"Галактика Сенситивов 1" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Варкенское бракосочетание является, пожалуй, самым важным этапом в жизни каждого варкенца. Именно к брачному полёту он готовится смолоду. Хотя Веридор и говорит о том, что долгие годы оно было для него загадкой, я бы расценила это, как лукавство. Этот парень представляет из себя типичного варкенца и, если хотите, являет собой образец для подражания, как в своём собственном клане, так и во многих других кланах Варкена. Смелый, решительный, неустрашимый и открытый для друзей, но, самое главное, высоко чтящий "Кодекс круда" и почитающий женщин.

Главным итогом варкенского бракосочетания является то, что после него мужчина начинает носить причёску-архо, состоящую из сотен тоненьких косичек. Для любого варкенского архо такая причёска является своеобразным пропуском во все серьёзные дела независимо от возраста. Когда Верди Мерк встречался со своими соплеменниками, кое-кто удивлялся тому, что он, являясь трао, забрался так далеко от дома, но узнав его имя и клан, тотчас начинали трясти его руку так, словно он был родом из их собственного клана. Те испытания, которые выпали на его долю, они считали милостью Великой Матери Льдов и были бы сами не прочь перенести их в полной мере.

Все варкенские трао, даже если им за триста, либо сидят дома, либо отправляются в космос вместе с другими архо клана, так как на Варкене их считают юношами, почти что детьми не способными совершать самостоятельные поступки и в этом нет ничего предосудительного. В конце концов практически во всех мирах галактики существует такое понятие, как возрастной ценз на гражданские права и в том нет ничего плохого, что для варкенцев это связано не с возрастом, а с брачным полётом и причёской-архо. К тому же между трао и архо существует довольно-таки большая разница в сенсетивной силе и мощи. Именно поэтому варкенцы, повстречав на своём пути Верди Мерка, всегда относились к нему с таким уважением, ведь они-то были воинами-архо, а он всего лишь воином-трао. Ну, это примерно то же самое, что сравнивать перед боем между собой какого-нибудь матерого, успевшего понюхать пороху, сержанта-ветерана и желторотого сопляка-новобранца. Ясно, что сравнение будет отнюдь не в пользу юноши, только что надевшего военную форму.

Однако, варкенское бракосочетание, совершенное по всем правилам, не только открывает варкенцу путь в галактику, но и налагает на него массу всяческих обязанностей, большая часть которых связана с "Кодексом круда". Варкенцы истинные рыцари и их удел, — служение всем круда галактики, женщине и клану. О себе архо вспоминает в последнюю очередь. Правда, только во времена суровых испытаний. В мирное время они живут точно такой же жизнью, как и все нормальные люди, а потому в жизни Веридора Мерка, по идее, ничто не должно измениться после брачного полёта с Рунитой. Если он, конечно, не найдет себе какую-нибудь заботу.

О том, кто такие архо, знают практически все галакты без исключения. Репутация у них безупречная, а потому самое главное, что теперь должно произойти в жизни нашего друга, так это то, что вольные торговцы, наконец, отцепятся от него со своими дурацкими требованиями по части сенсетивных способностей. Надеюсь, что теперь уже ни один торгаш не станет презрительно кривить губы при встрече с ним и требовать, чтобы он принёс ему клятву прежде, чем тот попытается впарить ему контейнер какого-нибудь барахла. В Гильдии Вольных Торговцев насчитывается немало варкенцев, все они архо, им привыкли доверять и потому жизнь у Верди станет отныне малость попроще. Его и раньше было очень трудно обвести вокруг пальца, а теперь всякие там пройдохи и жулики трижды подумают о том, стоит ли им связываться с воином-архо из клана Мерков Антальских, которому уже нет нужды забывать о том, что он сенсетив.

(Слова, сказанные Бэкси во время разговора с Сорквиком)

Наконец-то мои старинные, виртуальные друзья, в распоряжении которых все прошедшие годы находилась "Молния Варкена", решили материализоваться. Вот уже добрых шестьдесят лет я регулярно ссорился с Нэксом и Бэкси, орал на них до хрипоты в голосе, пускался во все тяжкие, доказывая им необходимость использования андротел, и вот, наконец, они сами решили выбраться из своей электронной скорлупы на свет божий и стать материальными существами. Ах, как же мне хотелось все эти годы хлопнуть Нэкса по плечу и пожать ему руку, а в последнее время поцеловать Бэкси в щёчку из пластиплоти, практически неотличимой от человеческой. Теперь мои мечты сбылись.

Лантийская боевая машина попала в мои руки почти сто шестьдесят стандартных лет тому назад, ещё в те весёлые годы, когда я мотался сломя голову по всей галактике, усердно пытаясь выжать из мощных тахионных турбин моего "Жулика" хоть какую-то толику прибыли. Когда я обнаружил это чудо техники, изготовленное на древней, теперь уже мифической планете Новая Атлантида, которую в наши дни почему-то называют Лантией, мой корабль находился далеко за пределами галактики. Там, где некому было попенять на то, что я нарушил свой обет никогда не применять сенсетивных способностей, мне удалось восстановить систему жизнеобеспечения большого мозаичного кристалломозга, управляющего лантийской боевой машиной.

Она досталась мне со здоровенной трещиной в борту и практически без каких-либо признаков жизни. Трещину я заделал быстро, а затем по крохотной капельке густой, тёмно-красной жидкости сумел раскрыть химический состав аквавитола, — жидкого вещества, обладающего целой кучей поразительных свойств. Именно эта жидкость пропитывала мозаичный кристалломозг, заключенный в полутораметровый шар, изготовленный их монокристаллического вольфрама и иридия, защищая его от перегрузок, питая энергией и заодно отводя тепло. На то, чтобы синтезировать полторы тысячи кубических дециметров аквавитола, у меня ушло шесть с половиной месяцев напряженного труда, ведь делать мне это пришлось методом телекинетической трансформации материи.

После того, как система жизнеобеспечения была заряжена аквавитолом по самую пробку, я отделил кристалломозг от боевой машины, установил его в самом защищённом отсеке "Жулика" и продолжил свои труды. Каким-то чудом мне удалось совместить порты кристалломозга с компьютерной сетью корабля и я сумел подключиться к мозгу боевой машины. Хотя это у меня и получилось сразу, мне пришлось здорово попотеть, чтобы пробудить это древнее существо к жизни. Поначалу оно походило на спятившего вояку и всё норовило открыть огонь из хилых энергопульсаторов "Жулика" по тому Голубому планетоиду, подле которого я дрейфовал за пределами галактики почти целый год. Именно из-за этого я и вернулся в обитаемый мир.

На то, чтобы вправить мозгу боевой машины мозги и объяснить ему, что такое Обитаемая Галактика Человечества, у меня ушло лет пять, не меньше. Зато по истечении этого времени я обзавелся самым лучшим во всей галактике пилотом и самыми верными своими друзьями, — Нэксом и Бэкси. Все это произошло потому, что я чисто интуитивно сумел определить то, что в управляющем мозге сидели две личности. Это с моей легкой руки одна из них занялась пилотированием "Жулика", а вторая взяла в руки всё моё холостяцкое хозяйство, ну, а позднее, точнее в день моего отлета с Терилакса, Бэкс осмелился заговорить со мной женским голосом и превратился для меня в добрую мамочку Бэкси.

То, что я жил преимущественно сначала на борту "Жулика", а потом и "Молнии", частенько использовал навигационную рубку в качестве спальной комнаты и приводил в неё своих подружек, да, ещё после этого и позволял Нэксу и Бэксу обсуждать их, заставило моих друзей вспомнить о том, что некогда они были людьми. Задолго до этого дня я купил на Рибастуме жутко дорогой и навороченный комплект оборудования для изготовления самых шикарных, практически неотличимых от человеческих, андротел и хотя мои друзья не обратили на него никакого внимания, мечтал о том дне, когда они выберутся наружу из своей электронной скорлупы. Наконец, этот счастливый день настал и в двери наших покоев вошли двое, — рослый, под два метра, розовощекий парень с пышной темно-русой шевелюрой и высокая, стройная девушка с изумительными формами, робкой улыбкой на очаровательном лице и волосами цвета спелой пшеницы.

Рунита радостно засмеялась и со слезами на глазах бросилась к Нэксу, а я подхватил на руки и закружил по огромной прихожей Бэкси, одетую в нарядный голубой костюм с короткой юбкой. Я осыпал её лицо, такое нежное, тёплое и человечное, горячими поцелуями и из моих глаз тоже брызнули слёзы, так радостно и тепло у меня было на душе. Покружив двух этих красоток мы с Нэксом вбежали в гостиную и хохоча во весь голос брякнулись на здоровенный диван. Старина Нэкс, одетый в черный смокинг, бережно прижимал к своей груди мою возлюбленную и радостно гудел:

— Рунни, птичка моя, как же я рад.

— А, уж, как я рад-то, милые мои! — Вторил ему я и крепко сжимал узкую руку Бэкси.

Мой добрый, нежный и терпеливый ангел-хранитель, моя мамочка Бэкси быстро встала с моих колен, забрала из рук Нэкса Руниту и, обнимая её, сказала нам:

— Ну, деточки мои, вам нужно ненадолго расстаться. — Глядя на меня с хитрым прищуром своих прекрасных серо-голубых глаз она добавила — Верди, ты оставайся здесь с Нэксом, а я отвезу Руниту во дворец Сорки и вскоре вернусь.

Рунита тотчас нервно взвизгнула:

— Ой, мне нужно сделать новую прическу!

Бэкси погладила её по плечу и сказала:

— Рунни, милая, не нужно ставить в неудобное положение лучших куафёров двора. Они, как и портные императора, намерены приложить все усилия и сделать так, чтобы ты блистала сегодня вечером во время приёма во дворце Сорквика, устроенного в вашу честь, словно принцесса крови. Поэтому, дорогая моя девочка, я советую тебе взять одни только живые бриллианты. Всё остальное тебя уже ждет во дворце.

Моя супруга на мгновение нахмурилась, но вскоре радостно заулыбалась. Как и все молодые галанки она тоже любила блистать, а тут ей предлагалось предстать перед двором не современной девушкой, а в лучших традициях Роанта, так что она мечтательно закрыла глаза и Бэкси тотчас взяла её на буксир и быстро вытащила из наших покоев. Мы с Нэксом остались вдвоём и я извлёк из бара бутылку "Старого Роантира". К сожалению он не смог составить мне компанию и потому я осушил пузырь доброго вина самостоятельно. За этим делом мы поговорили с ним о всякой ерунде. Моя добрая мамочка Бэкси вернулась через каких-то полчаса и велела мне надеть новенькую клановую тунику.

Белоснежный, отделанный полированным золотом открытый тримобиль-лимузин, за рулём которого гордо восседал Нэкс, быстро долетел до Западной заставы, спустился вниз и поехал по широкому шоссе, ведущему к центру Роанта, к площади Роантидов. Именно там стоял Большой императорский дворец, где нас уже ждали. В том, что так оно и есть, я был уверен хотя бы потому, что прямо возле заставы, представляющей из себя здоровенную мраморную триумфальную арку, украшенную золочёными скульптурами, нас поджидал целый взвод кирасир-гвардейцев. Как только мы подъехали к арке, они отсалютовали нам своими палашами и быстро выстроились вокруг лимузина в каре сопровождения. Зрелище было очень красивым, — белоснежные скакуны, золочёные кирасы, алые плюмажи на шлемах, рослые усачи-гвардейцы и громадный квадратный фиолетовый штандарт с серебряным соколом-чаром в руках знаменосца.

К тому же вдоль всего шоссе выстроились с обеих сторон сотни и тысячи жителей Роанта, чтобы полюбоваться если не на меня, то уж точно на ослепительную светловолосую красотку, одетую в пышное бальное платье, декольте которого открывало взорам мужчин изумительную, белоснежную грудь Бэкси, — зрелище для Галана с его очаровательными смуглыми красавицами совершенно уникальное. Роскошное золото волос моего ангела и вовсе сражало всех мужиков наповал, а потому Бэкси радостно улыбалась и посылала всем воздушные поцелуи. Так что лишь очень немногие галанцы оценивающе смотрели на мой новый лимузин, хотя и он вполне стоил того, чтобы им восхищались.

Наш путь к императорскому дворцу пролегал по широкому, красивому проспекту, застроенному дворцами городской знати. Проспект этот так и назывался, — Звёздный, хотя большинство роантцев называли его улицей Толстых Кошельков. Видимо, жителей столицы уже предупредили о том, зачем я еду во дворец и потому сотни детей высыпали нам под ноги из корзинок лепестки ролинов, так на Галане принято указывать жениху путь к его невесте. В ответ на это лимузин, имеющий в своей задней части весьма вместительный багажник, с пулемётной частотой отстреливался здоровенными вкусными конфетами для детей, изящными букетами из редких цветов из других миров и золотыми кольцами с роскошными, невиданными на Галане камнями для девушек и женщин, а также пластиковыми кисетами с дюжиной больших серебряных монет в каждом, для парней и мужчин, чтобы они могли выпить за нас с Рунитой. Все мои подарки были оснащены крохотными одноразовыми антигравами и миниатюрными фиолетовыми флажками-парашютиками, а потому не падали на газоны и тротуары.

Публика была в восторге, наш лимузин ехал не спеша, а я то и дело перезаряжал его багажник и потому он не оскудевал ни на секунду. Гвардейцы Сорквика то и дело салютовали горожанам палашами, знаменосец, стоя на стременах, размахивая штандартом клана Мерков Антальских, выделывал всякие фигуры, да, и я тоже приветствовал всех взмахами руки и выпускал в воздух плазменные разряды в виде варкенских и галанских птиц и зверушек, чтобы отметить свой путь ко дворцу императора. К моей огромной радости на первом же перекрёстке к нашему кортежу пристроился Керкус Мардрон, скакавший верхом на громадном скакуне во главе небольшого каравана, состоящего из здоровенных пассажирских фургонов со снятым верхом.

Позади него к седлу были приторочены две большие кожаные сумы и этот седовласый усач также принялся осыпать жителей Роанта подарками жениха. Не стоит даже говорить о том, что во всех фургонах сидели нарядно одетые караванщики Керкуса и также бросали в толпу всяческие сувениры. По большей части произведённые на сотнях миров галактики. Великие Льды Варкена, как же я радовался, когда на следующем перекрёстке увидел Реда Милза с его моряками, неуклюже сидящих на скакунах, а потом к нам присоединились Антор Лоран с какой-то смеющейся дамой и чуть ли не все жители Равела. Не было здесь только Нейза и Марины, отчего мне, на мгновение, сделалось грустно.

Антора и его спутницу я немедленно пригласил в наш лимузин и вскоре он познакомил меня с Ралейн, своей женой, понявшей, наконец, что её муж выловил-таки в южных морях рыбу-радугу удачи. Эта высокая красавица звонко расцеловала меня и счастье моё сделалось совсем беспредельным от того, что мой друг и она вновь соединились. Нэкс немедленно подал нам бокалы с вином и я произнёс тост за них. Так, хохоча во весь голос и звеня бокалами, одаривая всех свадебными сувенирами, мы и ехали по Звёздному проспекту до самой площади Роантидов, где нас встречала огромная толпа народа, запрудившая всю площадь перед дворцом.

