Глава 5

Кэрол не чувствовала себя счастливой, когда вереница продавцов в черных костюмах примеряла ей на палец целую коллекцию самых разных обручальных колец. Напротив, ее преследовало ощущение нереальности и абсолютной нелепости собственного положения.

Одетый в великолепный костюм, с белой хризантемой в петлице, Джеймс Пенталон уговаривал ее не торопиться и выбрать такое кольцо, которое ей действительно нравится.

Один из продавцов тоже очень старался, чтобы она не ошиблась в своем выборе.

— Мадмуазель должна быть совершенно уверена! — повторял он, глядя на Кэрол с обожанием и почти отеческой заботой. Еще бы, ведь она выходит замуж за мистера Джеймса Пенталона, а он один из постоянных клиентов фирмы! — Абсолютно, абсолютно уверена. В столь важном вопросе не следует спешить!

Кэрол беспомощно взглянула на Джеймса. Тот рассматривал ее с явным любопытством. На девушке был один из изящных дневных ансамблей его сестры: кремовый костюм из тончайшей шерсти и кремовая шляпка из соломки, перехваченная лентой из рубчатого шелка, концы которой, как у матросской бескозырки, спадали на спину. Золотистые волосы Кэрол светлыми волнами струились из-под шляпки; на глазах девушки лежала легкая тень неуверенности в правильности принятого решения.

Кэрол перевела взгляд на кольцо, надетое ей на палец. Оно было с опалом, окруженным лентой сверкающих бриллиантов. Если бы она выбирала кольцо для своего настоящего обручения, то ни за что не выбрала бы это, несмотря на все его великолепие: считается, что опал приносит несчастье, и все невесты инстинктивно стараются избегать его. Но, поскольку это кольцо не было настоящим обручальным, да и обручения никакого не было…

— Что скажете? — мягко спросил Джеймс, глядя на девушку.

— Мне нравится вот это, — ответила она.

— У вас нет предубеждений против опала?

— Есть немножко.

— Не надо бояться, мадмуазель. — Успокаивающим юном проговорил все тот же продавец. — Опал — это камень, который впитывает в себя впечатления, как промокательная бумага — чернила… Вы меня понимаете? — Он потер руки. — Если камень до вас никто не носил, то вам не о чем беспокоиться. Если мадмуазель выберет это кольцо, то ничего плохого с ней не случится.

Пока они ждали, когда отыщут подходящий футляр с подушечкой из черного бархата, Джеймс наклонился к уху Кэрол и прошептал:

— Будем надеяться, что ваше кольцо будет впитывать только самые хорошие впечатления. Вы им довольны?

Ее серо-зеленые глаза встретились с его темно-синими. «Была бы довольна, если бы оно действительно было моим», — подумала Кэрол.

— Оно ваше, — словно читая ее мысли, заверил Джеймс — И никто никогда его у вас не отнимет.

Когда они вышли из магазина и неспешно двинулись вниз по Рю де Риволи, он спросил Кэрол, не хочет ли она куда-нибудь заглянуть перед ленчем.

— Думаю, все музеи и картинные галереи вы уже знаете наизусть, и поэтому мое предложение посетить Лувр не очень вас вдохновит. Мы, конечно, можем просто погулять по городу, но мне кажется, что лучше всего будет прямо сейчас отправиться на ленч. Что скажете?

— Я сделаю так, как вы считаете нужным.

Джеймс взял ее под руку и почти прижал к себе, внимательно следя за тем, чтобы ее не толкнул кто-нибудь из случайных прохожих.

— Какое безразличие у вас в голосе, — сказал он. — Вы не должны быть сегодня такой холодной ко всему, в конце концов, ведь вам не каждый день доводится выбирать обручальные кольца, не так ли?

Он поднял руку, останавливая такси.

Кэрол сочла это замечание вполне справедливым. Они сели в машину, и за ее окнами поплыли замечательные картины Парижа, расцвеченного сиянием солнечного летнего дня.

— Вы прекрасно знаете, что все это фарс, — сказала она тоном теледиктора.

