"Искатель. 1963. Выпуск №2" - читать интересную книгу автораIIIНаверное, во сне человек не слышит, как у него стучит сердце, и все-таки это смахивало на самый настоящий сон. В том, что происходило, я, конечно, участвовал, но сам этому вроде бы и не верил. Моя личная воля была тут ни при чем: ребята шли — я тоже. Шел и думал, что сейчас все кончится. Может быть, я немножко трусил. Лес в темноте стал таким дремучим, что было удивительно, как нам удавалось идти. Я думал: еще немного — и мы повернем обратно. Но мы не повернули и вышли к морю. Присели на большой горбатый валун. Совсем рядом чуть-чуть всплескивало море. Над ним тускло, в четверть накала, посвечивали редкие звезды. Пахло мокрым камнем, лесной прелью и водорослями. Железнов шепнул: — Причал тут рядом… Пойду подтащу шлюпку. Если засыплюсь, тикайте в роту. Значит, он мог еще засыпаться. Тогда бы нам ничего не оставалось, как возвращаться. — А там часовой? — спросил Чудинов. — Пальнет… — Он без винтовки. Если и есть, то незаряженная. Патроны им будут давать, когда они присягу примут, понял? Железнов так и сказал: «им». Он, наверное, считал, что мы уже на фронте. А «они», юнги, оставались здесь… Мы сжались за камнем, каждую секунду ожидая — услышать окрик часового. Но было тихо. Рядом что-то глухо стукнуло, всплеснуло. Из темноты выросла приземистая фигура. — Юрка, ты? — шепнул Чудинов. — Порядок, — отозвался Железнов. Я подумал: «Не засыпался…» …Мы ничего не видели в темноте, но чувствовали, что берег отодвигается все дальше. Неужели и правда уплывем? Берег отодвигался. Вплавь до него нам теперь было не добраться — это мы тоже почувствовали и, не сговариваясь, перестали грести. — Ну? — нетерпеливо вполголоса спросил Юрка Железнов. Ответил ему Валька. — Надо все проверить, — зашептал он, начиная шарить по шлюпке. — Так, анкерок с пресной водой… Рангоут. А парус? Есть… Ял шестивесельный, понятно. Тут еще должен быть шлюпочный компас. — Нет его, — буркнул Железнов. Валька замер. — А как же без компаса? — Не дрейфь. Тут добираться-то… За ночь отойдем подальше, а там по солнцу — на запад. До Кольского полуострова пустяк, — горячо заговорил Юрка. — В лесу я бы сориентировался, — сказал Чудинов. — Что за вещмешок? — Валька опять начал шарить по шлюпке. — Жратва, — ответил Юрка. — Немного хлеба и сушеная картошка. Пожевать. — Откуда? — Достал… — Ну, так. — Валькин голос обрел твердость. — Взялись? Да, лучше уж что-нибудь одно! Взялись так взялись! Мы остервенело налегли на весла. — Вон Полярная звезда, — сказал Чудинов. — Вон она, видите? Надо, чтоб она была с правого борта, правда? Хоть ориентировочно. — Всем найти Полярную звезду, — приказал Валька. Мы опять перестали грести. Я посмотрел вверх, на тусклые звезды и остро, каждой мурашкой на спине почувствовал, как зыбко висит над морем наша шлюпка. — Нашли? — спросил Валька. — Тогда внимание. Весла — на воду! Он всегда мечтал стать моряком. Дома у Вальки я видел много книжек по морскому делу, он знал их наизусть и даже выучил флажный семафор. А сегодня в лесу он был такой кислый потому, что надоело, конечно, копаться в земле. Зато здесь, на море, Вальке ни капельки не страшно, и все согласны, что он командует. Мы гребли долго. — А где Полярная? — спросил Юрка. Звезды исчезали: их, наверное, заволакивало облаками. Через несколько минут нельзя было отыскать ни одной. Мы были одни в мире, затемненном наглухо, как во время воздушной тревоги. Я пожалел, что так и не пришил хлястик: в плотно застегнутой шинели все-таки теплее. — Так, — услышали мы Валькин голос. — Грести будем посменно. Сейчас… — он поколебался, — сейчас отдыхать загребным. — А кто загребные? — спросил Юрка. — Вы с Серегой. Ложитесь на рыбины — вон там, между первой и средней банкой. — Рыбины, банки… — глухо выговорил Железнов. Я услышал, как он вынимает весло из уключины. — Сейчас бы какую-нибудь рыбину вроде трески поймать! — Рыбины — это решетки на дне, — снисходительно прозвучало в темноте. — А банки — скамейки. Теперь ясно? Завернитесь в парус и спите. Мы вас разбудим, когда устанем. Нам удалось устроиться даже удобно. Шлюпку сонно покачивало. — Слышь, Леха. — Железнов зевнул. — Батя твой будет доволен, что и ты воюешь. Может, поругает, конечно… — Да, — не очень уверенно отозвался Чудинов. — А кто твой отец? — спросил я. — Кадровый