Всё закончилось тем, что над площадью зависла на высоте в двести метров "Молния Варкена" и из её трюмов посыпались цветы и подарки, но они не упали вниз градом, а стали плавно и величаво опускаться вниз на антигравах. Пока горожане ловили их, мы выбрались из лимузина, а наши друзья из своих экипажей и спешились, построились и зашагали вверх по широченной лестнице голубого, полированного гранита к широко распахнутым дверям дворца, где нас уже поджидал молодой красавец Игги, который стоял с золотым жезлом в руках и придерживал за плечо мальца лет шести. Вот это-то и стало самым настоящим испытанием для моих нервов, так как мальчишка, одетый в нарядный костюмчик белого шелка, сосредоточенно сжимал в руках лунную орхидею, явно, предназначенную мне. Поскольку сам я отнюдь не дама, то уж не мне предстояло вручить её Сорквику, а так как император был вдовцом, то я и представить не мог, кому мне следовало всучить сей цветок и потому вопросительно посмотрел на Бэкси. Та шепнула мне:

— Шкипер, я понятия не имею, зачем Игги притащил сюда лунную орхидею. Поверь, это не было предусмотрено. Мы ведь с ним только и договорились о том, что ты приедешь в его дворец, как всякий порядочный жених, то есть со всеми своими друзьями во главе свадебного кортежа.

Мальчишка, действуя строго по инструкции министра двора, шагнул мне навстречу и громко воскликнул:

— Принц Веридор, возьмите этот цветок, чтобы вручить его роантидам в честь вашего бракосочетания!

Час от часу не легче. После этого я уже ни черта не понимал и мы пошли через огромный вестибюль прямиком к наглухо закрытым дверям большого зала приёмов. Сорки, явно, решил провести это мероприятие так, словно оно имело государственное значение. Ну, что же, даже на этот счёт у варкенцев всегда найдётся своя собственная хитрая уловка, чтобы не быть гостеприимным хозяевам слишком обязанными, да, и проделать всё именно так, как это было предписано клановыми традициями. Ну, это в том смысле, что у нас, варкенцев, каждый шаг и каждый жест имеет особое значение, а большой зал приёмов имел в длину добрых сто метров и я просто физически не смог бы подойти к императору от его дверей на приличествующее расстояние, так как был обязан совершить строго отмерянное количество шагов, ровно тридцать шесть, и поклонов, всего двенадцать штук и ни одним больше. Поэтому, скосив взгляд на Нэкса, я чуть слышно прошептал:

— Нэкс, старина, тебе придётся пройти с Бэкси вперёд и завязать где-то посередине зала домашний узел. Сможешь?

Вместо моего посаженного отца мне ответила Бэкси, которая насмешливо спросила у меня:

— Мальчик мой, а ты не забыл о том, как его развязывают?

Я широко улыбнулся и промолчал. Уж что-что, а то, как развязывается домашний узел клана Мерков я знал с пелёнок и не забуду этого до самой смерти. Пока мы не спеша шли вслед за Игги к парадным дверям зала, мои друзья бегом бросились к боковым, что заставило меня ещё раз радостно заулыбаться, так как это означало, что и в зале я увижу знакомые мне лица, а не одних только придворных Сорквика. Когда мы приблизились к огромным золотым дверям и они распахнулись настежь, граф фрай-Элькаторн зычно представил меня, но я не вошел в зал первым. Что-то негромко говоря в кулак, это сделали за меня Нэкс и Бэкси. Из этого я сделал вывод, что мои посаженные родители уже наполнили зал крохотными резонирующими кристаллами и теперь любой человек, находящийся в нём, будет слышать каждое слово, сказанное в любом уголке зала.

За что я более всего люблю Нэкса и Бэкси, так это за то, что у них всегда всё наготове. Мой самый главный учитель достал из внутреннего кармана смокинга два полутораметровых куска шнура, свитого из белых и фиолетовых нитей, шелковый платок, цветов моей туники и вместе с Бэкси важно прошествовал по малиновой ковровой дорожке, расшитой золотом, в сторону императорского трона. За всеми их перемещениями внимательно наблюдали Сорки, Теффи, Ларкид и Рунита, сидящие на одинаковых креслах из кости морского дракона, золота и драгоценных камней, верхние части спинок которых были украшены гербами империи Роантир. Позади них развевались, свисая из-под потолка, два огромных флага, один империи, а другой личный штандарт Сорквика.

Император был одет в пышные тронные одежды императора, пошитые из золотой парчи иркумийской выделки, а на его плечи была наброшена белоснежная мантия из меха тервира, отороченная длинными изумрудными прядями меха равелнаштарамского барса. На голове у него была надета простенькая семизубая корона с овальными клеймами на зубцах. Та самая, которую изготовил для роантидов ещё Арлан Великий. Кстати, из того золота, что я ему отвалил за то, что он почти год был нашим слугой и кашеваром. Поскольку кроме короны на голове у Сорки в руках не было больше никаких атрибутов власти, то я мог смело рассматривать эту встречу, как приватную и особенно не выгибаться перед ним.

Справа от императора сидел принц Тефалд, одетый в тёмно-зелёный мундир полковника Первого дворянского полка города Роанта, командиром которого он являлся по совместительству. На его груди висело примерно с дюжину орденов и медалей, а голова была украшена точно такой же короной, как у его папаши, только поновее. За Теффи сидел принц Ларкид, одетый в белоснежный, строгий мундир мичмана военно-морского флота империи, но без короны на голове. Зато его левое ухо украшал круглая серьга с грушевидной жемчужиной и миниатюрным якорем, говорящая о том, что он уже совершил своё первое кругосветное плаванье. Император Галана был крутым мужиком и его сыновья тянули лямку наравне со всеми галанскими дворянами не зная никаких послаблений.

Рунита сидела слева от Сорквика и была одета в пышное платье, лиф которого был пошит из сверкающей серебряной парчи, а юбка являла собой целое облако белых кружев, всё усыпанное тёмно-синими королевскими сапфирами и её живые бриллианты лезли из кожи вон, лишь бы посрамить их густотой своей синевы и яркими сполохами. На головке моей возлюбленной, украшенной совершенно фантастической причёской, красовалась бриллиантовая корона, изящная и умопомрачительно красивая. В тот момент я ошибочно полагал, что это была обыкновенная свадебная корона.

Нэкс не спеша дошел до нужной точки и точными, уверенными движениями связал два куска шнура домашним узлом клана Мерков Антальских. Бэкси в это время вполголоса объясняла всем присутствующим в зале, а это было примерно тысяч пять человек, что всё это значит. Пока они это делали, я успел немного рассмотреть публику, которая сидела и стояла на двух ступенчатых подиумах, поставленных по обе стороны от малиновой дорожки. Это были отнюдь не одни только придворные, так как среди них я узнал королей Фейднира и Бастиана с супругами, герцога Болдрика Иркумийского, а также многих губернаторов.

Все дамы сидели в креслах, а их кавалеры стояли подле них независимо от чина. Меня особенно порадовало то, что в этом зале присутствовала не одна только Ралейн, но и жены всех моих галанских друзей и знакомых, как и то, что простые матросы, караванщики и охотники стояли вперемешку с важными вельможами и те шепотом расспрашивали их обо мне. В глазах сильных мира сего я легко читал если не восхищение, то искреннее уважение к себе, Нэксу и Бэкси. Правда, стоит отметить то, что на мою мамочку Бэкси все галанцы смотрели ещё и с вожделением во взгляде, уж очень она была хороша собой. Их даже не смущало то, что она была представлена здесь в виде существа искусственной расы. Впрочем, тело Бэкси было столь совершенным и так точно повторяло анатомию человека, что с ней запросто можно было переспать, но я в жизни никогда не слышал ни о чём таком.

Как только узел был завязан, Нэкс подал Бэкси один конец шнура и они встали друг перед другом, натянув его поперёк ковровой дорожки. С этой минуты всё, что находилось с моей стороны я мог считать территорией своего клана, а вот за домашним узлом находилась вотчина Сорквика, поэтому я пошел к этой разграничительной линии совершенно спокойно и даже беспечно. Я улыбался направо и налево, махал рукой знакомым парням и вежливо кланялся женщинам. Все подбадривали меня весёлыми криками и желали мне удачи и чем ближе подходил я к домашнему узлу клана, тем сильнее охватывало меня волнение. Разумеется, это нельзя было назвать испугом. Просто только сейчас я понял, что мне посчастливилось совершить на Галане.

Подойдя к Нэксу и Бэкси, я опустился на одно колено и сцепил пальцы в замок сыновней любви и преданности своим посаженным родителям и клану, родившему и вырастившему меня, после чего поцеловал плоскую, узорную розетку домашнего узла Мерков из Горного Антала. Узел я развязал тремя точными, заученными на всю жизнь, движениями. Как только это было сделано, Нэкс и Бэкси повернулись лицом к императору Галана и моя мамочка тотчас принялась объяснять ему и всем присутствующим, что я делаю. А я, тем временем, сделал три первых, широких и решительных шага к своему счастью, чтобы снова встать на одно колено и сцепить пальцы рук в замок своей покорности Великой Матери Льдов и склонить голову перед её величием. Затем я поклонился и сотворил ритуальный замок в знак своего почтения каждому из Трёх Небесных Лордов, потом отвесил поклон Варкену и его Великим Льдам.

Так, приближаясь к резному золоченому подиуму, на котором стояли четыре одинаковых трона, я поклонился Обелайру, прося его беречь всех галанцев, Галану, за его щедрость, и Трём Небесным Сёстрам по очереди, этим красавицам за то, что они делали ночи божественно красивыми, потом всему дому Роантидов и, наконец, императору Сорквику лично, всякий раз по новому переплетая пальцы. Если до этого я преклонял колено лишь секунд на пять, то перед правителем Галана я встал коленопреклонённо и замер на целую минуту, чтобы этот тип вволю насладился моим смиренным видом, гордость моя от этого нисколько не пострадала и будь в это время рядом со мной даже все архо моего клана, они встали бы перед ним точно так же. Как Сорквик, так и все собравшиеся в этом зале по достоинству оценили мои ухищрения и они были встречены благожелательным шепотом. Когда же он стих, я выпрямил спину и не разжимая замка величайшей просьбы, громко и отчётливо сказал императору:

— Ваше императорское величество, здесь стою я, Веридор Мерк из клана Мерков Антальских, младший сын Даймонда и Ларины Мерк, внук отца-хранителя клана и лорда-хранителя чести Варкена Баллианта Мерка. Стоя на коленях и сцепив пальцы в замок величайшей просьбы о милости, я прошу у вашего императорского величества разрешить мне сделать официальное варкенское предложение находящейся здесь девушке Руните Лиант и дать мне разрешение совершить с ней брачный полёт в небесах Галана, благословенных Великой Матерью Льдов, как только золотой Обелайр осветит его густые леса, благодатные поля и луга, щедрые озёра и реки.

С этими словами я снова склонил голову и замер, навострив уши и ожидая разрешения подняться и поцеловать руки своей возлюбленной. Сорквик не стал наслаждаться этим зрелищем слишком долго и сказал своим красивым баритоном:

— Встаньте, принц Веридор Антальский, внук благородного правителя Горного Антала. — То, что меня вот уже невесть сколько времени называли принцем все, кому не лень, я считал до этой поры лишь формальностью, но Сорквик, похоже, так не считал, зато он счел возможным взять, да, и огорошить меня следующим заявлением — Однако, принц Веридор, здесь нет той, о ком вы говорите. Здесь нет девицы по имени Рунита Лиант.

Вот тут-то я и остолбенел, открыв рот и вытаращив глаза на этого типа. Меня даже не навела на правильную мысль ехидная ухмылка, мелькнувшая на роже Сорквика и то, что он заботливо накрыл своей лапищей руку Руниты, а та вся так и зарделась от его слов. Взгляд мой упёрся в бесстрастную физиономию этого типа и я похолодел от ужаса, думая о том, что его императорское величество решил всё переиграть. Кровь отхлынула от моего лица и люди впервые увидели меня бледным. Наконец, губы Сорквика снова дрогнули в улыбке и он поинтересовался у меня:

— Принц, здесь, подле меня, находится моя приёмная дочь, принцесса Рунита, графиня фрай-Роантир, может быть вы имеете в виду её? Насколько мне это известно, она испытывает к вам очень глубокие чувства и собирается совершить с вами какой-то брачный полёт. Право же, хотя это и внове для Галана, я не вижу в том ничего плохого и, пожалуй, отдам свою дочь вам в жены, принц Веридор Антальский.

А вот такого развития событий не ожидали ни Бэкси, ни Нэкс, ни, уж, тем более, я и слова Сорквика прозвучали в моих ушах громовым набатом. Бэкси, помолчав секунды три, вдруг, заверещала в моём ухе, приказывая мне немедленно принести Сорквику клятву верности, но тут она просчиталась. Уж о том, как нужно было поступать в тех случаях, когда кто-то очень благородный, мудрый и смелый хочет породниться с его кланом, отдавая ему свою дочь в жены, каждый варкенец знал смолоду. Первым делом я достал из складок своей туники клятвенный кинжал с темляком в виде сокола-чара и ножнами черного лака, украшенными серебряными иероглифами. Обнажив тридцатисантиметровой длины фиолетовый клинок, я сцепил вокруг него пальцы в замке клятвы верности и вечной преданности союзному клану, поднял руки на уровень груди и произнёс громко, отчётливо и торжественно:

— Ваше императорское величество, стоя здесь, в этом зале, на глазах у всех этих людей я, Веридор Мерк, трао из клана Мерков Антальских, клянусь в вечной преданности и верности дому Роантидов и вам лично. Своими устами я клянусь за каждого круда, трао и архо клана Мерков Антальских, клана из Большой Семёрки, а также за каждого круда, трао и архо всех тридцати двух союзных кланов Мерков из Горного Антала и заявляю о том, что отныне дом Роантидов и планета Галан, им возглавляемая, будет хранима всеми нами, как самая большая наша святыня. Да, будет эта клятва услышана Великой Материю Льдов и постигнет смерть каждого члена клана Мерков Антальских и каждого отца-хранителя наших союзных кланов, если хоть один из Мерков Антальских или кто-либо из наших союзных кланов предаст тебя, Сорквик Роантид или дом Роантидов. Нет силы, способной разорвать связь между Мерками и домом Роантидов, как и нет силы, способной растопить ледяные чертоги Матидейнахш. Аймо!

Произнеся клятву до конца, я встал, полоснул лезвием по правой ладони, сжал её в кулак, а затем стиснул окровавленными пальцами фиолетовый клинок и вложил его в ножны. В варкенский клятвенный кинжал помимо того, что его лезвие способно хранить на себе кровавый отпечаток, встроены ещё и две крохотные панорамные видеокамеры, так что в любой момент Сорквик сможет теперь предъявить доказательство того, что клан Мерков Антальских принёс ему клятву верности и теперь будет сражаться на его стороне до последней капли крови. Не знаю, рассказали ему об этом Нэкс и Бэкси или нет, но вид у него после моей клятвы был жутко довольный, а когда я встал и вручил ему кинжал, он обнажил клинок, посмотрел на алый след на его лезвии и такие же отпечатки моих пальцев, удовлетворенно кивнул головой, встал и ответил мне:

— Принц Веридор Антальский, я принимаю клятву верности клана Мерков из Горного Антала и их союзников. Отныне Галан является для всех вас родным домом и пусть между нами будут нерушимы узы братства и вечной дружбы.

