4 Легион на коленях Если Ультрамар запылает Серый

Зрение вернулось, прогоняя гротескное ощущение беспомощности. Подобная эмоция всегда была под запретом, и теперь она колола кожу Аргел Тала, словно тысяча ножек насекомых.

Он смог взглянуть сквозь свой затемненный визор и увидел возвышающуюся в ореоле пульсирующего белого света фигуру. Вокруг фигуры стояли воины в золотой броне, закутанные в плащи, державшие уникальные алебарды с легкостью, выдававшей опыт.

Каждый из них был ростом с Астартес, и ни один из Астартес не смог бы не узнать их.

— Кустодес… — выдавил он сквозь сжатые под напором света зубы.

— Это… — пробормотал Ксафен, — это же…

— Я знаю, кто это, — Аргел Тал проталкивал слова сквозь стиснутые зубы. И в это время голос обрушился на него, обрушился на них всех волной силы.

— НА КОЛЕНИ, — шепот как будто ударил молотом по темени. Сопротивляться было невозможно. Мышцы действовали сами, сколько бы сердец не пытались выказать неповиновение. Аргел Тал был одним из них. Это была не верность, не поклонение, не служба. Это было рабство, и все его инстинкты бунтовали против принудительного почитания, даже когда он повиновался.

Сто тысяч Несущих Слово опустились на колени в пыли совершенного города, поверженного имперским указом.

Легион стоял на коленях.

Лоргар оглянулся через плечо на колышущееся море своих коленопреклоненных воинов. Когда он вновь перевел взгляд на Императора, в его глазах мерцал огонь.

— Отец, — начал Лоргар, но человек покачал головой

— На колени, — сказал он. Его лишенное возраста лицо обрамляли темные волосы того же цвета, что и щетина на лице Лоргара. Как и бывает у отца и сына.

— Что? — переспросил примарх. Он перевел взгляд за спину Императора, на Жиллимана, стоявшего прямо и гордо. Вновь поворачиваясь к своему отцу, он провел по глазам кончиками пальцев, будто стряхивая никак не отпускавшее его наваждение. — Отец?

— На колени, Лоргар.

Аргел Тал смотрел, стискивая зубы, как Лоргар опустился на одно колено.

Его первый порыв уже угасал, усмиренный здравым смыслом и верой. Было правильным преклонить колени перед Богом-Императором. Он заставил свои сердца успокоиться, невзирая на нанесенное его божеству оскорбление, призывая себя к смирению.

Бешеная злоба взметнулась вновь с приливом адреналина уже через мгновение, когда он увидел, что Ультрадесантники поднимаются на ноги по приказу Жиллимана. Он видел, что они наблюдают, чувствовал, как их глаза со скукой смотрят на него, стоящего перед ними на коленях. Воины одного Легиона стояли в присутствии Императора с соизволения своего примарха в то время, как другие стояли на коленях на останках мертвого города.

Момент породил дюжину воспоминаний, Несущие Слово исполняли подобное множество раз до того, под чужими небесами. Легионы, менее требовательные к дисциплине и приличиям, могли бить себя в грудь и выть на луну, достигнув цели, но среди Сынов Лоргара было принято праздновать победу с изяществом и достоинством. Торжествующее воинство преклоняло колени в центре поверженного города и внимало словам капелланов.

Обряд Памяти. Время вспоминать жертву павших братьев и нести Слово в это место.

Аргел Тал ощущал, как пот бежит холодными ручейками по вискам и щекам. Дрожь угрожала взять над ним верх, предательские мышцы болезненно сжимались. Сочленения доспеха гудели от нерастраченной энергии, заставляя его терпеть это извращение самого священного из ритуалов Легиона.

Голос вернулся. И теперь он давал ответы, которых так искал XVII Легион.

Лоргар смотрел на непознаваемое лицо отца, пока Император говорил.

— Сын мой, ты командующий, а не первосвященник. Ты был создан для войны, для покорения, чтобы объединить человеческий род под сенью истины.

