"Поговори со своей тенью" - читать интересную книгу автора (Андреева Наталья)

ИСТОРИЯ НОМЕР ЧЕТЫРЕ

Под знаком Стрельца

«Зима подкралась неожиданно, есть у нее такая дурная привычка. Когда в воздухе закружатся первые белые мухи, начинаешь себя утешать: это не тот снег. В смысле, не тот, который будет лежать и лежать. До весны. Он еще растает. А в один прекрасный день, выглянув в окно, вдруг понимаешь, что все, свершилось. Снег-то оказался самый тот! Но люди привыкли тешить себя иллюзиями, в этом залог их душевного спокойствия.

Моя иллюзия в тот день растаяла, как дым. Зима пришла, и я приуныла, потому что не люблю ее. Последние зимы в Москве были очень уж сырыми и слякотными, а это не по мне. И лыжи я не люблю. И уж тем более коньки. Хорошо, что в спортзале тепло и сухо, и вообще: только через дорогу перейти.

Так вот, на этот раз, глядя, как тренируется Большая Маха, я думала о зеленой травке и цветочках, до которых ох как еще далеко! И в мою глупую голову пришло, что я упустила один очень важный эпизод. А без него многое будет непонятно. Описание тренировок в Школе Скорпиона так увлекло меня, что важное событие начала ноября осталось без внимания. А меж тем декабрь уже на подходе! И Леночкин день рождения на носу. А это не мой день рождения — у нее все чин по чину. Ибо у Леночки…

Опять меня занесло, подумать только! Как начинается новая история, так я не могу сосредоточиться и сразу же перейти к сути! Почему так? Только когда подумала о цветах, они натолкнули меня на мысль о… О других цветах! Ну, конечно! Поэтому вернемся на пару недель назад.

…Мой родной брат Игорь тоже терпеть не может зиму. Видимо, это у нас семейное. И два праздника в году он в обязательном порядке проводит в теплых краях: Седьмое ноября и Первое мая. Когда выпадают четыре выходных дня подряд. В ноябрьские праздники, как правило, начинается зима, а на первомайские — неожиданно возвращаются заморозки. Вплоть до белых мух. Это внезапное похолодание за последние годы стало уже нехорошей традицией.

Так вот, Игорь старается избежать стрессов. А как наступление зимы, так и ее кратковременное возвращение — для него стресс. И он покупает недельный тур и вместе с Леночкой отбывает туда, где тепло. На этот раз они решили податься на Кипр. Сомневаюсь, что там сейчас очень уж тепло, но с Москвой не сравнить. Впрочем, что я об этом знаю? О климате Кипра? Ни-че-го! Ведь я там ни разу не была.

Знаю только, что на Кипре сейчас отдыхать дешево, потому как не сезон. И что Вовку Игорь с Леночкой оставили на мою маму. Правильно, зачем им там, на Кипре, Вовка? Это еще больший стресс, чем наступившая зима! Не сравнить!

Что на это сказала наша мама? Ну, разумеется, она сказала «да»! Ведь, помимо прошлогодних костюмов Игоря, привезенных папе, лично ей достались две початые коробки французских духов. Тех, которые Леночке «не пошли». Я не понимаю, что это значит: ведь моя невестка всегда, сколько ее знаю, пользуется одними и теми же духами. Но у Леночки много странностей и помимо ее так называемого вегетарианства.

Да, я забыла сказать главное: во всем, что касается Вовки, щедрость моего брата не имеет границ. Видимо, он хороший отец. Но о родительских чувствах я также ничего не знаю, потому и говорю: видимо. Стоит только Вовке сказать «а», как его любящий папа тут же начинает перебирать весь алфавит. И вдобавок к новенькому трансформеру мой племянник получает пару игрушечных машинок (придет время, дело дойдет и до настоящих!), конструктор «Лего», части которого регулярно забивают мамин пылесос, плюшевого покемона, ну и еще кучу всякой иноземной дряни.

И сумма, которую оставляют маме на расходы, в том случае, когда она берется сидеть с Вовкой, весьма внушительна. На обертке этой конфеты девиз кондитерской фабрики «Имени Буржуев Недорезанных»: «Ни в чем себе не отказывай!» А надо сказать, что моя мама — женщина очень экономная, и, ко всему прочему, в отсутствие родителей Вовка лопает ее щи (подумать только, простые щи!) за милую душу! С таких вояжей ей удается закроить приличную сумму, ибо Игорь никогда не спрашивает сдачи. С мамы не спрашивает.

Итак, мама сказала «да», и Леночка полетела в турагентство выкупать билеты. А поскольку Вовка на время отошел моей маме, мне отошли менее беспокойные Леночкины «детки». Ее цветы.

Я забыла сказать еще об одном: о новом Леночкином хобби. От безделья эти хобби появляются у нее регулярно, одни приживаются, как, например, вегетарианство, другие — нет. Данное хобби укоренилось в огромной кадке. Лимонное дерево. То есть пока еще только веточка, но с претензией стать когда-нибудь настоящим лимонным деревом. Если бы засохли ее бегонии, ползонии и прыгонии, Леночка смогла бы это пережить. Но лимонное дерево! Неделю в одиночестве! В огромной кадке! О, нет!

«Ах, у моей подруги, у моей подруги! В греческом зале, в греческом зале!» Дуреха не понимает, что, пока ее лимонное дерево вырастет, подруга успеет завести себе сначала персидскую кошку, потом сенбернара и далее — парочку трещащих без умолку попугаев. И все это в греческом зале, в греческом зале, которого у Леночки в ее трехкомнатной квартире просто нет. Не отдавать же половину жилплощади лимонному дереву? Ну да боге ним! Каждый выбирает себе партнера по душе и по способностям. Хочет она жить с лимонным деревом… Черт! Куда это меня занесло?

Короче, я получила ключи от их трехкомнатного замка, в котором засыхало лимонное дерево. Вернее, должно было засохнуть, если я не соизволю нанести ему визит. Виола, разумеется, сказала:

— Ха-ха! Да пусть оно сдохнет!

Но я не могла с этим согласиться. И ключи взяла. Передача верительных грамот состоялась в родительской квартире под Вовкины вопли. Леночка стонала:

— Маленький мой! Да как же ты без нас с папой!

Но я-то прекрасно знала, что, как только за мамой и папой захлопнется дверь, Вовка тут же утихнет и побежит играть с дедом, который и пресловутого «Чупа-чупса» внуку никогда не принесет! Потому что не признает их, как не признает ни покемонов, ни трансформеров! Зато у него есть «наш паровоз», который вперед летит. И часами они с Вовкой бьются над этим паровозом, выводят его на правильный путь в сторону кухни, где бабушка варит щи. Потом «ту-ту! приехали!» на ужин. А в девять ноль-ноль Вовка беспрекословно топает бай-бай и засыпает под русскую народную сказку, которую ему читает дед.

Словом, идиллия. Не понимаю, почему этот маленький демон так терзает своих родителей? В два года так овладеть искусством лицемерия! «Что это растет за поколение?» — подумала занудливая старая дева в моем лице.

Игорь хмуро молчал: видимо, был в курсе Вовкиных фокусов. Я смотрела на брата с жалостью.

— Ну, мы вас провожать не пойдем. Вовочка капризничает, — вздохнула мама.

— Да, конечно, — кивнул Игорь. А Леночка откровенно обрадовалась.

— Саша? — посмотрел на меня брат.

Я отрицательно покачала головой: неужели так обязательно, чтобы кто-то сделал им на прощание ручкой?

— Ты сегодня что-то не в духе, — заметил Великий Будда.

Да, я была не в духе, потому что Виолу пришлось оставить дома. Одну. А что она без меня способна натворить, никто не знает. Может, там уже полон дом мужиков? Мне стало не по себе.

— Я на вас в окно посмотрю, — жалко улыбнулась я и выполнила свое обещание.

Мы втроем стояли у окна: мама с Вовкой на руках и я. Наблюдали, как Игорь с Леночкой вышли из дома и сели в такси, которое должно было отвезти их в аэропорт.

