"Кварталы Нелюдей" - читать интересную книгу автора (Ивен Кейт)

Глава 17

Сегодня я довела Марсо до бешенства, потому что все её колкие указания были мной нагло проигнорированы. Я вообще её не замечала. Как пыль под ногами. Проходила мимо, не удостоив взглядом, не слышала её слова, просьбы, даже когда она пыталась говорить со мной по-доброму. Я вообще мало чего замечала и видела: с тех небес, где я парила, немногое можно заметить.

Наверное, я была счастлива. Да, скорее всего. Я мурлыкала свои любимые песни, решая показательные уравнения, чем несказанно удивила мистера Доте, моего пожилого учителя по гуманитарным и точным наукам. Я передвигалась по дому чуть ли не вприпрыжку, я улыбалась всем и каждому, потому что...

Потому что я и впрямь была счастлива..?

Мисс Мэрви и мистер Эдмис были мной очень довольны. Я была сама вежливость, сама грация, потому что мне хотелось говорить людям приятные вещи. Мне хотелось танцевать, и я танцевала от души, кружилась в танце, растворяясь без остатка в музыке, послушная её ритму и высоте.

Мои мысли были... ни о чём. Сегодня я не мыслила, а чувствовала и упивалась этим чувством.

Подумать только, я не одна!

У меня теперь есть... семья...

Господи, какое дикое и одновременно прекрасное слово...

... Семья...

Настоящая!

Меня связывают не кровные узы, что не в силах остановить людей на пути к власти и богатству, а узы природы! Здесь, со мной под одной крышей живёт такое же как и я существо! Наши эмоции, страхи, желания - всё одного характера! Я... я никогда не думала, что так может быть! Я думала, что вся моя семья - это Киара, но теперь...

Теперь я понимаю, почему так предана Клану Жаниль, почему готов убивать за своих тигров Лэйд. Теперь мне не в чем их упрекать, потому что я - такая же.

- А вообще, чёрт возьми, это странно! - возмутилась я. - По-моему, три десятка нелюдей в одном культурном доме - это явный перебор!

- Почему? - спокойно поинтересовался Виктор.

- Потому что я с собой не всегда могу нормально жить, - я посмотрела на своё отражение в витрине, - а здесь уже и другие. Но ты, конечно, не в счёт.

Наблюдатель тепло улыбнулся, но ничего мне не ответил. Мы вдвоём шли улицами Роман-Сити, а вокруг вздымались в голубую бесконечность небоскрёбы. Они нависали над нами, сверкая окнами, что будто дети перекидывали друг дружке заблудившиеся лучи солнца.

Но этим громадинам из стекла, железа и бетона было не под силу напугать меня или заставить ощутить уныние. Даже ютящиеся в их корнях бутики и магазины не могли пестротой своих витрин довести меня до тошноты. Толпы прохожих, пыль, узкие тротуары, пробки на дорогах и надрывно сигналящие автомобили - ничего не омрачало моего настроения. Город больше не владел ни моими эмоциями, ни моим вниманием. Я так редко видела его при дневном свете, я так мало знала его дневную жизнь

- а мне было плевать! Плевать на жару, на плавящийся асфальт, на давно нагревшуюся коллу в пол-литровой пластиковой бутылке, которую я несла в руках.

Нет, в руке. Одной руке. Левой.

Правую сжимал Виктор - моя стена и опора, моя семья. Та иллюзия защиты, которая несколько дней назад возникла у меня в Никитиных объятьях, здесь, рядом с белоголовым мужчиной, оказалась реальностью. И впервые в жизни я оказалась рада реальности, такой, какая она есть, без "если бы".

Мне казалось, что не было прожитых мной тринадцати лет, полных и горя, и боли, и ещё бог-невесть чего. Я вообще как-то позабыла о прошлом и будущем. Я жила только настоящим, ограждённым от всего остального высокой каменной стеной. Я была маленькой девочкой, я ни о чём не беспокоилась, я была рада тому, что у меня было, я упоённо дышала горячим пыльным воздухом и радовалась, что могу дышать, идти, видеть и говорить.

Если трезво задуматься, то всё происходящее было безумием. Нельзя так слепо доверять человеку, которого знаешь только три дня. Нельзя рассказывать ему всё, что тебя беспокоит, обнажать перед ним душу и тайны, предоставляя ему право судить и карать тебя.

Если трезво задуматься...

Но я не задумывалась.

Совсем.

Виктор ни в чём не упрекал меня. Просто держал за руку, и в этом было счастье. Такое же яркое и ослепляющее, как в полночь на поляне после ментальной близости с оборотнями. Только в этот раз я не считала себя кем-то, просто принимала правду, увиденную той же ночью в глазах Лал.

Маленькая девочка.

Тринадцать лет я не позволяла себе быть такой. Тринадцать лет я убегала от детства, наивности и излишней беспечности, чтобы однажды броситься в их объятья.

Это было как сон, красивый, приятный, о котором ты знаешь, что он не может быть реальностью. Но которым ты дорожишь и упиваешься именно потому, что всю жизнь верила, будто так не бывает и никогда быть не может.

Это было как мечта, никогда не высказанная вслух или даже мысленно, ни разу не воплощённая в словах человеческого языка, существовавшая только непонятной тоской в глубинах сердца. И вот она вырвалась, ожила, стала реальностью.

В груди от сердца и до живота всё замирало от счастья - чуда, в которое раньше не верилось, но которое сейчас было таким явственным! Слегка кружилась голова, чуть быстрее стучал пульс, наверное, впервые в жизни не от страха.

Впервые в жизни я была такая беспокойная не от боли, горя и переживаний. Впервые в жизни - просто так.

Я улыбалась.

Господи, как сладок воздух, как бездонно это небо! Я никогда ещё не видела такого неба, таких белоснежных кораблей-облаков, я ещё никогда не ощущала таких ласковых лучей солнца, такой тёплой и родной ладони в своей руке!

Чуть прищурившись, Виктор посмотрел на меня и ответил тёплой улыбкой. Он чувствовал то же, что и я: иначе быть не могло. Мы - семья, мы связаны природой, мы вэмпы в этом огромном суетливом мире. Мы шли в тени огромных небоскрёбов и сами были тенями, тенями крови.

... Кровь - она разная. А вот тени - одинаковые, родные...

Вокруг нас шли люди, ничего не знающие, не понимающие, и от одной мысли об этом захлёстывал восторг. Восторг от тайны, которая была между мной и Наблюдателем.

Никто ничего не знает, но мы - истинная семья. А все, кто нас окружает, лишены её, им никогда не ощутить этого тепла внутри, этого внутреннего ласкового солнышка, согревающего сердце и душу.

И это просто чудесно.

Чудесно, и в то же время я хочу им всем рассказать, как мне хорошо! Я хочу кричать об этом! И чтобы эхо билось о стены этих холодных небоскрёбов, согревая их жаром моего счастья!

Но иногда к самому краю моего сознания подступала мысль, что было бы, не обратись я в вэмпи, не повстречай я Виктора. И тогда на доли секунды меня с головой захлёстывал ледяной вопль ужаса.

Однако я гнала его прочь, он был лишним: я никогда ещё не знала такого прекрасного дня...

- Долго мы будем бродить... "по магазинам"? - ненавязчиво поинтересовался белоголовый мужчина, когда мы остановились на красный свет. Ожидая зелёного, вокруг столпилось множество людей, изумлённо косящихся на нас. Ещё бы! Виктор, который, как оказалось, может великолепно переносить высокие температуры, был в своём кожаном плаще, из-за правого плеча выглядывала рукоять даена - косого меча Наблюдателей. Я знала, что где-то есть ещё и пара пистолетов, но где?

Впрочем, какое мне до этого дело?

- Что жарко? - ехидно спросила я. - А ведь предлагала же оставить плащ в особняке!

Я избегала слова "дом". Мой дом там, где Виктор. Мой дом - целый мир. Большего мне не надо.

В ответ Наблюдатель снисходительно посмотрел на меня поверх солнцезащитных очков. Я ещё вполне человечна и могу обойтись кепкой, а вот его зрачки куда более чувствительны и при очень ярком свете могут сужаться до едва заметных точек. Прохожие и так дёргаются при виде клинка, так чего ж доводить их до истерики?

- Всё молчу-молчу! - встретившись с васильковыми глазами, я фыркнула и поправила голубую сумку через плечо, слегка бьющую мне по левому бедру на каждом шаге. - Уже и поехидничать нельзя!

- Ты уж определись, кто ты: ехидна или... - Виктор умолк, но я и без того знала, что он имеет в виду: или вэмпи.

- И то, и другое! - рассмеялась я.

- Зверское сочетание, - заметил белоголовый мужчина и свободной рукой умудрился потрепать меня по щеке за секунду до того, как вспыхнул зелёный свет и толпа пешеходов понесла нас на другую сторону улицы. Я только успела легонько толкнуть его и злобно засопеть.

Но я не злилась, и он это знал. Как я могла на него злиться?

- Я всё ещё не могу поверить, - начала я, когда мы нога в ногу шагнули на тротуар и повернули направо, - что Даладье решили устроить в мою честь званный вечер. Зачем оно надо?

- Я же сказал: для того, чтобы представить тебя своим друзьям и близким.

- Родичей Даладье хоть не будет? - с надеждой спросила я.

- Нет.

- Фух! Аж дышать легче стало! - облегчённо рассмеялась я. - А ты будешь?

- Конечно, должен же кто-то тебя охранять, - сверху вниз улыбнулся мне Виктор. - Или от тебя охранять - я ещё не решил.

Даладье действительно решили устроить фуршет. Делать им больше нечего, ей-богу! И будет это действо после-послезавтра, вечером двадцать пятого июня.

Уже третий день я живу в особняке, и за это время мисс Мэрви и мистер Эдмис очень многому меня научили. Оно и неудивительно: с того самого момента, как я познакомилась с Виктором, я училась всему с большой охотой. Меня даже не утомляли долгие уроки Алексея Доте, который готовил меня к поступлению в какой-то элитный университет Роман-Сити. Абсолютно не интересуясь этим самым университетом, я глотала все предложенные мне умения и знания, потому что хотела быть совершенней, чем раньше.

Наверное, я хотела, чтобы Виктор гордился мной. Быть может, у меня срабатывал инстинкт радовать близких. Не знаю.

Никита, о котором я вспоминала теперь без боли, оказался прав: я начала новую жизнь, и она оказалась лучше предыдущей. Куда лучше.

Впрочем, я не сравнивала. Я практически не вспоминала то, что было до того разговора с Виктором, произошедшего после памятного завтрака и моей ссоры с Марсо.

Кстати, она заметно притихла: я её не слушала, Алекс Дэ обещал вернуться только днём двадцать пятого... Но зато уж когда вернётся, то-то будет весело! Битьё посуды, тарарам и блины, а потом - званный вечер! Вот это программа!

С меня ещё позавчера сняли мерки для платья. Никто не спросил меня ни о цвете, ни о крое, ни о фасоне. Как будто меня это волновало! Подумаешь, платье! Подумаешь, каблуки! Да я с них слезаю теперь только когда иду в спорт-зал или ложусь спать. Ну ещё и сегодня: после обеда я отпросилась у Мадлен погулять по магазинам, поставив веским аргументом то, что вещи в моём гардеробе не совсем отвечают моим вкусам, да и Виктор будет всё время со мной. Марсо дико хотела нас сопровождать, всё причитала, что мне понадобится помощь и трезвый женский взгляд.

- Когда я начну одеваться для того, чтобы нравиться девушкам, я Вас позову, - пообещала я ей, стоя возле роскошного красного "Феррари", призванного отвезти нас в город. - Но пока я предпочитаю всё же мальчиков и буду прислушиваться к мнению Виктора, Вы ведь не сомневаетесь в его вкусах?

Это был контрольный выстрел. Слегка побледнев, Эжени ничего не ответила, а Мадлен, стоявшая на крыльце особняка, ласково улыбнулась мне.

Теперь "Феррари" остался на парковке в нескольких кварталах - обыкновенных, населённых людьми - я уже взмокла в своих синих джинсах и белой майке, а количество посещённых мною магазинов было равно трём.

