"Туман. Квест «Похититель Душ» 1" - читать интересную книгу автора (Демин Ник К.)2— Щщит! — я схватился обожженными пальцами за мочку уха. Блин, молоко почти убежало, я вовремя утащил кастрюльку с плиты. — Все таки прелестей в общении с маленьким ребенком гораздо меньше, чем с большим, — мрачно думал я, помешивая кашу. Мелочь, которую я только что умудрился загнать в постель, мяукала, вызывая меня почитать сказку. Поставив кастрюльку на пол и укутав старым тулупом я поднимаюсь по скрипучей лестнице на второй этаж, под самую крышу. Во мне теплиться надежда что ребенок уснул и не собирается возникать. Ага, щас, как же. — Папочка, расскажи мне сказку, — сонный голос и цеплючие ручки. Я задерживаюсь в дверях, гляжу на часы и возвращаюсь к кровати. Мелочь лежит смирно, только молящими глазами смотрит на меня. Сердце не камень и я присаживаюсь рядышком, автоматически подтыкаю одеяло: — А что ты хочешь услышать? На какую тему? Хочешь сказку про гнома, эльфа и прекрасную фею? Хитрые глазки моментально открываются, словно и не терлись минут пять назад кулачками, словно и не было позевоты, с потенциальным вывихом челюсти и жалобами на усталость, нехотенье умыванья и так далее: — А про свинку можно? Я, стараясь выглядеть серьезным, переспрашиваю и продолжаю: — Про свинку? Можно и про свинку… Жили-были Гном, Эльф и прекрасная фея… Непоседа тут же вмешивается в процесс: — А свинка? Я улыбаюсь: — А потом они заболели свинкой… Выхожу на цыпочках из комнаты минут через пятнадцать, мелочь крепко спит, обнимая какую то страшную игрушку, которую я сшил сам, в момент отсутствия денег. Сейчас есть дороже и даже сделанные на заказ, а это чудо-юдо до сих пор любимое. Вообще я только сейчас для себя определил, кем для меня оказалась эта девочка. Попав по чьему то недосмотру в это средневековье с элементами фэнтези, я потихоньку катился все ниже и ниже, устраиваясь все лучше и лучше. Дно было совсем недалеко, когда мы встретились и я не знаю кому из нас больше повезло: ей или мне. Наверное все-таки удача улыбнулась обоим. И если сейчас какой-то урод пытается её у меня отнять, то… пасть порву — моргалы выколю. Следующий кадр, Непоседе четыре года, я тихонечко собираюсь на работу в такой же дождливый день, как сегодня. Тихо тихо подхожу и целую её. — Папочка, не уходи! — и опять тонкие ручки обвивают мою шею. Я аккуратно отцепляю их, стараясь засунуть всего ребенка под одеяло: — Солнышко мое, мне же ведь на работу надо… — Опять!? Ты же ведь вчера был! Голосок возмущенный, но сонный. Я прощаюсь и ухожу. Мне все говорят, что я её балую, но они не правы. Просто у нас взгляды на воспитание — диаметрально противоположные. У них ребенок — это помощник и их должно быть много. А для меня — свет в оконце. Да! И еще я слишком много потратил денег на неё! Правда об этом вспоминается все реже и реже. Следующий кадр — Непоседе семь лет и первое серьезное потрясение, причем для всех нас. Мы выбрались с Вертером из города, собираясь съездить к его свояку порыбачить. Его свояк — человек, правда основательный, невысокий и коренастый, владеет мельницей неподалеку от города, почти день на груженой телеге. Место выбиралось очень тщательно, отличные места, замечательная рыбалка. Непоседе очень нравится у него, а поскольку места тихие, то я отпускаю её гулять с мельниковыми ребятишками. Возвращаемся мы всегда с рыбой, а то, что попутно обделываем свои дела, исчезая с мельницы, так это никого не касается. Вот и сейчас невысокая лохмоногая лошадка, тащит шарабан с нами. Уже скоро вечер, и мы торопимся. Непоседа умаялась за день и спит, зарывшись в сено и завернувшись в рогожку, которой будем прикрывать груз, когда поедем обратно. Вдруг нашу беседу прерывает шум и кто-то быстро пересекает дорогу, хватая лошадку под уздцы и останавливая наш поезд. Тут же с другой стороны появляется двое человек с огромными и старыми арбалетами. Потертые жилы, козья нога, привязанная веревкой к поясу, довольно потрепанный вид — таков тот, который нарисовался с моей стороны. — Быстро из телеги! Бегом! — это орет