"«Если», 2011 № 06" - читать интересную книгу автора («Если» Журнал, Резник Майк, Мирабелли Юджин,...)

Борис Руденко Остров, которого нет

Пента-Водка вошел в кабачок, потоптался на высоком пороге, щурясь со света на дымный полумрак, а потом, разглядев меня, устремился к моему столу и уселся напротив, не спросив приглашения.

— У тебя нет денег, — сказал Пента-Водка, и прозвучало это не как вопрос, а как утверждение, отчего мне сразу захотелось шарахнуть его кружкой по башке.

А в этот момент в погребке Фарнифа я спокойно ел свою кашу из овощей с моллюсками, запивая горячее варево глотками пива.

— Взаймы не дам, — ответил я и отставил кружку от Пенты подальше, дабы избежать соблазна.

— Да я и не прошу, — ощерился он, показав острые ровные зубки, которые неведомо как сохранил целыми при своей наглой морде. — Капитан, это как раз я хочу помочь тебе заработать деньги.

Тут я потянулся к кружке с возобновленным желанием расколоть ее о череп Пенты-Водки; он догадался и поспешно спрятал ухмылку, заодно сменив тон.

— Есть трое сумасшедших из столицы, которые хотят тебя нанять, они сейчас сюда придут. Я тебя познакомлю, если пообещаешь комиссионные.

Я начал подниматься, намереваясь вышвырнуть Пенту из-за стола. Он заговорил быстро и едва ли не жалобно:

— Это правда, правда! Они сейчас придут, у них есть деньги, и они хотят нанять судно!

— Почему именно мое?

Прежде чем ответить, Пента-Водка на всякий случай отодвинулся от меня подальше.

— Потому что ты такой же сумасшедший, как они. Им нужно попасть на Золотой остров. Они искали капитана Герсебома, но когда узнали, что он умер, стали спрашивать, кто бы смог отвезти их к Зеву Дьявола.

Увидев мою кривую ухмылку, Пента-Водка замахал руками.

— Знаю, знаю! Но тебе же вовсе не обязательно доставлять их на Золотой остров. Если кому-то вздумалось покататься по океану, пусть их. Да и Герсебом, в конце концов, был твоим давним приятелем. В общем, они хотят нанять «Клео» и готовы хорошо заплатить. Ты понимаешь? Просто нужно взять деньги вперед… Покажешь им Зев Дьявола издалека, и они потребуют вернуться.

Теперь я понял. В самом деле, потаскать по океану дураков, не представляющих, куда они лезут, несложно. Тем более за наличные, которых мне действительно здорово не хватало. Причем почти всегда.

— Ты получишь свои комиссионные, если оплата будет щедрой, — решил я. — Где клиенты? Веди их сюда.

Пента-Водка приподнялся со скамьи, шлепнулся на прежнее место и показал на вход.

— Вот они!

В это время года в Климбе всегда было немало чужаков: мелкие скупщики и посредники крупных торговых сетей (первые покупали морское мясо последних уловов, вторые заключали с капитанами контракты на следующий сезон), бригады судовых ремонтников, ожидающих подрядов от хозяев вставших на зимний отдых кораблей, торговцы судовым оборудованием и прочий деловой и рабочий люд. Но отдыхающих и туристов из столицы среди них уже не было, поскольку курортный сезон давно закончился. А новые посетители в столичной одежде выглядели как курортники, поэтому разговоры вокруг ненадолго смолкли, завсегдатаи беззастенчиво рассматривали вошедших.

Мужчина, женщина и подросток — мальчик или девчонка — в блестящих от дождевой влаги плащах и с одинаковыми заплечными мешками, довольно объемистыми, осматривались. Пента-Водка поднял руку, чтобы привлечь их внимание, но они и сами заметили его и направились к нам. Пента-Водка суетливо принялся их усаживать.

— Вот, — тараторил он, — это тот, о ком я вам говорил. Капитан Якоб. Самый опытный моряк на всем побережье. Вы не пожалеете, что познакомились с ним. Герсебом, кстати, считал Якоба своим лучшим другом.

Они сняли с плеч поклажу, сбросили мокрые плащи и сели.

— Меня зовут Брант, — сказал мужчина. — Это Лотта и Гемм.

Подскочил официант, готовый немедленно принять заказ, но Брант коротким движением руки показал, что следует обождать, и тот отступил на несколько шагов.

Я с немалым любопытством разглядывал гостей. Внешне Брант выглядел лет на пятьдесят. Короткие, густые, когда-то сплошь черные волосы запятнали неровные седые отметины. Морщины на задубелой, обветренной коже лица. Свитер грубой вязки не мог скрыть могучего сложения, а толстые запястья не оставляли сомнений в невероятной мощи рук. Женщина могла быть его супругой, равно как и дочерью — огромные глаза на прекрасном матовом лице не позволяли даже загадывать о возрасте. Подросток, на вид лет тринадцать-четырнадцать, не был похож ни на него, ни на нее: просто худой мальчишка с растрепанными волосами цвета прошлогодней соломы. Самый обыкновенный мальчишка, кабы не необычный взгляд. Он словно был устремлен внутрь самого себя, а окружающим доставалось лишь то, что отразилось от зеркала его души. При этом он не казался больным или убогим — только странным. Я внезапно испытал ощущение, что эти трое отнюдь не столичные жители — они лишь похожи на них. Из каких они мест — я не знал, зато мог сказать точно, что в тех местах мне бывать не приходилось.

— Надеюсь, вам уже известно, что нам нужно? — спросил Брант.

— Не уверен, — покачал я головой. — Но если Пента объяснил ваше желание точно, отвечу сразу: такое вряд ли возможно.

— О чем ты говоришь, Якоб! — возмущенно воскликнул Пента-Водка. — Всем известно, что только ты способен, это сделать!

— Заткнись, — оборвал я его и повернулся к, пришельцам: — Не знаю, кто распускает обо мне такие слухи, но я не собираюсь водить вас за нос и выманивать деньги за гнилой товар. Никто и никогда не сможет попасть на Золотой остров. А сейчас туда и близко соваться нельзя. Зев Дьявола уже набрал полную силу. Он разнесет любое судно еще далеко до линии рифов. Но даже если этого не случится, рифы все равно не преодолеть.

Они, все трое, переглянулись, как мне показалось, с некоторым разочарованием. Но я готов был поклясться, что разочарование это было вызвано не моим объяснением, а исключительно отказом. Может, они не поверили? Или просто не знают, что такое Зев Дьявола?

Брант придвинулся к столу ближе и заговорил мягко и спокойно:

— Нам не нужен никакой Золотой остров, — начал он. — И если ваш товарищ отчего-то так решил, то неправильно нас понял.

— Он мне не товарищ, — проворчал я, зыркнув на Пенту.

— В любом случае, мы ценим вашу откровенность, — продолжал Брант. — А предложение наше вообще-то звучит немного иначе: согласитесь ли вы отвезти нас к Зеву Дьявола, следуя маршрутом, который мы вам укажем, и в то время, которое назовем?

— Подозреваю, что это плавание окажется для меня последним, — хмыкнул я. — И для вас, кстати, тоже.

— Мы не самоубийцы и не собираемся подвергать риску вас, — покачал головой Брант. — Давайте договоримся так: мы идем к Зеву Дьявола, но вы поворачиваете обратно, как только пожелаете.

— Тогда зачем вам я? Прокатить вас по морю и показать Зев Дьявола издали сможет любой лодочник.

— Нам известно, что вы хорошо знаете эти воды. Может быть, лучше всех.

Слова эти были мне приятны, но на мое решение повлиять не могли.

— К тому же мы хорошо оценим ваш труд, — внезапно вмешалась женщина. — И готовы внести плату вперед.

Чарующая красота ее голоса меня поразила. Оттого я помедлил с ответом, а тем временем она расстегнула куртку, вытащила из внутреннего кармана и положила передо мной на стол толстенную пачку ассигнаций.

Мне показалось, что в погребке снова установилась тишина. Денег было действительно много, видеть их сейчас никто не мог, но я физически ощутил, как со всех сторон на нас устремились заинтересованные взгляды, а потом понял почему: слова «большие деньги» ярко пылали на лице проклятого Пенты-Водки.

И тут я внезапно понял, что соглашусь. Нет, не из-за денег… хотя из-за них тоже. Эти трое выглядели как дичь, на которую устроена охота. Правда, дичь разной породы. Лотта — хрупкая беспомощная лань. Брант — смертельно опасный хищник, способный выпустить кишки не одному загонщику. Гемм… Про него я ничего не мог сказать — кроме того, что сейчас он находился в стае, на которую ведется гон.

— Уберите, — сказал я. — Заплатите, когда мы вернемся. Если вернемся. Впрочем, дайте сотню Пенте — он это заслужил.

Женщина спрятала пачку, а Пента, схватив купюру и бормоча слова благодарности, выбежал из погребка. Я принялся доедать остывшую кашу, а Брант позвал официанта и сделал заказ, который очень скоро появился на столе, и тогда я увидел, что все трое были очень голодны. Некоторое время мы просто молча поглощали еду.

— Мы можем отплыть завтра утром, — сказал я, сделав последний глоток из кружки.

— Нет, — отрицательно качнул головой Брант. — Отплывать нужно послезавтра, не раньше. Может, вы все же возьмете задаток?

— Хорошо, значит послезавтра, — ответил я, оставляя без внимания его предложение. — Других заказов у меня нет и не будет. На пристанях Климба наступает мертвый сезон. Но не забудьте о главном условии нашего договора.

— Вы на самом деле хорошо знали Герсебома? — неожиданно спросила Лотта.

— Он был моим другом. А вы его тоже знали?

— Нет, — отрицательно повела она головой. — Я о нем только слышала. Отчего он умер?

— От жизни, — пожал я плечами. — Герсебому перевалило за седьмой десяток.

Она коротко переглянулась с Брантом, потом, словно машинально, достала из кармана странную вещицу — серебряный диск размером с половину ладони на цепочке. В диске был вырезан сектор примерно в тридцать градусов. Не сводя с меня взгляда, Лотта вертела украшение в руках. Я глянул на вещицу лишь мельком, никак не показав, что она меня заинтересовала. Мне почудилось, что на лицах Лотты и Бранта проступило разочарование. Лотта вздохнула и спрятала вещицу.

— Как мы найдем ваш корабль? — спросил Брант.

— Мое судно называется «Клео», оно стоит в самом конце седьмого причала. Там и встретимся послезавтра на рассвете.

Они быстро доели, расплатились с официантом (слава Небесам, не из той огромной пачки, а из кошелька Бранта) и, попрощавшись, вышли из погребка. Ну, а я заказал еще кружку, решив немного посидеть в тепле. И тут же увидел, что сидевшая неподалеку компания из трех человек поднялась из-за стола и неторопливо направилась к выходу. Я тоже встал и с такой же неторопливостью зашагал к двери в сортир. Вопросительно взглянувшему на меня официанту я знаком показал, что мой последний заказ остается в силе, и он успокоенно кивнул, увидев, что моя куртка осталась лежать на скамье.

Но вместо того чтобы занять кабинку, я скользнул по тесному коридорчику к выходу во внутренний двор и выбежал в проулок. Дождь на время прекратился, холодный ветер гнал по улице всякий мусор. Моих клиентов следовало предупредить об опасности.

На главной улице в этот час на них не нападут. Скорее всего, грабители объявятся на пустыре сразу за ярмарочными рядами. Туда я и побежал, намереваясь перехватить и предупредить неосторожных гостей. Я мчался изо всех сил и, наверное, успел бы вовремя, кабы не налетел на тележку зеленщика, которую тот выкатил из-за угла прямо мне под ноги.

От тележки в результате столкновения остались лишь колеса да щепки, от зелени — суп из лужи с уличной грязью. Пока я под вопли торговца поднимался, смиряя боль в ушибленном колене, а потом ковылял с проворством хромой утки, минуты текли, и, конечно же, я опоздал. Когда выбежал на освещенную закатом площадку за складской стеной, все было кончено. Два налетчика валялись на земле тряпичными куклами, третий, согнувшись, убегал прочь, выписывая зигзаги. И тут же мое горло и предплечье сжали стальные тиски. Меня встряхнули так, что лязгнули зубы, и притиснули к стене, едва не расплющив.

— Это ты их послал? — лицо Бранта оказалось рядом с моим, и написанное на нем выражение не обещало ничего хорошего.

Лишенный возможности ответить, я лишь попытался отрицательно мотнуть головой и тогда сжимавшие меня тиски слегка ослабли.

— Я… просто не успел предупредить, — прохрипел я.

Несколько секунд Брант смотрел мне в глаза, потом разжал руки.

— Они живы? — спросил я, кивнув на лежащих.

— Не думаю.

— Тогда очень жаль, что третьему удалось уйти, — сказал я, потихоньку массируя горло. — Это люди Локуфы. Он не прощает обид. Вас будут искать и наверняка скоро найдут.

— Кто такой Локуфа?

— Ночной король Климба и окрестностей.

— Бандит, — хмыкнул Брант.

— Думаю, немного больше, чем просто бандит, — уточнил я. — А вы здесь чужие. Потому он для вас очень опасен. Где вы остановились?

— Пока нигде, — пожал плечами Брант. — Пента подвернулся нам, едва мы сошли с паровика. Он что-то говорил насчет гостиницы.

— Никакой гостиницы! — воскликнул я. — Там вас будут искать в первую очередь. Идите сразу на причал. На судне мой помощник, его зовут Горан. Покажете ему вот это, — я стянул с левой руки медный браслет и передал Бранту. — Может, каюта покажется вам тесноватой, но там тепло и безопасно. Постарайтесь никому не попадаться на глаза. А я должен вернуться в погребок…

Боль в колене почти прошла, и обратный путь я проделал достаточно быстро. На мое счастье, дождь так и не начался, поэтому в погребок я вернулся сухим. Вышел из коридорчика и скользнул на свое место. Подвальчик к этому времени был заполнен народом, и на меня никто не обратил внимания. Кружка с пивом уже стояла на столе, на ней я и сосредоточился. Я подозревал, что мое одиночество окажется недолгим — так оно и произошло, — но нарушили его вовсе не жаждущие мщения люди Локуфы.

Два чужака в одинаковых темных дождевиках подошли к стойке. После короткого разговора с буфетчиком устремились ко мне и уселись за стол. Средних лет, сильные и крепкие, с решительными лицами профессиональных солдат.

— Капитан Якоб? — спросил тот, что выглядел постарше, с белой полоской шрама на подбородке.

Я молча ждал.

— Мы ищем наших друзей, — продолжал человек со шрамом, — мужчину, женщину и мальчика. Они приехали в Климб с дневным паровиком. Буфетчик сказал, что вы с ними знакомы.

— Не более, чем с вами, — я равнодушно пожал плечами и хлебнул из кружки. — Они были здесь, но я никогда не видел их прежде.

— Однако они искали именно вас.

— Так сказал буфетчик? — удивился я. — В таком случае, он вводит вас в заблуждение. Вначале они искали капитана Герсебома, а потом просто корабль, который мог бы отвезти их в Северную Гавань.

— Кто такой Герсебом? Что им нужно в Северной Гавани? — оба вопроса прозвучали почти одновременно, но первый чуть раньше, и я ответил на них в порядке очередности.

— Герсебом был таким же капитаном, как и я, и многие другие в Климбе. Он умер год назад. А насчет их намерений относительно Северной Гавани мне ничего не известно, потому что я не согласился.

— Вот как? — первый недоверчиво поднял брови. — Вы так легко отказались от выгодных клиентов?

— Мое судно вряд ли отойдет от причала до весны. Этот сезон закончился и нужно готовиться к следующему. Я уже наполовину разобрал судовую машину.

