"Миротворец" - читать интересную книгу автора (Талова Татьяна Викторовна)Глава 9— Дождь сбил все планы… По тракту не проехать… — растерянно пробормотал сержант. Фалассий Боруна с трудом сдержал гнев. Бешеная погоня надоела, вымотала, выжала. Хотелось сорвать на ком-нибудь злость, но… «Не вернешь эту ведьму треклятую — скоро сам вот так оправдываться перед вышестоящими будешь», — одернул себя начальник столичной стражи. Хотя какой там «начальник столичной стражи», послали черт знает куда, до столицы-то сейчас ой как далеко! И делай, что хочешь, но чтоб ведьму привез. Хоть в мешке поперек седла, хоть на цепи. А ее ведь не просто найти надо, а словить… Боруну передернуло — ведьма, говорят, и не человек вовсе, когти выпускает и клыки скалит… И глаз звериный, и рычит что волчара… — В какую сторону она двинулась? — спросил Боруна. — Так из Лажги тракт один… Только вот… Боруна неприязненно посмотрел на сержанта. Из солдат выбрался, да деревенскую-то рожу даже новый мундир не исправит. Парень молодой, лицо простое как валенок, такому картошку копать, а не по приказу герцога с отрядом ездить. — Говори уж… — Народ бает, что тракт опасный, — тут же откликнулся парень. — Мол, завелась там тварь какая-то. Говорят даже, что тварь та наместнику бывшему принадлежала… — Да? — презрительно хмыкнул Боруна. — И что? — Дык ведь… — Людей ест? — Не-ет, — ну и деревенщина! Никакой иронии не понимает, только сказки рассказывать горазд. — Только глазами зыркает из кустов. — И давно завелась? — Аккурат перед нашим приездом. — Совпадение какое, — фыркнул Боруна. — Собирай людей. Выходим. Хоть приказы этот простофиля не обсуждает, и то хорошо… Тварь появилась, едва только небольшой отряд выехал из города. Спокойно появилась, как так и надо. Сержантик судорожно вздохнул. Даже начальник онемел. Чудище, скалясь, демонстративно улеглось поперек тракта. — Жуть-то какая… — прошептал кто-то. — Пройти не дает… Показалось, или абсолютно черные глаза твари отразили какую-то эмоцию? Фалассий Боруна готов был поклясться, что это насмешка. Отряд застыл, кони мотали мордами и фыркали, не желая ступать вперед. Да и люди не спешили в зубы к невиданному зверю. — Она же одна всего! — наконец опомнился Боруна. — А ну, навалились все! Приказ, олухи! И тут же из кустов выскочило вторая зверюга, уже недвусмысленно выгибающая спину перед прыжком и злобно рычащая. — Та-а-ак, — Боруна постарался взять себя в руки, но душа уже в пятки ушла, и хотелось спрыгнуть с коня и бежать к спасительным воротам. — Эй! Эй! — надрывные возгласы раздавались откуда-то из-за спины, но повернуться и посмотреть не хватало смелости — а вдруг нападет чудище? Внезапный ветер налетел опять же сзади. Налетел, вырвался вперед… и отшвырнул чудище на цельных два аршина. Вторая тварь тут же вскочила. Сверкнуло что-то звездочкой и врезалось в нее. Она припала к земле, заскулив собакой и расцарапывая себе морду. Фалассий похрабрел и повернулся к подошедшему старику. — Кто такой, чего надо? Старик только глянул на него этак брезгливо, а у Боруны уже пот на лбу — даром, что и моложе и сильнее. «Маги, все они такие…» — подумал Фалассий, невольно сотворив оберегающий знак. Взгляд стал еще брезгливей. — Уходите, — маг повернулся к замершим на дороге тварям. — Со мной не справитесь, а убивать вас я не хочу… Не мое это дело. А вы… Фалассий Боруна… слушайте меня во всем и ведьму быстрее сыщете. Если не хотите на старости лет в солдатских казармах оказаться… Где-то в лесу за Носьвой Утро прошло лучше, чем я ожидала. Начнем с того, что я попросту забыла последние слова Белой Совы, поэтому чувствовала себя нормально. Память вернулась в дороге. Я только порадовалась, что Галеадзо не видит моего внезапно изменившегося лица. — Вот черт!!! — сколько раз говорила себе, что иногда не стоит ругаться, даже если очень хочется. Галеадзо, шедший впереди, обернулся и вопросительно приподнял брови. Зелье он не пил, видимо, самому было неприятно носить чужое лицо, а здесь внешность была неважна — все равно глушь дикая, из живых существ только дикие звери да некоторые лесные твари. — Вспомнила одну вещь! — я не нашла ничего лучше для ответа. И даже улыбнулась. Для убедительности. Хотя, судя по выражению лица Галеадзо, такой гримасой только детишек пугать. — И какую же? — мне показалось, или голос у него потеплел? Неужели он все-таки не спал?! — Э-э-э… Сапог порвался! — браво, Аза! Этот ответ еще гениальней. Я мысленно себе поаплодировала. Галеадзо выразительно покосился на мои сапоги. — По-моему, твои сапоги и до этого были рваные… в некоторых местах, — осторожно заметил он. — Левый порвался еще раз, у подошвы, — понимая всю глупость происходящего, я поспешила добавить: — Но это я так, просто вспомнила, идем дальше, ничего страшного. — Ладно уж, — Галеадзо задумчиво скользнул взглядом по моему невероятно честному лицу… и ниже… и внезапно скомандовал: — Снимай! — Что?! — я отшатнулась. Вероятно, на лице у меня отразилось такое количество самых противоречивых эмоций, что Галеадзо удивленно замер, непонимающе глядя на меня. А потом вкрадчиво, как сумасшедшему, пояснил: — Ну… сапог. — А… — я прислонилась к дереву с вздохом облегчения и стянула сапог. Галеадзо задумчиво посмотрел на протянутую вещь, потом на меня. Тяжело вздохнул. Игнорируя сапог, подошел ко мне. Очень близко. Я прижала сапог к груди и затравленно оглянулась вокруг — естественно, тишь, глушь и полное безлюдье. Черт. Галеадзо провел рукой по моим волосам, коснулся лба. Черт!!! Я чувствовала себя крайне неуверенно. И не из-за того, что стояла на одной ноге, спиной упираясь в ствол дерева, а из-за оранжевых глаз и его лица так близко. Так, если он придвинется еще ближе, я… я… я не знаю, что будет! — Аза, что с тобой? — не знала, что он может говорить так ласково. — Все… н-нормально, — пробормотала я, вжимаясь в дерево. — Хотя я, может, не выспалась… — Да-а?.. — похоже, он все-таки не поверил, потому что его лицо снова приблизилось. — Да, — уже практически пискнула я, стараясь на него не смотреть. Как бы сложно это ни было. — Поэтому ты даешь мне правый сапог? — Правый?! — я возмущенно уставилась на несчастную обувь. — Ну да, — нетерпеливо произнес Галеадзо. — Ты же сказала, у тебя левый порвался. Посмотрим, что можно сделать. — Д-да, — хорошо хоть не сказала, что до сих пор путаю лево и право. — Просто они оба рваные… Да, вообще ходить нельзя. — Серьезно? — Ага, совсем, — по-моему, я начинаю себе противоречить. И почему он до сих пор стоит здесь? Я же не могу отпрыгнуть от него на одной ноге. — Может, предложишь мне понести тебя на руках? Оказывается, могу. — Нет! Возглас вышел настолько диким, что испугал даже меня саму. — Я шутил, — спустя минуту торжественного молчания (замолкли даже птицы), сказал Галеадзо. — Э-э… Тогда идем дальше? — я думала, что сейчас упаду в обморок от перенапряжения. — Ну, раз все нормально и ходить можешь… — Конечно, — я преувеличенно бодро зашагала вперед, всем своим видом показывая, что все хорошо и ничего вообще-то не произошло. Галеадзо снова вздохнул и оттеснил меня назад, ненавязчиво так напомнив, что дорогу все-таки показывает он. Только вот, когда мы шли, плечи у него едва заметно подрагивали. — Ты надо мной смеешься? — подозрительно уточнила я. Благо, говорила я ему в спину, не видя ни лица, ни его глаз, так что предложения выходили вполне связные. — Нет. Хотя не мешало бы поглядеть — чтобы узнать, врет он или честно. Хотя нет, вообще не хочу на него глядеть. Не хочу. Я мысленно приказала себе успокоиться и идти. Всю дорогу я с огромнейшим интересом изучала деревья, землю под ногами и мелкую лесную живность. Одна особо наглая белочка преследовала меня аж до вечернего привала, перепрыгивая с дерева на дерево. — Маленькая корыстная тварюшка, — ласково окрестила я ее, протягивая кусок хлеба на ладони. Зверек выхватил из руки угощеньице и резво взбежал по стволу дерева. Я улыбнулась. Пришла мысль попробовать воплотить на практике советы Совушки. Живой огонь, значит… Ну, сосредоточимся… — Ты чего? — прервал меня Галеадзо. — Деревяшки заморочить пытаешься? Костер бы лучше запалила. Я не стала объяснять. Не объясняю вещи, которые сама понять не в силах. Так что я попросту шепнула нужное заклинание. Галеадзо пожал плечами. Все как-то бестолково сегодня. Оба уже устали от молчания, дроу раз десять пытался беседу завести, пока шли, да я, кажется, нормально разговаривать разучилась. Как Совушку вспомню, так все слова из головы вылетают. Да может, и не слышал он ничего? А? Совушка усыпила? Может ведь быть такое… Так чего же я-то до сих пор на нервах?!.. Еще и сон пропал. Засыпала нормально, а только Галеадзо вдруг голос подал, тихо, я бы не разобрала… если б не ожидала чего-то подобного. — Аза… — А? — Мне тебе кое-что сказать надо. Я промычала что-то неразборчивое, благословляя ночь и темноту. Наверное, он понял это по-своему. — Ладно, ничего. — Нет, ну все-таки… — мысленно я уже обматерила себя как могла. И зачем сказала?.. — Ничего. — Тогда я… Галеадзо, — решительно сказала я. Пора разбираться со всеми этими подозрениями и недомолвками. — Да? — Мм… Когда мы из этого леса наконец выберемся? — Думаю, примерно через день. Спи. Черт, у меня уже совсем нервы расшатались или он снова смеется?.. Я не спала. Не могла. Это был бред наяву. Какая-то тягостная полудремота, когда сквозь полузакрытые веки видишь черные ветви деревьев с проблесками звездного неба, а разум утопает в привычном сне. В глазах плавали слабо вспыхивающие зеленые огни, а я пыталась понять, откуда они взялись и что это вообще такое — мертвый, самый мертвый огонь из всех возможных, маленькие блуждающие звезды Хозяев или, быть может, сотня Лагор — зеленых звезд дроу?.. В привычные лесные звуки, медленно нарастая, вплетался посторонний гул, заставляя сжимать зубы и кулаки, заставляя вспоминать… Оранжевые глаза в прорезях шлема, черная кровь на человеческой руке, опаленные лица, исполосованная когтями грудь мага, спекшаяся бордовая корка под моими обломанными ногтями, рыдающая накрость, мертвое пламя в ладонях… Я лежала у потухающего костра, а вокруг танцевал он. Великий, самый сильный в мире Зов. — Какого лешего?! — я резко села, голова пошла кругом, но мир вокруг начал успокаиваться. — Что такое? — мигом проснулся Галеадзо. — Ничего. Приснилось просто, — соврала я. — Высокая темная башня. И статуи. — Руос-ас-Карна. — Ага. — Скоро ты увидишь ее наяву. Странно, но мне даже в голову не пришло спросить, почему мне снится никогда не виденная мною башня… А днем мы уже вышли из леса. Не очень далеко от нас виднелись желто-коричневые камни, постепенно переходящие в большое плато. И Галеадзо сказал, что его башня там. — Плохо дело… — пробормотал старый Даян, вернувшись поутру из леса с пучком «лисьих