"Неистовый маркиз" - читать интересную книгу автора (Невилл Миранда)

Глава 8

Кейну нравилось предаваться любви по утрам. Впрочем, не только по утрам. Само собой разумеется, что он любил это занятие в любое время суток; ему нравились и послеобеденные игры в будуаре, и тайные посещения темных садовых аллей во время бала, и развлечения в карете во время долгих путешествий, и, конечно же, энергичные любовные схватки ночью в постели.

Но сейчас рядом с ним лежала спящая женщина, которую следовало разбудить, а затем сделать так, чтобы в ней вспыхнуло желание.

По подушке рассыпались роскошные волосы Джулианы, на которые сейчас падал из маленького оконца сероватый утренний свет. И казалось, что она спала очень крепко.

Все же удивительно, что их ночная беседа столь эффективно погасила в нем чувственность. А ужин, состоявший из хлеба с маслом и меда, конечно же, поднял ему настроение, но восстановить силы он так и не сумел. И в конце концов они с Джулианой оба уснули, прижавшись друг к другу, словно маленькие дети, заблудившиеся в лесу.

Кейн прекрасно понял: предложив ему поужинать, Джулиана попыталась поднять ему настроение. Жаль, что еда не подняла у него ничего другого. Но желала ли она этого самого другого? Очень может быть, что желала. Тогда почему же он оказался неготовым? Почему уснул накануне вечером?

Впрочем, не важно, не имеет значения. Ведь сейчас он определенно готов, и это — главное.

Он провел ладонью по теплому округлому бедру Джулианы и тотчас же подумал о том, что эта миниатюрная женщина просто идеально сложена. А бедро ее на ощупь — необыкновенно приятное, шелковистое…

Джулиана чуть шевельнулась и раздвинула ноги. Она по-прежнему спала, но инстинктивно осознавала, чего ей хочется. И Кейн сделает это с величайшим удовольствием. Немного помедлив, он провел ладонью по ее животу, затем пальцы его коснулись ее лона. Джулиана снова шевельнулась, и Кейн тут же почувствовал, что желание возвращается к нему.

— Доброе утро, дорогая, — прошептал он, прикоснувшись губами к ее губам.

Джулиана пробормотала в ответ что-то неразборчивое. Ее глаза оставались закрытыми, но Кейн чувствовал, что она постепенно освобождается от объятий Морфея и расслабляется от его прикосновений. Он снова поцеловал ее в губы, но так же осторожно и легонько, как и минуту назад. Он прекрасно понимал, что спешить не следовало. Действительно, куда спешить? Ведь впереди у него целое утро. Возможно — целый день. Целый день с миссис Мертон. С Джулианой. О, маленькая торговка книгами обещала стать бесподобной любовницей, совершенно неординарной. Кто бы мог подумать?..

Чуть приподнявшись и опершись на локоть, Кейн устремил пристальный взгляд на свою спящую красавицу. Она все еще спала, а на губах ее блуждала улыбка. Но он знал: скоро улыбка эта исчезнет и сменится криками восторга. Кейн раздвинул пальцами мягкие завитки меж ее ног. Он знал, что должен действовать медленно, должен удостовериться в ее полной готовности.

Тут Джулиана тихонько вздохнула, и бедра ее немного приподнялись, что, конечно же, свидетельствовало о полной ее готовности. А Кейн, продолжая неспешную игру, коснулся наконец заветного местечка, самого чувствительного. И тотчас же почувствовал, что Джулиана стала еще более теплой и влажной. Да, тело ее окончательно пробудилось, и теперь он с трудом сдерживался, предвкушая сладостные мгновения.

Внезапно Джулиана дернулась и, резко приподнявшись, села на постели.

— Который час?! — воскликнула она, с беспокойством озираясь и подтягивая одеяло к подбородку.

Кейн расплылся в улыбке.

— Еще очень рано, дорогая. Самое время для наслаждения. В нашем распоряжении — часы.

Он попытался обнять ее, но она отстранила его руку и тихо простонала:

— О Господи…

Кейн невольно нахмурился. Все складывалось совсем не так, как он планировал.

