"Антитело" - читать интересную книгу автора (Тепляков Андрей Владимирович)

День второй

— Далеко не забирайтесь, — сказала тетя, одергивая Аленке курточку. — Поняла?

— Да, мам. А можно я покажу Глебу водопад?

— Только в ручей не залезай.

— Ладно.

Тетя повернулась к Глебу.

— Я жду вас через три часа. Следи, чтобы она не уходила с глаз. А лучше — держи ее за руку.

— Мама! Я уже большая!

— А я и не говорю, что ты маленькая.

— Не волнуйтесь, теть Ир. Мы будем осторожными.

Тетя посмотрела на него и кивнула.

— Да, я в этом уверена.

Глеб натянул резиновые сапоги и немного потоптался на месте.

— Отлично.

Он посмотрел на сестру.

— Готова?

— Уже давно! Копуша!

— Ну, ладно…

Глеб быстро повернулся, заставив Аленку вздрогнуть от неожиданности.

— Теть Ир, у вас есть фотоаппарат?

— У папы есть! — крикнула девочка.

Тетя кивнула.

— Можно мне взять?

— Подожди минутку.

Тетя вышла. Аленка подошла к окну, встала на носки и выглянула на улицу.

— Тумана нету! — сообщила она.

Появилась тетя.

— Вот, держи.

— Спасибо.

Аленка открыла дверь и сбежала вниз по ступеням. Глеб последовал за ней, пристраивая фотоаппарат на груди.

— Через три часа!

— Хорошо!

Утро выдалось прохладным и ярким. На траве сверкала роса, пахло лесом и водой. Кроны деревьев раскачивались, издавая тихое протяжное «ссс…». Глеб отметил по компасу направление и вытащил из чехла фотоаппарат.

«Цифровой — отлично! Можно будет сразу фотки смотреть».

Аленка шла в нескольких метрах впереди, периодически нагибаясь, чтобы сорвать травинку или подобрать камень. Увлекшись осмотром фотоаппарата, Глеб не заметил, как они подошли к кромке леса. Он лишь почувствовал, как солнечный свет внезапно померк и, удивленный, поднял голову. Солнце скрылось в переплетении ветвей, разделив поле и лес широкой полосой тени. Деревья тихо переговаривались, поскрипывая, и неожиданно Глеб ощутил смутное беспокойство. Он оглянулся: позади была молодая трава, яркого сочного зеленого цвета, но ближе к лесу ее краски блекли, уступая место густой темени, а там, за толстыми колоннами деревьев уже проступала темнота.

«Интересно, как будто пограничная зона между фермой и лесом. Ничейная территория. Получится отличный кадр».

Беспокойство прошло, как только он поднял фотоаппарат и заглянул в видоискатель. Глеб поводил им по сторонам, отыскивая такой ракурс, в котором переход от света к тени выглядел бы лучше. Когда его палец уже нажимал на спуск, в кадре появилось улыбающееся лицо Аленки.

— Бу! — закричала она.

Глеб вздрогнул и чуть не выронил фотоаппарат.

— Осторожней!

— Испугался! — радостно закричала сестра. — А что ты делаешь?

— Отойди — и увидишь.

Аленка послушно отступила. Глеб еще раз посмотрел в видоискатель, «угукнул» и нажал на кнопку.

— Дай посмотреть.

Они наклонились над маленьким дисплеем.

— Ух ты! Здорово! Надо показать маме.

— Покажем, когда вернемся.

Глеб спрятал фотоаппарат в чехол.

— Ну, куда нам?

Аленка шла вдоль небольшого ручья, пробираясь сквозь густые заросли кустов. Глеб старался не терять ее из вида, и одновременно не свалиться на дно маленького оврага, по берегу которого они двигались. Вода весело плескалась, увлекая в своих потоках мелкие ветки и листья. Глеб потел и задыхался. Очень хотелось остановиться и присесть, но он не желал признаваться в слабости перед этой козявкой. Оставалось только надеяться, что до водопада недалеко.

«Господи, какой здесь может быть водопад!»

— Мы почти пришли! — крикнула Аленка и обернулась. — Уже рядом.

Она ступила в сторону, нога в красном сапожке соскользнула, Аленка «ойкнула» и стала сползать в ручей. Забыв об усталости, Глеб рванулся вперед и в последний момент успел схватить ее за куртку. В воду полетели комья земли.

— Смотри куда идешь! Шею сломаешь!

— А я и смотрю!

Девочка сердито одернула куртку.

— И не надо так кричать.

— Извини. Просто я испугался, что ты свалишься.

— Ладно.

Аленка на пару шагов отошла от края оврага.

— Слышишь?

Глеб прислушался. Лес пронизывали сотни звуков, и среди них он отчетливо различил шум воды.

