"Манъёсю" - читать интересную книгу автора (Поэтическая антология)

КНИГА ТРЕТЬЯ

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

235

Песня, сложенная Какиномото Хитомаро, когда императрица [Дзито] ночевала на холме Икадзути

О государыня великая, недаром Являешься ты богом на земле, И потому приют нашла себе На Икадзути, что слывет приютом грома, Живущего в небесных облаках!

236

Песня императрицы [Дзито], обращенная к прислуживающей ей старухе Сии

Хоть и “нет” скажу, бывало, я,— Мучает меня всегда Сии, Но когда ее навязчивый рассказ Я теперь не слышу каждый раз, Без него скучаю эти дни.

237

Песня старухи Сии, поднесенная в ответ императрице

Хоть и “нет” скажу вам я, Но всегда вы просите меня, Оттого, что “расскажи, расскажи!” твердили вы, Говорить пришлось Сии, А услышала от вас про навязчивый рассказ!

238

Песня, сложенная Нага Окимаро по императорскому приказу

И даже в глубине покоев Огромного и пышного дворца Далеких рыбаков нам слышны голоса, Сзывающие на море подручных, Чтобы тянули сети из воды.

239

Песня, сложенная Какиномото Хитомаро, когда принц Нага развлекался у пруда Каридзи

Мирно правящий страной Наш великий государь, Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын! Режут свежую траву Здесь, в Каридзи, на полях, И коней построив в ряд, На охоту едешь ты. А олени, чтя тебя, Пред тобой простерлись ниц, Даже птицы удзура Ползают у ног твоих, Словно те олени, мы, Чтя тебя, простерлись ниц. Словно птицы удзура, Ползаем у ног твоих. Трепеща перед тобой, Служим преданно тебе. Как глядят, поднявши взор, На извечный свод небес, Как взирают, глядя вверх На святые зеркала, Мы взираем на тебя. Но ведь сколько ни гляди, Как весенняя трава, Все милее сердцу ты, Наш великий государь!

240

Каэси-ута

На вечных небесах Плывущую луну Канатом с высоты спустивши долу, Себя украсил наш великий государь Прекрасным золотым убором!

241

Каэси-ута из неизвестной книги

Великий государь, недаром Являешься ты богом на земле, И потому средь гор пустынных, Где возвышаются деревья хиноки, Вдруг море удалось создать тебе!

242

Песня принца Югэ, сложенная во время его пребывания в Ёсину

Нет, не надеюсь я Жить вечно на земле, Подобно облакам, что пребывают вечно Над водопадом Среди пиков Мифунэ…

243

Песня принца Касуга, сложенная в ответ

Великий государь, ты будешь жить Здесь, на земле, бесчисленные лета, Не будет никогда такого дня, Когда б исчезли в небесах навеки И облака средь пиков Мифунэ!

244

Из неизвестной книги Песня из сборника Какиномото Хитомаро

Нет, не надеюсь я Жить вечно на земле, Подобно облакам, что пребывают вечно В прекрасном Ёсину, Средь пиков Мифунэ…

245-246

Две песни принца Нагата, сложенные им по пути в Цукуси, когда он приближался к острову Мидзусима

245

Как слышал я давно, И впрямь достоин истинного преклоненья И дивен он В своей божественной красе Далекий этот остров Мидзусима!

246

Из бухты Нусака, В стране Асикита, Вдаль отплывают наши корабли, Мы к Мидзусима будем нынче плыть, О волны, не вставайте на пути!

247

Песня, сложенная в ответ царедворцем Исикава

И волны в море, Волны возле берегов Пускай встают и пенятся вокруг… Но разве встанет в гавани волна, Куда причалит друг на корабле своем?!

248

Еще одна песня, сложенная принцем Нагата Сацума — пролив в стране Хаяхито, Будто бы колодец облаков — Был далек… И все же наконец Нынче я его увидеть смог!

249-256

Восемь песен странствования Какиномото Хитомаро

249

У мыса Мицу на морском просторе Внушает трепет вставшая волна. Из тихой бухты, Где скрывается ладья, Отправишься ли ты теперь в Нусима?

250

Мы прошли Минумэ, Где жемчужные травы срезают морские, И корабль приближается К мысу Нусима теперь, Где поля покрывают зеленые летние травы…

251

От ветра свежего, что с берега подул, Где мыс Нусима В стороне Авадзи, Шнур, что любимою завязан был, Как будто к ней стремясь, по ветру заметался!

252

“То не рыбак ли удит рыбу В заливе Фудзиэ, Где ловят судаков?” — Подумают, наверно, нынче люди, Смотря, как я кружу у этих берегов…

253

Долина Инаби! Когда я подумал, Как трудно оставить Места дорогие, Вдали острова показались Како, Которые сердцу всегда были милы!

254

Огней зажженных свет В Акаси у пролива… О день, когда войдет туда моя ладья! В том плаванье мне суждена разлука, Я не увижу мест, где дом стоит родной!

255

Дорогой долгою из дальнего селенья, Далекого, как эти небеса, Когда я плыл в тоске Через пролив Акаси, Страна Ямато показалась вдалеке!

256

Тиха морская гладь У берегов Кэи… Как срезанные травы гомо, Разбросанные плавают вдали Челны рыбацкие на взморье!

257

Песня Камо Тарихито о горе Кагуяма

К нам сошедшая с небес, О небесная гора, О гора Кагуяма! Лишь придет туда весна, Дымка вешняя встает. От порыва ветерка В соснах молодых Поднимаются, шумят Волны на пруду. От вишневых лепестков У деревьев тень густа. И на взморье вдалеке Селезень зовет жену, А на отмели морской Адзи стаями шумят. И печально, что уж нет Больше весел на ладьях, На которых, веселясь, Отплывали из дворца Сто почтеннейших вельмож. Грустно, что никто теперь Не плывет на тех ладьях…

258-259

Каэси-ута

258

Как знак того, Что больше не плывут здесь люди на ладьях, И оси, и такабэ — Ныряющие в море утки — На тех ладьях покинутых живут.

259

За незаметный срок Так постарело все, Что даже мох покрыл повсюду корни суги, Что возвышаются прямые, как копье, Вблизи вершин Кагуяма, на горных склонах!

260

Из неизвестной книги

К нам сошедшая с небес — Вот она гора богов, О гора Кагуяма! Лишь придет туда весна, Стелется туман кругом, От вишневых лепестков У деревьев тень густа. От порыва ветерка В соснах молодых Подымаются, встают Волны на пруду. А на отмели морской Адзи стаями шумят, А на взморье вдалеке Селезень зовет жену. И печально, что уж нет Больше весел на ладьях, На которых плыли здесь Раньше люди из дворца — Сто почтеннейших вельмож! А ведь я еще мечтал На ладьях на этих плыть…

261

Песня Какиномото Хитомаро, поднесенная принцу Ниитабэ

Мирно правящий страной Наш великий государь, Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын! Словно падающий снег С вечной высоты небес, Покрывающий дворец, Где страною правишь ты, Буду вечно, вновь и вновь Приходить к тебе сюда До пределов дней моих, До ухода в вечный мир!

262

Каэси-ута

О, как весело сегодня поутру! И кататься и валяться на снегу, Что покрыл все белой пеленой, И не видно даже рощи молодой На вершине дальней Яцури!

263

Песня Осакабэ Таримаро, сложенная им, когда он ехал в столицу из провинции Оми

Не погоняй коня, Не надо так спешить,— Ведь мы в Сига не сможем задержаться, Чтоб день за днем здесь наслаждаться Природы дивной красотой!

264

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная им, когда он прибыл к берегу реки Удзи по пути из провинции Оми в столицу

Как та волна, что, набегая, исчезает Вблизи шестов с ловушками для рыб У брега Удзи, где, бывало, родам военным не было числа,— Как та волна, мир этот покидая, Уйду и я неведомо куда…

265

Песня Нага Окимаро

О, как неприятен Хлынувший вдруг ливень На распутье дальних и чужих дорог! Возле мыса Мива, переправы Сану Нету даже дома, где б укрыться мог!

