"Неистовый маркиз" - читать интересную книгу автора (Невилл Миранда)

Глава 7

В этот холодный и влажный мартовский вечер в красной карете маркиза было тепло и сухо. Слуги Чейза, хотя и выглядели странновато, дело свое знали и умели обеспечить хозяину максимум удобств. С облегчением вздохнув, Джулиана откинулась на спинку сиденья и с улыбкой сказала:

— Спасибо за помощь. Благодаря вашей помощи я сегодня завела несколько весьма полезных знакомств.

Она почувствовала, как сидевший рядом с ней Кейн пожал плечами:

— Я попросил Тарквина Комптона представить вас лорду Спенсеру, вот и все.

— И другим — тоже. Кажется, все они искренне заинтересовались моими книгами.

— Возможно, они просто восхищались вашей фигурой в новом платье. Как я, например.

— Конечно же, нет! Кроме того, там были и женщины.

— И что же это значит?

— Перестаньте дразнить меня! И вообще, я говорю совершенно серьезно. Сегодня я встретила больше клиентов, чем их было в моей лавке за целый месяц.

— Вы такая практичная… — усмехнулся Кейн. — А я бы хотел поговорить о чем-нибудь другом, — добавил он хриплым шепотом.

В полутемной карете — горел всего один фонарь — Джулиана едва различала черты его лица. Зато она прекрасно чувствовала прикосновения его плеча и ноги.

— О чем бы вам хотелось поговорить? — спросила Джулиана. Она решила, что Кейн, возможно, расскажет еще какие-нибудь забавные истории из жизни полусвета.

— О том, как вас поцеловать, — последовал ответ.

Джулиана тихонько ахнула и, немного помолчав, заявила:

— Если честно, то я не хочу ни о чем говорить.

Она больше не могла дурачить себя, не могла тешить себя мыслью о том, что это всего лишь обычная поездка домой, своего рода альтернатива холодному и грязному наемному экипажу.

В следующее мгновение маркиз взял ее лицо в ладони и чуть повернулся к свету фонаря. Какое-то время он молча разглядывал ее, словно изучал, потом тихо сказал:

— Вы очень красивая.

Джулиана почувствовала, что краснеет.

— Но у меня веснушки… — возразила она.

— Всего шесть штук. — Он несколько раз легонько поцеловал ее в нос и щеки. — Ох, кажется, я пропустил одну. — Он еще раз ее поцеловал. Потом снова стал смотреть ей в глаза.

Сейчас бы ей самое время отстраниться от него и отодвинуться. Но Джулиана этого не сделала — не захотела. Она не очень-то хорошо помнила его предыдущий поцелуй — из-за выпитого в тот вечер вина. Но сегодня Джулиана не пила ничего, кроме стакана воды, и ей было интересно узнать, что представляет собой поцелуй маркиза, когда она совершенно трезва. Не двигаясь, затаив дыхание, она ожидала следующего шага маркиза.

А он вдруг отстранился от нее и даже немного отодвинулся. Откашлявшись, проговорил:

— Ваше платье прекрасно гармонирует с сиденьями моего экипажа.

— Именно поэтому я его и выбрала, — ответила Джулиана, пытаясь шуткой скрыть свое разочарование.

— Да-да, эффект потрясающий! При таком освещении все меркнет, за исключением вашей головы, вернее — волос. Я вижу сейчас только золотистое и белое. Словно передо мной — бестелесный ангел.

— О!.. — выдохнула Джулиана. Ей редко приходилось слышать такие комплименты.

— Но вы не ангел, не правда ли? По крайней мере я очень на это рассчитываю.

Она взглянула на него вопросительно, и в тот же миг он снова придвинулся к ней. И на лице у него не было его обычной насмешливой улыбки. Не было даже «озорного» блеска в глазах.

— Ох, Джулиана… — проговорил он хриплым шепотом. И тотчас же, заключив ее в объятия, поцеловал в приоткрытые губы.

Джулиана медлила лишь одно короткое мгновение. А затем, обвивая руками шею маркиза, крепко прижалась к нему и ответила на поцелуй со всей страстью — ответила, сама себя удивляясь.

