"Туман. Квест «Похититель Душ» 1" - читать интересную книгу автора (Демин Ник К.)1Я находился в этом городе уже не первый, и даже не второй, год. Конечно мне помогло, что явился сюда не со стороны, а вместе с отрядом стражи, да еще такой. Как оказалось это был наследный правитель бла-бла-бла, я до сих пор не могу запомнить как все это правильно говорится. Внедрение в этом городе прошло великолепно, в таверне Хромого Джо (хотя до моря несколько дневных переходов, но все равно таверна), где стражники вовсю обсуждали мое «счастье». Вы себе представить не можете, какую чушь они несли! И что ребенка уворовали, убив мою жену, а я несколько недель крался за работорговцами и выследил их. Что меня чуть не убили и если бы не доблестная стража, то все было бы гораздо хуже, чем сейчас. Что хуже? Почему чем сейчас? — этого мне не понять. Я отмалчивался, привычно славословя наследного правителя бла-бла-бла, и городскую стражу. В этом потоке незаметно терялись многие вопросы. Например, зачем вообще местный повелитель поперся куда-то искать приключения на свою *опу? Куда делся спасенный, вокруг которого и крутились все во время операции по умиротворению работорговца? Что с ним стало, после завершения и что бы со мной сталось, если бы я отказался, а паче того начал рассказывать о происшедшем свою версию? В общем знаете, на некоторые вопросы ответы лучше не искать. А то вдруг найдешь… Приехав в город, я устроился в какой-то небольшой гостинице, прямо у ворот, сдав ребенка грудастой кормилице, подосланной Сваном. Деньги расходовались моментально, тем более, что ребенок, словно решив мне отомстить — постоянно болел. Сколько я потратил на лекарей, вы бы удавились если бы знали. О чем говорить, я сам не раз в отчаянии подумывал о том, что погорячился, вернув это малолетнее чудовище обратно. С другой стороны — элементарная жадность не давала мне бросить это дело. Я столько вбухал в него и столько потерял сам, что вправе ожидать хоть какого-либо отката. Я вкладывал деньги и вкладывал, а эта мелочь все болела и болела, словно назло мне. Местное светило, толстяк, пользующий не самых бедных из местных жителей, говорил, поглаживая седую бородку: — То что она жива, дело случая. Еще бы чуть-чуть и Вы бы её потеряли. Крайняя степень истощения и еще много чего другого. Ха! Потеряли! Такую пожалуй потеряешь. С момента появления и до нынешнего времени она только и делала, что вынуждала меня делать то, без чего я вполне мог бы обойтись. Постепенно интерес ко мне угас, поскольку свежие события затмили мое появление, да и деньги подошли к концу, как водится, неожиданно, и я оказался перед необходимостью хоть что-то зарабатывать. Мелочь к тому времени немного подлечили, и приходилось добывать еду уже на двоих. Как обычно, я постарался пойти по накатанной кривой дорожке, но вот беда, эта долбанная трава зо-зо здесь не росла и практически нигде не использовалась. К тому же, можно побираться и бомжевать одному, но вдвоем… это уже как то некомфортно. Пришлось искать работу и нормальное жилье, в общем становиться приличным человеком. Кстати, Вы уржетесь, когда узнаете чем я здесь занимаюсь и кто мне помог. Во-первых — я гражданский помощник местного Королевского Прокурора — допросчик, а во-вторых — один из печатников. Издательств здесь нет, конкуренции никакой, а книги ценятся. Да еще как! Грамотных очень много, в отличии от многих центральных провинций, еще здесь много церковных школ и два университета: богословский и светский; еще одна небольшая магическая школа; школа при монастыре; школа благородных манер и школа для девочек, типа института благородных девиц. Пожалуй все. Переписчиков хватает — несмотря на дороговизну книги расходятся очень неплохо. Помог же мне один из первых