"Охотник на ведьм" - читать интересную книгу автора (Локамп Пауль)

II

— Ты никогда не задумывался, почему церковь устроила охоту на ведьм? — спросил меня Базиль. — Ведь раньше святые отцы боролись с этим, запрещая людям не только преследовать, но даже огульно обвинять в колдовстве!

— Как это так?! — удивился я. — Хочешь сказать, что церковь защищала ведьм?!

— Именно, — кивнул он. — Еще в Lex Salica, то есть в Салическом законе, было записано, что если кто-либо «обзовет свободную женщину колдуньей и не будет в состоянии доказать», то подвергнется наказанию в виде штрафа. В постановлении Падерборнского собора в 785 году было предусмотрено еще более страшное наказание: «Кто, ослепленный дьяволом, подобно язычнику, будет верить, что кто-либо может быть ведьмой и на основании этого сожжет ее, тот подлежит смертной казни».

— Погоди, Базиль, — я поставил кружку на стол и повернулся к нему, — а как же инквизиция, все эти разговоры про охотников-предателей, которые донесли до людей знания о том, что наш мир — не более, чем Чистилище?

— Бред чистой воды. Церковники сами вытащили на свет божий этот ветхозаветный закон «не оставлять ворожей в живых», охотники здесь ни при чем. Конечно, церковь пользовалась информацией, полученной от них, но не более того. Чтобы несколько спятивших Охотников ввергли весь мир в хаос? Никогда не поверю. На самом деле истоки инквизиции в другом. Святоши были вынуждены прибегнуть к ней, чтобы спасти себя и, — О`Фаррел даже поморщился, произнося эти слова, — святую веру. Мне изредка кажется, что даже черные ведьмы созданы Ватиканом, как и вся остальная нежить, которую мы уничтожаем.

— Думаю, ты слишком зол на святых отцов, Базиль. Создавать Нежить им не под силу, это удел Дьявола.

— Да? А как же быть с Ведьмами, Алекс? Ведь они не являются нечистью. Это люди, пусть и продавшие свои души. Но…

— Что?

— Ты не допускаешь мысли, что кто-то выступил посредником между ними и нечистой силой? Почему церковь сначала защищала ведьм, а потом стала уничтожать? Такой ход вполне в духе святых отцов — использовать человека, а потом выбросить его, как сломанную игрушку.

— Это звучит слишком фантастично, Базиль, — покачал головой я.

— Может, я ошибаюсь, — задумчиво произнес он, — дай Бог, чтобы это было неправдой. Но скажи мне вот что — ты помнишь, что вампиры пьют кровь своих жертв, чтобы поддерживать вечную жизнь?

— Конечно, помню. И что из этого? Опять церковь виновата?

— Не находишь ничего общего с Евангелием от Иоанна: «пьющий Мою Кровь имеет жизнь вечную»?

— Что ты хочешь этим сказать?!

— Ничего, кроме того, что сказал, — отрезал он. — Слишком уж много ненатурального в католической вере. Будто кто-то пытался создать новую религию, полагаясь на более древние догмы. Даже язычество пошло в ход. Что там язычество — каннибализм подается как великое таинство, словно церковь — это мистический организм! Пытаются убедить верующих в том, что они воплощение Бога на земле, им, видите ли: «дана власть превращать вино в кровь Спасителя». Старик Лютер был прав: «Тот, кто хочет быть христианином, должен выдрать глаза у своего разума!» Создавая веру, допустили слишком много ошибок, которые, в свою очередь, повлекли за собой ее упадок.

— А причем здесь ведьмы и остальная Нежить? — удивленно спросил я.

— Притом, что вся эта Святая Вера готова пойти на любую мерзость, на любую подлость, чтобы удержать власть в своих грязных ручонках. Голову даю на отсечение, что целью инквизиции, было выведать сущность Нежити, то есть возможность общения с дьяволом.

— Зачем?

— Чтобы использовать колдовство против людей. Совершенно не удивлюсь, если когда-нибудь узнаем, что средневековая инквизиция прекратила свою деятельность потому, что они добились того, чего хотели — был заключен договор с Ним.