«Действительно… как странно… — подумала Джулиана, когда их поцелуй наконец прервался. — Ведь я даже с Джозефом никогда по-настоящему не целовалась. Ах, бедный Джозеф…»

Затем опыт Джулианы расширился: губы Кейна коснулись ее носа, висков, шеи и даже — что было совсем уж божественно — ее уха. Потом он снова поцеловал ее в губы, и ей показалось, что сладость этого поцелуя разливается по всему телу. А когда они уже подъезжали к ее дому, ей захотелось… чего-то большего. Но маркиз, казалось, не догадывался об этом; он снова отстранился от нее, правда, на сей раз не отодвинулся.

«Потрогай меня… где-нибудь!» — мысленно умоляла она — не могла же она сказать это вслух.

Тут карета остановилась, и маркиз все же отодвинулся. А Джулиана, пошарив в ридикюле, отыскала ключ. И она не стала возражать, когда ее спутник, взяв у нее ключ, помог ей спуститься на тротуар. Он сам отпер дверь и, обернувшись, молча кивнул своему кучеру. Затем вместе с Джулианой вошел в дом. Едва лишь дверь за ними закрылась, послышалось звяканье сбруи, а потом раздался топот копыт — было ясно, что карета отъезжает от дома.

Когда же воцарилась тишина, Джулиана уже стояла перед лестницей, ведущей на второй этаж. Стояла рядом с Кейном.

Она понимала: наступил момент, когда следовало вежливо поблагодарить маркиза и отправить домой. Но ей не хотелось оставаться одной, не хотелось, потому что она вдруг вспомнила о страшных ночных шорохах. Возможно, даже сейчас, в эти минуты, ее поджидал наверху какой-то грабитель.

По крайней мере именно эту мысль она себе внушила.

Конечно, Кейн предпочел бы привезти миссис Мертон к себе домой, но он сомневался, что она согласится.

Инстинкт совершенно ясно ему подсказывал: эта женщина еще могла взбрыкнуть. Да, она хотела этого — в том не было ни малейших сомнений. Ее реакция была совершенно определенной — именно такой, на которую он и рассчитывал. Но, судя по всему, она еще не вполне осознавала, что действительно желает его. Кейн хотел, чтобы она сгорала от желания, чтобы наконец-то почувствовала: отступать уже невозможно.

Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдерживать себя в карете, — хотелось задрать ей юбки и взять прямо там, во время поездки по лондонским улицам. Господи, неужели воздержание в течение нескольких недель могло довести его до такого состояния? Да, конечно, он не мог обходиться без женщин. Но все же Кейн не помнил, чтобы он когда-либо столь страстно желал женщину.

Как опытный соблазнитель, Кейн прекрасно знал, что нельзя опережать события. И следовательно, приступать к активным действиям в карете было бы очень неразумно, пусть даже его экипаж был чрезвычайно комфортабельным.

Но и сейчас не следовало торопиться. Поэтому он поднимался за Джулианой по лестнице, чуть придерживая ее за локоть — не более того. Уже в комнате, переступив порог, он подождал, когда она найдет свечу. Потом осмотрелся. В мерцающем свете свечи комната казалась бедной и убогой. И здесь было ужасно холодно и сыро. Конечно же, такая женщина, как Джулиана, заслуживала лучшего жилища.

— Хотите чаю? — спросила она. — Ох, как тут холодно…

Кейн положил ладони ей на плечи и, чуть наклонившись, прижался губами к ее шее, наслаждаясь чудесным женским ароматом.

— Нам будет теплее в постели, — сказал он шепотом.

Он в тот же миг почувствовал, как Джулиана вздрогнула и напряглась. И приготовился использовать все свое красноречие, чтобы склонить ее к неизбежному. Но уже через несколько секунд стало ясно, что можно обойтись и без красноречия. Тихонько вздохнув, Джулиана расслабилась в его объятиях, и он наконец-то позволил себе легонько погладить ее плечи и груди. Когда же она скинула плащ, он снова прижал ее к себе и провел ладонями по ее бедрам. Внезапно Джулиана отпрянула и пробормотала:

— Простите… Мне нужно, несколько минут, чтобы подготовиться.

— Позвольте вам помочь. — Кейн сжал ее руку. Раздевать женщину — это тоже удовольствие, и он не хотел от него отказываться. — Я помогу вам расстегивать пуговицы.

Она взглянула на него с искренним удивлением.