— Да.

— Пошли!

Они двинулись дальше. Теперь Глеб шел прямо за сестрой, готовый в любой момент схватить ее, если она опять попытается соскользнуть. Но предосторожность оказалась излишней, Аленка держалась примерно в метре от обрыва и внимательно смотрела под ноги. Пройдя метров десять, они остановились. Шум воды теперь стал гораздо громче.

— Вот, — сказала Аленка и указала прямо перед собой.

С того места, где они стояли, было видно, как ложе ручья обрывается, обнажив темный, заросший бледным мхом валун. Вода переливалась через него и с мелодичным плеском падала вниз, образуя маленький водопад, высотой метра в полтора. Она пенилась, закручивалась в небольшие водовороты и текла дальше, исчезая в густых кустах.

— Класс! — восхитился Глеб.

— Я же говорила!

Они осторожно пробрались немного вперед и уселись на поваленное дерево. Водопад оказался прямо перед ними. Глеб вытащил фотоаппарат.

— Папа уже делал снимки. Фотографию даже напечатали. В книжке.

— Ага.

В видоискатель он рассмотрел и другие детали, которые не заметил сразу: по краям ручья расположились высокие папоротники, из-под валуна живописно высовывался толстый корень какого-то дерева. На дне росла трава, словно длинные распущенные волосы она стелилась вдоль поверхности и колыхалась в такт течению. Глеб снял пару кадров, и они склонились с Аленкой голова к голове, рассматривая, что получилось.

— Хочешь бутерброд? — спросил Глеб.

— Да. С сыром!

Он достал из рюкзака пакет, и они принялись жевать, глядя на водопад, под аккомпанемент журчащей воды.

«Хорошо», — подумал Глеб. — «Так спокойно. Тихо».

Солнце приятно грело кожу, создавая ощущение почти домашнего уюта. Даже Аленка притихла и молча жевала свой бутерброд, роняя крошки во влажную траву. Неподалеку в лесу поскрипывало дерево. Если где-то в мире и было средоточие покоя и безмятежной красоты, то именно здесь, возле водопада. Казалось, что здесь не существует времени — оно осталось там, на берегу ручья, не смея своими шагами нарушать очарования.

Глеб не торопясь доел и посмотрел на часы. До срока было еще далеко. Он перевел взгляд на ручей, исчезающий за кустами в паре метров от них.

— А что там дальше?

— Не знаю. Я туда никогда не ходила.

— Пойдем — разведаем.

— Да! Пойдем!

Берега ручья опустились, а ложе сделалось шире. Вода больше не бежала так стремительно как раньше, а лениво текла среди густой зелени и кустов. Скоро поток совсем затерялся в траве. Земля сделалась влажной и податливой, словно пружинный матрас, пахнуло сыростью. Лес заметно поредел, а через несколько минут Глебу с Аленкой пришлось остановиться, чтобы не угодить в обширное, покрытое зеленой ряской болото. Оно простиралось так далеко вперед, насколько хватало глаз. Отдельные кочки, словно островки, возвышались над спокойной поверхностью; подобно верстовым столбам из болота торчали чахлые деревья. Они клонились в разные стороны, раскинув корявые сучья, некоторые упали и теперь стволы, покрытые зеленым мхом, торчали из воды, словно спины древних чудовищ.

— Дальше идти нельзя, — сказал Глеб.

— Мы можем попасть в трясину.

— Точно.

Он сверился с компасом. Обратная дорога вдоль ручья по собственным следам заняла бы не меньше полутора часов. Болото вытягивалось к северу, и, если повернуть на восток, можно было срезать путь и выйти к полю.

«Поле здоровое, мы обязательно на него наткнемся».

Он повернулся к Аленке.

— Мы пойдем вдоль болота на восток.

— К дому?

— Да. Так будет короче.

— А мы не заблудимся?

— Нет. Я все время смотрю на компас.

Аленка забавным жестом поскребла макушку, изображая сомнения.

— Ладно.

Они отошли от болота туда, где земля была суше, и двинулись вдоль него к дому. Глеб то и дело поглядывал на стоячую воду одновременно с восхищением и беспокойством. Его завораживала мысль о том, какие глубины скрываются под ровными слоями травы и ряски. Болото словно пряталось от людей, поджидая, когда неосторожный пешеход ступит на зеленый ковер, и тот расступится у него под ногами, и жидкая грязь глубиной в несколько метров ухватит за ступни и потянет вниз, пока…

Рядом с ним, громко захлопав крыльями, взлетела птица. Глеб вздрогнул и поднял глаза на Аленку. Она шла впереди, ощупывая землю длинной сухой палкой.