Сказав это, он жестом попросил Руниту встать, а меня подняться к ним на подиум, где и вложил её руку в мою. Первыми нас поздравили Теффи и Ларкид, причем сделали это самым скабрезным образом. Старшенький принц тотчас отпустил шуточку на счёт ракетного топлива, посоветовал мне залить его не в глотку, а ещё кое-куда для увеличения скорости, а младшенький, покраснев от смущения, предложил Руните взять в полёт свой крохотный голографический проектор-брелок, который не раз выручал его в сражениях с игрушечными солдатами, показывая им его копии, чтобы я тоже поломал себе голову, выбирая из дюжины невест настоящую. Ну, это были пока ещё только цветочки, так как благодаря Нэксу и Бэкси уже все в этом зале знали то, как им нужно напутствовать варкенского трао, решившего сделать своей жене настоящее варкенское предложение, а именно, замучить его до полусмерти всяческими непристойностями.

Сорквик турнул Ларкида с постамента, похлопал меня по плечу и все наши гости возбуждённо загудели, дамы, радостно улыбаясь, встали с кресел и к нам направилась первая супружеская пара, король Бастиан вместе с королевой Сиринеллой и принцем Гарендиром, который смотрел на меня с какой-то непонятной улыбкой. Вот от этого-то кряжистого, могучего кируфца я и выслушал первую порцию настоящей галанской похабени, но самое главное было то, что император благосклонно кивал ему головой, полностью развязало языки этой нарядно одетой публики. Уверен, в этом зале со времён строительство дворца ещё ни разу не было произнесено столько непристойностей, сколько её высказали в мой адрес в следующие три с лишним часа. Хорошо было хотя бы то, что Игнес, регулировавший движение, давал каждому острослову не более тридцати секунд и вот что удивительно, с каждой новой шуточкой, с каждым солёным словцом я чувствовал себя всё лучше, раскованнее и веселее и меня охватывал невероятный азарт.

Хотя все остроты и направлялись исключительно в мой адрес, а Руните гости давали всё больше практические советы по части управления мною, моя жена испытывала вместе со мной точно такой же подъём. Она радостно улыбалась, протягивала руки мужчинам для поцелуев и целовалась со всеми женщинами и девушками, подходящими к ней. Моя правая рука также одеревенела от крепких рукопожатий, а плечо грозило развалиться на куски от похлопываний. Наконец, все наши друзья вышли из зала в сад дворца и Теффи увёл Руниту от меня. Глядя ей вслед, я обессилено опустился на резной подиум и с облегчением вздохнул. Сорквик присел рядом и улыбнулся мне широкой, открытой и очень дружелюбной улыбкой, показывая мне тем самым, что он отныне будет отличным тестем. Толкнув его в хрустящий парчовый бок я спросил:

— Сорки, с чего это вы все решили, что я принц? У нас, на Варкене отродясь не было ни королей, ни вообще каких-либо правителей. У нас ведь даже нет государства и вместо власти полная анархия, а отец-хранитель клана это что-то вроде няньки пополам со счетоводом. Если ты попросишь какого-нибудь архо сказать тебе честно, хочет ли он занять место деда Баллианта, то он точно пошлёт тебя куда подальше.

Сорквик широко осклабился и спросил:

— А тебе что, совсем не нравится быть принцем, Верди?

Пожав плечами, я ответил:

— Ну, в общем-то работёнка не пыльная, не то что та, которая у меня сейчас, да, и люди встречаются очень интересные. Только знаешь, старина, я как-то не привык к тому, что люди смотрят на меня снизу вверх.

Он рассмеялся, хлопнул меня по плечу и сказал:

— Ничего, парень, привыкай. Теперь ты не только граф, но ещё и принц в придачу, я ведь усыновил Руниту полностью, со всеми правами наследования, а потому ты ещё и Великий князь заодно. — Хитро улыбнувшись, Сорки добавил — Сам понимаешь, Верди, я ведь не мог после всего этого сказать людям, что выдаю дочь замуж за какого-то там клансмена. К тому же из "Хроник Варкена" я узнал, что твой клан один из самых больших на планете и контролирует едва ли не одну пятую её часть, так что твоего деда Баллианта можно смело называть королём.

Я недовольно поцокал языком и проворчал:

— Сорки, я тебе не какой-то там клансмен, а трао из клана Мерков Антальских и мой клан не только хранит покой двух с половиной миллиардов варкенцев, но и является военной опорой почти ста сорока триллионов галактических круда на нескольких сотнях планет. Мерки ведь не зря входят в Большую Семёрку, это право даровано нам древними легендами моего мира, ведь мы ведём свой род от самого Антала, шестого мужа Матидейнахш. С сегодняшнего дня Сорки, тебе уже не грозит никакая опасность со стороны галактов. Теперь, когда Мерки Антальские стали союзниками дома Роантидов, тебе достаточно вывесить наш штандарт рядом со своим флагом и любой правитель-галакт трижды подумает прежде, чем досаждать тебе чем-либо. Сокол-чар Мерков это очень грозная пташка и может больно клюнуть. Чтобы не быть голословным, я советую тебе прочитать в "Хрониках клана" воспоминания Гордона Мерка, моего прапрадеда. В нём ты найдёшь для себя очень много интересного. Как то раз, ещё будучи совсем молодым архо, Гордон проходил службу по контракту на Ротлане. У него был под рукой всего один лёгкий крейсер и двадцать пять архо, таких же молодых, как и он сам. Так вот, в то время у Ротлана, а это пограничный мир, были кое-какие проблемы с тремя соседями, которые относились к другой Звёздной Федерации и, пользуясь своим явным численным превосходством в своём звёздном скоплении, решили оттяпать у ротланцев четыре с лишним дюжины безлюдных звёздных систем. План у них был очень простой, пока космическая эскадра этой бандитской коалиции будет держать Ротлан в блокаде, их исследовательские крейсера должны были сменить маяки и перекроить звёздные карты в свою пользу. Они просчитались только в одном, Ротлан успел запросить помощи у нашего клана и Гордон прибыл на неделю раньше, чем в эту звёздную систему сунулись вояки с Крайны, Монглинии и Тастума. Не смотря на то, что коалиционная эскадра насчитывала двести семьдесят шесть боевых космических кораблей, самый маленький из которых был раз в десять больше нашего "Забияки", её командующий, космос-адмирал Молгожан, счёл силы слишком неравными и поспешил ретироваться. Поскольку у него в кармане уже лежало разрешение военного инспектора на блокаду, то мой прапрадед тут же бросился вдогонку. Эти типы бросились врассыпную, но после трёх дней погони Гордону удалось-таки взять на абордаж и захватить восемь тяжелых крейсеров противника и один десантный транспорт, на борту которого находилось три полных дивизии космодесанта. Такие вот дела, Сорки, а ты говоришь, что не хотел выдавать свою дочь за какого-то там клансмена. Хотя я и изгнан с Варкена решением шести лордов-хранителей чести, это вовсе не мешает мне ходить с гордо поднятой головой.

Император с важным видом кивнул и спросил:

— Надеюсь, что когда настало время твой прапрадед Гордон Мерк стал королём Горного Антала?

Я улыбнулся и пробормотал в ответ:

— Нет, Сорки, когда его выдвинули на эту должность, он мигом свинтил на самую дальнюю ферму и чистил там стойла от навоза до тех пор, пока в его старшем брате не проснулась совесть и тот не согласился взвалить на себя это бремя. Да, он и сейчас предпочитает жить в деревне, а не в Веридорланге.

Император Галана покрутил головой и сказал:

— Удивительный же мир этот твой Варкен, если там даже такие герои не стремятся к власти. — Улыбнувшись, он добавил весёлым голосом — Ну, что же, в таком случае я был полностью прав, называя тебя принцем, Верди. Думаю, что в тот день, когда ты вернёшься в свой мир, твои собратья тотчас попросят тебя стать отцом-хранителем клана и моя дочь станет, наконец, королевой. — Немного помолчав, он спросил — Верди, я только одного не могу понять, как же это получается, вы, Мерки, входите в состав Большой Семёрки и при этом вынуждены заключать с правителями галактов военные контракты для того, чтобы воевать вместо них? Почему так происходит? Ведь вы, как я это понял из "Хроник клана", вовсе не так уж и бедны. Хотя я и не экономист по образованию, последний финансовый отчёт прямо говорит о том, что ваш клан достаточно богат.

Вот тут Сорквик задел меня за живое, ведь как раз в это самое время я тоже из техников-эксплуатационщиков переквалифицировался в экономисты и финансовые менеджеры, готовя в тайне от всех план развития Галана на ближайшие двадцать пять лет, а потому тут же с жаром принялся объяснять ему:

— А чего ты ещё ждал от Варкена, Сорки? Представь себе планету, которая вдвое больше твоей, добрых четыре пятых которой покрыто ледяным крошевом, а всё остальное это вулканы и гейзеры. Это и есть мой Варкен. А теперь добавь к этому примерно сорок землетрясений в час, весьма прохладный климат, триста с лишним тысяч островов, лежащих по обе стороны от экватора и на нём самом, на каждом из которых обосновался отдельный клан, да, вдобавок ко всему, наш жуткий характер, из-за которого почти двадцать миллиардов человек даже во сне не хотят подчиняться кому-либо, кроме старших членов своей семьи. Варкен беден полезными ископаемыми, их там просто нет, в нашей звёздной системе есть три огромных светила, но толку от них мало, и среди всего этого небесного безобразия помимо Варкена наличествует всего лишь одна единственная планета, да, и то это безжизненный Ракон, с которого также нечего взять, кроме неприятностей. К тому же мой мир находится в самой густонаселённой части галактики и наши соседи расхватали все рудничные звёздные системы ещё тогда, когда нас и в помине не было. Из-за всего этого мы вынуждены импортировать почти семьдесят процентов продуктов питания и фуража для своих домашних животных, а вот экспортировать нам практически нечего, кроме своей сенсетивной силы. Зато мы лучшие в галактике воины-сенсетивы и с нами не рискуют связываться даже руссийцы, а ведь это самая древняя и могущественная планета во всём Галактическом Союзе. Если бы не стремление галактов во что бы то ни стало заполучить себе на службу два-три десятка архо, то нам пришлось бы очень туго, а так мы весьма неплохо сводим концы с концами.

Сорквик хитро улыбнулся и спросил:

— Верди, но раз вы, варкенцы, представляете из себя такую грозную военную силу, да, к тому же ещё и являетесь людьми бесконечно благородными и преданными клятве, данной вами, то не случится ли так, что когда-нибудь очень хитрый и богатый правитель возьмёт и наймёт к себе на службу столько варкенцев, что они положат к его ногам всю галактику?

Я сразу же понял, что император Галана задал мне этот вопрос не случайно и потому поторопился охладить его пыл:

— Этому не бывать, Сорки. Во-первых, все кланы Варкена постоянно враждуют между собой. Это у нас такой национальный вид спорта, который вы называете точно таким же образом, как и все остальные галакты, — вендетта. Правда, наши вендетты длятся десятками тысяч лет, а потому ни одному хитрожопому правителю никогда не удастся собрать хотя бы по одному архо из каждого клана. Это просто исключено. Ну, а во-вторых, мы все поголовно подчиняемся кодексу "Габарх-круда", согласно которого наш долг служить всем галактическим круда без исключения. Поэтому наши военные отряды нужно рассматривать скорее как полевую жандармерию, призванную утихомирить всяких там вояк, нежели как головорезов, готовых воевать с кем угодно. Если кто-то пытается обмануть нас и хитростью заставить участвовать в агрессии против ни в чём не повинных круда, то таких засранцев ждут крупные неприятности. Командир военного отряда немедленно, даже не связываясь со своим кланом, расторгнет контракт и смоет с себя позор тем, что примет крейг, это такой варкенский яд, от которого человек умирает в жутких муках в течение добрых семидесяти дней и тут бессилен любой реаниматор. Но главная хитрость тут заключается в том, что крейга придётся хлебнуть и тем ребятам, которые решили провернуть такую афёру, а этот яд, вдобавок ко всему, отличается от всех других ядов ещё и тем, что память к тебе после реаниматора вернётся не через два-три месяца, а лет эдак через пятьдесят. Вот и подумай теперь, Сорки, стоит ли галактическим правителям связываться с такими психами, как мы, варкенцы. Нас нанимают только для того, чтобы отбиться от врага, ведь мы воюем отчаянно и никогда не сдаём поля боя. — Увидев в глазах императора невысказанный вопрос, я добавил — Ну, а если кто-то отстаивает свои попранные права и нанимает для этого варкенцев, то в том случае, если в армии нашего противника, вдруг, появляется точно такой же отряд варкенцев, пусть даже из враждебного клана, то войны точно не будет. Наши яганы отличные дипломаты, они всегда сумеют найти выход из любой ситуации и заставят примириться даже самых лютых и непримиримых врагов. Мы не любим войны, Сорки, да, к тому же, за пределами Варкена забываем все междоусобные распри и, поверь, во всей галактике нет людей дружнее варкенцев. Для нас прийти на помощь друг к другу это святой долг, хотя после этого, на Варкене, любой архо запросто может быть убитым недавно спасённым им кровником. — Видя то, как насупился Сорквик, я поспешил его успокоить — Ну, тут уже ничего не поделаешь, старина, око за око, зуб за зуб и в конце концов галактические круда дали нам реаниматор, а потому мы, как ни стараемся, так и не смогли перебить друг друга. А вообще-то войны в галактике совсем не те, что были когда-то на Галане в глубокой древности. Хотя люди и воюют друг с другом по целой тысячи самых разных причин, прежде, чем один военачальник двинет дивизии космического десанта против другого, ему или правителю его мира придётся с бумагами в руках доказать военному инспектору Галактического Союза что он имеет все основания для объявления войны и в состоянии вести её по всем правилам, соблюдая, так сказать, технику безопасности.

Пока мы разговаривали, слуги бесшумно вынесли из огромного овального зала всё лишнее и быстро установили в нём множество пиршественных столов, чтобы наши гости сумели как следует выпить и закусить. Был поставлен стол и поблизости от подиума, на котором мы сидели, а это означало то, что для меня настала пора сматываться из дворца. Первый день варкенского свадебного пира проходит без жениха и главной фигурой на нём является невеста. Поскольку слуги императора стояли неподалёку и не смели побеспокоить нас, я тотчас переменил тему разговора и попросил Сорквика о самом главном:

— Сорки, у тебя найдётся для меня кусок ненужной земли километров пятьдесят в поперечнике и примерно в тысяче или чуть более километрах от Роанта? Только такой, который никому и даром не нужен.

Прикусив нижнюю губу точно так же, как это обычно делал в минуты задумчивости Тефалд, он ответил:

— Верди, в восьмистах километрах к югу от этих мест находится мой охотничий заповедник. Там никто не живёт. Изумительные места, я лет двадцать там уже не был. Надеюсь, он тебя устроит? Этот участок будет даже побольше, чем ты просишь и там тебя никто не побеспокоит.