— Я…

— Нет. — Император прикрыл глаза, и разум Лоргара заполнило видение Монархии, яркой и прославленной. — Это поклонение, — произнес Император, — это убивает истину. Ты говоришь обо мне, словно о боге, и создаешь миры, страдающие от той же лжи, что раз за разом ставила человечество на грань вымирания.

— Люди счастливы…

— Люди обмануты. Люди сгорят дотла, когда окажется, что их вера ложна.

— Мои миры верны, — Лоргар уже не стоял на коленях. Он поднялся на ноги и вместе с ним поднимался его голос. — Мой Легион создает самые фанатично преданные миры в твоем Империуме.

— ЭТО НЕ МОЙ ИМПЕРИУМ.

Слова врезались в сознание Аргел Тала, словно очередь из болтера. На короткий ненавистный миг он взглянул на ретинальный дисплей, чтобы проверить свои жизненные показатели. Он был уверен, что умирает, и не будь он уже на коленях, он бы упал на них.

— ЭТО ИМПЕРИУМ ЛЮДЕЙ. ИМПЕРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, ОЗАРЕННАЯ И СПАСЕННАЯ ИСТИНОЙ.

В этот раз он услышал ответ Лоргара.

— Я не лгу. Ты — бог.

— ЛОРГАР.

Теперь голос давил, как стена, насыщенный настолько, что был почти осязаем. Он обрушивался на Аргел Тала, как струя пламени из двигателя, раскаляя доспех и повергая на землю. Он видел своих братьев, распластавшихся вокруг, их доспехи терлись о пыль.

Сопротивляясь шквалу психической энергии, срывавшему свитки с его брони, Лоргар поднял руку и указал на отца.

— Ты — бог. Скажи это и покончим с ложью.

Император покачал головой, не сокрушая, но мягко возражая.

— Ты слеп, сын мой. Ты держишься за древние представления и этим подвергаешь опасности всех нас. Пора положить этому конец, Лоргар. Пусть все это закончится, когда ты внемлешь моим словам.

Лоргар стоял как вкопанный, дрожа от чего-то, чего не видели его воины. Кровь текла из его уха, медленно струясь по татуированной шее.

— Я слушаю, отец, — произнес он.

Седьмой капитан заставил себя подняться на ноги и выпрямиться раньше, чем понадобилась компенсация системами доспеха. Он был одним из первых поднявшихся Несущих Слово. Остальные еще боролись с дрожью в руках и ногах или бились в конвульсиях, бороздя пыль конечностями.

Аргел Тал помог Ксафену подняться, услышав благодарный стон.

— НЕСУЩИЕ СЛОВО, ВНЕМЛИТЕ МНЕ. ВЫ ПОТЕРПЕЛИ НЕУДАЧУ, ЕДИНСТВЕННЫЕ ИЗ ВСЕХ МОИХ ЛЕГИОНОВ. У ВАС БОЛЬШЕ ВОИНОВ, ЧЕМ У КОГО ЛИБО, ИСКЛЮЧАЯ XIII ЛЕГИОН. ПРИ ЭТОМ ВАШИ ЗАВОЕВАНИЯ САМЫЕ МЕДЛЕННЫЕ, А ВАШИ ПОБЕДЫ ПУСТЫ.

Было слишком мучительно взирать прямо на фигуру, сотканную из бело-золотого света, окутанную сиянием психического огня и говорившую им громовым голосом, что их жизни были прожиты зря.

— ВЫ ПРОДОЛЖАЕТЕ РЕЧИ О СОГЛАСИИ ГОДАМИ ПОСЛЕ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ПОБЕДЫ. ВЫ ВВЕРГАЕТЕ ЛЮДЕЙ В ЛОЖНУЮ ВЕРУ, НАСАЖДАЯ КУЛЬТЫ ДОВЕРЧИВЫХ И ОБМАНУТЫХ, ВОЗДВИГАЯ ПАМЯТНИКИ ЛЖИ. ВСЕ СОДЕЯННОЕ ВАМИ ДЛЯ ВЕЛИКОГО КРЕСТОВОГО ПОХОДА БЕСПОЛЕЗНО. ПРОЧИЕ ОДЕРЖИВАЮТ ПОБЕДЫ И ПРЕУМНОЖАЮТ БЛАГОПОЛУЧИЕ ИМПЕРИУМА, ЛИШЬ ВЫ ПОДВЕЛИ МЕНЯ.

