад за подземную растительность, дающую при крашении ткани исключительно темные цвета…

«Азу бы сюда», — мечтательно подумал Галеадзо, глядя на нежданное угощение, но вовремя одернул себя, вспомнив, что колдунья на поверхности, и у нее, должно быть, все и так вполне неплохо.

— Крайтах… — пробормотал дроу, чтобы отвлечься. — Странно, но об этом Роде я ничего не слышал.

— Ничего странного, — Каннгос пожал плечами. — Когда ты в последний раз интересовался историей Вортенз? — или это повлияло вино, или отец перед отъездом тоже имел продолжительный и серьезный разговор с дорогой женой, но Каннгос не стал гадко улыбаться и ждать холодного ответа, а продолжил:

— Они родственники Вортенз по мужской линии. И довольно близкие. Если мне не изменяет память, — а в таких вопросах память изменяла Главе Рода чрезвычайно редко, надо сказать, — то около семисот лет назад Квин Вортенз наперекор воле родителей сбежала к Дарго Крайтаху. Позже Дарго, отец Кертеуса, вляпался в неприятную историю… Но это не столь важно, — Каннгос отхлебнул вина. — Род Крайтах никогда не отличался многочисленностью… Собственно, сейчас он состоит из одного дроу.

— И этот дроу весьма и весьма рад, что вы отозвались на его приглашение! — в дверь влетело нечто невозможное. Невозможное — по крайней мере в присутствии Каннгоса Зара. Идэр едва не захлебнулся.

Низенький, кругленький, в светло-голубом балахоне — он потрясающе вписывался в окружающую его нелепицу цвета. Длинный нос и мягкая линия подбородка, серовато-белые волосы аккуратно зачесаны назад, широкая улыбка… Поднявшись и поставив на столик кубок, Каннгос воззрился на родича с вежливым недоумением. У Галеадзо сохранять каменное выражение лица в любой ситуации уже вошло в привычку, Идэр тоже постарался не отставать от друга — его выдавали только неестественно сжатые губы.

— Нет-нет, чего ж вы встали, присаживайтесь-присаживайтесь… — удивительный дроу засуетился вокруг, по новой наполняя кубки гостей. — В этом доме чудесное вино, просто чудесное, просто восхитительное, да-да-да-да-да!

Это его «да-да» буквально пригвоздило трех дроу к креслам. Галеадзо послушно отпил, а дроу уселся в оставшееся кресло и блаженно вздохнул.

— Я-то сам не пью совсем, — Кертеус протянул руку к блюду, взял свеклу, попытался откусить кусок, разочарованно и немного смущенно вернул овощ на место, выбрал яблоко и с удовольствием захрустел им. Сейчас он до оторопи напоминал довольную упитанную мышь. Звериные глаза дроу, которыми на поверхности пугали детей, на этой мор… лице… выглядели издевательством. Галеадзо внезапно проникся к этому неправильному дроу самой настоящей симпатией.

— Так какие дела, уважаемый…

— Да какой там уважаемый, ну что вы, — засмеялся Кертеус. — Самый обычный я, а дела… Ну, конечно, дела, да, — дроу покачал головой.

— Ну так… — Галеадзо мельком глянул на отца. Тот, скептично приподняв бровь, наблюдал за Кертеусом.

— Немного позже, — вновь улыбнулся Крайтах. — Немного позже, дорогие гости… Да пейте вы, пейте, мы найдем, о чем поговорить… Галеадзо, вы ведь бывали на поверхности, верно? И не так давно, да?

— Да, — это ни для кого не было секретом.

— Это замечательно! — всплеснул руками Кертеус. — Это же просто за-ме-ча-тель-но…

«За-ме-ча-тель-но, — повторил Галеадзо про себя. — И что же вам нужно от меня, уважаемый единственный Крайтах?..»

Поверхность

— И все-таки, они гады! Сказала же ясно — двенадцать, серебром! Разве я хоть заикнулась про натуральный обмен?