Болото осталось позади, и вновь лес сомкнул строй деревьев. Ребята с трудом продирались сквозь густые заросли, раздвигая руками ветви и поминутно спотыкаясь о толстые выступающие из земли корни.

Аленка остановилась и огляделась по сторонам.

— Ты чего?

Она обернулась. Лицо ее выглядело уставшим и напряженным. Глеб сразу пожалел, что заставил сестру так далеко забраться в лес. Все-таки, она еще ребенок. Ей трудно.

— Мне надо отойти, — сказала Аленка.

— Зачем?

— Пописать.

— А… Ладно. Только недалеко.

— А ты не смотри!

— Больно надо на тебя смотреть!

— Отвернись!

Глеб отвернулся и услышал, как защелкали сухие ветки. Он посмотрел на часы и покачал головой. До срока, назначенного тетей оставалось сорок минут — времени не то, чтобы много — а он даже не представлял, как далеко от дома находится.

«Надо было идти по ручью. По крайней мере, там дорога знакомая».

— Ты закончила?

— Да! Глеб, иди сюда! Смотри!

— У нас времени нет!

— Посмотри! Вот здорово!

Глеб чертыхнулся про себя и пошел на голос. Через минуту, среди деревьев он различил ярко-синие пятно Аленкиной куртки.

— Ну, что тут у тебя?

— Вон там! Видишь?

Глеб взглянул в указанном направлении, но не увидел ничего интересного.

— Ну и что?

— Посмотри, какие там деревья странные!

Он пригляделся внимательнее и вдруг увидел то, о чем говорила девочка. Среди обычных сосен виднелся чудной, черный, закрученный спиралью ствол. На редких ветвях ни листочка, будто дерево было не деревом, а пластиковой скульптурой, неподвижной и неуловимо мрачной.

Глеб еще раз посмотрел на часы.

— Ладно, пойдем — разведаем.

— Чур — я первая.

По мере приближения к загадочным деревьям — Глеб обнаружил, что их там несколько — лес поредел, и идти стало легче. Кусты и ветви теперь расступались перед ними, словно слушаясь чьего-то приказа. Глеб вытащил фотоаппарат и снял чехол.

— У меня в ухе щелкает, — сказала Аленка.

— Ничего. Перестанет.

Они остановились одновременно, как по команде и раскрыли рты, глядя на необычное зрелище, явившееся перед ними.

Глеб насчитал шесть спиральных стволов. Они поднимались из низкой ядовито-зеленой травы, образуя неровный круг, словно наконечники сверл. Кора у них была очень темной и по фактуре напоминала змеиную кожу. Кроме них и травы, на небольшой поляне больше ничего не росло.

Аленка стала тереть лоб.

— Ты чего?

— Я не знаю, — испуганно отозвалась она. — Голова болит. И живот. Давай не пойдем туда?

— Ладно. Я только сфотографирую, и мы уйдем. Хорошо?

Девочка посмотрела на брата с сомнением, но спорить не стала.

— Хорошо.

Глеб подошел поближе.

«Ничего себе! Отличный кадр! Вот это да!».

Хрустнула ветка. Где-то громко прокаркала ворона. Он нажал на кнопку фотоаппарата…

— А-а-а-а!

От неожиданности Глеб подскочил и обернулся, как раз в тот момент, когда сестра проносилась мимо него. Он увидел Аленкино лицо лишь мельком, и ноги его вдруг ослабли. Из носа девочки текла кровь, капая на светлую куртку, а из глаз катились слезы. Она промелькнула перед ним, и теперь Глеб видел ее со спины. Видел, как она подняла руки и обхватила голову, продолжая лететь вперед.

— Аааа! Больно!

Глеб успел заметить, как странно она движется: выгнувшись дугой, словно что-то толкает ее к поляне и тем странным деревьям.

— Алена!

Ватные ноги не желали слушаться, но Глеб заставил себя идти, а потом бежать.

— Алена!

На какой-то миг ему показалось, что ступни сестры оторвались от земли. Глеб споткнулся и чуть не упал. Корень, весь покрытый свежей землей, словно специально высунулся, чтобы помешать ему. Глебу показалось, что кусты впереди зашевелились, стараясь скрыть девочку, спрятать от него.

«Тетка убьет меня! Убьет!».

— Аленка!

Она добралась до границы поляны и вдруг застыла, как вкопанная. Руки по инерции взметнулись вверх и упали. А потом она задрожала. Ее тело сотрясалось так, будто через него пропустили электрический ток, голова болталась из стороны в сторону, шапка слетела и упала на землю, короткие светлые волосы встали дыбом. Глеб почувствовал, что вот-вот обмочит штаны. Зрелище это, словно кошмарный сон наяву, сильно ударило по нервам.

«Одержимая!».