друзей появившихся здесь — Сван, а потом и Вертер. Живу я теперь у папы Карло, на постоялом дворе его же имени, и меня внутри всего улыбает, когда я это произношу. Наверное именно поэтому я и поселился здесь, под вывеской «У папы Карло». И мне повезло: недорого, в спокойном районе, с домашней кухней, без особых изысков, но с большими порциями. И при всем при том здесь было море ребятни. Причем ребятни относительно приличной. Дело в том, что это смешанный район, каких большинство в городе, здесь живут те, кому тесно в обычных кварталах. Байонг не традиционен для людских территорий, он мультинационален. Преступники пытаются залечь на дно в нашем городе. Они считают, что раз здесь живут разные существа, то и им легче будет скрыться. И они ошибаются — дело в том что как раз из-за этого каждый новичок здесь на особом счету и его отслеживают все. Чего далеко ходить, я сам затесался сюда, только потому, что хотел затеряться между непонятных существ, живущих в противных кровосмесительных браках. Я не имею в виду, что здесь родственники переженились на родственниках, а просто здесь полно полукровок, четвертькровок, восьмикровок и так далее, пока частичка чужой крови не растает в потоке людской. Хотя… Вы знаете, зависит от того чья кровь. Если гномская, то человек может быть чуть более коренастый и основательный, а, например эльфячья: нет — нет, да и проявится острыми ушами, или необычным разрезом и цветом глаз. И дай бог, если это эльф, а не, к примеру, орк. Вот такие разномастные существа и живут в нашем городе, да и мы вписались неплохо. Одинокий папаша с дочкой, совершенно не похожей на него. Скорей всего местные подумали, что мне есть что скрывать, я имею в виду мою погибшую «жену», мать девочки, а остальное додумали сами. Огульно осудив меня и похвалив. Не зря говориться, что мы не любим человека, а любим свои представления о нем. И разочаровывает нас не человек, а то что он поступает вразрез с нашими чаяниями — не так как мы ожидали. Выйдя на улицу я поежился, температурка уже не располагала к пешим прогулкам. Это в Лилу можно было в одних тряпках ходить круглый год, зимой и летом, да и какой же я был дурак, считая тамошний сезон дождей — зимой. Нееет, зима — это здесь, а там — всего лишь плохая погода. Здесь же зимой бывают бураны, а летом бури. Соседи до сих пор шепчутся, что это от того, что город стоит на самой границе проклятой территории. Мне об этом на ушко рассказал Вертер, мой приятель — гном, живущий на площади. В лицо дунуло сильным порывом так, что чуть не унесло шляпу. — Здравствуйте, — кто-то сбоку. Приветливо раскланиваюсь и близоруко щурюсь, всматриваясь в темноту. Облегченно киваю: — Здравствуй Варни. Сам я непонятно чего до сих пор опасаюсь, поэтому и слыву у окружающих либо гордецом, либо убитым горем, что опять таки указывает на мою связь с нелюдью. Скорей всего эльфой, как шептались кумушки одинаковые во всех мирах и на всех лавочках.: видать я так сильно её любил, что позабыть не могу, а скорей всего, присушила она меня. И не померла, как я говорю, а бросила меня с новорожденным ребенком на руках. Мне бы к колдуну хорошему, чтобы отворот мне сделал, либо в Храм Единого к жрецам, а я нет, все память о ней храню. В этом, их стараниями, уже уверены все окрестные жители. Вот и соседский паренек уверен в этом, хотя и недоумевает, как красавица эльфийка, могла полюбить такое приземленное существо как я. Сам он хороший парень, полуэльф, а вернее уже квартерон, если не восьмая часть так ладно. Папаша у него с примесью и мамаша с примесью эльфийской крови, правда кроме красоты это ни в чем не проявляется, даже уши обычные, ну и не смотря на то, что им лет под сорок каждому, выглядят на двадцать — двадцать пять. А вот в пацане кровь