Я ведь на самом деле не по магазинам пошла. Я хотела вырваться на свободу, погулять с Виктором, дорассказать ему всё, что накопилось на душе. И я действительно дорассказала. Теперь он знал всё: про родителей, про Киару, Ким, Лал, Эдуарда-Лэйда, Итима, Баст и Синга, про Никиту и Круг Поединков, мою битву с Тарком, про ночь на поляне, где дерутся и погибают оборотни, про ментальную близость, мои долги перед Принцем Белых... Одним словом, действительно всё, всю мою жизнь, такую, какой я её знала, какой я её прожила.

Мне и в голову никогда раньше не приходила, как может полегчать на душе после таких исповедей. О нет, Виктор не утешал меня и не убеждал, что мои поступки не были плохими, потому что я не могла поступить иначе и т.д. Он просто... выслушал меня, и это было самое большее благо, какое он мог мне преподнести. Просто выслушать.

Потом мы молчали, но не потому, что у нас больше не было слов или не хотелось говорить. Просто молчали и всё.

- Мы ещё долго будем бродить по городу? - наконец спросил Наблюдатель. - У меня на горле, кажется, уже осела вся городская пыль.

- Коллу будешь? - показала я пластиковую бутылочку. - Она, правда, до тошноты тёплая, но это лучшее, что у нас пока что есть. Можно купить воды, хочешь?

- Я не о том, - Виктор всё же взял предложенный напиток и, открутив крышку, сделал изрядный глоток, - если ты хочешь погулять, поехали в парк, который между Чёрными Кварталами и кварталами людей.

- Да без проблем! - пожала я плечами. - Только дорогу будешь показывать ты. И не вздумай вызывать ту машинку, которую нам дала миссис Даладье!

Он и не вздумал. А дорога оказалась донельзя простой: в метро, потом со станции Мёртвой Границы, как её без особых раздумий назвали метростроители, на улицу имени Олдриджа и - вот он парк.

Странное дело, но какого-то своего имени у него нет, хотя по площади он не меньше, если уж не больше остальных парков Роман-Сити. Может, дело в том, что вся эта масса деревьев и кустов располагается между людьми и нелюдями. А может, его старое название просто позабылось в круговерти тех дней, когда центр города застраивали небоскрёбами.

Но как бы то ни было, теперь это просто Парк. Не знаю, почему ни у кого не возникло желания дать ему имя. У меня такой порыв возникает каждый раз, когда я подхожу к главному входу, то есть, к началу широкой аллеи, которая тянется от одного бока Парка к другому, украшенная растущими по бокам розами и декоративными каприссами. А весь изюм в том, что по бокам от устья этой дорожки, глядя друг на друга, стоят каменные изваяния высотой в три-четыре человеческих роста: Наблюдатель Мрака и вампир, у ног которого сидит огромный волк-оборотень.

Наблюдатель, как нетрудно догадаться, символизирует род человеческий. Я почему-то всегда внутренне сжимаюсь, когда смотрю на суровое лицо этого мужчины, обрамлённое чуть взъерошенными длинными волосами. Есть в нём что-то хищное, затаённое... Впрочем, какое ещё должно быть лицо у охотника за головами нелюдей? Добрая физиономия Бенни Хила? Деда Мороза? Крёстной феи? Или Волшебника страны Оз? Какое выражение должно быть у великого Данте Кровавого, основателя Академии Наблюдателей Мрака и одного из лучших воинов шестнадцатого столетия, когда гремела очередная война между людьми и нелюдями?

Я ещё раз окинула взглядом статную фигуру Данте, который стоял в простом плаще с откинутым капюшоном и, опираясь на даен, смотрел в глаза вампиру.

А вампир как раз не вызывал у меня никаких страхов или сомнений, равно как и волколак - самый известный представитель оборотней. У кровососа длинные густые кудри, ниспадающие на камзол, точеные черты лица и выставленные напоказ в улыбке клыки. Волк был ему до талии, может, чуть выше, лохматый, грозно оскалившийся, с чуть прижатыми ушами и вздыбленным загривком.

Даниэль Кровавый и Фредерик Мясоед. Первый был прародителем комаров в нашей стране, а второй, соответственно - вервольфов.

Сотни людей каждый день смотрят на это трио - три основных существующих вида на земле - и никто не придумал Парку имени.

Что ж, и я не буду ломать себе над этим голову.

Мы с Виктором прошли мимо изваяний, и город как-то вдруг оказался позади.

Вокруг росли огромные старые дубы, ясени, каприссы и сосны, подпирающие небо своими густыми раскидистыми кронами, где резвился ветер. У подножий деревьев зеленела никем не стриженная густая трава, ближе к аллейкам меняющаяся на пёстрые ухоженные клумбы цветов. Весело носились туда-сюда разноцветные бабочки, а за ними - дети.

Да, именно дети, десятки детей. Их мамы и бабушки оккупировали лавочки в тени деревьев и живо обсуждали политику, медицину и, разумеется, вопрос о тесном соседстве с нелюдями. Я точно знала, что в другом конце Парка обсуждаются точно такие же темы, но с той лишь разницей, что в разговорах ненавистными соседями были люди .

Парк делился как бы на две части, и Вы прекрасно понимаете, кто на какой гулял, и кому на какой не были рады. Нет, конечно, были исключения: пары, прохаживающиеся в тени каприсс и игнорирующие косые взгляды, но не так уж их много, а на общем фоне - ничтожно мало.

Кроме лавочек в теньке примостились и торговцы попкорном, сахарной ватой, напитками и мороженым. Если сейчас повернуть налево, то можно столкнуться с аттракционами: американско-русские горки, чёртово колесо и так далее по списку. Но так как мне такие источники адреналина никогда не нравились, мы свернули направо, в глубь парка, предварительно затарившись попкорном, ватой и напитками. Мороженое пришлось умять сходу, потому как уж очень оно неустойчиво к жаре.

Мы шли неспешно, а вокруг нас с весёлыми воплями носились дети, играя то в салки, то в Наблюдателей Мрака, то ещё в кого. При виде Виктора, правда, они притормаживали, сбавляли громкость и не без восхищения рассматривали его даен и чёрный кожаный плащ. Конечно, для маленьких детей Наблюдатели - кумиры, защитники от страшных нелюдей! Господи, и когда уже их родители научатся смотреть правде в глаза и перестанут забивать детям головы ерундой? Я уже не уверена, что нелюди являются меньшинством в нашей стране, может, их уже больше, чем нас и...

Блин, о чём это я? Нас больше чем людей. Мои старые человеческие привычки и обороты...

- Такое впечатление, что ты с утра не завтракала, - хмыкнул Виктор, протягивая мне розовую сахарную вату, пахнущую вишнёвым сиропом.

- Вообще я купила на двоих, - чуть раздосадовано посмотрела я на него, - ты что, ничего не будешь?

- А ты уверена, что это можно есть? - Наблюдатель с сомнением посмотрел на воздушную кукурузу.

- Ты что, никогда не ел попкорна? - удивилась я.

- Нет.

- М-да, а я ещё полагала, что это у меня тяжёлое детство, - покачала я головой и принялась ощипывать невесомый бледно-розовый шар. Все пальцы моментально стали липкими, но это вряд ли могло меня остановить.

Солнце пекло беспощадно, превращая мои мозги в талое масло, расползшееся по маслёнке. Местами влажная от пота одежда создавала отвратительное ощущение, иногда дотягивающееся до сознания, и кроме того, очень хотелось спать. Может, ну её к чёрту, эту прогулку? Сейчас свернуться бы клубочком где-нибудь в теньке и вздремнуть часика два на свежем воздухе...

Сахарная вата, выпав из моих рук, медленно полетела в тёмную лужу, упала, взволновав её поверхность, и потемнела с одного бока, становясь действительно вишнёвой, впитывая в себя...

Кровь?..

- Папа!!!

Я дёрнулась вперёд, и морок спал. Жара опять облепила меня, сменив возникшую на секунду прохладу. Ночную тишину разорвал смех промчавшихся мимо детей лет шести-семи, а полумрак вспыхнул солнечным светом.

Это было пробуждение. По-крайней мере, очень на то похоже. Как будто из одного мира, измерения, ситуации, ты вдруг резко оказываешься в другом, более ясном, чётком, логичном, понятном и постоянном.

Я посмотрела на свои руки - они дрожали, чуть подёргивались пальцы от внезапно нахлынувших и так же резко сошедших на нет ужаса и изумления. Я ещё ощущала в душе боль и пустоту утраты, ещё не осознанные, но уже существующие, я...

- Лэй? - тёплые пальцы Виктора осторожно взяли моё лицо за подбородок и приподняли его. - У тебя всё в порядке?

Я хотела что-то сказать, но только пошевелила губами: мой голос пропал от страха... или нет...

Нет, нет... Эти все чувства - не мои, это чужая память, чужая боль, ноющая в душе до сих пор. Во мне был только её призрак, а сама она, равно как и воспоминание, принадлежит...

Мой взгляд невольно опустился вниз.

Сахарная вата лежала на асфальте пушистым клубочком, с нескольких боков облепленная грязно-серой пылью.

Эта память - память Эдуарда.

Шумно вздохнув, я протёрла глаза.

Так, определённо перегрелась, у меня уже солнечный удар, поэтому я и вспомнила это... этот эпизод из жизни белокурого изверга. Ничего, всё пройдёт, полежу дома с холодной тряпкой на лбу, и всё будет хорошо...

- Мама, мамочка, пожалуйста, останься! Я так тебя люблю, я всегда буду слушаться, только не уходи, пожалуйста! Не бросай меня!

Я круто обернулась назад, но не увидела никого, кто бы плакал или ссорился с матерью. Нет, в Парке царила благодать и идиллия, звенел громкий детский смех и шумели под напорами горячего ветра каприссы.

Но голос... он же раздался просто за моей спиной! Такой чёткий, ясный, жалобный, будоражащий душу...

Я через силу заглотнула духоту, и лёгкие обожгло. Кажется, вечером будет гроза. Хорошо бы...

- Лэй, - Виктор коснулся моего плеча, и я посмотрела чуть вниз, в сторону. Раненая рука очень болела. Двадцать швов, лечебная мазь - и всё равно болит.

... Не могу заснуть. Перед глазами тот белый тигр, что... Впрочем, неважно. Надо забыть об этом. Забыть...

- Лэй! - кто-то резко встряхнул меня - я инстинктивно сжалась и зажмурила глаза, прикрывая лицо руками.

Только не трогайте меня! Не делайте мне больно!!! Не надо!!!

Кто-то ухватил мои кисти и, непрерывно зовя меня по имени, опустил их вниз, чтобы видеть моё лицо. Приоткрыв глаза, я увидела Виктора, который...

... повторял моё имя?..

Нет, он говорил совсем иное:

" Победителей ждёт только лестница в небо,

Проигравшего - недры товарищей тел,

И не вспомнит никто, кем он был или не был,

Лишь душа отлетит в тайный Смерти Удел ".

- Лэй!!! - голос больно стегнул моё сознание, как непослушную овцу выгоняя его на свет божий. В реальность, где нет места иллюзиям.

... Детский смех. Шелест листвы деревьев, то стихающий, то вновь усиливающийся под порывами июльского ветра. Жара. Солнце. Вишнёвый привкус на языке. Руки Виктора, сжимающие мои плечи. Сладковатый запах цветов.

Как во сне я повернула голову и отстранённо посмотрела на двух пятилетних девочек, которые с радостными визгами, то и дело оглядываясь, пронеслись мимо нас по дорожке, сжимая в руках кукол с неживыми, широко распахнутыми глазами. За этими малышками что есть мочи бежал трёхлетний карапуз в голубом костюмчике с очень серьёзным, сосредоточенным лицом.

Люди.

Я видела этих детей насквозь. Видела каждую жилку в их телах, каждый капилляр, каждый желудочек их маленьких, быстро сокращающихся сердец. Собственно, именно эти густые карминовые паутинки в ярких одёжках бежали по аллейке. И я даже знала наверняка, какой температуры их кровь.

Мир стал замедляться, как сделавшая положенное число оборотов карусель. И чем медленней всё вокруг становилось, тем дальше отступало чувство реальности. Я видела сон. Я спала и видела реальность, ту, которая вокруг меня. Видела всё, что там происходит.