коготков», заткнутым за пояс. «Лисьи коготки» собирать можно до первого петушиного крика, да травник задержался сильно. В лесу он всегда задерживался: за поясом были не только нужные «коготки», но и «почти закончившийся» копытень, и седмичник, которого много, но «хорошо бы на всякий случай прихватить». Так вот проходишь все утро, а тут уже и гости пожаловали! Десять — как на подбор, в кольчугах, с мечами и щитами. Не нравилось это травнику, очень не нравилось. Одиннадцатый — на вид старший над всеми — подошел поближе. — Захворал кто? — Даян прищурил голубые глаза и кивнул на воинов. — Нет, — покачал головой старший. — Тогда ко двору зачем пожаловали? — Ведьму ищем, травник. Видел, наверное? Молодая, росту — ну вот чуть пониже меня, волосы обрезанные… — Отродясь такой девки не встречал, чтоб волосы не берегла, — твердо сказал Даян. — Врет, — из тенька у избы появился двенадцатый. — Никак колдун? — неприязненно буркнул Даян. Не нравились ему такие вот — что говорят вкрадчиво, смотрят холодно, да укрываются так, что не распознать. — Ну, с тобой потом разберемся, — хмыкнул начальник. — Хотя… Ты слушай-ка, сейчас колдовство начнется, так магу плохо станет, ты уж погляди за ним, чтоб не помер. Даян не ответил. Только сейчас он заметил, что земля у дома расчерчена линиями, а у мага в руках горшок. — Мой забрал! — нахмурился Даян. — И травы в нем мои! — Не кричи, старый, мы тебе денег оставили… — Чтоб тебя, гадина, на клочки порвало при переходе! «Гадина» надулась и уже готова была зашипеть, как колдун усмехнулся. — Никак и технику переходов знаешь? — Да уж не настолько глупый, чтоб не знать! — Ну, смотри тогда, как оно бывает… Боруна, идите к своим солдатам, а горшочек поставьте у ног. Я все сделал. Главное, не шевелитесь. Боруна сделал, как велено. Хоть и надоел ему старый ворчливый маг с презрительной ухмылкой порядочно, а герцогский приказ надо исполнять. Маг поднял руки, бормоча странные слова, а над головой уже сгущался воздух, и по земле проскальзывали искры. И вот тогда, когда от земли на высоту дома вспыхнула решетка из синих лучей, слепя глаза и скрывая от взоров находящихся за ней людей… когда что-то громыхнуло и тут же стихло, оставив лишь непривычно жаркий ветер… когда маг, обессилевший, лицом вниз… Вот тогда и вспомнил Даян, как слова выговариваются, охнул и, ругаясь, втащил колдуна в дом. Желтоватые камни, похожие на какой-то вид песчаника, были повсюду, гранича с небом на горизонте. Красивое, яркое место. Плоскость едва разбавлялась большими валунами и колючими маленькими растениями. Невысоко поднималась очередная ступень. Когда-то это место называли Золотой Лестницей. «Эррионское плато… — рассеянно заметила я, оглядывая желто-голубое пространство. — Тоже неспроста? Ведь где-то здесь спит мое создание…». Галеадзо задумчиво провел рукой по камню. Возможно, ему пришла в голову та же мысль. — Уже скоро… Я только вздохнула. Честно говоря, я и думать забыла о том, что нам предстоит пройти в Руос-ас-Карну. И не просто пройти, а сотворить что-то «невероятное» — так сказала Совушка. А я только мечтаю, чтоб путь быстрее закончился (а что там нужно будет сделать — разберемся на месте). Не придется, по крайней мере, прятать глаза от Галеадзо, а то совсем сил нет. Припомнить не могу, чтобы я с таким паршивым настроением ходила. Хотя и вещей подобных со мной раньше не бывало… Проклятье, почему ушел Идэр? Насколько все было проще, когда он был рядом, со своей трубкой, кольцами дыма, разговорчивостью и спокойными улыбками! А сейчас… беда, беда. Беда, как известно, таскает за собой подруг. Грудь чем-то обожгло. Я ахнула от неожиданности и выпростала из-под рубашки медальон. Амулет, который помогал мне найти Миру и который я так и не сняла, оставив болтаться на шее красивой безделушкой. Дура, амулет создавался Йоргусом, а значит, он всегда сможет найти его и меня! — Что случилось? — тут же среагировал Галеадзо. — Йоргус! — зло прошипела я, срывая медальон. — Он меня ищет. Снова. — Или уже нашел… — Что? — я вскинула голову и посмотрела на дроу. — Сзади. Я медленно, предчувствуя что-то очень нехорошее, повернулась. На наших глазах, буквально в десяти шагах осуществлялся переход. Сеточкой расползлись в разные стороны светящиеся нити, образовав на земле ровный круг, внутри исчерканный, будто лист с заданием у нерадивого ученика. Величаво поднялись по контуру столбы света, окрашиваясь в синий цвет, а за ними уже можно было разглядеть чьи-то фигуры. Безумно сложное заклятье портала, рассчитанного на несколько людей. В нашем случае — на одиннадцать человек. Мы перед ними — как на ладони. Что-то в их виде насторожило меня сразу. Через секунду поняла, что именно. Нашитые на рукава символы герцогства Эрьего и его столицы — щит и куница. — Привет от герцога, — Галеадзо озвучил мои мысли. — И от Йоргуса… — мрачно кивнула я. — Будем слушать или сразу драться? — Не хочу я с ними драться, Галеадзо. Совсем не хочу. Даже у самого сурового воина, самого жестокого человека — если он еще остался человеком, — есть предел. Есть момент, когда, по горло сытый чужой кровью, он отказывается иметь дело со смертью и всем, что ее приносит. Вернется ли потом, достанет ли меч вновь — дело другое. Но убийства тех разбойников с дороги мне хватило. А эти люди не виноваты вообще ни в чем. — Ты права. В конце концов, они лишь исполняют долг. Попробуем договориться. Я удивлено