Лоргар попятился от фигуры, только теперь поднимая руки, чтоб прикрыться от сияния.

— ВЕДИТЕ ВОЙНУ, ДЛЯ КОТОРОЙ ВЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ. СЛУЖИТЕ ИМПЕРИУМУ, ДЛЯ ЧЕГО ВЫ И БЫЛИ РОЖДЕНЫ. УСВОЙТЕ УРОК, ПОЛУЧЕННЫЙ ВАМИ СЕГОДНЯ. ВЫ СТОИТЕ НА КОЛЕНЯХ СРЕДИ РУИН В КОНЦЕ ЛОЖНОГО ПУТИ. ПУСТЬ ЗДЕСЬ ВАШ ЛЕГИОН ОБРЕТЕТ ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ.

Примарх выдавил слабое «Отец…», но слова канули в пустоту. Очередной гул пришедшего в движение воздуха возвестил об отбытии Императора обратно на орбиту.

Ультрадесантники остались, в абсолютном молчании наблюдая за коленопреклоненными содрогающимися Несущими Слово. Кустодии стояли возле Жиллимана, который беседовал с их безошибочно опознаваемым командиром, чей шлем был украшен плюмажем под цвет плаща.

Аргел Тал заметил, как Кор Фаэрон поднимается с болезненной медлительностью, хотя его терминаторская броня и облегчала ему эту задачу, гудя сервоприводами в суставах. Ни Аргел Тал, ни Ксафен не предложили ему помощи. Они оба устремились к примарху.

Пока Несущие Слово старались подняться на ноги, Лоргар, в конце концов, рухнул на колени.

Золотой сын Императора смотрел на разрушенный город, словно не узнавая его и недоумевая, как же он оказался здесь. Мертвые глаза, слишком холодные для слез, взирали на его опозоренный Легион и глыбу того урока, который они все должны были усвоить.

Аргел Тал оказался возле него первым. Инстинкт понудил его снять шлем и он расстегнул фиксаторы на латном воротнике, открывая свое лицо примарху.

— Аврелиан, — промолвил он.

Впервые Аргел Тал вдохнул воздух Монархии, не пользуясь спасительными фильтрами. Он смердел маслом, горевшим на заводах тысячу лет. Прошлое замечание Ксафена было безжалостно в своей правоте: пахло проигранной войной.

Он не осмеливался коснуться Лоргара. Вытянув руку, немного не дотягиваясь до плеча своего примарха, он прошептал имя отца.

Лоргар повернулся и уставился на него. В его глазах не было ни тени узнавания.

— Аврелиан, — повторил Аргел Тал. Он бросил взгляд на следившие за ними фигуры Жиллимана и Кустодес. — Пойдемте, мой примарх, мы должны вернуться на корабли.

В первый раз его рука легла на бронированный наплечник Лоргара, где раньше висел священный свиток. Не обращая внимания на прикосновение, Лоргар запрокинул голову и зарычал. Капитан сжал золотой наплечник примарха, стараясь успокоить полубога всеми своими силами.

Лоргар кричал громко и долго, куда дольше, чем позволили бы легкие смертного.

Когда его крик муки наконец смолк, он пробороздил своими голыми пальцами почву. Трясущейся рукой примарх вымазал пеплом свое лицо, пятная свои черты измельченными костями совершенного города.

Голос Ксафена был приглушенным и озабоченным.

— Ультрадесант смотрит на все это. Нужно отвести его в безопасное место.

По пепельной маске Лоргара струились слезы, чертя дорожки в пыли. Двое воинов возобновили свои попытки поставить золотого гиганта на ноги. К их удивлению, в его конечностях не было слабости. Лоргар сплюнул на землю и поднялся с их помощью. Оба они ощутили, как по его рукам пробегает дрожь. Никто не проронил ни слова об этом.