— Да, — согласился Джеймс, — это фарс. Но давайте сегодня, хотя бы на время ленча, попробуем забыть об этом. В конце концов, вы — красивая девушка, очень красивая! — Он искоса взглянул на нее. — Я люблю красоту и умею ее ценить. Не попробовать ли нам представить себе, что мы сегодня встретились впервые, что я показываю вам Париж, и что, вообще, все просто и понятно…

Кэрол окинула его быстрым подозрительным взглядом, трогая бугорок на перчатке, образовавшийся от обручального кольца на ее пальце.

Неожиданно для себя, Джеймс заметил на ее лице такую улыбку, какой никогда еще раньше не видел. В этой улыбке было столько юмора и очарования, что он удивленно поднял брови и повернулся так, чтобы получше рассмотреть лицо девушки.

— Отлично, — сказала Кэрол, с едва уловимым волнением в голосе. — Если вы считаете, что мы можем себе это представить, и нам станет легче…

— Я уверен в этом, — мягко перебил он.

Такси остановилось. Джеймс вышел из машины и учтиво подал девушке руку.

— Рад познакомиться с вами, Кэрол, — сказал он. — Чрезвычайно рад!

— Почему не «мисс Стерн», если мы встречаемся впервые?

— Потому, что кольцо на вашем пальце дает нам право чувствовать себя уже хорошо знакомыми!

Ленч в ресторане прошел приятно и гладко. Джеймс, бросив небрежный взгляд на карту вин, заказал шампанское, а Кэрол, не обратив никакого внимания на осетрину и икру, попросила принести ей хорошо прожаренного цыпленка, что и было тут же исполнено. Когда с цыпленком было покончено, Джеймс заказал какое-то совершенно невероятное мороженое, отметив, что мороженое — его слабость. Потом они вели беседу, потягивая кофе с великолепным коньяком.

Беседа текла легко и непринужденно. Джеймс попросил Кэрол рассказать ему что-нибудь о себе и своем прошлом. Та ответила, что рассказывать особенно нечего, что она была предоставлена заботам своей пожилой родственницы с того самого момента, когда ее родители разошлись, что потом они вновь сошлись, но их повторный брак длился очень недолго, так как оба они погибли в авиакатастрофе где-то у берегов Японии во время своего второго свадебного путешествия. Джеймс был потрясен и совершенно подавлен услышанным.

— Своих родителей я совсем не помню, а моя тетка — пожилая, немного эксцентричная женщина — была очень добра ко мне. Как только я достаточно подросла, она устроила меня в закрытую школу, но все каникулы я проводила с ней. А мои родители… — Кэрол пожала плечами, — они тоже, вероятно, любили меня. Но когда двое женаты много лет, не думаю, что им… стоило устраивать себе еще один медовый месяц.

Она задумчиво глядела на пузырьки, поднимающиеся в бокале с шампанским.

— Я хотела сказать, что они должны были оставаться друг с другом всегда!

— Вы не одобряете разводы? Даже в том случае, если брак, на самом деле, и браком-то никогда не был?

Кэрол отрицательно покачала головой, причем так яростно, что шелковые ленты ее шляпки пошли волнами.

— Нет. Нет. Не одобряю. Я считаю, что люди должны все очень хорошо обдумать, прежде чем вступить в брак.

Джеймс поднял брови.

— Но если они страстно любят друг друга? Ведь тогда брак — самый логичный итог, не так ли?

— Да, если они действительно любят друг друга, но спешить в этом вопросе — преступно.

— О! — Предчувствуя нечто интересное, он смотрел на нее с неподдельным любопытством. — Позвольте, Кэрол, как можно судить о подобных вещах, не имея абсолютно никакого опыта? Вы меня удивляете, ведь только вчера вы говорили, что у вас даже приятеля никогда не было. Я начинаю подозревать, что вы сказали тогда неправду.

— Но это правда! — сказала она, слегка покраснев. — Чтобы иметь собственное мнение о чем-то, практический опыт вовсе не обязателен. Есть вещи, над которыми нельзя безболезненно ставить эксперименты.

— И вы, конечно, таких экспериментов не ставили?

— Разумеется, нет. Если кто-то в детстве съел слишком много конфет, то потом, став взрослым, смотреть на них не может, а если кто-то слишком свободен, то может оказаться, что он просто никому не нужен.

— Боже мой, похоже мы начали философствовать!

Кэрол сдержано улыбнулась.

— Это не философия, а, скорее, жизненная позиция.

— И вы ее придерживаетесь?