посмотрела на него. Неужели я пропустила тот момент, когда он так поменялся, что думает о тех, с кем, скорее всего, предстоит биться, а не просто достает нож? — Говорю я. — Конечно. Дроу они слушать не будут, — Галеадзо ободряюще улыбнулся. Мне это помогло. Вперед шагнула девушка. Среднего роста, неброской внешности, в пропыленной одежде. На такой даже взгляд не остановиться. С первого раза. А со второго надолго запомнишь — и как губы непроизвольно кривятся в насмешливой ухмылке, и как глаза щурятся будто от яркого солнца, а в них — такое смешение чувств, какое Боруна ни у кого за свою жизнь и не видел. Фалассий поежился — истинно говорят, ведьмин взгляд тяжелее свинца, а эта и вовсе из Хозяев, что со зверьем да чудищами ладят. Вдобавок ведьма не одна. Фалассий Боруна перевел взгляд на ее спутника… И понял, почему так потрясенно молчат солдаты, почему у сержанта такой затравленный взгляд. Дроу. Начальник столичной стражи с трудом вдохнул. — Н-начальник… — просипел сержант. — Мы ж за ведьмой шли, а тут… — Вас не предупреди, что со мной дроу? — громко спросила ведьма, подходя ближе. Дроу только бросил на нее осторожный взгляд, готовясь в случае опасности кинуться вперед. — Так может тогда… ну ее, эту ведьму? — девушка улыбнулась, но было видно, с каким трудом дается ей эта улыбка. «Устала», — подумал Боруна с внезапным злорадством. — Это приказ! — вдруг взвизгнул сержант. — И… и с тобой подземный выродок! — Какой приказ? — спокойно поинтересовалась ведьма, проигнорировав последнюю фразу. Дроу и вовсе не глянул в другую сторону — следил за ведьмой. — Найти и привезти вас в Кирраир… — ответил Боруна, кидая суровый взгляд на сержанта. — Позвольте, сударыня, так будет лучше для всех. — Для всех? — девушка изогнула бровь. — Для вашего герцога — быть может, для вас — безусловно, для многоуважаемого Йоргуса Банчиниев — несомненно… Но я никуда не пойду и советую вам убраться отсюда. Против Хозяйки и дроу вам не выстоять. К тому же я нахожусь в землях Берии, куда власть Эрьего не распространяется. — А кто говорит о власти? Разве ты не можешь пойти добровольно? Ведь, — не ври, — драки ты не выдержишь. Даже вместе с этим дроу. И потом… та деревня. Носьва. Вы, видимо, успели подружиться с местным населением, раз травник ни словом не обмолвился о некой ведьме. Наверное, будет плохо, если деревня, скажем, сгорит. Фалассий ухмыльнулся и по взгляду ведьмы понял, что угадал. Только вот легче не стало. Скорее наоборот. Потому что глаза у ведьмы на миг стали ярко-желтыми, а тело дернулось, словно марионетка у неумелого кукольника. Дроу среагировал мгновенно, на два шага приблизившись к ведьме. Она глубоко вздохнула, вцепившись руками в плечи, и опустила голову. А когда снова посмотрела на Фалассия, тот успел заметить, что на куртке после ее рук осталось несколько небольших дыр. Выходит, и про когти правда? — Уходите, — тяжело дыша, сказала ведьма. — И… если с той деревней или с ее жителями что-то произойдет… Я найду каждого из здесь присутствующих. И, — губы у нее заметно дрожали, — убью. И мне плевать, что за мной пошлют еще сотню таких, как вы. Ведь ни один, ни один из вас не справится с Хозяйкой. И с ее зверьем. Немедленно уходите! Боруна замолк, боясь шелохнуться. Только на дураков такие фразы не действуют. — Да как же тут уйдешь, если перед нами мерзкое отродье Темных эльфов?! — сержант яростно сжал рукоять меча. — Он же детей малых ворует и в жертвы приносит! — Заткнись, идиот! — рявкнул Боруна, наконец-то осознав, за кем послал его герцог… «Скотина, — с холодной яростью думала я, когда мир вокруг менялся — я начинала видеть лучше. — Отродье, выродок… Да дай тебе Небо, чтоб на тебя хоть раз чужое дитя так смотрело, как та же Мира — на Галеадзо… Сволочь… Глупое, несчастное существо… И деревня… Никогда вы ее не тронете… теперь уже — никогда». По спине прошла судорога. Я вдохнула, чувствуя, как болезненно меняется грудная клетка. Кто-то схватил за руку. Крепко, сразу и не освободишь. Но и руки уже не руки — на пальцах острые когти, лишь один рывок, удар… Дроу не выдержал такой силы, упал на спину. Почему он даже не сопротивлялся?.. Я посмотрела на Темного эльфа, склонив голову на бок и… Его глаза были мне знакомы! Отступила на шаг, закрывая лицо… Там, под землей, на вершине башни — я его помню! Помню его глаза, он так же держал меня за руку, не давая упасть! — Аза, успокойся, пожалуйста, они ничего не сделают нам теперь, ничего, слышишь… Аза, приди в себя! Ты ведь помнишь, что ты на самом деле человек? Ведь помнишь? — Помню… — я уронила руки и благодарно посмотрела на Галеадзо, тот тепло улыбнулся. — Я помню. Спасибо. Унять дрожь все же не получилось. Несмотря на жару, хотелось завернуться в одеяло, уткнуться носом в подушку и просто разрыдаться от пережитых волнений. Посмотрев на высокого черноволосого мужчину, с которым до этого говорила, я подумала, что он, похоже, готов признать все свои ошибки и уйти, никого и ничего не трогая на своем пути. Я даже постаралась улыбнуться. И тут белобрысый паренек, до этого рвавшийся в бой, а потом растерянно смотревший то на меня, то на своего начальника, сделал самое глупое, что только можно было сделать в той ситуации. Он бросился на меня, взмахивая мечом. Отчаянно, смело. И безнадежно. И я забыла обо всем. Забыла о себе. Зарычала в его мгновенно меняющееся лицо, размахнулась… Когти полоснули по