"Тайное становится явным" - читать интересную книгу автора (Волков Федор Дмитриевич)

Глава III Неудавшийся «прыжок» Рудольфа Гесса

«Одиночный вражеский самолет» над Шотландией

С небольшого аэродрома «Лагерлечфельд» авиастроительной фирмы Вилли Мессершмитта, расположенного в Баварии невдалеке от Аугсбурга, 10 мая 1941 г. в 17 часов 40 минут в воздух поднялся двухмоторный самолет-истребитель новейшей марки Me-110. Присутствовавшие на аэродроме — а их было несколько человек — быстро разошлись, едва самолет скрылся за близлежащим лесом.

Самолет, взявший курс на северо-запад Германии, уверенно пилотировал человек с угловатым лицом, массивной нижней челюстью, тонкими злыми губами, большими мохнатыми бровями, почти вплотную сходившимися над широким хищным носом. В тот же день около 22 часов вечера «мессершмитт» пересек Северное море, побережье Шотландии недалеко от Берика, над Ланкаширом, и английские радарные установки засекли его. Хотя между фашистской Германией и Англией шла война, противовоздушная оборона молчала. Лишь два английских «спитфайера», не открывая огня, пристроились к одиноко летевшему «мессеру»[139], как бы составив почетный эскорт вражескому самолету. Необычно было и то, что самолет подобного типа не мог так сильно удалиться от Германии, если бы летчик рассчитывал вернуться на свою базу: на обратный путь ему не хватило бы горючего. Благополучно миновав английские зоны противовоздушной обороны и пролетев от Аугсбурга свыше 800 миль, Ме-110 достиг Западной Шотландии. В районе Иглшема (около Глазго), близ местечка Пейсли, расположенного в 14 километрах от «Дунгавел-касл» — родового имения герцога Гамильтона, служащий поместья заметил в воздухе самолет, потерявший управление и вскоре врезавшийся в землю недалеко от Иглшемской дороги. (Как потом выяснилось, летчик умышленно разбил самолет, чтобы англичанам не досталась новейшая модель «мессершмитта»[140].) В воздухе появился белый купол парашюта.

В это время по Иглшемской дороге проезжал полицейский Том Хислоп. Примерно в 22 часа в приемнике его машины раздался голос: «Одиночный вражеский самолет пересек побережье Клайда и летит в направлении Глазго… Это определенно вражеский самолет, терпящий аварию. Все полицейские должны внимательно смотреть за его приземлением»[141].

Около 22 часов 15 минут владелец фермы Дэвид Маклин собирался лечь спать. Вдруг он услышал рев самолета, внезапно оборвавшийся. Посмотрев в окно, Дэвид увидел спускающегося парашютиста. Подбежав к нему, Дэвид увидел только что освободившегося от строп парашюта грузного человека в форме капитана немецкой авиации. На вид ему было лет 45–47. На ломаном английском языке, медленно подбирая слова, летчик сказал фермеру: «Я немец. Я гауптман Альфред Хорн. Ведите меня в „Дунгавел-касл“. У меня имеется важное послание к герцогу Гамильтону»[142].

К тому времени подоспел другой фермер — Уильям Краг. Маклин послал его за солдатами, а сам доставил летчика, прыгавшего на одной ноге (он повредил при приземлении лодыжку), в свой дом. В доме Маклина немец повторил: «Я имею срочное послание к герцогу Гамильтону. Немедленно вызовите его ко мне».

Полицейский констебль Роберт Вильямсон и служащий органов местной самообороны доставили летчика в штаб местной самообороны в Бутби, где его обыскали. В кармане было найдено письмо, адресованное герцогу Гамильтону.

В штабе один английский летчик, бывавший ранее в Германии, внимательно присмотревшись к пленнику, воскликнул, обращаясь к старшему офицеру: «Сэр, я полагаю, что этот человек — Рудольф Гесс, заместитель Гитлера. Я видел его в Германии».

«Не говори глупостей», — сказал кратко старший.

Но летчик не ошибся. Это был действительно Рудольф Гесс.

Армейские офицеры доставили Гесса в Мэрихиллские казармы. Здесь, в иной обстановке, чем рассчитывал Гесс, произошла его встреча с герцогом Гамильтоном, офицером королевских военно-воздушных сил, одним из приближенных английского короля. Узнав об аварии немецкого самолета, Гамильтон быстро приехал в казармы. Вместе с двумя офицерами он зашел к «Альфреду Хорну». Последний попросил, чтобы их оставили вдвоем с герцогом. Когда спутники Гамильтона вышли, Гесс назвал себя. Гамильтон сделал вид, что не знает своего собеседника. В действительности он сразу опознал «таинственного летчика», хотя при нем не было никаких документов.

По указанию Гамильтона Гесс был отправлен в военный госпиталь «Бьюкенен-касл», расположенный в сельской местности в 18 милях от Глазго. Затем герцог обратился к командованию за разрешением немедленно выехать в Лондон по срочному делу.

«Наци № 3»

Прилет Гесса был поистине сенсационным. Из вражеской Германии в Англию прибыл «наци № 3» — один из главных вдохновителей авантюр немецких фашистов, заместитель Гитлера по партии, член германского тайного совета и кабинета министров, генерал СС.

Рудольф Гесс был одним из ветеранов германского фашизма. В годы Первой мировой войны, будучи военным летчиком, он сражался против англичан и французов в рядах кайзеровской армии. Когда Германия была разгромлена, Гесс поступил в Мюнхенский университет, где учился под началом известного геополитика-расиста Карла Гаусгофера. Здесь Гесс стал одним из создателей и руководителей нацистской организации, вступил в отряды CA. Выпускал антикоммунистические брошюры, громил митинги демократов.

Правда, первый выход на широкое политическое поприще кончился для него плачевно. Мюнхенский «пивной путч» в «Бюргербройкеллер» в ноябре 1923 г., в котором он принимал участие, был подавлен. Гесса приговорили к 18 месяцам тюрьмы.

В камере ландсбергской тюрьмы он встретился с Гитлером, тоже осужденным за организацию «пивного путча». В часы тюремного безделья тот отстукивал двумя пальцами на машинке страницы человеконенавистнической книги «Майн кампф», ставшей библией фашизма. Гесс помогал Гитлеру. Редактором «Майн кампф» был Карл Гаусгофер. Выйдя из тюрьмы, Гесс стал личным секретарем Гитлера, его «вторым я», верным оруженосцем и «почитателем таланта».

