"Борьба за господство на Черном море" - читать интересную книгу автора (Платонов Андрей Валерьевич)

Частные итоги первого года Великой Отечественной войны на Черноморском театре

Первый год войны характеризовался безусловным военно-морским превосходством над противником, К этому времени Черноморский флот превратился в трехродовое оперативно-стратегическое объединение. Оно включало корабельные и военно-воздушные силы, а также, как теперь их называют, береговые войска, состоящие из береговой артиллерии и сухопутных войск. Причем к последним относились как чисто флотские соединения и части морской пехоты, так и соединения Красной Армии, переданные в подчинение командующим флотскими объединениями. Здесь прежде всего идет речь об Одесском и Севастопольском оборонительных районах. Причем в этих случаях береговая артиллерия входила в группировку войск и решала несвойственную ей задачу поражения береговых целей. Собственно, других задач в ходе войны на театре она и не решала. Именно это и дает основание говорить о едином роде сил ЧФ — береговых войсках.

Если брать соотношение сил с противником, то в корабельном составе имелось безусловное превосходство Черноморского флота. До захвата Крыма ВВС флота имели превосходство над авиацией противника на своих направлениях. Отсутствие этого превосходства конкретно под Одессой и Севастополем во многом предопределялось потерей аэродромов и, как следствие, невозможностью создания требуемой по численности группировки авиации. Самолетного парка чаще всего как раз хватало.

Просто с ВВС флота зачастую происходило то же самое, что с подводными лодками: вместо того чтобы сосредотачивать усилие на главном направлении, их распыляли по множествам задач, часто не свойственным им или «чужим», то есть вообще в интересах армии.

Не все просто в вопросе соотношения сил на сухопутных фронтах оборонительных районов. Иногда отступления наших войск нельзя было объяснить превосходством противника. Здесь в качестве примера можно рассмотреть первый штурм Севастополя.

Первой подошла к Севастополю 30 октября 1941 г. германо-румынская мобильная группа, так называемая бригада Циглера. Это временное формирование, в которое вошли все моторизованные части из различных соединений 11-й армии. Германскую составляющую бригады представляли: разведывательные батальоны 22-й и 50-й пехотных дивизий, 190-й дивизион самоходных орудий Stug-III, противотанковый дивизион (батальон), 54-й тяжелый артиллерийский дивизион и рота мотоциклистов. Румыны передали в бригаду 6-й и 10-й моторизованные полки. Бригада имела в своем составе приблизительно 18 германских самоходных орудий Stug-III и 12 румынских пулеметных танкеток R-1.

Встретив отпор советской морской пехоты, поддержанной береговой артиллерией, противник остановился на первом рубеже обороны. Только на другой день к Севастополю подошла 132-я, а 4 ноября — части 50-й пехотных дивизий. Даже если мы будем считать, что 5 ноября у стен Севастополя находились две полностью укомплектованные германские пехотные дивизии, то это 18 пехотных батальонов — всего по штату около 10 000 человек при 292 орудиях. К тому времени сухопутную оборону ВМБ держала бригада (четыре батальона), два полка (по три батальона) и семь отдельных батальонов моряков общей численностью 15 000 человек. У немцев имелось преимущество в полевой артиллерии. Но если брать собственно пехотные (стрелковые) подразделения, то имело место приблизительное равенство наступающих и обороняющихся. Однако на некоторых участках наши войска оставили первую линию обороны.

Далее 7–8 ноября из Ялты сначала морем, а затем по суше подошли соединения и части Приморской армии (около 30 тысяч человек, 360 орудий и минометов и десять танков Т-26). Своими контратаками они заставили противника окончательно отказаться от попыток с ходу взять Севастополь и начать планомерную подготовку к штурму.

Для того чтобы количество войск противоборствующих сторон не являлось абстракцией, приведем некоторые нормативы по опыту Великой Отечественной войны:

— для успешного выполнения боевой задачи в наступлении соотношение войск, сил и средств в тактической зоне должно составлять как минимум 1:3 в пользу наступающих войск к моменту начала боя;

— для успешного прорыва укрепленного района (а под Севастополем тот самый случай), соотношение сил сторон должно быть 1:5–8 в пользу наступающих войск;

— с вероятностью 0,8 войска способны выполнять боевую задачу при суточных потерях от первоначальной укомплектованности: в наступлении на подготовленную оборону — 25 %, на неподготовленную оборону — 30 %; с такой же вероятностью войска в подготовленной обороне отказываются от выполнения поставленной боевой задачи при нанесении им ущерба, равного 62 % от первоначальной укомплектованности.