А Джулиана, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Я должна знать, который час. У тебя есть часы?

Молча кивнув, Кейн свесил руку с кровати и потянулся к своему жилету, лежавшему на полу. Сунув руку в карман, он отыскал часы.

— Всего лишь половина девятого, дорогая. Я же сказал, что еще очень рано.

Джулиана сползла с кровати, потянув за собой одеяло. Обернувшись, она решительно заявила:

— Ты должен уйти! Немедленно!

Кейн изобразил удивление.

— Но почему?..

— Потому что у меня встреча. Здесь, в лавке.

Кейн пожал плечами и пробормотал:

— Что ж, ничего страшного. Я подожду, когда ты закончишь. Подожду здесь, в спальне. — Кровать и впрямь была для этой цели самым подходящим местом.

Джулиана, искавшая в комоде белье, резко обернулась. Покачав головой, крикнула:

— Нет, Кейн! — Подобрав с пола его одежду, она бросила ее в сторону кровати. — Никто не должен заподозрить, что ты находился здесь! Я не могу рисковать, понимаешь?

Он взглянул на нее вопросительно:

— Ты ждешь кого-то… очень важного?

Она в смущении отвела глаза и пробормотала:

— Мистера Гилберта. Он хотел зайти до начала аукциона.

Гилберт?! Этот осел?!

Стараясь одеваться побыстрее, Джулиана говорила:

— Кейн, пожалуйста… Пожалуйста, уходи. И сделай это… как-нибудь незаметно. Я с ужасом думаю о том, что произойдет, если кто-нибудь увидит, как ты уходишь отсюда. О, это очень повредит моей репутации…

— Но мне понадобится некоторое время, чтобы найти наемный экипаж. Конечно, я могу отправить посыльного за моей каретой, однако на это уйдет не меньше часа.

— А ты не мог бы спрятаться за углом?

— Наверное, смог бы, — проворчал Кейн. — Если на улице не слишком холодно. И если не идет дождь. — Он спустил ноги с кровати и, еще больше помрачнев, добавил: — Ты полагаешь, что я оденусь самостоятельно?

— О Господи!.. Я помогу тебе. — Джулиана быстро затянула шнуровку на корсете, затем нашла рубашку маркиза и его чулки. Бросив их ему, она спросила: — Хоть это ты сможешь надеть сам?

Заставив себя улыбнуться, Кейн сказал:

— Дорогая, успокойся, пожалуйста. Я просто дразнил тебя. Разумеется, я отправлюсь домой. А если меня увидят знакомые… Знаешь, никому не покажется странным, что я днем разгуливаю по Лондону в вечернем наряде. Такая уж у меня репутация. И мне не потребуется твоя помощь, чтобы одеться.

Кейн мог бы сказать ей, что он даже не обзавелся камердинером. Он всегда одевался сам, а Мел находила ему таких «леди», которые знали, как содержать мужской гардероб в полном порядке.

— Отлично! — кивнула Джулиана.

— Я увижу тебя попозже?

— Нет-нет. — Она покачала головой. — Сегодня на аукционе не будет ничего такого, что нам требуется.

— Дорогая, но я люблю тебя не только из-за книг.

— Очень хорошо. — Она взглянула на него с беспокойством. — Ну, тогда… Приходи ко мне в конце дня, когда я буду закрываться.

Стук в наружную дверь раздался спустя всего десять минут после ухода маркиза. «Похоже, мистер Гилберт — чрезвычайно пунктуальный человек», — подумала Джулиана. Но, распахнув дверь, она увидела вовсе не стройного и худощавого Мэтью Гилберта, а весьма упитанного Артура Натли.

— О, Артур!.. — воскликнула Джулиана, отступая в сторону. — Входите же…

Она впустила в дом торговца, изрядно промокшего под моросящим дождем. Пока он вытирал ноги о половик, Джулиана рассматривала его, невольно сравнивая с Кейном. Конечно, ему было далеко до элегантного маркиза. И почему-то ей вдруг захотелось, чтобы Артур поскорее ушел. Нет-нет, вовсе не из-за того, что внешне торговец явно проигрывал лорду Чейзу. Просто ей не хотелось, чтобы Артура увидел мистер Гилберт, который должен был появиться с минуты на минуту.