Положение Гесса как доверенного лица фюрера еще более укрепилось после прихода фашистов к власти. А в 1939 г. он был официально объявлен заместителем и преемником Гитлера (после Геринга). Гесс имел право выносить решения от имени Гитлера по всем вопросам партийного руководства. В качестве имперского министра без портфеля он был уполномочен предварительно санкционировать все законопроекты, предложенные различными имперскими министрами, прежде чем они приобретали силу закона. 15 сентября 1935 г. им, например, был подписан расистский закон «о защите крови и чести», утверждавший «превосходство» немецкой расы. Ему принадлежала первостепенная роль в человеконенавистнической оргии преследования евреев.

Вместе с Гитлером и Гиммлером Гесс выступил в роли создателя эсэсовских организаций германского фашизма, позднее осуществлявших наиболее зверские преступления против человечности. В 1934 г. по инициативе Гесса «СД при рейхсфюрере» (служба безопасности) приобрела исключительные полномочия, став жестоким палачом немецкого, а затем и других народов.

Гесс немало сделал для развязывания германской агрессии в Европе. Он активно участвовал в подготовке захвата Австрии и Чехословакии. Гесс находился в тесной связи с австрийскими фашистами — Зейсс-Инквартом и другими. Не случайно 12 марта 1938 г. после оккупации Австрии гитлеровцами Гесс одним из первых нацистских лидеров прибыл в Вену. На следующий день именно Гесс санкционировал декрет об аншлюсе Австрии и присоединении ее к фашистской Германии, хотя это противоречило Версальскому и Сен-Жерменскому договорам. Известна его зловещая роль и в захвате Чехословакии. Нацистский лидер подстрекал через фашистскую агентуру судетских немцев к развязыванию гражданской войны в Чехословакии. 15 марта 1939 г. Чехия и Моравия были объявлены германским протекторатом. 14 апреля 1939 г. Гесс санкционировал декрет о присоединении Судетской области к Германии.

После оккупации Польши немецкими фашистами тот же Гесс подписал декрет «об учреждении администрации польских оккупированных территорий», вводивший в Польше режим зверского насилия и произвола. И поляки и евреи были фактически поставлены этими декретами вне закона.

Гесс ненавидел французский народ. Его перу принадлежит неопубликованная «поэма» — бред человеконенавистника.

«Алло, француз! Для тебя наступил черный день. Все вы умрете, чтоб жили мы. Наконец-то заживут наши бедные немцы»[143].

«Англофил» Гесс отнюдь не питал симпатий и к английскому народу. Гессу принадлежала немалая роль в разработке плана «Морской лев» — захвата Британских островов, он разделяет ответственность за смерть десятков тысяч английских стариков, женщин и детей, погибших в результате варварских налетов люфтваффе на Лондон, Бирмингем, Ковентри, Глазго и другие английские города.

Ярый враг Советской страны, Гесс активно содействовал составлению зловещего плана «Барбаросса». Осуществляя дипломатическую подготовку войны с СССР, Гитлер, Геринг, Гесс и другие фашистские главари стремились втянуть в «крестовый поход против большевизма» не только своих сателлитов, но и противников, в частности Англию.

«Иде фикс» Рудольфа Гесса

Гесс особенно упорно пытался вовлечь Англию в антисоветский поход. Для реализации своих планов он рассчитывал опереться на профашистские элементы в этой стране, добиться устранения правительства Черчилля и заключить с Англией мир. Можно не сомневаться, что Гесс намеревался использовать антисоветские тенденции английских мюнхенцев, по-прежнему предпочитавших сделку с фашистской Германией борьбе против нее.

В числе прогермански настроенных лиц в Англии были крупные земельные аристократы — консерваторы герцоги Гамильтон и Бедфорд, ярые ненавистники Советской страны интервенционисты А. Нокс, Локкер-Лэмпсон, клайвденская клика (лорда и леди Астор). Наряду с ними гитлеровцы делали ставку на лорда Дерби, парламентского секретаря Н. Чемберлена лорда Дугласа, заместителя министра авиации Г. Бальфура, заместителя министра по делам Шотландии Веддерборна, тесно связанного с королевским двором.

Гитлер и Гесс уповали на помощь членов профашистской «группы имперской политики» во главе с лордом Берти, лордом Филлимором, Кеннетом де Курси, неоднократно встречавшимися с Муссолини и другими фашистскими деятелями. Они предполагали привлечь на свою сторону так называемых «молодых империалистов», объединявшихся вокруг посла Англии в США лорда Лотиана и журнала «Round Table».

Особое место в планах Гитлера и Гесса занимал лидер английских нацистов Освальд Мосли и его, правда немногочисленные, приверженцы. Гесс был непосредственно связан с другими фашистскими организациями в Англии, в частности с главарем группы «Линк» («Звено»).

Немецко-фашистские руководители надеялись использовать для сговора с Англией некоторых высокопоставленных чиновников Форин-офиса. Наиболее видными из них были: руководитель департамента Средней Европы Уильям Стрэнг, глава восточного департамента О'Мэлли, ставший позже посланником в Будапеште, бывший первый секретарь английского посольства в Берлине Айвон Киркпатрик и другие[144].

Об «английских связях и возможности их использования» писал 12 мая 1941 г. в специальной записке Гитлеру чиновник фашистского МИД Альбрехт Гаусгофер — сын упоминавшегося Карла Гаусгофера[145], ставшего политическим советником Гесса. Именно Карл Гаусгофер, в то время тесно связанный со многими высокопоставленными английскими политиками и дипломатами, включая лорда Галифакса, герцога Гамильтона, лорда Дугласа, лорда Лотиана и других, натолкнул Гесса на мысль добиться заключения мира с Англией. Не случайно визитные карточки отца и сына Гаусгоферов были отличной рекомендацией Гессу по прибытии его в Англию.

Однажды летом 1940 г. Карл Гаусгофер — «личный астролог» Гесса — рассказал последнему о «вещем» сне: он, Гаусгофер, «трижды видел во сне, как Гесс управляет самолетом, который летит куда-то в неизвестном направлении». Гаусгофер недвусмысленно намекал на необходимость полета в Англию, где Гесс мог бы встретиться с герцогом Гамильтоном, «человеком здравого ума», имевшим доступ в любое время ко всем важным лицам в Лондоне, даже к Черчиллю и королю[146].