— Теперь до завтрашнего дня нельзя делать уборку, — решительно сказала мама, спустила Вовку с рук на пол и пошла за чашкой. Наполнив ее водой, поставила на кухонный стол. Она всегда так делала, «на дорожку».

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала я.

— Ты так странно сегодня выглядишь, — покосилась на меня мама. — Я хотела тебе сказать, что…

Но тут, слава Создателю, вмешался Вовка. Потребовал блинчики на ужин, деда и сказку. И вскоре родителям уже было не до меня. Ручкой мне, естественно, никто не помахал, когда выходила из подъезда. Ну да ладно. Я в этой семье котируюсь ниже Игоря и Леночки и, уж конечно, значительно ниже Вовки.

В метро меня по-прежнему одолевали дурные мысли. Что там, дома? Как Виола? Что она делает? Мобильника у меня не было, не успела еще разжиться, а из родительской квартиры позвонить не догадалась. То есть испугалась. Если мама узнает, что у меня вот уже больше месяца живет подозрительная девица без паспорта и регистрации… Что будет!

Я так долго нажимала на кнопку звонка, что палец онемел. Совсем как моя правая нога, целый день давящая на педаль швейной машинки. Звонила, звонила… Бесполезно.

«Неужели она ушла?» — похолодела я. Миллион мыслей пронесся у меня в голове. Охватив широкий диапазон от «слава Создателю Всемогущему» до «я без нее умру!». И на последней мысли я остановилась. Жизнь без Виолы показалась мне невыносимой. Уж лучше рабство, чем одиночество. Что такое свобода без общения? Та же тюрьма, только без стен. Необитаемый остров, где целыми днями только и делаешь, что поджидаешь на берегу случайный корабль.

И я снова нажимала на кнопку. Звонила, звонила… Остановилась только, когда хлопнула соседняя дверь. Эта бабулька раньше дружила с моей Тамарой Николаевной. Они до сих пор перезваниваются, несмотря на то что вот уже несколько лет прошло, как бабушка отсюда переехала.

— Саша, ты что делаешь? — подозрительно спросила моя соседка.

— Я? Ничего. — Меня охватила паника. Что будет, если они узнают? Мама, бабушка, а главное, Великий Будда? Это же полный крах! — Просто забыла ключ, — жалко улыбнулась я.

— А почему ко мне не зашла? Тамара Николаевна всегда говорила, что ее внучка — растяпа, — назидательно сказала соседка. — И потому оставила мне ключ от своей квартиры. Я сейчас принесу.

Пришлось доигрывать сценку до логического конца. Взять у соседки ключ, сказать при этом «спасибо большое», отпереть дверь и войти в собственную квартиру. Собственный ключ от которой преспокойно лежит в это время в сумочке.

— Не забудь вернуть, — так же назидательно сказала соседка. — Мало ли что.

Я кивнула и захлопнула входную дверь. Ну что за день! И самое ужасное, что эта дрянь оказалась дома! Она валялась на диване, помятая, заспанная, и на мое появление отреагировала вяло:

— А… Это ты… Ну, привет…

— Почему!… — Я даже задохнулась от возмущения. — Почему ты мне не открыла?

— Спала, — отмахнулась Виола.

— Да я уже полчаса стою у двери! Я звонила так, что мертвый бы давно поднялся!

— Да что ты говоришь!

Она издевается! Она надо мной издевается!

— Где он?! — завопила я и побежала на кухню.

Распахнула по пути дверь ванной комнаты, заглянула туда. Никого. На кухне — тоже. Потом я, как бешеная, металась по квартире, распахивая дверцы шкафа, будто мужчина мог калачиком свернуться на одной из верхних полок, заглядывала под стол, под кровать… Летели на пол чашки, тряпки, предметы интерьера, видеокассеты. Грохот стоял неимоверный!

Виола в это время продолжала лежать на диване и нагло усмехаться.

— Кого ты ищешь? — поинтересовалась она, когда все углы моей маленькой квартирки были обшарены.

— Того, из-за кого ты полчаса не открывала мне дверь! — завопила я и кинулась к балкону.

Может, он выпрыгнул в окно? Ну да! Десятый этаж! Я подергала за ручку. Перелез на соседний балкон? Зимой? Но другой причины быть не могло. Здесь кто-то находился до моего прихода! Какую игру ведет эта дрянь? С кем она сговорилась против меня?

Но я так никого и не нашла. Глупая Пучеглазая Лягушка никогда не отличалась сообразительностью. Мне ничего не оставалось, как признать свое поражение. Когда я устало опустилась в старое кресло, Виола вполне миролюбиво поинтересовалась:

— Успокоилась?

Я кивнула. Азарт прошел, бешенство сменилось полной апатией.

— А теперь расскажи, где ты была?

— А ты? Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Пока ничего.

— И до каких пор? — вяло поинтересовалась я.

— Пока ты сама обо всем не догадаешься. Ведь это лежит на поверхности. Надо только пошире открыть глаза.

Я открыла, но ничего так и не увидела. В комнате мы были вдвоем. Виола молча ждала. Я потянулась за сумочкой, валявшейся на полу, и достала из нее ключи от трехкомнатного замка Игоря и Леночки. Сказав при этом:

— Вот. Лимонное дерево назначило нам свидание. Пойдем?

— Ключи! — жадно воскликнула Виола. — Ключи от их квартиры!

И тут я вновь испугалась. Что у нее на уме?

Виола же сказала:

— Дай сюда! — и выхватила у меня ключи.

— Что ты собираешься делать? — вздрогнула я. — Пойдешь туда одна?

— Зачем? — пожала плечами Виола. — Мы пойдем туда вместе.

И она посмотрела на меня так… Я похолодела. Нет! Только не это! Она же подбирается к моему брату! Я готова была умереть, но не допустить этого! Но как удержать Виолу? Если я не пойду туда с ней, она пойдет одна!

— Отдай ключи, — жалобно попросила я.

Виола отрицательно покачала головой. Отнять у нее ключи силой я не решилась. Бесполезно! Все, что мне удалось, — это оттянуть визит на два дня. Потом я поняла, что лимонному дереву угрожает опасность. Пора выполнить свой долг перед Леночкой. Пойти и полить.

— У тебя нет другого выхода, — покачала головой Виола.

И мы стали собираться. Я вдруг поняла, что она может отправиться туда и одна, а вот я без нее войти в квартиру брата не могу. Это так меня потрясло, что мы молчали почти всю дорогу до трехкомнатного замка Игоря и Леночки. На Виолу обращали внимание. Разумеется, мужчины. Пару раз Фиалка на меня косилась, заигрывать с ними не решилась. Иногда она меня берегла. Еще бы! Ведь это я предоставила ей кров!

Только в лифте дома, где жил Игорь, Фиалка сказала первое слово:

— Да что ты так дрожишь? Это всего-навсего квартира твоего брата!

— Не знаю. Ничего не знаю.

Что-то было связано с этой квартирой. Что-то такое, отчего меня бросало в дрожь. Быть может, дурное предчувствие? Я, как Кассандра, получила дар предвидения, а в придачу к нему недоверие и презрение окружающих. Ибо доказать, что мои пророчества верны, не могла…»


ЗАПИСЬ НА ПОЛЯХ ДНЕВНИКА

«Вот здесь я вновь прервусь на пару слов для краткого комментария. Потому что зря я тогда взяла эти чертовы ключи! Лучше бы лимонное дерево засохло, чем…

Чем сбылись мои пророчества. Ведь до того визита я жила в каком-то вывернутом наизнанку мире, со своими комплексами, предчувствиями, страхами. Но жила. А после очутилась в кошмаре, по сравнению с которым все это оказалось пустяком. И оставалось только умереть. А толчком ко всему послужил визит в квартиру Игоря. Первый визит. Во время которого…

Впрочем, все по порядку».