Тьер беззаботно грызла морковку и на мои возмущенные вопли реагировала только редкими кивками. Из обещанный двенадцати в деревне набралось девять с половиной монет, и оставшуюся сумму староста чуть ли не со слезами на глазах уговаривал нас принять в виде нынешней моркови. Пока я ругалась, Тьер с независимым видом прилаживала к седлам сумки с нежданным пищевым запасом.

А тут еще снова воспоминания о Иерринусе накатили… М-да, кстати, я бы сейчас с удовольствием съела ящерицу…

О Галеадзо я честно старалась не думать, но неизменно думала, вновь мотала головой и все равно думала — и что со мной творится?.. И, конечно же, покоя не давало недавнее происшествие, и единственный вопрос, который приходил мне в голову был: «как?!». Ведь сейчас — все замечательно, все просто идеально, я могу и призвать, и подчинить, и частично в зверя превратиться. А может, и полностью. Могу. А на каком-то там вурдалаке… как отрезало.

— Далеко еще?

— Дня два, — я пожала плечами.

— Аза… — Тьерроль стряхнула с плеча несуществующую пылинку. — Аза, а на какой срок мы здесь?

— Уже надоело? — ляпнула я, не подумав. Тьерроль нахмурилась.

— Мне просто интересно!

— Ладно, ладно… — я почесала лоб. — Честно говоря, я не знаю, на какое время все это затянется… Но ты можешь уйти почти в любой момент — карта с точками ходов под землю у тебя есть.

— Аза! — рассерженно фыркнула Тьер. — И все-таки, ты иногда невыносима!

Я вновь пожала плечами.

— Бывает.

— Пойми, Аза, — Тьер остановила лошадь и развернулась ко мне настолько, насколько это было возможно, — я же вполне понимала, на что иду. И мне интересно. Не всегда легко, но интересно — а это важнее, ведь так? И ты меня учишь, каждый день, сама не замечая. И — да, я скучаю по дому. Я никогда не уходила так далеко от него! Но это — не причина, чтобы вот так взять и уйти.

— Но у тебя есть возможность. Знай.

— У меня складывается впечатление, что ты меня прогоняешь, — Тьерроль лукаво прищурилась.

— Да нет, что ты, — засмеялась я.

Ну, хоть Тьер больше дурацкие предчувствия не мучают, и то хорошо. А путешествовать в компании было и вправду интересней.

По пути мы все-таки свернули в небольшой городок Агренец, чтобы с чувством выполненного долга потратить заработанные деньги. Лошадям нужен корм, нам — еда, да вдобавок Чернозлату и Угля до Агренца негде было перековать. Но первым делом я направилась к ратуше и не без удовольствия узнала, что на кладбище некое чудище раскапывает могилы, причем старые, такие, что и не разберешь, грызет их этот вурдалак или нет. С минуту я доказывала, что я — все-таки маг, и вполне себе могу за небольшую плату разобраться с кладбищенским чудищем, а потом, пока не наступила ночь… Потом я познакомилась с местным кузнецом.

Кузня отыскалась у самых городских стен, подальше от домов и лавок, и первым, кого я увидела, был чернявый парень, вылетевший во двор под смачную ругань, на ходу сдергивающий кожаный фартук и вытирающий руки об и без того грязную рубаху. Подмастерье, должно быть. Я подобрала брошенный фартук и заранее посочувствовала кузнецу — бедняга, с учениками справиться не может.

Едва я успела так подумать, как показался свирепого вида мужик. Поток брани оборвался на полуслове.

— Кузнец Гварко? — икнула я. Взгляд помимо воли приковывался к громадному молоту в руках мужчины.

— Ну, кузнец, — кивнул Гварко, добрея на глазах. — Поганец этот убежал?

— Ага, — я пришла в себя. — Ученик?

— Уже нет, — буркнул кузнец. — Ну, так зачем пришли-то? У меня и так дел счесть, а тут…

Гварко глянул на фартук в моих руках, сплюнул и не закончил фразу.