— Рад вас видеть, Джулиана, — сказал торговец.

— Добрый день, мистер Натли. — Джулиана с трудом сдерживала раздражение. — Что заставило вас прийти сюда в такое ненастное утро? У вас все в порядке?

— Да, я в добром здравии. Благодарю вас, Джулиана. Я хотел бы поговорить не о себе, а о вас.

Джулиана невольно поморщилась. В интонациях Артура было что-то зловещее, и ей оставалось лишь надеяться, что торговец не собирался делать ей предложение.

— Что ж, Артур, проходите в комнату. Я сейчас ожидаю очень важного клиента, но могу уделить вам несколько минут.

— Чейз?.. — Это имя он не произнес, а прошипел. — Вы ожидаете Чейза?

«Слава Богу, что Кейн вовремя ушел», — подумала Джулиана.

Натли же посмотрел на нее пристально и спросил:

— Неужели вы сегодня снова с ним встречаетесь после вчерашнего вечера? Не слишком ли часто?..

Джулиана молча прислонилась к книжному шкафу. Она не знала, что ответить, да и не хотела отвечать. И тут вдруг в голову ей пришла ужасная мысль. «А не мог ли Артур как-то узнать о том, что Кейн здесь ночевал?» — спрашивала она себя.

— Я как раз пришел поговорить об этом, — продолжал торговец. — Я знаю, что вы приехали домой в его карете. Подобная интимность может повредить вашей репутации.

Джулиана вздохнула с облегчением. Если бы Артур знал, насколько далеко зашла их с маркизом «интимность», он бы наверняка выступил с открытыми обвинениями.

— Лорд Чейз был так любезен, что довез меня вчера до дома после аукциона, — ответила она. — Разумеется, я не просила его об этом.

Артур еще больше помрачнел.

— Было бы разумнее не принимать это предложение. До меня дошли слухи, что его карету видели у вашего дома в очень поздний час.

Должно быть, карету маркиза видела одна из ее соседок, скорее всего — жена мясника. И конечно же, не понадобилось много времени для того, чтобы эта новость докатилась до Стрэнда.

— Право же, Артур, вы слишком много на себя берете, — проговорила Джулиана, уже не в силах сдерживать раздражение. — И вообще, я хотела бы, чтобы никто не вмешивался в мои личные дела. Что же касается лорда Чейза, то, уверяю вас, он вел себя как истинный джентльмен.

— Да, разумеется, — кивнул торговец. — Я знаю вас слишком хорошо, чтобы подозревать, что вы могли бы позволить ему какие-либо вольности. Но ходят слухи, что у вас с ним — особые отношения…

К сожалению, Артур говорил правду. Что же до слухов, то Джулиана прекрасно понимала: сообщество торговцев в лондонском Уэст-Энде жило так, как живут люди в маленьких провинциальных городках, — то есть все знали друг о друге все или почти все.

— Поймите, Джулиана, мораль респектабельных торговцев не такая, как мораль аристократии, — продолжал Артур. — Да, я знаю, что вы были рождены для лучшей жизни, но вы предпочли устроить свою жизнь среди нас. Поэтому близкие отношения с аристократом с дурной репутацией для вас совершенно неприемлемы.

В этом заявлении Артура явно таилась угроза. Очевидно, он намекал на то, что не станет на ней жениться, если ее репутация пострадает из-за общения с Кейном. Более того: возможно, он вообще откажется от знакомства с ней. «Что ж, — подумала Джулиана, — по крайней мере будет хоть какая-то польза от моей связи с маркизом».

— Наши с ним отношения — это просто коммерция, — проговорила она, стараясь успокоить гостя. — И он весьма выгодный клиент. А неблагоразумных поступков я совершать не собираюсь.