«…перед дверью. Это была не дверь, а образчик рекламной акции «по прозвищу Зверь». Бронированная, с двумя хитрыми замками. То есть это была вторая бронированная дверь. Первая находилась в перегородке, отделяющей секцию с квартирами от лестничной клетки. В секции были три квартиры, и во всех трех, судя по всему, жили люди не бедные.

Забыла упомянуть, что вахтерша внизу долго расспрашивала, к кому и зачем. Я испуганно молчала, потому что терялась в подобных ситуациях. Отвечала Виола:

— К Беловым. Сестра хозяина. Вас должны были предупредить.

Видимо, Леночка дала на мой счет соответствующие указания, потому что вахтерша в итоге пропустила нас, сделав при этом запись в своем журнале. Последнее Виоле очень не понравилось.

— Старая карга! — выругалась она в лифте. После того как сказала про квартиру моего брата: мол, не стоит так дрожать. — Эта запись может здорово нам подгадить!

— Чем же? — поинтересовалась я.

— А ты подумай.

Поистине женщина-загадка! И говорит загадками. Я поняла только, что Виола не хочет оставлять никаких упоминаний о себе. Никаких следов. Она пряталась, это без сомнения. Но от кого? Кто ее преследовал?

На связке, которую дала мне Леночка, было три ключа. Как в сказке: один медный, другой серебряный, а третий золотой. Медный отпирал первую бронированную дверь, ту, что отделяла секцию с квартирами. Серебряный ключ отпирал нижний замок второй. И наконец, золотой отпирал верхний.

Виола всех этих тонкостей не знала и передала ключи мне. Перед каждым замком я делала паузу. Виола в это время меня подталкивала:

— Ну, давай же! Давай!

А потом… Потом мы вошли. Если вы ожидаете чего-то особенного, то — увы! Никаких сокровищ Али-Бабы, никаких отрубленных голов, как в замке Синей Бороды, и никакого Волка, поджидающего Красную Шапочку, мы с Виолой не увидели. Самая обычная квартира человека состоятельного, владельца фирмы, которая еще только набирает обороты. Посему в загородный особняк ее владелец еще не переехал, но ту жилплощадь, что имеется в наличии, обставил по последнему слову моды и бытовой техники. Отсюда и три ключа: ворам было, чем поживиться.

Итак, ничего особенного не произошло. Но для меня как раз произошло. Я впустила Виолу в квартиру своего брата. Словно бы дала согласие: на, бери! Разумеется, не вещи ее интересовали. То есть Виола не являлась воровкой. И планы она имела далеко идущие. Ей нужен был мой брат. Она ходила по квартире и разглядывала его вещи. Некоторые брала и подносила к лицу. Например, его рубашки. И вдыхала запах его тела, его одеколона. Словно брала след.

Это был оживший кошмар! Она не имела права делать такое!

— Оставь, -: сказала я и потянула из ее рук рубашку Игоря.

— Зачем? Ведь ты этого хочешь!

Как будто именно я натравливала на брата гончую собаку по имени Виола! Мне ничего не оставалось, как заняться лимонным деревом. Первым я полила его, потом другие Леночкины цветы. Потом…

Она лежала на кровати в его спальне. Дрянь! И смотрела на меня так, словно говорила: ведь ты этого хочешь! Я теперь хотела только одного: сбежать. И тут мне в голову пришла потрясающая идея! Ну, конечно! Надо пустить ее по ложному следу! Перенаправить ее интерес!

— Ты, кажется, хотела меня отблагодарить, — хрипло сказала я.

— Отблагодарить за что? — прищурилась Виола.

— За то, что я дала тебе кров.

— А деньги? — удивиласьона. — Денег тебе мало?

— Я хочу от тебя услуги.

— И какой же? — насторожилась она.

«Оставь в покое Великого Будду!» — хотелось крикнуть мне. Но я поняла, что заставить сделать это Виолу можно только обманом.

— Ты обещала мне его.

— Кого это его?

— Его, — сказала я таким тоном, каким говорю: «Мое Солнце».

И Фиалка меня поняла:

— Я? Обещала тебе? Когда это?

— Обещала, — упрямо заявила я.

— Ну хорошо.

Она поднялась с супружеского ложа Игоря и Леночки. Нехотя. Я видела, что ей очень хочется остаться в этой спальне. Ну что за натура! Мало ей других мужиков, подавай моего брата! Я готова была охранять его целыми днями, обвившись огнедышащей змеей у подножия лимонного дерева, вокруг кадки, в которой оно росло. Дерево это уже стало для меня символом супружества Леночки и Игоря. Ни за что не допущу, чтобы оно засохло! Буду поливать и поливать.

Но надо было знать Виолу. Когда мы покинули наконец квартиру брата, она направилась не в сторону метро, а к киоску, на котором была многообещающая надпись: «Металлоремонт».

— Что это ты собираешься сделать? — вздрогнула я.

— Как это что? Дубликаты ключей, конечно! — хихикнула Виола.

Я была в таком ужасе, что молча тащилась за ней к киоску.

Виола же протянула связку ключей в окошечко, сказав при этом:

— Все три. Срочно!

И полезла в карман за деньгами.

— Полчасика придется подождать, — сказал парень, который занимался изготовлением ключей. — Сложный случай.

— Хорошо, — кивнула Виола и посмотрела на меня: — Ну что, по мороженому?

— Что вы сказали? — переспросил парень.

— Это я не вам. Подруге. Вы ключи делайте. И побыстрее.

Парень даже рот раскрыл от такой наглости. И лицо у него было… Да, странное. Впрочем, у меня не лучше, когда я вслед за Виолой поплелась к киоску с мороженым. Кстати, погода в тот день была такая, что располагала больше к приему горячительного. Но мы купили по мороженому и отправились в кондитерскую, вывеску которой Виола приметила, когда выходила из подъезда.

— А может быть, не надо этого делать? — робко спросила я, когда мы взяли по стаканчику огненного кофе и расположились за одним из столиков.

— Как раз надо. Напряги мозги, если они есть. Ты же математик по образованию! Мысли! Соображай!

— Насчет чего?

— Насчет Леночки. Раз уж лимонное дерево тебе так покоя не дает.

Я молча пила свой кофе. Мне не хотелось соображать. Я могла думать только о том, как отвлечь Виолу от Игоря. Я знала, что их близость недопустима. Ни под каким видом. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Лучше умереть.

Через полчаса мы вернулись за ключами. У меня оставалась тайная надежда, что парень промахнулся, изготовляя дубликаты, и хоть один из них не подойдет к замку. Но надо знать Виолу — повторяю в десятый раз! Дабы вы поняли, что это за натура! Она взяла квитанцию и сунула ее в карман, сказав при этом парню:

— На случай, если ключ не подойдет. Тогда я приду к вам еще раз. И не думайте, что буду платить за вашу ошибку. Сделаете другой ключ за те же деньги.

Иногда я ею восхищалась! Вот чего не хватало Глупой Пучеглазой Лягушке! Я бы не только постеснялась вернуться, если бы ключ не подошел, но и двинула бы в другой киоск, чтобы заказать новый. Будто это была бы моя ошибка, а не слесаря! Будто я дура, что к нему обратилась, а не он дурак, потому что плохо знает свое дело! Вот так.

…Когда в середине недели мы пришли поливать лимонное дерево во второй раз, Виола сама открыла дверь, используя дубликаты ключей. Все они подошли, оказалось, что парень свое дело знал. В третий раз приходить в квартиру брата не пришлось. Через неделю Игорь и Леночка вернулись с Кипра. Вот, собственно, и все. Насчет важного эпизода, который я пропустила, начав новую историю. А теперь возвращаюсь к концу ноября.

Итак… Уже забыла, с чего все началось! Ах, да! Я сидела в спортзале и думала о зеленой травке и цветочках. Виола билась с Большой Махой. Я словно бы растворилась в этом поединке, переживая каждый удар Фиалки и чувствуя, как бешено стучит сердце. Вот-вот выпрыгнет из груди и поскачет… А куда, собственно, оно поскачет? В какую сторону? Скорее всего, до дверей, а потом вернется обратно. Потому что сердце мое здесь, в этом спортзале.