воздуху. Галеадзо отшвырнул его в сторону, вытащил прямо из-под удара, потом что-то крикнул мне. Я не слышала. В один короткий вопль вылилась вся моя боль. Я упала на землю, отстраненно и несколько замедленно отметив, что руки преобразились в звериные лапы. Чтобы посмотреть на лицо дроу, нужно было поднять голову, а лучше — подпрыгнуть. Я вздернула морду и зарычала в воздух. Перевела взгляд — в паре шагов от меня застыл, не пытаясь даже убежать или хотя бы сдвинуться с места, скрючившись и закрыв голову руками, маленький светловолосый человек. Боится. Боится! Вот я только подошла к нему, а он уже скулит от страха. Я тихонько зашипела, тронув носом его плечо. Человек жалко всхлипнул. — Стой! — я резко повернулась на крик. Ты приказываешь мне стоять? Кто ты такой, человек? Думаешь, я слушаю тебя?.. Всего лишь жду, чтобы ты опустил эту острую железку — свое, такое нелепое, оружие… А хочешь, я буду с тобой играть? Заставлю подумать, что ты способен меня победить — как тогда, с тем умным, прожженным изнутри, предавшим свое искусство магом в лесу? Я засмеялась. Судя по тому, как побелел человек с мечом и затих светловолосый на земле, они восприняли мой смех как-то не так… С удовольствием выгнула спину, наблюдая за реакцией всех одиннадцати людей. — Да чего вы ждете?! — вдруг опомнился черноволосый, что приказал мне стоять. Поздно, милый. Я прыгнула. Блеснуло пять или шесть мечей. Интересно, а вы будете так же смелы, когда я разорву вашего начальника у вас же на глазах? Остановились… Страшно? Я оскалилась, заглянув в его глаза. Затихли все. И пальцем шевельнуть боялись, ожидая, что же я сделаю с этим человеком… Неужели не ясно? Моя жертва зажмурилась, когда я коснулась носом кожи на лице. Подняла голову. И какие же у них всех взгляды, полные страха и ненависти… Убить мерзкую тварь… чудовище… — Не надо, Аза… — как тихо, как спокойно… как он может так говорить?! Я повернула голову на голос, угрожающе зарычав. И — внезапно, как вспышка, как удар, — пришло воспоминание: лес, под спиною земля, лежать неудобно, а у горла нож, и хоть я знаю, что противник не тронет, все равно не по себе. — Что, даже прощения не попросишь? — смеется… — А ты попробуй меня напугать! — я тоже… А вот дальше уже не смешно. Белые волосы свисают, касаясь моего лба и щек, улыбка-оскал и оранжевые глаза с узкими зрачками. Почти как мои. Как же это страшно… — Боишься?.. Как страшно, когда так близко звериные глаза, а в них года, наполненные болью и злостью… Он снова уберег меня от меня же. И снова спас человека. И снова заставил меня вспомнить. Сдержаться. Сдержать себя. У него есть право на эту злость и ненависть, но он отказался от него. У меня его нет. Я — Зовущая. Я — безумна. И мой враг — это не таинственная Руос-ас-Карна, не последний Лорд дроу, и уж тем более не этот полумертвый от ужаса человек. Главный враг — я. Но я останусь человеком. Останусь. Или нет?.. Я медленно поднялась на ноги. Как будто ничего и не было, только люди в ужасе не решают сделать даже шаг ко мне. Страшно? Страшно?! — А ведь я человек. Такой же, как вы, — прошептала я. — Не такой, — едва слышно выдохнул командир отряда, поднимаясь на негнущиеся ноги. — Хватит! — Галеадзо вмиг оказался рядом и в упор посмотрел на него. — Замолчи наконец! Разве не видишь… — Уйди… — хрипло пробормотала я. — Уйди, Галеадзо… — Снова? — только и спросил он, когда я подняла голову вверх, к солнцу, высушивающему слезы, и глотнула ртом воздух. — Не надо. Ты не выдержишь такого еще раз. Аза! Ты слышишь? — Уходи… Все уходите! …тенью мои руки над головами людей. Золотом глаза. Тело — боль. Боль, к которой можно привыкнуть, если уж так вышло — быть Зовущим. Враг мой, что всегда со мной, что все обо мне знает. Такой опасный и родной. Неотделимый. Нельзя больше боятся себя. Нужно разобраться в себе и пытаться себе верить. А для этого… Золотом глаза, тенью руки. И не смотреть на лица людей. Только вверх. Оторваться от земли, теряя то последнее, что может сдержать. Того, кто может сдержать. Забыть о тех, кто может быть в твоей власти и подчинить самого неудержимого зверя из всех — себя. Теперь уже все по своей воле. Это несложно, а вот вернуться обратно. Я могу вернуться! Могу… — Аза… Неужели и сейчас все понял?.. Не останавливает больше, просто смотрит. — Вернись. Должна. Как бы не было трудно. Восторг! Восторг — вот что я чувствовала, взлетая в небо, взмахивая крыльями, поднимаясь вверх в лучах солнечного света. Расплавленное золото сверху и снизу, так ярко, что почти не видно неба. Разве есть смысл возвращаться туда, где все так сложно? Зачем? Здесь свобода и солнце… Я уже не видела людей внизу, только желтую каменную равнину. Мне было весело и легко, я с криком кинулась к земле. Остановилась в аршине от нее, почувствовав исходящий жар, извернулась, коснувшись кончиками крыльев камня, взметнув облачко золотого песка, снова взмыла вверх. Как же хорошо, спокойно и радостно… Разве бывает такое? Никогда бы и не подумала… Ветер и солнце. А где-то там, под землей, живет народ, не видевший солнца четыре сотни лет! Вот так. Вспоминать легко, если есть действительно важные дорогие воспоминания. Я в последний раз нырнула в лучи солнца и стала медленно опускаться. «Мне сейчас еще Галеадзо искать, а то улетела леший знает куда» — почти весело подумала я. Заболела голова. Громко хлопали крылья. Ну же… …- Каждый Хозяин умеет