— Но ведь я же сумела их застегнуть. И никто мне не помогал. У меня здесь нет горничной.

Высвободив руку, Джулиана шагнула к двери, ведущей в спальню. Обернувшись, она сказала:

— Дайте мне несколько минут.

В следующее мгновение она проскользнула в комнату и закрыла дверь прямо перед носом Кейна.

— Не пытайтесь расстегнуть эти пуговицы без меня! — прокричал он. — Ничего у вас не получится!

Кейн опасался, что там, за дверью, Джулиана придет в себя и, возможно, передумает… Чувствуя, что теряет присущую ему самоуверенность, он приложил ухо к двери, пытаясь понять, чем она занимается. И не услышал ни шороха платья, ни стука комодных ящиков, что свидетельствовало бы о каких-то приготовлениях. Но чем же она там занималась? Обычно женщины в таких случаях наводили в комнате порядок, что не очень-то ему нравилось. Он получал удовольствие от «женского» беспорядка — висящих на стуле чулок, забытых на кресле платьев, разбросанных на туалетном столике коробочек и флаконов с духами. Впрочем, у Джулианы, как Кейн подозревал, едва ли имелось изобилие подобных женских безделушек; и, кстати, он был намерен изменить такое положение вещей.

Внезапно послышался глухой стук, а затем — тихий возглас.

Ворвавшись в комнату, Кейн спросил:

— С вами все в порядке?

Джулиана сидела на полу с задранными юбками, и маркиз невольно залюбовался ее изящными ножками, обтянутыми черными чулками.

— Со мной все в порядке, — ответила она.

Кейну хотелось присоединиться к ней, но для этого не нашлось бы места — комнатка была совсем крохотной, и большая часть ее была занята комодом, столиком и не слишком-то широкой кроватью. «Это тоже следует изменить», — мысленно отметил Кейн.

Протянув Джулиане руку, он помог ей подняться. Потом спросил:

— Так что же произошло?

Она в смущении пробормотала:

— Ничего особенного. Просто потеряла равновесие.

Кейн мысленно улыбнулся. Судя по всему, Джулиана не собиралась выгонять его из спальни.

— Позволь мне расстегнуть пуговицы, — сказал он. — Повернись, пожалуйста.

Она молча повернулась к нему спиной.

— Ты действительно красивая, — пробормотал Кейн, поглаживая ее плечи. — А кожа — гладкая словно шелк. И не видно никаких веснушек.

Расстегнув платье, он спустил его с плеч Джулианы, и оно соскользнуло к ее ногам. Кейн провел ладонями по ее бедрам и вдруг нахмурился. Какое нелепое белье! Конечно же, это тоже следовало изменить.

Развернув Джулиану к себе лицом, он прошептал:

— Я знал, что под этой черной броней скрывалось нечто… удивительное.

При всей своей миниатюрности эта женщина была идеально сложена — во всех нужных местах у нее было вполне достаточно плоти. Окинув ее взглядом, Кейн почувствовал, что все сильнее возбуждается. И было совершенно очевидно: его ждало невероятное наслаждение.

Минуту спустя он снял с нее нижнюю юбку, затем ослабил подвязки. После чего опустился на колени, чтобы снять туфли. Спустив чулки, он поцеловал коленку Джулианы и с улыбкой сказал:

— Ты видишь меня у своих ног, дорогая.

Но она по-прежнему молчала. Кейн выпрямился и заглянул ей в глаза. Затем провел ладонями по ее обнаженным рукам.

— У тебя гусиная кожа, дорогая. И ты, кажется, дрожишь. Хотелось бы думать, что это я заставил тебя дрожать от желания, но боюсь, ты замерзла.

Шагнув к кровати, Кейн стащил с нее покрывало. Затем подхватил Джулиану на руки — на ней оставалась лишь сорочка — и уложил ее на постель. Тотчас забравшись под одеяла, она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Ослабив галстук, Кейн тихо сказал:

— Не беспокойся, дорогая, я позабочусь о том, чтобы у тебя не было никаких… неприятных последствий.

Джулиана покраснела и пробормотала:

— Я уже приняла меры, чтобы предотвратить зачатие.