чувствуется, даже уши острые, правда не такие длинные, как у настоящих, но все равно — эльфячей формы. А семья занимается торговлей, держат небольшую гончарную лавку, как они называют. На самом деле делают фарфор, да еще такой изумительный, что за ним в очередь выстраиваются. Да и быстрые они слишком, для обычных торговцев, ну это я так, к слову. Вообще город на редкость многополярный, в смысле много расовый. Нет какой-то одной коренной расы, хотя считается вроде бы людской. Именно поэтому его и не любят в остальных частях Королевства, даже пословица ходит в отношение зверей, да и людей тоже: Беспородный, как из Байонга. Но если для любого эти слова — оскорбление, то мы, можем вписать эти слова в герб города своим девизом. Здесь не принято ковыряться в родословной друг друга, вернее так — здесь наличие другой расы в родне, признак гордости, а не стыда. Да и родословную отслеживают боже ж ты мой как, даже в обычных семьях. Настоящих эльфов у нас лишка не встречалось, зато полукровок было множество. С этим еще историю рассказывают: говорят, что когда то в столице стояло эльфийское посольство. А поскольку тогдашний королек был невеликого ума человек, то повелел всех заарестовать и отправить в ссылку — город Байонг. Ну это для него Байонг был тьму тараканью, а эльфам он даже очень понравился. Ладно хоть тому придурку не пришло в голову казнить посольство. Правда длилась ссылка недолго, с полгода, пока его племянник не оприходовал. Как я уже говорил, эльфы не слишком расстроились — ну сослали и сослали, чего зря переживать. В выборе жилья их никто не ограничивал, вечно молодые, обалденно красивые, изящные и модные, вот и жили как придется и где придется. Ну а поскольку посольство было сугубо мужское, то с удовольствием обратили свой взор на местных красавиц, а те обратили внимание на эльфов. Но вото с кем придется — они не жили, выбирали красавиц. Как уже упоминалось, они пробыли в ссылке не очень долго. Дядю самодура, к тому же говорят не очень нормальной ориентации, заставили отречься от престола и отправили опять таки в ссылку, ну ту, из которой не возвращаются. Посольство с извинениями вернули обратно и даже попытались выплатить компенсацию, от которой эльфы презрительно отказались. Уехали они, значит, себе на родину, обижаться, а Эльфийский Великий Дом прислал других. Все бы ничего, уехали то они уехали, а дамы их остались в Байонге. К тому же эльфы они такие, за вечер могут сразу к нескольким завернуть, да каждую со всей куртуазностью уговорить. В общем, все они оказались беременными. Вот такой неприятный подарочек образовался. Причем судя по количеству народившихся малышей, эти самые сосланные эльфы работали в поте лица, осеменяя окружающее женское население. По ходу дела, они мстили мелочному королю, сделавшему им такую бяку. Дело в том, что несмотря на все эти рассказы о плохом отношении к полукровкам, единственная раса, относящаяся к полукровкам с презрением — это люди. Тут получается следующее, если у всех рас, населяющих этот мир, отношением к другим немного настороженное, вернее опасливо-вежливое, и к полукровкам такое же, то у людей все иначе. Люди восторгаются эльфами, уважают гномов, с презрением относятся к гоблинам, боятся орков, убивают оборотней, охотятся на горгон и ненавидят друг друга. Больше чем друг друга, они ненавидят полукровок. Мне кажется, что это из-за того, что они не знают какой типаж поведения применить к этому существу, поэтому заведомо и ненавидят. Говорят, что именно поэтому то Байонг и является уникальным городом, в котором существуют кварталы полукровок, кварталы чистокровок и все живут достаточно мирно. Погромов не бывает, ну или почти не бывает. Мне рассказывали что да, когда то давно, были погромы, а сейчас