превращаться в зверя. И не в одного, и не в двух. Но очень редко Хозяева делают это. Почему? — учитель посмотрел на меня. — Потому что очень сложно вернуться в свой прежний облик! — отбарабанила я. — Заучила, — довольно хмыкнул учитель. — Не просто сложно. Хозяин может сохранить свой разум и память. При должной подготовке, конечно… А теперь представь, каково магу в звериной шкуре, но с человеческой сущностью? Когда зверь не отпускает, не дает вернуться?.. Нет!!! Птичий крик раскололся о высокое небо и осыпался вниз острыми иглами. Нельзя! Постепенно переставая нормально воспринимать реальность, я снова поднялась вверх и понеслась к горам. Я не хочу быть ни птицей, ни зверем! И я сильнее их! Как же говорила Совушка? Брать силу не из себя, а из мира? Да… Управлять не собой, а всем… Заставить стихию проникнуть в себя, если своей мощи не хватает… Я раскинула крылья, ловя ими потоки ветра и стараясь успокоится. Ну же… Этот ветер — стихия, часть мира. Кажется, я начинала понимать Совушку. Ветер беспрепятственно тек сквозь птичье тело. Нужно задержать его, всего лишь одного мига мне хватит. Я вдохнула его в себя… мгновение… нет, даже меньше… и он мне подчинился! И остался со мной. А теперь, теперь… Вывернуться наизнанку. Скинуть перья, пользуясь заимствованной силой. — Вернись. Вернусь! Найти бы место, куда приземлится, иначе просто разобьюсь, а ведь кругом уже горы… Вернусь! Вот, вижу площадку и небольшую пещерку, похожую на те, где гнездятся береговые птицы, только во много раз больше. На камни я опустилась, сдирая коленки. «Я вернусь, — думала я, из последних сил заползая вглубь пещеры и сворачиваясь калачиком на полу. — Вот только отдохну немного — и вернусь… обязательно…» Только вот сон не принес облегчения. Было холодно и больно. Трудные заклятья отнимают много сил, но неужели Совушка терпит такое? Сон, как и в прошлую ночь, не приходил. И снова Зов манил к очевидной смерти. Я широко раскрывала глаза, а видела не стены пещеры, не ее каменный пол, а серые лица статуй и зеленый свет, мертвое пламя. Потом забывалась все-таки, лежала какое-то время, совсем не шевелясь, начинала тихонько постанывать от боли, плакала, кусала губы до крови, ломала ногти о камни… Кажется, пришла ночь. Увидь я луну, я бы на нее завыла. Стало немного легче, но еще холоднее, и захотелось пить. От холода начинали неметь ноги, от бессилия — течь слезы. Я уже лежала, смотря в потолок пещеры и не двигаясь, лишенная сил и желания встать и куда-то идти, когда увидела над собой знакомое серое лицо. — Тс-с-с… — а все равно я не смогла бы ни слова сказать, шершавый язык отказывался поворачиваться, присохнув к небу. — Пей, — я не сразу сообразила, что об мои зубы ударилась деревянная походная фляжка. Расцепить их тоже оказалось задачей нелегкой. — Молодец, — было непонятно, он говорит это мне или просто чтобы хоть что-то сказать ради спокойствия, потому что руки у него заметно дрожали, когда он поддерживал мне голову. Живем. Вот только холодно. Я сумела оглядеться и заметила две наших сумки. Целеустремленно потянулась к своей, негнущимися пальцами начала развязывать ремешки. Галеадзо наблюдал за всем этим с явным непониманием. — Холодно, — наконец высказалась я, отчаявшись расплести упрямые шнурки. Галеадзо откликнулся коротко и очень нецензурно. — Это ты мне? — подозрительно уточнила я. — Нет, что ты, — только вздохнул дроу, вытаскивая оба одеяла и накидывая их на меня. — Лучше? Я неопределенно скривилась. Потом подумала и пододвинулась к дроу. Опасно, конечно, особенно учитывая слова Совушки (и я имею в виду не урок про живое и мертвое пламя!). Но ведь в таком ужасном состоянии мне можно многое, верно? Так что я обняла его, запустив руки под куртку, и счастливо вздохнула, уткнувшись носом в плечо дроу. Галеадзо немного помедлил и осторожно положил руки мне на спину. — Вот теперь лучше, — глубокомысленно пробормотала я. — Гораздо. Убедившись, что я не буду отпихивать его с дикими воплями «Не лапай, скотина!», дроу прижал меня к себе и просто сказал: — У тебя получилось. — Я вернулась. — Вернулась… Молчание затянулось. Он непроизвольно погладил меня по волосам. Леший. Леший, демоны и все проклятья мира, меньше всего я ожидала чего-то подобного, когда соглашалась на дело, сидя в темной урготской таверне. Ладно, хватит всяких нежностей, все равно придется спросить… — Это страшно было? — Очень, — ровно отозвался Галеадзо. — Пожалуй, так страшно мне не было даже в Руос-ас-Карне. — Довела до такого одного из почти легендарных дроу — есть, чем гордиться, — усмехнулась я. — Не только этим, — серьезно посмотрел на меня Галеадзо. Я не нашла, что ответить. — Не хочу, чтобы ты шла к башне, Аза, — внезапно сказал он. — Знаю. — Я ведь нашел тебя по твоей боли. И страху. — Страх… — мне хотелось об этом рассказать. Я посмотрела на Галеадзо, и первым вырвался вопрос: — Почему ты его так ясно видишь? — Слишком часто встречался. С чужим чаще, особенно тогда, но… Видишь — даже дроу не лишены этого чувства, — он улыбнулся. — Удивлена?.. Я покачала головой. — Нет… — пробормотал Галеадзо. — Конечно же, ты не удивлена… И я поняла, что если есть существо, которое меня поймет, то вот оно — здесь, со звериными глазами и такими человеческими чувствами в них. — Страх… — я попробовала это слово на вкус. — Это что-то такое… Глупо говорить, что кто-то лишен этого чувства. Глупо — даже в