266

Песня Какиномото Хитомаро

В час, когда ты печальная плачешь У моря далекого Оми Над волною вечернею, птица тидори, Сердце вместе с тобой замирает в отчаянье горьком, И тоскою я полон тогда о минувшем!

267

Песня, сложенная принцем Сики

Зверек мусасаби искать собирался Средь высоких верхушек деревьев — добычу, И с удачным стрелком Сам он там повстречался — В тех горах распростертых!..

268

Песня принца Нагая о родине

В селенье Асука любимом, Где старый дом стоит У друга моего, Тидори стали плакать ныне, Не в силах больше ждать его…

269

Песня девицы из дома Абэ о горе Ябэсака

Если б люди не смотрели,— Рукавом своим Прикрыла бы тебя, Но, наверно, ты горишь все время, Потому и нет одежды у тебя!

270-277

Восемь песен странствования Такэти Курохито

270

Когда тоскливо было мне в пути Вблизи подножья гор, Корабль красный показался, — В открытом море Плыл он вдалеке…

271

В Сакура на поля Журавли надо мной пролетают крича… Верно, в бухте Аютигата С берегов теперь схлынул прилив: Журавли надо мной пролетают крича…

272

Когда я миновал в Сихацу горы И посмотрел кругом, — я увидал вдали Челн небольшой, что был без перекладин, И плыл, скрываясь с глаз, За остров Касануи…

273

Когда я плыл по морю, огибая Мыс каменистый, в эти дни У множества причалов В море, в Оми, Кричали часто журавли…

274

Мой челн, Пристанем К гавани Хира! Не удаляйся больше в море: Уже спустилась ночь и всюду темнота!

275

О, где же я Найду себе приют, Когда зайдет за горизонтом солнце В долине Катину, В стране Такасима?

276

И я, и милая — Мы не одно ли? А раз одно, то там, где Два пути, Где Три реки встречаются в дороге, Нам с милой порознь нельзя идти.

Из неизвестной книги

Когда простимся там, где Две дороги, Где Три реки,— И милый мой, и я, Как сможем мы покинуть те края, Поодиночке путь свой продолжая?

277

Напрасно мне спешить: Я листьев не увижу! В стране Ямасиро, в селении Така, Там, где деревьев цуки раскинулися кущи, Уже осыпалась, наверное, листва…

278

Песня Исикава Отоцуко

В Сика рыбачки возле берегов То водоросли нежные срезают, то выжигают соль, Досуга нет у них, И даже гребешков не вынимают, Чтобы пригладить волосы свои.

279-280

Две песни Такэти Курохито

279

Моей любимой Я показывал Инану… Когда же ей я показать смогу И горы Насуги, и берега Цуну С зеленою сосновой рощей?

280

Итак, друзья, Скорей в страну Ямато! Здесь, где растут сирасугэ, В краях Ману — долина хаги… Нарвем цветы и поскорее в путь!

281

Ответная песня жены Курохито

Там, где растут сирасугэ, В краях Ману — долина хаги… То уходя, то возвращаясь вновь, О, ты, мой друг, налюбоваться мог В краях Ману — долиной хаги!

282

Песня Касуга Ою

Цепкие лианы обвивают скалы… Даже Иварэ еще не миновал. О, когда в Хацусэ Перейду я горы? С каждым часом ночь становится темней!

283

Песня Такэти Курохито

Когда в Энацу, в Суминоэ, Отправился я в путь И посмотрел кругом,— Увидел я, как лодочник отчалил От дальней пристани Мико…

284

Песня Касуга Ою

О милое дитя, которое я встретил, Когда я путь держал в Якицубэ, На дальних городских дорогах В стране Суруга, В городе Абэ!

285

Песня, сложенная Тадзихи Касамаро, когда по пути в страну Ки он переходил гору Сэнояма

Когда бы именем любимой, Что любит надевать Из таку белый шарф, Назвали бы гору Любимый. Что ты сказал бы мне тогда?

286

Ответная песня Касуга Ою

Как раз прекрасно, Что гора Любимый Здесь носит имя, милый мой, твое, И я не стал бы звать ее По имени твоей любимой!


287

Песня царедворца Исоноками, сложенная им во время путешествия императрицы [Гэнсё] в Сига в первом году Ёро (718)

Здесь нахожусь я. Где теперь мой дом? Придя сюда, Прошел я через горы, Где белые плывут грядою облака!

288

Песня Ходзуми Ою

О жизнь моя! Когда благополучно ты будешь течь, Приду опять сюда Полюбоваться белою волною, Что в Оцу плещется у берегов Сига…

289—290

Две песни Хасибито Оура о молодой луне

289

Взглянул кругом — Там, где небес равнина, Я вижу — тонкий светлый лук Натянут и подвешен в небе — Прекрасен будет мой полночный путь!

290

Не потому ль, что очень высоки Вершины гор в селенье Курахаси,— Неясен свет мерцающей луны, Что из-за гор на небеса выходит С приходом темноты.

291

Песня Ода Цукау о горе Сэнояма

Когда тоски не в силах превозмочь Я проходил горой Сэнояма, Там, на святых деревьях хиноки, поникла долу нежная листва, И мне казалось, эти листья знали, Какая грусть на сердце у меня!

292-295

Четыре песни Цуно Маро

292

Как обмелела Гавань старая Такацу, Где приставал могучий тот корабль Небесной девы Ама-но Сагумэ, С небес извечных снизошедшей к нам!

293

В заливе Мицу В час отлива Рыбачки юные, держа в руках мешки, Наверно, водоросли-жемчуга срезают. Идемте же взглянуть на них!

294

Так силен ветер… Верно, в море Высоко встала белая волна. Рыбацкие челны на взморье Все возвратились снова к берегам.

295

Сосновый бор На побережье Суминоэ!.. То место, где бывать изволит Далекий бог — Великий государь!

296-297

Две песни царедворца Тагути Масухито, сложенные им у мыса Киёми в Суруга, когда он следовал в провинцию Кодзукэ, куда его назначили губернатором

296

От мыса Киёми В Иохара До бухты, до Михо я плыл, все время глядя На гладь спокойную кругом. И вот, тоски — как не бывало!

297

Ту бухту Таго, на которую и днем, Ах, сколько ни глядят, Не наглядятся очи, Увы, я видел только ночью, Спеша по воле государя моего!

298

Песня Бэнки

Высокие вершины Мацути Вечернею порою перейдя, В долине Сумида, В Иодзаки, Один уснуть смогу ли без тебя?

299

Песня царедворца Отомо, первого советника двора

В дальних горных ущельях Камышовые листья сгибая, Снег идет — и так жалко мне будет, Если снег этот белый растает… Дождь, смотри же, не лейся на землю!

300-301

Две песни принца Нагая, которые он сложил, остановив коня у гор Нара

300

Пройдя Сахо, у гор Тамукэ, в Нара, Богам великим жертвы принесу И буду их молить: “Не разлучайте с милой, О, дайте мне всегда быть с ней вдвоем!”

301

Не в силах перейти Опасных этих гор, Где громоздятся, нависая, скалы, Рыдает горько милая жена, Но людям это выскажет едва ли!

302

Песня второго советника двора царедворца Абэ Хиронива

О, как далека, далека Дорога до дома любимой моей, О, сможет ли спорить она С плывущей по небу луной Ночью черной, как ягоды тута!

303-304

Две песни Какиномото Хитомаро, сложенные в пути, когда он плыл в страну Цукуси

303

В прославленной стране, В Инами, На взморье поднялась огромная волна, И встала в тысячу рядов она, От взора спрятав острова Ямато!

304

Когда взгляну я На пролив меж островами, Где плыли наши корабли не раз К владеньям отдаленным государя, Я вспоминаю век богов!

305

Песня Такэти Курохито о старой столице в Оми

Раз получилось так, смотреть не будем,— Ведь было сказано тебе, Столицу старую В долинах Садзанами Напрасно ты показываешь мне!

306

Песня, сложенная принцем Аки во время путешествия императрицы [Гэнсё] в провинцию Исэ [во втором году Ёро (718)]

О волны взморья в белой пене У берегов страны Исэ! Когда б они цветами были, Я, завернув, Послал бы в дар — тебе!