Тот, что помоложе, что-то негромко сказал на ухо человеку со шрамом, и он так же тихо ответил.

— Куда они пошли? — услышал я новый вопрос.

— Этого я не знаю. Может, в порт, искать другое судно. Хотя вряд ли у них что-нибудь получится… Или в гостиницу. А может, на станцию, и теперь уже едут на паровике обратно в столицу.

— Надеюсь, вы говорите правду, капитан, — человек со шрамом пристально смотрел мне в глаза, и я спокойно выдержал его взгляд.

— У меня нет причины что-либо скрывать, — сказал я. — Я их не знаю. Как и вас, впрочем.

Он некоторое время размышлял.

— Значит, в Северную Гавань… — проговорил он. — Так вы говорите, что судно им не найти? Неужели в Климбе не осталось моряков, желающих заработать?

— За всех не поручусь, — ответил я. — Только выходить в океан в сезон ветров, когда любой шквал легко может утащить вас к Зеву Дьявола… Во всяком случае, в погребке Фарнифа сейчас таких нет.

Они еще раз коротко переглянулись и одновременно поднялись.

— Хорошо, капитан, — сказал старший. — Если вы встретите их или что-нибудь о них услышите, сообщите нам. Мы остановились в гостинице возле Соборной площади. Ваша услуга будет щедро вознаграждена.

— Я никогда не отказываюсь от награды, если она заслужена, — кивнул я. — Кстати, отчего бы вам здесь не поужинать? На кухне Фарнифа отлично готовят моллюсков на вертеле.

— Мы еще успеем их попробовать, — сказал человек со шрамом, и они ушли.

Я же вновь откинулся на стуле, прихлебывая пиво и изображая состояние полного покоя и отрешенности от мирской суеты. Так я сидел примерно полчаса, а потом стал неспешно собираться. Оставил чаевые официанту, кивнул на прощание буфетчику и вышел на улицу.

Стемнело. Снова шел дождь, размазывая в бесполезные блеклые пятна свет редких уличных фонарей. Улица была пуста. Точнее, она казалась пустой. Только пока я неторопливо двигался по направлению к дому, испытывал неприятное ощущение чужого присутствия за спиной. В шуме ветра и дождевых струй шаги преследователя — если он действительно существовал — были неразличимы. Несколько раз я оглянулся украдкой, но ничего не заметил, однако ощущение не пропадало. А своим чувствам я привык доверять.

Я зашел в дом, поднялся в свою квартирку и, не раздеваясь, зажег лампу, предварительно почти полностью отлив из резервуара масло. Масло догорит, и лампа погаснет сама собой минут через десять. Для тех, кто следит за моим окном, это должно означать, что я улегся спать.

Однако ложиться я не собирался. Через пару минут я уже спускался по стальному стержню громоотвода с другой стороны дома, при этом стукнувшись о стену ушибленным коленом, которое снова противно заныло. Превозмогая боль, стараясь ступать бесшумно и держаться в густой тени, я заковылял в сторону порта.

Зев Дьявола — это всего лишь ураган. Правда, необычный. Ураганы бывают на всем пространстве океана. Они приходят и уходят, израсходовав свою разрушительную силу. Но Зев Дьявола не прекращается никогда. Он существует вечно и исчезнет лишь вместе со всем нашим миром. Это зона постоянного сильнейшего шторма диаметром около трехсот миль. Немного стихая летом и набирая полную силу с наступлением зимы, он находится на одном месте сотни, тысячи, а может, и миллионы лет, задолго до появления на этих берегах человека. Я не знаю, почему он такой, да и никто не знает, хотя столичные умники постоянно пытаются придумать какие-то объяснения.

А объяснений нет. Просто ураган — это постоянно распахнутые врата ада, потому его и назвали так — Зев Дьявола.

Там, внутри трехсотмильной зоны бурь, действительно есть остров. Молва нарекла его Золотым. Легенды рассказывают о несметных сокровищах, оставленных там основателями мира под защитой бессмертного и несокрушимого сторожевого зверя — Зева Дьявола. Берега Золотого острова иногда можно было увидеть, но только издали. В сезон охоты на каракатиц, в самой середине лета, когда ураган ослабевает и немного смещается в сторону от своего постоянного центра, в зрительную трубу хорошо виден высокий скалистый берег, окруженный пенистой оградой бьющихся на рифах волн. В подвальчике Фарнифа любят почесать языками о том, что неким смельчакам случается преодолеть рифовую гряду, побывать на острове и даже успеть вернуться до возвращения адского сторожа сокровищ. Вот только сокровищ никто в глаза не видел.

Я не участвую в таких разговорах. Может быть, по этой причине некоторые бездельники и трепачи вроде Пенты-Водки считают, что я наведываюсь на Золотой остров как в собственный огород, которого, кстати, у меня никогда не было.

Тех, кто верил сказкам о сокровищах, было немного. Но все же достаточно для того, чтобы раз в несколько лет в сторону Зева Дьявола отправлялось судно, набитое сумасшедшими искателями приключений и богатств. Конечно же, не от причалов Климба — в нашем городке сумасшедшие давно перевелись. Корабли дураков приплывали с юга и севера и лишь заправлялись у нас нефтью да пополняли запасы продовольствия, которое, полагаю, так ни разу и не было съедено до конца. Потому что ни один из этих кораблей никогда не возвращался. Он существовал, этот остров, и в то же время его словно бы не было…

Я торопился изо всех сил, но не терял при этом осторожности и был уверен, что избежал слежки. Никто не встретился мне по пути: погода сделалась настолько мерзкой, что загнала в укрытия даже вечно голодных и невероятно горластых портовых псов.

«Клео» мирно дремала в конце причала. Лишь на корме тускло мерцало пламя палубного фонаря. Сходни были убраны, поэтому я прыгнул на корму через борт, снова потревожив свое несчастное колено. Стук башмаков о палубу и главным образом громкая ругань — результат вновь испытанной боли — разбудили чутко спавшего Горана. Люк кормовой каюты откинулся, Горан с длинным ножом в руках, словно кошка, выпрыгнул на палубу, но поскольку я не прекращал шипеть и ругаться, он меня узнал раньше, чем собрался прикончить.

— Это вы, капитан, — сказал Горан, опуская нож, и широко зевнул.

— Как наши пассажиры? — спросил я.

— Спят, — ответил Горан. — И я тоже сейчас мог бы спать.

— Боюсь, спать тебе не придется, — огорчил я его. — Мы уходим.

— Куда?

— Уходим из Климба. А остальное решим по пути.

— Хорошо, — только и ответил Горан.

Я знаю Горана уже два года и все это время не перестаю удивляться его фантастическому хладнокровию. До сих пор мне ни разу не удалось вызвать у него хоть какой-то намек на изумление. Полагаю, его прародительницей действительно была холодная Мать-Каракатица, от которой, по легенде, произошли люди Мраморных островов. Правда, согласно той же легенде, почти все они ушли в море. Но некоторые все же предпочли остаться на суше и бродят ныне среди нас, притворяясь людьми.

Я не верю в глупые сказки, но для Горана был готов сделать исключение. Когда Герсебом передал мне «Клео» и я должен был найти помощника, Горан объявился, словно по телеграфному вызову. Не успел еще высохнуть клей на объявлении, что я вывесил у ратуши на главной площади Климба, как он явился на причал. Тогда ему было двадцать четыре, и меня не смутил его возраст, потому что сам я стал помощником Герсебома, когда мне только стукнуло девятнадцать. Я сходил с Гораном в пробный рейс, после чего тут же зачислил его на должность и еще ни разу о том не пожалел.

— Что-то случилось? — услышал я за спиной тихий вопрос и невольно вздрогнул. Брант подошел незаметно. Рядом с ним, придерживая у шеи наброшенный на плечи плащ, стояла Лотта.

— Случилось, — подтвердил я. — Слишком многие ищут с вами немедленной встречи.

— Этот ваш… Локуфа?

— Не только. Хотя и он тоже, не сомневайтесь. В Климбе объявились два чужака: видимо, они приехали с вечерним паровиком. Они спрашивали о вас и мне не понравились.

— Как они выглядят? — спросила Лотта своим волшебным голосом, и завороженный его звучанием я помедлил с ответом.

— Они похожи на гвардейцев епископата, — ответил я после паузы. — И у старшего вот здесь, — я приложил палец к своему подбородку, — след от удара ножом.

Лотта туже стиснула воротник плаща и отступила на полшага.

— Человек со шрамом на подбородке, — сказала она. — Они нас нашли.

— Они вас не нашли, — возразил я с неожиданной энергией. — Никто вас пока не нашел.

— Что вы намерены предпринять, капитан? — спросил Брант.

Мне понравился тон, которым этот вопрос был задан. Вежливый, доверительный. Отметины железных пальцев все еще горели на моей шее, но сейчас Брант нуждался в помощи, которую мог оказать только я.

— Удирать, — сказал я. — С первым признаком рассвета, каким бы жалким он ни оказался.

— Почему не прямо сейчас?

— Потому что вначале надо разогреть котел и запустить машину, а на это требуется время. К тому же в темноте я не сумею провести «Клео» между волноломами.

— Да, я понял, — быстро сказал он. — Если вам нужна моя помощь…

— Помощь не нужна, — ответил я. — Но если она понадобится, я вас непременно позову. Позаботьтесь о ваших спутниках.

— Поступайте, как считаете нужным, капитан Якоб, — сказал Брант. — Мы надеемся на вас.

Я смотрел, как они прошли на нос, спустились в каюту и захлопнули за собой люк. А волшебный голос Лотты продолжал звучать в моих ушах…

Топка жадно пожирала нефть, и температура в котле машины поднималась даже быстрее, чем я рассчитывал. Когда восходящее светило разделило океан и небо серой полоской на горизонте, давления пара было достаточно, чтобы отправиться в путь.

Погода предательски переменилась. Ветер стих, дождь прекратился. А труба «Клео» — единственная из всей флотилии кораблей, приткнувшихся к причалам и замерших на рейде в акватории порта, — вовсю чадила черным дымом, который через полчаса будет виден с любой городской окраины.

Я спрыгнул на причал, отвязал концы от кнехтов, перебросил на борт и вернулся на палубу. Из люка машинного отделения выглянула чумазая физиономия Горана.

— Отваливаем, капитан?

Я забрался в рубку, покачал для пробы штурвал и перевел сектор скорости в положение «малый ход». Винт вспенил воду, и «Клео» начала неторопливое движение. И в этот момент я увидел, как от берега в нашу сторону бегут две темные фигуры. Полоса воды между «Клео» и причалом достигала не менее десятка метров, когда эти двое добежали до места швартовки. И тогда я узнал вчерашних чужаков.

— Эй, капитан! — крикнул старший. — Возьмите нас в плавание! Я помахал им рукой в знак приветствия, а потом изобразил жестами отказ с глубочайшим сожалением: рад бы, да никак не получается. «Клео» между тем уплывала все дальше, я увеличил скорость и нацелил форштевень судна на выход из акватории порта. Когда мы совершили левый поворот, устремившись в море, я в последний раз взглянул на причал и с удивлением увидел, что народу прибавилось. Те, кто подбежал позже, угрожающе махали руками и разевали в криках рты, но на таком расстоянии разобрать слов было уже нельзя.

Отворилась дверца, и в рубку вошел Брант.

— Кто это? — спросил он.

— Полагаю, все, кто вас ищет, — ответил я. — Те двое, а еще люди Локуфы. Мы отвалили очень вовремя.

— Они погонятся за нами?

— Захотят, — согласился я. — Но прежде им нужно найти судно, потом развести пары, а к этому времени мы будем уже далеко. К тому же догнать «Клео» непросто.

Последнюю фразу я произнес с гордостью. Мой корабль действительно считался одним из самых быстрых на всем побережье.

— Куда мы плывем?

— На Мраморные острова. Где-то ведь нужно переждать эти два дня.

— Но если будет погоня… Какова вероятность того, что нас там смогут обнаружить?

Я пожал плечами.

— Вероятность всегда существует. Но если бы меня попросили за два дня отыскать того, кто скрывается в бухтах и шхерах архипелага, я бы отказался.

— Вы можете показать на карте наш маршрут? — спросил Брант.

— Конечно. Идите в каюту. Я позову к штурвалу Горана и приду через несколько минут.

Котел был разогрет до нормы, а нефть исправно поступала из резервуаров в топку. Убедившись, что все в порядке, Горан перебрался из машинного отделения в рубку, сменив меня у штурвала, а я отправился к пассажирам.

Пассажирская каютка на носу была крохотной, но, на мой взгляд, достаточно удобной. Во всяком случае, четверо гостей могли разместиться на двухъярусных койках, не толкая друг друга в бока. Кто-то из завистников однажды брякнул, что гостевые апартаменты «Клео» похожи на четырехместный гроб, но я даже не стал отвечать на подобную нелепость.

Мои пассажиры не выглядели уставшими, хотя выспаться в эту ночь им, скорее всего, не удалось. Я принес карту, но увидел, что у пассажиров имеется своя, которую они уже разложили на маленьком столике.

Карта гостей была необычной, отпечатанной на белом матовом материале, на ощупь напоминавшем мягкую кожу, но тонком, как бумага. Однако было в ней еще кое-что, сильно меня удивившее. В некотором отношении карта оказалась довольно точной: координаты Климба, линия примыкающей к нему части побережья, а также границы Зева Дьявола были указаны верно. Зато все прочее обозначалось весьма условно. Например, Мраморные острова, располагавшиеся справа от линии, соединяющей порт Климба и центр урагана, выглядели на карте просто стайкой небрежных клякс на теле океана, что с истинным положением вещей имело мало общего. Эта карта не годилась для навигации, ее создавали для чего-то иного.

— Сейчас мы идем примерно сюда, — ткнул я пальцем в чернильные кляксы. — Точнее не покажу, для этого ваша карта не годится. Но у меня есть более подробная, и если хотите…

— Не нужно, — остановил меня Брант. — Сейчас меня интересует другое. Через два дня, теперь уже через полтора, мы должны оказаться в этой точке. Это возможно?

Он указал на тот участок изделия столичных картографов, которому я склонен был доверять.

Я посмотрел и отрицательно покачал головой.

— Если мы там окажемся, то уже не вернемся. Нас разобьет в щепки. Это зона постоянных восьмибалльных штормов. «Клео» — крепкое судно, но такие испытания не для нее.

— Капитан Якоб, я гарантирую, что волнение там в это время не будет превышать трех-четырех баллов, — спокойно и настойчиво сказал Брант.

— Чушь собачья, — фыркнул я.

— Посмотрите внимательно, капитан, — попросил он.

Я пожал плечами и вновь наклонился над картой. То, что я увидел, меня немало удивило и развлекло. Подкрашенное серым пятно, обозначавшее территорию Зева Дьявола, смещалось. Оно слегка передвинулось на север, свернуло на запад, на юг и вновь вернулось на прежнее место, завершив круговое движение, а затем опять начало двигаться по той же траектории. Я протянул руку и коснулся пятна пальцем, но ощутил лишь прохладную и гладкую поверхность. Мое прикосновение не удержало пятно и не замедлило его движения. Я смотрел как завороженный и обнаружил еще одну особенность. Пятно было неоднородным. Внутри имелся фрагмент неправильной формы, закрашенный темнее. Этот фрагмент в процессе эволюции Зева Дьявола оставался неподвижным и в определенные моменты оказывался то на его границе, то вновь в центре.

— Славные игрушки делают у вас в столице, — проговорил я, не скрывая восхищения. — Никогда не видел ничего подобного. А теперь объясните, как это понимать?