— Ты имеешь в виду Люцифера?!

— Да, Алекс, имею виду именно повелителя Тьмы. Уж слишком много фактов, которые не просто свидетельствуют — кричат об этом.

— Погоди, Базиль. Ты имеешь в виду, что вся церковь в сговоре с Дьяволом?

— Допускаю, что нет. — О`Фаррел достал из хьюмидора сигары и предложил мне. Закурив и убедившись, что сигара горит ровно, он продолжил: — Хотелось бы верить, что нет. Вполне может быть, что существует небольшая группа служителей, которые, втайне от остальных, ведут игру с нечистой силой.

— Есть только один претендент на эту роль, — заметил я, — Конгрегация Доктрины Веры.

— Вспомнил апостольскую конституцию Иоанна Павла II? — ухмыляясь, поинтересовался он и, не дождавшись моего ответа, процитировал: — «обязанность состоит в том, чтобы продвигать и охранять доктрину веры и морали повсюду в католическом мире: по этой причине все, что любым способом касается таких вопросов веры, находится в пределах ее компетентности». Да, — Базиль кивнул, словно еще раз убедился в правильности своих суждений, — они являются самой закрытой курией, почему бы и нет? Но это не снимает ответственности со всей католической церкви.

— Погоди, — я отложил сигару в сторону и продолжил: — сначала ты утверждаешь, что церковь сама создавала Ведьм. Потом — что церковники пытались их уничтожить, чтобы выведать знания. Где логика? Если, как ты утверждаешь, между Ватиканом и Люцифером был заключен договор, то почему они сдают позиции во всем мире? Почему продолжают изучение Нежити? Зачем?

— Зачем? — Базиль даже засмеялся. — Ты не учитываешь одну вещь. Договор с Дьяволом заключает человек, а не организация! Полагаю, было несколько договоров, заключенных между служителями католической церкви и нечистой силой. Можно предположить, что это были руководители некой «таинственной» курии, недаром они так ухватились за найденные тобой бумаги. Время, Алекс, время! Ты забываешь, что все люди смертны. Власти, данной им Дьяволом, хватило, чтобы в годы их правления церковь покорила мир. Ведь к этому все и шло, они пользовались неограниченным влиянием в мире.

— А Ведьмы?

— Ведьмы и Ведьмаки передают свои знания из поколения в поколение, поэтому у них нет необходимости в новых договорах, — видно, этот вопрос сильно занимал Базиля; он так разошелся, что вскочил из кресла и начал мерить шагами комнату. — У них есть право передачи Знаний. Для церкви все иначе, там постоянно шла внутренняя борьба, поэтому информация могла быть утеряна. Все когда-нибудь заканчивается, и сейчас они снова в поиске, чтобы заключить новый Договор!

— Это звучит страшно.

— А ты как думал, Алекс? — он остановился напротив и посмотрел на меня, — Думая о таких вещах, я кожей ощущаю смертный холод, словно передо мной разверзлась преисподняя. Если это так, то мы обречены…

— Кого ты имеешь в виду, Базиль? Охотников или весь мир?

— Если Охотники перестанут убивать Нечисть, то в конце концов погибнет весь мир. Он будет переполнен злом. Даже для Чистилища существует понятие критической массы, — О`Фаррел ненадолго замолчал, словно не решаясь сказать то, о чем думал, наверное, не один раз. Быть может, долгими зимними вечерами, сидя в этом кресле перед камином, он раз за разом прокручивал всю историю, пытаясь понять смысл нашего существования.

— Мне кажется, что все охотники обречены на Вечную Охоту за Нежитью. — тихо сказал он. — Те немногие, которые получили прощение — лишь капля в море. Боюсь признаться — начинаю думать, что все бессмысленно. Нас слишком мало… Но выход есть. Он должен быть. Обязан.

— В чем же он?

— Ты будешь смеяться, но я вспомню слова Авгуров, — он зло оскалился: — Убивать Нежить, независимо от того, кто она и где мы ее встретим.

