"Пташка Мэй и страна Навсегда" - читать интересную книгу автора (Андерсон Джоди Линн)

Глава одиннадцатая Пчелиный домик

— Жжжжж.

Мэй лежала на кровати в комнате с низким сводчатым потолком. Неужели ей приснился такой долгий кошмар? А главное — такой правдоподобный! Девочка села.

— Жжжжж.

Жужжало за дверью, которая закруглялась наверху.

— Жжж. Прошлой ночью тебе совсем ничего не снилось, малышка, — сказал голос в соседней комнате. — Ты спала как убитая. Иди сюда. Поешь супчику, жжжжжжж.

Голос перешел в мягкое, долгое жужжание. Мэй осторожно вылезла из кровати. Подкравшись к двери, она уперлась в нее ладонями и легонько толкнула.

Ее взгляду открылась узкая комнатка с покатым полом, а посреди нее, спиной к девочке, стоял человечек. Он был совсем крошечный, чуть выше Мэй, и очень старый. На плечах у него лежал длинный плащ с широкими желтыми и черными полосами. Человечек напомнил Мэй…

— Пчелу. Обычно так все и думают. Ну да в этом нет ничего странного. Моя прапрабабушка была наполовину пчела. А наполовину — гоблинша. Ума не приложу, как так вышло. Но, смею тебя заверить, к гоблинам я не питаю ни малейшей симпатии. Входи же.

Старичок повернулся и одарил ее ласковой улыбкой. Мэй ахнула.

— Брось, ничего страшного тут нет. — Он нахмурился и поманил ее к себе. — Ты же привыкла к Тыкверу.

Глаза человечка были плотно закрыты, но Мэй ахнула не поэтому, а потому, что они вовсе не открывались. У них не было ни ресниц, ни век. Просто кожа в глазницах. На голове старика шевелились два усика, а подбородок украшала остренькая седая бородка.

Разве он…

— Слепой? Именно. Я таким родился.

Ой! Неужели он читает ее мысли? Кто же он такой? Он не похож на привидений, которых она видела прошлой ночью. Как и Тыквер, он мало чем напоминал человека. И кстати, куда подевался Тыквер?

— Сложный вопрос. Конечно, я уникален, как и все мы. Прежде всего я дух, но…

Человечек спокойно пожал плечами, снова повернулся к ней спиной и занялся своими горшочками.

— Живым это трудно объяснить.

Мэй провела по руке ладонью и ущипнула кожу на сгибе локтя. Она оказалась липкой от пота.

— Тыквер, кстати, в глубине дома, с пчелами.

— Аа… Ясно.

Голос девочки прозвучал так хрипло, будто у нее заржавело горло.

— Простите, а вы не скажете, где я?

Человечек словно и не заметил, что Мэй наконец-то заговорила вслух.

— Это Пчелиный домик, город Белль Морт. Самое популярное место на юго-востоке. Я имею в виду город, а не дом. Сам-то я гостей не очень люблю. Меня зовут Усик. — Старик обернулся, и его рука выстрелила в сторону Мэй, словно бы он отлично видел девочку. Усы у него на голове гордо выпрямились. — А ты — Мэй. Знаю. Тыквер все мне рассказал. А какая у тебя фамилия?

Мэй замялась от неожиданности.

— Берд. Простите, я думала…

Усик кивнул.

— Я не могу прочесть то, о чем ты не думаешь, — ответил он на незаданный вопрос. — Ты не думала о своем имени, потому я его и не видел.

— Не видели? — Мэй помотала головой. — Но…

— Я вижу слова. И так бывает. Это у меня от пчел.

Мэй захлопала ресницами.

— А ты не знала, что пчелы — телепаты? Ах да, откуда тебе? Живые вообще мало о чем догадываются. Давай-ка посмотрим…

Согнув усики, он нырнул в шкаф и вытащил оттуда большое колесо белого сыра. Мэй почудилось, что оно чуть заметно подрагивает. Старичок водрузил сыр на тарелку, которая, по сравнению с колесом, казалась просто крошечной.

— Давненько у меня в гостях не было живых. Века два, если не больше. Ты скажи, если что не так. Это мне с Гластонберрийского холма прислали, из Англии. Всего два года выдержан. Просто объедение.

Усик открыл банку и стал выкладывать на другую тарелку что-то похожее на мед.