— Молодец! — выдохнула Большая Маха, уложив Виолу на татами.

Та вывернулась и упруго вскочила. Вновь заняла боевую стойку. Большая Маха, оставшаяся сидеть на татами, покачала головой:

— Ты неутомима. Еще пару месяцев, и я предложу тебе взять вторую группу. Хочешь быть совладелицей клуба?

— Ищешь компаньонов? — опустила руки Виола. — Что, совсем плохи дела?

— Ну, денежные вливания мне бы не помешали. Этот чертов закон об аренде! Мало им было! Так подняли цену за квадратный метр чуть ли не в два раза! И плату надо внести сразу за полгода! Так мне сказали. Я занимаюсь только полдня, но и это теперь дорого.

— Набери еще одну группу, — посоветовала Виола, опускаясь рядом с ней на татами. — Сократи время тренировки. Две по полтора часа.

— Думаешь, что найдутся желающие? — с сомнением покачала головой Большая Маха. — Пятьдесят долларов в месяц! Сейчас лишних денег у людей нет. Квартплата, еда и одежда — вот три составляющие семейного бюджета. Из развлечений остается только поход по магазинам, но зато в ассортименте: рыбный, мясной, кондитерский…

— По-твоему, Школа Скорпиона — это развлечение? — рассмеялась Виола.

— А по-твоему, что? Женщинам, которые с утра до ночи крутятся как белка в колесе, надо давать выход своим чувствам. Но таковые сейчас вынуждены экономить: денег не хватает. А скучающих дамочек, которые только и умеют, что лазить в толстые кошельки мужей, я на дух не выношу.

— Принципы дороже денег? — усмехнулась Виола. — Глупо.

— А ты вся из ума! Ладно, давай работать.

И Большая Маха поднялась с татами, заняв боевую стойку. На месте Виолы я бы уже давно завопила: «Я тебе помогу!» Впрочем, как? И Глупая Пучеглазая Лягушка молчала. Тут надо несколько тысяч долларов, а таких денег у нее нет. Оставалось выплеснуть свою злость и отчаяние в ожесточенной схватке. Виоле, разумеется. Глупая Пучеглазая Лягушка в это время молча переживала.

А они дрались так, что… Виола после этой схватки сказала Большой Махе:

— Нам с тобой давно пора грабить банки или случайных прохожих по ночам.

— Такое ощущение, что к этому нас и подталкивают. Честным путем на достойную жизнь заработать невозможно. Что ж, когда закроют клуб, я вспомню твои слова.

И они, обнявшись, пошли в душ. Две сильные женщины, которые честным путем не могли заработать столько, чтобы никогда больше не думать об этих проклятых деньгах.

… А теперь я перескочу сразу в декабрь.

Вы уже сообразили, что наша милая Леночка родилась под знаком Стрельца. Ее день рождения мы должны были отпраздновать в середине месяца. Когда я говорю «мы», то имею в виду себя и наших с Игорем родителей. Ибо день рождения Леночки праздновался из года в год по одной и той же схеме. Десятого, то есть когда, собственно, и родилась наша красавица, Леночка и Игорь шли в дорогой ресторан, подбросив нам Вовку. Когда Вовки еще не было, то, соответственно, они и не подбрасывали.

А двенадцатого, в официальный праздничный день, мы собирались в квартире у моих родителей. Я так понимаю, в качестве компенсации. Ибо Леночкина родня участия в этих сборищах никогда не принимала. Ее влиятельного папу и очаровательную маму, то бишь Валерию Сергеевну, о которой я как-то раз уже упоминала, мы видели один раз в жизни. На свадьбе Игоря и Леночки. А с тех пор прошло уже больше трех лет. Не хочу сказать, что они от нас прячутся. Ни-ни!

Для такой неприятности, как бедные родственники (или, допустим, друзья голодной юности, которые так и не сумели разбогатеть), существует особая схема. Изобретение не мое, но хочу запатентовать, пока никто не догадался. Ключевая фраза: «Надо бы встретиться». И номер телефона, по которому практически невозможно дозвониться. Там автоответчик. Или определитель номера. При случайных контактах искренняя радость и ключевая фраза, которая повторяется раз десять: «Надо бы встретиться». Создается впечатление, что тебе рады до безумия. Когда ты таешь, тебе даже назначают дату. Это будет тогда-то. Потом начинается: то внезапный грипп, то приступ радикулита, то у детей ответственные соревнования, то командировка в Китай, то лето пришло (надо же какая неприятность!), и приходится собираться в отпуск. Приехали из отпуска — надо отдохнуть. А на даче… Дача еще не достроена. Вы видели когда-нибудь дачу, которая достроена? Я нет. И никогда о такой не слышала. Первого сентября надо собирать детей в школу. Потом контролировать учебный процесс. Ближе к Новому году на голову неожиданно сваливается пылающая путевка в Лапландию. Особо терпеливым, которым не лень по десять раз на дню набирать один и тот же номер, неустанно повторяют, что все остается в силе, но дата встречи немного отодвигается. Совсем чуть-чуть. На недельку — на две. А лучше на месяц. Вы, главное, звоните, не исчезайте. Ведь мы же — родственники (или друзья)! Так может продлиться год, пока вам не надоест. Главное, не забыть ключевую фразу!

Хотите узнать, как догадаться о том, что вас действительно хотят видеть? А очень просто. Все, что вам надо сделать, это открыть дверь, когда в нее постучат.

Валерия Сергеевна, например, прекрасно знает, что двенадцатого декабря мы собираемся. И знает, где собираемся. Но это такая дама, доложу я вам! Ей удалось оттянуть момент нежной встречи с родителями зятя и его родной сестрой аж на целых три года! И не исключено, что фразы «надо бы встретиться» хватит еще на три, столь умело Валерия Сергеевна с ней обращается!

Просто-таки виртуозно! У мамы ни разу не возникло подозрение, что ее избегают. Или стесняются. Ведь Леночка не устает передавать приветы от своих родителей.

Но я опять отвлеклась. Дело в том, что до двенадцатого декабря все уже случилось. И все из-за Виолы. Когда мама позвонила мне и напомнила о том, что надо будет прийти к трем часам, я услышала Вовкины крики в телефонной трубке и удивилась:

— Он разве у тебя?

— Сегодня же среда! — напомнила мама.

— Ах, да… Уроки французского…

Виола при этом хихикнула. А надо сказать, что мама позвонила дней за десять до события, поскольку беспокоилась о подарке. Казалось, нужен был Леночке мой подарок? Но традиции — это святое. Мне жутко захотелось сунуть ей в руку сто долларов со словами: «Сама себе что-нибудь купишь». Но я терпеливо выслушала мамины наставления. В четвертый раз, поскольку первыe она давала мне на Леночкино двадцатилетие. И какой именно косметикой пользуется моя невестка, я прекрасно знаю.

И тут… «Спроси насчет пятницы», — одними губами сказала Виола. Я не поняла: «Что спросить?» «Леночка…»

— Мама, а в пятницу Вовку тоже привезут к тебе?

— Да. Валерия Сергеевна…

Занята. Это понятно. Я не знаю, как маленький лицемер ведет себя у тех деда с бабкой, но то, что теща горя остается с внуком крайне редко… Г-м-м… Это настораживает.

Когда я положила трубку, Виола сказала:

— Итак, уроки французского. Все понятно: у нее любовник.

— Что ты говоришь! — ахнула я. — Как можно изменять Игорю! Он такой…

— Ну какой?

— Красивый, умный, добрый, заботливый… — затараторила я. — Дарит ей подарки, возит отдыхать за границу…

— И целыми днями работает. Иначе не было бы ни подарков, ни отдыха за границей. Твой брат — трудоголик, не забывай. Работа — его хобби.

— И что делать? — растерянно спросила я.

— Как что? Ведь ты же хочешь сохранить этот брак! Мы не знаем, кто Леночкин любовник и какие у них отношения. Нельзя принимать решение, обладая минимумом информации. Поэтому мы должны получить максимум.