Кейн молча кивнул. Он всегда принимал меры предосторожности, но на этот раз ему не следовало беспокоиться. Ведь у Джулианы не было детей, хотя она и была какое-то время замужем. Но наверное, не слишком долго.

— Ты пользуешься тампоном? — спросил он.

Она кивнула и еще гуще покраснела.

— Вот и хорошо. — Кейн улыбнулся. — Тампон предпочтительнее всех других средств. Значит, ты упала, когда вставляла его?

Она снова кивнула. Кейн же решил не говорить о том, что мог бы помочь ей и в этом. Он сомневался, что Джулиана была готова к такой игре.

Смущение оставило ее, когда она поняла, что маркиз воспринимает все совершенно спокойно и естественно. А вот Джозеф вел себя в подобных случаях совсем иначе. Он всегда ужасно нервничал. А накануне брачной ночи достал из шкафа тампоны и бутылку бренди и объяснил, как этим пользоваться. Муж заявил, что они пока не могут позволить себе завести детей, и Джулиана с ним согласилась. А забеременеть сейчас — этого она никак не могла допустить. Она твердо решила, что ни за что не родит ребенка вне брака.

Что же касается Кейна… Ах, наверное, она сейчас совершает самый безрассудный поступок в своей жизни. И тем не менее она собиралась это сделать.

А он стоял у кровати в ее крохотной спальне и тихо посмеивался, развязывая галстук. Глаза же его, ярко-голубые, жарко полыхали, когда он посматривал на нее. Джулиана шумно вздохнула, когда он отбросил в сторону галстук и расстегнул рубашку, открыв мускулистую грудь со светло-каштановыми завитками волос. Да, лорд Чейз был необычайно красивый мужчина.

И в этот вечер — вероятно, только в этот вечер — он принадлежал ей.

Затаив дыхание, она наблюдала, как он сбрасывал с себя одежду — снимал все, абсолютно все. Джулиана никогда не видела обнаженного мужчину; они с Джозефом ни разу не раздевались полностью — на них всегда были легкие ночные одежды. А вот маркиз Чейз… Похоже, он понятия не имел о том, что такое скромность. Да-да, все снимал — вещь за вещью!

Кейн медленно раздевался, а Джулиана смотрела на него во все глаза. Она не знала, радоваться или огорчаться, когда «представление» наконец закончилось. Кейн же забрался к ней под одеяла, обнял ее и пробормотал низким воркующим голосом:

— Согрей меня. — И снова начал ее целовать.

Согреть его? Вряд ли он в этом нуждался. Тело его было горячим как печь. И необыкновенно мускулистым — твердые мышцы играли и перекатывались под кожей. Еще крепче прижав ее к себе, Кейн в очередной раз ее поцеловал, и Джулиана вдруг поняла: целуя ее в карете, он кое-что сохранял в резерве, — потому что сейчас его поцелуй был еще более страстным и сладостным. И Джулиана, как могла, ответила ему с такой же страстью, ответила, наслаждаясь поцелуем.

Но он не только целовал ее — его руки отнюдь не бездействовали. Ах, его руки!.. Наконец-то он стал поглаживать ее истомившиеся по ласке груди. А ласки его были довольно смелыми, но в то же время нежными, и Джулиана вскоре почувствовала, как сладостно заныли соски. Внезапно она вздрогнула — и тотчас же услышала свой собственный стон. А затем послышался тихий голос Кейна.

— Еще? — спросил он, отстраняясь.

Впрочем, он не стал дожидаться ответа, так как понимал, что она сейчас не способна сказать что-то. Внезапно Джулиана поняла, что Кейн каким-то образом уже умудрился снять с нее сорочку и… О Господи!.. Она вдруг почувствовала, как он легонько покусывает ее соски. Но кто бы мог подумать, что это, оказывается, так приятно? А руки его тем временем блуждали по ее животу, по бедрам, по треугольнику между ног.

На мгновение отстранившись, Кейн прошептал:

— Потрогай меня…

Но Джулиана не знала, что ей следует делать. И она не была уверена в том, что сможет доставить Кейну такое же удовольствие, какое доставлял он ей. Подобное невежество в области любовной игры немного ее беспокоило, но, набравшись смелости, она осторожно провела ладонью по спине Кейна и тотчас же почувствовала, как заиграли его мышцы.

— Да-да, все правильно, — пробормотал он.