— Из живых последний раз у меня был русский волшебник. Уж поверь, он выглядел пострашнее, чем ты. Покушать он не очень любил, знаешь ли. Но это, наверное, и к лучшему. Люди сейчас не часто оставляют нам подношения. У меня едва хватает куличей на три приличных обеда…

Мэй уже открыла рот, чтобы задать все те вопросы, которые вчера задавала Тыкверу. Жива она или мертва? Что это за место? Как ей вернуться домой, в уютную комнату, к своему коту?

Но тут Усик сделал нечто такое, от чего рот Мэй снова захлопнулся. Он щелкнул пальцами, дверца шкафа распахнулась, и оттуда, будто на роликах, выкатилась булка в форме скелета. Она подкатилась к столу. Когда Усик поднял булку, оказалось, что ее притащили сотни крошечных паучков. Мэй ахнула.

— Значит, вы с Тыквером уже познакомились? Вот и славно. Он столько о тебе рассказывал. — Усик закрыл банку и поставил ее назад, в шкаф. Его усы энергично раскачивались туда и сюда. — Такое приключение он навсегда запомнит. Вчера, когда он отправился тебя спасать, я понял, что из него еще выйдет толк. Понимаешь ли, у Тыквера не все гладко… То есть он не… Хм, да…

Старичок задумался. Сыр на тарелке еще дрожал.

— Ты садись. Угощайся.

В центре комнаты стоял запыленный обеденный стол без ножки. Усик смахнул с него несколько паутинок, двигаясь так уверенно, словно и впрямь их видел, потом расставил тарелки напротив пустого стула.

Стул тоже кутался в тонкий шелк паутины. Стараясь выдвинуть его, паучки дружно налегали на ножки, а некоторые бегали по сиденью, оплетая стул новой паутиной. От изумления Мэй и дышать забыла.

И тут она поняла, что шевелится вовсе не сыр, а что-то внутри. Из сырного колеса, извиваясь, полезли черви. Их было несметное множество. Мэй зажала рот.

— Что? Не нравятся мои помощники-паучки? Не знаю, как бы я без них обходился… — Усик легонько похлопал ее по плечу и устроился на стуле, стоявшем напротив.

Мэй взяла себя в руки и тоже села.

— Ко мне так давно не заглядывали живые, что я уже и забыл что к чему. — Старичок подвинул к ней тарелку. — Попробуй мед. У меня своя пасека.

За спиной хлопнула дверь, и в комнату вошел Тыквер. За ним тянулось тусклое голубоватое сияние.

— Тыквер! А Мэй уже проснулась. Она совершенно очаровательна, как ты и рассказывал. Совсем не такая мерзкая, как большинство из них.

Тыквер словно онемел. Он прошел в угол комнаты и сел в кресло, подтянув колени к подбородку.

— Мрачноватый парень, — шепнул Мэй старик. — Правда, не каждый день привидению доводится…

Летать на землю и похищать детей? Девочка сердито посмотрела на Тыквера. Из-за колен было видно, что тот покраснел до самых корней соломенных волос.

— Что-то жарко. Тыквер, ты не поддашь нам холодку?

Призрак тяжко вздохнул и выглянул из-за колен.

— Я устал.

Он опять спрятался.

— Клянусь, Тыквер, ленивее тебя у меня слуг не было.

Рот снова поднялся над коленками.

— Ну ладно.

Призрак сделал глубокий вдох и выдохнул струю морозного воздуха. В комнате стало прохладно. Тыквер снова уткнулся в колени.

— Так-то лучше.

Усик отрезал себе сыра и начал есть, отщипывая маленькие кусочки и медленно их пережевывая. Если в уголке его губ повисал червяк, он небрежно подбирал его и отправлял обратно в рот.

Мэй прокашлялась.

— А он почему не ест?

Тыквер вытаращил глаза и яростно замотал головой.

— Ззззз. Тыквер не ест и не пьет. Призракам это не нужно, правда, многие из них очень любят мед. Только его им и подавай, — спокойно пояснил Усик, подняв свою чашку и с достоинством из нее попивая. — А вот привидения поесть любят. Правда, только идеи ради. Они так цепляются за прошлое. Бедняги.

Мэй растерянно заморгала.

— Привидения, милая девочка. — Усик повысил голос, как будто она была глухая. — Понимаешь?

Мэй смиренно помотала головой.

— Ах да. Я и забыл, что тебе все в диковину. Привидения жили. Призраки — нет. Все проще простого. Ясно теперь?