Я прекрасно знал о каком заповеднике идёт речь и потому немедленно замахал руками и воскликнул:

— О, нет, только не этот райский уголок! Что ты, старина, к нему я даже и на сто километров не приближусь в своём брачном полёте. Мне для него нужно что-нибудь отвратное, какая-нибудь пустыня с уродливыми скалами, на худой конец бескрайняя вонючая топь, ведь наш брачный полёт будет сопровождать небольшой, но очень бурный катаклизм с огненными бурями, смерчами и гигантскими молниями. Эдак от твоего заповедника одни головёшки останутся.

Высказывая Сорквику свою просьбу, я имел ввиду одно конкретное место, называемое на Галане Долиной Смерти и она-то как раз и лежала в тысяче с лишним километрах к востоку от Роанта. На всей планете было не сыскать более гиблого места и именно над этой пустыней я и хотел совершить свой брачный полёт с Рунитой.

Император понимающе кивнул головой и сказал:

— Раз так, Верди, то тогда тебе следует лететь на восток, к Долине Смерти. Только учти, это огромное пустынное плато и там из-под земли выбиваются ядовитые гейзеры. Прямо и не знаю, что мне и делать с этим адским наследием доисторических времён. Надеюсь, жизнь Руниты будет вне опасности?

Скромно улыбнувшись я успокоил его:

— Разумеется, Сорки, я ведь не сумасшедший, чтобы обрести на Галане счастье и тут же взять и всё разрушить своими собственными руками. Кстати, о Долине Смерти ты можешь больше не беспокоиться. После нашего полёта она полностью преобразится. Когда-то там был огромный вулкан с кратером диаметром в сто семь километров. Гордись, старина, твой вулкан включён во все справочники по планетографии галактики и когда я его продезинфицирую, учителя будут возить туда детишек на экскурсии. Населённых пунктов там поблизости нет и я думаю, что не доставлю никому беспокойства, разве что наведу шума, да, грохота, но никаких разрушений точно не будет. Обещаю.

Мой друг удивлённо поднял на меня глаза и проговорил:

— О, звёзды, что же вы за народ такой, варкенцы, раз даже из брачного полёта способны устроить целый вселенский катаклизм? Послушай, Верди, а что это такое вообще? Неужели Айри не шутил, когда сравнивал тебя с самцом пайпары? Что-то мне в это не очень верится, ведь не станешь же ты уподобляться этой глупой, крикливой птице.

Я громко рассмеялся и воскликнул, хлопая себя по коленям обеими руками:

— Именно это я и собираюсь сделать завтра поутру, Сорки, только в отличие от самца пайпары я буду не вопить во всё горло, а начну крушить в Долине Смерти скалы и изливать на неё целое море пирокинетического огня. И чем сильнее я буду любить твою дочь, тем большие разрушения я нанесу этому вулканическому плато. Но ты не волнуйся, папуля, все разрушения будут тебе полностью компенсированы и твоя казна изрядно пополнится звонким золотом. Ну, а потом в твоём присутствии Рунита заплетёт мои волосы в сотни косичек стоя на огромной льдине Галанардиза и от того, сколько именно косичек она заплетёт, будет зависеть моё положение в клане. У нас на Варкене мужчина, который ещё не сделал своей жене варкенского предложения и не совершил с ней брачный полёт, считается чуть ли не ребёнком даже в том случае, если ему перевалило за триста лет. Даже неженатые трао имеют больше прав и свобод, чем такие типы. Вот такие мы чумовые люди, Сорки, и мы никогда не переменимся.

Император покрутил головой и восхищённо прошептал:

— О, великие звёзды, вы действительно все там чокнутые. Черт возьми, как же мне хочется посетить твой Варкен, Веридор Мерк. Похоже, именно там я и увижу всё то, о чём мечтаю с самого раннего детства, — мир сказочных благородных рыцарей и прекрасных дам. Да, и на твой брачный полёт я тоже посмотрел бы с большим удовольствием, хотя я и не любитель подсматривать за влюблёнными в щёлочку.

Ну, что же, поскольку мой тестюшка сам сказал мне об этом, то я тотчас воспользовался удобным случаем и немедленно предложил ему с вежливой улыбкой:

— Ваше императорское величество, вы окажете мне огромную честь, если подниметесь в воздух на "Молнии Варкена" и проследите за моим брачным полётом. — Сорквик из-за такой резкой перемены тона посмотрел на меня с подозрением и я поторопился сказать ему — Сорки, дружище, ты можешь взять с собой на борт "Молнии" сколько угодно зрителей и показать им, на что способен один единственный варкенец. Так что пусть они потом сами подсчитают на что способны добрых четверть миллиарда полоумных архо из клана Мерков Антальских. Только давай сразу договоримся, после моего брачного полёта ты будешь делать вид, что ничего не видел. Понимаешь, старина, это будет частью свадебного ритуала.

Император Галана кивнул головой и вполголоса сказал, поднимаясь на ноги:

— Понимаю, Верди, Бэкси рассказывала мне недавно, как серьёзно вы, варкенцы, относитесь ко всяким ритуалам.

Пожимая ему руку, я ответил с улыбкой:

— Спасибо, Сорки, и позволь мне заметить, по-моему Галан уже очень скоро станет таким, каким ты мечтаешь его видеть, но об этом мы с тобой ещё поговорим.

Императорский дворец я покинул телепортом, сразу же отправившись на борт "Молнии", покрыв тем самым расстояние в двести восемьдесят шесть километров по прямой. Такого длинного телепорта я ещё никогда не делал. Хотя я и являлся весьма мощным сенсетивом даже по варкенским меркам, телепорт был моим самым слабым местом. Ну, не умел я до той поры прыгать так же, как все нормальные люди, тысяч на пять, семь километров. Вечно моё сверхзрение барахлило на широких углах и дальних расстояниях, словно неисправный электронный увеличитель. Теперь же я чувствовал, что смогу сигануть аж на другую сторону Галана, а то и прямиком на Сиринеллу, самую дальнюю и роскошную луну этой планеты. Что же, это лишний раз убедило меня в том, что трао это ещё даже не человек, а только обещание им стать в будущем.

После того, как я получил разрешение на брачный полёт, моя душа пела от радости. Тело моё было переполнено энергией, как новенькая импульсная батарея бластера и от избытка чувств я жахнул в ночное небо несколькими плазменными разрядами, примерно на пять-шесть мегатонн каждый, которые вспыхнули высоко в стратосфере огромными, белоснежными ролинами и медленно растаяли, вызвав яркие сполохи полярного сияния. Тем самым я только подтвердил своё старинное прозвище, — Термоядерный Джо, которое мне дали в отряде солдат-наемников Железного Рена Калвиша. Да, пирокинетиком я всегда был очень мощным и, главное, шустрым.

Показав галанцам свою готовность к брачному полёту я подошел к охранному камню своей варкенской каюты. Там уже всё было готово к специальной церемонии, которую, увы, мне предстояло пройти в одиночестве. На Варкене жених готовится к брачному полёту в окружении шести самых близких своих друзей, — он как бы изображает из себя одного из семи мужей Матидейнахш, ну, а его друзья играют роль остальных шестерых и всё время бьют в ритуальные барабаны-годо. Нэкс и Микки спаивали народ на ночном свадебном пиру, как и полагалось посаженному отцу, Нейзер находился в Мо у Марины и потому я очень удивился, когда услышал приглушенный барабанный рокот и характерные свадебные ритмы. Похоже, что Нэкс и Бэкси сделали мне ещё один подарок.

С замирающим сердцем я прошел в ратан и чуть не заплакал от радости и счастья, — там меня ожидали мои самые лучшие и преданные друзья, одетые варкенскими годойонами: улыбающийся папаша Рендлю, — могучий великан с обнаженным терракотовым торсом и волосатой, словно плед, грудью; дружище Равалтан Макс, — аристократически утончённый не смотря на дикий варкенский наряд, — голый верх, широкий кожаный пояс с серебряными украшениями и кривыми барабанными палочками-ойтонами, широченные штаны-годолайтары из мягкой ткани и сапжки; весёлый бородач Джимми Хансен, широкий, словно галанский комод; огненно рыжий, веселый и никогда не унывающий бедолага Сэл Хазари; белобрысая мидорская язва Нейзер Олс и, наконец, коренастый крепыш с жгуче-карими глазами Калвин Норд из клана Нордов Мединских. Все они стояли полукругом перед буаном, улыбались мне и виртуозно выстукивали на шестигранных барабанах-годо, висящих у них на боку, весёлую, искромётную свадебную мелодию. Ах, как же мне было жаль, что это были всего лишь их голографические изображения.

Я встал перед своими друзьями на одно колено и сцепил пальцы рук в замок искренней благодарности другу, а они радостно закивали головами мне в ответ и принялись исполнять свадебный танец, делая это просто мастерски. Вместе со своими танцующими друзьями я направился на Мужскую половину своей варкенской каюты. Может быть именно потому, что друзья жениха должны, танцуя и стуча в барабаны-годо, сопровождать его во время подготовки к брачному полёту везде, в варкенских жилищах так много свободного пространства, а вся мебель стоит только вдоль стен. В противном случае Железному Рену Калвишу, этому огромному, кряжистому великану, было бы просто негде повернуться.

Выходя из ратана я обратил внимание на то, что буквально все двери и дверцы украшали ритуальные свадебные узлы из белых шнуров, сплетённых из глита, самого непрочного варкенского материала. Все эти ажурные белоснежные розетки символизировали девственность нашей Матидейнахш и, разумеется, моей Руниты, которая сегодня являла её собой. Поэтому, для начала я тщательно обследовал ратан и под барабанный бой разорвал каждый ритуальный узел. Мои друзья при этом вовсю подшучивали надо мной и всякий раз я слышал голос каждого из своих друзей, да, и шуточки полностью соответствовали их характеру. Старина Рав, признанный знаток Варкена, говорил по-варкенски слегка нараспев и с характерным антальским выговором, Сэл, как всегда, был неподражаемо остроумен, а Нейз, этот хулиган и ёрник, оставался верен себе и вовсю потешался надо мной.

Я прошел в свой трёхкомнатный даган, так по-варкенски называется отдельный жилой блок, вошел в спальную и принялся не спеша раздеваться. Калвин, не переставая стучать в барабан-годо, тотчас высыпал на мой узкий топчан пару пригоршней колючих шариков керлапа, напоминая тем самым мне о том, что отныне моё холостяцкое ложе отныне будет уже не таким удобным, как ранее, ведь отныне в моей варкенской каюте имелась роскошная Женская половина с огромной кроватью, покрытой синей шкурой. Заодно Винни, внутри которого, явно, был спрятан монитор с голографическим проектором, в контейнере которого имелись не только плоды керлапа, выразил своё сомнение в том, что я смогу сделать так, что Рунита захочет меня видеть в своей спальной каждую ночь. Джимми Хансен, прозванный за свой бешеный нрав Гризли, весёлым голосом немедленно заявил:

— Да, Хитрюга, такое тебе точно будет не под силу, а потому воспользуйся-ка ты этой штукой! С ней ты если и не доставишь Руните удовольствие, то хотя бы насмешишь её.

С этими словами вольный торговец Джимми Хансен бросил мне в руки одну из тех штучек, которые изготавливают у них на Мерканте, — пластиковую насадку на член, сделанную в виде головы клоуна. Все шестеро дружно заржали и я тоже чуть не рассмеялся, но мне нужно было хранить серьезный и невозмутимый вид. Поймав подарок, который мне непременно сделал бы Хансен Гризли, я положил его на топчан, приколол на красный нос клоуна шарик керлапа и принялся снимать с себя мягкую варкенскую броню За это Нейзер радушно улыбнулся мне и сказал насмешливым тоном:

— Ну, если ты считаешь, что Руните не понравится клоун Джимми, то может быть ты сможешь заинтересовать её этим?

Нейз, не переставая барабанить пальцами и кривой палкой колотушкой по ярко-алой мембране, ловко бросил мне в руки небольшую статуэтку сокола-чара, с которой я должен буду поутру войти в спальную Руниты. Нэкс изготовил для меня из серебра свадебную статуэтку-тотем в полном соответствии с традициями моего клана. Скальный сокол-чар с широко распахнутыми крыльями был, словно бы готов вот-вот взлететь в небо. Глаза птицы, сделанные из двух крохотных огневиков, горели, как живые, каждое пёрышко вибрировало и я просто-таки слышал гортанный клёкот, вырывающийся из полураскрытого клюва сокола. Такой изумительной статуэтки я ещё ни разу не встречал, хотя Горный Антал всегда славился своими ювелирами. Поклонившись изображению сокола, подаренное мне виртуальным Нейзером, я прижал статуэтку к груди и пошел прямо к шлюзу, ведущему в мой варкенский садик, крохотный уголок живого Варкена, который я перенёс на "Молнию" с "Жулика".

Этот небольшой садик, площадью всего в триста квадратных метров, обошелся мне в огромную сумму денег, так как посылки моих родственников разыскивали меня порой по три-четыре года и поэтому подарки моей семьи становились просто золотыми. Зато это был самый настоящий уголок живой природы моего Горного Антала, а под гранитной стеной стояла здоровенная глыба льда, из-под которой стекал в крохотный бассейн тонкий ручеёк. Здесь буквально всё, каждый камень, земля и растения, воздух, лёд и вода были настоящими, варкенскими и в этот садик я обычно приходил для того, чтобы отдохнуть душой от суеты и всех хлопот жизни галактов. Лишь изредка я позволял себе роскошь выпить несколько глотков бесценной влаги своего родного мира, но сегодня, в эту волшебную ночь, намеревался пойти на расточительность и совершить ритуальное омовение в талой ледниковой воде.

Изображения моих лучших друзей сделались сосредоточенными и молчаливыми, а рокот барабанов-годо более торжественным и ритмичным. Под громкие звуки годо я подошел к широкой, массивной глыбе красноватого гранита, на которой лежал кусок льда, толщиной в добрых пятнадцать метров, взобрался на широкий бортик бассейна и, пустив статуэтку лететь по воздуху, поставил её в небольшую нишу, высеченную в камне. На плоской глыбе гранита, в котором вода вымыла за миллионы лет выемку глубиной метра в полтора, уже лежали варкенские банные принадлежности. Мои друзья быстро расселись перед бассейном полукругом, а я присел на край бассейна.

После знойного Галана мне была приятна прохлада варкенского лета, а воздух Варкена, напоенный терпкими запахами можжевельника, ледового кипариса и кедра, был просто упоительным. Температура в садике была точь-в-точь такая же, как в погожий день Трёх Лордов в разгар лета, — то есть шестнадцать градусов по стандартной шкале. Красный, Голубой и Золотой Лорды виднелись в невысоком, искусственном синевато-розовом с золотистым свечением небе огненного горящей золотой монеткой и двумя яркими бусинками, голубовато-белой и рубиновой. В такой денёк приятно сбросить с себя одежду и залезть в реку.