Глеб почти добрался до сестры, когда она вдруг захрипела, словно пыталась вздохнуть, но не могла. Девочка перестала дрожать, ее тело напряглось и вытянулось. Она стала раскачиваться взад-вперед, как метроном по широкой, немыслимой амплитуде. Когда Глеб уже готов был ее ухватить, она ринулась вперед и упала в траву рядом с одним из черных стволов.

Ветер взревел в высоких кронах, и Глеб почувствовал, что тоже падает, словно что-то ударило его в спину. Он грохнулся на землю и больно ударился носом о твердую, как камень поверхность. В глазах потемнело.

Глеб всхлипнул и поднял голову. Аленка лежала в метре перед ним лицом вниз. Руки и ноги были раскинуты в стороны и не шевелились. В ушах его вдруг загудело, и этот гул затмил даже боль в разбитом носу. Глеб застонал и схватился руками за голову. Яркая куртка сестры, красный цвет ее сапог жгли глаза, отдаваясь резкой болью где-то внутри черепной коробки. Казалось, этот жуткий гул исходил прямо от девочки, и он все нарастал и набирал силу.

«О-о-о, я сейчас сдохну!».

Перед глазами Глеба появилась удивительно четкая картинка: он встает, подходит к сестре и сжимает ее горло так, что болят пальцы. Она не вырывается. Он давит все сильнее, чувствуя что-то мягкое, податливое, и, наконец, изо рта у нее вырывается хрип и сразу же за этим гул в голове смолкает.

Глеб выплюнул кровь и поднялся на ноги, глядя перед собой остановившимся взглядом. Он подошел к Аленке и ткнул в спину носком сапога. Она слабо пошевелилась, вызвав новый приступ боли в голове. Глеб почувствовал, что проваливается в темноту. Он опустился на колени и перевернул девочку лицом вверх. Ее рот был открыт, и из него исходил такой запах, что его чуть не стошнило. По подбородку потекла слюна, а пальцы коснулись тонкой шеи.

Последнее, что Глеб заметил, прежде чем отключился, было неуловимое движение со стороны одного из черных стволов. А затем он почувствовал, что его приподняло над землей, потом было ощущение полета сквозь густой, наполненный гулом воздух и темнота…

Глеб открыл глаза, но увидел лишь неясные тени. В голове шумело. Он зажмурился и осторожно сел. Болела спина, саднило ладони, как будто по ним прошлись наждаком. Прищурившись, он огляделся. Зрение постепенно возвращалось и, сквозь неясную дымку можно было различить поляну с яркой травой, деревья и лежащую метрах в трех Аленку. Морщась и постанывая, Глеб поднялся на ноги и подошел к ней.

— Алена?

Глаза сестры были закрыты, а лицо перемазано густым слоем крови и грязи. Она медленно и глубоко дышала.

— Аленка? Ты меня слышишь?

Он встал на колени и потряс ее за плечо.

— Ты живая? О Господи!

Глеб подсунул под нее руки и рывком поднял над землей. Мышцы протестующе заныли. Он выпрямился в полный рост и покачнулся. Поляну окружал густой лес, а прямо над ней в зените висело яркое солнце. Глеб отнес сестру за пределы круга ядовито-зеленой травы, усадил на землю, привалив спиной к дереву, и посмотрел на компас. Определив направление, он снова взял Аленку на руки и пошел вперед.

Путь к дому виделся ему, словно сквозь туман. Он двигался автоматически, переставляя ноги, как робот, поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы ветки не хлестали Аленку по лицу. Сердце билось медленно и гулко, отдаваясь болью в горле. Несколько раз он звал сестру по имени, но та не реагировала.

«Она спит! Она должна спать!».

Ноги в красных сапогах безжизненно свисали, и ударяли ему в бок каждый раз, когда он оступался. Она была похожа на большую куклу, отлично исполненную и совершенно мертвую.

Глеб не мог сказать, сколько он прошел в тишине, когда девочка вдруг пошевелилась и открыла глаза. В них отразился испуг, и маленькое тело напряглось.

— Мне плохо!

— Я знаю. Потерпи немножко, — сказал Глеб. Говорить было трудно, все тело буквально разваливалось на части от боли и усталости.

— Хочу к маме.

— Мы идем домой. Уже скоро.

Аленка не унималась.

— Я хочу к маме!

Она задергалась у него в руках.

— Отпусти меня! Пусти!

— Успокойся!

— Не-е-ет! Пусти!

— Глупая, я тебя уроню!

Она разрыдалась и обхватила Глеба за шею. Это немного сняло тяжесть с его рук, в любой момент готовых сдаться. Он сжал зубы и заставил себя смотреть вперед. Аленку, словно облако, окружал густой неприятный запах. Пахло будто из помойки с примесью чего-то… сырого. Как в болоте, которое они проходили.