Мэй застыла.

— Ну, к примеру, ты ведь никогда не видела живого человека с антеннками на голове?

Девочка снова помотала головой.

Усик удовлетворенно кивнул.

— Ну вот. Вообще-то призраки гораздо лучше привидений. Последние, знаешь ли, очень любят задирать нос. Я жил, а ты — нет, и все такое…

Мэй поморгала.

— В этом смысле они точь-в-точь как живые. Существование призраков недоказуемо, тогда как я… и тому подобная чушь.

Усик скорчил презрительную гримасу. Мэй заерзала на стуле, чувствуя, что они отклоняются от темы.

— Простите, — пискнула она. — Господин Усик, верно? А как я сюда попала? Это из-за Тыквера? Я что, умерла?

— Ах ты батюшки! — Старичок нахмурился. — Зззззз. Ты такая нетерпеливая.

Мэй кивнула на Тыквера.

— Он сказал, что я не умерла, но ведь…

— Дорогая моя мисс Берд, — сказал Усик без всяких предисловий, — взгляните на себя, и тогда я смогу рассмотреть вас как следует вашими собственными глазами. Зеркало вон там.

Он показал на высокое, от пола до потолка, зеркало, висевшее на противоположной стене. Мэй послушно подошла к нему и уставилась на свою растрепанную персону.

— Видите? Вы живее некуда. Приглядитесь внимательнее. Вы по-прежнему плотная, не висите над полом, не лишились цвета. На вас приятно посмотреть… Новизна прямо-таки радует глаз.

Мэй обернулась.

— Но… — Она глубоко задумалась. — Когда я впервые упала в озеро, я начала видеть призраков. Может… — Ее озарила догадка. — Может, я умерла наполовину? И теперь…

— Ты не умирала наполовину. И откуда только берется такая несуразица? Ты просто снова приобрела способность видеть, и все. Живые с ней рождаются, но потом быстро теряют. А к тебе она вернулась.

Мэй задумалась, все еще недоумевая.

Усик нетерпеливо постучал себя по лбу. Ответ был слишком очевиден.

— С твоим-то воображением и не догадаться! А Тыквер еще говорил, что ты особенная.

Мэй покосилась на Тыквера. Мысль так и крутилась у нее в голове. Если люди от рождения могут видеть…

— Мне кажется, в детстве я тебя рисовала…

Тыквер кивнул и немножко опустил колени, приоткрыв робкую улыбку.

— А что же ты не ешь куличи? Бери скорее. Тыквер — ваш… эээ… домовой призрак. Если бы живым было дело до того, что творится вокруг, вы бы давно все заметили. У каждого дома есть домовой. Днем Тыквер служит мне, помогает по дому и на пасеке. А ночью он уходит к вам. Он знает тебя всю жизнь.

Тыквер улыбнулся им обоим, и теперь в его улыбке мелькнула гордость.

Мэй посмотрела на него, сдвинув брови.

— Другой домовой на его месте бросил бы тебя на верную смерть.

Девочка взглянула на Усика.

— Ничего не понимаю, — пробормотала она.

— Ну естественно, — вздохнул тот. — Остаться в живых — та еще передряга.

— О чем вы?

Усик положил в рот еще кусочек сыра и заговорил с полным ртом:

— Пока ты жив, проблем не оберешься.

— Не понимаю.

— Живых в стране Навсегда теперь не любят. — Усик встал из-за стола. — Тебе нужно выбираться отсюда. Только на это и надежда.

— Я совсем запуталась.

В животе у Мэй стало так тяжело, словно там лежал камень.

— Если тебя поймают, ты и правда умрешь. Или хуже того. А ведь они тебя поймают в конце концов. Тут повсюду шпионы.

Мэй смотрела на старика в ошеломленном молчании.

Он махнул рукой, и его усики печально поникли.

— Ты же новенькая. Зззззз. Понятно, почему так растерялась. Идем-ка.

Вслед за Усиком девочка вошла в боковую дверь и оказалась в другой комнате. Здесь было гораздо сумрачнее. Вдоль вогнутых стен тянулись ряды книжных полок. Сначала все корешки показались чистыми, но стоило Мэй взглянуть попристальнее, как на них начинали проступать заглавия. В углу стоял старый телевизор. Над ним поблескивали серебряные часы с крошечными костлявыми ручками вместо стрелок. На широком письменном столе стояли белый светящийся череп и шар, похожий на стеклянный глобус. Только он был совсем чистый, без континентов и океанов.

