ГЛАВА ШЕСТАЯ

  Макс молчал всю дорогу до номера. Раздражение, вызванное встречей с бывшей женой, то успокаивалось, то вскипало вновь.

  — Ты мог бы предупредить меня, что твоя бывшая жена — ведьма, — Джанин плюхнулась на мягкую, обитую красным бархатом софу и скрестила ноги.

  Макс, который в это время направлялся к бару, кинул на нее взгляд.

  — Если бы она была милой женщиной, как ты думаешь, я развелся бы с ней?

  Джанин приподняла брови.

  — Вспоминаешь ее капризы?

  Он нахмурился, налил себе неразбавленного скотча и выпил залпом, как необходимое лекарство. Затем со стуком поставил стаканчик на стойку и снова поглядел на нее.

  — Каждый раз она ухитряется испортить мне настроение.

  — Почему ты ей позволяешь?

  — Извини?

  Джанин пожала плечами, уперла руки в бока и сказала:

  — Она твоя бывшая жена, Макс. Почему тебя заботит то, что она говорит или думает?

  — Не заботит.

  Это действительно было так. Когда-то Элизабет полностью занимала его мысли. Он любил ее. И хотя те времена давно прошли, Макс обнаружил, что она все еще может больно задеть его. Посыпать рану солью.

  — Она, как заноза в пальце, не дает забыть о себе.

  — Почему ты женился на ней?

  Макс плеснул себе еще скотча. Затем принес замороженную бутылку шардоне, откупорил ее и налил Джанин полный бокал. Он знал, что ледяное белое вино нравится ей. Присев рядом, он принялся внимательно разглядывать янтарный напиток у себя в стакане.

  — По многим причинам. Прежде всего, потому, что наши семьи хотели этого брака.

  — То есть ваши родители поженили вас? — Джанин сделала осторожный глоток и покачала головой: — Бог ты мой! Я, конечно, знала, что ты из Британии, но не подозревала, что так серьезно соблюдаешь традиции.

  — Как говорит старая пословица, чем больше мы пытаемся изменить что-либо, тем дольше оно остается неизменным. Некоторые традиции в Англии очень живучи, — он откинулся на спинку софы. — Даже сегодня в определенных кругах при заключении брака прежде всего учитывается происхождение невесты и жениха, а не любовь.

  — Какой кошмар!

  — Полностью согласен, — он скользнул по ней взглядом и криво улыбнулся.

  — Тогда почему бы Элизабет не найти другой объект для заключения подобного брака? Почему она так хочет вернуть тебя назад?

  Макс поднял голову.

  — Так же как и я, Элизабет не любит терять то, что ей принадлежит. Когда я настоял на разводе, ее гордость была уязвлена.

  Согревая бокал в ладонях, Джанин рассматривала Макса.

  — И ты действительно думаешь, что такая женщина прекратит осаждать бывшего мужа только потому, что он нашел новую жену?

  — Да, — Макс вскочил с софы и, сунув руки в карманы джинсов, пошел на террасу, — потому что я планирую демонстрировать ей тебя при каждом удобном случае.

  — Мне удивительно повезло.

  Он повернул голову и уставился на Джанин пылающим взглядом.

  — Если помнишь, ты согласилась на эту сделку.

  Она примирительно выставила ладонь.

  — Я знаю, что согласилась. И не пытаюсь уйти в сторону.

  — Хорошо, — Макс смотрел на океан. Вечерело, и раскаленный шар солнца плавно погружался в прохладные воды. Его прощальные лучи раскрасили небо золотыми и алыми полосами. Облака льнули к горизонту и казались каравеллами, идущими под полными парусами. Макс смотрел на первые, еще совсем бледные звезды и заставлял себя успокоиться. — Мы вместе дойдем до конца, и Элизабет станет для меня лишь неприятным воспоминанием.

  Позади послышался вздох, и Максу стало почти интересно, о чем Джанин думает. Впрочем, он и так прекрасно знал, о чем. Она сожалеет, что ввязалась в это дело. Он знал также, что сожаления бесполезны. Он не освободит ее от выполнения задачи.

  Повернувшись спиной к потрясающему закату, Макс посмотрел на Джанин.