— Смотри, с такими мыслями тебе грозит слава Иннокентия III. — покачал головой я.

— В чем она заключается?

— Во время одного из Крестовых походов, на вопрос крестоносцев, как отличать еретиков от правоверных католиков, он ответил: «Бейте их всех, Господь на небе узнает своих!».

— Да, был такой. Нежить, а не человек. Кто знает, Алекс, кто знает… — подвел итог нашей беседы Базиль. — Думай сам. Я тебе уже говорил, — полагайся на свои чувства!

— Их тоже скоро не останется, — я провел ладонью по лицу, словно стирая усталость, накопившуюся за последнее время. — Кажется, что на моих плечах висит нечто большее, чем простая усталость. Бремя прожитых жизней. Оно давит…

— Может быть, Алекс. И вообще, надо изредка отдыхать. Поверь, на наш век хватит всех этих загадок, которыми полон мир. А если не хватит жизни — так мы еще вернемся, я так думаю. Не один раз… — тихо произнес он.

О`Фаррел прав — пора немного тормознуть и отдохнуть. Да, знаю, что мужчина не имеет право на три вещи — жаловаться, уставать и плакать. Но последний месяц был очень трудным. Изматывающим, словно из тебя вытягивают жилы — медленно, наслаждаясь тем, что причиняют боль. Базиль это чувствовал, он старше и мудрее меня. А еще он несет на себе проклятие, облеченное в форму Вечности, поэтому прекрасно знает, что это такое. После ужина, когда мы опять уселись к камину и не спеша потягивали вино, он неожиданно ухмыльнулся и спросил:

— Саша, ты можешь задержаться до пятницы?

— Почему именно до пятницы?

— В четверг вернутся мои братья. Я хочу, чтобы ты познакомился с ними.

— Почему бы и нет? — я посмотрел на него. — А чем занимаются в Ирландии по пятницам?

— Тем же, чем все люди на свете, — Базиль весело прищурился, — пьют пиво и веселятся!

Хм. А почему бы, право слово, и не зависнуть? Город я еще не осмотрел, а он того стоит. Когда еще сюда попаду? Сомневаюсь, что в ближайшем будущем будет возможность отдохнуть. Утром, перед тем, как О`Фаррел уехал по своим делам, я одолжил у него мотоцикл (Базиль и правда оказался байкером) и отправился на прогулку по окрестностям. Дороги непривычно узкие, двухполосные. Мне кажется, что это одна из главных причин всех аварий, происходящих в Ирландии. Колеся по округе, я вдруг понял, почему Охотники избрали это место своей штаб-квартирой. Это сейчас он кажется провинцией, известной лишь тем, что здесь производят сидр Бальмерс. Когда-то город представлял грозную силу — мощные крепостные стены сохранились до сих пор, пробуждая в душе неясную тоску, словно я вернулся на родину. Может, это и правда? По уверению местных жителей, самая главная достопримечательность — церковь Сент-Мэри. Построенная в тринадцатом веке, если память не врет. Да, она красива именно той грубой северной красотой, которая отличает кельтские страны, но, знаете, окрестности поразили не меньше. Они дышали покоем. Словно добрая нянька, гладящая дитя по голове. Клонмел, раскинувшийся в долине, лежал в эдакой чаше, посередине окружающих гор. Будто кто-то большой и добрый держит тебя на ладонях, убаюкивая, как мама в детстве. Хотелось улечься на траву, закинуть руки за голову и смотреть в небо, забыв про мир, лежащий по ту сторону перевала, со всеми его грехами и нежитью. Забыть не получилось — в голову лезли разные мысли, истории и легенды рассказанные Базилем. Кто бы мог подумать, что этот тихий городишко может «гордиться» тем, что последнюю ведьму на Британских островах сожгли именно здесь. Сомнительный повод для гордости, если учесть дату этого события — это было в 1894 году.