— Нам бы лошадей перековать…

Увидев работу солнцеградского подмастерья, Гварко только горестно покачал головой.

В общем-то, он оказался веселым и очень добрым, этот Гварко. Это мы выяснили, когда заново подкованных коней за пару медяков оставили на попечение мальчишки-конюшего, а сами вместе отправились ужинать в ближайший кабак. Собственно говоря, Гварко собирался «быстренько поужинать и снова за работу», но мы так разговорились, что вскоре он махнул рукой и заказал пива. Отказываться было невежливо, да и нервное напряжение последних дней требовало выхода, а Тьер, благо, ушла раньше.

Нет, я все-таки ужасный пример для подражания. Нельзя мне было в учительскую деятельность соваться, ох, нельзя…

За четвертой кружкой я вспомнила о вурдалаке и попыталась расспросить Гварко о своей будущей работе. Кузнец пожал здоровенными плечами, вытирая с усов пену, и предложил лучше походить по купцам, поспрашивать, не нужно ли кому прищучить кредиторов и все в таком духе. Я пыталась представить все это действо, коим ни разу в жизни не занималась.

— Да кого я там «прищучу», — отмахнулась я. — Насмешу только…

— Что ж ты за наемник, что с таким обычным делом справиться не можешь, а на вурдалаков прешь?

— Колдун, — горделиво ответила я, — Хозяин.

— Дык ты Хозяйка? — ахнул кузнец. — Ну, не видал я таких раньше, не видал… Аза, давай залпом, кто быстрей, а?

Нет, мне решительно нравился этот кузнец! Впервые в жизни, после признания относительно моего рода деятельности, человек угощал меня пивом! Я покосилась на чудесным образом вновь наполнившуюся до краев кружку и помотала головой. У меня и так, по ощущениям, пенный напиток плескался где-то на уровне груди. Кузнец усмехнулся и, показушно оттопырив локоть, спокойнехонько вылакал добрую пинту.

— Надо было тебе на деньги с кем-нибудь соревноваться, — глубокомысленно заметила я, подпирая щеку кулаком. И даже не пожалела о сказанном.

…Итак, глубокой ночью, смеясь и подпирая друг друга плечами, по непонятной траектории, на ходу считая выигранные монеты, мы двинулись в кузню, где Гварко пообещал мне показать что-то такое из оружия, что я «непременно» должна оценить.

— О… — Гварко завозился с замком. — О, ить!.. Ага!!!

— Чего?! — я резко вскинула голову и протерла глаза — умудрилась задремать, опираясь на стену.

— Открыл… Глянь!

В углу кузницы, рядом со столом, где было разложено разнообразное оружие, стояли… они! Доспехи. Но какие!.. Я выразила восторг только шумным вдохом.

— Нравится? — кузнец меж тем вышел обратно во двор, к колодцу. — Тебе воды принести?

— Ага… Слушай… а откуда такое у тебя? До сих пор ни одного полного комплекта не собрали же… — я дернулась к двери и столкнулась на пороге с кузнецом. Ковш воды выплеснулся мне на рубаху.

— Освежает, — заторможено отреагировала я.

— О-о-о… Может, померить хошь? — ковшик полетел в сторону, кузнец прошагал к доспехам и протянул мне шлем.

Со стальными доспехами я встречалась, и искренне надеялась, что та встреча (в достопамятном Урготе, кстати говоря) была последней. А тут… Ну разве могла я удержаться и не примерить настоящий доспех Хозяина? Тяжелая кольчуга-«чешуя», налокотники с шипами, искусно выполненные латные перчатки с отсутствующими пластинками на кончиках пальцев, поножи… Шлем без забрала — ведь враги должны видеть искаженное превращением лицо колдуна…

— Во! — одобрительно кивнул Гварко. — Это сынок мой сработал, он же…

И тут раздался вой. Гварко осекся, не договорив про сына-мастера. Я дернулась к двери, с удивлением отметив, что бегать в таком доспехе с непривычки тяжело, но вполне терпимо.