— Очень просто, — Брант с улыбкой переглянулся с Лоттой и мальчиком, которые пока не выказали намерения принять участие в беседе. — Вы же сами прекрасно знаете, что ураган не стоит на месте. Он постоянно движется вокруг некоего центра. С борта корабля это движение трудно заметить, но оно существует. Мы вычислили его и нанесли на карту.

— Это, надо полагать, остров? — показал я на темный фрагмент.

— Верно, — сказал Брант. — Золотой остров. Собственно, туда нам и надо. Вот посмотрите.

Он что-то сделал с картой и движение Зева Дьявола вначале немного ускорилось, а потом прекратилось. В этот момент западная оконечность Золотого острова изрядно выдавалась за границу урагана. А чуть ниже на карте высветились цифры, показывающие день и час, в которые, надо полагать, сюда можно приблизиться.

— Теперь вы понимаете? — Брант внимательно наблюдал за моей реакцией.

— Где делают такие игрушки? — поинтересовался я, огладив пальцами краешек карты. — Может, и для меня найдется такая?

— В одной столичной мастерской. Экземпляров изготовлено немного, буквально единицы. Но если хотите, мы подарим вам карту, как только окажемся на острове. Собственно, вы можете взять ее прямо сейчас.

— А вы уверены, что ваши вычисления верны? — спросил я.

— Уверен.

— Вычисления проверялись много раз, — негромко сказала Лотта. — Им предшествовали годы наблюдений.

— Наблюдений? — посмотрел я на нее. — За все время, что живу в Климбе, я не встречал здесь ни одного столичного наблюдателя.

Мне показалось, что моя реплика ее немного смутила.

— Есть разные методы, — вмешался Брант. — Наука не стоит на месте. Но сейчас важнее другое: сумеете ли вы привести «Клео» в эту точку в назначенное время?

— Это не самое трудное, — сказал я. — Если не секрет: что вы ищете на острове? Неужели вы верите в сказки о несметных сокровищах?

Они переглянулись и негромко рассмеялись.

— Конечно, нет, — сказала Лотта. — Просто нам очень нужно попасть на остров.

— Мы заключили договор, и я намерен его выполнить, — твердо сказал я. — Но и вы не забывайте о главном условии.

Я покинул каюту и вышел на палубу. Океан по-прежнему был пуст и спокоен, «Клео» легко рассекала его воды, все дальше удаляясь от берега. Поглядев в зрительную трубу в сторону порта, я обнаружил, что какой-то из пришвартованных кораблей чадит черным дымом, разогревая котел. Возможно, просто кто-то из рыбаков решил выйти на последнюю осеннюю ловлю. Но могло быть и так, что наши враги все же решили попытать удачи и готовятся начать преследование. Меня это не слишком обеспокоило. Я сложил трубу и поднялся в рубку.

Сверившись с курсом, я отпустил Горана отдыхать, чего он, надо сказать, ожидал с большим нетерпением. До Мраморных островов оставалось примерно часа четыре ходу.

Мраморные острова — архипелаг из нескольких десятков клочков суши и скал. Они необитаемы, человеку здесь делать нечего. Этот мир принадлежал птицам, устроившим свои колонии на скалах, да тюленям, которые служат пищей для каракатиц-гигантов, если оказываются недостаточно проворны. Много лет назад в этих водах добывали самых крупных каракатиц, устраивавших свои гнезда в подводных пещерках, но когда на самом большом острове открыли залежи розового мрамора, удача рыбаков кончилась. Грохочущие и воняющие нефтью морские буксиры и грузовые баржи заполонили архипелаг. Не только тюлени и каракатицы, но и вся прочая морская живность отправилась на поиски новых обиталищ. Нашествию не сдались одни чайки.

Розовый мрамор вырезали из тел островов несколько десятков лет, его доставляли морем в Климб, а оттуда паровиками везли в столицу — именно этому мы обязаны появлением железной дороги, связавшей наше приморское захолустье с центральными районами страны. Однако лет пять назад добычу мрамора прекратили, поскольку где-то на континенте обнаружились огромные залежи этого камня. С тех пор на островах почти никто не бывал — разве что укрывавшиеся в бухточках и проливах от непогоды рыболовные суда.

Здешние укрытия мне тоже были известны довольно неплохо. Я завел «Клео» в узкий, извилистый проход, разделявший два соседних островка, где намеревался переждать остаток дня и ночь. Вспугнул при этом небольшую семью тюленей, отдыхавших на галечном пляже. Это меня удивило и порадовало: тюленей со времени закрытия мраморных каменоломен я увидел здесь впервые.

Скалы полностью укрывали судно со стороны моря. Топка работала на минимальной тяге, и труба совсем не дымила. Глубина пролива была достаточной, чтобы «Клео» подошла к скалистому берегу практически вплотную. Горан закрепил на камнях концы и перекинул с борта сходни, по которым мы все вместе сошли на остров. На всякий случай я намеревался устроить где-нибудь повыше наблюдательный пункт: нам с Гораном, сменяясь, предстояло следить за океаном. Пассажиры решили осмотреться и размять ноги после пребывания в тесной каюте.

Мы с Гораном забрались на плоскую вершину скалы, переполошив обитающих здесь чаек. Покинув гнезда, они взмыли в воздух белой тучей и теперь угрожающе сваливались с небес почти на наши головы с возмущенными воплями, пытаясь изгнать со своей территории. Однако убедившись, что непосредственной угрозы мы не представляем да и уходить не собираемся, постепенно успокоились. С этой точки нам открывался вид на три стороны света. Во всяком случае, ни одно судно, идущее от побережья, незамеченным остаться не могло, а иные меня не интересовали. Но океан был чист, если не считать черной, сверкающей вспышками молний толстой колонны Зева Дьявола, поднимающейся далеко на горизонте.

Вручив Горану зрительную трубу, я отправился на судно: «Клео» нельзя было оставлять без присмотра надолго, поскольку котел следовало держать разогретым. В случае чего мы должны были быть готовы сорваться со стоянки.

Моя вахта была проще и приятнее, чем вахта Горана. В тепле машинного отделения можно было подремать — за прошедшие сутки случилось многое, и сон оставался единственным, чего мне действительно не хватало.

Спустившись на берег, я шел к нашей стоянке, когда вдруг услышал пронзительный крик Лотты. Скалы отразили его со всех сторон, и я не сразу понял, откуда он раздается, а когда сориентировался, бросился со всех ног, выхватив из ножен широкий морской тесак.

На берегу шла схватка. Каракатица — одна из самых огромных, что я видел, — наполовину вывалив трепещущую, голодной алчностью тушу из воды на камни, тянула к себе оплетенного щупальцами мальчишку. Половина из шестнадцати ее щупалец скрывалась под водой, ухватившись за выступ скалы, но и оставшихся восьми вполне хватало для того, чтобы охота завершилась успешно. Брант пытался оторвать от жертвы мускулистые отростки по одному, и ему это удавалось, однако всякий раз на освободившееся место с мокрым шлепком немедленно опускалось новое. Да и самому Бранту грозила гибель. Одно щупальце захватило его ногу, другое сковало левую руку; несмотря на всю мощь Бранта, борьба не могла закончиться в его пользу.

Сухо щелкнули выстрелы: Лотта с напряженным лицом всаживала в тело моллюска пули из небольшого автоматического пистолета. Это было бесполезно. Она не знала, где находятся четыре сердца каракатицы. Свинцовые горошины не способны гробить защищающий мозг мощный череп, а прочие раны каракатице не опасны. Упругая плоть пропускала пули сквозь себя без малейшего вреда для чудовища, неумолимо подтаскивающего двойную добычу к воде.

Выстрелы смолкли — в пистолете опустела обойма. Пока Лотта ее меняла, я был уже рядом. Увернулся от метнувшегося мне навстречу щупальца, прыгнул и упал на сколький мускулистый мешок, вонзив тесак до рукояти возле выступа, который следовало считать головой животного.

Каракатица почувствовала опасность. По меньшей мере три щупальца хлестали по мне, пытаясь схватить. А я тем временем безжалостно кромсал ее плоть, нащупывая острием в костяной броне отверстие, из которого от мозга по телу разбегались нервные волокна.

Успех в схватке сопутствовал нам обоим. Но мне — мгновением раньше. В тот самый момент, когда щупальце, скользнув между подбородком и грудью, обвило мою глотку, тесак попал в цель.

Агонии не было. Щупальца просто опали, превращаясь в гнусные, холодные, но бессильные веревки. То щупальце, что готово было оторвать мне голову, лишь чуть дрогнуло и ослабло.

Я не убил каракатицу. Сделать это вообще непросто. Пока не поврежден мозг, животное остается живым. Надо сказать, это качество твари считается весьма полезным: оно позволяет доставлять моллюсков с побережья в столицу практически свежими. Я ее просто обездвижил: именно так поступают рыбаки, когда в их снасти попадается крупный экземпляр. Правда, иными орудиями и гораздо более безопасным способом.

Однако в любом случае битва была закончена. Лишенная возможности вернуться в океан, каракатица будет жить еще некоторое время, сколько позволит ей чуждая воздушная среда, а потом подохнет и сгниет. Я сполз на камни, поднялся и принялся кое-как очищать одежду от налипшей крови и слизи. Брант выпутывал из потерявших упругость щупалец Гемма. Кажется, никто из них серьезно не пострадал.

Убедившись, что с Геммом все в порядке, Брант тяжело шагнул ко мне. Я не сумел разглядеть на его лице признаки хоть какой-то благодарности за спасение. Наоборот, Брант глядел на меня, будто я был ближайшим родственником этой самой каракатицы.

— Почему ты не предупредил нас о возможной опасности? — спросил Брант тоном, в котором рокотала ярость урагана.

— Я о ней просто не предполагал, — пожал я плечами. — В Климбе известно, что каракатицы давно покинули Мраморные острова.

— Тогда откуда взялась эта тварь?!

— Полагаю, решила вернуться, — нейтрально сказал я, испытывая неприятное ощущение балансирующего на краю пропасти, потому что Брант шагнул еще ближе.

— Гемм едва не погиб!

— Брант! — услышал я голос Лотты. Теперь он звенел, словно металл. — Ты тоже чуть не погиб. И если бы не капитан Якоб, так бы и случилось. Это он спас Гемма и тебя. Или ты этого не заметил?

Брант не то чтобы смутился. Скорее, раздумал убивать меня немедленно.

— Капитан обязан отвечать за жизнь и здоровье своих пассажиров, — буркнул он и повернулся, намереваясь отойти в сторону, но теперь уже я жестко ухватил его за рукав.

— Все верно, — сказал я. — Но только на борту судна. А если пассажирам вздумалось болтаться там, куда их не приглашали, в ответе тот, кто считает себя самым умным из них.

Полагаю, Брант мог бы освободиться от моего захвата одним движением, но он этого не сделал. Просто стоял и ждал, когда я его отпущу. Я ощутил легкое прикосновение к плечу. Гемм. Они с Лоттой стояли рядом.

— Спасибо, капитан Якоб, — проговорил Гемм. — Вы спасли нам жизнь.

Я разжал пальцы, отпуская рукав Бранта.

— Каракатиц здесь не было лет тридцать, — сказал я. — Они не могут причинить вреда, если не подходить близко к расщелинам, где они любят селиться. Их ловят со стороны моря. Выманивают из пещер стуком под водой, потом гарпунят, вытаскивают на палубу и перерубают нервный ствол топорами на длинных рукоятках. Это совсем не опасно — когда знаешь, что нужно делать; я не слышал, чтобы кто-то из ловцов пострадал.

— Наверное, нам стоит вернуться на корабль, — сказала Лотта.

— Двигайтесь вокруг скалы и больше не подходите к воде, — я подобрал свой тесак и шагнул к слабо подрагивающей туше каракатицы. — Сегодня у нас будет отличный ужин. Не зря же мы так старались.

Лотта и Гемм быстро зашагали прочь. Брант задержался.

— Они этого есть не будут, — сказал он.

— Это мы еще поглядим, — возразил я.

В данный момент я вырезал своим тесаком здоровый кусок самого сладкого мяса каракатицы над правой передней четверкой щупалец. В столичных ресторанах жаркое из такой вырезки не всякому по карману.

— Пожалуй, я пойду, — сказал Брант таким тоном, словно спрашивал разрешения, и я на секунду прервал свое кровавое занятие, чтобы с удивлением на него взглянуть. Однако уходить Брант не собирался.

— Гемм — самое главное.

Брант произнес короткую фразу и превратился в скалу. А я не умею разговаривать со скалами на их каменном языке, поэтому просто закончил работу, взвалил на плечо вырезанный кусок и отправился тропинкой, которой только что ушли Лотта и Гемм. Всего лишь через десяток шагов мое плечо освободилось от тяжести: Брант снял с него ношу и взял себе.

— Я был не прав, — негромко произнес Брант. — Однако прошу наперед: если существует какая-то опасность для Гемма, я должен знать о ней немедленно.

— Хорошо, — согласился я. — Я тоже виноват. Когда я увидел тюленей, то должен был предположить, что вслед за ними на острова могли вернуться и каракатицы.

Поспать мне, разумеется, не удалось, потому что спустя короткое время после того, как мы вернулись на «Клео», настала пора менять Горана на посту. Лишь два обстоятельства несколько утешали: во-первых, до темноты оставалось не более двух часов (таращиться после захода солнца в океанский мрак не было никакого смысла), а во-вторых, возиться на камбузе и готовить жаркое из свежей каракатицы предстояло все же Горану.

К окончанию моей вахты на скале заметно похолодало и поднялся сильный ветер. К счастью, он задувал с севера, а это означало, что в наш проливчик, протянувшийся с востока на запад, попадали лишь слабые отражения поднятых ветром волн и ночью качки не будет.

Освещая путь лампой, которую мне удалось разжечь, лишь укрывшись от ветра в щели меж валунов, я вышел к нашему временному причалу и, еще не ступив на борт судна, ощутил аромат жаркого. Мой рот мгновенно наполнился слюной — я не съел ни крошки с самого утра.

В маленькой кают-компании было тесно, зато тепло и потому вполне уютно. Предположения Бранта насчет того, как Лотта и мальчишка отнесутся к жаркому, не оправдались — оба они ели с таким аппетитом, что, глядя на них, я почувствовал, как мой собственный аппетит увеличивается безмерно, чуть не до дрожи в руках. Горан поставил передо мной тарелку с огромной порцией жаркого, и я принялся его поглощать.

— Вкусно? — спросил я Гемма, прожевав и проглотив первый кусок.

— Очень, — ответил он. — Раньше я никогда не пробовал такого.

— В столице ощущается нехватка мяса каракатиц? — удивился я. — Это упрек нашим рыбакам.

— Мы совсем недолго были в столице, — сказала Лотта. — А там, откуда мы приехали, каракатиц нет.

— Когда мы отправляемся, капитан? — спросил Брант.

— С рассветом. До той точки, которую вы указали на карте, всего несколько часов хода. Мы будем там в назначенное время, если вы его вычислили верно.

— Хорошо, — кивнул он.

Больше мы не разговаривали: скорее всего, потому что устали от произошедшего за последние сутки. Горан попытался было поддержать застольную беседу и начал рассказывать байки про гигантскую Мать-Каракатицу, но скоро умолк, не ощутив взаимности. Закончив ужин, все отправились по каютам. Я тоже пошел к себе, наказав Горану разбудить меня через четыре часа. Даже не помню, как заснул…

И в ту же секунду, как мне показалось, пробудился от того, что кто-то тряс меня за плечо.

— Капитан! — услышал я негромкий голос Горана. — Ваша вахта.

Я с трудом разлепил глаза и сел. Спать хотелось отчаянно. Неужели четыре часа протекли так быстро? За стеклом иллюминатора по-прежнему царила ночь.