307-309

Три песни, сложенные монахом Хакуцу по дороге в провинцию Ки при виде пещеры Михо

307

Камыш, расцветший пышным флагом!.. О, сколько ни любуюсь я Пещерою Михо, где жил когда-то Кумэновакуго, — Не наглядеться мне!

308

Как скалы, вечная Пещера здесь и ныне Осталась, как была в те старые года, А люди, что в пещере этой жили, Увы, не возвратятся никогда!

309

Сосна, стоящая у входа В пещеру горную, Взглянул я на тебя — И показалось мне, что я увидел друга. Которого давно когда-то знал!

310

Песня принца Кадобэ, которую он сложил, глядя на дерево в восточной стороне столицы

То дерево, что посадили мы с тобою В столице на восточной стороне, Теперь к земле ветвями наклонилось,— Так долго не встречались мы… Не удивительно, что о тебе тоскую…

311

Песня, сложенная Курацукури Масухито, когда он направлялся в столицу из страны Тоёкуни

Ясеневый лук спустил стрелу… В стране Тоёкуни Гора есть Кагами, И если б долго мне ее не видеть, Как я, наверно, б тосковал!

312

Песня министра церемоний Фудзивара У макай, сложенная им, когда была заново отстроена столица в Нанива

Наверно, в давние года Здесь местность Нанива Деревней называлась, А ныне — сделалась столицею она И вот какой изысканною стала!

313

Песня Тори Сэнрё

В белой пене волны водопада В прекрасном Ёсину, Неведомы вы мне, Но до меня дошли о вас рассказы, И я грущу о давней старине!

314

Песня Хата Отари

Морская рябь у каменистых берегов — Пути к Коса, И там река Нотосэгава, И ясных звуков чистота В потоке каждом, мчащемся сюда!

315

Песня, сложенная по повелению императора вторым советником двора царедворцем Отомо во время пребывания императора [Сёму] во дворце Ёсину весной [первого года Дзинки (724), в третьем месяце]

В славном Ёсину Ёсину стоит дворец, Среди этих гор — Величав и славен он, Среди этих рек — Ясен и кристален он, С небом и землей Долговечно, навсегда, Тысячу веков Будет процветать всегда Высочайший тот дворец!

316

Каэси-ута

Ныне вновь любовался На малую речку Киса, что я видел в далекие годы. Насколько прозрачней С тех пор она стала!

317

Ода Ямабэ Акахито, воспевающая гору Фудзи

…Лишь только небо и земля Разверзлись, — в тот же миг, Как отраженье божества, Величественна, велика, В стране Суруга поднялась Высокая вершина Фудзи! И вот, когда я поднял взор К далеким небесам, Она, сверкая белизной, Предстала в вышине. И солнца полуденный луч Вдруг потерял свой блеск, И ночью яркий свет луны Сиять нам перестал. И только плыли облака В великой тишине, И, забывая счет времен, Снег падал с вышины. Из уст в уста пойдет рассказ О красоте твоей, Из уст в уста, из века в век, Высокая вершина Фудзи!

318

Каэси-ута

Когда из бухты Таго на простор Я выйду и взгляну перед собой,— Сверкая белизной, Предстанет в вышине Вершина Фудзи в ослепительном снегу!

319

Песня, воспевающая гору Фудзи {Из сборника Такахаси Мусимаро}

В стороне далекой Ки Где приносят луки в дань, И в Суруга — стороне, Там, где плещется волна, Между этою и той На границе славных стран, Возвышаясь, поднялась Фудзи — дивная гора! Даже облака небес К ней боятся приплывать, Даже птицам, что летят, Не подняться до нее, И огонь, что в ней горит, Тушат белые снега, Снег, что падает с небес, Тает от огня… Трудно даже и сказать, И не знаешь, как назвать Пребывающее в ней Дивным чудом божество! У подножия лежит Озеро большое Сэ. Это озеро от глаз Скрыто склонами горы. Переходит там народ Реку Фудзи на пути — То стремительный поток, Что бежит с вершины вниз. И в Ямато- стороне, Где восходит солнце ввысь, Мир несет всем божество, Пребывающее в ней. О гора, что вобрала Все сокровища в себя. Ах, в Суруга — стороне Поднялась до облаков Фудзи — славная гора! Сколько ни любуйся ты, Не устанешь никогда любоваться на нее!


320-321

Каэси-ута

320

Пятнадцатого дня В безводный месяц Растаял всюду белый снег, Что покрывал вершину Фудзи, И вот за эту ночь он все покрыл опять!

321

Так высока вершина Фудзи, Что с трепетом глядят на эту высоту… И облака небес Над нею плыть боятся, И в страхе стелятся внизу…

322

Песня, сложенная Ямабэ Акахито по приезде на горячие источники в провинции Иё

В разных сторонах земли, Где правление вершат Внуки славные богов, К нам сошедшие с небес, Много жарких бьет ключей. Но в народе говорят, Что в стране этой Иё Дивной красоты полны — Горы наших островов! И когда с вершин тех гор Взглянешь на деревьев ряд, Над источником, где принц На холме Исанива У крутых вершин Иё Думы думал И слагал Песни славные свои,— Видит изумленный взор, Что деревья оми там Продолжают зеленеть. Голоса поющих птиц Там звучат без перемен. И на долгие века Отраженьем божества Вечно будет процветать Место странствия царей!

323

Каэси-ута

Сто мужей именитых Императорской свиты, Верно, здесь, в Нигитацу, На ладьях отплывали… Нам неведомы эти далекие годы…


324

Песня, сложенная Ямабэ Акахито при восхождении на гору Камиока

Словно дерево цуга Средь священных славных гор Каминаби в Миморо, Что растет из века в век, Умножая сень ветвей, Потерявших счет в веках, Словно тот жемчужный плющ, Что растет меж горных скал, Простираясь без конца, Вновь и вновь хочу сюда Без конца я приходить, Чтоб на Асука взглянуть, На столицу прежних лет! Там и горы высоки, Там и реки хороши, И в весенний яркий день Все б смотрел на склоны гор! И осенней ночью я Слушал бы журчанье струй! Утром в белых облаках Пролетают журавли, А в тумане ввечеру Там кричит речной олень. Каждый раз, когда приду И любуюсь на нее, В голос горько плачу я, Вспоминая старину…

325

Каэси-ута

Там, где Асука воды, Не покинет вдруг заводь Туман, что покрыл все густой пеленою. Не такой я любовью люблю, Чтобы быстро прошла….

326

Песня принца Кадобэ, сложенная им во время пребывания в Нанива при виде костров, зажженных рыбаками для приманки рыб

Как яркие огни, Что, вспыхнув, засверкали Передо мной в далекой бухте Акаси, Любовь моя — к тебе! Так, колосом созрев, наружу вышла

327

Песня, сложенная монахом Цуканом, когда девушки, послав ему высушенную раковину, просили его в шутку магическими заклинаниями вернуть ей жизнь

Пускай ее вы отнесете в море К владыке вод, Опустите на дно, Но как же возвратиться может Утраченная ею жизнь?

328

Песня Ону Ою, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Прекрасная в лазури голубой Столица Пара, Как цветок расцветший, Теперь настал Ее сверкающий расцвет!

329-330

Две песни Отомо Ёцуна, помощника начальника пограничных стражей

329

Все думаю с тоскою о столице, Что в самом сердце залегла страны, Где управляет ныне Поднебесной Наш мирно правящий Великий государь!

330

Волной струящиеся вниз Цветы сиреневые фудзи Теперь повсюду расцвели, И о своей столице Нара, Наверно, друг, тоскуешь ты?

331 -335

Пять песен царедворца Отомо [Табито], генерал-губернатора Дадзайфу

331

О расцвет моих сил! Вряд ли вновь он вернется! Неужели и мельком На столицу мне Нара Никогда уже больше не придется взглянуть?!

332

Жизнь моя! Как хочу, чтобы длилась ты вечно! Чтобы мог любоваться я Малою речкой Киса, Той, что видел в далекие годы…

333

Поле с мелкою травкой… Когда начинаю Вспоминать день за днем свои прежние годы, Как тоскую всегда Я о старом селенье!