  — В течение последующих трех недель ты будешь моей женой. Это означает, что все время ты будешь вести себя соответствующим образом, — он подошел поближе к ней, — больше никаких вечеров с подругами и танцев в клубе, если меня нет рядом.

  — Так, подожди минутку, — она отставила бокал на ближайший стол и поднялась. — Я согласилась на сделку, но...

  — Никаких «но», — прервал он ее и допил остатки скотча. — Ты больше не являешься обычной женщиной на отдыхе. Теперь ты моя жена и будешь делать то, что я скажу.

  Она окинула его взглядом с ног до головы и сложила руки на груди.

  — Знаешь, Макс? Если ты вел себя так же с Элизабет, я удивляюсь, почему она хочет вернуть тебя обратно.

  Он протянул руку и привлек Джанин к себе. Затем коснулся ее губ поцелуем. Поцелуй длился и длился, и девушка почувствовала, как кружится голова и слабеют ноги. Оторвавшись на мгновение от ее губ, он приподнял бровь.

  — Ты до сих пор этому удивляешься?

  — Я знала, что еще пожалею, когда влезала в это дело, — сказала Джанин на следующее утро. — Черт возьми! Как же мне хочется убить его!

  — Милая, — Дебби была спокойна, — рано или поздно каждая из нас приходит к мысли, что ей хочется убить мужчину, который волею судеб находится рядом с ней.

  — Да, но посмотри на меня! — Джанин резко повернулась, чтобы продемонстрировать подруге шелковое фиолетовое платье с элегантным разрезом. Ее шею обвивало бриллиантовое ожерелье. Бриллианты сверкали и в ушах. Косметика была безупречна. И даже вечно встрепанные волосы Джанин улеглись аккуратными локонами. — Он превратил меня в кого-то, кем я не являюсь. Это не я. Этот дурацкий шелк, дорогая косметика, бриллианты...

  — Бедняжка... Приходится носить элегантные платья и украшать себя бриллиантами. Да Страйвера нужно расстрелять за это!

  — Очень смешно. — Джанин даже не улыбнулась. — Конечно, меня не приковывают цепью к стене. Но, Дебби, ты же знаешь, как я все это ненавижу. Я люблю джинсы и свободные рубашки. Я не ношу бриллианты. Да у меня их и не было никогда.

  — Теперь есть, — показала Дебби на украшения. В ее голосе послышалась легкая нотка зависти.

  — Никогда! Я не оставлю все эти вещи у себя, — Джанин отломила кусок горячего хлеба и отправила его в рот. — Мне не нужны его чертовы драгоценности. И дурацкие платья. Куда я их надену, когда вернусь домой? Ты можешь представить меня стоящей посреди цветочного магазина в этой одежде?

  — Если тебе все так не нравится, отдай вещи назад, — предложила Дебби. — Но я все равно не понимаю, почему ты расстраиваешься. Большинство женщин были бы только рады, что мужчина тратит на них деньги.

  Нахмурившись, Джанин допила остатки коктейля и поставила бокал.

  — Макс ожидает, что я с радостью ухвачусь за эти вещи. Меня раздражает такое отношение. Он считает, что купил меня полностью — только потому, что я заключила с ним эту дурацкую сделку.

  — Он просто не знает тебя, — Дебби похлопала подругу по руке.

  Джанин действительно никогда не питала интереса к деньгам. Дебби не понимала этого. Для Джанин было достаточно иметь дом и возиться в магазине с цветами, которые она очень любила. А больше ей ничего и не надо было.

  Дебби относилась к деньгам не в пример серьезнее. Ей нравилось знать, что они у нее есть.

  Они были ее страховочной сеткой на черный день. Дебби упорно трудилась для процветания своего бюро путешествий и бережливо откладывала каждый цент. Это помогало ей хотя бы на время избавиться от страха перед нищетой, который постоянно жил в ее душе. Кейтлин и Джанин подтрунивали над подругой, но они никогда не испытывали ужаса настоящей бедности. Никогда не ложились спать голодными и не ломали голову, где будут спать следующую ночь.

  Дебби же прошла через все это.

  — Макс не знает тебя, только и всего, — повторила Дебби. — Если все так плохо, — быстро проговорила она, — уходи, сбеги. Он не сможет остановить тебя.