Усик накрыл шар ладонями, и тот внезапно вспыхнул.

— Ничего себе, — выдохнула Мэй.

Старичок улыбнулся.

— Красивый, правда? Жжжжж. Тыквер подарил мне его на Рождество. Купил на распродаже имущества у одного духа. Такие глобусы делает фирма Коперника. Ты ведь про него слышала?

Мэй кивнула.

— В прошлом году беднягу вызвали на северо-восток. Оттуда он так и не вернулся. Я так подозреваю, головы он не склонил. В наши темные времена всякое случается. Вот…

Сияние внутри глобуса рассыпалось на тысячи ярких точек, а стеклянная поверхность совсем исчезла.

Внутри шара Мэй разглядела спираль Млечного Пути, которую им показывали на уроке естествознания в пятом классе. На том же уроке рассказывали и про Коперника.

— Твоя планета. — Усик показал на одну из миллионов точек.

Там, где он прикоснулся к шару, всплыл малюсенький квадратик, а из него образовалась миниатюрная призрачная Земля, окруженная извивами облаков. Рядом проступила надпись.

Усик приложил большой палец к высохшим, сморщенным губам, облизал его, а затем крутанул глобус и ткнул кривым указательным пальцем в пылинку — звездочку, утонувшую в водовороте других точно таких же звезд на другой стороне шара. Когда Усик дотронулся до нее, она вспыхнула ярче. Над ней появились малюсенькие буквы, а сбоку от них — крошечная Мэй. Совсем как настоящая — с острыми коленками и прямой коротенькой челкой, в блестящем черном купальнике и шортах. Рядом стояла миниатюрная копия Усика. «Вы тут», — сказала надпись.

Мэй чуть не задохнулась.

— Но… Но ведь Земля… так далеко!

Возле этой звездочки тоже выскочила рамка с комментарием. И вот что там было написано:

Усик словно ее и не слышал.

— Смотри. Планета у нас маленькая, и вращается она очень быстро. Вот почему звезды проносятся в небе. Я полагаю, над Землей они движутся гораздо медленнее.

— Как же мне вернуться домой? — спросила девочка, не замечая вопроса.

Усик задумчиво пошевелил усами.

— Боюсь, это невозможно. Живые не могут вернуться, если уж они попали в страну Навсегда.

— Но вы сказали, что мне необходимо отсюда выбраться.

— Сказал.

— А теперь говорите, что это невозможно.

— Да, невозможно. — Усик нахмурился.

— Но меня же убьют, если я останусь.

— Так и есть. — Старичок, похоже, смутился.

— И что же делать?

Усик немного подумал.

— Девочка моя, мне очень жаль, но я просто не знаю. Зззз. Зато я знаю наверняка, что Бо Кливил сделает все, чтобы тебя найти.

Мэй вспомнила глаза на странице буклета и вздрогнула.

— Господин Усик, я ничего не понимаю.

Он взглянул на нее и покачал головой.

— Садись-ка.

Мэй опустилась в пухлое кресло с обивкой из черного бархата, а старичок сел за свой письменный стол.

— Бо Кливил — самый могущественный из нас. Просто невыносимый дух. — Его усики качнулись и поникли. — Никто не знает, сколько злодеяний он уже совершил. Он правит всей страной.

Мэй сглотнула.

— Наше государство состоит из четырех частей.

Усик вынул из ящика стола обрывок выцветшего пергамента и вытащил перо из чернильницы, стоявшей на углу стола. Кроваво-красными чернилами он начертил квадрат, разделил его на четыре части и постучал кончиком пера по листку. Мэй брезгливо поморщилась. Неужели это и в самом деле была кровь?

— Ой, да забудь ты об этих мелочах. Вот. — Усик ткнул пером в нижний правый угол рисунка. — Мы с тобой находимся далеко на юго-востоке, возле Мертвого моря. А Бо Кливил живет вот здесь, на северо-востоке.

Острие пера ткнулось в верхний правый угол.