И всё-таки спала.

Мне казалось, что когда я начну поворачивать голову к Виктору, это будет ужасно медленно, как на плёнке, которую воспроизводят в замедленном режиме. Как иногда бывает во сне.

Но - нет. Времени ушло - полсекунды.

У Наблюдателя были чуть расширенные глаза со зрачками-точечками. Он что-то говорит, но что? Для меня и для него время бежало совершенно по-разному. Как в двух разных мирах.

И если честно, я хочу вернуться в его мир, тот, где минута - это всего лишь шестьдесят секунд, а не вечность.

- А вот и наша девочка! - молодая женщина с водопадом русых волос ласково улыбнулась мне. Я сидела у её ног, обнимая Тэдди, а она склонилась надо мной, упираясь руками в собственные колени. На ней были синие джинсы, такие потёртые, что чёрные ремни и прикреплённые к ним кобуры с девятимиллиметровыми пистолетами резко вырисосывались на фоне светлой ткани. Простая чёрная майка полностью открывала руки, на которых красовалось несколько свежих розовых шрамов.

Пониже локтя на руках этой женщины били закреплены ножны с кинжалами.

Кто она?

Я посмотрела в её карие глаза, а потом опять перевела взгляд на оружие.

- Нашу девочку заинтерисовали "беретты"? - улыбнулась она.

А в следующее мгновенье уже совсем другим тоном, серьёзным, собранным, произнесла невпопад:

- Как ты себя чуствуешь?

И вдруг оказалось, что она старше. Что волосы у неё бело-жёлтые, аккуратно и коротко подстриженные. Что одета она в лёгкий белый плащ, белую кофточку и белые брюки.

И вдруг оказалось, что я лежу на деревянной лавке в послеобеденной тени деревьев, а на лбу у меня мокрая тряпка. Что рядом с этой женщиной стоит Виктор и напряжённо смотрит на меня.

- Ты как? - услышала я его голос.

Хм, кажется, я хлопнулась в обморок. Из-за жары?

Мне вспомнились девочки, их чётко обрисованные жилы с кровью.

Нет, точно не из-за жары.

- Нормально, - голос у меня был с хрипотцой, как после сна. Но я действительно чувствовала себя хорошо, очень даже хорошо. Правда, была у меня сотня-другая вопросов, на которые вряд ли кто-то из всех здесь присутствующих может дать ответ.

Кстати, о присутствующих.

- Кто Вы? - я стянула со лба влажную ткань - белый шёлковый шарф - и без раздумий протянула его женщине.

- Мишель, - она взяла его и посмотрела мне в глаза до удивления знакомым изучающим взглядом.

- Мы раньше встречались? - у меня не было абсолютно никакого желания юлить и хитрить. Буду спрашивать в лоб, пусть думают, что я ещё того, не совсем очухалась.

Отличная тактика! Ещё пусти слюни и сделай полубезумный взгляд - тогда тебе много чего расскажут..!

... братья в белых халатах. Давно пора к ним сходить, от тебя вылечиться!

- В метро несколько дней назад, - улыбнулась Мишель. - Ты ехала вместе с чёрноволосой девочкой.

- Да нет, - качнула я головой, - ещё раньше! Когда Вам было лет... двадцать с чем-то, где-то двадцать пять...

- Навряд ли, - мне показалось, или улыбка этой женщины чуть сникла?

- У Вас ведь природный цвет волос - русый, как у меня? - чуть прищурившись, посмотрела я на неё. - А на руках - шрамы от чьих-то когтей? А на предплечьях Вы носите ножны с кинжалами?

Улыбка Мишель угасла, а глаза опустели, как у моей Скарлетт. Странное дело, но таким же мёртвым стало лицо Виктора.

Они переглянулись - обменялись какими-то известными только им мыслями, после чего белоголовый мужчина отрицательно качнул головой, а женщина произнесла:

- Да, у меня волосы русые, как у тебя. А откуда ты знаешь?

Я, по-прежнему находясь в горизонтальном положении, честно пожала плечами:

- Сама удивляюсь.

- Может, - вступил в разговор белоголовый Наблюдатель. - Мишель была у тебя в доме в тот день, когда вы с сестрой нашли тела родителей?

Я опять пожала плечами:

- Может. Это надо не у меня спрашивать.

- Хм, сейчас навскидку и не вспомню, - медленно произнесла женщина, и было явственно видно, что думает она в данный момент со-овсем о другом. Интересно, о чём?.. О нет, я не люблю читать чужие мысли и лезть в чужую жизнь...

Да ну? А с чего все твои беды и горести начались, помнишь?..

... но с этой женщиной что-то не так. Сначала мы с ней едем в одном вагоне метро, куда чисто случайно забредает Николя и шарахается от неё, как от осинового кола. Потом она вдруг оказывается здесь, когда у меня приступ... незнамо чего, связанного с Принцем и его оборотнями. Разве это всё может быть случайностью?

Да. Но при такой паранойе, как у тебя - конечно же нет!

Паранойя, между прочим, жизнь иногда спасает!

Угу. Это как в том анекдоте про двух психиатров, когда один другому говорит: "Помнишь, я тебе рассказывал об одном своём пациенте с тяжкой формой мании преследования? Так вот представляешь, я его почти уже вылечил, вот там чуть-чуть осталось - пара процедур и всё... И тут какая-то скотина пристрелила его!".

Очень остроумно, шиза. Я если что-нибудь и буду лечить в психиатрической больнице, так это тебя.

Да пожалуйста!

- У тебя, наверное, простой перегрев на солнце, - прервал мои препирания с самой собой голос Мишель. И тут у меня в голове зажглась лампочка Ильича.

Представляю себе это ужасное зрелище...

Заткнись!

- А вы давно знакомы? - посмотрела я сначала на Виктора, потом на короткостриженую женщину. Они опять как по команде переглянулись, после чего Наблюдатель ответил:

- Да ещё с Академии.

- Учились что ли вместе? - продолжала допытываться я.

- Вроде того, - уклончиво ответила Мишель, и что-то в её изменившейся осанке сказало: она собирается уходить. Вы не замечали, что людям необязательно говорить вам о своих намерениях смыться: вы можете это понять по тому, как они слегка выпрямились, распрямили плечи. Ну и приняли решительное выражение морды лица.

Я удержалась от язвительной реплики типа "Давно пора!" и стала ждать, что же будет.

- Ну что, леди Лэй, удачи тебе, - дружелюбно улыбнулась женщина. Но я такого "дружелюбия" наелась вдосталь, когда водилась с Эдуардом, и знала, что под ним может прятаться что угодно. У белокурого ублюдка, например - злость, ирония, отвращение или сарказм. Желание врезать тебе по морде, наконец.

А у неё... Кто знает?

- Череп, можно тебя на минутку? - повернулась Мишель к Виктору.

Череп? Это что-то новое. Надо будет расспросить об этом своего... хе, телохранителя.

- Идите, идите! - поспешно махнула я рукой, видя, что белоголовый мужчина поворачивается ко мне для вопроса. - Дайте спокойно старой раздолбанной... кляче, - я запнулась, едва не сказав "вэмпи", - разложить свои потёкшие мозги по полочкам морозильника.

Наблюдатели синхронно кивнули и отошли от меня по аллейке метров на тридцать. Ха! Можно подумать, что у меня слух как у Леси! Если бы! Я бы тогда ух!!.

Ух - чего?

Это художественное средство, а не глагол, дура.

Сама такая.

Я осторожно, чтобы не давать повода головной боли начать грызть кору мозга, села на лавке. Удивительно, но ощущение было лёгкое и приятное, как после сна. Вот сколько раз теряла сознание, а такое впервые! Аж обидно: вырубает меня в драке Эдуард, так прихожу в себя - жить не хочется. А тут на солнышке сомлела, и бодрая теперь как огурчик!

Мимо меня на трёхколёсных велосипедиках пронеслись два маленьких мальчишки. За ними, обливаясь потом, трусил дедушка. Такой, что ещё, наверное, немцев гонял. Бодрый дедуган.

Прислушавшись к ленивому перешёптыванию ветра и деревьев, я ощутила блаженное спокойствие. Откуда-то издалека доносился весёлый детский смех, переплетающийся со сладким запахом цветов и попкорна. Тихую дубовую аллейку, на которой стояла моя лавочка, делила пополам длинная клумба розовых, белых и лиловых цветов. Какие-то бабочки, шмели, пчёлы и осы весело суетились над цветами, заполняя спящую тишину своим развесёлым жужжанием.

Эдем. Иллюзорный эдем. В эти солнечные часы сюда опускается рай.

Но после заката...

Я повернула голову в ту сторону, где лежала "территория нелюдей".

После заката этот парк вполне можно звать Парком Кошмаров. Кошмаров, которые, как это ни странно, не выходят за рамки законов. Отчасти потому, что самих рамок и законов для них никто не придумал.

Интересно, а далеко ли тот обрыв, возле которого мы с Эдуардом... играли в догонялки?

Блин, да говори уже пря...

Ни слова о том, чем закончилась наша игра!

Ух, а там...

Молчать!!

И на кухне...

Неизвестно, какой стадии осложнения достигла бы моя шизофрения, как тут вернулся Виктор.

- Ну как Вы, барышня? - спросил он, садясь рядом со мной на лавку.

- Нормально, - странно, но я даже не возмутилась насчёт "барышни". Ну да, после того, как посреди дня хлопнешься в обморок от перегрева, попробуй попререкайся на этот счёт с настоящим Наблюдателем!

Хотя ведь я не из-за перегрева потеряла сознание. Из-за чего? Надо спросить у Лэйда. Как я его найду? Уф-ф-ф... Не знаю. Наверно, если выживу после приёма Даладье, займусь этой проблемой. Проведаю Ким и попрошу её передать Эдуарду от меня пару ласковых матов и нежных подзатыльников.

Ох, бедная моя Кимберли, как ты там после разговора с Баст? Я тебя так подставила, что...

- Эй, о чём задумалась? - наклонился ко мне Наблюдатель.

Я тоскливо посмотрела в его улыбающиеся глаза и честно ответила:

- О Придворной Даме Клана Белых Тигров. Каково ей сейчас?

- Думаю, что теперь - хорошо, - ответил Виктор, вручая мне стакан попкорна. - Поехали-ка домой.

Натянув на голову кепку, я перекинула сумку через плечо и рядом с белоголовым мужчиной направилась к выходу из Парка.

- А кто она такая, эта Мишель? - спросила я, пытаясь поспеть за быстрыми и шагами своего телохранителя.

- Наблюдатель Мрака, как и я.

- Твоя подруга.

- Ну вроде того, - веселое хмыканье.

- Я ж тебе всё рассказала! - возмутилась я. - Почему ты не хочешь мне хоть что-то рассказать о себе?!

- Знаешь, а я боялся этого вопроса! - легко рассмеялся Виктор и добродушно посмотрел на меня сверху вниз. - Потому что ты, умненькое моё дитя, всегда задаёшь меткие и точные вопросы, ответы на которые мне запрещено разглашать.

- Вот хоть буду знать, что умею ставить умные вопросы, - деланно приподняла я брови. - А почему тебя Мишель Черепом назвала, можешь сказать?

- Меня так все звали в Академии за татуировку на левом плече.

- Логично, - кивнула я, переступая через оброненную мной вишнёвую сахарную вату.

И от одного взгляда на неё в груди шевельнулась память боли и горечи. Они до сих пор живут в сердце. Чьём-то. Не моём.

Алекс Дэ вернулся за пять часов до начала приёма таким усталым и злым, что даже Марсо не рискнула сунуться к нему с жалобами в мой адрес. Пока наша тихая и милая семейка Адамс обедала, слуги ходили на цыпочках, чтоб не дай бог хозяин не начал вопить!

Даже я волей-неволей изображала из себя ангела, хотя узнав, что на второе вместе с салатом будет жареная курица, воодушевилась идеей и её научить летать.