334

Траву “позабудь” Я на шнур свой надену, Чтоб о старом селенье У горы Кагуяма Позабыть навсегда!

335

Мое странствие ныне Ведь не будет же вечно? Пусть же Имэновада Не становится мелью, А будет пучиной, как в давние годы!

336

Песня Сами Мандзэй о вате

Яркие огни в полях Цукуси… Из страны Цукуси ватой никогда Тело я не грел — Не приходилось, Но такою теплой кажется она!

337

Песня, сложенная Яманоэ Окура, когда он покидал пиршество

Окура теперь встает, Вас оставит и уйдет, Сын, наверно, слезы льет, И его родная мать Окура, наверно, ждет!

388-350

Тринадцать песен, прославляющих вино, сложенных генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо Табито [Гимн вину]

338

О пустых вещах Бесполезно размышлять, Лучше чарку взять Хоть неважного вина И без дум допить до дна!

339

В древние года, Дав название вину “Хидзири”, или “Мудрец”, Семь великих мудрецов Понимали прелесть слов!

340

В древние года Семь великих мудрецов, Даже и они, Все мечтали об одном — Услаждать себя вином!

341

Чем пытаться рассуждать С важным видом мудреца, Лучше в много раз, Отхлебнув глоток вина, Уронить слезу спьяна!

342

Если ты не будешь знать, Что же делать, что сказать, Из всего, что в мире есть, Ценной будет вещь одна — Чарка крепкого вина!

343

Чем никчемно так, как я, Человеком в мире жить, Чашей для вина Я хотел бы лучше стать, Чтоб вино в себя впитать!

344

До чего противны мне Те, что корчат мудрецов И вина совсем не пьют, Хорошо на них взгляни — Обезьянам, впрямь, сродни!

345

О, пускай мне говорят О сокровищах святых, не имеющих цены, С чаркою одной, Где запенилось вино, Не сравнится ни одно!

346

О, пускай мне говорят О нефрите, что блестит, озаряя тьму ночей, Но, когда мне от вина Сердце радость озарит, Не сравнится с ней нефрит!

347

Если в мире суеты На дороге всех утех Ты веселья не найдешь, Радость ждет тебя одна: Уронить слезу спьяна!

348

Лишь бы на земле Было счастье суждено, А в иных мирах Птицей или мошкой стать, Право, все равно!

349

Всем живущим на земле Суждено покинуть мир. Если ждет такой конец, Миг, что длится жизнь моя, Веселиться жажду я!

350

Суемудрых не терплю, Пользы нет от них ничуть, Лучше с пьяницей побудь, Он, хотя бы во хмелю, Может искренне всплакнуть!

351

Песня Сами Мандзэй

Этот бренный мир! С чем сравнить могу тебя?.. Рано на заре Так от берега ладья Отплывает без следа…

352

Песня принца Вакаюэ

Средь тростников на берегу Журавль печально в голос плачет… Наверно, ветер холодом подул В той дальней гавани, О мыс Цуоносаки!

353

Песня монаха Цукана

В прекрасном Ёсину, Над склонами Такаки, Собрались белою грядою облака. Они боятся плыть к вершине горной, И видно мне, как стелятся внизу.

354

Песня Хэки Оою

Дым от костров, где выжигают соль, Здесь, в дальней бухте Нава, каждый раз, Как вечер настает, Рассеяться не в силах И стелется поэтому в горах.

355

Песня Оси Махито

Пещера Сидзу, Где когда-то были боги — Онамути, Сукунабикона… О, сколько же веков Вот так стоит она?

356

Песня Ками Фурумаро

О, верно, так же все и ныне: И струи Асука- реки, Где каждым вечером Лягушек слышны крики, По-прежнему прозрачны и чисты…

357-362

Шесть песен Ямабэ Акахито

357

Вот за бухтою Нава, Там, далеко, где виден Остров в море открытом, Челн, плывущий по волнам, Верно, вышел на ловлю!

358

Челн, вдали огибающий бухту Муке! Остров Авадзима Позади ты оставил, Малый челн, На который я с завистью ныне смотрю!

359

На острове Абэ, У скал, где бакланы, Бегут беспрестанно у берега волны… И я эти дни беспрестанно тоскую, Исполненный думой о далеком Ямато!

360

Когда схлынет прилив, Собери ты жемчужные травы морские. Если дома любимая спросит тебя О подарке из дальней страны, Что тогда ей покажешь?

361

На рассвете холодном От осеннего ветра, Когда ты переходишь Взгорья дальние Сану, О, согреть бы тебя мне своею одеждой!

362

Там, где птицы мисаго, В изгибах прибрежных! Зеленые травы “скажи свое имя”, И ты их послушай, скажи свое имя. Пусть даже родители знают об этом.

363

Из неизвестной книги

Там, где птицы мисаго, На брегу каменистом Зеленые травы “скажи свое имя”, И ты их послушай, себя назови мне, Пусть даже родители знают об этом.

364-365

Две песни Каса Канамура, сложенные на горе Сиоцу

364

Хочу, чтоб люди те, которые увидят Стрелу, что рыцарь доблестный пошлет, Подняв свой лук и воздух сотрясая, Из века в век, из уст в уста передавали О славе золотой минувших лет!

365

Когда дорогой горною в Сиоцу Я проезжал спокойно на коне, Мой конь О камни вдруг споткнулся,— Тоскуют, верно, дома обо мне!

366

Песня, сложенная Каса Канамура, когда он отплывал на корабле из гавани Цунуга

От Цунуга- берегов Я отплыл В страну Коси. На огромном корабле, Много весел закрепив, Вышли на простор морской. И когда, спеша вперед, По морю мы стали плыть, В бухте дальней Таюи Показался легкий дым… То рыбачки над костром Выжигали соль вдали. Но в пути скитаюсь я, Где подушкой на земле Служит страннику трава, И печально мне смотреть. Одному на этот дым… Перевязь из жемчугов, Что сверкали на руках У владыки вод морских, На себя теперь надев, Полон я тоски и дум О далеких островах, О Ямато- стороне!

367

Каэси-ута

Когда взглянул я, Находясь в пути, На бухту Таюи в Коси, на море,— Чудесной красотой сверкало все вокруг И сердцу дорога была страна Ямато!

368

Песня царедворца Исоноками [Отомаро]

К большому кораблю Приладив много весел, Приказу государя своего Я с трепетом великим покорился, И потому кружу у этих берегов…

369

Ответная песня [Каса Канамура]

Недаром говорят, Что славные мужи, Придворные из воинского рода, У государя нашего служа, Во всем ему покорствовать готовы,

370

Песня Абэ Хиронива

Хотя насквозь я вымок ночью,— Дождь то переставал, то снова лил, И всюду был туман,— Но я тебя любил И ждал тебя нетерпеливо…

371

Песня, в которой принц Кадобэ, губернатор провинции Идзумо, тоскует о столице

Тидори, что живешь на берегах реки, Чьи воды мчатся в море Оу, Когда ты плачешь над волною, Всегда с тоскою вспоминаю Я о реке моей Сахо!

372

Песня, сложенная Ямабэ Акахито при посещении долины Касуга

О весенний яркий день! В Касуга — долине гор, Гор Микаса, что взнесли Гордую корону ввысь, Как над троном у царей! По утрам среди вершин Там клубятся облака, Птицы каодори там Распевают без конца. И как эти облака, Мечется моя душа, И как птицы те, поет Одинокая любовь. В час дневной — За днями дни, В час ночной — За ночью ночь, Встану я или ложусь — Все томит меня тоска Из-за той, что никогда Не встречается со мной!

373

Каэси-ута

Как корона над троном, Эти горы Микаса, И как птицы там плачут, Смолкнут, вновь зарыдают,— Так любовь моя ныне не знает покоя…

374

Песня Исоноками Отомаро

Гора, что называют Каса — “шляпа”, Хочу тебя надеть, Коль дождь пойдет. Смотри, других людей не прикрывай собою, Пусть даже вымокнут насквозь!