— Жиллиман, — голос примарха сочился ядом. Движением плеч он раскидал в стороны немедленно забытых Аргел Тала и Ксафена.

Эмоции вновь проявились в глазах Лоргара. Он встретился взглядом Жиллиманом — бесстрастным, в отличие от взволнованного брата.

— Тебе приятно, — усмехнулся повелитель Несущих Слово, — видеть мой позор?

Жиллиман не ответил, но Лоргар не отступился.

— Тебе это приятно? — настойчиво повторил он, — тебе приятно видеть, как мои труды обращены в прах, в то время как отец восхваляет тебя!?

Невозмутимый Жиллиман медленно вздохнул. Он заговорил так, словно вопрос не был задан.

— Наш отец поручил мне передать тебе ещё одно сообщение.

— Тогда говори и убирайся.

Лоргар потянулся за крозиусом и вырвал его из пепла. Прах дождем ссыпался с шипастого навершия.

— Эти пять воинов Легио Кустодес, — примарх Ультрадесанта указал на них кивком, — не одни. Ещё пятнадцать остались на моём флагмане. Брат мой, отец поручил им сопровождать тебя.

От последнего оскорбления Аргел Тал зажмурился. После того, как они преклонили колени среди праха неудачи и услышали от Императора, что все их подвиги были бессмысленны… Это.

Лоргар издевательски захохотал. Его лицо все ещё было вымазано в прахе.

— Я отказываюсь. Это не нужно.

— У нашего отца другое мнение, — произнес Жиллиман, — эти воины станут его глазами, когда твой легион вернётся к Великому крестовому походу.

— А послал ли отец своих гончих присмотреть за тобой? Пребывают ли они в твоей драгоценной империи, Ультрамаре, и шепчут о каждом твоём шаге? Я вижу тень улыбки на твоих губах. Брат, другие не знают тебя так, как знаю я. Возможно, наши сыны не видят удовлетворения в твоих глазах, но я не слеп к таким тонкостям.

— Лоргар, ты всегда обладал богатым воображением. И сегодня ты это доказал.

— В моей набожности сила, — Лоргар стиснул безупречные зубы. — А у тебя нет ни сердца, ни души, — ангельские черты лица омрачились, скривившись, — Я молюсь, чтобы однажды ты ощутил то же, что и я. Ты улыбнёшься, когда один из миров Ультрамара сгинет в огне? Тарент? Эспандор? Калт?

— Брат, возвращайся к своему флоту, — Жиллиман развёл скрещенные на груди руки, открыв украшавшую нагрудник золотую аквилу. Распростёртые крылья орла заблестели под солнечным светом. — Тебе многое предстоит сделать.

Удар пришел из ниоткуда. На его пути воздух звенел от эха удара металла о металл, подобного гулкому звону огромного кафедрального колокола. Это было почти прекрасно.

Примарх лежал в пыли, окруженный своими воинами. Никто из присутствующих никогда такого не видел. Аргел Тал вскинул болтер и прицелился в ряды Ультрадесантников, которые сделали то же самое. Сто стволов целились в сто тысяч. Седьмой капитан смог заговорить лишь с третей попытки.

— Не стрелять, — прошептал он по общему вокс-каналу. — Не стрелять, пока они не откроют огонь.

Лоргар закинул огромную палицу крозиуса на своё золотое плечо. В серых глазах сверкали неясные чувства, когда он оскалился поверженному Властелину Макрагга. — Не насмехайся надо мной более, брат. Понятно?

Жиллиман медленно, почти нерешительно поднимался. Золотой орёл на нагруднике был расколот, по его телу змеилась глубокая трещина.

— Ты зашёл слишком далеко, — раздался тихий голос. Малкадор, Первый лорд Терры, все ещё сжимал посох. Лишь это удерживало его на ногах. — Ты зашёл слишком далеко.

— Умолкни, червь. В следующий раз, когда ты истощишь моё терпение, я не ограничусь пощечиной.

Жиллиман уже стоял на ногах. Он повернул своё бесстрастное лицо к брату.

— Лоргар, ты выплеснул всё своё раздражение? Мне пора возвращаться к Походу.