Семена, посеянные Гаусгофером, упали на благоприятную почву. Гесс и сам надумал выполнить «историческую миссию» — полететь в Англию или встретиться с английскими дипломатами в Испании, чтобы договориться о мирном урегулировании с Англией, о создании единого фронта Германии и Англии, направленного против СССР.

Попытки достижения сговора с Англией неоднократно предпринимались немецкими фашистами в течение 1940–1941 гг. Летом 1940 г., когда гитлеровцы усиленно разрабатывали план «Барбаросса», в Швейцарии при посредстве бывшего верховного комиссара Лиги наций в Данциге, затем представителя Красного Креста в Швейцарии Карла Буркхардта состоялась тайная встреча между английским послом Келли и гитлеровским эмиссаром Максом Гогенлоэ. Затем последовали другие встречи с Гогенлоэ.

Фашистская Германия через поверенного в делах США в Берлине и итальянского посла Альфьери 25 июня 1940 г. предложила, чтобы президент США Рузвельт выступил с инициативой переговоров о мире между Германией и Англией. В начале июля 1940 г. Хит по указанию госдепартамента США беседовал несколько раз с Вольтатом — доверенным лицом гитлеровской Германии. От имени Гитлера Вольтат предлагал заключить союз трех «северных наций» — Англии, США и Германии.

В июле 1940 г. попытку в этом направлении предпринял и Рудольф Гесс. Он вылетел в Мадрид, где встретился с бывшим английским королем, братом короля Георга герцогом Виндзорским. В свое время герцог Виндзорский — король Эдуард VIII — был вынужден оставить престол не только из-за неудачной женитьбы на женщине некоролевской крови. Сыграли свою роль и его профашистские воззрения. Гесс знал, с кем имеет дело, и посему без дипломатических экивоков предложил Англии участвовать в совместном походе против СССР. Герцог Виндзорский немедленно переслал эти предложения брату-королю и премьер-министру У. Черчиллю, энергично убеждая немедленно принять их. Однако через несколько дней английское правительство опровергло факт переговоров[147].

В начале сентября 1940 г. при очередной встрече Гесса с Карлом Гаусгофером разговор зашел об установлении контакта с герцогом Гамильтоном, с которым Гесс познакомился еще в 1936 г. во время Олимпийских игр в Берлине. Гамильтон бывал в доме Гесса, выступал ярым приверженцем нацистов. Гаусгофер считал возможным устроить такую встречу в Лиссабоне через своего сына Альбрехта.

Последний был уверен, что Гесс уполномочен Гитлером вести переговоры с Англией. 10 сентября 1940 г. А. Гаусгоферу поручили увидеться с Гамильтоном в Лиссабоне, чтобы подготовить почву для переговоров Гесса с англичанами[148]. А. Гаусгофер написал Гамильтону письмо, переданное через представителей Интеллидженс сервис. На совещании ответственных сотрудников английской разведки было решено использовать представившуюся возможность. Гамильтону посоветовали выехать в Лиссабон. Однако он не осмелился сделать это без санкции правительства. Неизвестно, что оно решило, но встреча в Лиссабоне не состоялась. По-видимому, эта неудача и натолкнула Гесса на мысль лично отправиться к герцогу Гамильтону в Англию[149].

Как готовился полет в Англию

Через промышленника Вилли Мессершмитта Гесс приобрел на его заводе самолет новейшей конструкции Ме-110. В течение нескольких месяцев Гесс проводил пробные полеты на далекое расстояние над территорией Германии. По свидетельству самого Гесса, он сделал три попытки вылететь в Англию. Первая из них была предпринята в декабре 1940 г. Однако помешала плохая погода. Второй полет в январе 1941 г. окончился неудачей из-за неисправности самолета. Но Гесса это не остановило. По его инициативе в конце апреля 1941 г. произошла тайная встреча А. Гаусгофера с профессором Буркхардтом. Тот сообщил о «желании важных английских кругов изучить возможность заключения мира», ссылаясь при этом на «известное и уважаемое в Лондоне лицо, близкое к верхушке консервативной партии и Сити». Правда, Буркхардт не назвал имени этого «таинственного» человека, но сообщил некие «английские условия мира», обеспечивавшие «британские интересы в Восточной и Юго-Восточной Европе». Буркхардт добавил, что «колониальный вопрос не представит серьезных затруднений, если германские требования ограничатся прежними немецкими колониями» (эта программа напоминала предложения, сделанные Германии до войны английскими политиками Хадсоном и Ноэль-Бакстоном).

Правда, Буркхардт отметил, что добиться англо-германского соглашения будет весьма трудно. И не потому, что только часть английской плутократии стремилась к сделке с Германией. Велико было бы сопротивление народных масс, которые относились к войне против фашизма «как к священной войне»[150].

Имеются данные, что Гесс 22 апреля 1941 г. посетил Мадрид, нащупывая почву для сговора с английскими мюнхенцами. Он сделал попытку встретиться с английским послом в Мадриде Самуэлем Хором, профашистские воззрения которого были хорошо известны. Однако встреча не состоялась. Следующий шаг Гесса был поистине курьезным. Из Мадрида он связался с английским командующим гарнизоном в Гибралтаре и высказал пожелание приехать в самую секретную военную крепость Англии для обсуждения «важного вопроса». Гесс так верил в силу Германии, что никак не ожидал получить отрицательный ответ. Командующий — бравый вояка, неискушенный в политике, ответил, что при появлении Гесса в Гибралтаре он его расстреляет[151]. Но это не обескуражило Гесса.

В Мадриде произошла встреча между Гессом и англичанами, выдававшими себя за представителей Гамильтона, Бедфорда и Киркпатрика. Затем Гесс послал личного адъютанта в Лиссабон, где и были окончательно согласованы с Интеллидженс сервис планы полета в Лондон. При этом Гесс хотел вылететь на военном самолете в Шотландию. Был выработан и принят тот план, который и осуществил Гесс.