Последней я снял с головы заколку-трао и бросил её в бассейн, чтобы она лежала в нём до тех времён, пока у меня не появится наследник, ведь этот крохотный водоём был для меня ещё и святым источником моего маленького космического хольда. Моя долгая-долгая юность уходила в небытие, но мне было приятно осознавать, что все эти годы я прожил не зря и, зачастую, совершал поступки, вполне достойные архо, которые таковыми и признавались не только воинами-архо из других кланов, но даже и моим дедом. Хотя я ещё не прочитал ни одного наврайтара, моё имя уже не раз упоминалось не только в "Хрониках клана", но даже и в "Хрониках Варкена", а мои смелые и решительные действия сделали клан Демиров с острова Жаркий Вельд и клан Адонов Неустрашимых из Высокого Милота союзниками Мерков Антальских. Мне посчастливилось спасти в бою жизни троих архо из клана Демиров и за бешеные бабки продать трофейный транспортник с грузом терзия, принадлежащий Адонам.

Из наврайтара Бендена Адона, ягана военного отряда клана Адонов, все варкенцы теперь могли узнать о том, что Верди Мерк неплохо разбирается в вольной торговле и всегда знает, кому и что можно продать по самой высокой цене. Ну, что же, для варкенцев успехи такого рода тоже являются отличной рекомендацией, особенно в том случае, если ты врываешься к ягану с дикими воплями, обзываешь его идиотом и чуть ли не силой заставляешь изменить курс его космического корабля. Правда, нам с Бенди пришлось, заодно, прорывать блокаду на Корсе и буквально продираться на трёх кораблях сквозь заслон из сотен кораблей дейринцев, но зато мы поспели вовремя и корсийцы сумели с нашей помощью наклепать столько атакующих крейсеров, что дейринцы убрались из их звёздной системы не солоно хлебавши.

Сидя на гранитной глыбе я вспоминал о своих приключениях и радостно улыбался. Заставив с помощью телекинеза взлететь в воздух большой кипарисовый черпак, я набрал в него доверху воды и опрокинул её на себя. Рядом со мной стоял широкогорлый горшок из черного обсидиана, доверху наполненный экстрактом мыльного корня пополам с речным песком. Пусть это было и архаичное моющее средство, оно было для меня куда приятнее всяческих там моющих гелей, очищающих кремов и самых лучших сортов мыла. Запустив в этот горшок жесткую мочалку, свитую из волокон зарусы, я заставил её хорошенько пройтись по моей дублёной шкуре. Одновременно с этим я тщательно втирал другой мыльный раствор, содержащий кедровую эссенцию, в волосы. Вокруг порхали в воздухе ещё два небольших ковшика и поливали меня водой.

От моего разгоряченного тела поднимался лёгкий парок, мои друзья улыбались мне и стучали в барабаны-годо. Голографический Равалтан Макс, внезапно, подмигнул мне и запел старинную песню моего клана, рассказывающую о любовных подвигах моего далёкого предка Веридора Невинного, нашего самого великого героя и отца-хранителя клана Мерков Антальских, которого, честно говоря, следовало бы прозвать Греховодником за его семнадцать жен, три дюжины наложниц и ещё невесть сколько красавиц, которых он умыкнул у наших врагов и привёл в свой клан. Этот весёлый вертопрах жил за триста двадцать лет до того дня, когда с Варкена был снят темпоральный барьер, но уже тогда Мерки владели почти всем островом Антал и входили в Большую Семёрку, хотя наши враги и хотели превратить нас в раскалённую плазму. В том числе и за то, что их женщины сами уходили к Веридору Невинному.

Старина Рав, а точнее Бэкси, создавшая его образ, знала все куплеты этой озорной песенки, полной солёных шуточек и приколов. Не думаю, чтобы настоящий Равалтан Макс, будь он здесь, не пропел бы их все. Он был отличный парень и мы не один год воевали вместе, правда петь он, всё-таки, не умел в отличие от Джимми Хансена, но тот не знал по-варкенски ни слова, а потому было бы странно, если бы он, вдруг, спел для меня эту старинную песню. Под весёлый бой барабанов и звуки песни, я чисто начисто отдраил свою шкуру, ополоснулся водой и, подмигнув голографическому изображению своих друзей, бултыхнулся в бассейн, но вовсе не за тем, чтобы поплавать в нём. Чтобы окончательно привести свои мысли в полный порядок, в тот момент мне была нужна водная медитация, желательно достаточно продолжительная.

Водная медитация это мой самый любимый вид отдыха и расслабления после секса. Обычно она позволяет мне залечить самые тяжелые, смертельные для обычного человека, раны и даёт мне возможность видеть всё вокруг на многие тысячи километров. Эта уникальная техника медитирования доступна только нам, варкенцам, ведь мы можем дышать под водой точно так же, как и рыбы. Правда, только в состоянии транса водной медитации. Моё сверхзрение в такие часы становится особенно чувствительным и я обретаю способность видеть всё в цвете и не полупрозрачным, как обычно, а вполне натуральным. Свернувшись в позе эмбриона, я решительно вдохнул в себя чистую, прохладную воду и замер, медленно распуская вокруг себя поле телепатической локации.

Лёжа на дне бассейна, я видел, как в Мо, в большом доме стоящем на берегу моря, Нейзер и Марина лежат нагими в постели и о чём-то разговаривают. По ним было видно, что они недавно занимались любовью и их лица сияли от счастья и восторга. Нейз, жестикулируя, что-то рассказывал своей жене, а её глаза были широко распахнуты. Очаровательное личико галанской красавицы выражало удивление и радость, а мой стажер, явно, был в ударе и рисовал в воздухе руками какие-то загогулины, иллюстрируя ими свой рассказ. Я видел, как во дворце Сорквика сидят за столами наши с Рунитой гости. Свадебный пир был устроен точно таким же образом, как мы с Рунитой и Нейзером делали это в Равеле, а потому не выглядел ни чопорным, ни напыщенным и, уж тем более, не был скучным.

Как раз в это время моя супруга обносила гостей своими свадебными дарами и выслушивала поздравления. Она подошла к Антору и Ралейн, сидящим за одним столом с Сорквиком. Жена её спасителя была очень пылкой особой не смотря на свой высокий рост, стать и аристократические черты лица, а потому немедленно обняла Руниту, усадила к себе на колени и на несколько мгновений крепко прижала к себе. Обе дочери Лоранов, юные красавицы примерно пятнадцати стандартных лет, тотчас принялись целовать мою возлюбленную с обеих сторон. Сияющий от счастья Антор, стоя чуть позади, утирал слёзы и улыбался. Потом Рунита подошла к Ягги Гонзеру и его жене, пожилой худощавой женщине, которая была лишь немного выше неё. Эта миниатюрная смуглолицая красавица с седеющими волосами, явно, держала бравого боцмана под каблуком и тоже выразила свои чувства очень бурно и непосредственно, — принялась с жаром целовать и обнимать Руниту.

Нэкс и Бэкси также ходили по залу и поздравляли моих друзей, решивших провести эту ночь за свадебным столом. На долю моей мамочки Бэкси выпало немало поцелуев и не только женских. Даже женатые мужчины и те обнимали и целовали её после того, как их жены выпускали эту сексапильную блондинку из своих рук. Зато Нэкс поступал куда проще, дамам он галантно целовал руки, а всем мужикам, не взирая на возраст, наливал в кубки выпивку самых редкостных галактических сортов, включая коктейль "Ракетное топливо".

Все мониторы Нэкса и Бэкси кроме шести тех, что находились рядом со мной, в ту ночь находились во дворце Сорквика и служили виночерпиями на этом свадебном пиру. Согласно варкенских поверий брачный полёт будет тем более удачным, чем веселее будет свадебный пир и чем больше на нём будет выпито спиртного. Поэтому на Варкене к свадебному столу звали в первую очередь самых могучих выпивох. Мои галанские друзья искренне желали нам с Рунитой всего самого наилучшего, а потому вино и коньяк, бренди и руссийская водка, а также самые разнообразные галанские вина, как впрочем и напитки покрепче, лились рекой.

Мне вспомнилась наша весёлая вечеринка в Равеле и мало-помалу водная медитация стала уводить меня в моё собственное прошлое. Едва ли не вся моя суетливая и довольно бестолковая жизнь промелькнула в моём сознании, словно в калейдоскопе, но различные воспоминания о друзьях и врагах, любовницах и деловых партнёрах не вызвали во мне ни раздражения, которое я частенько испытывал раньше, ни сожаления об упущенных возможностях. Наоборот, мне удалось найти в своём прошлом некую опору и я понял, что он во мне всё-таки есть, этот самый нравственный стержень, ведь переживая заново всё то, что со мной случилось, я почти не испытывал стыда за свои поступки. Ведь что ни говори, а я всегда поступал так, как мне это диктовало моё понимание традиций клана Мерков Антальских, моя совесть и моё воспитание, над которым потрудилось немало людей.

Нэкс и Бэкси знали меня, как облупленного, а потому не зря явили мне образы папаши Рендлю, моего главного учителя и Равалтана, который не только стал моим напарником в галактическом корпусе наемников на целых девять лет, но и нацелил меня на иную стезю, — вольную торговлю. Джимми Хансен тоже долгие годы был моим наставником и это он научил меня всегда быть предельно честным в этом нелёгком бизнесе, а Сэл Хазари вместе со своими партнёрами преподал уроки подлинного мужества, стоицизма и терпения. Но всё-таки самым первым моим учителем был друг моего детства, проведённого на яслях, — Калвин. Внезапно, понял я и то, что отныне уже никогда не забуду этого мидорского балбеса, разгильдяя, хулигана и пересмешника Нейзера Олса, так как на этого парня я мог положиться, как на себя самого.

Пролежав под водой около трёх часов, я с сожалением поднялся на поверхность, выдохнул из себя воду и сделал протяжный глубокий вдох. Из моей головы ушли все сомнения и пустое славословие, мелочные придирки и всякие глупые подозрения. Мысли мои стали предельно чёткими и ясными, а образы в сознании на удивление яркими и понятными, я был полностью готов к тому, чтобы перейти к самой длительной молитве за всю свою жизнь. Мне, наверное, стоит пояснить, что на Варкене нет религии, как таковой. Мы, варкенцы, хотя и почитаем Великую Мать Льдов, как создательницу всего сущего, а её сына, как спасителя человечества, не делаем из этого какого-то религиозного культа. У нас нет ни больших, ни маленьких храмов и мы не отмечаем никаких праздников, связанных с нашей Матидейнахш и её сыном Ейсису. И, уж, тем более, мы никого из предков не считаем святым, сколь славные подвиги он не совершил бы.

Вместо этого мы просто до последнего вздоха преданы Великой Матери Льдов и видим смысл жизни в служении ей посредством служения каждой женщине, каждому ребёнку и каждому круда Варкена и всей галактики. На Варкене чуть ли не в каждом парке или садике, иногда просто в укромном месте вы найдёте небольшую часовню-грот, внутри которой стоит на каменном алтаре черный обсидиановый крест, а перед ним горит негасимая лампада. Правда, такие кресты варкенцы стали ставить в своих часовнях только после того, когда произошло наше объединение с галактами и мы узнали о том, что существует Универсальная Церковь и что самое распространенноё божество в галактике это дева Мария. Поэтому и мы стали устанавливать в часовнях обсидиановые кресты, хотя мы все по-прежнему поклоняемся Великой Матери Льдов. Просто мы верим в то, что именно святой крест помогает нашим молитвам быстрее долетать до её сверкающих ледяных чертогах, затерянных в бездне Вселенной, а то и вовсе находящихся за пределами человеческого разумения.

Работая техником-эксплуатационщиком и, вообще, скитаясь по галактике, я много раз слышал, как обращаются с молитвой к Богу другие люди. Варкенцы делают это совсем по другому. Мы никогда не молим Великую Мать Льдов о чуде или какой-то милости, а просто благодарим её за всё то, что она нам даровала. Поэтому и я, пройдя к своей крохотной часовне, не стал просить Матидейнахш о чём-либо. Вместо этого я встал перед святым крестом на колени, закрыл глаза и телепатически обратился к ней с выражением благодарности за то, что она послала ко мне Руниту. Я рассказал матери всех женщин Вселенной о том, какое чудо её дочь, стараясь передать в своей телепатемме всё то, что я пережил за эти месяцы. Я благодарил Матидейнахш за то, что у моей Руниты такие удивительные глаза и за то, что она даровала ей изумительную фигуру и сделала её такой красавицей.

Ну, в общем, мне было за что возблагодарить Великую Мать Льдов. И поймите меня правильно, у меня действительно не возникло даже мысли о том, чтобы попросить нашу Матидейнахш ещё о чём-либо. Человеку незачем молить Бога о чуде и милостях к нему, если он сам не делает ничего для того, чтобы мир вокруг него изменился к лучшему, а сам он чего-то добился в жизни. Незачем человеку молить Бога и о том, чтобы он даровал ум, талант, силу, богатство или удачу. Если ты сам не стремишься к совершенству и гармонии, то разве может тебе помочь хоть кто-то, пусть это будет даже сам Господь Бог, создатель всего сущего. Чем ещё должна наделить меня Матидейнахш кроме того, что она мне уже дала и что я постоянно в себе развиваю и что я должен говорить ей, кроме слов благодарности?

Когда я вышел из часовни, моих голографических друзей в садике уже не было. Возле входа в Общую часть дома на камне лежала белая туника жениха, новенькая мягкая варкенская броня и небольшая золотая шкатулка, а рядом с валуном стояли сапожки, которые я стачал себе года два назад и ещё ни разу не надевал. Было без пяти шесть и Рунита уже вернулась на корабль. Не знаю, удалось ли ей поспать в эту ночь хотя бы час, но я простоял на коленях перед святым крестом до самого утра. Я открыл шкатулку и достал из неё небольшой цилиндр, изготовленный из агата, на торце которого поблёскивала овальная золотая метка, которую мне следовало перенести на свой лоб. Одетый в белую свадебную тунику, с татуировкой жениха на лбу и серебряным соколом-чаром в руках я вошел в Общее помещение, прошел в ратан, отвесил глубокий поклон варкенархору, после чего направился к дверям, ведущим на Женскую половину своего хольда.

На пюпитре рядом с шаром-идентификатором лежал маленький букетик из каменных фиалок, приглашение Руниты входить немедленно. Я положил ладонь на золотистый полированный шар и двери тотчас распахнулись. Мне не пришлось долго искать Руниту, она уже стояла в прихожей нагой, а вокруг неё громоздились груды подарков. О, как же она была прекрасна в этот момент! Обнаженная и благоухающая, она стояла среди множества цветов и ярких коробок, украшенных лентами, подобная богине, нимфе, фее или какому-то другому волшебному существу. Её совершенное тело, тёмно-золотое, с глубоким смугло-розовым оттенком, цветом было подобно заходящему Обелайру, глаза сверкали, а губы улыбались. Рунита шагнула ко мне навстречу и распахнула для меня свои объятья.

Замирая от восторга и восхищения я подошел к этой солнечной богине, такой знакомой и всё же бесконечно таинственной, робея, словно подросток перед первым поцелуем, и протянул ей статуэтку-тотем. Все слова, которые я хотел сказать своей возлюбленной, моментально вылетели у меня из головы. Рунита, дыша часто и взволнованно, взяла из моих рук серебряного сокола-чара, не гладя поставила его на какую-то коробку и обняла меня за шею. Мои одежды мигом слетели с меня и моё тело, словно бы пронзил плазменный разряд. Как только этот последний барьер между нашими телами исчез и они соприкоснулись, я совершенно потерял рассудок, чувство реальности и вообще пришел в неистовство.