Кэрол озорно посмотрела на Джеймса.

— Вы только что сами сказали, что у меня слишком мало жизненного опыта! — ответила она.

— Что ж, подождем, пока вы не наберетесь его побольше, — отозвался Джеймс — Но не надейтесь на то, что, по мере его приобретения, ваша жизненная позиция не будет меняться. Знаете ли, в любви, как и на войне, все средства хороши: если вы любите, то все остальное летит за борт. Вы просто теряете голову.

— Как потеряли ее вы? — лукаво спросила девушка, наблюдая за Джеймсом, который, прикурив, протянул ей сигарету.

Кэрол взяла ее и неожиданно испытала какое-то странное чувство: его губы только что касались того, что теперь касается ее губ. Это на мгновение даже смутило девушку.

— Обычно, — декларативным тоном заговорил Джеймс, прикурив для себя вторую сигарету, — мужчины сталкиваются с вещами подобного рода несколько раньше женщин, а я, как раз, и есть такой среднестатистический мужчина. — Кэрол была с эти не согласна, но возражать не стала. — Кроме того, я гораздо старше вас, — продолжал Джеймс — Мне тридцать четыре, а вам — всего лишь двадцать один, и вы, безусловно, предполагаете наличие у меня немалого опыта в вещах, кажущихся вам совершенно недопустимыми.

— Я?

Смущение Кэрол прошло, и теперь она смотрела на него с неподдельным интересом и вниманием. Она заметила, что в уголках его синих глаз есть морщинки, которые не исчезают, даже если он вовсе не смеется, да и в уголках губ тоже залегли складки. Его лицо было лицом циника и насмешника. Она мало сомневалась, что он ведет весьма бурную жизнь, но, в то же самое время, ей было совершенно ясно, что такая жизнь — жизнь богача и баловня судьбы — не приносит ему истинного удовлетворения.

Ему уже тридцать четыре, а он все еще не женат. Несколько дней назад Джеймс подчеркнул, что вообще не собирается жениться. Более того, на ее палец теперь надето его кольцо лишь потому, что женитьба стала для него серьезной угрозой.

Кэрол перевела задумчивый взгляд на кольцо и потрогала его.

— Вот вы сейчас напомнили, о чем я говорила вчера, — медленно проговорила она, — но и я, в свою очередь, хотела бы вам кое-что напомнить…

— Пожалуйста.

— Вы сказали, что никогда не женитесь. Не является ли это ваше заявление своего рода самозащитой?

— Возможно. — Он мрачно усмехнулся. — Я действительно совершенно не имею намерений жениться.

— И вы уверены в себе?

— Да, — подтвердил Джеймс, при этом один из уголков его губ слегка дрогнул.

— Но, похоже, на самом деле вы не очень-то себе доверяете. — Кэрол дотронулась до кольца на своем пальце. — Иначе вам не пришлось бы покупать мне вот это.

Она поняла, что удивила и озадачила его. Но уже через несколько мгновений он взял себя в руки и восхищенно рассмеялся.

— Для молодой девушки, почти совсем не имеющей никакого жизненного опыта, вы слишком умело загоняете в угол человека, который гораздо старше вас. Но я не намерен долго сидеть в этом углу. Я собираюсь продолжить наше столь интересное знакомство и предлагаю обсудить, чем мы сегодня займемся. Я не могу и не хочу вот так просто взять и отвезти вас сейчас обратно в школу к вашим прерванным служебным обязанностям. В конце концов, у нас сегодня праздник, так давайте же праздновать до конца!

— Что же это за праздник? — с легкой улыбкой спросила Кэрол.

— Праздник «узнавания» друг друга.

Они вышли из ресторана и, прежде чем сесть в машину, обсудили свои планы. Кэрол, попросила показать ей Париж, поскольку его почти не знала, и Джеймс, прекрасно знавший город, с удовольствием за это взялся.

День прошел чудесно. Правда, в голову Кэрол несколько раз приходила мысль, что ей придется раскаиваться в дальнейшем за то, что она позволила втянуть себя в эту фиктивную помолвку, но Париж был так великолепен, а Джеймс так мил и любезен, что думать об этом, во всяком случае сейчас, ей не хотелось.

Кольцо с опалом, если верить ювелиру, начало впитывать в себя впечатления.