  — Это ты так думаешь. — Джанин откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Он все равно найдет меня. И, кроме всего прочего, я сама не могу уйти, и ты прекрасно знаешь — почему.

  — Деньги.

  — Точно. Я не могу потерять свой дом, Деб. Он мне слишком тяжело достался. Поэтому я останусь с Максом и сыграю роль. Мне просто надо поплакаться тебе в жилетку.

  — Понятно.

  Джанин вздохнула, посмотрела на бассейн внизу и покачала головой.

  — Я чувствую себя актрисой в пьесе, сценарий которой меняется по ходу действия.

  — Что ты имеешь в виду?

  Она села прямо, положила руки на стол и нахмурилась.

  — Прошлой ночью Его Величество проинформировали меня, что я больше не буду встречаться с подругами по вечерам. Или ходить на танцы. Я его жена и должна поступать так, как он скажет.

  Дебби поморщилась и поскорее отпила коктейля, принесенного симпатичным официантом.

  — Он хотя бы хорош в постели?

  — О да...

  — Тогда считай все остальное просто неприятным приложением.

  — Я никогда не рассматривала ситуацию с такой точки зрения, — Джанин вздохнула и решительно воткнула вилку в стоящий перед ней салат. — Я чувствую себя виноватой.

  — Господи, почему?

  — Из-за тебя, — ответила Джанин. — Кейт уехала в Португалию с Лайоном, я прикована наручниками к своему британскому тюремщику, а ты предоставлена самой себе. — Она отложила вилку. — Поездка была предназначена только для нас, только для троих. Чтобы мы расслабились здесь и как следует повеселились. Но все пошло не так, как мы планировали. Все смешалось, как в этой «Маргарите», — Джанин взяла бокал с коктейлем и взболтнула его. — Жизнь готовит нам свои коктейли, те, которые мы не заказываем.

  Дебби вздохнула. Конечно, ей не хватало подруг, но нельзя сказать, что она скучала. Да это и невозможно на таком шикарном курорте, как Фэнтезис.

  — Послушай, Кейт вернется через одну-две недели. Если повезет, бывшая жена Макса быстро устанет оттого, что на нее не обращают внимания, и уедет. Мы сможем вернуться к нашим развлечениям.

  — Ты думаешь? — с надеждой протянула Джанин.

  — Почему нет? Вот ты бы осталась, если бы бывший муж постоянно мелькал у тебя перед глазами с новой женой?

  — Нет, конечно.

  — Итак, — Дебби пододвинула Джанин коктейль и подняла бокал, приготовившись сказать тост. — Выпьем же за то, чтобы Королева Ведьм поскорее уехала и мы смогли спокойно насладиться оставшимся отпуском.

  Пожав плечами, Джанин согласилась. Их бокалы соприкоснулись, издав чистый хрустальный звон. Подруги сделали по большому торжественному глотку. Поставив бокал, Джанин сказала:

  — Ты права. Если я хорошо отыграю свою роль, то, возможно, Элизабет уберется раньше.

  — Мне нравится такой настрой, — обрадовалась Дебби, видя, как вновь заискрились глаза подруги.

  Джанин с аппетитом съела завтрак и начала болтать. Она описала подруге президентские апартаменты, рассказала о горах одежды и драгоценностях, которыми завалил ее Макс.

  Жизнь налаживалась.

  Три вечера спустя живой оркестр на сцене наигрывал блюз. Музыка волшебным облаком висела над людьми, собравшимися в клубе Фэнтезиса. Мерцали бокалы, блестел полированный дуб столиков, окружавших танцпол, который радужно переливался в свете многочисленных ламп. Свечи на столах создавали уютную атмосферу.

  Звенели бокалы. Журчал смех. Сливаясь с мелодией оркестра, плыли в воздухе звуки разговоров.

  Джанин заправила выбившийся из прически локон за ухо. Рука наткнулась на бриллиантовую серьгу.

  Я никогда к этому не привыкну, подумала она. Ни к шикарности обстановки, ни ко лжи...

  — Миссис Страйвер?

  Она подпрыгнула на стуле, но это был всего лишь официант, который уже половину вечера дежурил около ее столика. Джанин улыбнулась.