Хотя руки мои ещё не успели обнять Руниту, из меня тотчас вырвался плазменный разряд просто чудовищной мощности, который я каким-то чудом умудрился телепортировать за пределы корабля и направить его вверх. Жадно целуя мой лицо, лоб, губы, глаза, Рунита обвила меня руками и ногами, сжала меня с невероятной страстью и какая-то мощная, непреодолимая сила стала увлекать нас вверх, поднимать к высокому сводчатому потолку, сложенному из резных брусьев. Вдоль моего позвоночника стала биться, пульсируя и набирая силу, неведомая мне доселе энергия. Тому, что произошло потом, я так до сих пор и не нашел никакого разумного объяснения, так и не поняв, что произошло. Плавно поднимаясь вверх, я до боли в суставах напрягал своё тело лишь слегка касаясь бёдер Руниты руками, а она извивалась всем телом обнимая и лаская меня, покрывая всё моё тело обжигающими пиро и телекинетическими поцелуями, от которых я чуть ли не сходил с ума.

Мы поднимались всё выше и выше к потолку, а я, словно бы оцепенел и не мог пошевелиться. Не останавливаясь ни на одно мгновение, двигаясь вверх всё быстрее и быстрее, мы сначала пронизали резную деревянную обшивку потолка, затем обрешетку из дубовых брусьев, толстые бериллиево-титановые плиты внутренней обшивки "Молнии", прошили насквозь детали рангоута и трубопроводы системы охлаждения корпуса, прочнейшую сталопластовую решетку силового каркаса и, наконец, прошли, словно нож сквозь тёплоё масло, через прочнейшие бесшовные, кристаллокерамитовые бронеплиты, — материал уплотнённый и напряженный мощными силовыми полями, способный выдерживать колоссальное давление и огромную температуру.

Всё это хозяйство мы пронзили точно так же, как иголка пронзает мягкую ткань. Вырвавшись наружу, мы стали стремительно подниматься в небо окруженные плазменными разрядами, взлетая всё выше и выше. Вскоре я почувствовал обжигающий холод, так как мы достигли стратосферы. Поскольку в мои планы не входило совершать брачный полёт в открытом космосе, я резко остановился и мы спикировали поближе к благодатной долине, лежащей за Роанлахскими горами. Мои руки и губы пришли, наконец, в движение и я с бешеной страстью принялся ласкать и целовать Руниту, направляясь в сторону Долины Смерти и с каждой секундой увеличивая скорость. Если несколькими минутами раньше один только я извергал пирокинетический огонь, то теперь мы делали это вдвоём, из-за чего летели разбрасывая вокруг себя толстые, ослепительные бело-голубые молнии, которые отчётливо выделялись на фоне золотистых плазменных шлейфов.

Ни я сам, ни моя божественная возлюбленная, мы оба не могли сдержаться и всё бы ничего, да, вот всё это пламенное хозяйство так и норовило направиться вниз, к земле, к мирным полям, золотым от созревающей пшеницы, ухоженным садам с их плодами и нарядным, симпатичным домикам. Поначалу мне удавалось всё контролировать, но для того, чтобы не наделать беды, я резко поднялся на высоту примерно шести километров и там отпустил Руниту и, повернув её лицом к планете, позволил лететь самостоятельно. Неконтролируемые выплески энергии тотчас прекратились, моя жена звонко и весело засмеялась и тотчас стала удирать от меня, широко раскинув руки, словно птица крылья.

Волосы Руниты, уложенные в замысловатую причёску, тут же разметало воздушным потоком и они вытянулись в длинные каштановые струи. Тело её выгнулось и напряглось, ноги были плотно сжаты и слегка подняты розовыми ступнями кверху, а обычно задорно-круглые и сексуально выпуклые ягодицы были так стиснуты, что по бокам появились овальные луночки и они вздёрнулись, ещё сильнее подчеркнув очаровательные, манящие к себе мои губы, ямочки на пояснице. От того, что тело её было выгнуто, словно лук, под ягодицами у Руниты появилась чёткая складочка, похожая на радостную улыбку. С громкими, азартными криками я погнался за этой хохочущей солнечной бестией, которая подзадоривала меня тем, что улетая слегка повиливала своим смеющимся задом.

Пока мы летели не вожделея друг к другу, всё было нормально и наши тела не выстреливали в разные стороны никаких электрических и плазменных разрядов. Рунита левитировала отменно и мчалась на скорости примерно в двести километров в час. Как только она пыталась лететь быстрее, воздушный поток тотчас начинал доставлять ей неприятности, поэтому я послал ей короткую обучающую телепатемму и быстро соткал впереди неё псевдосиловую защиту в виде аэродинамического обтекателя и нагрел воздух внутри этой капсулы до вполне комфортной температуры. Наша скорость моментально возросла чуть ли не до полутора тысяч километров в час, что устраивало меня куда больше, ведь до Долины Смерти было ещё лететь и лететь.

Однако, как только я проявил заботу о Руните, а она в ответ послала мне пиро и телекинетический поцелуй, мы оба тотчас отреагировали на это очередным залпом, но на этот раз он широким шлейфом ушел в небо. Это несколько отрезвило мою жену и она резко увеличила скорость, помчавшись не менее, чем на трёх звуковых, от чего я даже опешил. Распустив вокруг себя лёгкое, едва заметное поле телепатической локации, я увидел, что не смотря на отсутствие практики, она шла строго выдерживая курс, проложив узкий луч сверхзрения до самой Долины Смерти. Чтобы угнаться за ней, мне пришлось приложить весьма значительные усилия, а ведь я всегда был отличным левитатором и не раз выигрывал не только воздушные бои с флайерами противника, но и задавал трёпку десантным космоботам. Пожалуй, эдак из моей жены выйдет отличный сенсетив-коммандос.

Не прошло и четверти часа, как впереди показались остроконечные бурые скалы, окружавшие вулканическое плато сплошным частоколом. Рунита при виде их резко сбросила скорость, стала забирать вправо и легла в полёте на бок. Она летела метрах в пятидесяти впереди меня и я хорошо видел её смеющееся, сияющее от счастья лицо. Вот тут-то я и послал ей свой первый поцелуй, — горячий, влажный и страстный, нацелив его на ложбинку между грудей. Пронзающий и полный желания. Вместе с этим поцелуем из меня вырвался огромный шар золотисто-белой пирокинетической плазмы, имевший просто колоссальную мощность. Я не стал выбрасывать его в стратосферу телепортом, а лишь нацелил его в зенит с таким расчётом, чтобы он не угодил в Сиринеллу, сияющую на синем небосклоне Галана полированным серебряным диском.

Рядом с нами уже была Долина Смерти и когда я послал Руните второй поцелуй, состоящий из нескольких сотен страстных, обжигающих невидимых стрел, второй пирокинетический разряд я нацелил в кривой, черный зуб скалы, торчащей из здоровенного лавового наплыва и окутанный желтовато-сиреневым туманом. Сие безобразие взорвалось с оглушительным грохотом и было готово разлететься по всему вулканическому плато множеством осколков, но я прихлопнул куст разрыва, начавший вырастать на том месте, мощным телекинетическим ударом.

Страсть бурлила и кипела во мне, словно горячая вода вперемешку с перегретым паром в жерле гейзера. Наконец, я дал ей выплеснуться на Руниту и всю перевёл в целый тайфун поцелуев, ласк и нежных прикосновений. То, что при этом из меня стала извергаться, как из здоровенного вулкана, пирокинетическая энергия, похоже, от меня никак не зависело, имело до жути колоссальные масштабы и мигом превратило всё вулканическое плато в ревущий огненный ад. Мы летели по кругу примерно в трёх километрах от Долины Смерти и вот теперь-то она полностью оправдывала своё название. Не позавидовал бы я тому человеку, который отважился бы сунуться туда пусть даже и в сверхтяжелом боескафандре повышенной защиты, ведь я каким-то образом умудрился поднять температуру пирокинетической плазмы тысяч до ста градусов.

Изнывая от нахлынувших на неё ласк, Рунита быстро перевернулась на спину и, дрожа всем телом, протянула ко мне руки. Ноги моей небесной возлюбленной медленно согнулись в коленях и она плавно раскрылась для меня, словно раковина-жемчужница, словно цветок лунной орхидеи, а таз и живот её стали ритмично двигаться, призывая меня слиться с ней. Прежде, чем приблизиться к своей золотой, кареглазой Матидейнахш, я соткал для неё из воздуха и холодной пирокинетической плазмы синее ложе, такое же надёжное, как и наша новая громадная кровать на "Молнии Варкена", и только после этого возлёг на него и коснулся губами тела Руниты.

Наше взаимное желание, наконец, получило своё воплощение в физической близости и слияние наших тел, горячие объятья и страстные поцелуи породили уже не огненный тайфун, а прямо-таки какой-то катаклизм. Скалы, стоявшие по краям вулканического плато, срезало, словно острой бритвой, раскрошило в мелкий щебень и закрутило с бешеной скоростью. Изверженная недрами Галана каменная твердь содрогнулась и застонала от дикого напора пиро и телекинетической энергии. Какой-то крохотной частицей своего рассудка я помнил, что это место было смертельно опасным для людей, а потому направил эту энергию вниз, в глубины Галана, стремясь разрушить все каверны, накапливающие ядовитые газы и сломать те каналы, по которым они поднимались наверх.

Энергия была мне полностью подвластна, моё сверхзрение проникало в каменную толщу на многие сотни метров и потому уже через считанные минуты всё было кончено. Всю избыточную энергию, которая превратила очень в горячую плазму какую-то часть базальта и магмы, я аккуратно выбросил в открытый космос подальше от Галана. После этого мы летели по кругу на синем небесном ложе и занимались любовью почти точно так же, как мы делали это на шкуре синего барса. Ну, разве что с несколько большим энтузиазмом и просто невероятной выдумкой. Впрочем, огонька в топку мы поддавали по-прежнему и потому время от времени мне приходилось снова и снова выбрасывать плазменные протуберанцы в космос. Благо галанцы ещё не понаделали космических кораблей и мы поэтому не доставляли никому хлопот.

Хотя не так уж всё было и просто. Когда Рунита в очередной раз испытывала оргазм, её прорывало и она запускала в космос такие плазменные шары, что только держись. Ну, а во всём остальном наш брачный полёт проходил точно так же, как протекала почти каждая наша ночь. Мы могли бы заниматься любовью в небе и до полудня, но в какой-то момент Рунита посмотрела вниз и испуганно зажала рот ладошкой, сделав круглые глаза. Не то что бы её очень сильно испугала увиденная ею картина, — огромный, светящийся алым круг из раскалённого щебня и расплавленного песка, по которому то и дело пробегали огненные смерчи и от которого возносились высоко вверх толстенные, ветвистые шнуры электрических разрядов, просто ей сделалось немножечко стыдно за свою страсть и за то, что мы занимаемся любовью, можно сказать, у всех на виду, а потому она воскликнула:

— Дор, неужели это мы с тобой натворили? — Поцокав язычком, она добавила — Надеюсь, что мой отец не станет нас ругать за всё то, мы с тобой здесь устроили.

Я прижал её к груди и сказал:

— А я надеюсь на то, что Сорки останется доволен нашим брачным полётом, ведь за нами наблюдал не только он сам, но и все его пройдохи-губернаторы вместе с королями. — Посмотрев на то, во что превратилась Долина Смерти, — идеально ровную невысокую, круглую возвышенность, покрытую концентрическими бороздами, я добавил — Да, миленький у нас вышел стадиончик, теперь его можно будет засеять травой и устраивать на нём какие-нибудь торжественные мероприятия по воскресеньям и праздникам. Ну, что, домой?

Рунита ответила мне с закрытыми глазами:

— Да, любимый, отнеси меня на Женскую половину.

Эти слова были произнесены ей уже на там, на нашем большом и удобном брачном ложе, покрытом синей шкурой, в изголовье которого стояла серебряная статуэтка сокола-чара, вокруг которого обвилась спящая Серебряная Туника. Пушистик моментально проснулась и, нежно воркуя, тотчас метнулась к Руните, вытянулась вдоль её тела и превратилась в нежное покрывало. Моя жена была полна любовной истомы и по-прежнему желала меня, но теперь в силу вступали строгие правила варкенского бракосочетания и я был вынужден убраться с нашего брачного ложа, предоставляя Пушистику самой заботиться о своей хозяйке. У меня оставалось всего лишь пара минут для того, чтобы сказать своей супруге несколько напутственных слов. По завершении брачного полёта, дабы не разрушить всё то, что мы с ней обрели, я уже не мог прикоснуться к её телу не то что рукой, а даже мысленно. Встав на колени, я сцепил пальцы в клятвенный замок супружеской любви и верности, а затем, склонившись в глубоком поклоне, произнёс те слова, которые мечтал сказать с дней своей юности:

— Рунита, любимая, ты моя Матидейнахш и до своего последнего вздоха я буду любить тебя так же сильно, как во время нашего брачного полёта. Отдыхай любимая и набирайся сил для нашей встречи на Вечных Льдах Галана.

Моя жена посмотрела на меня сквозь полуприкрытые ресницы любящим взглядом и тихонько вздохнула. Отвечать мне она уже не имела права и я, чтобы не провоцировать её, быстро выскользнул из спальной. Теперь мне следовало снова придти к часовне Великой Матери Льдов и обратиться к ней с благодарственной молитвой. Что ни говори, а варкенский брачный полёт штука не такая уж и безопасная. Для некоторых супружеских пар он, порой, кончался трагически и только то, что галакты дали нам реаниматор, исключало окончательную гибель этих несчастных мужчин и женщин. Когда я полностью исчерпал весь словарный запас благодарностей и восхищения и вышел из своего варкенского садика, на борту "Молнии" кроме Руниты остался один только Нэкс, который поджидал меня в навигационной рубке.

Было половина третьего, все наши гости отсыпались после ночной пьянки и у меня было несколько часов, чтобы поболтать с ним прежде, чем отправиться во дворец чтобы продолжить свадебный пир и вручить нашим гостям свадебные дары жениха. Назавтра я должен был покаяться перед Сорквиком за все те разрушения, которые были устроены нами в Долине Смерти и заплатить за них богатый выкуп, как это обычно делалось на Варкене. Правда, там брачные полёты совершались над огромным Островом Любви, на котором родственники невесты сооружали множество огромных каменных обелисков-мишеней, делая это с изрядной фантазией и выдумкой. Ну, эту комедию я должен был устроить завтра, а сегодня мне предстояло хорошенько напоить наших гостей.

Натянув поверх мягкой брони свой старенький, потрёпанный космокомбинезон, — своё любимое домашнее одеяние, я ввалился в навигационную рубку и плюхнулся в командирское кресло. Нэкс сидел поджав под себя ноги на пульте управления и широко улыбался. Если бы я не знал того, из чего сделан этот парень, а точнее андротело-манипулятр моего старого друга, то его точно можно было бы принять за самого обычного галакта. Он открыл на пульте секретную панель и достал из небольшого оружейного сейфа не бластер, которого там отродясь не лежало, а заветную бутылку, изготовленную из цельного куска сердолика, по самую золотую пробку наполненную кихой-ро, — крепким варкенским ликёром. Бросив мне бутылку, Нэкс восторженно улыбнулся и я поинтересовался у него крутя головой:

— Послушай, старина, я всегда поражался твоей осторожности и трезвости до этого дня. Какого черта ты подобрался к нам чуть ли не вплотную? Или это тебя Сорки уболтал?