бою, когда несешься, полный ярости истинного берсерка, глупо — потому что это — на миг, полный крови и хаоса. Может дальше — смерть. И призови богов, чтобы ты умер, не испытав страха, — именно в тот миг. Хозяева — даже три сотни лет назад — никогда не были берсерками. Они не способны на такое. При всем безумстве, неистовстве, кровожадности и жестокости — не способны. Потому что сильнее ярости берсерка — только холодная расчетливость Хозяина. Когда вся эта сила сочетается с собственным страхом. Своим ужасом — смешанным с ужасом подчинившегося зверя и острым ощущением ужаса людей, тебя окружающих, до ожогов ледяным, безжалостным, мощным чувством. И на него ты идешь добровольно. Абсолютно добровольно. — И это с тобой каждый раз?.. — ответ не требовался. — И это — все это… проходит через тебя? — Я Хозяйка. Никто ведь не поверит, что я боюсь — почти всегда… — И я боюсь, — я могла бы сосчитать всех людей, которые столь спокойно сознавались в своем страхе. Раз. Два. — Раньше — не было такого… После того похода — не было. Только разве — что повторится все снова. Да и то… сдохнуть хотелось, но что-то держало. Поручения какие-то, долг, друг появившийся — позднее… А сейчас… да уже давно, с Ургота, действительно боюсь — за тебя. Но тебя же не остановишь, — дроу грустно улыбнулся. — А теперь это было бы еще и жестоко. После того, что ты с собой сделала. — Я ничего с собой не делала, — я покачала головой. — Я такая есть. — Понимаю, — с трудом проговорил Галеадзо, — но иначе не сказать… — Я не хотела возвращаться! — сказала я. — Я не хотела снова становиться человеком! Мне снова стало плохо. Действительно ведь не хотела. Страшно подумать, что я могла бы сейчас летать где-то высоко, забыв и землю, и долг, и друзей, и Галеадзо. Неужели так легко все бросить? И сколько Хозяев летают птицами и бродят зверями, поддавшись соблазну бросить все? Знаете, как успокаивают инфантильных девиц, когда у тех разыгрывается истерика? Их держат за ручки, ахают, суетятся вокруг и подносят успокаивающие отвары. Знаете, как успокаивают измотанных и нервных ведьм? Если, конечно, нет под рукой ничего достаточно тяжелого… Просто держат в объятьях крепко-крепко, пока очередной приступ не пройдет стороной. И больше ничего не нужно. Либо через минуту, либо через час… я спокойно вздохнула. — Я хотела остаться там. Но — вернулась. Он не спросил, почему. И так знал. Поцеловал — очень быстро, торопливо, скользнув губами по губам. Это хорошо, на нечто большее я вряд ли смогла бы среагировать адекватно. Понесло бы из крайности в крайность и еще неизвестно, какая крайность была бы безобиднее. Я медленно, но верно приходила в нормальное состояние. Посмотрела на себя со стороны и решила, что пора прекращать это безобразие. Отношения выясним позже… как бы не хотелось сделать это сейчас. — И все же… Эта способность страх чуять… Это точно не… дар твой? — недоверчиво уточнила я, осторожно высвобождаясь из его рук. — Нет у дроу магии. Никакой. И «даров» нет. — Тогда как это… — попытка решительно отодвинуться на приличное расстояние от дроу закончилась неудачей. — Хватит, — попросил дроу, и я успокоено замерла. — Но это интересно же… — пробормотала я еле слышно. Дроу вздохнул. Потом усмехнулся… и вдруг аккуратно уложил меня на спину, только охнуть успела. — Ты что?! — Хватит разговаривать! — он подсунул мне под голову сумку и улыбнулся. — Спи уже. А то еще немного и вообще не выспимся. Оба. По… по разным причинам. — Нахал, — буркнула я, натягивая одеяло до подбородка. На каменном полу спать крайне неудобно, но было уже все равно. Главное, что кошмаров больше нет, ничто не зовет, и Галеадзо меня нашел. — А вот… — Спи! — Нет, последний вопрос… Иначе я ведь точно не засну. — Ну что? — А… — я очень по-храброму зажмурила глаза и выпалила: — Ведь ты не спал в ту ночь, когда ко мне пришла Совушка? Да зачем мне этот вопрос? Как будто и так не ясно — из предыдущих его слов… — Не спал, — все, теперь глаза я просто не открою. — И все слышал. — И… что думаешь? Про Зов, — поспешно уточнила я. — Думаю… Думаю, со своим зверем ты справилась, а со Смертью будем разбираться вместе. Ты не умрешь. Помнишь Ургот? «Уверена, что не умрешь?» — это тоже вопрос. «Слово мага-Хозяина», — а это — своего рода обещание… А сон был темным и пустым, и я не знала, хорошо это или плохо. Все утро мы спускались с горы, ни словом не обмолвившись о ночном разговоре. — Путь через ущелье, — провозгласил Галеадзо, когда крутой спуск остался позади. — Вот только кажется мне, что нас там ждут… Я, конечно же, накаркала. Так просто люди герцога не уйдут. — Они нас пропустят, — уверенно сказал Галеадзо, рассматривая живописную композицию «отряд из десяти человек чрезвычайно ненавязчиво перекрывает горное ущелье». — Я ушел тогда беспрепятственно, они лишь молчали и смотрели вслед. — А сейчас опомнились… Девушка и дроу переговаривались и не делали ни шага вперед. Боруна решительно тряхнул головой пошел к ним. — Командир… — Молчи, бестолочь! — сержантик тут же заткнулся. Остальные просто наградили его тяжелыми взглядами. — Мы думали, вы ушли дальше, — Боруна ляпнул первое, что пришло на ум. — Только вот там нехорошо. У ребят голова начала болеть, кто-то совсем идти не мог. — Руос-ас-Карна не пускает, — прошептал дроу. — Не знаю такой. Только вот… В общем, держи, — Боруна протянул эльфу полупустой мех с водой. — Неизвестно, есть