другой, тот который остановил лошадь, он наверное и главный. Несмотря на легкую оборванность, ребята двигаются слаженно, не перекрывая друг другу сектора обстрела. — Дезертиры, — говорит, как сплевывает Вертер, хватая ручку топора лежащего рядом с ним. Я с белым лицом вылезаю из повозки. Губы белые и трясутся, рука судорожно хватается за кошелек с парой монет. — Они должны подойти и забрать, подойти и забрать, — как заклинание шепчу я себе. И действительно, один из этих делает несколько неуверенных шагов вперед, но его останавливает громкий голос главаря: — Ты чё? Сдурел? — и орет уже мне. — Чего там у тебя? Кидай вперед! Пошедший, останавливается в смущении. Особо не подставляясь, я выкидываю кошель, в отчаянии оборвав завязки и рассыпав содержимое по дороге. — Кулёма! — в голосе грабителя слышится досада. Один из державших нас на прицеле приседает и начинает собирать монеты, не приближаясь к нам. Вертер глухо рычит, не делая резки движений. Только бы Непоседа не выглянула, — пробежала встревоженной мышкой мысль, но я выбросил её и головы, стараясь даже не искушать судьбу. Однако ей хватило и этого упоминания, тот который с той стороны телеги заглядывает внутрь и первое, что видит, поклажу, накрытую рогожкой. Естественно лезет посмотреть на добычу, которая им досталась. Истошный визг Непоседы сделает честь сирене ан большом маяке в Лилу. Я бросаюсь вперед, уже ничего не соображая. Среагировав на движение, оглушенный визгом, ближний к нам грабитель стреляет из арбалета, но болт пролетает мимо, не задев меня. Я краем глаза вижу, скользнувшего с топором к главарю Вертера, быстрого и опасного. Каким я его ни разу не видел. Больше я не смотрю в его сторону, меня больше интересует тот, который пытается выстрелить. С ужасом вижу, что не успеваю, я громко кричу, размахиваю руками, чтобы отвлечь его, но того видимо завораживает визжащий на ультразвуке комок в телеге. Подымая тяжелый арбалет, он готовится выстрелить, когда Непоседа делает нервное движение руками… Дальше тишина, подбежав к телеге, я хватаю Непоседу на руки и прижимаю лицом к себе, не давая смотреть в ту сторону где стоял тот мужик с арбалетом. Рядышком нервный Вертер смотрит в ту же сторону, его красные щеки сейчас белее снега. Догорающий мусор, только что бывший человеком, рассыпался на части выбросив огромный сноп искр. — Xanthippe, — не то резюмировал, не то выматерился Вертер, держа в руках окровавленный топор. — Ведьма! Непоседа стояла бледная с ничего не понимающим выражением лица. Я тупил, мысли неслись вскачь сразу по нескольким направлениям, чувства быстро проскакивали по моему лицу, пока ужас не затопил меня. Только сейчас я начал понимать, как мы попали. Магство и волшебство были доступны всем расам в одинаковой мере, но только человек сумел подвести под них идеологическую базу и начать активно бороться, причем выборочно. Так, например, мужчину мага ожидала хорошая работа, достойная зарплата, обеспеченная старость. Женщину — костер, поскольку её дар был от лукавого и ничего здесь не придумаешь. Чернокнижнику тоже мало не покажется, а уж чернокнижник ты или нет, решит суд, в лице представителей Святой Инквизиции. Я оценивающе глянул на гнома, Вертер, конечно, друг, но вдруг он соблазниться высокой наградой? Впрочем его лицо не выражало ничего, кроме восторга. — Здорово ты его заклинанием ветра отклонил! — Ты про что? — вяло интересуюсь я и внезапно понимаю, что видел краем глаза, что первый стрелял в меня, дернувшегося на помощь. И я отмахнулся от болта, изменив его траекторию, а попутно… — я медленно поворачиваюсь лицом к проблеме, сейчас валяющейся в стороне и нанизанной на сучки старого дерева. Поникшая голова, кровь идущая изо рта. Сейчас этот тип не производит впечатление опасного, а скорей напоминает бабочку пришпиленную на булавку. — Ну как же! — радуется Гном, тоже успешно отмахнувший от главаря руку и бросившийся к нам на помощь, — я ведь подозревал, что не простой ты человечек, Tratschmaul. И язык настоящий знаешь и маг, оказывается, что verflucht кстати оказалось. Любого