— Кто это был, ведьма? — я выскочила во двор, Гварко кинулся следом.

— Понятия не имею… Впервые такой вой слышу… Где кладбище?

— Недалеко здесь, за стенами… Так это то чудище выползло? А я думал, с пьяных глаз кому привиделось…

Я скептично глянула на кузнеца, припомнив, сколько мы с ним сами сегодня выпили. А вой меж тем повторился, уже тише.

— Побежали, — за меня решил смелый кузнец.

Я все пыталась почувствовать, что за тварь нас ожидает, но не могла. Списывать неудачи на бег и большое расстояние стало нельзя, когда я увидела холмики и плиты кладбища, а среди них сгорбленную внушительную фигуру. С рогами.

— Что за…

Кузнец пригнулся и дернул меня за рукав. Я послушно отползла за ним к могильной плите.

Я не могла призвать это чудище! Кем бы оно ни было, я не могла! Рождалось ясное понимание того, что это живое существо, но вот проникнуть в ее разум… Моя сила будто бы натыкалась на стену. Какая-то защита, которую нельзя пробить, но можно обойти, используя вместо привычного ключа набор отмычек.

Тварь наклонилась над одной из могил и стала ковырять землю третьей, неестественно прямой рукой. Две другие мотались из стороны в сторону веревками.

Внезапно поняв причину своей слабости, я осела на землю и затряслась от хохота, зажимая рот ладонями. Кузнец удивленно покосился на меня. Я всхлипнула и уткнулась лбом в камень. Гварко, о чем-то догадавшись, просиял и стал корчить мне страшные рожи и пытаться что-то объяснить, чтобы монстр нас не заметил. Я кивнула и стала перебежками двигаться к разоряемой могиле. Рогатый вурдалак выпрямился, заметив мое приближение, и жутковато завыл.

Хвалю такое мастерство, актером он, что ли, был?..

— Ага-а-а… — к голосу примешался рык, я неспешно выступила вперед, стелющимся шагом подходя к «монстру». Когтистая лапа медленно провела по воздуху, блеснули желтые глаза из под шлема. — Вот кто у нас тут могилы гра-а-абит… Ну, зверюшка, иди-ка сюда!

Проговорила — и метнулась к истошно завизжавшему копателю.

— Ты смотри-ка, рогатый вурдалак! — восхищенно присвистнула я, схватившись за козлиный рог и рванув на себя. «Вурдалак», не будь дурак, скинул с себя козлиную шкуру с примотанным к ней черепом, следом полетел вывернутый наизнанку и накинутый только на плечи тулуп, чьи рукава так забавно болтались при копании.

— Лопату не забудь, скотина!!! — проорала я вслед уносящемуся вору. Гробы — по обычаю Берии в них часто складывали деньги и некоторые вещи усопшего, пригодится, мол, в другом мире, — редко подвергались разорению. Мало у кого хватало смелости и подлости потревожить мертвецов.

— Это хорошо, что забыл, — заметил подбежавший Гварко. — По ней и тулупу авось узнаем, кто могилы грабил… Городок маленький, точно узнаем…

— Ну… — я стащила с головы шлем и вздохнула. — А денег мне не видать, вурдалака я не убила.

— Да пойдем лучше, я тебе еще пива проставлю, — хохотнул Гварко, глядя на мою мрачную физиономию. — Все равно до утра не уснем…

Отказываться было глупо, да и спать, правда же, не хотелось. Кузнец взвалил на плечо лопату и тулуп, я подхватила козлиную шкуру с черепом и немного подровняла землю на могиле.

Вот так вот свершилась моя дружба с агренецким кузнецом и встреча с находчивым кладбищенским вором. Знала бы я, что эта встреча будет иметь продолжение, погналась бы за вором непременно.

А так мы с Гварко оставили в кузне свои находки и доспехи, и просто во второй уже раз пошли в кабак. Пить, разумеется.