военный. Сейчас, понятно, на фронте. — А меня, знаешь, сколько ругали, когда убегал! — Юрка опять зевнул. — Из детдома? — Ага. Больше он ничего не сказал. Глухо постукивали уключины, в днище шлюпки звонко шлепалась вода, а Железнов спокойно сопел. Прямо мне в ухо. Утром мы ничего не увидели — такой был туман. Нос шлюпки исчезал в нем. Мы сидели как оглушенные. Не было никакого моря — нас качал туман. — Надо грести, — сказал Чудинов. Мне вдруг вспомнился Сахаров и горячий, пахнущий дымом чай… — Куда грести-то? — усмехнулся Валька. — На кудыкины горы, — буркнул Железнов. Мы взялись за весла. Не знаю, сколько прошло времени. Туман исчез. Но плотные белесые облака наглухо затянули небо. Солнца не было видно. Земли — тоже. Поднимался ветер, кое-где вспыхивали барашки. Сердце у меня замирало: только бы не разгулялось! Ведь чуть что — и захлестнет! Нет, мы все-таки герои: на какой-то шлюпке… в море! — Рангоут ставить! — приказал Валька. — Чего? — спросил Железнов. — Суши весла — чего! Мачту надо поставить, пойдем под парусом… Шевелись! — Нос у него был красный, глаза блестели. Мачту мы поставили. Ветер даже заполоскался было в парусе, но вдруг шлюпка накренилась, вильнула в сторону, и мы, дружно вцепившись в парус, сдернули его. — Амба! — решил Железнов. — Лучше грести. — Дураки вы, — сказал Валька. Леха вдруг вскипел. — Заткнись! — Ладно, — буркнул Железнов и потянулся за вещевым мешком. — Обед. Валька обхватил обеими руками анкерок. — А воды-то совсем немного! Мне давайте больше. Я командовал, в горле пересохло. Чудинов и Железнов рассмеялись — это был недобрый смех… Тут мы увидели солнце — вернее, то место, где оно окунулось в море: алую прорезь между краем туч и водой. — Вот он, запад! — победоносно заявил Валька и перебрался на руль. Он сумел повернуть шлюпку носом как раз в эту прорезь, а мы начали грести изо всех сил. Потом стемнело… Весла пошли вразброд. Мне хотелось заткнуть уши, потому что от непрерывного плеска за бортом кружилась голова. — Так, — сказал Валька. — Надо беречь силы. Трое спят — один дежурит. Ясно? Эта ночь была холоднее, чем первая. И мы никак не могли уснуть. А утро все не наступало. — Ничего, — сказал Юрка. — Сегодня доберемся. Должны… …Я резко поднял голову, стукнулся обо что-то затылком и увидел Валькииу спину. Он сидел на корме и чавкал. Чудинов и Юрка лежали с открытыми глазами. Оба смотрели на Вальку. Заяц покосился через плечо и перестал жевать. — Пробу снимаешь? — негромко спросил Железнов. Валька медленно повернулся на банке, положил вещевой мешок, не спеша отряхнул ладони. — Идиоты… — процедил он сквозь зубы и поставил ногу на анкерок. — Пустились без компаса! Эту проклятую картошку не проглотишь, а… Зачем я только связался с вами! Леха поднялся так резко, что шлюпку сильно качнуло. Он шагнул через банку прямо к Вальке, нагнулся… Я зажмурился. Я думал, он ударит Зайца или сбросит его за борт. Но ни удара, ни всплеска не услышал. Я открыл глаза. Валька сидел на своем месте. Губы у него растягивались в испуганную, жалкую улыбку. Леха поставил анкерок рядом с нами. — Ребята, я не пил… — зашептал вдруг Заяц и умоляюще сложил на груди посиневшие, гусиные руки. — Честное слово, не пил!.. Я только картошку попробовал… — Дай мешок, — сказал Железнов, глядя на него исподлобья. — На, пожалуйста… Сам посмотри, только попробовал. И не пил, честное слово. Юрка пошарил в мешке, дал по горсти сухой картошки мне и Лехе. Валька протянул ладонь. — Убери, — сказал Железнов. — Я ж только попробовал! — Умолкни. Тебя здесь нет. Понял? — Та-ак… — протянул Заяц и сжался на корме. — Та-ак… Заманили, а теперь… Дезертиры! Леха вздрогнул и просыпал картошку. — Дезертиры, дезертиры! — закричал Валька. — Все про вас знаю. Все расскажу! Дезертиры проклятые!.. — Стой! — Юрка схватил Чудинова за рукав. — Сядь… Будем грести. Леха тяжело дышал. И только теперь я, кажется, понял, что мы натворили. Мне стало страшно. Я огляделся. Берега не видно. Горизонт в тумане. Море — серый круг из воды, а в центре круга — мы. Холодно, пусто.. — Будем грести, — повторил Железнов. — Дайте пройти на место, — плаксиво сказал сморщенный Валька. Ему не ответили — только посторонились, пропуская. Но за весло он не взялся, а разлегся на носу шлюпки и, всхлипывая, стал натягивать на голову шинель. Леха оглянулся, потом посмотрел на Юрку. — Будем