— Что на судне? — спросил я.

— Все в порядке, капитан, — доложил Горан. — Котел в норме, пассажиры спят в своей каюте. Если вы хотите, я на вахте до рассвета.

— Не хочу, — мучительно зевнув, сказал я. — Отдыхай, Горан.

Возражать он не стал и мгновенно рухнул на свою койку, а я выбрался на палубу и стоял с минуту, подставив лицо стылому, пробуждающему ветру. Когда ветер и холод разогнали остатки липкой дремоты и я окончательно пришел в себя, то прежде всего отправился в машинное. Котел и в самом деле был в норме, при необходимости давление можно было поднять до рабочего всего минут за десять-пятнадцать. Запаса нефти в баках тоже хватало, «Клео» была способна совершить два, а то и три перехода, подобных тому, который ей предстоял.

Из машинного я отправился в рубку. Порывы ветра зябко хлестали меня на этом коротком пути, я поспешил забраться внутрь и плотно захлопнул дверцу. В рубке было холодно — обогревать ее, как каюты, было бы сущим расточительством. Однако, по крайней мере, она спасала от ветра. Ткань ночного мрака уже начала понемногу ветшать: я уже различал скалы на противоположной стороне укрывшего нас проливчика. За ночь ветер изменил направление — волнение в узком канале слегка усилилось. Якорные канаты поскрипывали в клюзах, «Клео» мягко и плавно покачивалась на невысокой волне.

Примерно через час развиднелось окончательно, и я решил, что пора отправляться. Горана будить не пришлось: позевывая, он вышел из каюты и спустился в машинное отделение. Легкий дымок над трубой «Клео» загустел. Пока давление поднималось до нужной отметки, я освободил «Клео» от привязи якоря и шестом оттолкнул нос судна от берега.

Хлопнула дверь пассажирской каюты, и на палубу вышел Брант.

— Вам нужна помощь, капитан?

— Пока нет, — вежливо ответил я. — Все в порядке. Хотите подняться со мной в рубку?

Он принял предложение и, устроившись на боковой скамье, с любопытством следил за тем, как я готовлюсь к отплытию.

— Горан, мы отплываем! — сказал я в переговорную трубку. — Даю малый ход.

Винт взбурлил холодные темные воды. Повинуясь движениям штурвала, «Клео» отошла от берега и устремилась к выходу в океан. Совершив положенное число поворотов, мы вышли из проливчика, и я прибавил ход. Ветер был попутным, а волнение не превышало двух баллов, так что на этом этапе наше путешествие проходило как увеселительная прогулка. Горан вновь появился на палубе. Машина работала отлично, и торчать сейчас возле жаркой топки смысла не имело.

Чтобы лечь на курс к Зеву Дьявола, нам нужно было миновать мыс, выдающийся далеко в океан. Я заложил широкую дугу, огибая языки мелей, и в этот момент услышал тревожный крик Горана.

— Капитан, корабль слева по курсу!

Примерно в полумиле по левому борту дымило какое-то судно, идущее нам наперерез. Я навел на него зрительную трубу, но в рассветном полумраке не сумел ни разобрать названия, ни узнать очертаний. Брант тронул меня за плечо, протягивая какой-то предмет.

— Возьмите, капитан! — Предмет был похож на небольшую коробку для сигар, только со стеклами на торцах. — Сюда нужно смотреть обоими глазами.

Повертев коробку в руках, я поднес ее к глазам и невольно вздрогнул: до неизвестного корабля теперь, казалось, можно было дотронуться рукой. Эти столичные гости поражали меня все больше. И хотя названия корабля все равно не было видно — он шел, нацелившись на «Клео» форштевнем, — толстого чернобородого человека, стоящего в рубке рядом со штурвальным, я узнал сразу.

— Этого нам только не хватало, — пробормотал я и крикнул помощнику: — Горан, в машинное! Открой форсунки на полную мощность!

— Что-нибудь серьезное, капитан? — спросил Брант.

— Посмотрите сами, — я вернул ему прибор. — Видите человека рядом с рулевым? Это и есть Локуфа, людей которого вы вчера потрепали. Он не прощает обид. И сам гонится за вами.

— Интересно, как он узнал, что мы на вашем судне?

— От Пенты-Водки, конечно. Все видели, что он встречал вас в погребке Фарнифа. Пенту нашли и вытрясли из него все, что он знал. Хотя сейчас это никакого значения не имеет.

На палубе появились Лотта и Гемм. Брант спустился к ним. Некоторое время они переговаривались, потом Брант вернулся в рубку.

— Что вы будете делать?

Я пожал плечами.

— Удирать.

— Это нам удастся?

— Вполне, — заверил я. — За «Клео» этой лоханке не угнаться.

Моему кораблю такое действительно было вполне по силам. «Клео» считалась одним из самых быстрых судов на побережье. Между тем обстановка пока складывалась не в нашу пользу: у меня не было возможности отвернуть вправо, потому что там нас поджидали отмели. Оставалось рассчитывать лишь на мощь судовой машины.

Брант разглядывал через свой прибор преследователей. Я бы не сказал, что он был уж очень обеспокоен. Возможно, слишком надеялся на свои мускулы и боевые навыки и не осознавал, что, если Локуфа нас догонит, его люди вряд ли пойдут в рукопашную. Они просто расстреляют «Клео» издалека или забросают ручными бомбами.

— Полный ход, Горан! — крикнул я в переговорную трубку и тут же ощутил, как корпус корабля задрожал от напряжения.

«Клео» не подвела своего капитана. Прижимаясь почти вплотную к мелям, мы миновали оконечность мыса задолго до того, как преследователи сумели приблизиться к нам на дистанцию эффективной стрельбы. Я положил штурвал резко вправо и уже спустя несколько минут увидел, что судно Локуфы начало понемногу отставать. Закрепил штурвал и повернулся к Бранту.

— Позвольте взглянуть еще раз в ваше устройство!

Прибор был поистине замечательный! Я мог разобрать даже оспины на лбу Локуфы, который крутился на палубе и что-то орал своим бойцам, энергично размахивая огромными кулаками. Видимо, по его команде на носу сгрудились несколько человек с ружьями. Я увидел поднявшийся над ними легкий дымок и услышал ослабленные расстоянием и гулом машины «Клео» звуки выстрелов. Это было не опасно: мы уже слишком далеко ушли. Но все же, высунувшись из рубки, я знаком показал Лотте с мальчиком, чтобы они укрылись в каюте. Спорить они не стали и скрылись с палубы без промедления.

Локуфа тащился за нами довольно долго, он оказался на удивление упрям. И все же его корыто отставало. В принципе, я мог бы выбросить Локуфу из головы, кабы не то обстоятельство, что эти гонки сильно сбили «Клео» с намеченного курса. Чтобы вернуться на него, понадобится не менее двух часов, и к намеченной точке мы прибудем без малейшего запаса времени.

Как бы Локуфа ни хотел, догнать нас он был не в силах. Наступил момент, когда его судно окончательно скрылось за завесой начавшегося дождя, и даже с помощью зрительного прибора Бранта обнаружить его не удалось. Я перебросил штурвал, возвращаясь на курс: проклятый Локуфа вынудил нас сделать огромный крюк. Брант тут же заметил мою обеспокоенность.

— Что-нибудь не так?

— Мы опаздываем, — кратко ответил я.

— Намного?

— Думаю, мы придем на место примерно на час позже намеченного.

— Это не страшно, — недолго поразмыслив, сказал Брант.

— Не знаю, — пробормотал я. — Вот этого-то я пока не знаю…

Имея дело с Зевом Дьявола ничего нельзя сказать заранее. Уходя от погони, мы отдалились от него, но теперь он вновь постепенно вырастал из-за горизонта. С такого расстояния ураган был похож всего лишь на стаю темных грозовых туч, готовых пролиться сплошным ливнем, взбаламутить океанские воды коротким шквалом, а потом без следа раствориться в небесах. Так могло показаться. Но только тем, кто ни разу прежде не видел Зева Дьявола во всем его разрушительном могуществе. Брант не видел. Поэтому, когда сизая громада урагана поднялась перед нами бесконечной клубящейся стеной, хладнокровие его покинуло. Тем более что волны уже вовсю раскачивали «Клео».

— Идите вниз, — сказал я. — Вашим спутникам сейчас понадобится поддержка. Будьте с ними и не выходите на палубу. Сейчас от вас ничего не зависит.

Он на секунду задумался, затем кивнул, соглашаясь. Спустился из рубки на палубу и, хватаясь за натянутый Гораном леер, добрался до каюты, открыл со второй попытки дверь и скрылся.

По мере приближения к Зеву Дьявола ветер и волнение усиливались. Скручиваемые дьявольским водоворотом в тугую воронку волны постоянно меняли направление. Вначале начинающие пениться валы догоняли судно с кормы, затем качка сменилась на бортовую, а еще через короткое время они начали бить в левую «скулу» «Клео». Счастье, что пока еще они не превышали двух-трех метров, оставаясь достаточно пологими. «Клео» переваливалась с боку на бок, но бодро мчалась вперед.

В этой зоне — «прихожей» урагана — я бывал не единожды. Те, кому достало смелости оказаться здесь и забросить «кошелек», не возвращались без богатого улова. Не знаю почему, но молодь каракатиц просто кишела сразу под слоем взволнованной воды. Жаль, что скупщики в этом году здорово сбросили на них цену.

Сейчас я изо всех сил держал норовящий вырваться из рук штурвал. Направление ветра продолжало непрерывно меняться, теперь нам задувало в правый борт. Ветер — посланник Зева Дьявола — вновь перестроил атакующие порядки волн, все больше наполняя их безжалостной тяжестью и несокрушимой мощью, чтобы поскорее разделаться с теми, кто осмелился вторгнуться на его территорию.

Внезапно мне послышался перебой в ровном стуке судовой машины, и я поспешно схватил переговорную трубку:

— Горан! Что у тебя?

— Все в порядке, капитан, — немедленно отозвался помощник. — Я возился с муфтой и прозевал, что первый топливный бак опустел. Только что переключился на второй. Нефть идет как положено. Давление через минуту будет в норме. Как там, наверху?

— Словно в преисподней. Следи за манометром, Горан!

Помощник не соврал. Минуты не прошло, как машина застучала с прежним старанием. Но, несмотря на все усилия «Клео», мы все же опоздали.

Когда мы достигли расчетной точки, ураган уже возвращался. Нас накрыл настоящий шестибалльный шторм, волны обрушивались на «Клео» со всех сторон, дождь и соленая водяная пыль океана перемешались и залепили смотровое стекло, полностью лишая видимости. Закрепив на минуту штурвал, я бросился к ветровому окну и опустил раму. Ледяной ветер ворвался в рубку, я вымок, до нитки почти в тот же миг, но теперь, по крайней мере, получил возможность хоть что-то разглядеть впереди по курсу. То и дело отирая лицо, я таращился изо всех сил и наконец сквозь сетку дождя и занавесь срываемой ветром с гребней волн пены увидел впереди черные, неколебимые утесы острова. А еще — буруны над полосой рифов, защищающих берег от вторжения извне. Именно на них сейчас мчалась «Клео», напрягая все свои механические силы. Проход был где-то здесь, он должен открыться с минуты на минуту.

Ошибиться я не мог, но разглядеть проход было не суждено. Вернувшийся в свое логово ураган ударил с полной силой, и мы оказались в настоящем аду. Ветер и гигантские волны гнали нас вперед, и теперь от меня уже ничего не зависело. Оставалось лишь удерживать «Клео» на курсе, с которого ей не дано свернуть. На миг я бросил взгляд направо и увидел — или мне только показалось — силуэт корабля на границе пространства, доступного для обзора. Если только это был не фантом, не игра воображения, погибать мы будем не в одиночку…

То, что наша «Клео» перемахнула клыки рифов на гребне гигантской волны, можно было считать чудом. Но пока обнажившийся винт бесполезно молотил воздух, та же волна мощно притиснула потерявшее скорость и управление судно к скале перед самым входом в горло бухты. Пронзительный скрежет раздираемого металла на какой-то момент заглушил грохот стихии. Нам повезло и в том, что длинная пробоина в правом борту образовалась выше ватерлинии, хотя и совсем чуть-чуть. «Клео» не отправилась камнем на дно, а лишь понемногу прихлебывала океанской воды. Напрягая все свои мускулы, «Клео» выровнялась. Машина выла из последних сил, винт разносил в клочья вспененную сущность разъяренного океана, и судно сумело прорваться в узкий проход, а потом вписаться в поворот, который спрятал его от следующего удара волны и неминуемой гибели. «Клео» вновь слушалась руля: совершив еще два плавных маневра, мы вошли в бухту. Волнение здесь было совсем небольшим — мощь высоких скал острова превосходила вековую ярость урагана, но и ее хватало, чтобы пустить нас на дно. Я не сбрасывал обороты, потому что с каждым толчком волн в поврежденный борт осадка «Клео» увеличивалась все больше.

Из машинного выскочил Горан.

— В трюме вода! — закричал он. — Она подступает к топке!

— Горан, выводи гостей! — заорал я в ответ и тут же увидел, что Брант, спокойный и сосредоточенный, уже выбрался на палубу, помогая подняться по трапу Гемму и Лотте.

Набирающая воду «Клео» все хуже слушалась руля. Я крутил штурвал, умоляя ее подчиниться, и мое судно медленно, очень медленно развернулось к единственному месту возможной высадки — узкому языку щебенчатой осыпи, вывалившемуся меж отвесных скал, окружавших бухту по всему периметру. Пробоина уже скрылась под водой, но машина все еще продолжала работать. Если вода ворвется в машинный отсек и зальет топку, мы взлетим на воздух. Если этого не произойдет и «Клео» ворвется на мель остатком своего хода, то безнадежно пропорет себе брюхо и останется здесь навсегда…

Я врубил винты на реверс, машина взревела в последний раз и смолкла. Подталкиваемая не до конца погашенной инерцией и невысокими волнами, «Клео» осторожно коснулась дна. Раздвигая килем каменистую рассыпчатость, продвинулась на несколько метров вперед и прочно утвердилась на аварийной стоянке. Немедленная гибель нам уже не грозила. На всякий случай я открыл аварийный клапан. Судно окутали клубы пара, машина издала последний свистящий вздох и смолкла.

Больше в рубке мне нечего было делать. Я плотно задраил смотровое стекло и вышел на палубу.

Она оставалась выше уровня воды, однако волны — даже такие невысокие, как сейчас в бухте, — свободно перекатывались через нее от борта до борта. Прежде всего я попытался оценить повреждения. Полученная «Клео» рана выглядела ужасно. Обшивка правого борта сразу за носовым обводом была вспорота на протяжении около двух метров.

Впрочем, выколотить искореженное железо, а затем залатать пробоину пластырем для нас с Гораном не составит особого труда. Потом, откачав воду и дождавшись, когда ураган в очередной раз отступит и откроет путь от острова в океан, мы смогли бы отправиться куда угодно. Но сейчас ни о каком ремонте не могло быть и речи. Хотя утесы острова смиряли чудовищную силу стихии (здесь, в бухте, ветер превратился лишь в крепкий шторм), раненая «Клео» больше не могла укрывать нас от холода и непогоды. Надо было уходить с корабля и как можно скорее найти убежище, показе наступила ночь.

Пока я спускал на воду наш легкий ялик, Горан подтаскивал воду, пищу, одеяла, оружие и все прочее, без чего не обойтись ни одному потерпевшему кораблекрушение. Между тем температура продолжала падать. И столь стремительно, что, когда мы отчалили, надстройки и ванты единственной мачты «Клео» уже покрывала сверкающая наледь. Тяжело нагруженный ялик едва не черпал бортами воду, но от берега нас отделял всего десяток-другой гребков, и вскоре мы уже вытаскивали суденышко на черную базальтовую щебенку, подальше от границы прибоя.