Очевидно, решив, что это ее заявление — своего рода раскаяние, торговец взял Джулиану за руку.

— Миссис Мертон, как всякая женщина, вы склонны совершать ошибки, и я счастлив, что имею возможность просвещать вас. Деликатность не позволяет мне рассказывать обо всех грехах маркиза, но, возможно, вам следует знать хотя бы о некоторых из них. Мне очень неприятно сообщать вам об этом, но дело в том, что этот человек какое-то время жил в борделе. — Последнее слово мистер Натли произнес шепотом.

Джулиана пожала плечами:

— Полагаю, в то время он был еще очень молод.

— Но после этого он сменил великое множество любовниц, — заявил торговец, явно обескураженный невозмутимостью собеседницы; конечно же, он ожидал совсем другой реакции.

А Джулиана вдруг улыбнулась и сказала:

— Вас, возможно, это шокирует, но подобное поведение не редкость среди молодых аристократов.

— Что ж, может, и так, — пробурчал Натли. — Но дело в том, что он происходит из старинной семьи, известной своим благочестием и незыблемыми моральными устоями. Я не в курсе всех подробностей, но слышал, что ныне покойный и всеми уважаемый отец маркиза когда-то выгнал его из дому за совершение каких-то чудовищных и, конечно же, аморальных поступков.

Если под «чудовищными» и «аморальными» поступками имелась в виду радость, доставленная женщине, то Джулиана ничего не имела против. Но она не могла пренебречь предупреждением. Как заметил Артур, она предпочла устроить жизнь среди людей его типа и, следовательно, должна была жить так, как они. Беда лишь в том, что она не могла искренне негодовать по поводу аморального поведения Кейна. Если бы она действительно принадлежала к сословию торговцев, то думала бы так же, как Артур Натли. Следовательно, она к этому сословию не принадлежала.

Она никогда не принадлежала ни к одному из сословий.

Мэтью Гилберт вошел в заднюю комнату и добавил еще три тома к весьма внушительной стопе своих покупок.

— Могу я предложить вам чаю? — спросила Джулиана. — Я уже успела подняться наверх и вскипятить чайник.

Опустившись на стул, Гилберт с вежливой улыбкой ответил:

— Спасибо, миссис Мертон. У вас очень тяжелая работа. Посетители постоянно требуют внимания. Именно по этой причине я не держу лавку, а предпочитаю встречаться с клиентами приватно.

Джулиана налила в чашки чай и, тоже присев, спросила:

— Вам с сахаром?

— Да, пожалуйста, — с улыбкой кивнул гость и взял протянутую ему чашку.

Джулиана тоже улыбнулась, правда — мысленно. Она знала, что выглядела сегодня гораздо лучше, чем обычно. По какой-то причине она решила отказаться от своей шапочки, совершенно ее не красившей. Вместо нее она набросила на волосы тонкую кружевную накидочку — именно так она украшала себя в воскресные дни, когда еще был жив Джозеф.

Сделав глоток чаю, мистер Гилберт проговорил:

— Миссис Мертон, я хотел бы показать вам мою коллекцию, но, разумеется, вы не можете прийти в мой дом одна. Посещающие меня леди всегда имеют сопровождающего.

— Скажите, а как получилось, что вы стали увлекаться книжным делом? — спросила Джулиана; ей не хотелось произносить слово «торговля».

— Все получилось как бы само собой. — Гость снова улыбнулся. — После того как я окончил Кембридж, меня взял к себе секретарем сэр Хэмфри Уорбертон. — Джулиана кивнула. Уорбертон был очень известным коллекционером и видным членом парламента. — Я стал проводить большую часть времени в его библиотеке, и он в конце концов взял себе другого секретаря, более подходящего человека. А я решил, что коллекционирование книг — гораздо более интересное занятие, нежели политика. У меня обнаружился определенный талант к книжному делу, а со временем я стал помогать некоторым приятелям сэра Хэмфри именно в этой области, особенно часто — после распродажи коллекции герцога Роксбургского.