Только вот злющая мина Даладье отбила у меня всякое желание играть с едой. Ну не стоит портить себе настроение, ругаясь с этим сукиным сыном! У меня и так будет тяжёлый вечер, а уж тем более - тяжёлые приготовления к нему. Меня надо вымыть, высушить, накрасить и одеть. Да к такой операции ООН должна три года готовиться! Тем более что случившийся в Парке два дня назад обморок напрочь отбил у меня охоту носить платья и ходить на каблуках. Хоть вы в меня стреляйте - не вылезу из джинс и кроссовок! Не вы-ле-зу!!!

Вытряхнут.

И таки вытряхнули.

Весело щебеча, две молоденькие служанки под командованием Марсо раздели, выкупали и высушили меня и накрасили мне ногти на руках и ногах. Красить их заранее в салоне красоты - зря переводить на меня деньги: лак я обязательно размажу по чему-нибудь светлому и безумно дорогому.

После этого пришла третья служанка, и начался сущий кошмар. Я думала, это Марсо у нас в доме фурия. Оказалось - все четверо.

Две из этих гарпий принялись чудить у меня на голове, а накладывать мне макияж осталась третья, подозрительно похожая на фотографию товарища Кандинского из моего учебника по истории. Помню, Майк этому дяде пририсовал такой..!

Впрочем, неважно.

Итак, мне драли волосы и раскрашивали лицо, а я сидела за своим туалетным столиком и, скрипя зубами, наблюдала всю эту феерию в зеркало.

- Добавь золотых теней на внешнее веко, Лика, - раздавала указания Марсо, придирчиво рассматривая моё отражение. - Энни! Выправь и завей ещё один локон слева. Ты что не видишь, что получается асиметрия?!

- Да, мадам, - отвечала ей то одна, то другая служанка.

Но, должна признать, отделали они меня на славу. Почти так же, как и Ким перед маскарадом.

Волосы мне слегка завили и красиво собрали на затылке так, что несколько волнистых прядей по бокам и сзади опускались мне на шею. Радовало то, что мне не стали красить волосы. Уже хорошо.

Помада была красно-розовой, неяркой, но очень заметной на воротнике белой мужской рубашки. Так съехидничала Киара, когда я года три назад красилась на своё первое и последнее свидание с Тигром...

... Ох, Киара, Киара... Что бы ты сказала, увидев меня сейчас?

Ага, а Ник? Слушай, давай не будем о грустном!

Ладно.

В остальном макияж янтарно-медовый, вечерний и чуть поблёскивающим. Замечательный.

Больше всего меня утешило платье. Удивительно, но факт!

Во-первых, оно было чёрное и безо всяких там украшений. Во-вторых... Да чего уж там? Давайте полностью опишу. Платье было длинное, на бретелях шириной в мой палец, с глубоким треугольным вырезом и вполне закрытой спиной. Шёлковая ткань плотно облегала талию и расширялась от бёдер, а под ней было множество кружевных юбочек вдовьего цвета, края которых кокетливо выглядывали при ходьбе да и просто так. К платью полагалось манто из белого меха, а так же чёрные замшевые туфельки с круглым носком и, чтобы платье не волочилось по полу... высоким каблуком-шпилькой.

Ага! Ну что, побегала, Золушка?

Уй, ну заткните её кто-нибудь!!!

Мистер Уй, заткните меня-а-а!

О Господи...

На шею Марсо нацепила мне бриллиантовое колье, уши прищемила крупными бриллиантовыми клипсами, застегнула почти как наручник бриллиантовый же браслет на моём правом запястье и подвела меня к зеркалу.

Если бы до этого Ким не превратила меня в чью-то розовую мечту - Лэй, я бы, наверное, сейчас хлопнулась в обморок. Да, отражение было красивым, невероятно привлекательным. Мало того, оно было моим , но что с того? Я уже наохалась и наахалась перед маскарадом. Всё, для одной жизни воплей восхищения хватит!

Да, конечно, так маняще сверкают драгоценные камни у меня на шее. Но кто сказал, что именно они делают людей счастливыми, и что именно они лучшие друзья девушек? Мне вот Ким дороже всех этих стекляшек...

... - Ладно, - кисло согласилась я. - Только ты никому не говори, кто меня удочерил. Ладно? А то мало ли что...

- Ладно, ладно! - фыркнула Ким, а потом в её серо-зелёных глазах, вновь ставших человеческими, загорелась какая-то весёлая мысль. - Бьюсь об заклад, твои новоиспечённые родители устроят приём в твою честь. Будут там, надеюсь, и Баст, и Лэйд, и Тимка, и я. Вот тогда-то мы с тобой и повеселимся! - она легко рассмеялась и даже потёрла ладошки в предвкушении. - Эти приёмы вообще-то занудные, но в этом-то и весь изюм, понимаешь?..

Это воспоминание как ожог вспыхнуло у меня в мозгу. Так внезапно, что у моего отражения слегка расширились глаза и на несколько секунд оборвалось дыхание.

Ким, моя милая Ким со своей Семьёй тоже наверняка будет здесь!

Сердце забилось быстрей, радостней.

И я смогу всё-всё ей рассказать, поделиться...

- Ну что вы скажете, мисс Даладье? - с нетерпением, отдававшим неприязнью, как котлета - тухлятиной, спросила Марсо. Три служанки стояли за её спиной и пытливо смотрели на меня.

- Хорошо, - при мысли, что увижу Кимберли, я могла улыбаться даже этой самовлюблённой стерве, - очень хорошо. Спасибо.

Гостей встречали Томас и сами Даладье.

Я старалась раньше времени носу не показывать из своей комнаты, накручивая круги по ковру, и привыкала к высоким каблукам. Сам приём начинался в семь и помещался в два просторных зала на втором этаже. Я о них не упомянула только лишь потому, что сама узнала об их существовании полчаса назад.

Так вот, в одном из этих залов приготовили роскошный банкетный стол, а в другом усадили группу живых музыкантов в белых фраках.

Как мне объяснила Марсо, сначала гости войдут в первую комнату, и начнётся небольшой фуршет из шампанского и холодных закусок. Потом, когда меня перезнакомят со всеми присутствующими, будет банкет, потом десерт и кофе, после чего мужчины могут удалиться в кабинет Алекса Дэ для своих мужских разговоров, а женщины... нет, не сядут вязать, но тоже будут трепать языками. Это всё для того, чтобы дать еде утрястись, потому что потом будут ТАНЦЫ. Жуткое слово! Аж мороз от него по коже.

На мой вопрос, можно ли мне пить шампанское, Марсо, скривившись, кивнула и прибавила:

- Только не больше двух бокалов. Вы ещё очень молоды.

Два бокала? Мне хватит. Напьюсь и начну дебоширить (тут следует грозное торжествующее "Ха-ха-ха!"). Потом пойду в компанию джентльменов, хлебну с ними коньячку на брудершафт и разнесу дом по кирпичикам.

Отличный план!

Ну хоть в чём-то мы согласились.

Ага! Глядишь, ещё и подругами станем...

Мне надлежало прибыть в главный зал (поднимаетесь по главной лестнице на второй этаж и вход туда прямо перед вами) в пятнадцать минут восьмого. Стрелка часов, стоящих на туалетном столике в моей комнате, совершенно не сдвигалась с места. А точнее, сдвигалась, но так медленно, что я уже начала подумывать, а не подстроила ли это Марсо, чтоб я опоздала на приём и показала себя в худшем свете?

Хм, хотя, если она думает, что непунктуальность - это мой худший свет, так она ещё не знает моего характера! Особенно накануне критических дней - я вообще хуже трёх братьев-демонов становлюсь!

Кстати, о днях... Сегодня двадцать пятое?..

Резные двустворчатые двери из чёрного дуба были, разумеется, распахнуты настежь! А я хотела тихо так, незаметно подкрасться, посмотреть в замочную скважину, что оно там творится... Каюсь, были у меня на уме мысли вообще слинять из этого дома, но куда я, чёрт возьми, пойду без денег и документов?!! Кроме того, на этом приёме должна быть Ким, а следовательно, всё будет хорошо. А я ведь хочу увидеть милую Ким, убедиться, что с ней всё в порядке, правда? И ничего там в зале страшного нет.

В коридор долетал негромкий мерный гул хорошо поставленных скучающих голосов.

Ну подумаешь, незнакомые светские львы, умные и благовоспитанные! Ну так и ты солидно поумнела за прошедшую неделю...

Блин, хватит меня успокаивать: я не маленький ребёнок!

Да ты сама себя только что уговаривала...

Хватит!!!

Набрав полную грудь воздуха и крепко сжав кулаки, как перед проходным поединком в Ночь Выбора, я шагнула в зал.

Никто не выстрелил в меня из двустволки и не завопил: "Ага-а-а-а!!! Вот она где спряталась!!!". И ведро краски не хлопнулось мне на голову.

На меня попросту не обратили внимание. Пока ещё никто не знал, кто я такая.

Значит, ещё есть время развернуться и уйти...

А ну стоять!

Медленно выдохнув, я осмотрелась.

Мебели в этом зале я из-за гостей не видела, но, думаю, её и так тут не очень много. Что ещё... мягкий красно-золотой ковёр на блестящем паркете, роскошная хрустальная люстра под высоким потолком. Вон вижу тяжёлые бархатные занавеси на огромаднейших окнах и группку музыкантов в углу. Блин, а ведь если убрать гостей, то комната ого-го-го какая получается!! И где это они её всё время прятали?!

Кстати, надо ж и о гостях пару слов сказать...

Да чего о них говорить?! Мужики в смокингах, бабы в вечерних платьях самых разнообразных расцветок! Все старательно улыбаются, пыжатся от гордости... Ну... ну вы же и сами представляете, в какой кошмар я, простая и открытая, как одуванчик, попала!

Одуванчик, ну-ну.

В одной из стен я обнаружила ещё одни двустворчатые двери с позолоченными ручками. За ними, наверное, жральник... ой, то есть, столовая.

Банкетный зал, если быть точной.

Один чёрт.

Итак, на меня толком никто не обратил внимание, и это было для меня величайшим облегчением.

Вроде рулона туалетной бумаги в хвойном лесу?

Ага.

Вертеть по сторонам головой я не рискнула: не так поймут, если вообще поймут, и вместо этого стала кидать по сторонам ненавязчивые такие косяки.

Я искала Ким.

Но то ли гостей было столько, что я не могла увидеть всех, то ли, не дай Бог, Кимберли сегодня нет и не будет... В общем, я нашла кого угодно, только не свою лучшую подругу.

Кого угодно? А Клинт Иствуд есть?

Вон тот мужик у копии картины "Рождение Венеры" очень на него похож. Иди поздоровайся.

И пойду! Здороваться, правда, придётся всё равно тебе.

Поплотнее укутавшись в манто, хотя холодно отнюдь не было, я ещё раз пробежала взглядом по всем присутствующим.

Ким не было. Чёрт!!!

Если раньше моё сердце билось быстрее от волнения и радости перед встречей с подругой, то теперь оно как дикий мустанг стало скакать от страха и тревоги. Со всей возможной внезапностью я ощутила, насколько чужие люди вокруг меня, насколько мы с ними разные... Господи, да я ведь как белая ворона среди них! Нет, не внешне - внутренне!

Я хочу уйти отсюда! Пожалуйста, дайте мне уйти отсюда, убежать, улететь куда угодно! Не прошу больше ни о чём, только разрешите мне разуться и, подхватив юбки, броситься наутёк из этого дома! В снег, дождь - пожалуйста! Не надо, не заставляйте меня говорить с этими людьми, не принуждайте меня улыбаться им и скрывать все свои эмоции! Мне не нужно ничего, кроме права сбежать из этого чужого окружения, зала, дома, мира! Пустите меня обратно в приют к таким же как и я! Снимите с меня ошейник-фамилию "Даладье", мне так страшно выходить с ним сюда!

Я так боюсь этого всего! Ну пожалуйста, не заставляйте меня! Это не моя природа, не мои привычки! Это всё искусственное!

Я не хочу!

Не хо-чу-у-у!!.

- Привет! Ты - Лэй?

Кокон моих страхов разлетелся так, словно был отлит из стекла, а прозвучавший голос ударил по нему серебряным молоточком. Вздрогнув, я обернулась, слишком резко, слишком... просто.