Избежав гибели в волнах, я не собирался погибать от холода. Пока не сгустилась ночная тьма, следовало отыскать хоть какое-то убежище. Миновав прибрежные утесы, окружавшие территорию Золотого острова, словно крепостные стены, мы ступили в скалистую местность и пошли в быстро сгущавшихся сумерках вдоль каменной гряды. Дождь превратился в мокрый снег. Ветер рвал одежду и залеплял глаза снежными хлопьями. Брант шел первым, осматриваясь вокруг, а я замыкал наш маленький отряд, но оказался зорче.

— Брант! — крикнул я. — Пещера! Мы укроемся здесь.

Темное пятно на базальтовой стене было едва различимо сквозь мокрую метель, на глазах наметавшую сугробы.

Вход в пещеру оказался довольно низким и узким; чтобы забраться в убежище, нужно было не просто поклониться скале в пояс, а встать на четвереньки. Брант топтался в нерешительности; я отстранил его и полез первым. Сразу за входом пещера расширялась. Я поднялся, стряхнув каменную крошку с колен, и помог забраться остальным.

Горан попытался разжечь лампу, но намокший кремень не высек искры. Тогда Брант вытащил из куртки стержень длиной с локоть и преломил его. Раздался сухой треск, но стержень, к моему удивлению, не сломался, а засветился молочно-белым, но ярким светом, позволившим нам увидеть лица друг друга и осмотреться. Пещерка была совсем небольшой, совершенно сухой и, по крайней мере, надежно укрывала от дождя, снега и пронизывающего ветра. Устроить костер здесь было негде и не из чего, но когда Горан соорудил из камней и куска брезента нечто вроде двери, а мы, включая Гемма, выпили по глотку крепчайшего самогона из моей фляжки и завернулись в одеяла, все ощутили если не тепло, то вполне достоверную его иллюзию. Впрочем, полагаю, лучше всего каждого из нас согревало осознание того, что мы остались живы.

Гемм с Лоттой очень быстро уснули, как и Горан, а ко мне сон все не шел, несмотря на усталость и двухсуточный недосып. Брант тоже не спал. Он вдруг поднялся со своего места и сел рядом.

— Повезло, что мы так быстро отыскали убежище, — тихо проговорил он. — Как вам удалось заметить пещеру? Я был готов пройти мимо.

— У меня хорошее зрение, — ответил я. — Не забывайте, что я моряк.

— Наверное, — согласился Брант. — Но мне отчего-то кажется, что причина не только в этом. Скажите, Якоб, вам уже приходилось бывать на острове? Вы знали, как найти проход в бухту и эту пещеру, не так ли?

— Так, — согласился я.

— Вместе с Герсебомом?

Мне не хотелось лгать, но и отвечать откровенно показалось не ко времени.

— Однажды остров случайно открылся мне во время лова. Примерно так же, как сегодня. Буря, правда, была послабее, и мне удалось провести «Клео» в бухту совершенно целой. А потом пришлось ждать почти две недели, пока Зев Дьявола вновь не ушел в сторону и не позволил нам убраться.

— И это все? — с изрядным недоверием спросил Брант.

— Все.

Мы немного помолчали.

— Могу я спросить: а вам-то что здесь понадобилось? — задал я вопрос, на который Брант ответил не сразу.

— Вы узнаете, капитан, — проговорил он после паузы. — Не сейчас. Чуть позже.

Я не настаивал, потому что ответ мне был примерно известен. Не понимал я лишь того, почему Брант с Лоттой до сих пор продолжают от меня таиться. Полагая, что разговор закончен, я принялся устраиваться поудобнее, рассчитывая все же поспать, но Брант не уходил.

— Все дело в Гемме, — сказал он. — Гемм — это главное. Его жизнь важнее всех наших вместе взятых, прошу понять это, капитан Якоб, и помочь защитить его, если понадобится.

— Капитан судна отвечает за жизнь каждого пассажира, — ответил я.

— Гемм — самое важное, — повторил Брант.

Он отодвинулся, завернулся в одеяло и затих. Теперь и мне можно было попытаться уснуть.

Открыв глаза, я понял, что наступил день. И настолько яркий, что свет его проникал даже сквозь плотный брезент нашей «двери». Мои пассажиры проснулись раньше меня. Сидя в дальнем углу пещеры, они вели о чем-то неспешный, тихий разговор. Только Горан продолжал храпеть изо всех сил.

— Доброе утро, капитан, — поздоровался Брант, и Лотта с Геммом тоже пожелали мне доброго утра.

Я ответил на приветствие и принялся будить Горана. Сон его оказался настолько крепок, что мне пришлось изрядно потрясти помощника за плечо, прежде чем он продрал глаза. Но в конце концов это свершилось, Горан рывком сел и некоторое время сонно вертел головой по сторонам, соображая, где находится и зачем. А когда окончательно пришел в себя, то рассмеялся.

— Мне приснилось, что я заснул прямо за столом в погребке Фарнифа, — сообщил он.

— Тогда тебе и заниматься завтраком, — не совсем логично заключил я.

Завтрак у нас получился немудреным, но сытным. Каждому досталось по огромному ломтю хлеба и куску вчерашнего жаркого, которые мы запили водой из наших запасов. Я не экономил: сколько бы времени нам ни пришлось провести на острове, пищи и воды найдется здесь достаточно. Бухты острова кишели всяческой морской живностью, а в его центре не иссякали источники пресной воды.

Мы по одному выбрались из пещеры, и то, что я увидел, потрясло меня точно так же, как и в самый первый раз, и во второй, и в последующие. С лазурных небес лились ослепительные лучи солнца. Стоял полный штиль. Ни ветерка. Правда, было прохладно — не лето все же. Но когда глаза мои привыкли к яркому свету, в проломах скал я увидел пронизываемые зигзагами молний иссиня-черные стены Зева Дьявола, окружающие остров со всех сторон.

Но Горан, попавший на остров впервые, был просто потрясен.

— Что это?! Почему?.. Здесь так?..

— Это око бури, самый центр урагана, — принялась объяснять Лотта. — В центре никогда не бывает ветров и облаков. Если бы у вас… — тут она запнулась и быстро поправилась, — у нас были аппараты, на которых можно летать, поднявшись высоко над ураганом, остров давно бы перестал быть легендой.

— Ерунда, — засмеялся Горан. — Любой дирижабль ураган сдует, как пушинку, или изломает в клочья.

— Это верно, — вмешался Брант. — Нам пора!

— Куда мы направляемся? — осведомился я.

— Туда, — Брант махнул рукой куда-то в сторону центра острова и принялся навьючивать на себя мешок с припасами.

— Надеюсь, вы знаете, что собираетесь отыскать, — сказал я, пристраивая на плечи свою часть ноши.

Солнце успело подсушить камень, идти теперь было много легче, а скоро хаос скал закончился, сменившись ровной почвой, покрытой пожелтевшей, умершей или уснувшей на зиму травой и нечастым кустарником, который, напротив, сумел сохранить зеленые краски. Кое-где среди кустарника небольшими группами росли высокие деревья.

Возглавлявший отряд Брант шел весьма уверенно. Насколько я понял, путь он держал к одинокой горе, вершина которой поднималась над кустарником далеко впереди. За Брантом шагала Лотта, потом Горан и Гемм. Я вновь шел позади — за Геммом или рядом с ним, когда позволяла дорога. Мальчишка держался неплохо. Он даже взялся нести кое-что из вещей и категорически запротестовал, когда Брант попытался их отобрать.

— Прости, Гемм, хотел спросить, — сказал я, когда мы слегка приотстали. — Брант и Лотта — кто они тебе?

Гемм сбился с шага, на секунду остановился и заглянул мне в лицо своими странными глазами, не принадлежащими этому миру.

— Они? Просто знакомые… Не знаю.

— Кто твои родители? Где они?

— Они умерли.

Он произнес эти слова совершенно ровным тоном, в котором я не услышал ни печали, ни равнодушия. Так говорят о том, что произошло невероятно давно, с чем свыкся и смирился, сколь ни велика потеря.

— Ты знаешь, куда и зачем мы идем, Гемм? — задал я очередной вопрос, однако ответа получить не успел, потому что Лотта внезапно обернулась и остановилась, внимательно посмотрев на нас.

Она ничего не увидела. Ни я, ни Гемм ничем не показали, будто о чем-то разговаривали, и далось это каждому из нас одинаково быстро и легко. И в этот момент я ощутил возникшую между мной и мальчишкой некую странную связь, а вместе с тем и убеждение, что о существовании этой связи никто, кроме нас, знать не должен. Поэтому я непринужденно замедлил шаг, вроде бы поправляя поклажу, после чего занял свое привычное местом арьергарде отряда, позади Гемма.

Шагать было нетрудно, хотя довольно часто приходилось уходить с прямого направления, огибая особенно густые заросли кустарника. Эти маневры сильно удлиняли маршрут, и когда солнце прошло половину своего дневного пути по небосклону, гора сделалась ближе совсем ненамного. Лотта и Гемм не жаловались на усталость, но я видел, что они заметно выбились из сил, о чем сообщил Бранту.

Привал мы устроили в одной из крохотных рощиц. Мы с Гораном набрали сушняка, имевшегося тут в изобилии, и сложили небольшой бездымный костерок, на котором вскипятили в котелке воду, заварив ее ароматными сушеными травами. Я прикинул: не плеснуть ли туда немного огненного пойла из моей фляжки для всеобщей бодрости, но решил все же этого не делать. Путь предстоял длинный.

Мы вновь сытно поели, и даже Брант, как ни спешил, согласился с моим предложением отдохнуть полчаса. Солнце так разогрело неподвижный воздух, что все предпочли перебраться в тень. Я же решил немного прогуляться и ничуть не удивился тому, что Брант немедленно вызвался составить мне компанию.

— Разве вы не устали, капитан? — спросил он, шагая рядом.

— Немного, — улыбнулся я в ответ. — Но все же не настолько, чтобы окончательно потерять бдительность.

— Чего здесь следует опасаться? — тут же насторожился Брант. — Почему вы не сказали мне сразу?

— Потому что я сам этого не знаю, — сказал я, не скрывая раздражения. — Но вот меня вам опасаться точно не следует, и я удивлен, что вы до сих пор этого не осознали.

Кажется, на его лице проступило выражение, отдаленно похожее на смущение. Впрочем, я мог и ошибиться.

— Я доверяю вам, капитан Якоб, — проговорил он, попытавшись вложить в свои слова максимум искренности. — Но Гемм важнее всех нас, и я всегда должен быть начеку. Надеюсь, вы меня поймете и извините. Кстати, куда мы идем?

— Осмотреться. Когда мы входили в рощу, справа я заметил холм. С его вершины мы сможем наметить маршрут покороче…

Мы вышли из рощи, миновали открытое пространство до начала подошвы холма и начали неторопливо подниматься по пологому склону. Холм был совсем небольшой, его вершина уступала по высоте даже деревьям рощи, но предстоящий нам путь с нее действительно можно было увидеть и скорректировать.

Я поднялся первым и тут же бросился ничком в траву, потянув за собой Бранта.

— Что? — напряженно спросил он, но я молча показал ему, куда следует смотреть.

Всего в двух сотнях шагов от нас, как раз в том направлении, куда нам предстояло отправиться, над кустарниками поднималась едва заметная, почти прозрачная струйка дыма, которую рождает огонь костра, зажженного руками людей.

— Откуда здесь люди? — жарко зашептал мне в ухо Брант. — Здесь никого не должно быть!

— Кроме тех, кто очень хочет с вами встретиться, — с досадой ответил я.

— Как они могли сюда попасть? Ураган должен был разбить их в щепки.

— Если Локуфа отправился прямо к острову, он мог оказаться здесь даже раньше нас. А на острове достаточно удобных бухт, чтобы укрыться от гнева Зева Дьявола.

— Он сумасшедший, этот ваш Локуфа, если пошел на такой риск из мести, — проговорил Брант.

— Он не сумасшедший, — возразил я. — Здесь что-то другое.

— Что?

— Попытаюсь выяснить, — пообещал я. — Возвращайтесь к остальным и постарайтесь уничтожить следы нашей стоянки. Будьте готовы отправляться немедленно!

Я скатился вниз по склону и пополз среди кустарника. Поднявшийся легкий ветерок пошевеливал кусты, маскируя мое продвижение. Скоро я приблизился к костру достаточно близко, чтобы сквозь сплетение ветвей разглядеть лужайку, на которой расположились около десятка вооруженных ружьями и револьверами людей — одним из них был Локуфа. А чуть в стороне от основной группы я увидел еще двоих — человека со шрамом и его спутника, так настойчиво стремившихся отыскать моих пассажиров. В принципе, больше мне здесь делать было нечего. Я принялся осторожно отползать, а удалившись на безопасное расстояние, поднялся и помчался в обход холма в рощу.

Когда я добрался, все было готово к отправлению. Кострище тщательно затоптано, засыпано землей и замаскировано опавшей листвой. Я не заблуждался по поводу качества такой маскировки: внимательный осмотр непременно обнаружил бы следы нашего пребывания, оставалось лишь надеяться, что преследователи просто не наткнутся на это место.

— Что там? — нетерпеливо спросил Брант.

— Локуфа со своими людьми. Их девять, и они хорошо вооружены.

— Ничего себе! — растерялся Горан. — И как нам теперь быть?

— Это не самое страшное, — пробормотал Брант.

— Но это еще не все новости, — продолжал я. — С ними еще двое — те, которые спрашивали о вас у Фарнифа.

Брант и Лотта переглянулись. В глазах обоих я увидел настоящую тревогу.

— Это те самые люди, которые все время годятся за нами? — спросил Гемм, и Лотта, не отвечая, обняла его за плечи.

— Они не должны нас найти, — произнесла она. — Помогите нам, капитан Якоб!

— Мне кажется, в последнее время я только этим и занимаюсь, — хмыкнул я. — Нужно убираться отсюда как можно быстрее.

— Куда вы нас поведете? — осведомился Брант.

— Боюсь, что они вот-вот обнаружат наши следы. Скоро стемнеет, до этого времени нужно отыскать надежное убежище. Мы отправимся к лагуне, там вокруг множество пещер, мы укроемся в них и подумаем, как быть дальше. Горан, возьми поклажу у мальчика!..

Сейчас мы спешили изо всех сил. Но у Гемма их оставалось не так много. Часа через два я вынужден был объявить короткий привал. Гемм тут же свалился на землю. Я очень надеялся, что у нас перед преследователями есть некоторая фора, и все же нужно было спешить.

Но прежде чем продолжать путь, я намеревался кое-что выяснить, поэтому попросил Бранта и Лотту отойти со мной в сторонку.

— Помните наш уговор? — спросил я. — Мы поворачиваем обратно, как только я увижу опасность. Так вот, я ее увидел и намерен повернуть.

— К разбитому кораблю? — мрачно ухмыльнулся Брант.

— Пока нет. Мы с Гораном просто спрячемся. Вы можете спрятаться вместе с нами, я не возражаю, но дальше не пойду. Я возвращаюсь.

— Вы не можете так поступить, — сказала Лотта свои волшебным голосом, но в этот момент он на меня не подействовал.

— Могу, — сказал я. — Таков был уговор. И если вы намерены его изменить, то я хочу знать все. Что вы тут ищете, кто ваши преследователи и что, собственно, вообще происходит?

Прежде чем ответить, Брант и Лотта внимательно посмотрели друг на друга.