verarschen можешь, но только не меня… — Я? — я аж похолодел, внезапно вспомнив, что читал верхние мысли, скорей всего еще в Лилу, при разговоре со старым хреном, по крайней мере, он утверждал, что не говорил мне тогда ничего, а я отчетливо слышал голос, размышляющий о подкинутой мной задачке. — Der Apfel f#252;llt nicht weit vom Stamm, — это опять Вертер, — и дочка, красавица твоя, вся в тебя, лицом да ниже пояса только в мамку, — и он приятельски подмигивает мне. — Да и хорошо, что не в тебя лицом, а то сколько горя девке бы это доставило… Он громко ржет, радостный, как будто золотую жилу нашел. На душе теплеет. Я указываю Вертеру на кроваво красный след, по сырой траве, уводящий в кусты, но тот отмахивается. — Я ему руку отчекрыжил, — он улыбается, — да и кровища хлещет так, что не выживет этот Schwulerhund. В доказательство он подымает короткий пехотный меч, каким снабжаются королевские пехотинцы шитоносцы. Отцепив от него руку и выкинув в кусты вслед уползшему главарю, он рассматривает этот большой ножик, неодобрительно ворчит, выдает: «Дерьмо!», но не выкидывает, а прячет под солому. Заметив мой насмешливый взгляд, ничуть не смущается и поясняет: — Пригодится! Нисколечко не сомневаюсь, для гнома пройти мимо бесхозного куска железа, невозможно. Непоседа, как то странно быстро оправилась от нападения и уже вовсю скачет по шарабану, выглядывая любопытными глазами и задавая кучу ненужных вопросов. Следующий день мы потратили, выслеживая ушедшего от нас члена бандочки. Старший парень мельника, браконьерничавший в этих лесах с тех пор, как смог впервые натянуть рук, вывел нас прямо к месту лежки. Трупа. Как и предсказывал Вертер, тело даже не смогло далеко уползти, по видимому, последние минуты жизни, этот дурак потратил пытаясь сделать одной рукой жгут на том обрубке, который у него оставался. Я особо не размышлял, откуда у девочки такие способности, возможно ли, чтобы её родители были магами, или во всем все таки виноваты мои работы с травой? Непонятно, хотя второе и вероятнее, судя по мне самому. Если же это так, то наше спокойное существование под большим вопросом. Получается, что способности не нужны, что мага можно получить, воздействовав на него с помощью декоктов полученными каким то шарлатаном, то есть мной. Если хоть одна сволочь узнает об этой возможности, то жизнь моя станет похожа на сказку. На страшную. Во первых от меня постарается избавиться Совет Магов: ибо неча лишние рты плодить. Во-вторых тайные службы его величества, они надежно захоронят тайну, вместе со мной и Непоседой. В-третьих: любой синдикат будет рад проводить более масштабные опыты на своих «добровольцах». Итогом этого случая, стали расходы на местного бакалавра магических наук и мне пришлось изыскивать дополнительные финансовые вливания. — Я недоволен, — сурово сдвинув брови сказал я. Непоседа немного нервничает, ребенок конечно понимает, что большую часть времени она может вить из меня не то что веревки, а огромные корабельные канаты. Однако не в моменты когда мне на неё нажаловались, а особенно когда она не выполняет задание. Вот и сейчас, получив от меня втык, чувствует себя не лучшим образом. — На тебя жаловался господин Фридрих, что ты не выполняешь его задание. Почему ты не воспользовалась тем приемом, который он тебе показал. Она неуверенно улыбается: — Но ты же меня спасешь? Я в ответ улыбаюсь, она, взвизгнув, забирается и устраивается поудобнее у меня в руках. — Конечно радость моя, — я обнимаю её и качаю несколько секунд на коленях, пока она не начинает вырываться с недовольной миночкой: — Па, ты что!? Я же уже взрослая, а ты меня как маленькую качаешь. — Ладно уж, беги егоза, — я шлепаю ее. — иди поешь и свободна. — Па, а можно я погуляю? Я задумчиво скребу щетину: — Ненадолго. И уже вдогонку хлопнувшей двери кричу: — И не связывайся с девчонками мамы Лизы! Они тебя плохому научат! Вряд ли она меня слышала, но так я хотя бы притушу свою совесть. В комнату врывается Непоседа. — Па, я пошла. Вихрь пронесся по комнате, опрокидывая вещи, те что не приколочены, пронесся