375

Песня принца Юхара, сложенная в Ёсину

У заводи Реки Нацуми, Что в дивном Ёсину течет среди долин, Теперь кричат печально утки В тени горы…

376-377

Две песни принца Юхара, сложенные на пиру

376

Словно крыльями цветными стрекоза, Рукавами машет милая моя, Будто в дорогой ларец на дно, Прячу к ней любовь свою давно, Полюбуйся на нее, мой друг!

377

О, сколько ни любуюсь я всегда И ранним утром, и при свете дня На облака среди лазурных гор, Они полны все новой красоты, И так же, как они, — чудесен ты!

378

Песня Ямабэ Акахито, воспевающая пруд возле дома покойного первого министра Фудзивара Фубито

С далеких, далеких времен Сохранилась престарая эта плотина. Много лет ей минуло, И берег пруда Сплошь покрылся густою болотною тиной…

379

Песня Отомо Саканоэ, обращенная с мольбой к богам

Боги, Что сошли сюда С вечной высоты небес Из-за облачных долин, Боги славные, Для вас Ветвь сакаки я сорву, Что растет в ущельях гор. Я к той ветке привяжу Пряжу с белым волокном, Помолясь, зарою здесь Я сосуд с вином святым, Словно яшму, нанижу Густо Молодой бамбук И, как дикий вепрь в горах, На коленях поползу, В покрывало завернусь Слабая жена, И, творя святой обряд, Буду всей душой молить… Неужели и тогда Мне не встретиться с тобой?

380

Каэси-ута

Пряжу наложив горой, В руки я ее возьму И, творя святой обряд, Буду всей душой молить… Неужели и тогда мне не встретиться с тобой?

381

Песня девушки из Цукуси, посланная Табито

О доме о родном тоскуя, Ты сердцу не давай спешить, И береги себя От грозной бури: Опасны людям дальние пути!

382

Песня Тадзихи Кунихито, сложенная при восхождении на пик Цукуба

Там, где много певчих птиц, В той восточной стороне Много есть высоких гор, Но средь них одна гора, Всеми чтимая, стоит — Это двух божеств гора. Две вершины поднялись У нее, красуясь, в ряд, Ненаглядною горой Называют все ее. С незапамятных времен, Со времен еще богов Люди сказ ведут о ней, И с Цукуба, с вышины Все любуются страной. Но в снегу она теперь, Хоть не время быть зиме, А уйти, не посмотрев,— Тосковать еще сильней! И поэтому с трудом Горною тропой идя, Где повсюду тает снег, Тяжкий путь перенеся, На вершины я взошел!

383

Каэси-ута

О пик Цукуба! Любоваться Лишь издали тобою Я не мог. И, мучаясь в пути, где снег растаял, Я все-таки поднялся на тебя!

384

Песня Ямабэ Акахито

Я у дома Посеял, взрастил карааи,— И увяли ее лепестки… Но не будет мне это уроком сейчас, Я посею опять карааи!

385-387

Три песни о фее Цуминоэ

385

Град идет… Касими- пик очень крут, И трудно мне Ухватиться за траву, Я любимую мою за руку возьму!

386

Если б этим вечером сюда Ветка дикой шелковицы Приплыла, Я б ловушку для нее не расставлял, И волшебной ветки я б не взял!

387

Песня Вакамия Аюмаро

Когда бы не жил В древние года Тот человек, что тут ловушку ставил, Быть может, ветка дикой шелковицы И ныне по воде плыла,

388

Песня странствования

Владыка вод, Какой кудесник он! Авадзи- остров Поместил он в середину, Волнами белыми Страну Иё он окружил. В проливе Акаси, Там, где луна Раз восемнадцатый Сменяется рассветом, Лишь вечер настает, Его велением Все заполняет Набегающий прилив. А только рассветет — Он заставляет Прилив отхлынуть Вдаль от берегов… И так как страшны волны в те часы В прилива грохоте, На острове Авадзи Средь скал укрылся я от них И ждал с тоской: Когда же наконец Нам ночь тревожную Рассвет желанный сменит? И оттого не мог забыться сном… И вот тогда над водопадом, В полях Асану молодой фазан Поднялся в небо с громким криком, Вещая нам, что наступил рассвет. Итак, друзья! Мы смело в плаванье идем, Спокойна стала гладь морская!

389

Каэси-ута

Когда, плывя, я огибаю Мыс Минумэ, Цепь островов в пути, Тоскуя о стране Ямато, Там часто плачут журавли…
ПЕСНИ-АЛЛЕГОРИИ

390

Песня принцессы Ки

Ведь даже утки дикие, что кружат В извилинах спокойных берегов Пруда Кару, ведь даже и они Среди прибрежных трав жемчужных Не спят одни…

391

Песня Сами Мандзэй, настоятеля храма богини Каннон в Цукуси

Поставив тобуса у гор Асигара, Деревья рубят, чтобы строить корабли. Пришли срубить зеленые деревья, Чтоб строить корабли… Как жаль деревья мне!

392

Песня о сливе, сложенная Отомо Момоё, главным судьей Дадзайфу

Сливу в ту ночь, что черна, Словно ягоды тута, Я совсем позабыл И вернулся, ее не сорвав… А ведь так я любил эту сливу когда-то!

393

Песня Сами Мандзэй о луне

Пускай и не видна, Но кто ее не любит, Луну, что из-за гребней гор Стремится выйти на простор? Хочу хоть издали ее увидеть!

394

Песня Кон Мёгуна

Та сосенка на берегу морском, В стране далекой Суминоэ, Которую избрал своей сосною, Повесив знак запрета на нее,— Останется навек моей сосною!

395-397

Три песни девицы Коса, посланные Отомо Якамоти

395

Алыми корнями мурасаки, Что покрывают в Цукума поля, Сегодня платье выкрасила я. Но не успела я надеть то платье, Как люди все узнали обо мне!

396

Долина Ману с мелкою травою В стране Митиноку Хотя и далека, Но предо мной всегда Стоит твой образ милый!

397

Внизу у диких скал В ущелье горном Глубоки корни камыша. Навеки связанное клятвою любовной Не в силах сердце позабыть тебя!

398-399

Две песни Фудзивара Яцука о сливе

398

На сливе, что цветет у дома твоего, В тот час, Когда бы это ни настало, Как только белые цветы плодами станут, Определим судьбу свою!

399

Ах, если бы цветы душистой сливы, Цветы, что расцвели у дома твоего, Плодами стали бы, Уж так иль этак, Судьбу свою решили б мы тогда!

400

Песня Отомо Суругамаро о сливе

Пусть люди говорят, Что нежных слив цветы Цветут и после опадают долу… Но разве может с веткой это быть, Где знак запрета был завязан мною?

401

Песня госпожи Отомо Саканоэ, исполненная на поэтическом турнире в кругу родных

Не знала я, Что у горы есть стражи, И потому на той горе Я даже знак святой запрета водрузила, И поняла теперь, какой это позор!

402

Ответная песня Отомо Суругамаро

Пусть даже у горы И были б стражи, Но тот священный знак, что милая моя Там завязать могла, любя, О, разве развязать другая сможет?

403

Песня Отомо Якамоти, посланная старшей дочери Отомо Саканоэ

И рано утром, и при свете дня Хочу всегда я ею любоваться — Той яшмой дорогой… Что сделать должен я, Чтоб с ней рукам моим не расставаться?

404

Песня девушки, посланная в ответ на песню Сахэки Акамаро

Если б только этот храм святой, Где всегда царит могучий бог, Не стоял бы на моем пути, Может быть, мне в Касуга- полях Просо бы посеять довелось!

405

Еще одна песня, посланная Сахэки Акамаро [девушке]

Если б только в Касуга- полях Просо бы посеять ты могла, Я все время бы туда ходил, Я все время бы оленя сторожил, Хоть стоял бы на дороге храм святой!

406

Песня, посланная в ответ девушкой

Не мой тот храм, И в нем я не молюсь, Там бог, которому мой рыцарь посвящен, И бога своего Обязан славить он!

407

Песня Отомо Суругамаро, в которой он сватает младшую дочь из дома Саканоэ

Трава канаги, что посажена была В селенье Касуга, Где встал туман весенний, По слухам, маленьким ростком была, А ныне, кажется, пустила ввысь побеги!