— Ты должен рассказать, — сказала она.

— Это ошибка, — возразил Брант. — Он просто не поверит.

— Ошибок было сделано достаточно, — настаивала она с удивившей меня твердостью. — Расскажи ему! Он знает остров. В нынешней ситуации на долгие поиски у нас просто нет времени.

— Хорошо, — сдался он. — Я расскажу. Лотта, вернись к Гемму и помоги ему, чем можешь. Через десять минут мы должны отправляться.

— Что вы хотите знать? — спросил он, когда мы остались вдвоем.

— Начнем с ваших преследователей. Кто они?

— Наемники. Ищейки. Опытные и очень опасные.

— Что им нужно?

— Гемм. Вам сложно будет поверить, но вы все же постарайтесь, — скривил он губы в невеселой улыбке. — Гемм не отсюда. И мы тоже, и те двое… Кроме вашего мира существуют и другие. На некоторых точно так же живут люди. А на других есть вечные ураганы, по сравнению с которыми ваш Зев Дьявола — просто жалкий сквозняк.

— Я слышал нечто подобное, — кивнул я. — Особенно про ураган. Если не ошибаюсь, мир, в котором он существует, называется Юпитер?

Брант удивился и не счел нужным скрывать этого.

— Странно, что вы здесь еще это помните.

— Ничего странного, — возразил я. — За четыреста лет истории нашего мира мы ни разу не переписывали учебники, оставленные нам теми, которые оказались здесь первыми. И нам известно: другие миры действительно существуют и с одного из них мы попали на Грету. А то, что вы чужие, мне стало понятно уже через пару минут после того, как вы появились в погребке Фарнифа.

— Вот как! — мрачно сказал Брант. — Ты понял с самого начала, но скрывал это. Что тебе еще известно?

И тут я почувствовал, что раздражение, которое постоянно вызывал у меня Брант, сменяется злостью.

— Не так много, как вам кажется и как хотелось бы мне самому, — сухо сказал я. — Дело в том, что капитан Герсебом был моим другом. Незадолго до смерти он рассказал, что присматривал кое за чем на Золотом острове, и попросил взять на себя эти обязанности.

— Значит, тебе известно, где находится Станция? — воскликнул Брант. — Почему же ты молчал? Тем более если понял, кто мы такие!

— Такого я не говорил, — возразил я. — Кто вы такие, мне не известно. Я понял, что вы не из столицы — только и всего! Но уж точно, вы не хозяева находки Герсебома.

— Но смотритель должен был тебе сказать…

— Он и сказал, — перебил я Бранта. — Что иногда в Климбе будут появляться незнакомцы, которым потребуется помощь, чтобы попасть на Золотой остров. В то место, которое вы называете Станцией. И еще он сказал, что одни будут знать, как об этом попросить, а другие — нет. Но все равно к тем, у кого есть такая штучка, как у Лотты, следует отнестись внимательно.

— Понимаю, — Брант с досадой кивнул. — Там, в кабачке, Лотта показала тебе опознаватель, но тогда ты никак на него не отреагировал. Почему?

— Потому что он лишь похож на тот, который оставил мне Герсебом. Вот он!

Я извлек из-под рубашки свой диск. Он совпадал размером с диском Лотты, однако имел не один вырез, а два и совсем небольших, не достававших до центра.

— Значит, вы не хозяева и не гости, — я спрятал диск на прежнее место, — но похожи на гостей.

— Ну конечно же, — с досадой дернул головой Брант. — Поверь, капитан Якоб, мы действительно оказались здесь совершенно случайно, у нас просто не было ни времени, ни возможности идти той дорогой, которую мы наметили с самого начала. Ищейки гнались за нами по пятам, нам ничего не оставалось, как воспользоваться резервным маршрутом. К этому маршруту, как ты уже понял, мы были не вполне готовы. Хотя знали, кто такой Герсебом, где его следует искать, а также примерно представляли, где находится Станция. И ты мог отказать нам в помощи, но все же взялся за дело. И я еще раз спрошу — почему?

Я рассмеялся.

— Вы ведь предложили щедрую плату. А может, у меня просто было такое настроение. Или я почувствовал, что вам действительно нужна помощь. Особенно Гемму. И потом, вы действительно похожи на гостей…

— Мы благодарны тебе, — сказал Брант. — Надеюсь, на тебя и дальше можно рассчитывать?

— Можно, — согласно кивнул я. — Но прежде ты объяснишь все до конца. Кто такой Гемм? Почему он так нужен наемникам? И зачем он нужен вам?

— Да, Гемм… — Брант некоторое время молчал, словно взвешивая неведомые мне «за» и «против», но в конце концов решился продолжить: — Его отец очень крупный ученый. Ему удалось совершить открытие, способное изменить мир.

— Разве такие открытия еще бывают? — усомнился я, и Брант внезапно разозлился.

— Как ты можешь об этом судить в своем жалком мирке с вонючими пароходами и дирижаблями, которые боятся даже легкого ветра! Когда я говорю мир — то вовсе не имею в виду Климб, захолустье, которое вы называете столицей, и всю эту планету!

— Ты обещал рассказать, — напомнил я.

Брант глубоко вздохнул.

— Тебе известно, как люди попали на Грету?

— Все знают легенду о Большом Корабле, на котором наши предки летели сюда с Земли много десятков лет во сне, ни разу не просыпаясь, — пожал я плечами. — Только я в нее не особенно верю.

— Почему?

— Потому что человек не может спать так долго, — ответил я, и Брант захохотал.

— Как же тогда вы здесь оказались? — поинтересовался он, успокоившись.

— Ну… — я слегка растерялся. — Некоторые считают, что нас сюда перенесли посланцы Бога.

— И ты тоже?

Я сделал вид, что рассердился:

— Рассказывать все же должен ты.

— Ладно. Тогда постарайся поверить, что сказанное мной — правда. Большой Корабль действительно был. И его пассажиры в самом деле спали много десятков лет…

Из того, что он говорил, кое-что мне было известно. Частично — еще со школьной поры, отчасти — из старых легенд, а также от Герсебома, который успел поведать мне то, что знал. Когда ученые стали способны отыскивать во Вселенной планеты, пригодные для жизни, рассказывал Брант, на Земле проживало слишком много людей. Поэтому земляне начали строить Большие Корабли и отправлять на них переселенцев.

Самым неприятным было то, что Большие Корабли не могли вернуться. Дальний полет оказывался настолько труден, что заложенных в конструкцию ресурсов на возвращение не оставалось. Корабли выходили из строя и не годились уже ни на что. А у Земли больше не было сил, чтобы строить новые. Это был абсолютный тупик. Потом на Земле произошли события, из-за которых связь с колониями надолго оборвалась. Колонии постепенно угасали…

— Я не считаю, что мы здесь, на Грете, угасаем! — возразил я. — Каких-то пятьдесят лет назад у нас не было паровых машин и корабли в океане ходили под парусами.

— Вы утратили знания и технологии, вам пришлось все начинать с чистого листа. Когда-нибудь вы снова откроете, что сжигать топливо внутри двигателя выгоднее чем снаружи, и многое другое. А пока самое высшее достижение вашей цивилизации — жареные щупальца морских тварей.

— Я не хочу с тобой спорить, — заявил я. — Продолжай, пожалуйста.

— Надежда появилась, когда примерно тридцать лет назад мы обнаружили Станции. Мы не знаем, кто их строил, но они есть почти на каждой кислородной планете. Через Станции можно попадать в другие миры без звездных кораблей. И почти сразу нас постигло жестокое разочарование. По неизвестным причинам создатели Станций заложили в них жесткое ограничение: через каждую могут пройти не более двадцати человек в год.

— Ну и сколько из вас побывало в этом году на Грете? — поинтересовался я.

— Нисколько, — ответил Брант. — Это нас и спасло. Наши враги отрезали нам все пути, и лишь единственный — в ваш мир — оставался открытым. Только поэтому нам удалось ускользнуть от ищеек.

— К сожалению, ненадолго, — заметил я. — Ищейки тоже прошли этим путем.

— Потому что Станциями очень просто пользоваться, это доступно каждому, — сказал Брант. — Загадка в том, как они работают. Все эти годы лучшие ученые Земли пытались понять принцип их действия и терпели неудачу за неудачей.

— Любую машину можно разобрать, чтобы понять, как она устроена, а потом собрать в прежнем виде, — возразил я.

— Одну Станцию как-то попытались «разобрать», — презрительно фыркнул Брант. — Теперь в том месте воронка глубиной в сто метров. После того случая пользоваться ими можно только по особому распоряжению правительства. На каждой планете, где они имелись, из числа местных жителей выбрали смотрителей, которые должны помогать добраться до Станции гостям, попавшим в этот мир с другой планеты. Одним из них и был твой друг Герсебом…

Брант на секунду замолчал, а потом продолжил с коротким смешком:

— Кстати, это еще один сюрприз создателей Станций. Тот, кто проходит через нее, попадает не на другую Станцию, но в кабинку, которая работает только на выход. И всегда она расположена далеко от Станции этого мира, с которой можно сделать следующий шаг… Зачем так было задумано — никто не знает. Потому мы с Лоттой и Геммом оказались в каких-то развалинах в пригороде столицы, а не сразу на Золотом острове.

— Чем так важен Гемм? — спросил я.

— Отцу Гемма удалось то, чего не смог сделать никто до него. Он подобрался ближе всех к разгадке. Он понял, как работают Станции. Оставалось совсем немного, чтобы разобраться, как их строить и как открывать для всех, кто захочет ими воспользоваться. Ты понимаешь, что это для нас означало? Не только для нас, но и для вас тоже!

— Понимаю, — кивнул я. — По Климбу будут слоняться толпы пришельцев, цены на жилье вздуются до небес, а на мясо каракатиц — до звезд. Впрочем, последнее меня, пожалуй, устраивает. Но все же при чем тут мальчик?

— Тебе не кажется, что нам пора отправляться? — сказал Брант. — Отвечу на следующем привале.

Он был прав. Задерживаться действительно не стоило. До темноты оставалось всего часа два, и за это время нам предстояло миновать немалое расстояние. К ущелью, в котором скрывалось устройство, называемое Брантом Станцией, можно было добраться двумя путями. Один, строго на север, проходил по ровному, но открытому со всех сторон пространству без единого укрытия. Дорога эта была нам заказана, потому что где-то там рыскали наши преследователи, наткнуться на которых мы могли очень легко. Другой — через скальный хребет в восточной части острова. Но это прерывистая тропа в нагромождении камней, изобилующая крутыми подъемами и спусками, глубокими расщелинами и обрывами, любой из которых мог оказаться для нас последним. Ее показал Герсебом в последнее наше посещение Золотого острова, и я постарался запомнить путь, как запоминал все то, что он поведал мне с той поры, когда объявил о своем решении сделать меня преемником.

Я проходил здесь дважды и вел своих спутников, полагаясь на память, однако, когда мы выбрались из кустарника, понял, что ошибся. Чтобы попасть в нужное место, предстояло пройти по границе кустарника изрядное расстояние. Между тем начинало смеркаться, небо стало покрываться облаками: зона штиля в центре урагана постепенно смещалась от нас в сторону. Я ускорил шаги, некоторое время мы почти бежали. Ни Гемм, ни Лотта не произнесли ни единой жалобы, но оглянувшись на них в очередной раз, я увидел, насколько они выбились из сил, и понял, что очередной короткий отдых им просто необходим.

Взглянув на меня с молчаливой благодарностью, Гемм и Лотта не опустились, а рухнули на траву. Я велел Горану дать им воды, а сам присел рядом с Брантом.

— Так при чем же тут Гемм? — спросил я.

— Об открытии узнали те, кто не должен был знать. Его цена невероятно велика — тот, кто им владеет, владеет космосом. Они похитили отца Гемма вместе со всей семьей. Я не стану рассказывать, как и сколько времени их искали, важно, что в конце концов мы обнаружили место, где их скрывали, Похитители были готовы на все, чтобы удержать ученого, во время операции по его освобождению погибло много людей. К сожалению, родители Гемма тоже… Но незадолго до этих событий отец Гемма успел спрятать свое открытие в своем сыне.

— Как? — поразился я.

— Я не смогу объяснить, а ты не сможешь понять. Он спрятал информацию в его мозге, и очень глубоко.

— И каким образом ее будут извлекать? Отрезать голову и вычерпывать ложкой?

— Никто никого не станет резать, — возмутился Брант. — Все гораздо сложнее, и деталей я не знаю. Наша с Лоттой задача — доставить Гемма на Землю живым и невредимым.

— Полагаю, у ищеек задача точно такая же, — предположил я. — Только доставить они его должны в какое-то другое место. Скажи, Брант, а вам не жалко парня?

— С мальчиком не произойдет ничего плохого, — проговорил Брант, но в его ответе я не услышал уверенности.

— Вы не сумели уберечь его отца, так почему вы так уверены, что сможете защитить Гемма? Самые страшные ваши тайны очень быстро становятся известны врагам. Почему?

— Хотел бы я знать, — мрачно проговорил Брант. — Но за ними стоят очень мощные силы, совладать с которыми трудно даже правительству.

— Я понял. У вас тоже есть свой Локуфа, — рассмеялся я. — Только он намного опаснее, чем наш.

По выражению лица Бранта я понял, что задел больную тему и обсуждать ее он не желает.

— Как мы пойдем дальше? — спросил он.

— Через скалы, мимо лагуны. И нам следует поторопиться. Ваши ищейки знают, что вы здесь. Думаю, им известно, хотя бы примерно, где находится Станция. Мы опережаем их, но не слишком. Значит, все зависит от скорости. Особенно, если им удалось напасть на след. Это вполне возможно: людей у Локуфы достаточно, чтобы прочесать местность.

Итак, через десять минут мы снова пустились бежать. Скалы приблизились, и я наконец узнал то место, где начиналась дорога к лагуне. Почва здесь вздымалась высоким каменным горбом. Нам предстоял затяжной подъем изрядной крутизны, и этот участок пути следовало считать самым легким. Подъем был достаточно крут, и мы двигались намного медленнее: силы у всех, кроме Бранта, были на пределе. Я и Горан немного обогнали остальных. Я вкратце пересказал ему разговор с Брантом. У Горана на языке вертелись десятки вопросов, но у меня не было сил отвечать.

Мы взбирались все выше, а погода меж тем стремительно портилась. Тучи потемнели, приближая наступление ночи, поднялся ветер, а за ним начал крапать дождь. Он был совсем не сильным: пожалуй, впервые в жизни я об этом сожалел. Стена сплошного ливня пусть и затруднила бы путь, зато надежно укрыла бы нас от врагов. Шагавший последним Брант периодически останавливался, осматривая окрестности в свое зрительное устройство. Я тоже боялся появления погони, потому что все время подъема по голому склону наш маленький отряд мог легко увидеть любой, кто появился бы из кустарника. Так оно и случилось.

— Они нас обнаружили! — крикнул Брант. — Быстрее! Быстрее!

Я оглянулся, но без прибора Бранта из-за расстояния и сгущавшихся сумерек ничего разглядеть не сумел. Видимо, враги располагали точно такими же зрительными приборами, позволившими нас засечь.

Мы принялись карабкаться вверх со всей возможной быстротой. Брант тащил за собой мальчика, Горан пытался помочь Лотте, но та даже не позволила ему взять поклажу. Словно открыв в себе новый источник сил, она легко двигалась, перепрыгивая с камня на камень. Вершина бугра была уже недалеко. Перевалив через наивысшую точку, мы стали спускаться к лагуне — маленькому внутреннему морю острова, глубоко вдающемуся в сушу и соединенному с океаном узкой, мелкой и извилистой протокой. Кабы не эта подобная ручью протока, пройти которой можно было бы лишь на нашем крохотном ялике, лагуна могла бы стать отличной стоянкой для корабля. Зато для рыб и небольших моллюсков, спасавшихся здесь не только от Зева Дьявола, но и от крупных морских хищников, преградой не была. Воды лагуны кишели живностью круглый год.