Буквально перед своим вылетом в Англию Гесс написал письмо для передачи Гитлеру. «Как вы знаете, — писал Гесс, — я нахожусь в постоянном контакте с важными лицами в Англии, Ирландии и Шотландии. Все они знают, что я всегда являлся сторонником англо-германского союза… Но переговоры будут трудными. Чтобы убедить английских лидеров, важно, чтобы я лично прибыл в Англию. Я достигну нового Мюнхена, но этого нельзя сделать на расстоянии. Я подготовил все возможное, чтобы моя поездка закончилась успехом. Разрешите мне действовать»[152]. Правда, Гесс не исключал возможности провала своей миссии. На этот случай он советовал фюреру переложить всю ответственность на него, «сказав просто, что я сумасшедший»[153].

«Гесс в Шотландии!»

Сообщение о прибытии Гесса в Шотландию потрясло многих буржуазных политических деятелей во всем мире, и прежде всего самих англичан. Это «наиболее сенсационное событие за многие столетия!» — воскликнул в парламенте депутат Стокс. Известие о появлении Гесса в Англии удивило даже видавшего виды Черчилля. Субботний вечер он проводил в родовом поместье Дитчли. С ним были его друг и советник профессор Линдеман, генерал Исмэй, военный министр и другие лица. Черчилль и его гости смотрели комический фильм с участием знаменитых американских актеров братьев Маркс. Вдруг в комнату стремительно вошел его секретарь Бракен и сказал, что герцог Гамильтон срочно просит Черчилля к телефону. Черчиллю не хотелось отрываться от фильма, он велел передать герцогу, что занят. Но герцог настаивал, заявив, что речь идет «о деле большой государственной важности». Черчиллю пришлось уступить. Гамильтон рассказал о случившемся. «Гесс в Шотландии!» Вначале Черчилль воспринял это сообщение как «фантастическое»[154]. Но весть оказалась верной. Ночью поступили новые сведения, подтвердившие ее.

В частности, вскоре после прибытия Гесса два представителя Интеллидженс сервис сообщили Черчиллю о контактах, поддерживавшихся английской секретной службой с Гессом. Британский премьер возмутился тем, что разведка действовала через его голову и несвоевременно информировала о ходе переговоров с гитлеровскими агентами.

Вначале Черчилль пожелал лично беседовать с Гессом, но, поразмыслив, счел это не совсем удобным. Было решено, что первая встреча состоится между Гамильтоном и Гессом. Герцога срочно вызвали в Дитчли. Он немедленно был принят Черчиллем.

Гамильтон подтвердил еще раз, что прилетел Гесс. Черчилль расспросил обо всех деталях встречи с Гессом. На следующий день Черчилль и Гамильтон приехали в Лондон. Черчилль пригласил министра иностранных дел Антони Идена и поручил ему выяснить цель прибытия Гесса. Был также вызван Айвон Киркпатрик, знавший Гесса. Вместе с Гамильтоном он вылетел в Шотландию. Киркпатрик сразу узнал Гесса, о чем телефонировал в Лондон. 12 мая появилось официальное сообщение министерства информации Англии.

В парламент посыпались запросы депутатов. Консерваторы, лейбористы и либералы спрашивали Черчилля: зачем прилетел Гесс? Привез ли он с собой какие-либо мирные предложения? Исходят ли они от него лично или от германского правительства? Будут ли они опубликованы? Какова позиция английского правительства?

Некоторые члены парламента забили тревогу. Гесс, говорили они, прибыл в Англию, чтобы предложить «нашим аристократам» «объединиться с нацистами»[155].

Черчилль, выступая в парламенте 20 мая, а затем 10 июня, отказался ответить на запросы депутатов о Гессе. «В настоящее время, — заявил он, — я не могу сообщить о нем… Если правительство сочтет необходимым сделать заявление, в будущем оно это сделает»[156]. Такого заявления не последовало более двух лет — вплоть до 22 сентября 1943 г. В заговоре молчания приняли участие и министры Черчилля.

Возня вокруг Гесса

А в это время началась закулисная возня вокруг Гесса, продолжавшаяся несколько месяцев. Помимо Гамильтона переговоры с Гессом вел Киркпатрик. С ним также беседовали бывший министр иностранных дел, с 1941 г. лорд-канцлер в кабинете Черчилля Джон Саймон и влиятельный член военного кабинета Черчилля, его близкий друг лорд Бивербрук.

В прессе строились самые различные предположения. Зачем Гесс прилетел в Англию? Английская пропаганда утверждала, будто он покинул фашистскую Германию, так как считал ее обреченной, и бежал, как бегут крысы с тонущего корабля. Немецкие фашисты сообщали, что Гесс разошелся с Гитлером по вопросам внешней политики и особенно был недоволен заключением советско-германского договора о ненападении: он не смог-де согласиться с «прорусской политикой Гитлера». Далее в фашистских кругах утверждали, что после двух неудачных попыток полета в Англию у Гесса были основания опасаться гестапо, поскольку письмо, оставленное им для передачи Гитлеру, вскрыл адъютант Гесса Пинтч и его прочли шофер и телохранитель[157].

Впоследствии защитник Гесса в Нюрнберге, свидетели защиты, его личный врач выдвигали смехотворные утверждения о «гуманных мотивах» полета Гесса в Англию. Гесса якобы беспокоили или даже приводили в ужас сообщения о варварских налетах немецких самолетов на Англию, и «ему была ненавистна мысль о гибели детей и матерей».

Сообщения немецких официальных лиц о причинах полета Гесса были малоубедительными. Впрочем, вскоре было объявлено, что Гесс сумасшедший. Германский министр иностранных дел Риббентроп в беседе с Муссолини и Чиано 13 мая высказал следующее предположение: Гесс «попал под влияние гипнотизеров» и «его поведение может быть объявлено каким-то мистицизмом и состоянием его рассудка, вызванным болезнью»[158].

Подобная же версия появилась в фашистской печати и была передана радиостанцией Мюнхена: «Гесс, по-видимому, находился в состоянии галлюцинации, в результате чего он решил, что сможет добиться взаимопонимания между Англией и Германией»[159].

Упомянем, что во время Нюрнбергского процесса врачебной экспертизой было установлено, что Гесс вменяем и может отвечать за свои действия[160].