У неё были от природы светло-золотые вьющиеся волосы, с которыми все парикмахеры мира ничего не смогли поделать, кроме как уложить на горделивые спину и плечи красивыми колечками. Лицо приятное, треугольное, голубоглазое, чуть вздёрнутый носик. Нижняя губа чуть шире верхней, но обе - немного бантиком, неброско красные, как и её платье, чем-то напоминающее моё, только со спущенными с плеч рукавами-фонариками и красной бисерной вышивкой. И без манто.

- Да, я Лэй.

У неё была непринуждённая, широкая и очень искренняя улыбка, такая, на которую очень просто ответить. Руки она держала сцепленными за спиной, будто маленькая стеснительная девчушка. Но на самом деле стеснительности в ней было - ноль, а выглядела она как я - на шестнадцать.

- Я Мелани Джафф, - девушка продолжала приветливо улыбаться. Я знала такую породу. Принцессы, дочери нефтяных магнатов. Любят розовый цвет, сладкое и игрушечных медвежат, милы, непосредственны, по-настоящему дружелюбны с окружающими и чуть-чуть ленивы. Выглядят всегда привлекательно, какой бы внешностью природа ни наградила их. Вот только если наступишь такой принцессе на шлейф, она превращается в дракона и рвёт тебя на части. Иногда не без помощи того же папаши-магната.

Ладно, если задуматься, Мелани может мне здорово помочь сегодняшним вечером. Если мы обе будем держать своих чудищ в себе под замком, всё будет очень хорошо.

Ну а если нет...

Сегодня на арене семья Джафф против семейства Даладье! Делаем ставки, господа!

А пока - мир. Мы будем как две подружки-хохотушки.

Вот это называется сильным инстинктом выживания. И где ты его раньше прятала?

В синем чулке под кроватью! Отстань!

- Очень приятно, - я тоже продолжала улыбаться и совсем не возражала, когда Мел принялась оживлённо щебетать:

- Знаешь, я приехала сюда с отцом и матерью. Карина, моя старшая сестра, заявила, что все эти светские вечера очень скучные и сегодня утром вместе со своим парнем умотала куда-то на Средиземное море! Ну представляешь, какая гадина?! А я вот в первый раз на приёме! Это мой первый выход в свет, и я очень волновалась. Ну знаешь же, вдруг что-то будет не так или не смогу поддержать разговор, или шампанское слишком сильно ударит в голову... Тебе ведь разрешили оприлюдно пить шампанское? - заговорщицки шепнула она мне и, получив мой утвердительный кивок, продолжила. - Но пока, знаешь, всё хорошо. И мне совсем, совсем не скучно! Я, конечно, была на обедах, которые родители устраивали у нас дома, на Вилле Цветов - я так с детства зову свой дом

- но ведь это совсем другое... Ох, да что же это я всё о себе и о себе? Давай лучше ты расскажи что-нибудь про себя! Говорят, что ты из простых, это так?

Я не успела ещё и рта раскрыть, но, наверное, что-то изменилось в моём лице, так как Мелани, схватив меня за руку, поспешно произнесла:

- Ой, извини, я не имела ввиду ничего обидного!

Ага, ну как же!

- Я просто имела ввиду, что ты училась в обыкновенной школе в компании простых детей, играла с ними в салочки, прогуливала уроки и учила только три языка вместо пяти, а ещё наверняка тайком гуляла по Чёрным Кварталам! - при последних словах её глаза аж загорелись.

- Вот это точно да, - я постаралась убрать из своего голоса досаду, но получилось не очень.

- Зд о рово! - просияла Мелани, крепко сжимая мою руку. - А то знаешь, папа старался держать меня подальше от всего противоестественного до шестнадцати лет. Но с позавчерашнего дня мне уже можно! Я вот теперь думаю, как бы мне увидеть настоящего вампира?

А как насчёт настоящей вэмпи, мадам, которую Вы сейчас крепко держите за руку?

- У тебя строгий папа? - изобразить понимание после сегодняшнего обеда с Алексом Дэ оказалось нетрудно.

- Очень, - понизив голос, приблизилась ко мне Мел и озирнулась в поисках лишних ушей. - Ты даже не представляешь, как тяжело было до шестнадцати лет общаться с ребятами и краситься, ведь если папа узнает

- это скандал и домашний арест.

- Слуша-ай, мне тебя так жаль! - блин, а я ещё на пана Даладье ворчала!

- Ой, ну теперь-то всё хорошо! - глаза девушки опять весело заблестели, а тихий голосок слегка задрожал от восторга. - А знаешь, я слышала, что сегодня на приёме должна быть Дарина о`Тинд. Знаешь такую?

- Оум... - я издаю такие звуки, когда в разговоре меня застают врасплох. - Дарина вроде бы подруга моей приёмной матери и Королева Клана Белых Тигров..?

- Точно! Ты её видела хоть раз?

- Да, - а при каких обстоятельствах не скажу, хоть ты меня заставь канкан на раскалённых угольях отплясывать.

- А правда, что она выглядит моложе своих лет и очень красивая?

- Чистая правда, - кивнула я. - Она не только красивая, но и очень сильная. Это даже в воздухе чувствуется.

А ещё у неё есть внучёк - тот ещё ублюдок. Но этого я тебе тоже не скажу.

- Знала бы ты, как я тебе завидую, Лэй! - почему-то счастливо засмеялась Мелани. - Сколько ты раз гуляла по Чёрным Кварталам!

- Очень, очень много, - вырвалось у меня.

Блин, и почему некоторых девушек так и тянет к тайнам и мистике? Нет, чтоб радоваться спокойной жизни безо всяких там Лал и Лэйдов, они готовы совать голову в капкан!

- Знаешь, а пошли я познакомлю тебя со своими родителями? - весело предложила девушка.

- Мне бы сначала своих найти, - рассмеялась я и по её ответной улыбке поняла: на сегодня мы, обладательницы похожих страхов перед обществом - союзницы.

Мистером Джаффом оказался вышеупомянутый "Клинт Иствуд", а мисс Джафф, если бы не была такой румяной, счастливой, здоровой и гордой за дочь, вполне подошла бы для рекламы средства для похудения. Но знаете, в людях иногда находятся такие искорки, которые сглаживают внешние недостатки. Маргарита Джафф имела прекрасный дом, влиятельного и богатого мужа, а так же образованную красавицу дочь и понимала, что в этом её счастье. Во всём этом, а не осиной талии или бёдрах как у Кейт Мосс. Эта капризная изнеженная женщина владела всем, что хотела и знала, что хороша такая, какая есть.

И именно от этого знания она была хороша.

После обмена сердечными приветствиями с родителями Мелани, мы с ней, как и договаривались, рука об руку отправились искать моих. Мел была очаровательна, словно маленькая девочка, словно я в детстве. Удивительно, но если бы не те воспоминания и слёзы накануне отъезда из Киндервуда, когда меня утешал Ник, я вряд ли смогла быть такой же. Вряд ли мне удалась эта роль.

А может, и не роль вовсе. Кто я такая, чтобы разбираться в этом? Я начала новую жизнь, как и советовал Никита, но...

Почему мне так упорно кажется, что этот чужой дом, эти люди, которые отныне зовутся моими родителями - это всё только на время? Почему мне кажется, что пройдёт какой-то срок, и я опять вернусь в стены родного приюта? Может быть потому, что я так привыкла к нему? Тринадцать лет постоянства - это всё-таки не шутка.

Впрочем, я отвлеклась от своих масок. Да, так же, как я играла фруктовую Лэй, я играла теперь мисс Даладье. Вот только эта роль давалась мне куда проще. Наверное потому, что была мне желанней и ближе. Да и не было тут никакого вражеского стана, который надлежало закадрить.

А что было?

Шампанское, беззаботный смех Мелани, улыбки, новые лица, приятные голоса и дружелюбные маски. Это всё не стоит принимать всерьёз, это не стоит волнений.

Впереди у меня целая жизнь, и почему именно этот один её жизнь должен так меня будоражить?

Может быть, всему виной игристое вино, стреляющее пузырьками, и глупая болтовня с Мелани. Может, мы с ней просто чуть-чуть опьянели, поэтому нам было всё нипочём, поэтому нам было так просто. Может и так.

А может, всем этим беззаботным обществом владел вирус светскости, который и давал им возможность ни о чём не волноваться. Может, я и Мел подхватили его и стали своими среди своих, как и хотели.

Да. Но какая, чёрт возьми, разница?

Я заметила её в тот момент, когда от нас с Мел до Даладье осталось ещё добрые пять метров. Её невозможно было не заметить. Быть может, только мне, потому что я знала вкус её полной Силы и теперь угадала её по едва заметным выбившимся потокам энергии. Точно так вы, однажды уткнувшись лицом в букет душистой сирени и глубоко вдохнув её аромат, распознаете его издали, едва уловив в майском ветерке вместе с запахом тюльпанов и свежескошенной травы.

Баст была бесподобна в белом атласном платье, плотно облегающем её высокую грудь, узкую талию и литые бёдра. Бесподобна в этих изящных туфельках на невысоком каблучке. Бесподобна с этой воздушной снежно-белой шалью, небрежно наброшенной на нежные плечи, и с изящной миниатюрной сумочкой. Бесподобна в ожерелье из серебра и изумрудов. Бесподобна с искрящимися волосами, собранными на затылке так, чтобы только две лёгкие пряди обрамляли ангельское лицо.

Чёрт возьми, это у неё природное очарование или дело в чём-то совершенно другом?

Мелани тоже ощутила легчайшее прикосновение Силы Королевы. Может, эта принцесска сама по себе очень чувствительна, а может всё из-за долгого воздержания от каких-либо контактов с противоестественным. А может, дело и в том, и в другом. Вы ведь когда голодны, распознаете запах свежей пиццы среди тысячи иных, правда?

- Это и есть Дарина? - шепнула мне Мелани, когда мы с ней, не сговариваясь, сбавили шаг до черепашьего темпа и начали тихо подкрадываться к Даладье и Баст.

- Она самая, - шепнула я в ответ. - Слушай, если мы от неё прячемся, то давай левее, вот за эту строенную тётю.

- Миссис Грабовски, - тихонько прыснула девушка. - Но ты права, чего это мы с тобой еле тащимся?

Ой, а может, давай вообще туда не пойдём? Не охота мне попадаться на глаза Королеве Белых после той памятной ночки. Воспоминание о том, как она гуманно отдала меня на съедение Лал, всё ещё живёт во мне. А вдруг она, сука эдакая, возьмёт и расскажет всё-всё Даладье?

Но тут произошло несколько вещей: я увидела самих Даладье и лицо Дарины.

Ну, начнём с первого.

Алекс Дэ был в чёрном смокинге, и мина у него была обыкновенная самовлюблённая. Ну его к чёрту: он скучный, и рассказать о нём мне нечего, да и сам он рассказывает что-то скучное своему собеседнику - тучному почтенному негру.

Другое дело Мадлен. Платье у неё было из нежно-кремовой парчи, закрытое спереди и с роскошно декольтированное сзади, облегающее тело как и у Баст. Последняя, конечно, была постройней, но ладно там. Обычная короткая стрижка миссис Даладье была как-то так уложенная, что полностью гармонировала с вечерним платьем. Ах да, а ещё с платьев гармонировали длинные бриллиантовые серьги, свисающие почти до плеч. Тяжёлые, бьюсь об заклад. А ожерелья наверняка нет, так как основание шеи и ключицы скрывает ткань платья.

А теперь второе.

Выражение лиц Мадлен и Дарины было, наверное, как и у меня с Ким, когда мы болтаем о чём-то абсолютно бессмысленном и девчоночьем. Обе женщины тихо, но оживлённо переговаривались, изредка от души смеясь, как две подружки-восьмиклассницы на перемене. Изредка их взгляды падали на кого-то в толпе гостей и сразу же начинали искриться от вина и смеха.

В этот момент я поняла, что какой бы сукой и нелюдью не была Баст, но Мадлен она ни слова не скажет о настоящей мне. Она сообразит, что в этом нет надобности: я теперь домашняя девочка, и не станет расстраивать лучшую подругу выдержками из моего печального прошлого. Наверняка не станет.