— Про запад рассказывать не буду. Он почти необитаем, если не считать пустыни и нескольких древних поселений. Они пытаются привлечь побольше туристов своим парком развлечений. В самом центре страны стоит Призрачный город. — Усик постучал по середине листа, где пересекались линии. — А глубоко под этим всем лежит Южное местечко. Как ты уже прочитала, у нас четыре типа обитателей. Призраки, привидения, живые, как ты, и духи тьмы. Духи тьмы — полтергейсты, гоблины, гули, демоны и прочие — живут в Южном местечке. В Верхний мир их не пускают, но иногда они умудряются вылезти на поверхность. А если уж вылезают — направляются прямиком на службу к Бо Кливилу. Да и конечно же там живет Буккарт. Тот самый, кто гнался за тобой со своими собаками. — Усик поежился и беспокойно подергал свои усы. — Буккарт помогает Бо Кливилу избавиться от нежелательных духов. На Землю он приходит только в детских кошмарах.

— Но… — Мэй снова посмотрела на глобус. — Духов тьмы совсем немного, по сравнению с призраками и привидениями. Разве они не могут с ними справиться?

— Ну… зззззз… знаешь ли, духов тьмы все боятся. А многим просто дела нет. Духи работать головой не любят. Особенно те, кто в катастрофе ее потерял или после казни. Думать им лень. К тому же, жжж, Бо Кливил как следует промыл всем мозги. Внушил привидениям, что они лучше призраков, а тех убедил, что привидения слишком зазнались. — Усик шмыгнул носом. — Хотя они и правда зазнались. А тут еще вы. Ззз, большинство считает, что живые только и делают, что изгоняют духов. Вот поэтому ты никогда и ни за что не должна показываться на глаза никому, кроме надежных друзей. Тут каждый считает, что живые — убийцы.

— Но это неправда. Я…

— Девочка, меня уговаривать не нужно. Я не покупаюсь на весь этот вздор. Мне-то думать не лень. — Усик обвел рукой полки с книгами. — Я знаю, что среди живых есть плохие и хорошие, точно так же, как и среди духов. А вот Бо Кливил, боюсь, ужасный лжец. Если духи чего-то боятся, ему это лишь на пользу. Ведь пока они боятся всего остального, о нем они задумываться не станут.

— Чего же он хочет?

— Ззз, понятия не имею. Я даже не знаю, как он выглядит. Бо Кливил никогда не покидает свою крепость, что лежит на северо-востоке, по ту сторону Равнины Отчаяния. Путешественника там подстерегает множество опасностей. Немногие, кто отважился пересечь ее, вернулись назад. А те, кто вернулся, онемели от ужаса и не могут описать, что видели.

— Но вам нужно что-то предпринять, — настаивала Мэй.

На миг ей перестало казаться странным, что она ведет спор, сидя в комнате на далекой планете, за миллионы миль от дома. Ее воображение добавило портрету Бо Кливила настолько жуткие черты, что забыть о нем стало невозможно.

— Вряд ли тут можно что-то поделать, — с напускной бодростью ответил Усик. — Против течения плыть ой как тяжело. Судя по рассказам Тыквера, ты, Мэй, об этом знаешь не понаслышке.

— Это не повод, — с досадой возразила Мэй и вдруг покраснела.

Ведь всю свою жизнь она только и делала, что пыталась плыть по течению. Пыталась изо всех сил. Просто не знала как.

Мэй с тоской посмотрела на далекую точку, мерцавшую на глобусе. Она всем сердцем хотела попасть домой. И тут девочка вспомнила о письме. Она сунула руку в карман и вытащила оттуда послание.

— Господин Усик, я получила вот это… — Взяв сырой лист обеими руками, она показала его старику.

Девочка заметила, что печать с дамой в листве снова появилась на конверте. Усик отпрянул.

— Батюшки мои!

Мэй подняла глаза.

— Что-то не так?

— Жжжж, вот так история. Спрячь его скорее! Зззз, я и не догадывался.

Мэй посмотрела на письмо и засунула его обратно в карман. Она растерянно взглянула на Усика.

— В нем написано про какую-то хозяйку фермы. Ей нужна моя помощь. А возле Аниматрона я видела…

Его усики бешено завертелись, точно пропеллеры у вертолета.

— Никому его не показывай!

Они долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Наконец усики старичка встали торчком.

— Знаю! Нам нужно позвонить Утешительнице. Непременно позвонить! Ей ты сможешь показать письмо.

— Позвонить кому?

— Утешительнице. Она подскажет, что делать.

— А она поможет мне вернуться домой?

Но Усик уже не слушал. Он склонился над черепом, который стоял на углу стола.