Нет никаких оснований думать, что Гесс опасался поражения фашистской Германии. Наоборот, она, по его мнению, находилась в апогее своего могущества. Гесс не расходился с Гитлером и в вопросах внешней политики. Кому, как не Гессу, хорошо было известно вероломство Гитлера, неоднократно топтавшего международные договоры и соглашения. Он был уверен, что Гитлер разорвет и советско-германский договор о ненападении, как только Германия будет готова к войне с СССР.

Что касается версии о «боязни гестапо», то и это звучит неубедительно. Как известно, сепаратные переговоры с Англией в это время и позднее вели менее ответственные чиновники фашистской Германии. Гесс был заместителем Гитлера, и не его адъютанту или шоферу было дано право решать, предает или не предает Гесс интересы Германии. Донос на Гесса в гестапо мог бы иметь самые трагические для них самих последствия.

Еще менее правдоподобно мнение апологетов Гесса о его «человеколюбии», «гуманности». Эту версию полностью развенчал английский обвинитель в Нюрнберге Гриффитс-Джонс. На заседании трибунала 7 февраля 1946 г. он заявил: «Я полагаю, что единственная причина, из-за которой Гесс прилетел в Англию, отнюдь не носила гуманного характера. Он прилетел с целью дать возможность Германии вести войну против России только на одном фронте»[161].

Несомненно, Гесс, как представитель нацистской правящей верхушки, был осведомлен о подготовке военного нападения на СССР, об агрессивных намерениях Гитлера. 30 апреля 1941 г. Гитлер принял окончательное решение, гласившее: операция «Барбаросса» начнется 22 июня. Итак, Гесс за 10 дней до полета знал точную дату нападения фашистской Германии на СССР. Правда, сам Гесс указывал, что он не помнит, когда узнал о плане «Барбаросса», но что он знал, о нем[162]. Поэтому заявление Киркпатрика, беседовавшего с Гессом, сделанное позднее в его мемуарах, о том, что Гесс якобы не знал о подготовке нападения Германии на СССР, звучит наивно[163]. Подобная точка зрения не разделяется Джоном Саймоном, отмечавшим, что из высказываний Гесса можно было сделать вывод о готовившемся вторжении Германии на советскую территорию[164].

Основная цель полета Гесса состояла в следующем. Программа-максимум — не только добиться заключения мира с Англией, но и вовлечь ее в единый «крестовый поход» против первого в мире социалистического государства. Программа-минимум — обеспечить для Германии нейтралитет Англии в войне против СССР, «облегчить осуществление агрессии против Советского Союза путем временного замирения с Англией»[165].

Знал ли Гитлер о полете!

В исторической литературе, в мемуарах дипломатов и политических деятелей долго велись споры о том, знал ли Гитлер о готовившемся полете Гесса? Предпринял ли Гесс эту операцию по собственной инициативе, или идея мирного зондажа в Англии была согласована с Гитлером и другими главарями фашистского рейха?

В воспоминаниях Гесса, подготовленных и выпущенных в свет в 1974 г. полковником Бёрдом — бывшим американским начальником тюрьмы в Шпандау, куда после суда в Нюрнберге был посажен Гесс, он утверждает, что совершил полет по собственной инициативе, что Гитлер ничего не знал об этом. «Если бы он хоть что-нибудь узнал, он приказал бы тотчас же меня арестовать»[166],— утверждал Гесс.

Отрицая, что Гитлер знал о его полете в Англию, Гесс признавал: «Я, однако, был уверен: то, что мне предстояло сказать в Англии, встретило бы одобрение фюрера»[167]. Таким образом, он признавал, что Гитлер знал о его планах переговоров с англичанами.

Руководитель шестого отдела PCX А (контрразведки) В. Шелленберг отмечает в своих мемуарах, что на основе расследования «дела Гесса» он пришел к выводу: «Совершенно невероятно, что Гитлер дал приказ Гессу лететь в Англию, чтобы сделать последнее предложение о мире»[168]. При этом «невероятность» подобной точки зрения Шелленберг пытается объяснить «состоянием прострации», в которую якобы впал Гитлер, узнав о полете Гесса. Далее он пишет, что работники штаба Гесса — от шоферов до личных адъютантов — были арестованы Гиммлером. Якобы были арестованы и близкие друзья Гесса, и в их числе Карл Гаусгофер.

В действительности подверглись аресту лишь личный адъютант Гесса Пинтч и Альбрехт Гаусгофер, но они были вскоре выпущены. Ни Карл Гаусгофер, ни Вилли Мессершмитт никогда не арестовывались. Более того, по указанию Гитлера не было конфисковано имущество Гесса, а его жена вскоре стала получать правительственную пенсию.

Весьма вероятно, что арест некоторых приближенных Гесса явился политической комедией, разыгранной гитлеровцами с целью дезориентировать общественное мнение.

Что касается удивления или злобы Гитлера, продемонстрированных им перед своим окружением после получения известия о полете Гесса, — перед Шпеером и другими, то они, по мнению гитлеровского генерала Боденшатца, «были фальшью и игрой»[169].

О том, что Гесс действовал по указанию Гитлера, свидетельствуют и другие факты. Так, Карл Гаусгофер утверждает, что Гитлер послал Гесса в Англию, а потом «пожертвовал им». Его сын Альбрехт Гаусгофер, помогавший организации полета, заявлял: Гесс вел переговоры с согласия фюрера. Известен и другой факт: личный пилот Гитлера передал Гессу карту для полета над запретными зонами Германии. Во время полета Гесса в Англию ему помогали радиосигналами немецкие радиостанции. Он получал самые точные прогнозы погоды. Вывод английского исследователя Дж. Лизора, написавшего специальную работу о полете Гесса, категоричен и ясен: «Не подлежит сомнению, что Гитлер знал о попытках подготовительных полетов, осуществлявшихся Гессом»[170].

Законно поставить и такой вопрос: кого из политических деятелей Англии, даже самых махровых мюнхенцев, смог бы заинтересовать Рудольф Гесс как частное лицо, не облеченное полномочиями вести переговоры о союзе или мире на самом высоком уровне?

Когда во время переговоров с Саймоном, состоявшихся 10 июня 1941 г., о чем подробнее будет сказано далее, Гесс представил условия мира между двумя странами, он определенно заявил: «Эти условия были лично одобрены Гитлером в качестве основы взаимопонимания между Германией и Англией»[171].