грести, — третий раз сказал Железнов. Чудинов кивнул и сказал мне: — Садись за руль. — На руль! — процедил Валька. — Держи на какую-нибудь волну, что ли, — продолжал Леха, медленно краснея, — чтоб мы, главное, не кружили. — И подсчитывай, — сказал Юрка. — Два-а, раз… Голос у меня сорвался. Юрка и Леха смотрели на лопасти своих весел. Я прокашлялся. — Два-а, раз… На какую волну держать? Они опадали, поднимались, кружили… — Два-а, раз… И не было солнца. — Кого сменить? — спросил я. — Леху, — кивнул Железнов. — Нет, — сказал Леха. — Не надо. — Два-а, раз… А Зайца не существовало. Я со своего места видел, как он лежит, спрятав голову в шинель. Хоть бы лежал, хоть бы они опять не сцепились! — Два-а, раз… Мы садились на руль по очереди. И всё гребли, гребли, пока совсем не выдохлись. — Попьем? — предложил Леха. Лицо у него было серое. Я чувствовал, что у меня дрожат губы. Закружило нас море, завертело… Юрка достал из мешка небольшую зеленую кружку. Наливал каждому меньше чём по половине. — Ему тоже. — Леха кивнул в ту сторону, где уже сидел Заяц. Сидел и смотрел на анкерок. Юрка нахмурился и протянул мне кружку с Валькиной порцией. Рука у Вальки дрожала. — Я не пил, — пробормотал он, — не пил… Леха полез за пазуху, вытащил два куска хлеба — целую пайку и четвертушку. Четвертушку дал мне. — Не узнаешь? Ты ее бросил… Он разделил нетронутую пайку на три части, шагнул к Вальке и вдруг наклонился, как-то криво, левым боком упал, стукнувшись головой о край борта. Юрка схватил, затормошил его. — Леха, Леха!.. Обернулся, крикнул мне: — Налей воды! — Бескозырка-то… Лехина бескозырка упала за борт. Я видел, как она намокла, как ее захлестнула волна — темная, литая, вся из холода. — Воды, тебе говорят! — Не надо, — выдохнул Леха. — Отдай ему хлеб… — Ну уж!.. — сказал Юрка. — Отдай… Все равно он слабее. — Леха поднялся на колени. — На, ты… Валька взял хлеб из Лехиной руки, отпрянул назад. — Ребята… — начал он. — Умолкни, — буркнул Железнов. — Тебя здесь нет, понял? И опять мы увидели место, где солнце окунулось в море. Увидели его за кормой. Грести не стали: не было сил. Я поднял воротник шинели и, наклонив голову, дышал в него — так теплее. — Знаете что? — ясно прозвучал в темноте голос Лехи. — Пусть каждый расскажет о себе. Какой-нибудь случай из жизни. Так и ночь скоротаем. «Еще чего», — подумал я. Не хотелось поднимать голову, не то что говорить. — Идет, — отозвался Железнов. — Только о чем бы рассказать? Жил я в Смоленске. Городок что надо!.. — Он еле ворочал языком. — Один раз приезжали к нам артисты московские. Из оперетты. Я смотрел… Там три парня такую чечеточку отбивали — закон!.. …Наверное, эту сухую картошку надо было сосать вроде леденцов, а я жевал ее, да еще как! Теперь у меня весь язык и нёбо были исцарапаны, болели, и все во рту ссохлось так, что трудно было его открыть. — Рассказывай ты, — глухо сказал мне Леха. Голова у него, видно, замерзла — он тоже натянул на нее шинель. — В оперетту я не ходил, был один раз в Художественном — смотрел «Синюю птицу». (Вот теперь я понял, почему Юрка так говорил — из-за сухой картошки!) А однажды у нас в пионерлагере на Оке… — Где лейка? — испуганно перебил меня Валька. — Мы ж так потонем. Смотрите, сколько в шлюпке воды! — Какая лейка? — Ну, черпак, совок! Надо ж выкачивать, а они сидят! Лейку мы не нашли и стали выплескивать воду руками. У меня ничего не получалось. «Сейчас попрошу попить… — думал я. — Вот еще две пригоршни… Сейчас…» Руки окоченели. Спину было больно разгибать. Я попробовал встать («Сейчас попрошу!») и поскользнулся, упал — шлюпка чуть не черпнула бортом. — Осторожно, — спокойно сказал Железнов. — Давайте бескозырками. — У меня нету, — вздохнул Леха. Мы вычерпывали воду бескозырками. — Кажется, прибывает? — спросил Чудинов. Юрка ответил: — У меня уже в ботинках хлюпает. — И у меня. — Поднажмем! — сказал Юрка. Потом он велел нам надеть спасательные пояса. — Это пробковые жилеты, — подал голос Валька. Ему не ответили. Небо очистилось. Мы увидели звезды — первый раз с того вечера… Стали искать Полярную. — Да, пораньше бы!.. — сказал Железнов. — Вон опять туча наползает, видите? — спросил я. — Это не туча, — сказал Юрка. — Это земля! …Когда шлюпка уткнулась в песок, у нас еще хватило сил ее вытащить. Потом мы лежали на траве и слушали, как шумят сосны. |
||||||
|