Возможно, именно моя окрепшая за последнее время дружба с Ким даёт мне возможность распознавать наигранные дружеские отношения от истинных. И я могу сказать, что дружба моей приёмной матери и бабки моего заклятого врага настоящая.

Так, а теперь поподробней об этом самом враге-сапоге и его первой Придворной Даме, бывшей Княгине Белых Тигров. Точнее, где они?! Где Ким, где мой спасительный островок?!!

Мы подошли настолько близко к Даладье и Баст, что думать об этом, стало опасно: мина меня выдаст. Ох, как пить дать, выдаст.

Без особого труда нацепив мирную маску всем довольной принцессы, я, широко улыбнувшись, вместе с Мел преодолела последние метры до моих родителей.

- А вот и моя маленькая Лэй! - первой меня заметила Мадлен. Точнее, заметила и сказала вслух. Баст-то всё поняла ещё в тот момент, как я ощутила отблески её силы.

- Здравствуйте, - у меня хватило ума улыбнуться всем, и даже толстому негру, которого мне представили просто как мистера Рейгана. Э, а как насчёт профессии?! Мафия? Наркоторговец? Кто он?

- А это Дарина о`Тинд, моя лучшая подруга, владелица одной из крупнейших ювелирных фирм на нашем континенте, - представила Мадлен Баст. - А так же Баст, глава Клана Белых Тигров Роман-Сити.

- Очень приятно! - на автомате произнесла я и улыбнулась. Королева улыбнулась мне в ответ, но что-то, скорее всего, уголки как-то не так прищурившихся глаз сказали мне, что будь её воля, она бы приказала отрубить мне голову.

Ух, эта "любовь" у нас взаимная до чёртиков!

- Я вижу, ты уже успела познакомиться с Мелани, - миссис Даладье улыбнулась моей новоиспечённой подружке. - Здравствуй, милая, как твои дела?

- Очень хорошо, - сверкнула ей жемчужной улыбкой девушка. - А Ваши?

- А мои просто замечательно! - рассмеялась Мадлен. - Где же твои родители? Они порекомендовали нам с Дариной великолепный мюзикл - мы вчера вечером великолепно отдохнули.

А я не сказала, что Мадлен любит мюзиклы и иногда по вечерам ездит на них как с мужем, так и без? Ну вот теперь сказала.

- Оу, - Мел обернулась к толпе гостей, - десять минут назад мы с Лэй видели их возле копии "Венеры" вместе с Ральчибальдами.

"Мы с Лэй". Не "я", а "мы". И почему это ещё больше расположило меня к Мелани? К этой вот Мелани, которая украдкой с восхищением и немного страхом рассматривает Баст?

- Дарина, посмотри, а вот твой сорванец, - весело произнесла миссис Даладье, глядя куда-то за наши спины.

Мы с Мел повернулись на сто восемьдесят градусов как отражения друг друга. Она - потому что хотела увидеть всех нелюдей, приглашённых на сегодняшний вечер, а я... Я хотела увидеть и удивить Эдуарда. Мне рисовалась его изумлённая морда, мол, как это так, настырная Кейни Лэй Браун - виновница этого торжества?! Рисовалась его отвисшая челюсть, расширенные изумрудные глаза. Я представила, как могла бы расхохотаться, будь для этого подходящая обстановка...

И в этот же момент смех разбился внутри меня как сдавленный в руках бокал. Осколками полоснул моё горло, свёл его болью и как кровь выжал на глаза чуть-чуть слёз. У меня дрогнули губы, но не от торжествующей улыбки Чеширского кота, а от еле сдерживаемого вопля раненой сирены. На несколько секунд желание сломя голову броситься наутёк опустило мир перед глазами во мрак.

Глупая, если у тебя есть хоть какая-то гордость и тяга к жизни - беги. Беги отсюда не разбирая дороги. Лети, как летит от охотников в своём последнем рывке раненый олень. Спасайся, спасай свои руины, свою душу! Хватай сколько сможешь осколков сердца и беги, беги, беги в метель, Ад, Рай и дальше!

Повернувшись вокруг меня, мир стал на своё место так же прочно, как я стояла на своём.

Глупая, глупая Кейни! Синяя птица - синяя грусть.

Синие глаза Итима.

Он шёл к нам походкой сытого, довольного и чуть разморенного на солнышке кота, чувствуя себя в этом зале как рыба в воде. Точнее, как тигр в лесу. Чёрный смокинг и белая рубашка сидели на нём так же хорошо, как и его собственная кожа, и при этом не делали его ни смешным, ни глупым. Князь Белых одинаково хорошо смотрелся что в одних джинсах, что в этом дорогостоящем костюме. Что с взлохмаченным ёжиком-щёткой на голове, что с гладко зачёсанными назад волосами.

Ночь гуляет кошкою по небу,

Эти звёзды - след её когтей,

Так, как Эсмеральда кралась к Фебу,

Страсть крадётся к комнате моей.

Ох, и не спрашивайте, где, в какой книге я это вычитала или в какой песне услышала!

- Кто это? - едва слышно выдохнула Мелани мне на ухо, и краем взгляда я заметила, что она заворожено смотрит на Итима. Так, наверное, люди впервые смотрят на горы или водопад Виктории - на нечто прекрасное, удивительное и при этом вполне реальное.

Сапфировые глаза оборотня, слегка поблёскивая, остановились на мне.

Кожу греет мне твоё дыханье,

Май не пахнет сладостней, чем ты.

Мягких губ как бабочек порханье

С плоти тихо сбросило путы.

- Девочки, - Баст встала позади нас и положила каждой на плечо руку, - знакомьтесь! Это Итим - Князь Белых Тигров, ваш ровесник и один из моих подопечных. Родители его погибли, ещё когда он был ребёнком, и я взяла над ним опеку.

Хорошо, что моё лицо сейчас видел только черноволосый оборотень...

Ч-ч-чёрт!!! Так что, они с Лэйдом... вроде сводных братьев?!! Блин, да что же это получается-то...

Хотя, милая моя, это вполне логично. Вспомни ваши ментальные игры, вспомни свои видения. Будущий Принц, а впоследствии Князь остался сиротой, когда в поединке погиб его отец. Ему светил приют для нелюдей, попросту зоопарк.

Л у ны ночь толкает выше, выше,

Пьёт из ленты Млечного пути,

То пройдётся медленно по крыше,

То опять Сестёр начнёт пасти.

- Удивительно, пять минут назад здесь не было этих очаровательных созданий, - улыбка Итима по вкусу напоминала мороженое: сладкая и холодноватая. - Добрый вечер, леди.

Он, как и гласит этикет, поцеловал нам с Мел руки. Сначала, правда, мне, как гвоздю и причине этого вечера. Взгляд синих глаз скользнул к моим глазам, тогда как тёплые мягкие губы словно мотылёк дрогнули на моей коже, задержавшись там чуть дольше положенного. Всего на одну секунду - для окружающих. Целую вечность - для меня и Итима.

Я в тебе тону, не умирая,

Я ничто в костре твоей любви!

Погрузившись в Ад - источник Рая,

Мы слились одним в его крови.

Чёртово стихотворение! Ну и прицепилось же! Откуда, блин, я его выдрала?! Почему оно вдруг звучит у меня в голове и сердце? Только в сердце - как вращающиеся иглы. Почему я сама себе делаю больно? Зачем я это цитирую, вспоминая ночь накануне моего отъезда к Даладье?

Почему вдруг так резко, так отчётливо вспомнился его нежный шёпот в какой-то из подворотен?! Губы на моей шее, плечах, в вырезе кофточки, его тёплые ладони под тканью... Пахнущая "Dark dream" кожа...

Дьявол!!!

Вздрогнув, я оказалась в этом мире. В свете хрустальных люстр, а не окон полуспящих в ночи домов. В тёплом зале одной из самых уважаемых и богатых семей Роман-Сити, а не в тёмном грязном дворике на коленях Итима. В дорогом и красивом шёлковом платье, а не полуголая в его объятьях.

И если дьявол слышал только что мой отчаянный зов, пусть вернёт меня туда в обмен на мою отыметую душу!!!

Хотя бы на пять минут - в семнадцатое июня, под сень Лилы и Мирны...

Князь Белых Тигров изящно и коротко поцеловал руку сияющей Мелани. Та смотрела на него как на восьмое чудо света. Настолько чудо, что я ощутила вместе с точащей сердце болью ещё и червя ревности. Интересно, много ли там от моего сердца осталось, что они его грызут?

Л у ны ночь столкнула к горизонту,

Побледнела, время подберя,

Оттряхнула с неба позолоту

И упала в южные моря...

Не помню, что там дальше. Знаю, что всё хорошо, но вот поэтому-то наверняка и не помню, что в моей истории доброго счастливого конца не будет. Никогда.

Рука Баст на моём плече шевельнулась. Господи, да я уже успела позабыть об этой чёртовой кошке!

Повернув голову, я взглянула на Дарину.

Она смотрела на меня из-под угольных ресниц, но, когда наши взгляды встретились, медленно убрала свою руку. Это означало, что она знает о... связи между мной и Итимом и не одобряет этого. Просто потому, что не одобряет меня. И хотя я вроде как дочь её лучшей подруги, свою защиту она мне не предоставляет.

На пару секунд я взглядом полностью охватила Королеву. Одна её рука свободно висела вдоль тела, другая касалась Мелани, а плечо было тесно прижато к плечу Мадлен. Вот эти две были под её защитой.

Эта картина была открыта только для меня, Баст и чуть скосившегося в нашу сторону Итима. Всё, больше никто не мог её понять.

Мгновенье я ощущала себя как собака, которую хозяева оставили за запертой дверью.

Но только мгновенье.

Потом ладонь Дарины соскользнула с плеча Мел и всё стало на свои места.

- А где же Лэйд? - ласково обратилась к Князю Мадлен. - Я его уже не видела несколько недель. С ним что-то случилось? Томас вроде бы сказал, что он приехал с вами.

- Да, но... - Князь замялся и посмотрел на свою Королеву. Та ласково кивнула:

- Говори, мой мальчик, здесь все свои.

- Он, - Итим дёрнул щекой, подбирая слова, - немного не в духе сегодня. Насколько я понял, вместо нашего общества он предпочёл Ваш сад, миссис Даладье.

- Мы с ним сильно поссорились не так давно, - вздохнула Баст и обменялась взглядами с Мадлен. - Мэд, он иногда такой ребёнок! Я знала, что с ним будет нелегко - после всего, что он пережил - но иногда мой внук превращается в кошмар, заключённый в плоть ангела.

Итак, Даладье прекрасно знают Эдуарда. Думают, что он усыновлён Дариной, хотя на самом деле он - парень из приюта. Блин, да я вообще ничего не понимаю!!!

Понимаешь, не понимаешь - какая разница?! Ты что, не просекла главных фишек?!! Во-первых, Ким нет на приёме -почему? Во-вторых, Лэйд сейчас совсем один гуляет по саду Даладье, а кому-то зудело поговорить с ним! Ну помнишь, ты хлопнулась в обморок в парке...

Да, блин, помню, знаю! Но разве отсюда можно просто так уйти?

Найди какую-нибудь причину.

Например?

Туалет типа сортир, обозначенный на плане буками "Мэ" и "Жо".

Точно! А знаешь, ты гений!

После того, как Дарина и Мадлен отправили "молодёжь развлекаться", улизнуть оказалось проще простого.

Поначалу мы втроём бродили по залу и то с кем-нибудь знакомились, то вступали в донельзя нудную беседу с уже знакомыми лицами. К счастью, ни в одному из таких разговоров мы не задерживались, потому как я усиленно не могла понять: какая разница, что в стране увеличился ВВП? Итим знал это и спешно уводил меня и Мелани как раз в тот момент, когда круг наших собеседников начинал поглядывать на меня, ожидая моего мнения на данную тему. У меня-то ответ был простой, но, боюсь, на все случаи жизни он не годится.

Вот так, переговариваясь о какой-то чепухе, петлять подруку с Князем Белых Тигров меж гостей, зная, что левая его рука оккупировала Мел - это невыносимо. Если б мы были вдвоём среди всего этого светского прайда, было бы проще. Мы могли бы тихо поговорить о своём, о Ким, о Клане, о последних новостях в Кварталах...