— Иди, сын мой, — мертвенная усмешка Кор Фаэрона была обращена к Жиллиману, хотя слова были адресованы примарху. — Иди. Нам многое предстоит обсудить.

Лоргар выдохнул и кивнул. Гнев угасал и больше мог спасти от позора. — Да. Назад на корабли.

— Всем ротам, — бросил в вокс Кор Фаэрон, — Возвращаемся на орбиту.

— Да, Первый капитан, — ответил вместе с остальными Аргел Тал. — Как прикажете.

«Громовой ястреб» Аргел Тала стоял в тени полуразрушенной стены. Этот обожженный остаток строения был почти единственным в пепельной пустыне, последний уцелевший фрагмент здания, которому никогда уже не суждено вновь возвыситься. Капитан прохаживался в обществе Ксафена и своих младших командиров, братьев-сержантов Малнора и Торгала. Отделения погрузились на борт своих десантно-штурмовых кораблей в подавленном молчании.

— Не будет никакого перезаселения, — сказал Торгал. — Этот город — гробница. Здесь нечего отстраивать заново.

— Во многих исторических хрониках упоминается, — произнес Ксафен, — что даже самые просвещенные цивилизации Терры в доимперские времена посыпали землю солью, разрушив город. Ничто не могло там вырасти на протяжении жизни нескольких поколений. Жители побежденного города были вынуждены искать себе новый дом, а не восстанавливать старый.

— Как захватывающе, — начал Малнор.

— Помолчи, — проворчал Торгал, — пожалуйста, продолжай, капеллан.

— Я уверен, что каждый из нас слышит здесь отголоски этих древних событий. Сколько орбитальных бомбардировок мы провели сами? Сколько раз мы бились на развалинах уничтоженных с неба городов? Это было больше, чем просто разрушение. Это было искоренение. Ультрадесантники сделали то, что и намеревались, они стерли с лица планеты любое сколько либо значительное достижение цивилизации Хура. Урок и для нас, и для людей.

Аргел Тал повел группу в открытый грузовой трюм «Громового ястреба». Их подошвы простучали по аппарели.

— Я целился из своего болтера в одного из XIII Легиона, — наконец вымолвил он, — целился в горло. Он постучал по пучку кабелей на гибком многослойном вороте собственного доспеха. — Нажми я на спуск, он был бы мертв.

— Ты не нажал, — ответил Торгал. — И никто из нас. Вот что важно.

Аргел Тал кивнул отделению Седьмой роты, поравнявшись с ними, и надавил на пластину герметизации, активируя поршни аппарели. Гидравлика сжалась, втягивая трап обратно с медленным механическим скрежетом.

— Я не сделал этого, — продолжил Аргел Тал, — но я хотел. После всего, что они сделали с нашим городом. После того, как они стали свидетелями того, как мы преклонили колени в ложном стыде. Я хотел, и я почти сделал это. Я приказал не стрелять, но желал в глубине души, чтобы кто-то нарушил приказ.

Малнор не пошевелился, Ксафен промолчал. Спустя несколько секунд Торгал выдавил неуверенное «Сэр?..»

Аргел Тал вглядывался в слабый проблеск дневного света в щели еще поднимавшейся аппарели. Не говоря ни слова, он ударил кулаком по клавише управления, останавливая закрытие. Капитан двинулся к аппарели, вновь начавшей медленно ползти вниз.

— Сэр? — вновь предпринял попытку Торгал.

— Я что-то видел. Движение вдалеке, на краю северных кратеров.

Его визор менял масштаб и резкость, показывая панораму неровного горизонта. Ничего. Менее, чем ничего.

— Только прах и мертвые камни, — сказал Малнор.

— Я скоро вернусь, — Аргел Тал уже спускался по трапу. Он не прикасался ни к болтеру на бедре, ни к двум клинкам за спиной.

— Капитан, — произнес Ксафен, — мы получили приказ возвращаться на орбиту. Это так важно?

— Да. Там есть кто-то живой.