— Должно быть, это было очень интересно, — заметила Джулиана. — Я хотела бы там оказаться. Но распродажа книг Тарлтона также обещает стать весьма примечательной, не так ли?

Гилберт утвердительно кивнул:

— Да, разумеется. Но я сейчас вспоминаю счастливые часы, проведенные в библиотеке сэра Хэмфри. Я там подолгу беседовал о книгах с его друзьями. А потом попытался привнести эту атмосферу в свой собственный дом. Надеюсь, вы как-нибудь присоединитесь к одному из моих собраний. Разумеется, в тот день, когда там будут присутствовать и другие леди.

— Я с радостью, — ответила Джулиана. — Знаете, а мне вспоминаются беседы с моим опекуном мистером Фиттерборном и с мистером Берчем.

— Мистер Берч из Солсбери? Известный книжник. Я с сожалением узнал о его кончине. Насколько я понимаю, ваш покойный муж был его помощником, верно?

— Да, одно время. Но потом, когда племянник мистера Берча решил взять дело в свои руки, Джозеф принял решение открыть собственную лавку. — Она не стала упоминать о том, что он не смог бы это сделать без ее денег.

Гилберт поставил на стол свою чашку и внимательно посмотрел на собеседницу.

— Поверьте, миссис Мертон, я очень хотел бы помочь вам, ведь вы так одиноки… И сэр Генри Тарлтон тоже так считает.

Джулиана опустила глаза и сделала вид, что размешивает сахар в чашке. Какое-то время она молчала, затем, не поднимая глаз, проговорила:

— Не могу понять, почему сэр Генри мне сочувствует. Ведь вам, наверное, рассказывали о былом соперничестве, даже вражде между моим опекуном и сэром Томасом Тарлтоном.

— Полагаю, сэр Генри хочет расплатиться за прошлое поведение своего дяди. Именно поэтому он хочет вам помочь. Так вы обдумали его предложение?

— Я бы с радостью, но дело в том, что я уже связана договоренностью с лордом Чейзом.

Казалось, ее ответ разочаровал Гилберта.

— Знаете, я все-таки поговорю с сэром Генри, чтобы понять, насколько его требования противоречат требованиям лорда Чейза, — поспешно добавила Джулиана.

— Миссис Мертон, как я уже говорил, сэр Генри — весьма выгодный клиент. Что же касается его требований, то он будет претендовать на несколько изданий. — Гилберт понизил голос. — В том числе — на «Бургундский часослов».

— Что ж, очень хорошо, — кивнула Джулиана, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Так что, дорогая миссис Мертон, с Генри Тарлтоном вы сможете заняться более важными делами, нежели покупка пьес с пикантными названиями. — Гость на несколько секунд умолк, потом вновь заговорил: — И уж позвольте мне быть откровенным. Видите ли, дальнейшее сотрудничество с Чейзом может лишь повредить вашему положению, а может, и репутации. Поверьте, я знаю, что говорю. Поймите, вам следует проявлять предельную осмотрительность, ведь вы — одинокая женщина. Надеюсь — пока.

В сущности, Гилберт говорил то же самое, что и Артур: мол, оставьте Чейза в покое, иначе вас ждут неприятности. И к предупреждению мистера Гилберта следовало прислушаться, так как он в книжном мире считался весьма уважаемым человеком.

Возможно, ей, Джулиане, можно было бы радоваться. Ведь если она правильно поняла слова мистера Гилберта, то он выражал осторожную заинтересованность в более тесных с ней отношениях. Кто бы мог подумать, что и Артур, и этот книготорговец… что они оба захотят жениться на скромной вдове?

Джулиана мысленно вздохнула и подумала: «Интересно, а принцы из волшебных сказок такие же деспотичные?» Разумеется, Артур вовсе не выглядел принцем. И ей трудно было представить респектабельного мистера Гилберта, восседающего на белом коне и поражающего драконов.