Нэкс взглянул на меня озабоченно и ответил:

— Шкипер, я уже стар, как два миллиона демонов и три ведьмы. До этого дня я считал, что меня уже ничем невозможно удивить, но когда ты со своей женушкой прошел сквозь борт "Молнии", словно вода через фильтр, признаюсь честно, я сдрейфил не на шутку. Понимаешь, то что ты сделал, вообще не поддается никакому научному объяснению. Пожалуй, с каким-нибудь газом или холодной плазмой я ещё смог бы сделать что-либо подобное, но провести сквозь конструкционные материалы такой прочности живой организм я точно не смогу. Мои сканеры зафиксировали в этот момент такой выброс энергии, что я просто обалдел. Да, и потом, когда вы долетели до скал, мне тоже пришлось помандражировать не на шутку. Вы же оба уподобились чему-то вроде звезды или термоядерному реактору, Верди. Что ты, что твоя тигрица. Вы так разогрели это вулканическое плато, что чуть не прожгли в Галане дырку диаметром свыше сотни километров. Вот мне и пришлось выпустить боевую машину, поставить её на противоположной стороне, сплести вместе с ней силовую сеть и лететь за вами следом по кругу страховки ради. Хотя, честно говоря, если бы вы проплавили кору Галана и дошли до мантии, то уже даже я ничего не смог бы сделать. Ты хоть представляешь себе, как бы тогда бабахнуло? Нет, шкипер, на тебя и Руниту, а так же на ваш секс под облаками, самое время вводить запрет, как на горячее оружие. Ты хоть представляешь себе, сколько пирокинетической энергии ты выделил?

Увы, но нас, варкенцев, всегда живо интересует то, какова наша сенситивная мощь в пересчёте на стандартное взрывчатое вещество. Хотя озабоченность Нэкса меня и позабавила, она давала мне лишь общее представление о результатах нашего брачного полёта. Конечно, я был полностью уверен в том, что поставил абсолютный рекорд в этом, сугубо варкенском, виде спорта, но точных цифр я не знал и потому робким голосом спросил, скромно потупив взор:

— Сколько же, если не секрет? Наверное мегатонн пятьсот или около того.

— Пятьсот мегатонн! — Презрительно фыркнул Нэкс — А семьсот тридцать две гигатонны ты не хочешь? Добавь теперь к этому те двести семь гигатонн, что выдала твоя рыжая фурия и посчитай, что вы за семейка. Вот так вот, шкипер, а ты говоришь, что я потерял осторожность. Хорошо, однако, то, что Сорки в этом ни хрена не соображает, а то бы он вместе со своими корешами точно свихнулся бы. А вообще всё прошло просто замечательно. Его вместе с принцами и королями я посадил здесь, в навигационной рубке, а для всей прочей братии открыл каюты правого борта на уровне "В", сам понимаешь, нам с Бэкси не хотелось их отвлекать роскошью. К тому же и иллюминаторы там не такие громадные, а потому нам не пришлось зря жечь медь, чтобы закрывать их большими силовыми экранами. Зато на твой полёт пришли полюбоваться практически все ваши гости и то, что вы устроили в небесах, им всем очень понравилось. Велимента, как ты и просил, я усадил рядом с Сорквиком, как твоего шафера. По-моему ты прав, шкипер, что ставишь на него, хотя Бэкси больше нравится кандидатура Реда Милза. Нет, мне тоже нравится этот моряк, но Вел действительно мужик, что надо и он тебя не подведёт.

Поскольку Нэкс говорил о цифрах, у меня не было ни малейшей причины сомневаться в точности его подсчетов, а потому меня взяла оторопь, ведь я точно знал то, что выплёскивал из себя далеко не всю энергию, которая бушевала во мне во время брачного полёта. Ёжась от ощущения своей исключительной сенситивной мощи, я признался ему:

— Нэкс, меня просто в жар бросает, когда я думаю о том, что действовал всего в четверть силы. Понимаешь, старина, теперь между мной и Силой практически нет никаких барьеров. Что же тогда будет, если я включусь на полную катушку?

Нэкс ухмыльнулся и сказал, спрыгивая с пульта:

— Ну, я думаю, что тогда ты сможешь запросто расколоть какую-нибудь планетку вроде Галана пополам. Э, да, ладно об этом, шкипер, давай, тресни кихоя и пошли собираться, а то Бэкси уже начала сердиться. Мы ей мешаем, видите ли. Она собирается о чём-то поговорить с Рунитой и для этого ей зачем-то потребовалась навигацкая.

Я свинтил с горлышка сердоликовой бутылки, подаренной мне как-то Равом, золотую крышку и выдул примерно полбутылки кихой-ро, — напитка имеющего крепость почти в семьдесят градусов, но пьющегося так же легко, как и "Старый Роантир". У меня на борту было несколько десятков декалитров кихой-ро моего собственного изготовления, но он, явно, уступал по качеству тому напитку, который где-то умудрялся доставать Равалтан Макс. Тем не менее именно им я собирался обнести каждого из своих гостей. Кроме дам, разумеется, им я собирался предложить редкостное вино с Дорка, — шампанское, да, такое, какого не найдёшь больше нигде во всей галактике, хотя это шипучее вино и делают на множестве планет. У дорканского шампанского, которое начали делать всего лет двести назад, большое будущее. Галактике лишь следует дождаться того дня, когда с Дорка снимут темпоральный барьер.

Подарки, которые вручала вчера на свадебном пиру Рунита, отбирала для неё Бэкси и они, по большей части, состояли из сугубо галанских вещиц, драгоценностей для женщин и холодного оружия для мужчин, а также различных предметов роскоши, изготовленных Нэксом из морской кости. Ещё к ним были добавлены предметы старины, — украшения для костюмов, посуда из серебра и золота, небольшие статуэтки и старинные книги, — всё прекрасно сохранившееся в моей стасис-кладовой или тщательно отреставрированное. Так баронесса Амели фрай-Ясвик получила от неё в подарок золотой медальон с портретом её, несколько десятков раз, прапрабабки Жуньеры, а также веер этой красавицы, который она подарила мне на память о тех ночах, что мы провели вместе.

Поскольку Бэкси досконально знала биографию и привычки каждого из наших знакомых, а также имела сведения о всех тех, кто был приглашен на нашу свадьбу Сорквиком, то для всех наших гостей она подобрала такие подарки невесты, что они никого не оставили равнодушным. К тому же скупость никогда не была главной чертой моего характера и потому я потратил на подарки свыше ста миллионов роантов. Но, тем не менее, не смотря на то, что дамы были осыпаны нами драгоценностями, а мужчины получили в дар кинжалы, шпаги и мечи ножны которых были усыпаны сапфирами и изумрудами, бриллиантами и рубинами, мои подарки, как я надеюсь, тоже не показались им сиротскими.

Каждый мужчина, который был приглашен на нашу свадьбу, получил от меня в дар большую книгу-компьютер с целым набором инфокристаллов, содержащих не только множество сведений о жизни галактов, но и последние новинки литературы и кино. Вместе с этим мужчины получили от меня роскошные перстни с микрокомпьютерами, а также браслеты из золота со стандартными устройствами связи, современные несессеры, облегчающие уход за лицом, волосами и ногтями с помощью новейших достижений науки, самую старинную мужскую одежду галактики, — черные смокинги, белоснежные рубашки и полуботинки, которые Бэкси называет оксфордскими. Охотники, а также караванщики и военные, получили от меня в подарок ручные станнеры и очки, электронные увеличители и много другого добра, но больше всего они радовались большим изотермическим контейнерам с самой редкой и дорогой галактической выпивкой. Золотые бутылки с кихой-ро я вручал им отдельно от всего.

Для дам у меня на борту "Молнии" тоже было много чего такого, что вызвало у них самый искренний восторг и изумление. Помимо книг-компьютеров это были, в основном, редкие даже в галактике драгоценности, — огневики с лун Керала, мерцающие изумруды с Ардора и знаменитые мидорские поющие агаты, а также многие другие удивительные драгоценные камни, оправленные в золото и превращенные Нэксом в ювелирные изделия редкостной красоты. Пошел в ход и косметический гель, произведённый мною в Равеле, которому дала самую высокую оценку Зармина Лантри. В общем мне было чем порадовать гостей и единственное, о чём я жалел, так это о том, что не всем я вручил эти подарки лично. Ведь что ни говори, а их собралось во дворце свыше пяти тысяч человек.

Мы пьянствовали всю ночь напролёт и только под утро народ стал разъезжаться по ближайшим отелям, чтобы подготовиться к очередному раунду, — свадебному пиру, устраиваемому нашими родителями, — Сорквиком, Бэкси и Нэксом. На нём мы с Рунитой должны были появиться уже вдвоём, но храня ритуальное молчание и не прикасаясь друг к другу. Эта часть свадебного пира на Варкене называется тойро-сурин, что можно перевести на галалингв, как контрибуция или компенсация потерь. Родителям невесты, как бы возвращалось родителями жениха всё то, что они вложили в своё чадо, а заодно оплачивались и их издержки, понесённые во время брачного полёта. Ну, в том смысле что всё то, что было сооружено ими самими или за их счёт на Острове Любви было развеяно горячим женихом в плазму.

Хотя наша свадьба и была организована на скорую руку, я не рискнул бы назвать её излишне скромной. Даже на Варкене её сочли бы вполне приличной, впрочем, доведись нам с Рунитой праздновать наше варкенское бракосочетание в Горном Антале, все Мерки поголовно точно не просыхали бы добрых две недели, столь велико было их уважение к моим родителям и деду с бабушкой. Однако, более всего меня радовало то, что я добился в своей жизни самого главного, был без пяти минут архо. Наконец-то, после двухсот пятидесяти семи лет скитаний я получил право именоваться архо-варкенцем и хотя путь на Варкен для меня был по-прежнему закрыт, я знал теперь то, что мой клан может гордиться как моим брачным полётом, так и союзом с Галаном и тем, что дочь Роантидов стала женщиной Варкена, ещё одной матидейтарой.

В тот момент я точно знал одно, первую, самую сложную половину своего пути к счастью мы с Рунитой уже прошли и теперь только от неё одной зависело, смогу ли я стать полноценным архо, достойным сыном клана Мерков Антальских, имя которого будет поминаться во время всех клановых праздников наряду с именами других архо, отсутствующих за праздничным столом. Теперь только от Руниты зависело то, станут ли мои многочисленные племянники с гордостью говорить на Яслях: — "А вот мой дядя Веридор…" И будет совершенно безразлично, что там отчудил этот самый дядя Веридор, ведь главное заключается в том, что он архо и что именно на него хочет походить мой племяш. От этого мне было так легко и радостно на душе, словно я никогда не покидал Варкен.

Большинство варкенцев, с которыми я встречался во время своих скитаний по галактике, совершенно не волновало то, что я изгой и лишь немногие из галактов, кому довелось знать об этом, кривили губы в презрительной усмешке, считая меня человеком второго сорта. Ну, с такими людьми я предпочитал не общаться. Доказывать им что-либо я всегда считал ниже собственного достоинства и был рад уже тому, что в том гигантском звёздном муравейнике подобных типов, кичащихся своим положением в обществе, было не так уж и много. Ну, а после того, как мою голову украсит традиционная варкенская причёска-архо, даже такие чистюли не смогут корчить рожи в моём присутствии не рискуя нанести при этом глубокое оскорбление клану Мерков Антальских.

Чисто теоретически я теперь мог вернуться на Варкен, но для этого мне нужно было убить шестерых лордов-хранителей чести. Когда-то давно они отказали мне, тогда ещё юному, нахальному сопляку в праве на немедленную сатисфакцию, отложив её на неопределённое время, но сейчас, когда я мог сойтись в смертельном поединке с ними сразу со всеми, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Варкен и мой родной остров Антал жили в моей душе и для того, чтобы быть членом клана Мерков Антальских мне вовсе не требовалось убивать кого-либо. Брачный полёт примирил меня и с тем, что я был изгоем и теперь в этом не было ничего ужасного, ведь благодаря такому решению лордов-хранителей Варкена я обрёл, наконец, своё счастье.

К тойро-сурину я подготовился самым основательным образом. Почти до двух часов ночи мы пьянствовали во дворце и выясняли, кто же из нас самый крепкий пьянчуга. Пальма первенства досталась герцогу Болдрику Иркумийскому и Нэкс увенчал его голову золотым лавровым венком. Меня к тому времени уже выволокли из-за стола за руки и за ноги Микки и два монитора то ли Нэкса, то ли Бэкси. Проспавшись в покоях, отведённых нам в императорском дворце, я первым делом поинтересовался у Бэкси как там Рунита и лишь потом протянул руку к большой банке с пивом, которую протягивал мне Велимент Миелт. Он отрубился задолго до полуночи и потому к полудню был свеж, как бутон ролина. А ещё он держал в руках "Хроники". Скосив взгляд на эту книгу, я спросил:

— Ну, что нового ты вычитал в этом букваре на этот раз?

— Верди, сегодня я заново прочитал "Книгу Истины" и теперь окончательно убедился в том, что только вы, варкенцы, имеете право называться мужчинами в этом мире или те парни, которые следуют за вами. А ещё я понял то, что только брачный полёт является тем самым испытанием, которое должен пройти каждый мужчина. Без него трао так и останется всего лишь нолём без палочки, как бы он не пыжился доказать всему миру, что он воин, ну, и всё такое. Да, на Варкене знают секрет, как из мешка с дерьмом сделать настоящего мужчину.

Я молча кивнул головой и поплёлся в туалетную комнату мечтая о том, чтобы ванна была полна холодной воды. К моему счастью так оно и было, а потому пятнадцатиминутная водная медитация сделала то, с чем мог справиться один только релаксатор, — избавила меня от жуткого похмелья, так что к медицинским препаратам мне прибегнуть не пришлось. Не знаю, как приводили себя в порядок мои собутыльники, особенно высокородные, но когда Сорки собрал во дворце государственный совет, перегаром ни от кого не несло и все короли и губернаторы, собравшиеся на него, выглядели вполне прилично и благообразно. Были они предупреждены и о том, что сегодня во время тойро-сурина будет разыграна самая настоящая комедия, к которой им всем надлежит отнестись самым серьёзным образом. Таков был приказ Сорки.

Здание государственного совета хотя и примыкало к императорскому дворцу вплотную и соединялось с ним, было уже вотчиной не Сорквика, а всей его губернаторской банды и даже он входил в зал заседаний только после того, как Игги трижды просил их впустить своего босса. Зал заседаний был круглым в плане, походил, как и все прочие залы подобного рода, на амфитеатр и был очень большим даже по меркам галактов, а потому в он смог вместить всех наших гостей, вот только губернаторы расселись в центральном белом секторе, перед которым располагалось нечто вроде резной деревянной кафедры для императора и его друзей-королей. По одну сторону белого сектора находились места для высокородных дворян, — это был золотой сектор, а по другую для представителей всех остальных сословий, — зелёно-синий сектор.