Женщина брела, пошатываясь, по изуродованной земле. Когда ей под ногу попал выступающий край камня, она беззвучно завалилась вперед, с силой ударившись о землю.

Она так и осталась лежать среди пепла, с хриплыми и неровными вздохами пытаясь найти в себе силы вновь подняться.

Судя по кровточащим ссадинам на ее коленях и ладонях, она проделывала подобное множество раз на протяжении многих дней.

Ее малиновое платье было испачкано и изорвано, хотя оно явно не стоило больших денег и в лучшие времена, когда к нему относились не столь пренебрежительно. Аргел Тал наблюдал издалека, как шатающаяся фигура совершает свое мучительное путешествие через выжженное пространство. Похоже было, что она не придерживается определенного направления, часто разворачиваясь в другую сторону и делая паузы, чтобы отдышаться после очередного падения.

Астартес приблизился. Голова незнакомки немедленно повернулась к нему.

— Кто здесь? — окликнула она.

Системы шлема Аргел Тала превратили его ответ в механический рык с примесью острого сарказма.

— Кто именно?

Капитан развел свои закованные в перчатки руки вбок, повернув вперед открытые ладони в принятом на Хуре жесте приветствия, лишенного враждебности. Молодая девушка смотрела в его сторону, но не поддерживала визуального контакта. С непонятным выражением она глядела куда-то мимо Аргел Тала.

— Ты один из них, — женщина отшатнулась, но ноги подвели ее, и она снова упала в пыль. Она была моложе, чем поначалу решил Аргел Тал, но воин никогда не умел угадывать возраст смертных. Восемнадцать. Может, меньше. Но никак не старше.

— Я капитан Аргел Тал, Седьмая штурмовая рота, орден Зазубренного Солнца, Семнадцатый легион Астартес.

— Семнадцатый?.. Ты… ты не ложный ангел?!

— Я был в этом мире шесть десятилетий назад, — ответил капитан, — тогда я не был ложным, не являюсь им и сейчас.

— Ты не ложный ангел, — снова произнесла девушка. Она явно была в замешательстве, все так же не взглянув на Астартес, пока вставала на ноги. Аргел Тал подошел на шаг ближе, протягивая руку. Женщина не притронулась к ней. Она даже не заметила ее.

На дисплее за линзами воина моргали приблизительные биометрические данные анализов, но Аргел Талу не было нужды смотреть на них. Состояние женщины было очевидным по ее выступавшим скулам, пятнам огрубевшей бесцветной кожи на теле и конечностям, дрожавшим не от страха.

— У тебя крайняя стадия истощения, — сказал капитан, — а раны на твоих руках и ногах сильно заражены.

Последняя фраза была преуменьшением. Учитывая, насколько была повреждена плоть ниже колен, было чудом, что девушка вообще могла идти. Последствия вполне могли привести к ампутации.

— Какого цвета твой доспех, ангел? — спросила она, — ответь мне, прошу тебя.

Несущий Слово убрал протянутую руку.

— И ты слепа, — добавил воин, — прости, что не заметил этого раньше.

— Я видела, как умирал город, — сказала она, — я видела как он горел в огне, лившемся со звезд. Небесный огонь забрал мои глаза в Судный День.

— Это называется ослеплением от вспышки. Твоя сетчатка, должно быть, повреждена слишком ярким светом. Зрение может вернуться со временем.

Молодая женщина отшатнулась с криком ужаса, когда Аргел Тал положил руку на ее исхудавшее до скелета плечо. Она рванулась назад, но Астартес удержал ее на ногах, не давая упасть.

— Пожалуйста, не убивай меня.

— Я не убью тебя. Я отведу тебя в безопасное место. Мы спасли этот мир шестьдесят лет назад, хурианка. Мы никогда бы не навлекли на вас ничего подобного. Как твое имя?

— Кирена… Но какого же цвета твой доспех, ангел? Ты так и не дал мне ответа.

Аргел Тал заглянул в ее ослепшие глаза.

— Скажи мне, — повторила она.

— Он серый.

Девушка разразилась рыданиями и позволила отнести ее в безопасное пристанище десантно-штурмового корабля Несущих Слово.