— Как?

— Во-первых, убедиться в том, что она не посещает уроки французского. Когда я сделала дубликаты ключей, знаешь, о чем подумала?

— Нет.

— Сама посуди: где они могут встречаться? На дворе-то не лето! Зима. Если дело дошло до уроков французского, я так понимаю, что «ресторанный» период у них уже прошел. Накушались. Пришла пора интимной близости. Ха-ха! Если делают это днем, на буднях, значит, ее любовник женат.

— Почему? — тупо спросила я.

— Да потому что Игорь работает и по субботам, а Леночка еще ни разу не ангажировала твою мать на выходной! Это понятно?

— Да, — кивнула Глупая Пучеглазая Лягушка, у которой было иногда плоховато с логикой.

— Если женат, вполне может иметь жену-домохозяйку. Та сидит себе дома, и квартира занята. Или дети могут внезапно вернуться из школы. Адома чужая тетя.

— Значит…

— Она приводит его к себе. Вполне возможно. Я бы на ее месте так и сделала. Вовку к бабушке, а самой на урок французского. Игорь когда-нибудь возвращался домой без предупреждения?

— Не думаю. Он действительно много работает. И представить, что мой брат вернется домой среди бела дня… Нет, не думаю.

— Значит, Леночка почти не рискует. Игорь такой заботливый, что обязательно позвонит, если захочет вернуться домой пораньше: «Готовь ужин, дорогая, зажигай свечи, я лечу к тебе на крыльях любви!» Сегодня среда, у нас тренировка. Но в пятницу никакой тренировки нет. Мы должны туда пойти.

Я все еще не могла поверить! Пойти к Леночке, чтобы застать ее с любовником! А если она скажет, что это слесарь, который зашел починить кран?

— Вот потому и нужны дубликаты ключей, — улыбнулась Виола. — Я хочу застать их в постели. Чтобы никаких отговорок.

Но это же полное свинство! Лезть в чужую личную жизнь! Даже если это личная жизнь твоего родного брата. Нет, я такого сделать не могла! И потом: зачем это нужно Виоле?

Но надо было знать Фиалку. В двадцатый раз это повторяю. Уж если она что-нибудь вбила себе в голову, то ни за что не отступит. Ей пришлось долго меня уговаривать, но в конце концов я сказала то, что и должна была сказать. Я сказала «да».

Забыла сообщить, что у Леночки есть машина. Ну, разумеется! Чтобы не было никаких проблем с французским языком, папа подарил ей… Я не знаю, как это называется, поскольку в машинах не разбираюсь. Что-то уродливое, глазастое, похожее на чемодан на колесах. Цвета синих чернил, в которые зарвавшийся шалун плеснул серебрянки. Цвет получился настолько яркий, что глазам больно. Так вот на этом Сияющем Безобразии и ездит моя невестка.

В пятницу, во второй половине дня, мы с Виолой поджидали ее у дома моих родителей. Леночка у них не задержалась, отвела Вовку, минут через десять выскочила из подъезда и на своем Сияющем Безобразии укатила в неизвестном направлении. У нас с Виолой ничего подобного не имелось, и мы потопали в сторону метро.

— Пока мы доедем, они как раз успеют улечься в постель, — сказала мне Виола на ушко. — Так что не переживай.

Я переживала только об одном: как переживу сегодняшний день. Ведь предстоит войти в чужую квартиру, используя украденные ключи… А если Леночка дома одна? Или ее там нет, она действительно на уроке французского? Если она внезапно войдет и застанет нас у себя в квартире? А если…

Словом, как обычно. Мучения Глупой Пучеглазой Лягушки, которая каждую секунду сомневалась даже насчет того, стоит ли ей дышать!

— Да перестань ты наконец! — возмутилась Виола. — Возьми себя в руки! Я обещала сделать из тебя человека, и я это сделаю!

Ее слова потонули в грохоте, с которым поезд подкатил к перрону. Но стоящая рядом тетенька оглянулась удивленно и почему-то зашла в другой вагон. Поистине, в Виоле было что-то демоническое!

Ехали мы молча. Она была поглощена своими расчетами, я — своими переживаниями. От метро тоже шли молча, я мысленно читала молитвы: «Хоть бы ей ошибиться. Господи, сделай так, чтобы…» Надо было попросить раньше — видимо, этот господи просто не успел выполнить мою просьбу. Или у него нет водительских прав, чтобы отогнать машину, — ведь у подъезда дома, в котором жили Игорь и Леночка, стояло Сияющее Безобразие. Если бы его там не было…

Виола толкнула меня в спину: мол, вперед! Я чуть не споткнулась. Хоть бы вахтерша нас не впустила! Но та сразу же узнала и меня, и Виолу.

— К Беловым. Сестра. Проходите.

И нажала на кнопку, которая отпирала кодовый замок.

Виола вошла первой. Я уже хотела было закричать: «Она не со мной! Не впускайте ее!» Но Виола так больно стиснула мой локоть! И крик застрял у меня в горле. А потом я просто отдалась на милость победителя. Я шла за ней, как овца на заклание. Глупая, пустоголовая овца.

Виола отперла дверь дубликатами ключей. Сначала первую. Потом вторую. Нежно повернула серебряный ключик в нижнем замке. Об этой двери заботились: петли были жирно смазаны, каждая замочная скважина ждала ключа, как истосковавшаяся невеста первой брачной ночи. Если, конечно, она выходит замуж по любви.

Повернув второй ключ, Виола прижала палец к губам и сказала мне:

— Тс-с-с!

И мы тихонько вошли. Дверь даже не скрипнула. Скажите на милость, как вы ведете себя в деликатных ситуациях? В таких, например, как эта? Вот с Сашей Беловой все понятно. Попав в неловкое положение, ей хочется зажмурить глаза и зажать ладонями уши. Чтобы оглохнуть и ослепнуть, только бы не видеть этого.

Но я чувствовала себя так, будто именно меня поймали с поличным. Ибо Виола оказалась права. Когда мы миновали дверь в большую комнату и моя подруга толкнулась в спальню Леночки и Игоря… Да, вот тут я и зажмурилась. И уши зажала.

Бедное лимонное дерево! Оно все-таки засохло! Потому что Леночке теперь было не до него. Новое хобби, похоже, затмило все прочие, оставалось уточнить насчет вегетарианства. Пока я уговаривала себя открыть глаза,— Виола откровенно смеялась.

— Нет, ты посмотри! — стонала она от смеха.

Перепуганная Леночка замерла под своим любовником. Она не сразу прошептала:

— Как… как… как:… Как ты здесь оказалась?

Разумеется, они с Виолой были незнакомы. Леночка обращалась ко мне, но, поскольку я онемела, ей отвечала Виола:

— Вопрос не в этом. А в том, что скажет твой муж.

— Я не знала, что ты такая дрянь! — крикнула Леночка, с которой наконец-то сообразило скатиться новое хобби. Разумеется, ее вопль относился ко мне. Она же не знала, кто такая Виола!

О, боже! Леночка решила, что это я! Я все придумала! Я толкала Виолу в спину, чтобы та шла побыстрее!

И в этот момент я наконец-то его рассмотрела. Мужчину, с которым Леночка изменяла моему брату. Конец света! Он был похож на… Да на Игоря, на кого же еще! Или для меня все мужчины на одно лицо?

Ну, уж нет! Хотя передо мной действительно был шатен с голубыми глазами. Только мой брат даст ему сто очков вперед! У Игоря великолепное тело! Он встает на час раньше три раза в неделю, чтобы перед работой сходить в бассейн! Он каждую свободную минуту отдает спорту! Он выше ростом! У него великолепно развитая мускулатура и ноги вовсе не кривые! Леночка! Да ты просто дура!