Но с нами была златокудрая принцесска. И как ни велика была моя досада, именно Мелани оказала мне помощь.

- Слушай... - склонилась я к самом её уху в тот момент, когда Итим чуть отстранился от нас обеих чтобы пожать руку какому-то мистеру Грольду с длинными усами.

- Что, в дамскую комнату? - девушка сообразила мгновенно и понимающе кивнула. - Иди, я его отвлеку.

- Спасибо! - эту благодарность я выдохнула очень и очень искренне. Выходит, я и на такое способна по отношению мисс Джафф. Удивительно, почему душка Мажуа меня раздражает до безумия, а вот эта, быть может, ещё более избалованная, капризная и изнеженная Мальвина - нет?

Чёрт возьми, да у меня совсем мозги набекрень съехали за последние двадцать пять дней! Какого чёрта я напрягаю их по таким пустякам?!

Бочком, бочком, задним ходом да согнувшись в три погибели я выбралась из зала, отошла от двери на три метра, а потом с облегчением скинула с ног туфли. Подхватить их вместе с охапкой кружевных юбок оказалось дьявольски сложно, но по сравнению с другими занозами в моей заднице, эта оказалась наиболее легко извлекаема.

Если вы думаете, что тут я как бравый ковбой галопом припустила на улицу, вы ошибаетесь. Сначала я забежала в свою комнату и бросила на кровать порядком осточертевшее манто, после чего на цыпочках прокралась к задней лестнице, где впервые встретилась с Михаилом Одарком.

Тихо и никого. Ну нет, конечно, музыка и голоса здесь слышны, но в остальном - тишина. Слуги не шлястают, не тыкаются во все углы гости, бормоча всеизвестное: "Прямо, потом направо, потом налево, вниз по лестнице... Да где же этот чёртов туалет?!!". Благодать.

Вот теперь можно выбираться из дома.

Как уже говорилось раннее, свой собственный сад я не знала абсолютно. А уж тем более не знала, в какой его уголок может занести Эдуарда. Если, конечно, он ещё в пределах владений Даладье, а не на улицах Чёрных Кварталов, где-нибудь в обществе длинноногих красоток или Круга Поединков. Разве есть в этом мире существо, которое в любую секунду со стопроцентной точностью может сказать вам, куда черти понесли этого белоголового ублюдка?

Сад блаженно погружался в сумерки, почти полностью избавившись от жёлтого солнечного света. Какая-то легчайшая сизая дымка, пахнущая розами и жасмином начала окутывать его, замирая тенями под кустом или деревом. Дневная жара лениво уползла за горизонт вслед за солнцем, а ночная прохлада должна была опуститься только с луной, поэтому воздух, казалось, был ещё более лёгкий и невесомый, ласковый. Он был практически неощутим, но дышалось легко. Дышалось легко запахом наступивших сумерек, лета, зелени и цветов.

Птицы ещё весело гомонили в кронах деревьев, перелетали с ветки на ветку, а высоко в небе носились стрижи, и их крики... А что там рассказывать! Их крики были как всегда неизменны. Как в то утро, которое я встретила в церкви, так и сейчас.

Тихонько цокая каблуками и шелестя кружевными юбками, которые ну никак не могли не шелестеть, я пошла к фонтану. Наугад. И по причине, которую я уже объясняла: это было единственное известное мне укромное местечко. Оттуда можно будет уже начать поиск с помощью своего естества. Думаю, найти Принца Белых Тигров будет проще, чем играющего с тобой Наблюдателя.

Так оно и оказалось. Быть может, для Эдуарда лавочки возле небольшого фонтана - тоже единственное известное убежище в этом саду. А может, он кроме кофе с ванилью ещё любит и аромат жасмина. Или ему нравится слушать плеск воды. Кто его знает?

Пиджак был перекинут через деревянную спинку, белая рубашка расстёгнута до пояса, рукава небрежно закатаны по локоть, развязанная бабочка валяется на земле. М-да, вот уж у кого точно не было настроения веселиться, так это у Лэйда. Ну разве иначе мог бы он сидеть здесь едва ли не в позе философа-мыслителя? Вряд ли. Кто угодно, только не четверть-оборотень.

Когда я, нимало не таясь, подошла к его лавочке, он молча повернул ко мне голову и посмотрел на меня...

- ... Что случилось, Эдуард?! - этот вопрос сорвался с моих губ машинально. Я не успела ещё подумать, как уже озвучила его.

Просто на меня смотрели обыкновенные глаза с радужками того зелёного цвета, какой бывает в уставшей зелени или море солнечным днём.

Хотя я бы сравнила их с уставшей зеленью. И вовсе не потому, что как-то симпатизировала этому белокурому ублюдку. Просто в этих глазах были болезненно-зелёный океан мыслей, бездна сомнений и пропасть страхов.

Впервые в жизни я видела обыкновенные глаза Тени из Круга Поединков, Принца Клана Белых Тигров. Глаза, которые ему подарила сама Мать Природа. Глаза, никак не затронутые его нечеловеческим "я", быть может, первый и последний раз. Глаза терзающегося сомнениями и противоречиями человека , живого, настоящего, со своими мечтами и желаньями, со своими кошмарами и привязанности. Такие простые, такие честные, такие открытые и беззащитные, обнажающие всю получеловеческую душу почти до самых потаенных глубин.

Но их взгляд напугал меня и разбудил вэмпи, которая весело подпрыгнула, крича: "Я знаю, что надо делать! Знаю!".

Но откуда ей знать? Откуда знать, почему Принц оборотней смотрит на тебя глазами простого как воздух парня? Такого, с какими ты привыкла дружить и общаться. Откуда знать, почему он вдруг стал такой... человечный, более простой, понятный и естественный?

Я смотрела в эти зелёные глаза, и каждая секунда делала их всё более прозрачными. Каждая секунда всё явственнее обнажала свежую рану на душе, глубокую, кровоточащую. Обнажала так, как порой обнажает доктор полученное вчера ранение, отдирая от него бурые склеившиеся бинты и тем самым заставляя его кровоточить, болеть... И я видела эту боль. Боль, а ещё злость на кого-то - не меня.

- Что случилось, Эдуард? - подхватив юбки, я села рядом с белокурым парнем, но он опустил голову, пряча взгляд. Он привык, что в таком случае его лицо скрывает длинная чёлка. Но сейчас она была зачёсана назад и скреплена гелем - лицо Принца осталось таким же открытым, как...

... Как у ребёнка...

Маленький Принц.

- Эдуард? - моя рука, влекомая вездесущей и всезнающей вэмпи, потянулась к нему и осторожно коснулась скулы.

Лэйд шумно вздохнул и крепко зажмурился. Я знала, что сейчас будет, и почему-то злилась из-за этого. Очень злилась.

Почему?! Почему мне хотелось видеть его насквозь и читать как книгу?

Потому что впервые в жизни ты можешь это сделать! Можешь!..

Могла.

Проморгавшись, два сочно-зелёных изумруда окатили меня своей холодной пустотой, почти безжизненностью. Только сейчас я поняла, насколько же они мертвы. Сейчас, когда у меня было, с чем сравнить, я понимала это.

А вэмпи внутри меня когтями впилась в видение простых человеческих глаз и кричала: "Я видела! Видела! Видела!..".

Теперь мы с ней знали, что изумруды на самом деле - не зеркала Эдуардовой души. Они - экран, который показывает окружающим лишь то, что хочет мозг: радость, злость, спокойствие... А душа скрывается далеко под ними.

Истекающая кровью душа Принца оборотней.

... Христос и Антихрист...

- Мне надо было обо всём догадаться, - хрипло произнёс Эдуард и, поднявшись на ноги, прошёлся близ фонтана. Казалось, он и говорит не со мной, а так, делает замечание самому себе. Только даже у меня свело горло от той горечи, что прозвучала в голосе белокурого парня.

- Догадаться о чём? - внимательно посмотрела я на него, и он, затылком ощутив мой взгляд, обернулся. Может, то было случайностью, но рубашка распахнулась, обнажая загорелую кожу и шрамы.

Шрамы?!!

Да.

Свежие, некрасивые, багровые, они змеились от диафрагмы вниз по животу, как ручейки крови расползались во все стороны от одного грубого, рваного, чудовищного шрама-пятна. Оно зияло чуть ниже того места, где, насколько я помню, хрящ соединяет рёбра.

Я впилась пальцами в шёлк юбки от одной мысли о том, как это вообще было.

Кто-то пытался вырвать сердце Лэйда. Но не ломая рёбра, а пройдя под ними. Кто-то, быть может, по локоть запустил лапу внутрь тела четверть оборотня, переворошил все его внутренности, но так и не осуществил задуманное. Кто-то разорвал всю кожу у него на груди и животе так, что она свисала кровавыми лохмотьями...

- Господи Боже, - услышала я свой собственный шёпот.

- Можешь взывать к нему сколько угодно: он тебя не услышит, - холодно произнёс белокуры парень, делая ленивый шаг ко мне.

- Эдуард... Шрамы могут разойтись в любую секунду! - я помотала головой, вытряхивая оттуда кровавые картины. Но они, казалось, были написаны моим воображением на внутренней стороне черепной коробки. Так, чтобы быть со мной до конца. Самого последнего.

- Если ты не будешь кидаться на меня с кулаками, всё будет цело, - Принц говорил непринуждённо, немного холодно - как всегда. Как будто не его человеческие глаза несколько минут назад беззвучно вопили от боли. Может быть, и впрямь не его. Может, я начинаю сходить с ума и видеть невозможное.

Может. Но не молчи, глупая, скажи хоть что-нибудь!

- Кто это тебя так? - мой голос прозвучал беспомощно. Не спрашивайте даже, почему.

Я сто раз желала Эдуарду смерти. И вот когда она обнимает его за талию, как последняя, но самая загадочная любовница, я не хочу, чтобы они уходили вместе.

- Какая тебе разница? - небрежно фыркнул белоголовый парень, словно я спросила у него, какие носки он предпочитает одевать по пятницам.

Может, он и заслужил смерти. Да. Может, я всё ещё желаю ему смерти от всей души, но... Но кто заслужил на вот такую смерть? В ошмётках собственной кожи, с чьей-то грязной рукой среди своих внутренностей?

- Это ведь сделал не Синг, верно? Когда мы пили кофе у меня дома, в приюте, ты был живее жизни, - пристально посмотрела я в глаза Принца. Он скривил уголки губ в улыбке, быть может, вспоминая ванильное облако, и кивнул:

- Не Синг.

А я говорила, Кейни Лэй Браун, что ты будешь скучать по такому врагу!

Заткнись! Дело не в этом!

Нет? А в чём же, малютка Лэй? Прости за нонсенс, но тебя разрывает на части от чувства, которое я не в состоянии понять.

Неважно, неважно, неважно.

- А кто же тогда?

- Ты хочешь пожать руку тому, кто так отходил меня? Хочешь поздравить его, да?! - изумруды презрительно сощурились, а голос спустился на несколько ступеней вниз, к шипению. - Хочешь порадоваться, девочка Браун?!

Нет, клянусь, нет! Господи Иисусе, я не это имела в виду!

Господь, может, тебе и поверил, а Эдуард?

- Кончай париться! - вскочила я со своего места. - Я тебе ещё ничего такого не сделала и не сказала!

- Но ты хочешь знать, кто перемешал мне все потроха - почему? - пара шагов, и злые изумрудные глаза нависли в десятке сантиметров от меня. - Ты, так долго жаждущая стереть меня в порошок, хочешь знать, кому это почти удалось - зачем, а?!

Даже при моих каблуках Лэйд был выше меня. Меня, у которой дрожали губы от острого желания что-либо сказать.

Но - что? Что я могу ему сказать? Как я могу его переубедить? Разве он неправ в своих сомнениях? Разве я не заслужила их?

Заслужила как никто, крошка Лэй. И теперь сожалеешь об этом.

Нет, нет, вряд ли, но...

Дурная у тебя привычка - врать самой себе. Ты можешь меня убедить, но не обмануть. Запомни это.