В Ирландии ведьм всегда связывали с феями. Наверное, это и послужило причиной истории Бриджит Клири. А все почему? Просто ее муж поверил в то, что феи похитили его жену, заменив ведьмой. Как описывали эту историю современники, мужчина страдал психическими расстройствами, и ему вдруг показалось, что жена стала изящнее, моложе, красивее. На мой взгляд, Бриджит, скорее всего, завела любовника, поэтому и ходила, будто порхая над землей. Любовь окрыляет, и ведьмовские чары здесь совершенно ни при чем!

Я вытащил из кармана браслет, который нашел в усадьбе, и вспомнил выражение лица О`Фаррела, когда он впервые увидел эту вещицу. Сказать, что Базиль удивился — значит ничего не сказать.

Солнце играло на гранях двенадцати черных камней, которые обрамляли центральный темно-бордовый рубин, размером чуть меньше рублевой монеты. Интересное сочетание, ничего не скажешь! Рубин наделяют разными магическими свойствами, но все сходятся в одном — он позволяет владельцу находиться в полной безопасности даже среди врагов. Черные камни, расположенные правильным овалом — морионы (это мне Базиль сказал). Признанный камень алхимиков и чернокнижников, которым они пользовались в тщетной попытке найти философский камень. Мистики называли его камнем некромантов, он помогает общению с потусторонними силами и предоставляют знания о загробном мире. Простым людям бесполезен, для них это не более чем кусок черного кварца, который раньше называли горным хрусталем. Но все же мне крупно повезло — браслет может защитить от некроманта. Подарок судьбы, не меньше! По словам О`Фаррела, его даже на руку надевать не обязательно, достаточно положить в карман. Последнее меня особенно обрадовало — хватит того, что перстень приходится носить.

Через несколько дней вернулась команда. Уставшие, но, слава Богу, целые и невредимые. Трое мужчин и две женщины. Я не буду описывать, как они выглядели, уж не обижайтесь. Ни к чему эти подробности про людей, которые и так ходят по краю, колеся по свету в поисках разномастной нежити. Про поездку не рассказывали, но мне показалось, что нелегко им пришлось. Уставшие, словно выжатый лимон. Правда, вспомнив про пятницу, повеселели, обсуждая, в какой паб мы направимся. Спор прекратил Базиль, объявив, что в одном из баров будет выступление популярной танцевальной группы. Все поддержали эту идею, и на следующий день мы отправились пить пиво и веселиться…

— Ты знаешь, Алекс, а ведь мода на ирландские пабы появилась не так давно, — ухмыльнулся захмелевший Базиль, — в старину такого размаха не было.

— Почему? Меньше пили? — спросил я, поднимая очередную кружку пива.

— Ты будешь смеяться, но эта мода — всего лишь часть бизнес-плана, не более. В прошлом даже день святого Патрика проходил довольно спокойно, а сейчас его празднуют по всему миру. Подумай на досуге, кому выгодно экспортировать это веселье, — он подмигнул, хлопнул меня по плечу и поднял руку, подзывая хозяина. Ну силен мужик пиво пить, ничего не скажешь!

Мы уже несколько часов гуляли в одном из местных пабов и, черт возьми, с каждой выпитой кружкой «темного» мне здесь нравилось все больше и больше. Атмосфера была хорошая, а уж когда на небольшой сцене, украшенной зелеными ветками, появилась танцевальная труппа, то народ вообще как с цепи сорвался. Конечно, это вам не Lord of the Dance, но поверьте, так даже лучше! Что ни говори, но камерное выступление всегда приятнее, чем толпы народа на стадионе. Люди хлопали в ладоши с такой силой, что я, грешным делом, начал поглядывать на потолок — еще рухнет к чертовой бабушке. Нет, стропила оказались крепкие, и слава Богу, ничего не упало. Разве что мужик за соседним столиком привалился лицом к столешнице. Ну, это понятно — устал человек в конце недели, с кем не бывает. Пиво было вкусное, закуски — отменные. Казалось, танцоры заряжали хорошим настроением всех сидящих в зале. Народ взмок, словно не пиво пил, а танцевал вместе с ними, отбивая заразительный ритм ирландского танца. Точно говорю!