Ктому же он — трус. Не Игорь, а это… Хобби. Перепугался так, что потерял дар речи. Потянулся было за трусами, но, поймав презрительный взгляд моей подруги, так и остался завернутым в одеяло. Если бы Леночка изменяла моему брату со жгучим брюнетом или с красавцем блондином, которому просто невозможно отказать, я бы не чувствовала себя такой овцой. А так… Так я испытала потрясение, которое перевернуло мне душу. О, Великий Будда! Всей твоей тысячелетней мудрости не хватит на то, чтобы понять женщин!

И тут Леночка сообразила, что надо бы привести • себя в порядок. Оттолкнув меня, она пулей пролетела в ванную. Виола, прищурившись, бросила новому хобби:

— А ты, милый, задержись.

Тот явно не рассчитал свои силы, потому что сказал:

— Да пошла бы ты…

И тут мой взгляд упал на Леночкины колготки. Я еще не упоминала, что ее любимый цвет — синий? Она обожает синие джинсы, синие кофточки, синие пальто и Сияющее Безобразие, цвет которого изначально тоже был синим, пока в него не плеснули серебрянки. Под синие глаза у Леночки есть синие тени. Под синие платья синие колготки. Так вот, эти синие колготки висели на подлокотнике кресла. И я шарахнулась от них как от чумы!

Дверь ванной была заперта. На минуту у меня сознание помутилось. Что делать? То ли в спальне раздался грохот, то ли у меня уши заложило? Я стояла в коридоре и пыталась унять дрожь. Слушать разборки Виолы и Леночкиного любовника мне не хотелось. Не помню, сколько времени прошло, прежде чем открылась дверь ванной. Увидев меня, Леночка зло сказала:

— Дрянь! Я с тобой сейчас разберусь!

Я так поняла, что моя невестка уже полностью пришла в себя. Видимо, у холодной воды открылось новое целебное свойство: она смывает краску стыда за десять минут. Запахнув халат, Леночка ринулась обратно в спальню. Видимо, чтобы вышвырнуть оттуда Виолу. Я чуть не рассмеялась! Ну-ну!

И тут… Раздался ее вопль. Такой жуткий, что и у меня кровь застыла в жилах. Сравнение слишком уж тривиальное, но в данной ситуации иначе и не скажешь. Просто нет слов, как я испугалась. Сунулась в спальню и онемела. То есть так и не обрела дара речи. Тьфу ты, совсем запуталась! Но как тут останешься спокойной и рассудительной, когда Леночкин любовник лежал на кровати и вся грудь его была в кровоподтеках. А вокруг шеи обвивались синие Леночкины колготки. В том, что он был мертв, лично у меня не оставалось никаких сомнений. А вот у Леночки сомнения имелись, ибо она кинулась к покойнику и начала его трясти, повторяя, словно заведенная:

— Саша, Саша, Саша…

И так раз двадцать, пока Виола не прикрикнула:

— Да замолчи ты! Между прочим, он первый меня ударил.

Я подняла на подругу удивленный взгляд. А как же уроки Большой Махи?

— Ну, хотел ударить, — пожала плечами Виола. — Он поднял руку.

— Ты… ты… ты… Ты убила его! — дошло наконец до Леночки.

И тут она растерялась. В спальне труп любовника. Убийцу привела с собой сестра мужа. Звонить в милицию?

— Давай, — спокойно сказала Виола, — сделай это.

— Что сделать? — одними губами спросила Леночка.

— Позвони в милицию.

— И Игорь узнает…

— Конечно, узнает! Голый мужчина у тебя в спальне. Даже если ты сумеешь его одеть до приезда милиции…

— Замолчи!

— Экспертиза определит наличие спермы на простынях. Вы ведь уже успели разок трахнуться? Ведь так?

— Замолчи! — в ужасе повторила Леночка. — Что же делать?

— Разве ты не хочешь развода?

— Я? Развода? — Она, видимо, хотела рассмеяться, но получилось похоже на стон. На стон отчаяния, если уж быть точнее. — Да Игорь для меня все! Он — совладелец фирмы на паях с моим отцом! У нас ребенок! Делить фирму? Делить Вовку? Но это невозможно! Игорь его так любит! Родители меня просто не поймут! Да отец меня убьет! Это же скандал! Скандал и позор! Да в конце концов я просто люблю своего мужа! Я не хочу его терять!

— Но тогда почему? — оторопела я. — Леночка? Почему?

— О, господи! — снова простонала она. — Мне просто было скучно! Ведь это всего-навсего маленькое приключение! — Леночка в ужасе посмотрела на труп с синим чулком на шее. И покачала головой: — Ведь он был никто. Безработный. Женат, двое детей. Мне казалось, что это удобно.

— Ты что, давала ему деньги? — оторопела уже Виола, которая занималась тем, чем вы знаете. Не буду повторяться.

— Деньги? Нет. Я… Да разве об этом сейчас речь? Что нам делать? Что?

— Значит, милицию ты исключаешь, — усмехнулась Виола. — Тогда будем действовать по обстоятельствам. Надо избавиться от трупа.

— Как? — спросила Леночка.

— Вывести его за город и бросить где-нибудь в лесу. Как в плохом фильме. Но в простых ситуациях надо поступать просто. Другого варианта у меня нет. Серной кислотой, чтобы растворить его в ванной, я не запаслась, а что касается расчлененки…

— Замолчи! — в третий раз выкрикнула это слово Леночка. — Неужели ты думаешь, что я сейчас возьму топор, и…

— Ну не я же? К тому же будет много крови. И времени у нас не так много. Урок французского скоро закончится. Поэтому мы будем выносить его целиком.

— Как? Там же вахтерша!

— Ты сейчас позвонишь ей… Внук у нее есть?

— Да. Внучка.

— И скажешь, что у внучки заболел животик, ее надо срочно забрать из детского садика. Она ходит в садик?

— Кажется. Я не… Не помню.

— Звони. Есть на вахте телефон?

Леночка кивнула и потянулась к телефону. Виола же вытолкнула меня в коридор. Посмотрела мне в глаза и сказала:

— Слушай меня внимательно. Сейчас вы его оденете. Не перебивай. Джинсы, дубленку. И, разумеется, ботинки. Остальные вещи сложите в узел и по дороге кинете в мусорный контейнер. Желательно подальше от дома. Будем надеяться, что кто-нибудь из бомжей подберет. Документы, если они есть, сожжете. Но потом. Сначала вы сделаете вид, что выводите из подъезда пьяного мужчину. Пусть Леночка спустится и подгонит машину прямо к дверям.

— А ты? — спросила я.

— Я буду ждать вас с… с телом внизу. На вахте.

— Но почему ты не…

Я хотела сказать: «Почему ты нам не поможешь?» Ведь Виола — девушка сильная, даст фору и мне, и Леночке. Почему же она хочет устраниться? Но спорить с ней в подобной ситуации у меня просто не было сил! Я вернулась к Леночке в спальню и спросила:

— Ну как?

— Она ходит не в садик, а уже в школу, — прошептала Леночка. — Вторая смена.

— И что?

— Вахтерша охнула и бросила трубку.

— Значит, проняло, — констатировала у меня из-за спины Виола. — Вот видишь: маленькое везение. Давайте одевайте его.

— Что?! — зло глянула на нее Леночка. — Ты его убила, а теперь…

— А вот этого, милая, ты не докажешь. Я его убила? А разве не ты? У меня есть свидетель.

— Какой еще свидетель?!

Конечно, Виола имела в виду меня! Бедной Леночке и в голову не пришло, что я возьму сторону подруги, а нее ее! А зря.

Как мы с ней одевали труп, я, пожалуй, опущу. Вернее, одевала я, потому что Леночка с Виолой спустились вниз. Видимо, это и называлось у Виолы «делать из меня человека». Заставить одевать труп, потом везти его в лифте с риском наткнуться на соседей.

Леночка ничего не сказала мне про подругу, когда вернулась обратно в квартиру. Она просто перевела дух:

— Уф! Машина у подъезда, на вахте никого нет. Как он?

Он был в порядке. В джинсах и теплой куртке. В зимних ботинках на босу ногу. Вокруг синих колготок я обернула шарф. Снять их с шеи почему-то не решилась. Да-а… У милиции, когда она найдет покойника, будет легкий шок и масса проблем.