А что касается Кейна, то маркиз прямо заявил, что он не принц. К тому же он не собирался на ней жениться. Но с другой стороны, он, наверное, никогда не указывал женщинам, как они должны себя вести. И с ним ей было необыкновенно приятно…

Сидя в своей карете, Кейн раз за разом спрашивал себя: «Как же так случилось? Почему я накануне уснул вместо того, чтобы снова заняться любовной игрой — во второй, а потом и третий раз?» Когда-то, в далекой юности, он мог делать это шесть или даже семь раз за ночь. А дружелюбные проститутки в борделе, казавшиеся ему ангелами, всегда были готовы услужить шестнадцатилетнему юноше. Правда, потом, когда он узнал неприглядную правду об их жизни, его любовные игры проводились в более благопристойных условиях, хотя и с прежним энтузиазмом.

Нельзя сказать, что он не хотел Джулиану. Он очень даже ее хотел, однако… Утренние события обострили его беспокойство о том, что для него наступает преждевременное старческое угасание.

Хотя, возможно, дело было вовсе не в этом, а в его постоянных мыслях о семье, о близких. Очень может быть, что именно эти мысли отвлекали его от беззаботной погони за удовольствиями. Но если так, то ему следует отказаться от своих планов и смириться с тем, что он не сумеет переубедить мать, не сможет добиться того, чтобы она относилась к нему иначе. Да и зачем ему этого добиваться?

К тому же у него пока что ничего не получалось. Во всяком случае, он не мог бы похвастаться какими-либо серьезными успехами. Да, конечно, он выяснил, что Тарлтон был шантажистом. Этот коллекционер, видимо, узнал или просто заподозрил, что знаменитая рукопись принадлежала семейству Годфри. Вероятно, он явился в аббатство и устроил скандал, а его угрозы вынудили покойного маркиза продать… или отдать «Бургундский часослов». Возможно, именно поэтому старый маркиз впал в безумие.

Однако Кейн не мог бы доказать, что Тарлтон располагал сведениями, с помощью которых держал покойного лорда Чейза за глотку. И он не знал, как добыть такие доказательства.

Что же касается малышки Эстер, то его сестра ни в чем не нуждалась. Конечно, ее жизнь в Маркли-Чейз казалась не очень приятной, но сестре там было не так уж плохо — во всяком случае, о ней заботились. Их мать всегда больше любила дочку, чем сына.

Да, о родных можно было не беспокоиться. К тому же сейчас у него появились новые заботы, то есть новая любовница, которая крайне нуждалась в улучшении жилья, пополнении гардероба и, конечно же, в его, Кейна, внимании.

Маркиз не очень-то хорошо представлял, что означает «конец дня», — кажется, именно так выразилась Джулиана, — поэтому решил, что четыре часа — самое подходящее время. Сначала он хотел подождать до пяти часов, но у него не хватило терпения. К счастью, Джулиана была одна; она вышла встретить его в передней комнате и выглядела замечательно, несмотря на возвращение ее вдовьего траурного наряда.

Кейну не терпелось снять с нее эти унылые одежды.

Однако на ней была новая шапочка, не столь ужасная, как та, прежняя. И если эта перемена являлась его заслугой, то он вполне мог рассчитывать на расширение своего влияния.

Встречая его, Джулиана в смущении отвела глаза, и Кейн нашел такое поведение просто очаровательным. Подобное поведение было совершенно не свойственно его прежним любовницам — ни одна из них не страдала от избытка скромности.

Когда же Кейн попытался обнять ее, она отстранилась и пробормотала:

— Нет, не здесь. Жена мясника, моя соседка, постоянно шпионит за мной.

Маркиз посмотрел на закопченные окна и с улыбкой заметил:

— Да она ведь сквозь такие стекла ничего не увидит.

Джулиана тоже улыбнулась:

— Мне кажется, она видит даже сквозь стены.

Кейн рассмеялся и легонько подтолкнул ее в сторону задней комнаты. Едва они переступили порог, он развернул ее лицом к себе и принялся ласкать, поглаживая плечи и груди. Заметив, что беспокойство в ее зеленых глазах сменяется нежностью, он прикоснулся губами к ее губам и прошептал:

— Я очень скучал по тебе, дорогая.