408

Песня Отомо Якамоти, посланная своей возлюбленной — старшей дочери из дома Саканоэ

О, если бы имел я у себя Цветок, который назывался бы гвоздикой, То каждым утром Я б в руках его держал, И не было бы дня, чтоб им не любовался!

409

Песня Отомо Суругамаро

День целый В тысячи рядов волна здесь приливает за волною, И также думы непрерывны о тебе… Но почему же трудно в руки взять И завладеть жемчужиною дорогою?

410

Песня Отомо Саканоэ о цветах померанцев

У дома моего в саду Я посадила померанцы, И пусть потом я места не найду И буду каяться, Но, может быть, напрасно?

411

Ответная песня

Цветы расцветших померанцев В саду возлюбленной моей Посажены так близко вами, Поэтому я не оставлю их, Пока не станут те цветы плодами!

412

Песня принца Итихара

Жемчужины, что украшают Венец на голове,— Им равных нет нигде! О чем бы ты меня ни попросила, Во всем покорен я тебе!

413

Песня, сложенная Оами Хитонуси на поэтическом турнире

У рыбаков в Сума одежда, В которой выжигают соль, Из ткани фудзи, Очень редкой, И потому никак я не привыкну к ней!

414

Песня Отомо Якамоти

Средь распростертых гор Отроги скал отвесны, Цветущий сугэ трудно мне сорвать, И оттого святой запрета знак Придется, уходя, мне завязать на память!

ПЛАЧИ

415

Песня, сложенная Сётоку-тайси в печали при виде погибшего странника в горах Тацута, когда он направлялся в Такахаранои

Когда бы дома находился он, То, верно б, спал в объятьях милой… Как жалок странник тот, Что лег в пути, Где изголовьем служат травы!

416

Песня принца Оцу, которую он сложил, проливая слезы на насыпи у пруда Иварэ, когда он был приговорен к смерти

Обвиты лианами каменные скалы… В Иварэ, в пруду, Ужель в последний раз Я сегодня утку плачущую вижу И навек исчезну в облаках?

417-419

Три песни, сложенные принцессой Тамоти, когда хоронили ее

возлюбленного, принца Коти, в горах Кагами в стране Тоёкуни

417

Душой с тобою мы Сольемся ли, мой милый? В стране Тоёкуни Кагами- гору ты Своим чертогом сделал ныне!

418

В стране Тоёкуни, Там, где гора Кагами, За дверью каменной в скале Ты скрылся, кажется, навеки. Все жду тебя, но не приходишь ты…

419

О, если б силу мне, чтоб расколоть На мелкие куски Пещеру эту! Но женщина я слабая, увы, И сделать это — силы нету!

420

Песня принцессы Ниу, сложенная, когда скончался принц Ивата

Как бамбуковый побег, Строен был прекрасный принц, Был пригож и краснолиц Мой великий государь! И средь гор Хацусэ он В скрытой от людей стране Божеством священным стал — Люди молятся ему. С веткой яшмовой гонец Рассказал об этом мне, То не выдумку ль, не ложь Услыхала нынче я? Не ошибку ли, не ложь Услыхала нынче я? О, на небе и земле Нет печали тяжелей, В мире бренном и пустом Нет печали тяжелей! Там, где облако небес Дальний свой кончает путь, Там, где небо и земля Знают свой предел, В той далекой стороне Он нашел себе покой. С крепким посохом в руке И без посоха в руке Поспешила бы к нему. И на перекрестках всех Я гадала б ввечеру, И на камешках в пути Я гадала бы о нем, И у дома своего Я б часовню возвела, У постели бы своей Со святым вином сосуд Я поставила б, молясь, Словно яшму, густо я Нанизала бы бамбук, Чтоб свершить святой обряд, Перевязь надела б я, В поле дальнем, в небесах, В поле Сасара Травы нанафусугэ В руки бы взяла И отправилась бы я К берегам реки святой На извечных небесах. Очищенье там приняв, Я б молилась о тебе!.. Но среди высоких гор Ты на каменной скале Успокоился навек!

421-422

Каэси-ута

421

То не выдумка, не ложь, Не ошибка иль обман? Что среди высоких гор, Там, на каменной скале, Ты лежишь, любимый мой?

422

Сугэ, что растут на горных склонах Фуру, Здесь, в Исоноками, Могут отцвести… Только не таким ты был, мой друг любимый, Чтоб любовь моя к тебе могла пройти!

423

Песня, сложенная в печали принцем Ямакума, когда скончался принц Ивата

Обвита плющом скала По дороге в Иварэ… Утром рано Каждый день Проходил, наверно, ты, Совершая этот путь, Верно, думал каждый раз: Лишь придет веселый май, Запоет кукушка здесь, Нежных ирисов цветы, Померанцы мы сорвем, Яшмой нанизав на нить, Мы сплетем себе венки… В долгий месяц сентября, В моросящий мелкий дождь Украшаться будем мы Клена алою листвой. И как долго без конца Тянется ползучий плющ, Долго будет длиться все, Вечно, тысячи веков! Так, наверно, думал ты, По дороге проходя… И возможно ль, что тебя Будем завтра мы считать Нам чужим уже навек?

424-425

Каэси-ута из неизвестной книги

424

Не скажешь разве ты, Что жемчуг дорогой, Надетый на руки прекрасной девы, В стране Хацусэ, запертой средь гор, Теперь рассыпался навеки?..

425

В стране Хацусэ, над рекой, где ветер Исполнен холода, Горюя без конца, О, если б человека мог я встретить, Который походил бы на тебя!


426

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная в печали при виде погибшего странника на горе Кагуяма

Чей это муж Приют нашел в пути, Где травы служат изголовьем? Он родину свою совсем забыл, А дома, верно, ждут с заботой и любовью?

427

Плач, сложенный Осакабэ Таримаро, когда умер Тагути Хиромаро

Не дошли до ста восемь десятков… Есть множество изгибов у дорог… И если б только я повсюду с мольбою жертвы приносил богам, С тобою, что ушел навеки, Быть может, довелось увидеться бы нам!

428

Плач Какиномото Хитомаро о юной деве из дома Хидзиката, сложенный во время погребального обряда сожжения в Хацусэ

В стране Хацусэ, Скрытой среди гор, Клубится облако, плывя между горами, Быть может, это облик дорогой От нас ушедшей юной девы?..

429-430

Два плача Какиномото Хитомаро о девушке из Идзумо, утопившейся в реке, сложенные во время погребального обряда сожжения в Ёсину

429

О дева юная из Идзумо- страны, Страны, что облаком меж гор спустилась, Не стала ли туманом ты, Что в Ёсину плывет Средь пиков горных?

430

И пряди черные волос прекрасной девы Из Идзумо- страны, где поднялись Восьмью рядами облака однажды ввысь, Вдали от берегов, по Ёсину- реке Плывут, в волнах качаясь, вдалеке…

431

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал мимо кургана девы из Мама в стране Кацусика

Говорят, что в старину Жил на свете человек. Чтобы деву в жены взять, Он построил ей шалаш, Обменяться думал он Из цветистой ткани с ней Поясами навсегда! И хоть слышал я, что здесь Место, где лежит она, Успокоившись навек, Чудо-дева Тэкона Из страны Кацусика,— Потому ли, что листва На деревьях хиноки Стала так густа, Потому ль, что у сосны Корни далеко ушли,— Не узнать мне этих мест… Но достаточно и слов, Только имени ее, Чтоб об этом позабыть Был уже не в силах я!

432-433

Каэси-ута

432

Видел это я сам И другим собираюсь поведать О Кацусика славной стране, где в уезде Мама, Знаменитой красавицы девы младой Тэкона Место вечного упокоенья…

433

Вот в Кацусика, в дальней стране, В тихой бухте Мама, Верно, здесь, наклонившись, Срезала жемчужные травы морские Тэкона. — Все о ней нынче думаю я…

434-437

Четыре песни, сложенные Кавабэ Мияхито в четвертом году Вадо [711] в печали при виде погибшей красавицы в сосновой роще на острове Химэсима

434

Хоть и любуюсь я цветами Прекрасных цуцудзи на берегах Михо в Кадзахая, Но грустно мне — И думаю невольно О человеке том, что гибель здесь нашел…

435

Те травы, что росли На диком берегу, К которым, верно, прикасался Сам доблестный Кумэновакуго, Как жаль, что все они давно увяли.