Глеб потерял ощущение времени, потерял ощущение самого себя. Он почти отключился, монотонно переставляя ноги, продираясь сквозь густой лес. Аленка притихла и теперь еле слышно скулила, уткнувшись измазанным лицом ему в грудь. А вокруг раскинулся сказочный дремучий лес, наполненный птичьим гомоном, треском и скрипами.

Впереди показался просвет. Глеб напряг последние силы и прибавил шаг. Через пять минут они вышли на дорогу, кольцом обвивающую поле, в диаметрально противоположной стороне от дома. Отклонись они еще на несколько десятков метров в сторону, и прошли бы мимо. И шли и шли, пока у Глеба не иссякли бы силы.

Увидев дом, Аленка яростно завертелась у него в руках.

— Пусти! Мама!

— Перестань! Перестань, я поставлю тебя на землю!

Девочка как будто не услышала и продолжала вырываться. Глеб чуть не выронил сестру, в последний момент успев опуститься на колени и смягчить падение. Она поднялась на ноги и сделала неуклюжий шаг вперед. Ее качнуло, и Аленка упала на бок.

— Я хочу к маме, — захныкала она.

Девочка снова попыталась подняться и опять упала. Ее рыдания перешли в истерику и сменились криками. Глеб вздохнул и вдруг вспомнил про мобильник.

«Господи, дай мне сигнал!»

На дисплее виднелись две черточки. Он набрал дядин номер.

— Алло?

— Дядь Сереж, мы на поле. В дальнем углу от дома. Аленке плохо. Приезжайте скорее.

— Что…

Дядя не закончил фразы и замолчал. За спиной Глеба кричала сестра.

— Еду, — бросил он и отключился.

Глеб убрал телефон и подошел к Аленке. Она продолжала кричать, ползая на четвереньках взад и вперед, словно слепой котенок, вымазанная в грязи, как в парше. Это зрелище действовало ему на нервы. Он попытался удержать девочку, но она вырвалась.

— Не трогай меня!

Со стороны дома раздался автомобильный гудок. Глеб повернулся на звук и увидел облако пыли, вырывающейся из-под колес пикапа. Он замахал рукой.

Машина быстро приближалась, вырастая прямо на глазах. Глеб увидел напряженное лицо дяди и тетю Иру, что-то кричавшую и указывающую на них пальцем. «Тойота» резко затормозила. Не дожидаясь, когда она остановится, тетя распахнула дверь и выскочила на пашню. Пробежав мимо Глеба, она схватила дочь.

— Мама! — закричала Аленка страшным, хриплым голосом и крепко вцепилась в нее руками.

Сергей открыл дверь и остановился на пороге, внимательно разглядывая племянника. Поднимаясь наверх, он был готов шуметь и обвинять.

«Зачем мальчишка потащил мою дочь в эту проклятую чащу? Ведь сказано было, что в лесу опасно! Это не городской парк, неужели ему не ясно? Ребяческий, безответственный поступок!»

Но стоило ему увидеть парня, как весь запал мигом улетучился. Глеб сидел на кровати, уставившись на ковер у себя под ногами. Услышав шаги, он даже не пошевелился, чтобы посмотреть, кто пришел. Сергей неловко потоптался на пороге.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

Он сел на стул напротив племянника и наклонился вперед, упершись локтями в колени.

— Что случилось?

Глеб ответил не сразу, но Сергей не стал его торопить, хотя внутри все переворачивалось от страха и беспокойства.

— Мы дошли до водопада, а потом решили пройти немного дальше. Вдоль ручья. Там было болото.

Глеб говорил медленно, будто параллельно пытался что-то обдумать, что-то решить для себя и не мог. Его голос звучал спокойно и отстраненно.

— Большое болото. От него мы повернули на восток. Я посмотрел на компас и решил, что так мы сможем выйти к полю. Срезать, чтобы быстрее вернуться. Там очень густой лес. А потом Аленка попросилась в туалет и увидела эти деревья. Мы решили посмотреть поближе…

— Какие деревья?

Дядя наклонился и положил руку ему на плечо.

— Глеб, посмотри на меня. Не засыпай. Что за деревья?

Глеб поднял голову, и в его глазах немного прояснилось.

— Ну, такие странные. Как будто закрученные, и кора у них необычная — почти черная и гладкая.