перестали. Да и кого громить, если недочеловеков здесь гораздо больше чем чистокровных людей. Почти дойдя, до ратуши, я заметил открывающего свою лавку Вертера, гнома, живущего в городе очень давно. Кстати, раньше я считал, что гномы — это кузнецы, оружейники, оказалось нет. Гномы это прежде всего банкиры, держащие всю финансовую систему в большинстве стран, этакая мировая денежная элита. Вертер — исключение, потому что он именно что железных дел мастер, как я всегда гномов и представлял. Кивнув ему издалека и получив в ответ поднятый кулак, жестом «Рот Фронт!», означающим здесь тоже самое, что и у нас. Громкое сопение на всю площадь и едва слышное: — Guten Morgen, Buerotrottel, — вместо: «Но пасаран!» Я улыбаюсь. Это уже вроде игры, постоянно обзываться, словно маленькие дети, впервые узнавшие значение «взрослых» слов. Дело в том, что гномы разговаривают на матерном языке, совсем как мы. Это сейчас мне смешно, а когда я вспоминаю, как мы с ним познакомились, то смех остается где-то очень далеко за кадром. Мы тогда вообще чуть не поубивали друг друга, хотя скорей всего, гном убил бы меня. Я шел тогда к западному выходу из города, где можно было наняться на неквалифицированную работу у Джонни— Башмачника. Говорят, что раньше он был модным сапожником в столице, но на свою беду четвертькровкой, к тому же орочьим. Ну и во время крупных беспорядков, напоролся на неприятности от своей гильдии. Что он натворил — я не знаю, но ему пришлось переселится сюда, поскольку воздух столицы стал очень вреден для его дыхания. Здесь он открыл небольшую забегаловку, в очень удачном месте. Здесь же получилось нечто вроде биржи, где можно наняться на неквалифицированную работу, что я и собирался сделать. Толкнувший меня коротышка с широкими плечами, оттолкнул меня с дороги, пёрнул в мою сторону и сказал: — Du verdammte Scheisskerl! Vollidiot! Вы поймите меня правильно, я не знаю немецкого, но кое-какие ругательства помню. По крайней мере, единственный урок немецкого языка, который я действительно прослушал в университете от и до, тщательно конспектируя — это урок по ненормативной лексике, когда нашу немку заменяла её молодая коллега, девчонка чуть старше нас. Или мне послышалось, или меня только что выматерили. Уставивишись ему в спину, я пытался привести в порядок свои взбесившиеся мысли. Коротышка, видимо почувствовал мой взгляд, поскольку обернулся и спросил: — Was glotzest du? — а потом продублировал, — чё вылупился? Чисто на автомате я ответил: — Verschwinde! Слово за слово, мы разорались на всю улицу, причем гном не ограничивался только своим языком, используя и многие другие идиоматические выражения известные ему, а знал он немало. На шум высовывались из окон, с любопытством наблюдая за происходящим. Гном уже засучивал рукава, чтобы долбануть от души. Я отвечал, со все возрастающим ужасом понимая, что тупо не успеваю на биржу из-за этого хмыря. Деньги же кончились и если я сегодня их не принесу, то надо будет выбирать: заплатить за ночлег, или за еду. Именно в этот момент и вмешалась городская стража, в отличие от Лилу достойная называться стражей. — Стоять! И удар тупым концом копья под коленки. — Что здесь происходит?! С ужасом я подумал о том, что меня сейчас заберут и все. Судя по одежде — этот гном из богатых и местный, а я пришелец. Значит виноват кто? Ну тут и спрашивать не надо. Нас растащили по сторонам, причем гном пытался пинаться в мою сторону и орать: — Du schaebides Wesen! Я ничего не отвечал, не до того было. Меня привели в старую башню, практически в центре города, которая после переноса стен использовалась как штаб-квартира местной стражи и сунули в небольшую каморку, в которой меня закинули сразу по прибытию. Я сидел в углу и ждал