Череп разжал челюсти, и внутри у него загорелся зеленый свет. Изо рта вырвался глухой хриплый стон, еще один, еще, а потом ненадолго наступила тишина.

Мэй рассматривала глобус, тоскуя по маме и коту. Она не сразу заметила, что шар мигает как-то неравномерно, а численность населения страны Навсегда то вырастает на единицу, то уменьшается на столько же. Вырастает и уменьшается.

— Господин Усик, а что…

— Хм… — Усик прочитал ее мысли и положил руки на глобус. — Странно. Я ни разу…

— Вы дозвонились до приемной Утешительницы, — пробасил череп. — Если вы недавно умерли и теперь ищете работу, нажмите правый коренной зуб вашего скелефона. Если вы опасаетесь изгнания, нажмите правый резец. Если вы хотите поговорить с труп-оператором, нажмите левый резец. Усик вздохнул и надавил на левый резец.

— Зддрррравствуйййте, — прохрустел холодящий кровь голос.

Усик прокашлялся.

— Я хочу записаться на консультацию.

— Посссмотрим. Ссссемь утра васс усстроит? — прошипел голос.

— А попозже ничего нет?

Ответом было гробовое молчание.

Усик покачал головой и слабо улыбнулся, увидев замешательство девочки.

— Ззззз. Секретари Утешительниц всегда задирают нос. Их шефини очень заносчивы, и это передается подчиненным. Вся эта власть над смертью… Я сейчас разберусь.

Усик жестом попросил Мэй выйти.

Девочка вернулась на кухню. Тыквер сидел там и на стенке шкафа строил тени из рук.

— Я водяной демон, — прорычал он. Тень его рук и в самом деле напоминала ужасную женщину из озера.

— Я тебя не боюсь! — ответил призрак уже другим голосом.

Тень на шкафу превратилась в самого Тыквера. Мэй смущенно молчала.

В кухню вошел Усик.

— Мы должны быть в конторе Утешительницы завтра в семь.

Тыквер обернулся, увидел Мэй и покраснел.

— Осталось только придумать, как провести тебя в город, чтобы никто не увидел. Ведь завтра один из самых больших праздников в году.

Ночью, пока Мэй спала в своем уголке, глобус в кабинете Усика по-прежнему странно мигал. В страну Навсегда попал кто-то такой, в чьей природе шар никак не мог разобраться. С такими существами ему не доводилось сталкиваться вот уже больше двух сотен лет.

Тем временем причина его замешательства лежала, свернувшись калачиком, под скамьей, в лодке, которая плыла по реке Стикс за миллион триста тысяч семнадцать миль от города Белль Морт.

Пессимист был всего в нескольких милях от причала «Бездны скорби». Он крепко спал, но вдруг повел носом. Принюхавшись, кот вскочил, а его большие уши завертелись, точно спутниковые тарелки.

Издалека приплыл запах. Почуяв его, Пессимист выгнул спину. Шерсть встала дыбом.

Кот уперся передними лапками в борт и посмотрел вперед. Ниже по течению виднелись лишь мягкие извивы реки, которая текла между песчаных берегов, поросших низеньким кустарником. И все же кот глухо зарычал. В воздухе пахло угрозой.

Вертикальные кошачьи зрачки стрельнули на один берег, потом на другой, вычисляя расстояние. До земли было несколько шагов — слишком далеко для прыжка, но Пессимист не стал раздумывать. Мускулы его задних лапок распрямились, точно тугие пружины. Кот взмыл в воздух и приземлился на песок.

Он уверенно встал на все четыре лапы. В спину дул нежный ветерок. Кот несколько раз деловито лизнул грудку и украдкой огляделся. Он оказался на берегу, поросшем чахлым кустарничком. Повсюду лежали огромные валуны кварца. Пессимист посмотрел направо, потом налево, потом вверх, на луну, однако увидел только небо с мелькающими вспышками звезд. Он запрыгнул на камень, чтобы осмотреться получше, но вдруг присел на задние лапы и зашипел.

Прямо перед ним, у подножия валуна, оказались глаза женщины. Ее лицо пряталось в листве дерева, нарисованного на песке. Из кроны поднималась рука с вытянутым пальцем.

Кот посмотрел туда, куда она указывала. Потом снова глянул на женщину, но ветерок уже смешал песчинки, и лицо исчезло.

— Миэй? — спросил Пессимист у песка.

Никто не ответил. Не зная, как еще поступить, кот направился туда, куда показал палец.