Глеб принялся подробно и сбивчиво описывать поляну. Его оцепенение слетело, сменившись болезненным возбуждением, словно в голове переключилась передача. Образ странного места возник у него перед глазами неожиданно ярко, во всех подробностях, и выливался на обеспокоенного дядю потоком междометий и мелких деталей. Постепенно в лихорадочном изложении Глеба стала проступать картина произошедшего — совершенно немыслимая мешанина мистики и видеофильмов. Дядя слушал его, пытаясь одновременно понять, как относиться к тому, что слышит. У него не было причин не верить племяннику, но, если верить…

«Такого не может быть! С ними произошло что-то другое…»

Глеб дошел до того момента, когда он сам ступил на поляну, и вдруг умолк. Он нахмурился и стал тереть лоб.

— Ну? — поторопил его дядя.

— Дальше как-то… Не могу вспомнить. Какая-то ерунда. Вроде бы меня кто-то ударил, и я упал. Еще был какой-то шум.

— Кто тебя ударил?

— Не ударил. Наверное, толкнул. Я упал и… Я помню, как сидел на краю поляны.

— Подумай. Попробуй вспомнить. Там еще кто-то был?

Глеб медленно покачал головой.

— Не… — протянул он. — Не было. Точно не было.

— Ну хорошо. Ты сидел на краю поляны. Дальше?

— Я взял Аленку на руки и понес к дому.

Дядя встал и принялся расхаживать по комнате, засунув руки в карманы.

— Может быть, ты что-то упустил? Там точно никого не было?

— Точно не было. Я рассказал все, что помню.

— Это какой-то бред!

Глеб промолчал. Дядя остановился у окна и стал барабанить пальцами по стеклу.

— Нда…

— А что с Аленкой?

— Не знаю. Так все в порядке. Кровь давно остановилась… Пара синяков… Но она какая-то вялая. Как и ты.

Он замолчал.

— Может быть, это какие-нибудь магнитные поля? — предположил Глеб. — Или радиация?

— Может быть. Но это мы выясним завтра.

Дядя оторвался от окна и повернулся к Глебу.

— Мы везем Аленку к врачу. Поедешь с нами?

— Да я вроде в порядке.

— Дело твое. Вернемся ближе к вечеру.

Глеб кивнул.

— Ладно.

Дядя еще несколько секунд постоял неподвижно. Потом повернулся и молча вышел.

Глеб упал на кровать и прижал ладони к лицу. То, что он рассказал ему, было правдой. Но не всей. Он не рассказал главное — то, что почувствовал там. Внезапное и пугающее осознание чужого присутствия, какой-то невидимой и враждебной силы. Чувство было мимолетным и смазанным, но Глеб точно помнил, как оно возникло. Оно было как-то связано с образом сестры. Глеб попытался восстановить свои ощущения в тот момент, но не смог. Его чувства устали и отказывались возвращаться назад.

Он встал и подошел к окну. За стеклом темнел лес: тысячи деревьев и кустов, просто деревьев и кустов, но по спине пробежал холодок. Глеб почувствовал что-то нехорошее в них, какое-то необъяснимое единство, и от этого ему стало не по себе.

«Только не расклеиваться! Всегда есть простое объяснение. И — зуб даю на анализ — все окажется по-дурацки просто!»

Глеб увидел, как они вышли из дома. Аленка шла сама, держась за руку матери. Ее переодели в зеленый дождевик с капюшоном, но на ногах оставались все те же красные сапожки. Глеб, как зачарованный смотрел на них, готовый вот-вот вспомнить что-то — что-то крутящееся у самой поверхности сознания. Сапоги вызывали у него неприятное чувство, но ничего конкретного не всплывало. Он наблюдал, как дядя открыл дверь пикапа, пропуская дочь и жену внутрь. Дверца машины захлопнулась, и Глеб вздрогнул — ощущение исчезло, не оставив следа. Глядя, как «Тойота» отъезжает от крыльца, он уже не мог вспомнить, о чем думал несколько секунд назад.

Он простоял у окна до тех пор, пока машина не скрылась в лесу, потом отвернулся, и взгляд его рассеянно скользнул по комнате пока не остановился на фотоаппарате. Глеб машинально положил его на стол, когда вошел и совершенно позабыл о его существовании.

«А ведь я сделал снимки! И той поляны тоже!»

Глеб взял фотоаппарат и, устроившись на краю кровати, включил его.

На маленьком дисплее появилось изображение. Кадр вышел не очень удачным. Он был сделан против солнца, и большая часть картинки оказалась в тени. В объектив попали деревья и небольшой кусок поляны. И черный спиральный ствол. Ничего необычного.

«Эээ — погоди-ка!»

Было еще кое-что. Глеб присмотрелся, но на маленьком экране было не разобрать — что-то вроде пятна. Как будто капля попала на линзу.

«Увеличить бы! Жаль, что нет… Стоп! Телевизор!».

Глеб встал и направился к двери.