  — Да. Извините. Что вы хотели?

  — У меня для вас послание от вашего мужа, — он протянул ей сложенный листок бумаги.

  — Как таинственно, — пробормотала Джанин и развернула записку.

  «Нужно сделать звонок. Скоро буду. М.».

  — Коротко и ясно, — Джанин отложила листок. Она уже подумала убрать его в элегантную вечернюю сумочку, как чья-то рука схватила листок со стола.

  — О, любовная переписка, — промурлыкала Элизабет и скользнула за столик. — Интересно, о чем пишет новобрачный?

  — Отдай, Лиззи! — Джанин попыталась схватить листок, но Элизабет ловко увернулась.

  Она прочитала записку, посмотрела на Джанин и улыбнулась. Улыбку нельзя было назвать доброжелательной.

  — Какая страсть! Удивляюсь, как выдержала бумага.

  — Смешно.

  — Нет, дорогая. На самом деле это грустно. — Элизабет пальцем поманила официанта и коротко приказала: — Охлажденную водку. Лучшую, что у вас есть.

  Джанин усмехнулась.

  — Пожалуйста, присаживайся. Чувствуй себя как дома.

  — Конечно, — прошуршав шелковым платьем, Элизабет уселась. — Ты знаешь, что нам нужно поговорить. Мы можем стать друзьями.

  — Правда? — с сомнением протянула Джанин.

  — У нас так много общего.

  — Например? — И где этого официанта черти носят?

  — Макс, конечно!

  — Мы не делим Макса, Лиззи, — Джанин пронзила женщину взглядом. — Он принадлежит мне. Ты здесь ни при чем.

  Один — ноль в мою пользу, подумала она, наслаждаясь яростью, которая вспыхнула в глазах Элизабет. Последние три дня бывшая жена Макса буквально преследовала их. Она использовала любую возможность, чтобы оказаться рядом с Максом и оттереть Джанин в сторону.

  Правда, ей это удавалось редко.

  — Макс принадлежит мне, — произнесла Элизабет сквозь стиснутые зубы. — То, что он твой, еще нужно доказать.

  Джанин протянула ей левую руку. Толстое золотое кольцо ярко вспыхнуло в свете свечи.

  — Вот доказательство.

  Конечно, кольцо тоже лгало, но Лиззи совсем не обязательно было об этом знать.

  Элизабет презрительно фыркнула:

  — Такая безвкусица говорит мне о временности отношений.

  — Безвкусица? — Джанин посмотрела на женщину, потом на кольцо, а затем снова на блондинку, сидящую напротив. — Оно не безвкусное, а очень красивое.

  — А если ты присмотришься, то почти увидишь крошечные бриллиантики, — Элизабет уже не скрывала насмешки. — В кольцо, которое Макс купил мне, был вставлен желтый бриллиант в пять карат. Вот это — настоящее кольцо!

  — Конечно, — парировала Джанин, закатывая глаза. — Очень полезная вещь. Чтобы подавать сигнал кораблям в море. Безвкусно.

  — Элегантно!

  — Вызывающе!

  — Красиво!

  — Вульгарно!

  — Как ты смеешь, маленькая стер...

  Появился официант. У него на подносе стояли коктейль «Маргарита» и водка. Джанин поблагодарила его улыбкой. Элизабет не удостоила вниманием.

  Стараясь скрыть клокотавшее в ней бешенство, Элизабет наклонилась вперед и улыбнулась Джанин:

  — Мы поговорим о кольце немного позже.

  — Приди в себя, Лиззи. Нам не о чем говорить. Макс не хочет тебя. Он хочет меня. И взгляни еще раз на кольцо. Он подарил его мне.

  — Это только сейчас. Мы обе знаем, что твои отношения с Максом не продлятся долго.

  Если бы она только знала! — горько усмехнулась Джанин. Конечно, их брак был временным, но это не означало, что она позволит Элизабет торжествовать победу. Ни в коем случае. Она пошла на сделку с Максом и приложит все усилия, чтобы выполнить свои обязательства.

  Неважно, насколько трудным это будет.

  — Я вижу, ты эксперт по длительным отношениям? — съязвила Джанин. — Не забывай, ты — бывшая жена. А я — новая.