Известный советский разведчик в Японии Рихард Зорге узнал в немецком посольстве в Токио и сообщил в Центр следующие данные о цели полета Гесса: «Гитлер стремится к заключению мира с Англией и к войне с Советским Союзом. Поэтому в качестве последней меры он направил Гесса в Англию»[172].

О том, что Гитлер знал о полете Гесса, свидетельствует и беседа Риббентропа с Муссолини и Чиано 13 мая 1941 г. Риббентроп признавал, что Гесс полетел в Англию для того, «чтобы использовать профашистские круги и принудить Британию сдаться»[173].

Даже такой осторожный политик, как министр труда в правительстве Черчилля лейборист Эрнест Бевин, заявлял: «Я не верю, что этот джентльмен (Гесс) прибыл сюда без ведома Гитлера»[174].

«Рудольфа нужно обезвредить»

Английская разведка располагала сведениями о том, что Гитлер, по предложению начальника РСХА Гиммлера и шефа абвера адмирала Канариса, принял решение убить Гесса, с каким бы риском и трудностями это ни было связано.

Однако указание об устранении Гесса последовало лишь после того, как окончательно выяснилась неудача его миссии. Гестапо и абвер предприняли отчаянные шаги, чтобы избавиться от него, как от человека, знавшего тайны третьего рейха. Гиммлер вызвал эсэсовского генерала Закса, осуществлявшего связь с Канарисом, и отдал приказ: «Рудольфа нужно осторожно обезвредить»[175].

В Англию были посланы агенты гестапо Вернер Ваелти и Карл Друекке с заданием ликвидировать Гесса. Но их действия пресекла английская секретная служба[176].

Однако и после этого в Лондоне опасались, как бы Гесса не выкрали или не убили немецкие парашютисты. По личному приказу Черчилля Интеллидженс сервис бдительно охраняла Гесса. Он должен был находиться в строгой изоляции «в удобном доме, не слишком далеко от Лондона», не иметь никаких связей с внешним миром, не принимать посетителей, за исключением лиц, назначенных для этой цели английским министерством иностранных дел. Черчилль приказал «следить за его здоровьем и обеспечить ему комфорт, питание, книги, письменные принадлежности и возможность отдыха». С Гессом обращались, по словам премьера, «почтительно»[177].

Впоследствии Гесс так рассказывал о гостеприимстве английских властей: «Герцог Гамильтон, после того как он посетил меня, позаботился о том, чтобы я был переведен в хороший военный госпиталь. Он находился в сельской местности, в получасе езды от города, в замечательных природных условиях в Шотландии… После 14 дней пребывания в нем меня перевели в Лондон… Маленький домик, в котором я жил, обстановка его в стиле XVII столетия — все это было замечательно. После этого я был переведен в виллу Мишет-Плейз около Олдершога. Там я был окружен большими, прекрасно пахнущими глициниями… Столовая и музыкальные комнаты… были на первом этаже и выходили прямо в парк»[178].

Несколько месяцев, принимая исключительные меры предосторожности, Гесса перевозили с места на место, пока английская секретная служба не убедилась, что ему не угрожают тайные германские агенты. Тогда Гесса отправили в военный госпиталь в Южном Уэльсе, где он и оставался до перевода в Нюрнберг.

Переговоры продолжаются

О чем же вел переговоры Гесс с герцогом Гамильтоном, Айвоном Киркпатриком, Джоном Саймоном? Особенно Гесс был откровенен с последним, ибо ему хорошо были известны профашистские настроения Саймона.

На следующее утро после не совсем удачной посадки, то есть 11 мая, Гесс с глазу на глаз беседовал в Мэрихиллских казармах с герцогом Гамильтоном. Согласно записи Гамильтона, Гесс без дипломатических экивоков заявил: «Германия желает заключить мир с Англией. Германия уверена в победе».

Беседы Гесса с Киркпатриком происходили в ночь на 13 мая и продолжались 14 и 15 мая[179].

В своих мемуарах Киркпатрик отмечает: чувствовалось, что Гесс облечен доверием Гитлера и потому говорит с апломбом. В ходе переговоров Гесс подтвердил, что ведет их от имени фюрера. Киркпатрик признает, что английские представители, и он в их числе, усиленно «обращали внимание Германии» на Советский Союз. Киркпатрик спрашивал Гесса: «Нет ли шанса на то, что терпение Гитлера иссякнет и он прибегнет к военным мерам против СССР?» Касаясь предложенного Гессом размежевания интересов Германии и Англии, Киркпатрик подчеркнул: «Для того чтобы дать ему возможность высказаться на тему об отношении Гитлера к России, я спросил его, включает ли Гитлер Россию в Европу или в Азию. Он ответил: „В Азию“»[180]. Гесс дал понять, что если в ближайшее время Германия будет вести войну с Советским Союзом, то Гитлер «молниеносно разгромит Россию»[181].

Но, конечно, английская разведка и без Гесса знала, что Гитлер готовится напасть на Советский Союз. Беседы с Гессом лишний раз подтверждали уже известное.

Закончив первый разговор с Гессом, Киркпатрик позвонил в Форин-офис и сообщил о ходе переговоров. Он получил инструкции продолжать их «по своему усмотрению».

После очередной беседы, когда Гесс и Киркпатрик выходили из комнаты, фашистский лидер заявил, что его предложения могут быть представлены лишь в том случае, «если переговоры между германским и британским правительствами будут иметь место при другом правительстве». Черчилль и его сотрудники «не являются лицами, с которыми фюрер мог бы вести переговоры»[182]. Позднее, в тюрьме Шпандау, Гесс признавал: такое условие было его «самой большой ошибкой»[183].

Когда Киркпатрик вернулся в Лондон и доложил о беседе, Черчилль заметил: «Если бы Гесс прилетел год тому назад и сказал о том, что Германия сделает с нами, мы были бы несомненно испуганы. Но чего нам бояться теперь?»[184] Черчилль полагал, что, как только фашистская Германия нападет на Советский Союз (а он знал об этом от своей разведки и из других источников), Англия и вся Британская империя будут спасены от угрозы фашистского порабощения.

Из заявления, сделанного 22 мая 1941 г. английским министром авиации Арчибальдом Синклером, следовало, что переговоры с Гессом закончились. Но это было не так.