И тотчас же губы Джулианы приоткрылись, а из груди вырвался тихий вздох. Кейн обнял ее покрепче и снова поцеловал, на сей раз — по-настоящему. Когда же поцелуй прервался, он пробормотал:

— Давай поднимемся наверх.

Она резко отстранилась от него, и глаза ее широко распахнулись.

— В такой час?..

Кейн мысленно улыбнулся. Ведь время не имело ни малейшего значения. Джулиана пока этого не знала, но ей еще многому предстояло научиться.

— Да, моя милая, сейчас, в это время. Ты была прекрасна вчера вечером, и мне не терпится снова насладиться твоей красотой.

— Но ко мне могут прийти в любой момент. Какой-нибудь клиент…

Джулиана не пыталась высвободиться, но Кейн чувствовал, что она настроена весьма решительно.

— Ладно, дорогая. Хорошо. Мы вернемся попозже.

Она взглянула на него с удивлением:

— А мы куда-то собираемся?

— Да, собираемся. У меня для тебя сюрприз.

Лицо ее просветлело.

— Книга, да? И ты хочешь показать мне ее?

Кейн с улыбкой покачал головой:

— Нет, я не это имел в виду. Послушай, а ты уверена, что мы сейчас не можем подняться наверх? — прошептал он ей прямо в ухо.

Джулиана поспешно отстранилась от него, но ее учащенное дыхание явно свидетельствовало о том, что она очень даже не прочь подняться наверх.

— У меня клиенты! — воскликнула она в отчаянии. — Очень выгодные клиенты.

— А когда же мы отправимся? — спросил маркиз.

— Но почему ты не хочешь сказать мне, куда собираешься меня увезти?

— Не слишком далеко. Туда можно добраться минут за десять. Я нашел идеальное место — очень удобное для тебя.

— О чем ты?..

— Что ж, поскольку ты не хочешь дожидаться сюрприза, объясняю: я нашел тебе дом.

— Дом? Зачем? — удивилась Джулиана.

— Для того чтобы жить в нем, разумеется.

— Но я живу здесь!

— Я предлагаю тебе кое-что получше. Разве тебе не хочется жить в теплом, просторном и комфортабельном доме?

Казалось, Джулиана лишилась дара речи. Кейн надеялся, что от радости.

— И еще со слугами, которые будут ухаживать за тобой, — продолжал он с улыбкой. — Тебе не придется самой готовить и заниматься уборкой.

Джулиана вдруг нахмурилась, и Кейн понял, что она вовсе не радуется.

— Я все делаю сама. Как могу.

— Но твои комнаты просто ужасны. Не может быть, чтобы тебе хотелось здесь жить.

— Очень сожалею, Кейн, что они тебе не нравятся, но это то, что я могу себе позволить, — сказала Джулиана, отводя глаза.

— Дорогая, ты не поняла. Разумеется, я буду оплачивать все твои счета. Ты можешь вообще не работать, если не хочешь. Надевай побыстрее шляпку. Пойдем же…

Джулиана молчала, и Кейну оставалось лишь гадать, о чем она сейчас думала. То, что Джулиана была не в восторге, — это он уже понял. Но хорошо, что она не кричала и не устраивала сцен. Эта ее черта очень ему нравилась. Она всегда была спокойна и рассудительна. Вот и сейчас она совсем не…

И тут Джулиана изменилась в лице и смертельно побледнела — сделалась совершенно белой. Глаза же ее расширились, и она потянулась к столу. Потом вдруг схватила со стола какую-то книгу и, ударив ею Кейна, громко прокричала:

— Я тебе не любовница, понял?!

Она снова ударила его книгой. Это было совсем не больно, потому что томик оказался небольшим, да и сил у Джулианы было маловато. Да, было совсем не больно, но ужасно обидно. Он ожидал чего угодно, но только не такой вот реакции.

Заставив себя улыбнуться, он сказал:

— Говоришь, не любовница? Дорогая, а чем мы, по-твоему, занимались вчера наверху?