на маленькую кухню, там тоже моментально что-то загремело, упало, хлопнуло. Непоседа пробежала наискосок по комнате, перескочила через мои ноги, наклонилась поцеловала, обняла на секунду и исчезла громко клацнув дверью. Я остался сидеть, на табурете, печально оглядывая разруху, оставшуюся после секундного посещения ребенком дома. Вздохнул и начал прибираться, поднимая, ставя на место, вешая обратно все то, что ребенок уронил, сдвинул и бросил. Я возвращаюсь поздним вечером домой. Кстати, насколько мог, я в очередной раз проверил себя, рассказав сказку про Буратино, поварятам, племяннику Карло и младшей дочке кухарки — они не знают такой сказки и никогда не слышали о подобной. Плюс еще в том, что Непоседа, может мною похвастаться, что мол ни один отец, кроме меня не знает столько сказок и историй. Правда, правда — я сам слышал, как она хвасталась перед внуком шорника с соседней улицы. Она убегает и приходит поздно вечером, когда я уже поставил на уши всю стражу и у меня трясутся руки, а сам я пробегал по старому городу. Скажу честно, я не верил ни в какого демона, ни в вампира, ни в волкодлака — все таки несмотря на то, что я здесь живу очень давно, для меня все это сказки (хотя знакомые среди таких существ имеются, а что Вы хотите, вера — верой, а знакомства — знакомствами). Больше всего я боялся обычного маньяка, потому как эти твари гораздо страшнее. — Где ты была!!!??? Непоседе надо было бы повиниться, извиниться и быстро бы успокоился, но нашла коса на камень. Эта маленькая стервоза встала в стойку гордо задрав подбородок и начала гнать про свободу личности, только более применительно к здешним реалиям. Каюсь, я её выпорол. И еще, мы не разговаривали всю следующую неделю. Нет, я, конечно, пацифист, но за пацифизм и отпацифиздить могу! Это был последний раз когда я отпускал её одну. Герда изо всех сил старалась научить эту балбеску, как нужно вести себя порядочной девушке, но не преуспела в этом начинании. Болтаться с ней по лесу или тихонько сидеть у меня в уголке, вот было её любимое занятие. Она и читать научилась по допросным листам, тщательно выговаривая вслух и обижаясь на ржач моих сослуживцев: — … при задержании Д. сильно ударил стражника С. в область полового органа, вследствие чего с того слетела шапка… Следующий кадр. — Ты спать собираешься? — казалось, что мой голос можно использовать в ледяном проклятии снежных троллей. Это чудо бодро прошлепало босыми ногами мимо меня: — Да! Но сначала на кухню отберу что-нибудь у тараканов. Все это происходит на кухне у Герды. Да и с Гердой я познакомился здесь. Роскошная женщина, хотя и не совсем человек, что для моего человеческого шовинизма не очень хорошо. Началось все с того, что я познакомился с нею у того же папы Карло, где она подменяла его приболевшую жену, свою родственницу. Вернее двоюродную сестру её бывшего мужа, погибшего на последней войне. Я тогда немного задержался в… неважно где. Могут же у меня быть свои маленькие тайны, как и у всякого неженатого мужчины. Правда всю мою секретность как рукой сняла Непоседа. Забравшись ко мне на колени, она начал со всей строгостью любящей и ревнующей женщины выспрашивать: «Где я был?». С суровым лицом высказала предположение, что я провел время с девочками мамы Лизы, пожалобилась на мужскую несправедливость, что ей с ними общаться запрещаю, а сам периодически хожу к ним в гости… Хорошо вмешалась Герда, правда я еще не знал тогда, как её зовут. Красивая статная женщина с четвертым или пятым размером поневоле привлекала внимание, за такое любой глаз уцепиться, а у тех кто посмелее и не только глаз. Правда и огрести можно хорошо, но это уж как повезет. Мне ловить нечего, сразу решил я для себя, чтобы губу не раскатывать, а главное потом не закатывать. Шуганув у меня с колен Непоседу и вручив в качестве успокоительно свекольную тянучку, она отправила её к остальной ребятне, сгрудившейся около очага, где старый орк с седыми ушами и кожей темно-коричневого цвета рассказывал им интересную сказу из своей молодости. Что-то про эльфов, гоблинов, людей, про