Мы вошли в зал с трёх разных сторон, — Сорки с принцами и королями через проход в белом секторе, Рунита с Бэкси и тремя своими самыми близкими подругами через золотой, а я с Нэксом и Велом через зелёно-синий. Когда мы сели на свои места, то нас разделял её папаша и вид у него был самый торжественный. Его императорское величество, явно, ждал крупного выкупа, но он даже и не предполагал того, каким крупным он окажется. Как только Рунита с моей посаженной матерью и подругами скромно опустилась в кресло, я чинно сел справа от императора и Нэкс подал знак Айерану, чтобы тот начинал это представление в самых лучших варкенских традициях. Верховный арланар Галана встал и громко произнёс старательно зазубренное известие:

— Ваше императорское величество, господа государственный совет, осмелюсь доложить вам о странном происшествии, которое имело место на нашей планете вчера утром. Первые его признаки проявились ещё в ночь до этого и были выражены в том, что высоко в небе Галана наблюдалась сначала очень яркая вспышка, а затем в течение полутора часов небо светилось разноцветными сполохами, как во время полярного сияния. В шесть же часов утра вчерашнего дня в горах Роанлах люди видели, как высоко в небо взметнулся огненный столб и был слышен монотонный гул, похожий на отзвуки грома во время сильной грозы. Затем появился какой-то неопознанный летающий объект, поднимающийся вертикально вверх с большой скоростью. Он походил на огненный шар диаметром примерно в пять метров и от него во все стороны били струи огня и гигантские молнии, которые загибались кверху и уносились в стратосферу. Вскоре свечение усилилось и очень многие люди увидели, как этот огненный шар остановился на высоте не менее двадцати километров, а затем полого полетел к поверхности Галана. Скорость полёта этого огненного шара была относительно невелика и это не был полёт метеора. Затем огненный шар исчез на высоте шести километров, но вскоре появился новый неопознанный летающий объект совершенно иного вида. Что-то едва различимое, временами издавая сильный гул, летело над нашей планетой в восточном направлении и от него периодически вздымался вверх огромный огненный шлейф золотисто-белого цвета, но и это длилось недолго и вскоре всё стихло. Люди, живущие в провинциях Натейлир и Груан, спустя примерно четверть часа наблюдали аналогичное явление, — полёт неопознанного летающего объекта, извергающего в небо струи пламени, только на этот раз намного большие. Кроме того и сам этот странный летающий объект увеличился в размерах и походил на овальное синее облачко, которое со скоростью примерно в триста пятьдесят километров в час летало вокруг Долины Смерти. И вот что удивительно, в самой Долине Смерти в это же время разразился странный катаклизм непонятного происхождения, внешне похожий на гигантский огненный смерч. Порой таких смерчей появлялось до десятка и более. Через двадцать семь минут после начала этого невероятного и необъяснимого явления огненные смерчи, внезапно, осели и превратились в огромную огненную полусферу, словно их прижала к плато чья-то гигантская рука. Гул, разносившийся окрест, утих, но вслед за этим тотчас стали ощущаться сильные сейсмические вибрации почвы, однако они не были сколько-нибудь разрушительными. В этот момент группе наших наблюдателей из числа сайнт-арланаров удалось сделать некоторые физические замеры и мы все были поражены целым рядом обстоятельств. Не смотря на то, что катаклизм, разразившийся в Долине Смерти имел невероятно огромные масштабы, это не был термоядерный взрыв, хотя температура внутри этого образования достигала примерно трёх миллионов градусов. Если бы это был, всё-таки, термоядерный взрыв, то его мощность я оценил бы в пятнадцать гигатонн тротилового эквивалента. Самым же удивительным было то, что ещё через восемь минут с этого места поднялся огромный столб пламени и тотчас исчез, мгновенно удалившись от Галана на расстояние свыше полутора миллионов терринов, но на этом катаклизм не завершился. По всей территории Долины Смерти, которая к этому времени превратилась в идеально ровную, плоскую возвышенность, снова стали гулять огненные смерчи. Как и прежде все они истекали из того неопознанного летающего объекта похожего на маленькое синее облачко. При этом одни огненные смерчи, — огромные, полностью состояли из какой-то плазмы, а другие, поменьше были, как бы оплетены, шнурами электрических разрядов и это продолжалось свыше пяти часов подряд. Затем катаклизм мгновенно утих. Его, словно выключили, и ничто кроме того, что на Галане теперь больше нет Долины Смерти, доставлявших столько беспокойства жителям провинции Груан, о нем не напоминало. Через несколько минут наши наблюдатели прибыли на это место и вот какую картину они там увидели.

Айеран подал рукой знак и Нэкс немедленно включил трёхмерный стереовизор. На здоровенном экране, повешенном прямо за нашей кафедрой, было прекрасно видно то, во что мы с Рунитой превратили бедную Долину Смерти, в огромный малиновый блин из раскаленного мелкого щебня, аккуратно расчерченный невысокими бороздками, на дне которых блестели продолговатые узкие лужицы расплавленного кремния и вулканического стекла. То там, то сям над этой выжженной пирокинетическим пламенем равниной метались маленький, раскалённые злые смерчи. Было также заметно и то, что съёмки велись с борта "Молнии", так как её характерная тень отчётливо виднелась внизу. Я даже смог определить, что корабль летел на высоте не свыше одного километра от поверхности Плато Любви, как я мысленно назвал это планетарное новообразование.

Во всём этом сообщении было только одно но. Айеран жутко переигрывал, голос его был таким трагическим, а физиономия столь скорбной, что народ в зале прилагал просто титанические усилия для того, чтобы не покатиться со смеху. Особенно туго приходилось Раймуру, ведь его босс в итоге так ни разу и не произнёс двух таких очевидных слов, — пирокинез и телекинез, которые объясняли всё. Даже Сорквик во время его доклада то и дело кривился и издавал приглушенные звуки, стараясь не расхохотаться и лишь только мы с Рунитой, да, ещё Нэкс с Бэкси и Велом хранили полное спокойствие и гробовое молчание. Когда старина Айри закончил, Сорки судорожно сглотнул слюну и спросил:

— Интересно, что всё-таки породило этот катаклизм?

Теперь настала очередь Нэкса продолжать этот фарс. Он встал, вежливо склонил голову и громко сказал:

— Ваше императорское величество, если мне будет позволено, то я мог бы дать пояснения по этому поводу вам и государственному совету планеты Галан. — Нэкс говорил таким вкрадчивым и елейным тоном, что Сорки снова едва не расхохотался, но всё же сдержался и молча кивнул головой, а мой посаженный отец тотчас принялся разглагольствовать — Господа государственный совет, позавчера вечером его императорское величество дал разрешение воину-трао из клана Мерков Антальских, принцу Веридору Антальскому, разрешение на варкенский брачный полёт со своей дочерью, — принцессой Рунитой, графиней фрай-Роантир. Вы все знаете, господа, как трогательна и прекрасна была эта любовь, но принц Веридор не обычный галакт, он уроженец планеты Варкен, которая, так же как и Галан, является планетой сенситивов или, как принято говорить в вашем мире, арланаров. Поскольку Галан отделён от остальной галактики темпоральным барьером, я принял на себя почётную обязанность быть посаженным отцом своего спасителя и лучшего друга, а стало быть именно мне следует ответить за всё то, что натворил Веридор Мерк. Увы, господа, но он испросил у его императорского величества разрешение на варкенский брачный полёт, а варкенцы не умеют делать это иначе. Причиной всех тех бед, которые обрушились на Долину Смерти, были наши жених и невеста, Веридор и Рунита. Их чувства были столь велики, а дух Варкена столь силён и он так захватил собой Руниту, что ни Веридор, ни она уже не могли сдержать своей натуры и не выплеснуть свою страсть наружу в виде пирокинетического огня. Именно их брачным полётом, когда они занимались любовью перед взором самой Великой Матери Льдов и на виду у многих людей, был вызван этот самый катаклизм, который за каких-то несколько часов превратил Долину Смерти в Плато Любви…

Нэкс с четверть часа нёс ещё что-то возвышенное и патетическое, вкладывая в свою речугу все наличные запасы пафоса, но я его почти не слушал, так как он назвал то местечко, рядом с которым мы с Рунитой так славно кувыркались на синем облачке, — Плато Любви. Закончил своё выступление он тем, что когда встала Бэкси, достал из солопластовой шкатулки, стоящей перед ним на кафедре, большую электронную книгу и, включив её, жалостливым голосом воскликнул:

— Ваше императорское величество, господа государственный совет, мы, посаженные родители Веридора Мерка, просим вас не судить его строго за все последствия брачного полёта и чтобы могли хоть как-то загладить его вину, мы просим от его имени принять следующие дары…

Список даров открывали три здоровенных транспортных стасис-контейнера повышенной прочности, битком набитых всяким варкенским добром. Там хранились ценная древесина и несколько десятков тонн солопласта, золото и серебро, несколько сотен контейнеров с живым мхом и даже две сотни Серебряных Туник, рождённых в нашем клане. Всё это Баллиант прислал мне год назад только для того, чтобы я замирился с Ротланом, где на меня за полулегальный ввоз пива с Вилора окрысилось таможенное начальство. Хотя Ротлан и является официальным союзником нашего клана, кое-кто из тамошних политиков считал меня паршивой овцой и потому решил прищемить мне хвост. Дед не мог взять и вот так прямо выступить на мою защиту, так как вся моя заключалась лишь в том, что я давал взятки ротланским таможенникам. Поэтому-то он и решил дать взятку ротланскому правительству, да, взятку не простую, а варкенскую, то есть жутко щедрую, от которой оно не смогло бы отказаться. Таким образом он надеялся купить мне ротланское гражданство, но после моего бракосочетания на Галане оно мне и на фиг не было нужно, а потому всё это добро я решил подарить Сорквику.

Далее в списке шел мой варкенский реаниматор со всеми вспомогательными механизмами, а также вся моя немалая коллекция летательных аппаратов включая и те, которые в тот момент ещё представляли из себя утиль. Через пару недель они должны были сверкать, как новенькие. Всего набралось ровно сто семь единиц и в их числе было девять боевых космоботов-призраков, пять флайеров-бомбардировшиков и три скоростных космобота-авизо. Ещё Сорквику передавалось всё то оружие и боевое снаряжение, вплоть до самого крохотного бластера, которое у меня имелось, а им он мог вооружить, как минимум, два полка космодесанта. Жаль только, что таких тяжелых скафандров, которые можно было подогнать под рост галанцев, у меня было всего тридцать семь штук, но и от этого подарка Сорки аж подпрыгнул на своём кресле.

В качестве особого знака внимания я передал его императорскому величеству рецепт выгонки особого флотского самогона, который это величество хлестало с упоением. Видно, не зря Раймур говорил, что все Роантиды потенциальные алкоголики, но с варкенским желудком и реаниматором Сорквику цирроз печени не грозил, равно, как и белая горячка. Ну, а кроме того я вернул Галану всё то, что посеяли за пятьдесят три с лишним тысячи лет предки нынешнего поколения галанцев, — пять тысяч семьсот тридцать две тонны золота в самородках, слитках, монетах и ювелирных изделиях, тысяч двенадцать тонн серебра посудой и всякими цацками, добрых шестьсот тонн драгоценных камней и половину всего своего запаса морской кости, общим весом в три тысячи сто восемьдесят шесть с половиной тонн. Вдобавок ко всему этому прилагалось множество картин, скульптур, ковров и гобеленов, книг и прочего добра, спасенного моими помощниками из огня пожарищ и с затонувших кораблей, да, плюс ко всему ещё и огромный банк биопроб исчезнувших животных. В общем всё то, что являлось культурным, историческим и биологическим богатством Галана.

Список был очень подробным и Нэкс зачитывал его добрых полтора часа. Зал чуть ли не рыдал навзрыд, поражаясь моей щедрости. Впрочем, всё это добро и так досталось бы галанцам, ведь точно также поступало большинство наблюдателей на всех ускоряемых мирах, хотя их об этом никто и не просил. У кого-то это получалось хуже, у кого-то лучше, но только за мной в моей конторе закрепилось прозвище Барахольщик. Зато мои коллекции всегда были очень полными и качественными и я уверен, что все они очень пригодились правителям тех миров, которым они достались. Ну, а что касается моего, якобы, присвоения морской кости, то извините, это именно я вовремя сообразил, что донные отложения в определенных районах океана Талейн придадут костным останкам морских драконов такие свойство. А сообразив, стал закапывать в ил всех дохлых драконов. Так что без моих трудов морской кости на Галане было бы фиг, да, не фига.

На Сорквика моя щедрость произвела неизгладимое впечатление, но более всего он радовался тому, что я вернул ему перстень барона Вилкета фрай-Роантира и его доспехи. Похоже, что Микки так и не рассказал ему о них. Не знаю, может быть на него так подействовало то, что я подарил ему комплект оборудования для производства андротел и выращивания отличных поликристаллических мозгов для его будущих деток. Закончив чтение списка моих свадебных даров дому Роантидов, Нэкс с важным видом сказал, что все они уже находятся в большом императорском манеже и доступны для обозрения. Пока мой друг зачитывал этот список, я телепортом выгружал всё это добро из бездонных трюмов "Молнии" и стасис-кладовых острова Равелнаштарам, поражаясь тому, как легко мне даются телепорты на такое расстояние. Без сомнения, брачный полёт полностью преобразил меня и теперь я стал настоящим воином-архо.

После этого слово взял Сорки и простил мне все мои прегрешения, сообщив заодно, что отныне каждый член клана Мерков Антальских и всех наших союзных кланов может совершать свой брачный полёт над Плато Любви как в том случае, когда он возьмет в жены галанку, так и по любой другой причине. Отныне эта территория навечно отдавалась Меркам. Ну, что же, хотя я этого и не добивался, Баллиант будет очень рад такому его решению. Затем наступила самая ответственная, для меня, часть церемонии тойро-сурина. На кафедре перед Рунитой появилась большая шкатулка из черного лака и Бэкси, открыв её, сказала, глядя почему-то на Сорквика, а не на меня, хотя именно я был заинтересован в этих словах:

— А теперь принцесса Рунита, как женщина клана Мерков Антальских, выберет заколку-архо для своего мужа.

В шкатулке ровными рядами лежало двенадцать различных заколок-архо, изготовленных Нэксом в строгом соответствии с варкенскими канонами, общими для всех кланов нашей планеты. Самая роскошная заколка-архо, украшенная бриллиантами, у нас считалась бросовой цацкой, ведь из под неё спускалось на спину всего пятьдесят косичек и заполучив её, мало кто из варкенцев после этого не выпил крейга. Зато самая скромная на вид, — "Ровное кольцо с прямыми крестами", котировалась очень высоко, ведь она давала варкенцу право носить прическу-архо из восьмисот косичек. Именно её и выбрала для меня Рунита, но тотчас заменила в ней гребни на новые, явно, рассчитанные на гораздо большее количество косичек. Ну, что же, примерно этого я и ждал от своей супруги и был так уверен в этом, что даже не достал из своего секретного корабельного сейфа крейг.