— Постой-ка, — сказала Леночка, когда я попыталась поставить покойника в вертикальное положение.

Она метнулась на кухню, принесла оттуда початую бутылку бренди и щедро окропила им того, кто еще двадцать минут назад был моим тезкой, а теперь стал мертвым телом, от которого надо срочно избавиться. Рубашку, трусы, свитер и носки я засунула в пакет. Леночка мелко-мелко дрожала.

Когда мы «выводили» покойника из квартиры, я подумала, что умру от страха. Только мысль о том, что Виола ждет внизу, удерживала меня в сознании. Хорошо, что мы с Леночкой были женщинами высокими и достаточно сильными. Как выяснилось. А покойник хоть и выше нас, но довольно тщедушен. Как она вообще на такое польстилась? Разве что действительно от скуки.

Во второй раз нам повезло, когда в подъехавшем лифте никого не оказалось. А не повезло, когда внизу нам встретилась пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руке. Леночка тут же шарахнулась к почтовым ящикам, а покойник повис на мне. Я так испугалась, что не сразу сообразила: Виолы внизу нет. Она исчезла.

Женщина же, увидев нас, брезгливо поморщилась и отвернула голову. Пробормотала что-то вроде: «Надо же так нализаться!» И бегом к лифтам.

От нас и вправду сильно разило бренди. Покойник же висел на мне, как засохший плющ на стволе живого дерева. И его корни, то есть голые ноги в зимних ботинках, были лишены жизненной силы.

Я стояла в это время ни жива ни мертва. И предательство Виолы дошло до меня не сразу.

Как только женщина уехала, Леночка повернулась ко мне:

— Пойдем, — и подхватила покойника под левую руку.

Вдвоем мы выволокли его из подъезда. Хорошо, что в декабре рано темнеет. И Сияющее Безобразие Леночка подкатила к самым ступенькам. Оставалось только запихнуть труп на заднее сиденье. Он еще не одеревенел, поэтому поддался сразу. И вообще не возражал против такого с ним обращения. Я же еще надеялась, что Виола где-нибудь поблизости. Что, как только мы усядемся, она выйдет из-за угла и скажет мне: «Не бойся, я с тобой».

Разумный совет мне бы сейчас не помешал. Я ждала появления лучшей подруги до тех пор, пока усевшаяся за руль Леночка не завела мотор. А когда машина тронулась, я крикнула:

— Подожди!

— Что? Что такое? — заволновалась Леночка. -т Разве мы что-нибудь забыли?

— А как же…

Мне не хотелось сейчас пускаться в объяснения: откуда взялась Виола, почему я поселила ее у себя в квартире, где она научилась так драться и зачем мы сегодня сюда пришли. Только не сейчас. Видимо, и Виола это поняла, потому и исчезла. И я не стала пускаться в розыски. Бессмысленно. Вдруг после убийства любовника моей невестки она исчезла вообще? Навсегда.

— Ничего, — сказала я Леночке, искоса взглянув на покойника, который теперь сидел, уронив голову мне на плечо. — Поехали.

Без поддержки Виолы стало совсем худо. Глупая Пучеглазая Лягушка оцепенела, ожидая, когда ее начнут препарировать. Она чувствовала себя виноватой во всем, что сегодня случилось.

Выехав на шоссе, Леночка спросила:

— Куда?

— Куда хочешь, — жалко сказала я.

— На Ленинградку. Там дача у моих родителей.

— С ума сошла!

— Тогда поедем по Ярославке. Там…

— Надо выбрать направление, по которому ты вообще никогда не ездила. Чтобы ни родителей, ни подруг, ни сослуживцев мужа. Никакой связи. Чем больше абсурда, тем…

Что я такое говорю! Что вообще в этом понимаю! Но Леночка послушалась. И ехали мы наугад. Кажется, по Каширке. Когда она остановилась, чтобы выбросить пакет с вещами своего любовника, я даже место не запомнила. У меня в голове вращалась все та же карусель: что будет, если нас остановят гаишники? если машина сломается? если у Леночки сдадут нервы, и она предпочтет скандал и развод тюремному сроку за соучастие в убийстве?

Но она ехала аккуратно и молча. До лесного массива, который полностью удовлетворял нашим требованиям. По левую руку, на горе, виднелся дачный поселок, дорога к нему шла как раз через небольшой лесок. Горели одинокие огоньки, но машины туда не сворачивали. Кроме нашей.

Леночка проехала метров сто и остановилась на обочине.

— По-моему, достаточно, — сказала она. — Давай вытащим его.

Я вылезла из машины и потянула за собой покойника.

— Зачем? Через другую дверь! — покачала головой Леночка.

А она, оказывается, была не такой уж изнеженной особой. И в критические моменты проявляла выдержку и стойкость. Покойника мы стаскивали с обочины вдвоем, проваливаясь в снег, которого в этом декабре хватало. И, естественно, протащили его недолго. И мои, и Леночкины сапожки были полны снега, руки заледенели.

— Бросай, — сказала Леночка. — Достаточно.

Уже совсем стемнело. Ее урок французского должен был закончиться час назад! А нам надо еще какое-то время, чтобы вернуться в город!

— Вовка! — вспомнила и Леночка. — Надо позвонить!

— Скажи, что у тебя сегодня дополнительные занятия, — посоветовала я.

Но прежде мы отъехали подальше от этого отныне проклятого места, где метрах в шести от обочины остался лежать мертвый мужчина с кровоподтеками на груди и синим чулком на шее.

— Его скоро найдут, — пожаловалась Леночка. — Но у меня просто нет сил больше!

— Его все равно когда-нибудь найдут — на пять метров мы углубимся в лес или на двадцать пять.

— Но почему это случилось со мной! — простонала Леночка. — По…

— Звони маме, — оборвала ее я.

Леночке удалось довольно внятно объяснить, почему она сегодня задержится. И вообще: я ее недооценила. Или такую силу человек обретает только в борьбе за свое счастье? Но выходит, что сначала надо это счастье разрушить, чтобы понять, в чем именно оно заключается. До Леночки, например, только сегодня дошло, что больше всего на свете она хочет остаться с Игорем. Вот такая странная любовь. Хотя моя любовь разве не менее странная? Или любая вообще? Разновидностей любви существует немало, но не будем отвлекаться.

После того как она поговорила с моей мамой, мы молчали довольно долго. Первой начала разговор я:

— Где вы познакомились?

— В магазине. Он сказал Вовке: «Какая у тебя красивая мама!» Потом донес мои сумки до машины.

— И сразу понял, что дело выгодное. Замужняя женщина, всем обеспеченная. А потом?

— Потом… Позвонил, сказал, что не может меня забыть. Мы встретились. Я сама не понимаю, как случилось, что мы оказались в одной постели. Я просто с ума сходила от одиночества и скуки! Игорь ведь целыми днями на работе, — пожаловалась Леночка. — Перепробовала все.

— А работать?

— О чем ты говоришь!

— А он?

— Кто? Игорь?

— Покойник.

— Пять месяцев назад остался без работы. Жена — сотрудница банка, хорошо получает. Он говорил ей, что ищет работу. Через кадровое агентство. Мол, по средам и пятницам ему назначают собеседование.

— А почему встречались у тебя, не у него?

— Сын учится в первую смену, а дочь во вторую, — пояснила Леночка. — И вообще: мне было бы там неудобно.

Возможно, я погорячилась насчет лимонного дерева. Леночка никогда не бросила бы моего брата. Но, с другой стороны, никогда бы так и не поняла, как он ей дорог. Мы замолчали и доехали до столицы, более не проронив ни слова. Леночка высадила меня у первого же метро, которое попалось нам на пути. Я сама так захотела.

Сияющее Безобразие исчезло за поворотом, а я все никак не могла заставить себя войти в метро. Мне не хотелось ехать домой. Я с ужасом думала, что будет, если Виола вернулась? Как мы будем с ней дальше?