436

Все эти дни Шумит молва людская! О, если б яшмой драгоценной ты была, Я на руки б свои надел тебя И, верно б, так не тосковал, как ныне!

437

И ты, и я — мы оба сердцем чисты, Как у реки Киёми светлая струя. И не такое мое чувство, Чтоб ты потом раскаяться могла, Чтоб берега реки разрушила б вода!

438-440

Три песни от пятого года правления Дзинки [728], в которых генерал-губернатор округа Дадзайфу царедворец Отомо [Табито] выражает любовь и тоску по усопшей жене

438

Изголовье из рук, что лежали на шелковой ткани И всегда обнимали любимую прежде… Ах, навряд ли Еще человека я встречу, Для кого они будут служить изголовьем!

439

Вот и время пришло Мне домой возвращаться, Но в далекой столице Чей мне будет рукав Изголовьем душистым?

440

В покинутом доме, В далекой столице, Когда в одиночестве спать мне придется, О, тяжко мне будет, намного труднее, Чем было в моем одиноком скитанье!

441

Песня, сложенная в шестом году Дзинки [729] принцессой Курахасибэ, после того как левый министр принц Нагая принял смерть [согласно императорскому указу]

Чтя волю государя своего, Приказу ты повиновался. И потому, хоть срок не вышел для тебя Быть в усыпальнице священной, В далеких облаках ты скрылся навсегда!

442

Песня, оплакивающая принца Касивадэбэ

{Неизвестный автор }

Недаром говорят, Что бренный этот мир — Непрочная такая вещь, пустая! Вот и луна, сияющая здесь,— То малая она, то вновь она большая!

443

Плач, сложенный судебным чиновником Отомо Минака, когда в первом году Тэмпё [729] повесился Хасэцукабэ Тацумаро, писец, ведавший учетом земельных наделов в провинции Сэтцу

В дальней, чуждой стороне Там, где облака небес стелятся внизу, Храбрым воином Он слыл, И родителям своим, Детям и жене своей Говорил он, уходя: “При дворе богов земли, Что правление вершат, Стоя стражем У дворца, Службу во дворце неся, Как жемчужный длинный плющ Простирается меж скал, Так же долго буду я Славу предков продолжать И хранить ее всегда!” И со дня, когда ушел От родных он в дальний путь, Мать, вскормившая его, Ставит пред собой всегда Со святым вином сосуд, И в одной руке она Держит волокна пучки, И в другой руке она Ткани на алтарь несет. “Пусть спокойно будет все, И счастливым будет он!” — С жаркою мольбой она Обращается к богам Неба и земли. О, когда наступит год, Месяц, тот желанный день, И любимый ею сын, Сын, сверкающий красой Цуцудзи цветов, Птицей ниодори вдруг Из воды всплывет? — — Думу думает она… А ее любимый сын, Тот, которого она, И вставая, и ложась, Тщетно ждет к себе домой, Государя волю чтя И приказу покорясь, В дальней Нанива- стране, Что сверкает блеском волн, Годы целые провел Новояшмовые он. Белотканых рукавов Он от слез не просушил, Поутру и ввечеру Занят службою он был. Как же все случилось так, Как задумал это он? Бренный мир, что человек Так жалеет оставлять, Он оставил и исчез, Словно иней иль роса, Не дождавшись до конца срока своего…

444-445

Каэси-ута

444

О, ведь вчерашний день Ты был еще здесь с нами! И вот внезапно облаком плывешь Над той прибрежною сосной В небесной дали…

445

О милый друг, что нас навек покинул, И ветки яшмовой С приветом не прислав Своей возлюбленной — жене любимой, Что все ждала, когда-то ты придешь?

446-450

Пять песен, сложенных генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо [Табито] зимой второго года Тэмпё [730] в двенадцатом месяце по пути в столицу

446

Это дерево муро, любовалась которым Моя милая В бухте прославленной Томо, Будет вечно цвести. Только милой той нету…

447

Каждый раз, как взгляну я На дерево муро На брегу каменистом над бухтою Томо,— Ах, смогу ли забыть о жене я любимой, С которой когда-то любовались им вместе?

448

Ах, если б спросил, где она, что когда-то Любовалась тобою, О дерево муро! Ты, пустившее корни на брегу каменистом, Мне смогло бы ответить, где любимая ныне?..

449

Когда я увидел, Домой возвращаясь, Дивный мыс Минумэ, Где мы были с любимой, Сразу хлынули слезы горячим потоком!

450

Когда проплывал я один мимо мыса, Которым вдвоем любовался с любимой, Что вместе со мною Была здесь когда-то,— Тяжко стало на сердце!

451-453

Три песни, сложенные по возвращении на родину, когда [Табито] вошел в свой дом

451

Мой дом опустевший, где нету любимой! Как ныне мне тяжко, Куда тяжелее, Чем в пути, Где трава мне была изголовьем!

452

В том саду, что вдвоем Мы сажали когда-то С любимою вместе, Поднялись так высоко, Разветвились деревья!

453

Каждый раз, как смотрю я на дерево сливы, Что посажено было Моею любимой, Сердце горестью полно, Льются слезы потоком!

454-459

Шесть песен, сложенных осенью третьего года Тэмпё [731] в седьмом месяце, когда скончался первый советник двора царедворец Отомо Табито Песни, сложенные {Кон Мёгуном}

454

О, если б ты, сверкавший славой, Любимый мной, На этом свете жил — И ныне, и вчера, наверно, Меня бы звал к себе, — теперь не позовешь…

455

Увы, лишь так На свете и бывает… О ты, что спрашивал меня в последний час: “Не расцвели ль цветы Осенних хаги?”

456

Тоскую о тебе — Нет тяжелей печали! И, как журавль средь тростников, Лишь плачу в голос я И днями, и ночами…

457

Ах, больше нет тебя, Кому всегда мечтал Я на земле служить Бесчисленные годы, И оттого покоя нет в душе…

458

Как малое дитя, Я ползаю вокруг И ввечеру, и поутру, Я в голос плачу, Оставшись без тебя, мой господин!

459

Агатамоинукай Хитоками Ты, на которого я сколько ни смотрел, Не мог налюбоваться вволю, Как клена алый лист, Ты навсегда отцвел… И как скорблю теперь об этом!

460

Плач, сложенный в седьмом году Тэмпё [735] Отомо Саканоэ в печали о кончине монахини Риган

Из волокон таку вьют Яркой белизны канат… В дальней, чуждой стороне, В стороне Сираги ты Услыхала от людей, Что чудесна, хороша Наша славная страна! Прибыла ты к нам сюда, Где родных и близких нет, Кто б о думах мог спросить И печали отогнать… И хотя у нас в стране, Где великий государь Правит всем, В столице здесь, Что указывает нам День работ,— Полно людей, И хотя домов и сел И не счесть у нас в стране,— Что на ум тебе пришло, Что туда, к горам Сахо, Где и друга даже нет, Словно малое дитя Плачущее, Загрустив, Потянулась ты душой… Поселилась в доме там, Где стелила на постель Ночью мягкие шелка… Новояшмовых годов Длинная тянулась нить. И жила ты в доме том, Коротала дни свои… Но живущим на земле Суждено покинуть мир,— Говорят об этом все. Этой участи нельзя Избежать здесь никому… И когда твои друзья, Те, кому ты в эти дни Доверялась всей душой, Были далеко в пути,— Где подушкой на земле Служит страннику трава,— Утром рано переплыв Быструю реку Сахо И оставив позади Дивной Касуга поля, Устремясь туда, к горам, Распростертым вдалеке, Погрузившись в темноту, Скрылась ты Навек от нас… Что сказать, что делать мне? Как мне быть, не знаю я. И брожу Теперь одна… Белотканый мой рукав Вечно влажен с той поры… То не слезы ли мои, Что, печалясь, в горе лью Там, у Арима- горы, Где сгустились облака, Наземь хлынули дождем?