Приободрившись. Джулиана принялась ласкать его с большей уверенностью. А в тот момент, когда рука ее добралась до его ягодиц, он снова прижался к ней всем телом, и она тут же почувствовала, что его мужская плоть стала еще более твердой.

А потом Кейн вдруг опять от нее отстранился и даже немного отодвинулся. Из горла Джулианы вырвался вздох разочарования, но уже в следующую секунду она вздрогнула и громко застонала, почувствовав, как пальцы Кейна коснулись ее лона, — никогда еще она не испытывала ничего подобного.

Чуть раздвинув ноги, она какое-то время наслаждалась этими чудесными ласками, а затем вновь принялась поглаживать плечи и спину Кейна. Однако ей казалось, что ее, Джулианы, ласки не столь хороши, как те чудесные ощущения, которые дарил ей Кейн. И ощущения эти становились все более острыми и сладостными. А в тот момент, когда она подумала, что больше не сможет этого выдержать, Кейн вдруг убрал руку и, приподнявшись, лег поверх нее. В следующее мгновение он вошел в нее, и Джулиана вскрикнула от неожиданности. Через несколько секунд он начал двигаться, и она, обвивая ногами его бедра, чуть приподнялась, чтобы встретить его. Еще несколько раз приподнявшись, Джулиана замерла в нерешительности. Что-то было не так… Конечно, ощущения были приятными, но ей казалось… что чего-то не хватает. Да-да, что-то явно было не так.

Кейн вдруг тоже замер на несколько мгновений. Затем приподнялся на локтях и заглянул ей в глаза. После чего нежно поцеловал, вышел из нее и лег рядом. По-прежнему обнимая ее, он тихо спросил:

— Что, не получается?

Джулиана судорожно сглотнула.

— Нет… почему-то… — пробормотала она, ужасно смутившись; она никак не могла понять, чего же ей не хватает.

Кейн немного помолчал, потом заявил:

— Тогда мы сделаем таким образом…

Через несколько секунд его проворные пальцы снова отыскали меж ее ног самое чувствительное местечко, и Джулиана тотчас почувствовала, как на нее накатила сладостная волна блаженства. Громко вскрикнув, она содрогнулась всем телом и замерла в изнеможении.

— Ну вот… — пробормотал Кейн и тут же снова вошел в нее. Сделав несколько резких стремительных движений, он с хриплым криком прижался к Джулиане, и она почувствовала, как изливается его семя.

Прошло еще несколько секунд, и ей вдруг почудилось, что она… как будто лишена костей. И казалось, что она уже никогда не сможет пошевелиться. По телу же раз за разом прокатывались теплые волны, и Джулиана, наслаждаясь этими ощущениями, с тихим вздохом закрыла глаза. Ей было так приятно лежать в объятиях Кейна… И хотелось, чтобы все это длилось вечно.

— Эй! — Голос его прозвучал громко и насмешливо. — Засыпать сейчас — ведь это очень невежливо! — Он скатился с нее и, усевшись на постели, принялся поправлять подушки, в том числе и ту, которая находилась у нее под головой.

«Значит, засыпать — невежливо? — промелькнуло у Джулианы. — Но если так, то Джозеф был ужасным грубияном…» Ее муж всегда засыпал сразу же после этого, и ей его поведение казалось совершенно естественным.

Тут Кейн приподнял ее и, усадив рядом с собой, обложил подушками и прикрыл одеялом. Затем обнял Джулиану за плечи и пробормотал:

— Похоже, матрас сильно продавился вот в этом месте.

— Это потому, что я сплю на этой стороне.

— А ты не задумывалась о том, что гостю надо предоставить самую удобную сторону? — спросил Кейн с улыбкой.

— Знаешь, я не привыкла принимать гостей.

— В таком случае я польщен, что заслужил твое гостеприимство. Я получил истинное наслаждение. — С этими словами Кейн поцеловал ее, и Джулиана, почувствовав блаженную расслабленность, снова прикрыла глаза, погружаясь в полудрему.

Однако у Кейна были другие планы.

— Дорогая, расскажи мне, как ты узнала все то, что знаешь о книгах.

— Ты хочешь поговорить? Сейчас?

— Да, конечно. Сейчас самое время немного поговорить, чтобы отдохнуть и скоротать время, перед тем как продолжить.