Но делать нечего. Нельзя скитаться по улицам до бесконечности, тем более холодным декабрьским вечером. И я поехала домой.

Прежде чем войти в свою квартиру, прислушалась: за дверью было тихо. Может, она исчезла? Навсегда? И теперь я вновь осталась одна. И вновь тоска нахлынула так, что сердце взлетело на самый гребень этой волны, и еще чуть-чуть — его швырнуло бы на берег. И разбилось бы оно вдребезги, если бы не…

Если бы, открыв дверь своим ключом, я не почувствовала ее присутствия в квартире. Никуда Фиалка не ушла. Она вернулась и теперь преспокойно дремала на диване, накрывшись с головой.

Я рывком сдернула покрывало:

— Поднимайся!

— Что такое? — зевнула Виола и потянулась, словно большая сытая кошка.

— Ты меня бросила! В такой момент!

— Но ведь ты прекрасно со всем справилась!

— Это что, новый метод воспитания? — обозлилась я. — Так ты делаешь из меня человека?

— Конечно, я бы могла сделать это сама. Но тогда бы ты ничего не сделала. Понимаешь меня?

— Нет.

— Очень жаль. Что, ужинать мы сегодня будем?

— Ах, ты!…

Но я все-таки приготовила ужин. Ибо сама была голодна. А Виола… Она выспросила у меня подробности. Я заново пережила события сегодняшнего вечера: как вместе с Леночкой «выводила» из подъезда труп, как мы, дрожа, ехали в машине до поворота на дачный поселок, как тащили покойника в лес, проваливаясь в глубоком снегу.

— Значит, она решила, что лучше стать соучастницей, — задумчиво произнесла Виола. — Что ж, это нам на руку.

— Что ты имеешь в виду? — похолодела я.

— Нам нужны деньги.

— И?…

— И Леночка может их достать.

— Шантаж? — охнула я. — Ты предлагаешь мне шантажировать мою же родственницу?

— А она ни в чем не виновата? — прищурилась Виола. — Бедная овечка, да?

— Не настолько уж мы нуждаемся, — попыталась вывернуться я.

— А Большая Маха? Разве ты забыла? Кто тебе дороже: Леночка или она? Выбирай!

— Да не хочу я выбирать!

— Но придется. Потому что, продавая себя, я таких денег не заработаю. Да и не хочу. Да и чего ради мне надрываться, если можно получить требующуюся сумму легко и просто?

— Но где Леночка возьмет несколько тысяч долларов?

— Ее проблема, — отрезала Виола.

Эта болезнь, оказывается, заразна, как бубонная чума. И прежде чем умереть, вы успеете дать путевку на тот свет всем вашим родным и близким. Главное, понять, что раз ваши проблемы никого не касаются, то и проблемы всех остальных живущих на земле людей вас не касаются тоже. У кого Виола успела этого нахвататься? Понятия не имею! Но они с Великим Буддой друг друга стоили.

— Я не могу этого сделать, — покачала головой Глупая Пучеглазая Лягушка.

— Я могу, — ответила Виола, которая не далее как сегодня бросила меня в самый ответственный момент. — То есть могу заставить тебя.

К этому времени я уже поняла тактику лучшей подруги: она заваривает кашу, а я ее расхлебываю. Ибо объявить Леночке, что отныне мы собираемся ее шантажировать, должна была я. Ведь это я вместе с ней выносила труп из подъезда! Я тащила его по снегу! Я была свидетельницей Леночкиных колебаний и ее падения! Я!


ЗАПИСЬ НА ВЛОЖЕННОМ В ДНЕВНИК ЛИСТЕ

«Оторвусь ненадолго от своего дневника, чтобы позвонить Леночке. Кому как не ей просветить меня насчет того, что на самом деле случилось в тот декабрьский день, когда появился первый мужской труп с синим чулком на шее? Как сказано в оперативной сводке, голубоглазый шатен, роста выше среднего, спортивного телосложения. Ха! Спортивного! Ему явно польстили. Но в целом все правильно: это звено одной цепи, целиком и полностью укладывается в схему…

Я набрала номер Леночкиного мобильника и услышала в трубке долгие гудки. Теперь она его не отключает после обеда, по средам и пятницам. Мы положили конец урокам французского в тот памятный декабрьский день. И, похоже, навсегда.

— Чего тебе еще? — спросила моя невестка таким тоном, что мне сразу стало не по себе.

Ах, да! Я сообразила, что определитель номера выдал меня с головой. На дисплее Леночкиного мобильника высветилось «Саша». Таким образом, представляться не надо. Скоро жизнь упростится настолько, что вместе с твоим именем телефонный справочник выдаст группу крови, генетический код, список наследственных заболеваний и дату твоей смерти, согласно всему вышеперечисленному. И в один прекрасный момент та же Леночка прочитает: «Саша Белова, дата рождения такая-то, дата смерти предположительно такая-то, пару месяцев терпения, и ты ее больше не услышишь. Никогда».

И я взмолилась:

— Я хочу сказать, что ни в чем не виновата.

— Что? — слегка опешила Леночка.

— Я хотела ее отговорить. То есть отговаривала.

— Кого «ее»?

— Виолу.

Пауза. Потом вопрос:

— Кто такая Виола?

И я вспомнила, что в тот день так и не представила их друг другу. Не до того было. И потом — не до того. К тому же Виола категорически запрещала рассказывать Леночке о себе. Но теперь я готова была это сделать. После того как объясню Леночке, что ни в чем не виновата.

— Игорь знает. Я… Мне долго объяснять. Но я попробую. Если хочешь.

— Ты познакомила моего мужа с какой-то Виолой? Какая же ты дрянь!

— Не с какой-то. Ты же помнишь, как все было в первый раз. Это она меня заставила.

— Вот даже как, — устало сказала Леночка. — Либо ты сошла с ума, либо…

— Что?

— Либо сошла с ума. Я не хочу больше с тобой разговаривать. Лучше все рассказать Игорю.

— Подожди. Ты думаешь, что я имею отношение ко всем этим убийствам?

— Имеешь отношение? Ха-ха! — И Леночка громко рассмеялась. — А к кому недавно милиция приходила? Что ты им наговорила?

— Я все объясню. Дело в том, что Виола в это время…

— Все. Хватит. Не звони мне больше. Иначе я сама к ним пойду. Ты же — маньячка! Самая настоящая маньячка!

— Да. Потому что я больна ею. И она делает со мной все, что хочет.

И тут я вспомнила, зачем звоню ей, чтобы узнать правду. Не с этого надо было начинать. Не с извинений. Мне следовало убедиться, что и стодолларовая купюра в Леночкином пакете, и чек на зеленые контактные линзы, и скорпион на моем плече, — все это не галлюцинации. Или, напротив, плод моего больного воображения. И я задала вопрос, который беспокоил меня больше всего:

— Кто убил твоего любовника?

— Ты шутишь? — услышала я в телефонной трубке. — Или прикидываешься ненормальной?

— Я хочу знать правду. Понимаю: ты не знаешь, как ее зовут. Я тебе помогу. Ее зовут Виола. Она — высокая блондинка с зелеными глазами. То есть носит цветные контактные линзы. Ты, разумеется, не понимаешь, зачем она это делает. То есть не линзы носит, а убивает голубоглазых шатенов. Если хочешь, я объясню.

— Как я сразу не догадалась! — охнула Леночка. — Где были мои глаза! Я немедленно звоню Игорю! Надо что-то делать!

И она отключилась. Я услышала в трубке короткие гудки. Попыталась перезвонить ей, но было занято. Потом Леночка просто не брала трубку. Она не хотела со мной разговаривать. Похоже, что испугалась. Но чего?»


ЗАПИСЬ НА ПОЛЯХ ДНЕВНИКА

«Я вновь осталась один на один со своим собственным дневником. Надо сказать, что история за номером четыре затянулась. Если я вставлю сюда еще и события двенадцатого декабря, то история номер пять получится слишком уж куцей».