- Хочешь, я тебе скажу, кто копошился в моих внутренностях?! - яростно прошипел мне прямо в губы белокурый парень. - Баст.

- Что?!!

- Баст.

Сделав шаг назад, я хлопнулась на лавку в пене кружев своей юбки. Моргнула. Попыталась собраться с мыслями.

А мир перевернулся с ног на голову. Лестницы, ведущие в рай, окончились у врат Чистилища. Звёзды заблестели под ногами, а Млечный Путь оказался Л е той.

Это неправильно, неправильно, неправильно, неправильно...

Неправильно!

Солнце не должно гореть под ногами! Люди не должны ходить по облакам и грозовым тучам, пугая птиц! Снег не должен, кружась, падать вверх!

Матери не должны полосовать на части своих внуков. Так быть не должно! Как угодно, только не так! Я знаю, что такое Семья! Я знаю, какое тепло и спокойствие чувствуют оборотни в своём Клане!

... А шрамы багровели на безупречной коже Маленького Принца...

- Ч-чёрт... - выдохнула я.

- У тебя такой вид, - язвительно заметил Лэйд, - словно небо оказалось у тебя под ногами.

Как ты прав! Как же ты прав, Маленький Принц!..

Я попыталась представить, как Виктор до локтя погружает руку в моё тело, разрывая мышцы, вороша мои внутренности, и ощутила, что схожу с ума. Потому что такого быть не могло. Виктор не может обидеть меня!

- Эдуард, - прошептала я и услышала свой шёпот как-то со стороны,

- это неправильно. Она - мать твоего отца. Вы с ней одна кровь и плоть!

- И? - огрызнулся четверть-оборотень, садясь рядом со мной на лавку.

- Так быть не должно!!! - страх или возмущение - я сама не разобралась в этом мимолетном всполохе - заставили меня вскочить на ноги и повернуться лицом к Принцу. Теперь он угрюмо смотрел на меня сверху вниз. Только это ничего не меняло.

Вряд ли во всём мире осталось то, что могло поменять что-либо между мной и этим белокурым четверть-оборотнем.

- Так быть не должно - интересно, а с чем ты сравниваешь? - я никогда не видела, чтобы Эдуард кривил губы в такой неприятной улыбке, где была такая толика горечи.

- С чем угодно, - покачала я головой.

Что ты чувствуешь, Кейни Лэй? Я не могу понять, что бушует в твоём сердце?

Почему звёзды сверкают у нас под ногами?

Не знаю. А почему на твоём лице написана...

- Она - Королева моего Клана. И это прежде всего! - злобно фыркнул белокурый парень и добавил, глядя мне в глаза. - Только не надо меня жалеть, ладно? У тебя такая мина, словно тебя канонизировали и намалевали на иконе.

... жалость?

Жалость. Жалость! Жалость!! Жалость!!!

Жалость!!!

У меня закружилась голова.

Солнце зашло на севере.

Так быть не должно!!!

Я не должна его жалеть!!!

Я же его ненавижу!!! Что же это?!. Господи, почему, почему, почему?!!

- Мне тебя жаль, - прошептали мои губы, когда я отстранённо смотрела на чуть бледное лицо Эдуарда. На лицо Эдуарда, а потом - на свою собственную руку, которая потянулась к щеке Маленького Принца.

- Мне не нужна твоя жалость!!! - он вскочил, словно я протягивала к нему раскалённое серебро - мои пальцы безвольно скользнули по его груди, животу, свежим шрамам, так и не коснувшись щеки. - Слышишь?!! Чья угодно, только не твоя!!!

Я подняла взгляд. В изумрудах плясало то ледяное пламя, что поглотило меня однажды ночью. Я знала, что за ними душа кричит ещё от многих чувств, но каких? Что там, за этой злобой?

- Тогда тебе лучше найти кого-то, чью жалость ты бы принял без колебаний, - твёрдо произнесла я, глядя в это танцующее пламя. - Потому что Баст исполосовала не только твою плоть, но и душу. И это ещё вопрос, что в тебе быстрее истечёт кровью.

Он ничего не ответил, даже не вздрогнул, не изменился в лице - просто побледнел. Как рассветное небо. И это было всё.

- Меня некому жалеть, - шевельнулись его сухие губы, но произнёс это кто-то другой. Кого я не знала. Кто мог испытывать боль и страдание. Кто мог сожалеть и тосковать об утраченном.

Кто сейчас испытывал боль и страдание, сожалел и тосковал.

- Тебе стыдно рассказать кому-то, что твоя Королева так тебя отделала? - слегка прищурилась я.

- Нет. Я не имею права говорить о том, что я поссорился с ней, и из-за чего я поссорился с ней.

- Но мне ты сказал.

- Потому что это касается и тебя.

- Что?

- Это касается и тебя, - устало повторил Эдуард и осторожно, чтобы не потревожить шрамы, сел на лавку. А я осталась растерянно стоять перед ним, потому что дождь падает вверх, солнце восходит на юге, а матери рвут на части своих внуков.

- Расскажи мне, - попросила я, глядя, как белокурый парень откинулся на спинку и прикрыл глаза.

Он ведь наверняка обескровлен, обессилен. Ему наверняка сейчас плохо от полупустых жил и сводящей мышцы слабости.

Ему?!!

- Это не моя тайна, - спокойно отозвался Лэйд, не открывая глаз.

- Чёрт возьми! - встряхнула я головой. - Что это за вещь, которая касается меня и тебя, из-за которой Баст тебя едва не убила, но которую ты мне не можешь рассказать, потому что она тебе не принадлежит?!!

- Лучше тебе этого не знать, - выдохнул четверть-оборотень. - И лучше узнать одновременно. Нонсенс.

Опять это слово.

- Нонсенс в том, что я чувствую по отношению к тебе жалость, - покачала я головой. - А значит, что дело, мягко говоря, дрянь. Баст буквально порвала тебя на куски, значит, это что-то действительно серьёзное. И оно касается нас с тобой.

- Я не говорил, что оно касается нас с тобой , - возразил Эдуард, однако на меня такие фокусы не действовали.

- Если оно касается меня, но за него Баст пустила тебя на полосочки, значит, оно касается нас с тобой, - упрямо произнесла я.

- Иногда я забываю, какой сообразительной ты стала! - устало вздохнул Принц, но так и не открыл глаза, словно собирался уснуть.

И - странное дело.

Вокруг цвёл июнь, а я ощущала осень. Быть может потому, что осень никогда ничем не обманешь. Осень всегда покажет тебе, что ты чувствуешь на самом деле. Осень всегда во всё вплетёт туман, грусть и отчаянье.

Особенно если солнце уже скрылось на севере.

Но я стояла перед своим обессиленным, поверженным врагом и жалела его. Жалела и мучалась загадками. Что-то касается нас. За что-то он едва не лишился жизни, но лишусь ли я? Что объединяет меня и его, а связывает - с Баст?

Мне казалось, жизнь не может быть такой сложной. Мне казалось, что в моей жизни ещё нет того, что может её усложнить настолько . А оказалось, есть.

Жасмин пах опавшими листьями и дождём. Лето было осенним.

Я тоже думала, что так не бывает.

Вэмпи медленно выкарабкивалась на поверхность. Чуя, что я не мешаю ей, она рывок за рывком вылезала из недр моего естества и принюхивалась как собака. Понимая, что мне не до неё, что мой мир стал с ног на голову, она растекалась по жилам, постепенно становясь моей плотью.

А я ей не мешала. Мне не хотелось ей мешать. Я пускала на самотёк всё. Её, свои принципы, осторожность...

И наступил момент, когда мы с ней поменялись местами. Я свернулась клубочком в своём теле как в тёплом гнёздышке, и ощущая, и не ощущая каждое его движение, порыв, желание. Всё это переняла вэмпи. Теперь она дышала, отсчитывала пульс, сознательно делала шаги и смотрела на лицо Эдуарда.

Вот чем могли закончиться все её предыдущие порывы к свободе. Но почему же сейчас я нисколько не волнуюсь? Только ли потому, что она не собирается убивать или калечить? Только ли потому, что я могу спуститься ещё глубже в своё естество и уснуть до конца существования моего тела, предоставив вэмпи прожить отведённые мне годы?

Это казалось заманчивым. Уснуть. Видеть только сны. Послать ко всем чертям эту жизнь, не умерев. Отдохнуть от её изгибов, поворотов и обрывов, с которых я падаю.

Вэмпи будет не против. Она повела моей рукой, и я осознала, что ей нравится моё тело, что она пользуется всем, что заложено в моём мозгу: школьные знания, личный опыт, воспоминания, планы...

Она сможет прожить за меня эту проклятую жизнь...

Но я устроилась поудобней, так, чтобы не до конца терять связь со своим телом, и приготовилась смотреть на мир глазами... себя? Даже не знаю, как это назвать.

А впрочем, надо ли? Если солнце зашло на севере...

Подобрав море кружев, вэмпи осторожно присела на лавку рядом с Эдуардом. Но он не пошевелился, не поднял голову с деревянной спинки, не открыл глаза. Казалось, он крепко спит, и только опущенные уголки плотно сжатых губ выдавали боль и горечь, которые он до сих пор ощущал. Вэмпи всмотрелась в его лицо и только теперь заметила пролёгшие под глазами тени, тонкую складку на лбу и едва заметные сеточки морщин в уголках глаз. Загорелая кожа Принца утончилась, выцвела, посветлела. Как шоколад, в который вылили слишком много молока и тем самым испортили его.

Осторожно, словно боясь чего-то, чего я понять уже не могла, вэмпи провела пальцами по шее белокурого парня. Легонько, как садовники касаются едва распустившихся бутонов молодых роз. Как матери касаются спящих детей. Легонько, почти ласково.

Эдуард приоткрыл глаза - изумруды тускло сверкнули из-под ресниц, а потом выпрямился. Казалось, он ждёт, что ещё секунда - и вэмпи вопьётся зубами ему в шею. Это было написано в его напряжённой осанке, его слегка прищуренных глазах. Что бы между нами не произошло, он не доверял мне. Или ей? Ведь она теперь - это я.

Полноправно.

Но вэмпи совершенно не собиралась кусаться или царапаться. У неё на уме было что-то совсем другое. Словно понимая это, взгляд Лэйда не отрывался от её глаз, видя там нечто. Быть может, меня - выглядывающую из глубин души и сознания тень. А быть может, её - вэмпи. Такой свободной, какая она есть на самом деле. Изумруды следили за ней как за подкрадывающейся чумой или смертью. Ведь на самом деле так и было. Но для него ли? Для Принца Клана Белых Тигров?

А вэмпи, казалось, не замечала этих глаз, порхая пальцами по рельефу эдуардовой груди. Как ночные мотыльки подушечки её тёплых пальцев ласково касались каждой линии изуродованного багровыми шрамами торса, а иногда - самих шрамов, но осторожно, легко, легче тёплого выдоха. А потом её ладонь легла на плечо белокурого парня, и изогнувшись всем телом, вэмпи уронила почти невесомый поцелуй в ямочку у основания шеи Лэйда. Тонкий тёплый запах его кожи и терпковатый - одеколона защекотал что-то внутри нашего с ней тела. Что - знала теперь только она. И ей это нравилось.

Четверть-оборотень смотрел на неё чуть расширившимися глазами и, быть может, сам не осознавал этого. Он смотрел в её глаза и не мог понять...

- ... Мне так жаль тебя, Маленький Принц, - тихонько выдохнула она, едва касаясь губами мочки его уха. - Бедный Маленький Принц...

Я отстранилась вглубь своего... или теперь вэмповского естества, чтобы не чувствовать и не видеть их поцелуя. Но всё равно он дотянулся и до меня. Какой-то отсвет Силы, вечно танцующей на губах Эдуарда, потревожил меня в моей тёмной берлоге. И я подумала, что вот с помощью этого отсвета белокурый парень узнал в Лэй меня во время нашего с ним поцелуя. Что этот отсвет - он вроде рентгена естеств: находит, проверяет, говорит, знакомо или нет, а если да, то кому принадлежит.

Хитро.

"Прикрыв глаза", я беззаботно уснула, как засыпает кошка в тепле среди шерстяных одеял. В покое и безопасности.

Быть может, впервые в своей жизни.