— Продолжить?..

— Да, разумеется. Не сейчас — через несколько минут.

— Через несколько минут?.. — переспросила Джулиана с удивлением.

И она действительно была удивлена. Очень удивлена. Ей никогда не приходило в голову, что можно беседовать после «этого». И уж тем более странной и неожиданной казалась мысль о том, что можно, оказывается, «продолжить». Впрочем, нельзя сказать, что это предложение Кейна ей не понравилось. Напротив, очень даже понравилось. Почувствовав, что ей совсем не хочется спать, Джулиана сказала:

— Ладно, хорошо, проговорим. Вот только… о чем?

— Расскажи, как ты узнала о разнице между телячьей кожей и пергаменом.

— Мне было шесть лет, когда мой… дед показал мне очень редкую книгу. Это было первое издание «Опытов» Монтеня.

— Слишком серьезное чтение для такой малышки.

— Книга не предназначалась для чтения. — Джулиана со смехом ущипнула маркиза за плечо. — Между прочим, он показал мне эту книгу после того, как я рассказала ему, что тогда читала. Это были «Сказки» Перро. До этого дед никогда не проявлял ко мне интереса, а тут вдруг… В общем, когда он понял, что я очень люблю книги, все изменилось. И он научил меня такой игре… Я должна была определить вид кожи, в которую переплетена книга, и когда определяла правильно, дед угощал меня мятным леденцом.

Кейн тихо рассмеялся.

— Похоже, у тебя в детстве было множество развлечений.

— У меня было счастливое детство.

— Завидую… А вот я никогда не играл с родителями. Значит, ты читала волшебные сказки?

— Постоянно читала. Иногда зачитывала книгу до того, что она вся рассыпалась. И потом ужасно жалела об этом.

— Наверное, ты мечтала о том, что какой-нибудь принц прискачет на белом коне и увезет тебя?

— Да, мечтала, но быстро распростилась с этой мечтой. — Она не стала рассказывать о своей настоящей мечте. В те годы ей хотелось, чтобы ее мать, о которой она почти ничего не знала, приехала за ней и увезла ее куда-нибудь подальше.

— Ты поступила очень благоразумно, — сказал Кейн. — Мужчины никогда не бывают принцами на белых конях.

Джулиане не хотелось рассказывать о тех своих мечтах, в которых она разочаровалась. Немного помолчав, она продолжала:

— А когда я стала постарше, то должна была угадать также и возраст переплета.

— Позволь и мне угадать, — сказал Кейн. Он повернулся к стоявшему у кровати небольшому столику, на котором лежала стопа книг. — Например, переплет вон того толстого тома…

Перебравшись к краю кровати, Кейн потянулся к книге. Потом вдруг повернулся к Джулиане и стащил с нее одеяло, обнажив одну из грудей.

— Хм… гладкая, — пробормотал он, поглаживая грудь кончиками пальцев. — И мягкая как шелк. — Он закрыл глаза, изображая предельную сосредоточенность. — Думаю, что это какой-то особый сорт кожи.

— Какие глупости!.. — фыркнула Джулиана. — Любая кожа — особый сорт. — Почувствовав, как сладостно заныла грудь, она с трудом удержалась от стона. Когда же Кейн убрал руку и снова накрыл ее одеялом, из груди Джулианы вырвался вздох разочарования.

— Спасибо, дорогая, за подсказку, — проворчал Кейн. — Правда, ты испортила мне все удовольствие. Пожалуйста, передай мне вот ту книгу.

— Она слишком тяжелая. Разве ты не можешь рассмотреть переплет оттуда, где ты находишься?

— Нет, не могу.

Как она и надеялась, он снова потянулся к книге, чуть придавив ее своим телом. И тотчас же по всему ее телу разлилось сладостное томление; ей очень захотелось сделать то, о чем недавно говорил Кейн… то есть «продолжить».

— Интересная кожа… — пробормотал он, поглаживая потертый переплет. — Вероятно, это какой-то зверь мужского пола. Может, это какой-то… застенчивый барсук? Я прав?

— Нет. — Джулиана хихикнула.

— Робкий бобёр? — Кейн изобразил глубокую задумчивость.

Джулиана рассмеялась и помотала головой.