Она вздрогнула и пробормотала:

— Теперь я понимаю, что это… это была ошибка, ужасная ошибка.

И ту Кейн вдруг рассмеялся: вид этой миниатюрной женщины, пребывавшей в безудержном гневе, почему-то вызвал у него смех. Впрочем, не только смех… Шапочка слетела с ее головы, роскошные золотистые волосы разметались по плечам, и сейчас она казалась еще более прекрасной, еще более желанной.

С трудом сдерживая смех, Кейн проговорил:

— Напрасно ты обиделась, милая. Неужели ты думаешь, что я хочу тебя всего лишь на несколько ночей? Нет, я хочу, чтобы таких ночей было много, очень много. И надеюсь, ты — тоже. А там, в другом доме, нам было бы гораздо удобнее, понимаешь?

Он шагнул к ней, чтобы обнять ее, но Джулиана решительно его оттолкнула.

— Я не любовница! — выкрикнула она. — И я не собираюсь становиться чьей-либо любовницей!

— Любовница, возлюбленная… Что значат все эти слова? Главное — что нас влечет друг к другу.

— Нет-нет! — Она покачала головой. — Эти слова значат очень много, и люди вкладывают в слово «любовница» вполне определенный смысл. Моя связь с тобой уже причинила мне неприятности, потому что я проигнорировала предупреждения друзей. Ты представляешь, что станет с моей коммерцией, если я буду жить так… как ты предлагаешь? Неужели ты думаешь, что респектабельные коллекционеры захотят иметь дело с любовницей маркиза Чейза?

Кейн невольно поморщился. Он прекрасно знал, какая у него в свете репутация, и на сей раз с этим приходилось считаться. «Черт бы побрал мою репутацию, — подумал он. — Вот уж не ожидал, что когда-нибудь стану из-за нее расстраиваться».

— И что будет со мной, милорд? — продолжала Джулиана. — Что будет со мной потом, когда ты устанешь от меня?

— Дорогая, я никогда от тебя не устану…

Она презрительно фыркнула:

— Пожалуйста, не говори глупости! Так вот, я останусь без средств к существованию, а от моей репутации останутся только клочья.

— У меня нет привычки бросать в беде друзей или бывших любовниц, — возразил Кейн.

— Значит, ты будешь держать меня в качестве пенсионерки до конца моей жизни? Я весьма вам признательна, милорд. — Было очевидно, что она с трудом сдерживает гнев.

Это «милорд» ужасно раздражало Кейна.

— Если вы так чертовски респектабельны, мадам Продавщица книг, то что вы имели в виду, впуская меня в ваш дом, а также на ваше ложе прошлой ночью? К вашему сведению, «респектабельные» женщины не принимают посетителей поздно вечером.

Она сверкнула своими зелеными глазищами, сейчас, казалось, метавшими золотистые молнии.

— Если бы я не боялась оставаться одна, то я никогда не сделала бы подобной глупости! — прокричала Джулиана, уже не пытаясь сдерживать свой гнев. — И это была самая ужасная ошибка в моей жизни!

Она умолкла на несколько секунд, чтобы перевести дыхание, потом со вздохом сказала:

— И теперь я всю жизнь буду вспоминать об этой ошибке.

— А вот у меня сложилось впечатление, что вы получили удовольствие от нашей встречи, — проговорил Кейн. — Но очевидно, я ошибался! Что ж, вам не нужно беспокоиться за свое будущее, поскольку у вас есть все, что требуется, чтобы преуспеть в другой профессии. Видите ли, важнейшим качеством куртизанки является умение притвориться, что получаешь удовольствие в постели, — добавил он с усмешкой.

Оттолкнув его, Джулиана шагнула к двери. Распахнув ее, она закричала:

— Убирайся отсюда!

— Дорогая, успокойтесь. Я вовсе не хотел…

— Вон! — крикнула она в ярости.

Понимая, что сейчас спорить бесполезно, Кейн вышел из дома. Дверь за ним с грохотом захлопнулась.