461

Каэси-ута Ах, оттого что жизнь земную Не удержать, любимая моя Ушла из дома, где стелились На ложе мягкие шелка, И в облаках навеки скрылась…

462

Песня, сложенная Отомо Якамоти в шестом месяце одиннадцатого года Тэмпё [739] в печали об умершей возлюбленной

Отныне — Осенний ветер будет дуть Такой холодный… Как смогу я Ночами долгими один уснуть?

463

Ответная песня Отомо Фумимоти, младшего брата [Якамоти]

Когда ты говоришь: “Как я смогу уснуть ночами долгими один?” — Я вспоминаю Всегда с тоской о той, Которой не вернуть!

464

Песня, сложенная Якамоти при виде цветов гвоздики у порога дома

Вот расцвела в саду моем гвоздика, Что посадила милая моя, Мне говоря: “Когда настанет осень, Любуясь на нее, ты вспоминай меня!”

465

Песня, сложенная Якамоти в горе месяц спустя, когда начал дуть осенний ветер

Хоть знаю я, что этот мир невечен, Где смертные живут, И все же оттого, Что дышит холодом теперь осенний ветер, С такой тоской я вспоминал ее!

466

Еще одна песня, сложенная Якамоти

Возле дома моего Пышно расцвели цветы, И любуюсь я на них, Но без радости в душе. Если бы жива была Милая моя жена, Неразлучны были б с ней, Словно утки, что всегда Плавают вдвоем. Как хотел бы я теперь Для нее сорвать цветы, Дать полюбоваться ей! Но в непрочном мире здесь Бренен жалкий человек, Словно иней иль роса, Быстро исчезает он, Быстро скроется из глаз, Словно солнце, что лучом Озарив на склоне дня Путь средь распростертых гор, Исчезает навсегда… Оттого-то каждый раз, Как подумаю о ней, В сердце чувствую я боль… И не в силах я сказать, И не знаю, как назвать Этот жалкий, бренный мир, Что исчезнет без следа.— Ведь помочь нельзя ничем

467-469

Каэси-ута

467

Всегда мог наступить — я это знал — Для меня разлуки вечной срок, Но так больно было сердцу, что ушла Милая, любимая жена, Мне оставив малое дитя…

468

Если б знал я, где лежит тот путь, По которому уйдешь ты от меня,— Я заранее Заставы бы воздвиг, Чтобы только удержать тебя!

469

Срок прошел — и отцвели цветы, Которыми у дома любовалась Моя любимая жена, А слезы, проливаемые мною, Еще никак не высохнут в тоске…

470—474

Еще пять песен [Отомо Якамоти], сложенных в безутешной печали

470

О, только так на свете и бывает, Такие уж обычаи земли! А я и ты Надеялись и ждали, Как будто впереди у нас века!

471

Покинувшую дом родимый Любимую мою Не мог я удержать. В горах от всех она навеки скрылась, И нет покоя сердцу моему!..

472

Хоть знаю я давно, Что в этом бренном мире Нас ждет всегда жестокая судьба, Но все же сердце, преисполненное боли, Тебя не в силах позабыть!

473

О, каждый раз, когда там вдалеке Встает туман над склонами Сахо, Ведь каждый раз Я вспоминаю о тебе, И нету дня, чтобы не плакал я…

474

Пусть в годы давние на горный склон Сахо Смотрел всегда я равнодушно, А вот теперь, когда подумал я, Что это — место твоего упокоенья,— Гора Сахо мне стала дорога!

475-480

Плачи Отомо Якамоти, сложенные им весной шестнадцатого года Тэмпё [744] во втором месяце, когда скончался принц Асака

475

И поведать это вам Я смущаюсь и боюсь, И сказать об этом вам Для меня великий страх… Ах, столица есть Куни В нашей славной стороне, Что Ямато названа, Там, где тысячи веков Должен был бы Править принц, Наш великий государь, И в столице той всегда, Лишь придет из-за морей В дымке розовой весна, Как повсюду на горах Распускаются цветы, И в прозрачных струях рек Мчится резвая форель… И как раз, когда в стране С каждым днем сильнее был Пышной славы его блеск, То не ложь или обман, То не вымысел иль бред,— В платьях яркой белизны Слуги верные его, Встал на Вадзука- горе Погребальный паланкин! Ах, отныне править будет Принц наш в вечных небесах,— И упал я в страшном горе, И катался по земле… Я рыдал, и были влажны Рукава мои от слез, Но напрасно горевал я,— Ведь помочь ничем нельзя…

476-477

Каэси-ута

476

Не думал я, Что наш великий государь Решил отныне править небесами, И Вадзука- гора Казалась мне чужой!

477

Как пышные цветы, Что блеском озаряли И горы, распростертые вокруг, А после неожиданно увяли, Вот так и ты, великий государь!

478

И поведать это вам Я смущаюсь и боюсь… Наш великий государь, Принц светлейший Как-то раз Вдруг, призвав к себе, собрал Множество людей Славных воинских родов И повел их за собой. На охоте поутру Диких он ловил зверей; На охоте ввечеру Он ловил пугливых птиц. И прекрасного коня За узду остановив, Он, любуясь на цветы, Сердце веселил. О расцветшие цветы, В темных зарослях лесных Горных склонов Икудзи, Вы увяли навсегда! В мире бренном и пустом Все бывает только так! Словно мухи в майский день Слуги верные шумят! Слуги верные его, Принца нашего, что был Сердцем доблестный герой, Что, бывало, славный меч Крепко привязав к бедру, Славный ясеневый лук И колчан нес за спиной. Уповая на него, Мы мечтали, Чтобы он Вместе с небом и землей В мире долго, долго жил, Чтобы тысячи веков Оставалось все, как есть! Словно мухи в майский день, Слуги верные шумят, Платья яркой белизны Нынче на себя надев… И когда мой видит взор, Как меняется вокруг С каждым днем Веселый вид Слуг его, Что здесь всегда Улыбались, веселясь,— О, как полон скорби я!

479-480

Каэси-ута

479

Дорога, что идет между горами По склонам Икудзи, куда ходил всегда И любовался ею Принц, любимый нами, Навеки опустела без него…

480

Надев колчан, Что знаменит в роду Отомо, Не знаю я, кому теперь отдать Мне сердце, что служить было готово Бесчисленное множество веков!

481

Плач Такахаси, сложенный в печали по умершей жене

Думал, будем вместе мы Коротать недолгий век До пределов наших дней, До тех пор, пока совсем Не покроет седина Пряди черные волос У меня, что спал склонясь, Перепутав рукава Белотканые с тобой… Но не выполнен обет, Данный мною и тобой, Что не будет никогда Рваться яшмовая нить! То, о чем мечтали мы, Не свершилося у нас! С белотканым рукавом Ты рассталася моим И покинула наш дом, Где привыкла быть со мной… Ты оставила дитя Малолетнее свое Плакать горько о тебе! Словно утренний туман, Ты растаяла вдали, Где гора Сагарака, В стороне Ямасиро Скрылась ты в ущельях гор… И поэтому теперь, Что сказать, что делать мне, Как мне быть, не знаю я… В спальне, где я спал с тобой — С милою женой моей, Поутру Я, уходя, вспоминаю обо всем, Ввечеру Вхожу туда И горюю о тебе! Каждый раз, как плачет там Малое твое дитя, Прижимаяся ко мне, Я, что мужем храбрым был, На спину беру его, обнимаю нежно я, И, как птица поутру, В голос громко плачу я И тоскую о тебе… Но напрасна скорбь моя! И хотя безгласна твердь, Но гора, куда ушла Навсёгда жена моя, Будет сердцу дорогой, Вечной памятью о ней…

482-483

Каэси-ута

482

Все это Мира бренного дела. И потому гора простая, Что раньше мне чужой была, Теперь навеки близкой стала!

483

Как птица поутру, Я в голос плакать буду, С женой возлюбленной моей Отныне мне не повстречаться снова, Надежды нет на встречу с ней!