Как мы видим, в первом военном году Черноморский флот не смог воспользоваться своим превосходством и фактическим господством на море. Но здесь необходимо обсудить еще один вопрос: а собственно говоря, где и когда конкретно Черноморский флот мог воспользоваться своим превосходством и даже господством? Похоже, имела место достаточно парадоксальная ситуация, когда противник и не пытался оспаривать господство советского флота — а Черноморскому флоту негде было его применить. Если не считать, конечно, содействие войскам Красной Армии. Безусловно, черноморцы обеспечили как устойчивость Одесского оборонительного района, так и его эвакуацию. Этому способствовало господство на море, да и приблизительное равенство сил в воздухе.

Вне всякого сомнения, это же предопределяло в целом успешное проведение Феодосийско-Керченской морской десантной операции. Отражение первых двух штурмов Севастополя, как показали дальнейшие события, стало бы невозможным без надежного обеспечения своих морских коммуникаций. Но все это задачи одного блока — содействие приморской группировке войск. А где же «морские» задачи — как, например, уничтожение сил флота противника или борьба на коммуникациях? Что касается защиты своих коммуникаций, то здесь в основном все в порядке. Единственной реальной угрозой нашему судоходству являлись мины, прежде всего неконтактные. Но к борьбе с ними не был готов весь советский ВМФ, и в этих условиях черноморцы сделали все, что было в их силах.

А вот мог ли Черноморский флот физически уничтожить румынский в 1941 г., парализовать судоходство вдоль румынского побережья и на Дунае? Да, мог. Но, по-видимому, уже с июля месяца Военный совет Черноморского флота поразила общая болезнь руководящего состава советских вооруженных сил — вера в безмерную мощь противника, против которого можно было только обороняться, да и то не всегда успешно.

Непрерывное ожидание ударов со всех направлений, причем везде якобы многократно превосходящими силами, настолько травмировало психологию командования флота, что оно даже не помышляло о каких-то самостоятельных наступательных действиях. Этому также способствовало и то, что военачальники Красной Армии, растранжирив свои огромные ресурсы, стали выгребать все, что можно из ВМФ. До мая 1943 г. было сформировано 40 морских стрелковых бригад, на сухопутный фронт передали не менее 373 330 человек рядового и старшинского состава и 16 645 офицеров. Это не считая почти 100 тыс. человек в морской пехоте. Огромные цифры — особенно если учесть, что вся численность советского ВМФ на 22 июня 1941 г. немного превышала 313 200 человек[39]. Кстати, в том же 1941 г. на сухопутный фронт изъяли 146 900 человек.

Конечно, большинство морских стрелковых бригад в 1942–1943 гг. комплектовались личным составом новых призывов — но ведь за счет фондов ВМФ! Самое страшное, что в пехоту, особенно в 1941 г., шел не только личный состав из запаса. На Балтике и на Черном море туда направили тысячи подготовленных специалистов с кораблей. Естественно возникает вопрос о том, как относиться к такому явлению. То ли штаты ВМФ были настолько раздуты, что уход такого количества людей никак не сказывался на боеготовности сил ВМФ, то ли Ставка ВГК не видела в ВМФ никакой конкретной пользы. Для многих высших военачальников Красной Армии Военно-Морской флот воспринимался как что-то экзотическое, парадное, дорогое и никому не нужное. Кроме личного состава, армейцы в первый же месяц постарались фактически переподчинить себе ВВС флотов — по крайней мере бомбардировочную авиацию. Только в 1943 г. она стала опять выполнять задачи преимущественно на морском направлении.

Наверное, совокупность всех этих факторов, а также ничтожность на первый взгляд самого объекта воздействия, то есть румынского флота и их коммуникаций, привели к тому, что, имея достаточно сил и средств для решения нескольких оперативных наступательных задач, командование Черноморского флота незаметно для себя растранжирило их в повседневной текучке, зачастую надуманной.