  — Временная жена, — сказала Элизабет. — Так будет ближе к правде.

  — Какое твое дело? Даже если мы с Максом разбежимся в течение года... Мы вместе сейчас. Это должно быть ясно и тебе.

  — К сожалению, вы не вместе.

  Внезапно оркестр сбился с ноты. Яркие разноцветные лучи над танцполом, казалось, запульсировали быстрее.

  — Что ты имеешь в виду?

  Элизабет глотнула водки и подалась вперед. Огоньки свечей отражались в ее бледно-голубых глазах, похожих на осколки арктического льда.

  — Конечно, будучи мужчиной, Макс увлекся. На некоторое время. Но ты не можешь не понимать, что не подходишь Максу в качестве жены.

  — А ты подходила? — фыркнула Джанин. — Не думаю, что он оценил твои забавы с любовником у него под носом.

  — Мой просчет, — признала Элизабет. — Но, по крайней мере, я знаю, как быть его женой. Ты когда-нибудь принимала у себя дома глав государств? Организовывала вечеринку на сто человек?

  Джанин почувствовала себя задетой. Она сделала глоток ледяного коктейля и напомнила себе, что это не важно. Она на самом деле не была женой Макса, и ее не должно волновать то, на что Элизабет указала ей с таким удовольствием.

  — Я научусь, — сказала она упрямо.

  — Не сомневаюсь. Затратив время и усилия, ты сможешь однажды быть на уровне. Но Макс вряд ли будет ждать так долго.

  — Макс хочет меня, Лиззи. Не тебя. Пойми это.

  Лицо Элизабет окаменело, но она не сдавалась.

  — Возможно, сейчас — да. Но, как ты думаешь, он все еще будет хотеть тебя, когда поймет, что ты не та жена, которая ему нужна?

  — Но это тебе все равно не поможет, — парировала Джанин, с удовольствием замечая, что колкость достигла цели. Что ж, эту маленькую пикировку можно считать выигранной. Конечно, некоторые замечания Элизабет достигли цели, но последнее слово осталось за Джанин.

  Допив водку, Элизабет встряхнула головой. Ее светлые волосы рассыпались по плечам золотым облаком.

  — Ты дурочка, дорогая. Бедная маленькая дурочка. Макс может увешать тебя бриллиантами, как рождественскую елку, но ты никогда не будешь стоить даже маленького камушка. И ты сама это прекрасно понимаешь.

  Джанин отхлебнула «Маргариты» и мирно поинтересовалась:

  — Мне показалось или у тебя между зубами мелькнул змеиный язык?

  Элизабет резко откинулась на спинку стула и почти прошипела:

  — Очень смешно.

  — Спасибо, я тоже так думаю. — Настроение Джанин начало улучшаться. Она посмотрела на дверь — Макс как раз входил в клуб. Он выглядел неотразимо в черных брюках и белой рубашке. Темные волосы были зачесаны назад, а карие глаза смотрели прямо на Джанин.

  Ей сразу стало жарко от его взгляда. Она улыбнулась.

  Временно или нет, между ней и Максом была протянута незримая нить. Даже на таком расстоянии она видела, как потемнели его глаза, когда он понял, что Джанин тоже смотрит на него.

  — А вот и Макс, — подхватив сумочку, она выскочила из-за стола, стараясь оказаться от Элизабет как можно дальше.

  — Торопись, торопись, — напутствовала ее та. Затем внезапно вздохнула: — Боже мой, что это за мужчина? Там, позади Макса?

  — Ну вот, Лиззи, — прошептала Джанин, — твое обожание Макса сходит на нет.

  — Глупая девочка. Я всего лишь восхищаюсь красивым мужским лицом.

  Покачав головой, Джанин снова посмотрела на Макса. Но не выдержала и бросила любопытный взгляд на мужчину, так заинтересовавшего Элизабет. Высокий, с волнистыми светлыми волосами, темно-голубыми глазами и загаром героя-любовника. Знакомая походка, знакомая уверенность, с которой он рассекал толпу. Джанин прекрасно знала, кто это.

  Джон Прентисс, бывший жених и вор, вошел в зал, чтобы разрушить то хорошее, что еще осталось в отдыхе Джанин.