В дело включается «доктор Гутри»

На специальном заседании английского кабинета, проходившем в узком составе под председательством Черчилля, было решено продолжать беседы с Гессом и поручить это лорду-канцлеру Джону Саймону. Снова выбор пал на человека, известного в Англии своими прогерманскими настроениями.

9 июня на вилле Мишет-Плейз, куда Гесса перевели из Тауэра, произошла встреча между ним и двумя уполномоченными английского правительства. Она происходила в обстановке еще большей секретности. Как видно из стенограммы переговоров (а стенографами и переводчиками были офицеры секретной службы), один из английских уполномоченных назвал себя «доктором Гутри» (Дж. Саймон), а другой — «доктором Маккензи» (А. Киркпатрик); Гесс фигурировал как «господин У».

После взаимного представления Саймон, обращаясь к Гессу, заявил: «Я, доктор Гутри, облечен полномочиями правительства и буду очень рад выслушать Вас и обсудить с Вами… все, что Вы пожелаете заявить»[185].

Саймон поставил следующий вопрос: являются ли привезенные Гессом предложения сугубо личными, или их поддерживают влиятельные круги Германии? Гесс ответил, что он излагает взгляды Гитлера и других ведущих деятелей Германии[186]. В документе, переданном Гессом Саймону, перечислялись четыре условия. При их принятии Англией Гитлер, по словам Гесса, готов был пойти на мир с ней. Они гласили: «1) Чтобы воспрепятствовать возникновению новых войн, между державами „оси“ и Англией должно быть проведено разграничение сфер интересов. Сферой интересов „оси“ должна быть Европа, сферой интересов Англии — ее империя, 2) возвращение Германии ее колоний, 3) возмещение германским гражданам, которые жили в Британской империи до или во время войны, ущерба, причиненного их имуществу или жизни мероприятиями правительства в империи или такими действиями, как грабеж, беспорядки и т. д. Германия обязуется обеспечить на равных условиях возмещение ущерба британским подданным, 4) заключение перемирия и мира с Италией»[187].

Если сопоставить условия мира с Англией, изложенные Гессом, с условиями мира с Англией, выставленными ранее Гитлером, то станет ясно, что они почти совпадали. В самом деле, вскоре после разгрома английских войск под Дюнкерком Гитлер, по свидетельству Риббентропа, сказал ему: «Есть только четыре пункта, на основании которых я бы хотел заключить мир с Англией». Они сводились к следующему: «Во-первых, он (Гитлер) сказал, что Германия во всех отношениях готова признать существование Британской империи, во-вторых, Англия вследствие этого должна признать Германию крупнейшей державой на континенте Европы, в-третьих, он хочет получить немецкие колонии, в-четвертых, фюрер сказал, что он стремится заключить с Англией длительный союз»[188].

Их интересовала «Россия до Урала»

Уточняя вопрос о «разграничении сфер влияния» между Англией и Германией, Саймон спросил Гесса: «Европа в этом смысле означает, конечно, континентальную Европу?

Гесс. Да, континентальную Европу.

Саймон. Включает ли это понятие какую-нибудь часть России?

Гесс. Европейская Россия, несомненно, интересует нас.

Саймон. Я хочу знать, что означает понятие „европейская сфера интересов“? Вы понимаете? Если это сфера интересов Германии в Европе, то, естественно, хотелось бы знать, имеется ли в виду Европейская Россия или Россия, занимающая территорию Азии, Россия к западу от Урала?

Гесс. Азиатская Россия нас не интересует»[189].

Гесс совершенно ясно дал понять о намерении Германии захватить Советскую Россию вплоть до Урала, а Саймон и Киркпатрик со своей стороны выражали полное понимание этого.

Назойливо повторялись старые мюнхенские мотивы: столкнуть Германию в смертельной схватке с Советским Союзом.

О высоком уровне англо-германских переговоров в Лондоне свидетельствует то, что по личному указанию Черчилля Гесса посетил и лорд Бивербрук, наиболее влиятельное после премьера лицо среди английских политиков. Он занимал в то время пост министра авиационной промышленности. Тайная встреча Бивербрука с Гессом состоялась 8 сентября 1941 г. за несколько дней до его отъезда в Москву на конференцию представителей СССР, Англии и США. Бивербрук именовал себя «Ливингстоном», а Гесс для стенографов значился под именем «Джонатан»[190].

К сожалению, стенограмма переговоров Бивербрука с Гессом скрыта в недрах английских архивов. Сам Бивербрук через 20 лет приоткрыл лишь немного таинственную завесу вокруг этих переговоров. В беседе с ним Гесс настаивал на необходимости заключения англо-германского союза, направленного против СССР. Гесс откровенно заявил о своем «разочаровании» ходом переговоров и, указав, что он очень рассчитывал на английских лидеров, «имеющих здравый смысл», просил Бивербрука разрешить Гессу связаться с Гитлером. Гесс пытался запугать Бивербрука «советской опасностью»[191]. Однако, будучи реалистическим политиком, Бивербрук понимал, что СССР не угрожает Англии или любой другой стране, в то время как фашистская Германия поработила многие страны Европы и пытается завоевать Англию.

Во время московских переговоров между СССР, Англией и США осенью 1941 г. Бивербрук на вопрос Сталина о цели миссии Гесса ответил, ссылаясь на свои впечатления: Гесс прибыл с чьего-то ведома в Англию, полагая, что с помощью небольшой группы английских аристократов может быть создано контрчерчиллевское правительство для заключения мира с Германией… Затем Германия с английской помощью могла бы напасть на Россию[192].

Действительно, британская дипломатия пыталась использовать миссию Гесса как средство давления на СССР. 13 мая 1941 г. Ст. Криппс в письме в Форин-офис предлагал «усилить опасения у Советского правительства тем, что оно может остаться в одиночестве».

Английский народ протестует

В парламенте была высказана гипотеза о встрече Черчилля с Гессом в загородной резиденции английского премьера Чекерс. Черчилль якобы предложил Гессу заключить мир между Германией и Англией после того, как Германия нападет на СССР. Во время дебатов по вопросу о том, зачем прилетел Гесс, депутат Стоке спросил Черчилля: имеются данные, «что Гесс находился в Чекерсе. Зачем он приехал в Чекерс? Об этом говорят очень многие».