— Выходит, я на ложном пути, — размышлял вслух Кейн. — А, знаю!.. Это маленький зверек, но очень сильный. Горностай? Хищная крыса? Энергичная полевка?

Джулиана снова покачала головой; от смеха она не могла вымолвить ни слова.

— Дай мне подсказку, дорогая. Это маленькое животное? Большое, да? — Она кивнула. — Неужели слон? Нет, не верю. Еще одну подсказку.

Джулиана еще громче рассмеялась, и показалось, что он услышал что-то похожее на «му-у!..».

— Корова! — воскликнул Кейн, изображая отвращение. Скатившись с Джулианы, он уселся на постели и пробурчал: — Как же я сразу не догадался? Похоже, мне пора удаляться в монастырь.

— Книга переплетена в телячью кожу, — сказала Джулиана. — А пол животного не обозначается.

— А что это за книга? Должно быть, очень ценная?

— Вообще-то она не слишком дорогая. Довольно скучная. Собрание документов и газетных вырезок, имеющих отношение к истории английской церкви.

— И каким образом ты стала владелицей этой удивительной мешанины?

— Сама хотела бы знать. Эта книга была одной из последних покупок моего мужа. Он купил ее незадолго до того, как его убили. Все его последние покупки не представляли никакой ценности.

— Значит, твой муж был убит? — пробормотал Кейн, ужасно смутившись (Джулиане прежде казалось, что он не мог об этом не знать). — О Господи, где же это произошло? Неужели здесь, в этом доме?

— Нет, не здесь. — Джулиана содрогнулась. — В гостинице. В Солсбери.

— Убийцу поймали?

— Нет. В магистрате сказали, что это обычное ограбление, а убийца исчез.

Кейн обнял ее и прижал к себе.

— Дорогая, прости меня, пожалуйста. Я ведь не знал… Ты очень… тосковала по нему?

— Да, — кивнула Джулиана и тотчас же почувствовала себя виноватой из-за того, что уже не тоскует по мужу.

— И ты все это время жила здесь одна?

— Да. — Она снова кивнула. — А в последнее время я, видимо, стала сходить с ума. Я слышу шум по ночам. Мне кажется, что шумят где-то внизу.

— Какого рода шум?

— Даже не знаю… — Она пожала плечами. — Какие-то шорохи, наверное… Несколько раз я просыпалась с ужасным ощущением… Мне казалось, что в лавке кто-то находится. Так случилось и прошлой ночью. Но вроде бы ничего не пропало. И все вещи на своих местах…

— Наверное, ты боишься ограбления, не так ли?

Джулиана снова пожала плечами:

— Не знаю. Не уверена. Думаю, что все это игра воображения. Вероятно, я просто волнуюсь из-за того, что скоро годовщина смерти Джозефа.

Ей было ужасно неловко говорить о покойном муже, лежа в постели с другим мужчиной. Вероятно, Кейн испытывал те же чувства. Он долго молчал, наконец проговорил:

— Я восхищаюсь тобой, дорогая. Выходит, ты продолжаешь дело мужа.

Она тихо вздохнула.

— А что мне еще делать? Кроме того, я всегда об этом мечтала. Не могу представить свою жизнь без книг. А благодаря вам, милорд, я, возможно, добьюсь кое-каких успехов. Наверное, какой-то счастливый случай привел тебя в мою лавку.

— Я тоже так думаю. — Он еще крепче ее обнял. — Я счастлив быть тебе полезным, но у меня такое ощущение, что тебе удалось встретить и других помощников. Мистер Гилберт, я уверен, будет рад оказать тебе услугу, — добавил Кейн с некоторым раздражением.

Джулиана молчала, и он продолжал:

— Возможно, Гилберт захочет купить этот вот том. Моя мать, по всей видимости, найдет его очень интересным. Оказывается, она стала коллекционером. Но я по крайней мере могу не беспокоиться… Мы с ней едва ли станем соперничать. Слишком уж разные у нас вкусы.

— Я не вполне в этом уверена, — сказала Джулиана. — Ты должен помнить, что «Часослов» — это, в сущности, молитвенник. То есть вполне религиозная книга.

— Да, конечно, — кивнул Кейн.