Темнота сгущалась, а смоченный дождем камень скользил под ногами, что вынуждало нас двигаться медленнее и осторожнее. Я очень надеялся, что наши преследователи испытывали те же трудности. Во всяком случае, когда с последним отблеском дневного света мы спустились к берегу лагуны, никаких признаков погони я не услышал. Судьба предоставила нам отсрочку: ни ищейки, ни люди Локуфы не смогут обнаружить нас ночью в диком каменном лабиринте, окружавшем залив. Теперь мы шли практически на ощупь. Мне помогали ориентироваться вспышки молний приближавшейся бури, но настал момент, когда я осознал, что двигаться дальше просто невозможно, нужно дожидаться утра.

Ничего, похожего на вчерашнюю пещерку, нам обнаружить не удалось. Кое-как мы расположились на ночь на крохотном пятачке меж каменных глыб под нависающей скалой, завернулись в одеяла и тесно прижались друг к другу. Быстро возвращался ночной холод, но нельзя было разжигать костер. Нам предстояла нелегкая ночь. Гемм вымотался настолько, что отказался от еды. Да и сам я с немалым трудом заставил себя разжевать и проглотить свою порцию, запив холодной водой да глотком спиртного из последнего резерва.

Погоня осталась позади. Далеко ли — близко ли, преследователи вряд ли сейчас находились в лучшем положении, но все же мы не рискнули обойтись без дежурства. Я заступил на пост первым. С расчехленным ружьем в руках я до боли в глазах всматривался в кромешный мрак, лишь изредка прорезаемый бликами молний, вслушивался в шум усиливающегося дождя, перекрывающий все прочие звуки, и понимал, насколько бесполезно и бессмысленно мое занятие.

Текли часы. В положенное время меня сменил Брант, и я, плотно завернувшись в одеяло, уснул мгновенно, несмотря на холод.

Меня разбудил ветер. Холодный и мощный поток сорвал с моего лица одеяло и будто надавал тугих пощечин. Я увидел, что мои спутники тоже проснулись. Над нашими головами низко мчались тяжелые тучи, началась мелкая морось, грозившая обернуться настоящим ливнем. Зев Дьявола продолжал прогулку по извечному маршруту, благостный и безветренный глаз бури сместился в другую часть острова, а место нашей ночевки оказалось в центре бушующей стихии.

Ветер свистел меж камней и скал с такой силой, что приходилось кричать едва ли не во весь голос, чтобы тебя услышали.

— Горан! — заорал я. — Берем с собой только веревки. Все прочее оставляем здесь.

— Ружье, капитан? — Горан показал на мою самозарядку, но я отрицательно помахал рукой. Ружье нам не понадобится, потому что вряд ли поможет, если мой план не увенчается успехом. Впрочем, я не собирался расставаться со своим оружием навсегда и намеревался сюда обязательно вернуться.

В том случае, если у нас все получится.

Гемм дрожал от холода, но храбро отшвырнул одеяло. Его тут же подхватил ветер, готовясь унести, но Горан ловко поймал и снова укутал плечи Гемма, шепнув ему на ухо что-то ободряющее. Все верно, это одеяло мы успеем выбросить когда угодно. Я обвязался концом веревки, бросил ее Горану, который тут же закрутил веревку вокруг пояса Гемма. Следующим в цепочке был он, за ним — Лотта и последним — Брант. Пригнувшись, мы друг за другом двинулись навстречу ветру, семеня, шатаясь и оскальзываясь, словно опьяневшая многоножка.

Буря сделала утро почти продолжением ночи, я видел путь лишь на несколько десятков шагов вперед. Однако принесенная Зевом Дьявола мгла не помешала мне разглядеть нужный поворот. Мы заползли в трещину, обе стены которой можно было достать руками. Столкнувшись с мощью камня, ветер здесь потерял силу, очередные двести шагов мы прошли, будто на прогулке. Но трещина мелела, мы постепенно поднимались к ее краям и скоро вновь оказались на открытом пространстве. Ощутив под ногами мокрую и скользкую поверхность выглаженного тысячелетними ветрами камня, я упал на четвереньки, и моему примеру последовали остальные. Гемм сбросил одеяло. Тяжелую от влаги ткань тут же подхватил ветер. Поднять одеяло в воздух ему не достало сил, он просто смел его в обрыв, как швабра сносит мусор с палубы корабля.

Этот участок скалы, похожий на гладкий черепаший панцирь, мы и преодолевали со скоростью черепахи, цепляясь пальцами за малейшие неровности камня. До относительного укрытия было около ста шагов, которые сделались для нас тысячей, и мы их все же проползли. Сгрудившись в крохотной щели под защитой скалы, мы переводили дух и считали потери в виде сорванных ногтей и лоскутьев кожи на ладонях.

Брант что-то прокричал мне, я не сумел разобрать, знаком попросил повторить, но он лишь безнадежно махнул рукой.

Следующий участок пути был немного проще. Мы лезли вверх по естественной каменной лестнице, практически полностью защищенные от ветра. Правда, навстречу нам потоком мчалась вода. То и дело кто-то за моей спиной оскальзывался, и только совместными усилиями, цепляясь за стены, за воздух и друг за друга, мы не скатывались вниз.

Я выполз наверх и оказался в глубокой луже, налитой ливнем в углублении скалы. Гемм и остальные плюхнулись в лужу вслед за мной, зато, преодолев ее, мы получили возможность перевести дух. Выбравшись из воды, я заполз в темную пасть каменной норы, а когда Брант, последний в нашей связке, втянулся под ее своды, я устало сел, ослабил соединяющую всех нас веревку и помог Гемму принять положение, наиболее подходящее для отдыха.

Зев Дьявола неистовствовал снаружи, его гнев плотно запечатывал вход, проступавший на фоне окружавшей нас пещерной темноты мутным светловатым пятном. Но здесь было сухо и почти тихо, если не считать визгливого воя залетавших сюда по ошибке сквозняков.

— Где мы? — услышал я голос Бранта.

— В тоннеле, который выведет нас почти к самой Станции, — ответил я. — Нам повезло, Брант, нам все удалось. Теперь наш путь пойдет только вниз. Иногда немного в сторону, влево и вправо, но в основном вниз. Правда, придется еще немного поползать на брюхе, но обещаю, что ни в океан, ни на камни нас уже не сдует… Лотта, как вы себя чувствуете?

— Со мной все в порядке, Якоб, — звук ее удивительного голоса взбодрил меня лучше глотка спиртного. — Горан мне очень помог.

— Мы все одинаково помогали друг другу, — усмехнулся в темноте Горан. — Если бы не вы, Лотта, да не Гемм — летать бы мне уже давно над океаном. Ты слышишь меня, Гемм? Спасибо тебе, дружище!

— Я просто делал, что мог… — Гемм был настолько измотан, что едва шевелил губами.

— Потерпи немного, парень, — тихонько, так, чтобы слышал только он, сказал я. — Скоро все это закончится.

— Ваш корабль уже никогда не будет плавать, — сказал он в ответ так же тихо. — Мне очень жаль, капитан Якоб. Мне очень понравилась ваша «Клео».

— Не беспокойся о судне. С «Клео» все в порядке.

— Ураган снова переместится, — громкий голос Бранта перекрыл и прервал наши перешептывания. — Станция выйдет из зоны бури.

— Конечно, — ответил я. — Так оно скоро и будет.

— Чего мы ждем?

— Там, внизу, лужа, подобная той, в которой мы только что купались, — объяснил я. — Только в двадцать раз шире и раза в три глубже. Она закупорила выход. Пока ливень не кончится и вода не стечет, нам из тоннеля не выбраться, если у вас нет желания поплавать. Поэтому сейчас можно немного перевести дух.

Горан пошевелился, и в его движении я ощутил вопрос и смутную надежду.

— У вас осталось что-нибудь во фляжке, капитан? — спросил он.

— Немного, — я отстегнул фляжку от пояса, взболтнул, чтобы оценить количество содержимого, и передал в ищущую руку Горана. — Пьем до дна. Каждому по два полных глотка.

Что происходило в темноте, я видеть не мог, но, по ощущениям, от своей порции не отказалась и Лотта. Фляжка вернулась ко мне, и я до последней капли допил то, что в ней оставалось. Некоторое время мы сидели во всеобщем молчании, которое мне захотелось нарушить.

— Брант, Лотта, — позвал я. — Все вертится у меня в голове вопрос, который очень хочется задать… Скажите, а какой нам здесь, на Грете, прок от великих перемен, которые наступят, если вам все удастся?

Я услышал, что Лотта тихонько засмеялась. Смех ее был подобен журчанию чистого родника — мне так показалось, несмотря на то что всяческого водяного журчания мы в этот день наслушались на полжизни вперед.

— Разве вам не хочется посмотреть иные миры, капитан Якоб? — спросила она. — И особенно Землю, родину всех людей, откуда прилетели на Грету ваши предки.

— Насколько я понял из рассказа Бранта, родина эта сейчас не такое уж приятное место.

— Нужно увидеть, чтобы оценить, — возразила она. — Зато там есть многое из того, о чем на Грете давно забыли и о чем мы могли бы с охотой вам напомнить. Например, вам хотелось бы иметь более быстрое, более надежное судно?

— «Клео» — надежное судно, — обиделся я. — И самое быстрое на побережье, в чем вы недавно сами могли убедиться.

— Он просто не понимает, о чем идет речь, — с внезапным раздражением заговорил Брант. — Послушай, капитан! Звездный корабль, на котором сюда прилетели ваши предки, сгнил сотни лет назад, а вместе с ним вы утратили все. Вы разучились лечить болезни, вы совсем недавно узнали, что такое электричество, в качестве топлива вы жжете сырую нефть и вообще живете почти как пещерные люди. Но дело не только в этом. На вашей планете вы не занимаете и тысячной части территории, тогда как существуют миры, населению которых уже не хватает даже воздуха!

— Нашего воздуха хватит на всех, — примиряюще проговорил я. — Мы всегда рады гостям, если только они не возьмутся учить нас жизни.

— Значит, несмотря на все ваши умения и знания, вы не сумели сохранить ваш мир пригодным для существования? — вмешался Горан, которого слова Бранта задели за живое. — И теперь хотите сделать то же самое с Гретой?

— Никто с вами ничего не сделает, — хмуро сказал Брант. — Люди не настолько глупы, чтобы повторять однажды совершенные ошибки.

— Ну а нам-то какая польза? — допытывался Горан.

— Мы принесем цивилизацию, — возбудился Брант. — Вы за один шаг пройдете сотню лет. Прогресс и цивилизация! Ты узнаешь много новых полезных вещей и очень скоро будешь недоумевать, как же мог обходиться без них прежде. Поверь, так оно и случится!

— Прогресс и цивилизация, — повторил я. — Почему же вы не принесли это раньше? Почему вы не пытались помочь, когда нам приходилось особенно трудно?

— Потому что на Земле хватало своих проблем, — сказал Брант.

— А я думаю, потому что мы не могли вам ничего дать, — с вызовом проговорил Горан.

Брант набрал воздуха, намереваясь ответить, но передумал и лишь буркнул что-то с досадой.

— Что вы будете делать, когда мы вас покинем, капитан Якоб? — спросила Лотта.

— Починим «Клео» и отправимся в Климб.

— Вместе с Локуфой? — саркастически осведомился Брант.

— Мы подождем, пока Локуфа уберется отсюда. Он не будет торчать на острове вечно: вот-вот придет зима. Нас с Гораном он не найдет. А нам спешить некуда. Если мы задержимся с ремонтом, то вполне можем переждать самые злые зимние месяцы. На острове достаточно пищи и воды, чтобы жить тут сколько угодно. Конечно, дело не мое, но я бы и вам посоветовал не торопиться. Опасные времена и обстоятельства лучше пересидеть в спокойном месте. Я сумею укрыть вас до тех пор, пока ищейкам не надоест тут рыскать.

— Зимовать в пещере? Нет уж, спасибо, — пробормотал Брант. — К тому же у нас есть задание, которое мы обязаны выполнить.

— Это задание называется «Гемм», — прошептал я совсем тихо, и только Брант, который сидел рядом, меня услышал.

Несмотря на свою неисчерпаемую мощь, Брант, кажется, тоже начал уставать. Во всяком случае, продолжать спор он не пожелал. А через некоторое время я услышал ровное дыхание крепко спящего человека.

— Капитан Якоб! — прошептал Гемм. — Это правда, что вы почините «Клео»?

— Правда, — шепнул я в ответ. — На самом деле это не слишком трудно и произойдет очень скоро.

О том, что преграждавшая дорогу вода ушла, я узнал по движению воздуха в тоннеле. Едва заметный слабый сквозняк превратился в ровный ветерок, дувший нам навстречу, и хотя Брант зажег и передал мне последний из своих светящихся стержней, особой нужды в нем не было: чтобы не сбиться с пути, достаточно двигаться точно на ветер.

Не сказать, что идти по тоннелю было легко: нам приходилось протискиваться в узкие щели сходящихся стен, ползком преодолевать места, где потолок опускался настолько низко, что не удавалось встать даже на четвереньки, однако мы без особых задержек двигались вперед, приближаясь к выходу. Полностью сосредоточившись на этом движении, я потерял счет времени да и не пытался его вести, но настал момент, когда впереди забрезжил свет. Ход постепенно расширялся, и наконец мы вышли на каменный берег дождевого водоема, на противоположной стороне которого светилась щель выхода.

Я ступил в воду первым — ее здесь оставалось примерно по пояс — и осторожно побрел по неровному дну. Однако, чтобы выбраться наружу под низким сводом выхода, пришлось присесть, погрузившись по горло. Очередное купание никому удовольствия не доставило.

Снаружи посветлело. Непогода не кончилась, но мощь уходящей бури ослабла, хотя по небу все так же мчались тучи, то и дело выжимающие из своей призрачной тверди дождевую морось. Вокруг были все те же мокрые скалы, камни и ни единого зеленого ростка.

— Куда теперь? — спросил Брант.

Я осмотрелся. Древний потухший вулкан, в теле которого неведомые создатели спрятали Станцию, был уже совсем рядом, его вершина изредка показывалась в разрывах низких туч. Было холодно, но усилия, которые приходилось затрачивать на преодоление каменных баррикад, не позволяли нам замерзнуть окончательно. А скоро око урагана вновь одарило нас своей благодатью: дождь прекратился, и стихающий ветер вместе с показавшимся солнцем худо-бедно высушили нашу одежду. А когда холодный камень под ногами кончился и мы вступили в рощу, протянувшуюся до подножия горы, то почувствовали себя почти в безопасности.

Кустарник здесь был слаб и невысок, он не мешал нашему продвижению, и скоро мы вышли к лощине, вырезанной в склоне, словно кусок из пирога. Здесь я остановил наш отряд. Постепенно сужаясь, лощина превращалась в ущелье, заканчивающееся тупиком.

— Брант! — позвал я. — Если нас опередили и устроили засаду, мы попадемся, как тюлень каракатице.

— Я пойду проверю путь, — сказал он. — Ждите меня здесь.

— Нет, — задержал я его. — Мы разделимся. Ты пойдешь по левой стороне лощины, мы с Лоттой — по правой. Пусть Горан с мальчиком ждут нашего возвращения в кустарнике у склона: если с нами что-то случится, он сумеет укрыть Гемма и позаботиться о нем.