допросчика, как мне сказали. Тихо звякнула тень и вошел один из стражей, который меня схватил. Обернувшись в открытую дверь он с досадой прокричал: — Да мне плевать, счас твоя очередь была. А я не допросчик. После чего уселся за стол и буркнул мне: — Ну рассказывай… — Чего? — я постарался, чтобы мой голос дрожал не так сильно. — Рассказывай из-за чего подрались… Я не стал строить из себя Зою Козьмодемьянскую и начал рассказывать как на духу, что поругались и обязательно бы подрались, если бы не вмешалась стража, но… — Мне плевать! — проорал багровеющий на глазах страж. — Вы бы хоть поубивали там друг друга. Никто ругательств не знает, какими вы хаяли друг друга. Он висел надо мной, а я прикидывал, как стамеской бью снизу вверх и такая у меня в душе была умиротворенность, такое спокойствие, что мне было пофиг на его ор. Видимо поняв, что я на вопли практически не реагирую, он спросил почти спокойно: — Было ли в ваших словах оскорбляющее другую расу? Я задумался: — Нууу… он сначал меня голубым обозвал, потом круглым идиотом, а я ему ответил, чтоб он отъе…лся от меня, что он говножуй и задница. Объяснил кто были его родители… — И кто? — спросил кто-то от дверей. Я оглянулся, возле дверей стояла группа поддержки стражника и заинтересованно наблюдала за мной. Я смутился: — Ну я там что-то про осла говорил… — лица были у всех серьезные, и убитым голосом добавил, — … вообще то я ему сказал про эльфийские уши. Ржали все. Как мне потом объяснили, единственное ругательство не попадающее под закон о терпимости к чужим расам, поскольку эльфы его и за ругательство не считали. Но для гномов оно было самым неприятным, уж и не знаю почему. Весь этот сыр-бор разогнал старый знакомец, пришедший с листочком. — Ничего тут не было, обычная ссора. Вы что, Вертера не знаете? Если этот … языком с кем зацепится, так пока не подерется не успокоится. Потом увидал меня и удивленно спросил: — А ты чего здесь делаешь? Я захлебываясь начал объяснять что шел в трактир, где нужны работники, но встретился с гномом и так далее. В итоге меня выгнали от стражников, чтобы я не отвлекал их от важных дел, таких как сон и патрулирование. Я согласился и быстро ломанулся в сторону трактира. Я бежал изо всех сил, зная, что все равно опоздал, но эта сволочная надежда… Добежав я спросил у выглядывающего Мурома: — Ну что? Опоздал? — Ты бы еще после обеда пришел, — проворчал он. — Конечно покупатели уже ушли. Или ты думаешь, что ты единственный работник в городе? Я обессилено поник у входа. Все зря. Злоба до сих пор душила меня: «Этот сучий гном!». — Arschloch! — не сдержавшись произнес я на старых дрожжах. Услышав это, Муром на секунду задумался, а потом сказал: — Подожди здесь минутку, — он вручил мне метлу, а сам ушел. Стоять как дураку с метлой было стремно, и я начал потихоньку подметать двор. Именно поэтому не заметил подошедшего покупателя. Вернее я сначала услышал те же самые слова, которые говорили мне: — Ты бы еще после обеда пришел. Всех уже разобрали, — потом недолгое молчание и фраза, — но тебе повезло. Есть у меня один работник, жилистый, крепкий — как раз такой, какой тебе и нужен. — Да я задержался, один Gruenschnabel, не вовремя подвернулся. Я медленно повернулся, немая сцена, нарушенная голосом трактирщика: — Ну чё? По рукам? — А никого другого нет? — одновременно спросили мы. — Нет, — насупившись сказал трактирщик. — Вот, блин, стараешься для них, а они морды воротят. Я с тоской посмотрел на небо, на хмурого гнома, с которым только что чуть не поубивали друг друга. Деньги были не просто нужны, а необходимы. — Я согласен, — буркнул я. — На что? — удивился гном, так же подозрительно оглядывающий меня. — На работу, — буркнул я. — А я вот может и не возьму тебя, — ответил тот. Я