На первом этаже было две комнаты, выходящие в маленький коридор, а тот соединялся дверью с гостиной. Одна комната принадлежала Аленке, а другую занимали ее родители. Глеб толкнул ближайшую дверь и оказался в детской. У порога, словно специально дожидаясь его, лежала перепачканная кровью яркая синяя куртка. Глеб застыл, глядя на нее почти с ужасом. Обрывок воспоминания мгновенной картинкой сверкнул у него в голове: он стоит на коленях возле своей сестры, и его руки сжимают тонкую шею девочки. Ярость и страх, переплетенные воедино, накатили, словно волна, и сразу же исчезли. Глеб стоял, боясь пошевелиться, но наваждение быстро растаяло. Перед ним снова лежала обыкновенная куртка, грязная и заляпанная кровью. Всего лишь вещь. Глеб поспешно вышел и закрыл за собой дверь.

Он нашел нужные провода у дяди в столе среди батареек и зарядных устройств. Два «тюльпана» и переходник — то, что нужно. Вернувшись со своей находкой в гостиную, Глеб подсоединил провода к выходам на передней панели телевизора, а переходник воткнул в гнездо фотоаппарата. Нажав на включение, он замер перед экраном, ожидая, когда появится изображение.

«Ну ни хрена себе!»

Глеб принялся нажимать кнопки пульта, добавляя картинке яркость. Деревья на переднем фоне выплывали, словно из тумана, а вместе с ними…

«Что это за херовина такая?»

Пятно по центру вовсе не было похоже на каплю, как ему показалось вначале. Скорее оно напоминало поток теплого воздуха, какие возникают в жаркий день над асфальтом. Оказавшиеся в нем стволы изогнулись и пошли волнами, словно находились под водой. Аномалия вырастала прямо из земли всего в нескольких шагах от фотографа.

«От меня!»

По форме она напоминала большую птицу с расправленными крыльями. Глеб нажал кнопку увеличения и наклонился ближе к экрану. Пятно было неоднородным, местами в нем виднелись темные включения. Два пятнышка наверху формировали глаза «птицы», темные линии проходили по центру крыльев, истончались, а ближе к концу расходились в несколько тонких черточек, напоминающих когти.

«Я сфотографировал призрак птеродактиля…»

Глеб моргнул, и «птица» исчезла. Теперь он видел мутное пятно, вызванное потоком горячего воздуха и больше ничего. Он продолжал всматриваться в экран, стараясь не мигать и не шевелиться, и скоро снова увидел этот образ, постепенно проступающий на фоне травы и деревьев.

Глеб еще несколько минут возился с фотографией, меняя цвета, контраст, увеличивая ее и вновь уменьшая, но ничего особенного не добился. Пятно оставалось пятном, и не было никакой возможности определить, что же это такое.

«Может быть дефект линзы?»

Глеб нажал кнопку и увидел первую фотографию, сделанную в начале прогулки. В кадр попало поле, кусок леса и огромное нечеткое лицо Аленки. Губы она сложила «дудочкой», словно хотела поцеловать объектив.

«Бу!», — вспомнил Глеб. — «Она крикнула „Бу“! Как в мультике».

Он почувствовал, как к горлу поднимаются слезы, и мотнул головой.

«Нечего раскисать — с ней все в порядке! Ну, почти в порядке…»

Глеб пролистал остальные фотографии и не обнаружил никаких пятен. Кадры были четкие, без каких-нибудь искажений. То, что было сфотографировано на поляне, существовало само по себе.

«А, может быть, это привидение?»

Он вспомнил, как натыкался в Интернете на неясные черно-белые кадры, где, по уверениям авторов, были сфотографированы призраки. Обычно это было что-то белое, неясное, как дым, по форме напоминающее человеческую фигуру. Глеб посмотрел на свою «птицу».

«Нет. Не похоже».

Он еще немного посидел перед экраном, но ни к какому решению не пришел. Ясно, что он сфотографировал «что-то», но что? Размышлять можно было сколько угодно, но толку от этих размышлений — ноль.

После обеда Глеба охватила сонливость. Он бесцельно бродил по первому этажу, зевая так, что в конце концов свело челюсть. Ноги привели его к книжному шкафу, и он остановился, разглядывая содержимое полок. Литература в этом доме делилась на две категории: справочники по сельскому хозяйству и технике и всевозможные иронические детективы и прочее развлекательное чтиво. Ничего из увиденного не вызывало интереса. Глеб немного посмотрел телевизор и чуть не уснул прямо в кресле под крики и взрывы, доносящиеся из динамиков. Решив не мучить себя, он поднялся наверх и растянулся на кровати.

Его разбудил доносящийся из открытой двери шум. Глеб сел и прислушался. Голоса раздавались в прихожей — вернулись дядя с тетей. Он посмотрел на часы и присвистнул — стрелки показывали половину седьмого вечера.