— Между прочим, я заглянула в историю «Бургундской рукописи». Так вот, это был подарок короля Франции Генриху Восьмому. А потом она исчезла из королевских инвентарных списков без всякого упоминания о том, в чьем распоряжении оказалась. Весьма необычная история… Есть, правда, такое предположение, что король подарил ее кому-то, возможно — своей фаворитке.

Джулиана уже хотела сказать, что существует еще один источник, который следовало проверить, но тут Кейн заявил:

— Он подарил рукопись моей прапрапрабабке.

— Тебе это известно?! — изумилась Джулиана. — И ты заставил меня потратить долгие часы на поиски источника?.. Так, значит… Значит, рукопись принадлежала вашей семье? Именно по этой причине ты хочешь ее купить?

— Да, разумеется, — ответил Кейн, невольно вздохнув. — Видишь ли, я испытываю уважение к семейным ценностям, — добавил он с иронией в голосе, однако Джулиана поняла, что маркиз относится к этому делу чрезвычайно серьезно.

— Но я не понимаю, почему никто не знал, где находилась эта книга, — проговорила она с удивлением. — Ведь твое семейство известно во всей Англии, не так ли?

— В том-то и дело, дорогая. Мое семейство знаменито своим благочестием. Но титул был нам дарован потому, что жена сэра Годфри, нашего предка, стала любовницей Генриха. Однако никто из моих уважаемых пращуров не хотел, чтобы люди узнали их тайну. И в этом нет ничего удивительного — ведь своим состоянием они обязаны женщине, делившей ложе с королем. Мой отец показал мне эту рукопись и раскрыл семейный секрет, когда мне было одиннадцать. Я тогда собирался отправиться на учебу в Итон. Отец заставил меня дать клятву, что я никому не расскажу о том, что моя прародительница была шлюхой. — Кейн вдруг улыбнулся и добавил: — Знаешь, я обожаю шлюх. Мне бы, наверное, понравилась та старушка, что была любовницей короля Генриха. — Однако Джулиана заметила, что улыбались только губы Кейна, но не глаза — очевидно, ему сейчас было не очень-то весело.

Немного помолчав, она прошептала:

— Выходит, ты сейчас…

— Совершенно верно, — перебил Кейн. — Только что я выдал семейный секрет. Даже не знаю, почему я это сделал. Ведь никогда никому об этом не говорил.

— Поверь, я не выдам твою тайну, — тихо сказала Джулиана.

Кейн же погрузился в молчание, и было ясно, что этот разговор очень его расстроил.

Через минуту-другую Джулиана вновь заговорила:

— Знаешь, о чем я сейчас подумала? Никто не должен знать, что ты хочешь приобрести эту рукопись. Иначе другие претенденты вздуют цену до небес.

— Вероятно, этого не избежать. Кстати, мне известно, что Айверли хочет купить рукопись.

— Ради переплета, я полагаю, — проворчала Джулиана. — Этот идиот интересуется только переплетами.

Джулиане очень хотелось как следует проучить женоненавистников-библиофилов, таких, как Айверли. Не говоря уж о том, что она хотела получить комиссионные от покупки столь дорогого сокровища.

— Мотивы Айверли, возможно, понятнее моих, — в задумчивости пробормотал маркиз. — Один Бог знает, почему я так забочусь о сохранении семейных традиций.

— Но ты мог бы купить рукопись, а затем открыть свету правду, — сказала Джулиана. — Иногда секреты приносят несчастья…

Она знала это по собственному опыту, так как у нее имелись даже более веские причины скрывать правду о своем прошлом. Что же касается Кейна… Ах, ему не стоило так беспокоиться. Ведь все это происходило триста лет назад. Более того, в этой истории был замешан король, чем можно было бы даже гордиться!

— Ты не должен допустить, чтобы этот шедевр ушел от тебя, — заявила Джулиана. — Очень хорошо, что тебе известны намерения Айверли. Но надо узнать как можно больше и о других возможных конкурентах.

Кейн молча пожал плечами и, еще больше помрачнев, откинулся на подушку. Внимательно посмотрев на него, Джулиана спросила:

— Может, ты голоден? У меня есть кое-что на ужин.

Маркиз невольно улыбнулся. Конечно, миссис Мертон знала не так уж много о любовных играх, но, как женщина, побывавшая замужем, она все же умела взбодрить загрустившего мужчину.