развернулся, отдал метлу подошедшему Мурому, и направился к воротам. Если получиться, то можно и у Карло дрова поколоть, или еще чего. — Жалко, что подраться не удалось, — жизнерадостно сказал гном, догоняя меня. Я скривился, весь он был какой-то нарисованный, словно на картинке в энциклопедии с пояснительной стрелочкой и надписью: «именно таким должен быть гном», и знак восклицания в конце"!». Мол вот только так и никак иначе. А я вот такой недоверчивый, мне это как серпом по яй… эээ… по горлу. Работа была несложной, до обеда мы вместе с ним ворочали ящики во дворе с телеги в подвал. Они были не очень тяжелые, но их было очень много. Немного после полудня мы уселись обедать. Мы — это я, гном и гномий самогон. Если после дня совместной работы трудно было сохранять и лелеять в себе обиду, то после совместной выпивки она испарилась совсем уж в неизвестном направлении. — Klugscheisser, — проворчал я. Гному это понравилось: — Да, я умник, пусть и хренов, но умник. — …sie ist total verfickte, я иду, говорю, все равно эти голожопые непонимают… Заметив мою ухмылку, гном решил поправиться: — … в смысле кто тут такой Windhund нарисовался, поворачиваюсь и въехать не могу. Ни одного приличного дечи нету, да даже неприличного нет! Одни мартышки, и тут ты! Он смерил меня подозрительным взглядом, а потом придвинул свою лохматую башку поближе ко мне и спросил гулким шепотом: — А ты точно уверен, что ты не Гном? А то эти голожопые… Вот так я познакомился с Вертером, ненормальным гномом, живущим среди людей. Свой язык и себя они называют — дечи, очень похоже на наше дойче, и очень этим гордятся. Говорят, что этот язык им достался от первогномов, которых создали Боги, которые и дали этот язык. — Saugut, — сказал я вставая из-за стола и чуть покачиваясь. — Извини Вертер, но мне надо идти домой. Меня дочка ждет, паимаешь. Kleine madchen. Странно, но меня уже ждали, причем не дочка, а вернее не только она. Внизу прямо у дверей устроился за кувшином пива Сван. Я его и не заметил, расплачиваясь с Карло на неделю вперед и пытаясь подняться на второй этаж. Меня перехватили и усадили. Поначалу я искренне возмутился: — Ты кто? — но потом признал. — Ааа, Сван, здоров. Сван неодобрительно смотрел на меня: — Да вот думаю, дай зайду, проведаю крестника. Насчет кормилицы подмогну, да и так, всяко разно… Я с пьяной честностью ответил ему: — Спасибо тебе, Сван. Хороший у вас город и люди хорошие… Вон даже того гнома взять, с которым утром поругался… — Так ты с Вертером нажрался что ли? — недоумение звучавшее в его голосе наводило на размышления. Я пьяно качнул головой, подтверждая его слова. — Вертер не пьёт, — такая искренность звучала в голосе, что я обзавидовался. — Знаю я, как он не пьёт, — пробурчал я. — Он не пьёт, как я пью, а как он пьёт, я б умер. Неверие на его лице задело меня и я объяснил, как подружился с единственным приличным гномом во всем городе. Впрочем, вскоре я начал повторяться и свану удалось вставить свое слово: — А ты когда умирать планируешь? — Отличное начало диалога, — подумал я про себя, а вслух ответил: — Может сегодня, если погода подходящая будет. — То есть не скоро, — подытожил он. — А чего работу не ищешь? — Как не ищу?! — пьяная обида взыграла во мне помноженная на гномий самопляс. — Да я за работу все исходил… Сван, однако не дал мне продолжить: — Ты же в городе собрался оставаться, ведь так? Я мотнул головой, которая упорно не хотела оставаться на своем месте и норовила скатиться с плеч и закатиться куда-нибудь под лавку. — Так чего ты вместе с пришлыми ошиваешься, позоришь всех, у Джонни — трактирщика толчешься? Заметив мой тупой взгляд, он прервал свои нравоучения и сказал: — Подойдешь завтра в стражу, поговорим… когда проспишься… |
|
|