кулинарные рецепты, содранные скальпы и бескрайнюю степь. Зачарованные салабоны слушали раскрыв рты, причем как обычно все расы вперемешку. Поставив передо мной миску с супом, Герда наклонилась вперед, чтобы стереть со стола. Заметив мой заинтересованный взгляд, она усмехнулась, но не смутилась и скромничать не стала. С достоинством неся свое богатство, прошла за стойку и принесла блюдо с мясом. К тому времени, я уже вовсю рубал обжигающий суп. Еще раз усмехнувшись она сказала: — Что то вид у вас усталый, почтенный. Не бережете вы себя. Небось все на работе пропадаете? Я чуть не подавился. Вообще то я мужчина в полном рассвете сил, но как то так получалось с момента попадания в этот мир, что женщин, хотя к черту женщин, элементарно секс, у меня был столько раз, что пальцев на руках хватит с лихвой. Когда я нищенствовал — было не до того. Здесь же… брезговал что ли, пока не набрел на заведение мамы Лизы. Очень культурное и очень дорогое. Для посещения которого требовались деньги, которые я не всегда мог потратить на себя. — Да на простынях крошки, вот плохо и спал… — замямлил я в растерянности. — … особенно когда у этих крошек почасовая оплата, — лукаво закончила Герда и уставилась на меня, наблюдая как я ем, по бабьи подперев голову рукой. Кусок в горло не лез, невольно я поймал себя на мысли, что разглядываю её с чувственными удовольствие, к тому же штаны неожиданно стали очень тесными. Наверно я покраснел, поскольку Герда засмеялась и неторопясь поплыла в сторону стойки, где как обычно хмурился Карло. Мне же пришлось посидеть за столом еще и после еды, что бы не смущать присутствующих. Как назло эта ведьма постоянно ходила передо мной, покачивая своим бюстом и такой походкой, что мысли вылетали нафиг. С тех пор и повелось, даже когда жена у Карло выздоровела, то Герда по прежнему приходила «помогать» ей, частенько присаживаясь за мой столик поболтать. Я же терялся и смущался, или наоборот вел себя хамовато, элементарно забыв, как общаться с женщинами. Настоящими женщинами. Я просто поверить не мог, что она обратила внимание на меня и только потом до меня дошло, что немалую роль в этом сыграла и непоседа. Я не обращал особого внимания, пока не услышал разговор двух теток на улице. Оказалось, что ей уже за тридцать. Да и к сорока подбирается, а счастье Бог не дает. Мужик был, душа в душу жили, да помер. И детей не нажили вместе, хотя и пятнадцать лет вместе прожили. И что ей ведьме детей Единый не дает и не даст, поскольку явно ведьма, ведь лет уже кобыле под сраку, а все молодушку из себя корчит. Что это у нее и при том муже было, вся из себя выступала, так наверно за гордыню её все и достается. Что опять мужика себе не последнего ухватила, да и ухватила, небось, из-за ребенка. Больно уж о девочке мечтала, стерва этакая. И что простоволосая ходит или в шали дорогой, а не во вдовьей шапочке, как обществом и церковью положено. И что ведь ничего в ней нет, корова и корова с выменем, а нет ведь, дурманом мужикам глаза застилает, вот те на неё как придурочные и ведутся. В общем обычный женский разговор, из которого если отбросить всю словесную шелуху, можно вытащить информацию. Герда, тридцать пять — тридцать девять лет, вдова, муж погиб, детей нет и не было. Красивая, ну это потому что, с такой злобой женщины говорят, только о красивой и удачливой, которой завидуют. Хочет счастья: женского, бабьего — кто как назовет. Во мне её привлек не я, весь такой из себя замечательный, а еще и Непоседа. Это меня только порадовало, дай бог, чтобы все сложилось, как я мечтаю. Встречались мы месяца три, а потом я переехал от Карло к Герде. Все были рады за меня. По крайней мере Сван прогудел что-то одобрительно-поучительное. Суонг подмигнул, а Вертер сказал: — Ну что ж, ещё одним приличным дечи стало меньше… Больше всех был недоволен Карло, ворча, что Герда поступила непорядочно, сведя такого хорошего постояльца, как я. Непоседа же была не просто рада, а горда. Горда тем, что у неё теперь как у всех, есть не только папа, пусть и самый лучший, но и мама. |
|
|