«Я продрых пять часов! Клево…»

Глеб встал и пошатнулся. Все тело саднило, особенно болели руки, напоминая о том, как он нес сестру через лес.

«Дальше будет хуже», — мрачно подумал он и спустился вниз.

Тетя снимала с Аленки сапоги.

— Как дела?

— Смотри, что мне купили! — сказала Аленка и подняла с лавки большого плюшевого слона. — Он умеет петь.

— Слоны не умеют петь.

— А мой умеет! У него внутри такая…

Аленка зевнула.

— …штука специальная.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Доктор сказал, что у меня давление.

— Это опасно? — спросил Глеб, обращаясь к тете.

— Нет, — коротко ответила она. — Ты обедал?

— Да, я сварил себе пельмени.

Аленка снова зевнула.

Вошел дядя, на ходу убирая в карман сотовый телефон. Выглядел он хмуро. Глеб еще немного потоптался в прихожей, путаясь под ногами. С ним никто не заговаривал, и, решив не мешать, он снова поднялся к себе. Спать больше не хотелось.

«Жаль, что я не взял с собой книг».

От нечего делать, Глеб стал разбирать рюкзак.

Через час к нему в дверь постучали.

— Да.

В комнату вошла тетя. Она выглядела усталой и измученной.

— Алена уснула. Только что. Всю дорогу зевала, как сумасшедшая.

— Я тоже проспал полдня.

— Правда?

В двери появился Сергей.

— Я хочу знать, что случилось, — сказала Ира. — Во всех подробностях.

Глеб вздохнул и принялся во второй раз рассказывать свою историю. Но на этот раз повествование давалось труднее. Память о том, что произошло, исчезала с пугающей скоростью, словно сон — утром воспоминание живо и свежо, а уже к обеду почти ничего не вспомнить. Дойдя до того места, когда они повернули на восток, Глеб запнулся и умолк.

— А потом?

Он попытался заставить себя вспомнить. Вызвать в уме хотя бы какие-нибудь образы, но все оказалось бесполезно. Глеб кое-как продолжал говорить, но скоро опять замолчал, понимая, что больше фантазирует, чем действительно вспоминает.

— Я забыл, — наконец сказал он.

— Что значит забыл?

Глеб пожал плечами.

— Аленка тоже ничего не помнит, — заметил дядя. — А ты уверен? Утром ты больше рассказал.

— Да. А теперь не помню.

— Ой не нравитесь вы мне, ребята, — сказала тетя. — Как-то все это неправильно. И врачи ничего не говорят.

— Совсем ничего?

— Сказали, что такое может быть при высоком внутричерепном давлении или вследствие травмы.

Тетя повернулась к Глебу

— Она точно не ударялась головой?

— Не помню.

— Ты сказал мне, что кровь пошла еще до того, как она упала, — сказал дядя.

— Наверно.

— Она могла обо что-то удариться.

— Или кто-то ее ударил!

Глеб встал с кровати.

— Идемте, я вам кое-что покажу.

Они смотрели на фотографию и молчали. Глеб ждал, решив не мешать им своими комментариями. Если в кадре что-то есть, они сами это увидят.

— Какое-то пятно.

«Ты удивительно наблюдательный, дядь Сереж», — язвительно подумал Глеб.

— Это то самое место? — спросила тетя.

Он кивнул.

Дядя отвернулся от экрана и шумно вздохнул.

— Уфф… Так, ладно. Завтра я пойду туда. И ты, — он указал на Глеба, — покажешь мне дорогу. Посмотрим что там такое.

— Хорошо.

— Сереж, мне как-то не по себе, — сказала тетя.

— Не говори ерунды!

— Я серьезно. Мне это не нравится. Эта штука выглядит опасной. Мы не знаем, что это такое.

— Вот я и хочу узнать!

— Не ходите!

— Оно находится рядом с нами! И мы не можем сидеть дома и делать вид, что там ничего нет! Может быть, понадобится вызывать специалистов.

— Охотников на привидения, — пошутил Глеб.

— Что?

— Охотников на приведения. Как в фильме.

— Не смешно. Совершенно не смешно.

Глеб смутился и замолчал.

Тетя наклонилась к экрану.

— Может быть, он прав. Может, нам надо звать священника, а не…

Дядя взял пульт и выключил телевизор.

— Хватит уже! А то мы сейчас черте до чего договоримся! Завтра все выясним. Думаю, там просто свалили какую-нибудь дрянь. Теперь она испаряется, и ребята надышались этими испарениями.

— А пятно? — спросил Глеб.

— Дискуссия окончена. Все.

Дядя отсоединил фотоаппарат.

— Хватит на сегодня.