Брант ненадолго задумался и согласно кивнул:

— Отправляйтесь через три минуты после меня.

Он исчез мгновенно и бесшумно, будто растворившись среди ветвей. Отсчитав двести ударов сердца, я начал движение, позвав за собой Лотту. Мы осторожно переходили от укрытия к укрытию, стараясь не тревожить ни веточки, ни камешка, и я тут же убедился, что Лотта в этом искусстве превосходит меня многократно. Она скользила неслышно и гибко, а я едва тащился за нею. В конце концов ей это надоело. Лотта дождалась, пока я с ней поравняюсь, и негромко сказала:

— Капитан, оставайтесь здесь. Дальше я пойду одна.

— Хорошо, — согласился я, кое-как переведя дух.

Она собралась двинуться дальше, но я ее удержал, положив руку на плечо.

— Что будет с Геммом?

Я почувствовал, как под моей ладонью ее мышцы напряглись и тут же ослабли.

— Ему не причинят вреда, — нервно ответила она. — С ним ничего не случится, если он попадет к специалистам.

— Что с ним станут делать, чтобы достать из его головы эти самые секреты?

— Я не знаю, Якоб. Это очень сложно и… я не знаю.

— Но есть какая-то опасность?..

— Опасность есть всегда и повсюду, — быстро прервала меня она. — И здесь, сейчас, опасностей намного больше. Я пойду. Ждите меня.

Она двинулась вперед и мгновенно исчезла. А я поднялся и, совершенно не скрываясь, отправился туда, где остались Горан с Геммом. Впереди никого быть не могло: ни Локуфа, ни ищейки не сумели бы пройти этот путь раньше нас. Все, что я затеял, было задумано лишь для того, чтобы поговорить с Лоттой наедине.

Они вернулись очень быстро.

— Там все чисто, — объявил Брант. Настроение у него заметно улучшилось. — Веди нас, капитан!

Они шли за мной, растянувшись цепочкой. Стены ущелья постепенно сближались, закрывая небеса, и когда наконец сомкнулись неодолимой, уходящей ввысь преградой, я остановился.

— Мы пришли, — объявил я.

— Где же Станция? — с волнением спросил Брант.

Я снял с шеи цепочку с диском, подошел вплотную к скале и принялся искать трещину, которую когда-то показал мне Герсебом. Однако трещин в камне оказалось сколько угодно, и какая служила для моего диска замочной скважиной, хоть убей, я вспомнить не мог. Я ощупывал скалу пальцами, тыкал в трещины ребром диска, но безуспешно. Брант и Лотта с подозрением следили за моими манипуляциями.

— Сейчас, сейчас, — бормотал я и принимался исследовать следующий участок.

— В чем дело, Якоб? — спросила Лотта.

— Я не помню, — признался я. — Не могу найти замок. Мы с Герсебомом были здесь всего один раз, и я…

Теперь мы искали нужную трещину втроем. Лотта и Брант осматривали поверхность скалы с помощью крохотных, толщиной в палец, фонариков, но они помогали мало. Все трещины были похожи друг на друга; ни одна не выглядела как результат человеческого воздействия на тысячелетний камень.

Я почувствовал легкое прикосновение к плечу и обернулся. Рядом стоял Гемм. Он вдруг приложил ладонь к скале и повел тихо и осторожно, словно гладил шершавую поверхность. Отошел на шаг в сторону и повторил то же самое в другом месте. Движение его руки замедлилось…

— Здесь по-другому, — сказал он.

— Что по-другому? — раздраженно осведомился Брант.

— Не знаю… но скала здесь почему-то другая.

Трещина как трещина. Тянулась примерно на полметра, разветвляясь на несколько отростков. Я сунул в нее краешек диска и осторожно повел вниз. Диск двигался без задержки, и вдруг будто кто-то, поджидавший там, внутри каменной тверди, выдернул диск из моих пальцев. От неожиданности я вскрикнул, попытался схватить ускользающий кончик цепочки, но она уже исчезла вместе с диском.

— Что случилось? — воскликнул Брант.

В полной растерянности я стоял перед скалой, не зная, что делать. Брант и Лотта Молча смотрели на меня. В глазах первого загорался гнев, в глазах Лотты — тревога. Однако слов, которые наверняка приготовил для меня Брант, мне услышать не пришлось, потому что часть скалы мягко, без шума и скрежета отъехала в сторону, открыв проход в рост человека.

— Говорил же, что все будет в порядке, — брякнул я совершенно не к месту и первым шагнул в проход.

Длинный тоннель освещался льющимся с потолка неярким светом, гладкие, ровные стены оказались теплыми на ощупь. Тоннель был прямым, без поворотов и ответвлений, и вскоре привел нас к следующей двери, обычной на вид, которая распахнулась от легкого нажатия. За ней открылся большой, круглый зал. В стенах его справа и слева имелись еще две двери, а у противоположной от нас стены стояла Машина.

Брант нетерпеливо отстранил меня и бросился к устройству. Некоторое время он что-то делал, поворачивая выступы.

— Лотта, опознаватель! — крикнул он, принял из ее руки диск с вырезом, ткнул в открывшееся отверстие и отступил на шаг, наблюдая за темными значками, бегущими по засветившейся на передней панели полосе.

— Время активации перехода — тридцать семь минут, — непонятно для меня сообщил он.

Полоса на панели тем временем меняла цвет — то вспыхивала ярче, то становилась более тусклой. Мы завороженно смотрели на это, не оборачиваясь и забыв обо всем прочем.

И совершенно напрасно.

— Все-таки мы успели вовремя, — раздался за нашими спинами голос.

Я обернулся и увидел обоих наемников, тех самых, что подошли ко мне в подвальчике Фарнифа несколько дней назад, ныне довольных и ухмыляющихся. Вслед за ними в подземный зал вбежали вооруженные люди, а последним неторопливо вошел Локуфа — огромный, толстый, с бородой, начинавшейся чуть не от самых глаз, сквозь которую сверкали в довольной ухмылке зубы.

— Брант, неужели ты надеялся от нас уйти? — осведомился старший из ищеек. — Вы все, отойдите от транслятора!

У обоих в руках, словно ниоткуда, появились короткие пистолеты, похожие на тот, что я видел у Лотты. Мы отступили вправо, сгрудившись тесной кучкой. Лотта и Брант закрывали Гемма своими телами.

— Мы не жаждем крови, Брант, — сказал старший. — Вы отдадите нам мальчика и можете отправляться, куда пожелаете. После нас, разумеется. Ресурса этой Станции хватит еще на десяток переходов, так что беспокоиться вам не о чем.

— Вас будут искать по всему космосу, — угрожающе проговорил Брант. — Вы не представляете, какие силы бросит федерация, чтобы наказать ваших хозяев.

— Это уже не наша забота, — ответил человек со шрамом на подбородке. — Мы всего лишь делаем свое дело. Как и ты, Брант. Именно поэтому я не держу на тебя зла, хотя по твоей вине погибли несколько моих товарищей.

— И моих тоже, — ответил Брант. — По твоей вине.

— Мы оба делали свое дело, — повторил человек со шрамом. — Отдай мне мальчика и отправляйся домой.

Пока происходил этот разговор, люди Локуфы придвигались все ближе, а потом четверо внезапно бросились на ищеек, совершенно не ожидавших нападения со стороны своих союзников, обезоружили их и толкнули к нам. Остальные ружья нацелились на нас и на обоих вчерашних преследователей.

— Локуфа, что ты задумал? — осведомился старший наемник. Страха в его голосе не было — одно лишь спокойное недоумение. — Мы хорошо заплатили тебе и твоим людям. Ты нарушаешь наше соглашение.

— Я его меняю, — ответил Локуфа. — Ты скрыл от меня самое главное. Этот мальчишка стоит намного дороже.

— Сколько ты хочешь?

— Пока не решил, — ухмыльнулся Локуфа. — Я должен подумать. Скажем… в десять раз больше.

— Ты все получишь, — согласился старший наемник. — Деньги будут ждать тебя в Климбе после того, как один из нас уйдет отсюда с мальчиком.

— Нет, не так, — покачал головой Локуфа. — Уходить вы можете хоть все сразу. Но мальчишку мы заберем с собой. Он вернется к вам, как только я получу всю сумму.

— Возьми в заложники меня, — предложил наемник. — Поверь, моя цена достаточно высока.

— Мальчишка останется здесь! — рявкнул Локуфа. — И по-другому не будет.

— Как скажешь, — пожал плечами старший. — Я подчиняюсь твоему решению.

А затем произошло такое, чего я никак не мог ожидать. Все четверо — и преследуемые, Брант и Лотта, и преследователи, человек со шрамом и его напарник, — одновременно взорвались действием, словно единый организм. Трое мужчин бросились в ноги бандитам Локуфы, сбивая подкатом по двое за раз, словно гнилые столбы. Лотта, из ладони которой будто вырос пистолет, с удивительной скоростью и точностью всаживала пули оставшимся в середину лба. И первым, получившим пулю, оказался Локуфа. Брант и наемники-ищейки тем временем сокрушали хребты, шеи и ребра тем, кто делал жалкие попытки сопротивляться. Все совершалось быстро и должно было закончиться меньше чем за минуту, но в течение этого короткого времени я успел шепнуть на ухо Гемму несколько слов и подтолкнул его к боковой двери, от которой нас отделяло всего несколько шагов…

Последний хрип и последний стон смолкли. От Локуфы и его людей больше ничего в этом мире не осталось. Наемники и Брант взглянули друг на друга с одинаковым выражением одобрения. А потом одновременно посмотрели на нас.

— Где мальчик? — спросил человек со шрамом.

Лотта растерянно повернулась ко мне.

— Гемм побежал туда! — завопил я. — В эту дверь! Скорее! Там пропасть!

И Горан тоже закричал:

— Он побежал туда!

Мы бросились к двери, но Брант и оба наемника оказались быстрее. Отшвырнув нас в сторону, они ворвались в темный коридор, и когда я вбежал туда вслед за ними, то услышал лишь удаляющийся топот ног.

Сильная рука ухватила меня за плечо, развернула и прижала к стене.

— Куда он побежал? — спросила Лотта. Сейчас ее слова звучали не хрупким звоном хрусталя, а голосом смертельно опасной стали. Я осознал, что любая моя попытка сопротивляться будет подавлена решительно и мгновенно.

— Я был там только один раз, — пробормотал я. — Коридор кончается в пещере, там — пропасть без дна. Нужно его остановить…

Дальше слушать она не стала, отпустила меня и исчезла, словно тень. Мы с Гораном поспешили следом. Этот коридор освещала лишь тусклая полоска-путевод на правой стене, да и она кончилась через сотню шагов, и дальше мы брели вслепую, пока не увидели метавшиеся блики фонарей там, где коридор выводил на неровную каменную площадку, за которой была лишь пустота.

Там, внизу, лениво вздыхала океанская вода, проникшая в сердце горы сквозь подземный тоннель. А на краю площадки стоял Брант. Оба наемника были рядом. Старший держал младшего: наклонившись над провалом, тот светил туда фонарем. Я осторожно подошел и заглянул. Свет легко рассекал темноту до медленно колышущейся воды. На ее поверхности плавала куртка Гемма…

Мы снова стояли в зале, заваленном мертвыми телами.

— У нас с тобой ничего не получилось, Брант, — с коротким смешком сказал старший наемник.

— Это вы его убили! — крикнула Лотта. — Он погиб из-за вас! Ты не понимаешь, что вы совершили.

— Ну-ну, — поднял открытую ладонь старший. — Я прекрасно знаю, что бы произошло с мальчиком, окажись он в вашей лаборатории.

— Он бы остался жив, — сказала Лотта.

— Только это был бы уже совсем другой мальчик, уважаемая Лотта, разве не так? Вы бы не стали ждать, пока он вспомнит все сам, без посторонней помощи. Ведь это несколько лет, а ждать, как я понимаю, никто не намерен…

— Он бы остался жив, — повторила она.

— Конечно, — улыбнулся человек со шрамом. — Без воспоминаний, без чувств. Полагаю, в некотором отношении можно сказать, что он был бы вполне счастлив.

— А разве вы лучше?

— Я? — удивился человек со шрамом. — Мы должны были только найти Гемма и доставить его тем, кто нас нанял.

— Ну конечно! — воскликнула Лотта. — А дальнейшее вас уже не касается.

— К чему эти упреки? — мирно произнес старший наемник. — Нам нет никакого смысла ссориться. И мы, и вы провалили задание. Вы вернетесь и получите то, что, по мнению вашего начальства, заслужили: вас понизят в должности или отправят смотрителями в такие же захолустья. Может, кто-то из вас получит место как раз здесь, на Грете… Но нам тоже достанется. И побольше, чем вам. У нас другие условия контракта. Поэтому, пожалуй, мы не вернемся. Поищем что-нибудь поспокойнее. Брант, вы не возражаете, если мы отправимся после вас?

— Да как хотите, — сказал Брант. — Мне плевать. Какая теперь разница.

Он шагнул к машине, ткнул пальцем в одну из выпуклостей и повернулся к Лотте.

— Все готово, мы можем уходить.

Никто из них не счел нужным попрощаться ни со мной, ни с Гораном. Лотта лишь смотрела мне в глаза и не отрывала взгляда, пока не пропала вместе с Брантом в неяркой вспышке.

Я отвернулся и обнаружил, что оба наемника наблюдают за мной то ли с сожалением, то ли с иронией.

— Ты будешь долго ее вспоминать, капитан Якоб, — сказал старший.

— Вас я тоже не забуду, — буркнул я.

Они переглянулись и засмеялись.

— Вот и хорошо. Нам пора уходить. Жаль, что так и не удалось отведать моллюсков на вертеле. Желаю тебе выбраться живым с острова. Прощай, капитан!

Они подошли к машине и исчезли. А светлая полоса на теле машины погасла, и в тот же миг мы с Гораном поняли, что в зале постепенно начал меркнуть свет.

Я подошел к распахнутой двери в тоннель и негромко окликнул:

— Гемм! Они убрались отсюда.

Было холодно, но солнечно. «Клео» плавно покачивалась на мягких волнах бухты, сверкая свежей заплатой на боку. В трюме методично чавкала помпа: Гемм старательно откачивал воду. С берега доносились запахи: где-то там, спрятавшись от ветра, Горан жарил на костре последний для нас на этом острове обед.

То, что я шепнул Гемму, когда в зале Станции происходила схватка между бандитами Локуфы и пришельцами, он услышал, понял и выполнил точно. Добежал до пропасти и спрятался в расщелине. Швырять вниз свою куртку я ему не советовал — это он сам придумал. А потом, когда все утихло, Гемм вернулся к нам.

Из того, о чем говорили Брант и наемники, я понял: когда-нибудь Гемм вспомнит, что завещал его отец. Если захочет. Если ему это понадобится. Только решать будет он сам. И пока он займется лишь тем, что ему нравится. А нравится ему плавать вместе со мной и Гораном на лучшем судне побережья. Вот так мы с Гораном приобрели неплохого юнгу, из которого когда-нибудь, возможно, получится капитан.

Туп-туп, туп-туп — стучала помпа и вдруг смолкла. Крышка трюмного люка откинулась, и над палубой показалась голова Гемма.

— Капитан Якоб! — позвал он. — Воды в трюме больше нет.

На берег вышел Горан. Забравшись в ялик и осторожно пристроив меж банок вертела с дымящимся мясом молодой каракатицы, он оттолкнулся веслом от берега и развернул лодку носом в сторону «Клео».

— Юнга, на борт! — крикнул я. — Принять шлюпку! Готовиться к отплытию!..

Гемм выскочил из трюма и побежал встречать Горана.