ли там источники, так что пригодится, а нам с ребятами хватит, чтоб до Носьвы добраться. Держи, не отравлено. Дроу задумчиво покосился на подарок. Потом усмехнулся. Темный эльф. Неправильный какой-то эльф, на человека похож больше, даром что глаза горят и кожа серая, как у нечисти какой. А эльфы, они ж такие… вечные и прекрасные, а не человечные. «Ишь ты, — подумал Боруна, — и улыбка человеческая совсем, и клыков что-то не видно…». И улыбнулся в ответ. — Верю… — Удачи вам, что ли… — Фалассий кивнул ведьме. — Уж прости ты нас. — А что герцогу скажете? — а Хозяйка, похоже, до сих пор не мыслит, что начальник столичной стражи вот так легко их отпускает. — А правду скажем, — пожал плечами Боруна. — Герцогу врать нельзя. Ведьма недоверчиво нахмурилась. — Да просто ваше дело, видать, важнее, — вздохнул Боруна. — И это любой бы понял, если б увидел, как тебя тогда… выворотило… Ведьма виновато (если глаз не обманывает) потупилась. — Да хорошо все, милая. Ну, бывайте… Боруна скомандовал уходить. Солдаты улыбались и хлопали друг друга по плечам — сказать кому, ведь не поверят, что такое быть может — что дроу человека (причем жалкого дурака, которого сам Боруна не переваривал) спасает, а ведьма в зверей да птиц обращается… Не поверят. «Но нужно постараться — чтоб поверили», — внезапно подумалось Боруне. Я изумленно глядела на проходящий мимо отряд. Ни страха в глазах, ни ненависти. Интерес, любопытство, уважение. Только белобрысый сержант низко-низко наклонил голову и глядел лишь под ноги. — Знаешь, Галеадзо… Я думаю, дроу не так уж долго будут жить под землей. Смотри, как все быстро меняется в этом мире, — проговорила я. — Серьезно?.. — Галеадзо прищурился. — А сам-то ты как думаешь? — улыбнулась я. — По крайней мере, есть шанс, что люди выбросят из голов эти дурацкие страшилки про жителей подземелий. Галеадзо на секунду задумался, разглядывая подаренный мех с водой, а потом повернулся и крикнул вслед отряду: — Командир! — черноволосый оглянулся. — Темные эльфы никогда не приносили жертв! Тем более, не воровали людей! — Верю! — прокричал в ответ тот. — А еще у нас красивые города и хорошее оружие! — Да ты никак торговые связи налаживаешь?! — выкрикнул кто-то из отряда, вызвав всеобщий хохот, а начальник кивнул: — Верю, дроу, верю! Свидимся еще! И ведьму свою береги, она у тебя бешеная… Дроу улыбнулся. Только когда весь отряд скрылся из виду, он повернулся ко мне — Он сказал, что верит. — Он так громко это сказал, что я тоже, представляешь, это слышала, — не удержалась я. — Только про «бешеную» — это он все-таки зря. — Да ладно, все верно подметил… Да, вот уж не думал, что буду «торговые связи налаживать» с людьми. — Ну, о том, что про тебя накрости сказки начнут сочинять, ты тоже не догадывался. А видишь, как все повернулось. — Теперь хоть действительно на поверхность возвращайся, — дроу поправил сумку. — Ну что, бешеная моя, дальше идем? Совсем немного осталось. Я улыбнулась, хотя настроение, ненадолго поднявшись, вновь упало. Ага, осталось совсем немного — пройти в эту жуткую башню, найти черт знает что и умудриться его оттуда забрать… И еще выжить было бы неплохо, а то тут Зов, видите ли, самой смерти… Совсем немного! Но с другой стороны… Если на миг остановиться и посмотреть назад — быть может, осталось действительно немного по сравнению с тем, что было сделано? Я в последний раз оглянулась и бодро зашагала вперед, через ущелье. …А где-то за уже пройденным лесом стояла маленькая деревенька Носьва. Там, в избушке на окраине, на широкой скамье, под толстым стеганым одеялом лежал маг. Травник Даян сидел неподалеку, перебирая разные растения и связывая нужные в пучки. Маг наблюдал и изредка давал советы, всегда дельные, надо сказать. Слабость постепенно проходила, он даже вставал иногда, и во многом это была заслуга Даяна. — Это надо же, такое колдовство творить, — в очередной раз возмущался Даян. — Ясно, почему мне бабушка говорила, что с травами — оно и людям польза, и самому спокойней будет… — Ты еще ученицу мою не видел, травник… В тринадцать лет — геллеренум… демон высший, страшилище этакое… — кривил тонкие губы маг. — Видел-видел, — фыркал Даян. — Сказал бы кто другой, что ты ее учил — я бы не поверил… Боишься за нее? — Боюсь. Но и дров наломал порядочно. Сам виноват. — Так плохо же ты ее знаешь, раз думаешь, что, послав за ней людей, прощенье получишь. — Не надо мне ее прощенья, — отмахнулся маг. — Жива бы была — и ладно. И что-то такое звякнуло в голосе колдуна, что травник, нахмурив седые брови, внимательно взглянул на своего нежданного гостя. — Дурак я, — пробормотал Йоргус. — Дурак. Слабовольный. — Со слабой волей в магах нечего делать, — жестко рассудил Даян. — Чего сотворил, ну-ка говори. А потом решать будешь, как дальше быть. Наколдовал что пакостное? — Нет, — бесцветным голосом отозвался маг. — Чего уж молчать теперь… Учить взялся. Не то чтобы сдуру, скорее — из гордости. — Так и гордись. Ученица сильная и упрямая, видать, — усмехнулся Даян. — Вернется твой отряд, несолоно хлебавши. — А и может, — вздохнул маг. Ясно было, что рассказал он далеко не все. — Что ж делать-то теперь? — Удачи ей пожелай, — посоветовал травник. — Хоть мысленно, а все одно — поможет. — Тоже бабушка говорила? — хмыкнул собеседник. — Нет, колдун, это все люди знают, только ваша братия почему-то забывает… Говорят, мол, заклятья надежней… |
|
|