Заявление Стокса вызвало раздражение в правительственных кругах. С ответом от имени правительства выступил заместитель министра иностранных дел Батлер. Он категорически отрицал факт пребывания Гесса в Чекерсе[193]. Но нередко подобного рода опровержения буржуазных политиков лишь подтверждают обратное.

Тактика, проводившаяся Черчиллем после нападения фашистской Германии на СССР, свидетельствовала о стремлении британского премьера ко взаимному истощению Германии и СССР. Саботаж открытия второго фронта в Европе — красноречивый пример этого. В то же время Черчилль понимал, какую смертельную угрозу для интересов Британской империи представляла фашистская Германия, претендовавшая на господство во всем мире. Он не мог не сознавать: союз с Англией нужен Гитлеру для того, чтобы добиться победы над СССР, после чего следующей жертвой нацистской агрессии в борьбе за мировую гегемонию явилась бы Англия. Это соображение и стало в конечном счете определяющим в выборе политического курса Лондона.

Большую роль играли и настроения широкой общественности.

Английский народ испытывал тревогу в связи с переговорами с Гессом. Их окутывала непроницаемая тайна, и это вызывало сильное беспокойство относительно намерений кабинета. Народ знал о тысячах погибших англичан под развалинами в Лондоне, Бирмингеме, Ковентри и других городах в результате бомбардировок люфтваффе. Он помнил о простых парнях, павших на поле брани во Фландрии, в дюнах Дюнкерка, погребенных немецкими подводными лодками в холодной пучине Атлантического океана. Английский народ испытал на себе тяжесть голодной блокады. Перед его глазами стоял пример поверженных Франции, Бельгии, Норвегии, где зверствовали немецкие оккупанты. Трудящиеся были полны решимости добиться победы над фашизмом и потому резко выступали против любых сделок с гитлеровской Германией.

По всей Англии прокатилась волна митингов протеста против попыток сговора с Гитлером через его эмиссара Гесса. Отражая мнение английских трудящихся, конференция лейбористской партии 3 июня 1941 г. подавляющим большинством голосов высказалась против переговоров с гитлеровской Германией. Конференция приняла резолюцию, подтвердившую решимость английских трудящихся вести войну до полной победы над фашизмом. Даже некоторые консервативные депутаты английского парламента выступили против принятия «мирных предложений» Гесса[194].

Английский народ требовал от правительства Черчилля суда над Гессом. Он решительно отвергал сделку с фашизмом, и правительство Черчилля не могло не считаться с его волей.

Да и английская буржуазия не могла забыть, чем обернулись для нее Мюнхен, провал англо-франко-советских переговоров, разгром фашистской Германией Польши, Бельгии, Голландии, Франции.

«Необходимость обезопасить Англию от гитлеровского нашествия, антифашистская борьба английского народа обусловили провал миссии Гесса»[195].

Наличие острейших англо-германских противоречий, решительная борьба английских трудящихся против сговора с фашистскими агрессорами предопределили крах миссии Гесса. Неудавшийся «прыжок» Гесса был не только предвестником крушения внешнеполитических планов нацистской Германии, стремившейся изолировать Советский Союз. Он, как бы парадоксально это ни звучало, означал реальность создания антифашистской коалиции, которая повела бы смертельную борьбу с фашистской Германией и ее сообщниками.

До конца войны Гесс находился в качестве военнопленного в английском военном госпитале в Южном Уэльсе.

Приговор

После окончания Второй мировой войны «наци № 3» Гесс предстал перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге. Рудольф Гесс был признан виновным в тяжких преступлениях против мира, против человечности. Стремясь избежать сурового приговора, он длительное время симулировал сумасшествие. Такую версию усиленно поддерживал и его защитник. Однако тщательное медицинское освидетельствование, как уже отмечалось, не подтвердило этого. Трибунал постановил: Гесс находится в здравом рассудке и должен ответить за свои преступления.

Гесс, видимо, и сам понял всю никчемность своей игры. 30 ноября 1945 г., когда его защитник доказывал, что Гесс психически ненормален, последний сделал заявление, смысл которого сводился к следующему: я не сумасшедший, а лишь симулировал потерю памяти[196].

Международный военный трибунал в Нюрнберге приговорил 1 октября 1946 г. к смертной казни через повешение Риббентропа, Геринга, Штрейхера, Кейтеля, Заукеля, Розенберга, Йодля, Зейсс-Инкварта, Франка, Фрика, Кальтенбруннера, заочно Бормана. Они были повешены в ночь на 16 октября 1946 г. (кроме отравившегося Геринга и скрывшегося от суда Бормана).

Гесса приговорили к пожизненному тюремному заключению[197].

«Приговор Международного трибунала в Нюрнберге, — писал советский юрист А. Полторак, — покончил не только с наиболее тяжкими военными преступниками, но что гораздо важнее — с вековой безнаказанностью агрессии и агрессоров»[198].

Гесс был заключен в западноберлинскую тюрьму Шпандау, стал «заключенным № 7» в компании с другими фашистскими преступниками — бывшим президентом Рейхсбанка Функом, б. гросс-адмиралом Редером, б. министром вооружений А. Шпеером, б. шефом гитлерюгенд Б. Ширахом, б. главнокомандующим ВМС Германии Деницем и б. гауляйтером Богемии и Моравии К. Нейратом.

…Через 27 лет после неудавшегося «прыжка» Гесса, 12 мая 1968 г., близ селения Иглшем у фермы Летхам, в 1000 метрах от того места, где в свое время обнаружили Гесса, приземлился с парашютом некий западногерманский «профессор» Бертольд Рубин. Он прилетел сюда с аэродрома Глазго на самолете, пилотируемом летчиком из ФРГ Вилли Шубертом (английские газеты умолчали о том, как оказался в Глазго западногерманский самолет). Окружившим его журналистам и местным полицейским Рубин сообщил: целью его «прыжка» является гуманная миссия — усилить кампанию за освобождение Гесса из тюрьмы Шпандау, поскольку, мол, он «достаточно пострадал» и пора его выпустить на свободу.

Подобного рода «гуманные» требования в отношении фашистского палача раздавались на Западе и раньше и позже. Находились «радетели» за Гесса и в ФРГ, и в Англии, и в других странах.

Впрочем, последнюю точку в своей биографии поставил сам Гесс. В августе 1987 г. он покончил жизнь самоубийством.