Только под конец, когда мы уже вышли на свежий воздух, не очень хорошо получилось. Нет, упаси нас Бог, не шумели и не безобразничали! Базиль, размахивая руками, пытался нас пересчитать, перемешивая свою речь кельтскими ругательствами. Как он ни старался, у него постоянно выходило, что нас немного больше, чем было на самом деле. Ишь затейник… Мы решили этот вопрос по-простому — пересчитались сами. О чем это он? Во! Оказалось, что один из нас куда-то запропастился. Ну и че волноваться-то? Не маленький, сам дорогу найдет. Может у него «амор», а мы ща его найдем и обломаем кайф. Оно н-н-нам надо, т-так с коллегой поступать? Мне кажется, что это, по меньшей м-м-мере, некрас-с-с-сиво. Оказалось, нет. Сначала, откуда ни возьмись, из-за угла вылетел какой-то толстяк с разбитой физиономией, потом еще один. Следом за ними, покачиваясь, вышел наш потеряшка, помахивая отбитым кулаком. Гляди ты мне, нашелся, пропащая душа! А мы его ищем, ищем! Выяснилось, что у коллеги возникли некоторые разногласия с мужиками, которые посреди такого вечера запели разухабистое «Yankee Doodle went to town, Riding on a pony…». Нет, я спокойно отношусь к певческим талантам ближних, даже если им медведь на ухо наступил, но петь такую песню в Ирландии — это, на м-м-мой взгляд, н-н-невежливо. Потом еще кто-то появился — и завертелось…

Хорошо мы вчера погуляли, ничего не скажешь. Даже в драку умудрились влипнуть. Как дети, ей-Богу! Взрослые мужики, а все туда же… Я сел на кровати и посмотрел на свои руки. Ну да, на правой костяшки сбиты, значит, была потасовка. Но вот с кем и по какому поводу — хоть убей, не помню. Голова немного болела, поэтому я с кряхтением добрался до душа, где за каких-то десять минут холодная вода привела меня в относительно нормальное состояние. По крайней мере, смотреть на себя в зеркало можно без содрогания. Хорошо, что лицо не пострадало — видно, оппоненты попались не особенно энергичные. Спустившись по лестнице вниз, в столовую, я нашел всю компанию за столом. Они завтракали, вспоминая вчерашнее приключение, дружно обвиняя одного из охотников — парня лет тридцати, слегка похожего на испанца. Вот, значит, кто виноват!

Кстати, надо заметить, что картофельный хлеб, поданный к завтраку, мне понравился. Надо будет рецепт у хозяйки спросить, буду дома такое готовить. После всего меня позвали в большую комнату. Там уже собрались вся компания, считая «испанца» с синяком на скуле. Базиль посмотрел на мою хмурую физиономию, ухмыльнулся и открыл витрину, в которой виднелись выставленные там клинки.

— Мы хотели сделать тебе небольшой подарок.

— Мне?

— Да, тебе. Вот эту трость. На добрую память об Ирландии. Держи.

Довольно тонкая, черного цвета, отливающая благородной синевой вороненой стали. Рукоять червленого серебра, украшенная изображением ворона, венчала эту великолепную вещь, достойную украсить гардероб самого требовательного джентльмена. Базиль хитро посмотрел в мою сторону и сказал:

— Понимаю, это не совсем привычный аксессуар для современного мужчины, но, думаю, тебе она придется по вкусу, — О`Фаррел, что-то нажал у основания рукояти, и перед моими глазами сверкнул клинок.

— Черт побери!

— Ошибаешься — даже черт не возьмет, если научишься этим пользоваться, — сказал один из охотников, с улыбкой наблюдая за моей реакцией. — Главное — тихо. Нет нужды стрелять, когда можно изящно заколоть.

— Вы часто используете холодное оружие? — удивился я.

— А что делать? — пожал плечами Базиль. — Британские законники тупы, как, впрочем, все англичане. У нас даже кухонный нож считается страшным оружием. Есть, конечно, и огнестрельное, куда же без него?

— Глупо запрещать законопослушным гражданам иметь оружие. Власти, как всегда, разоружают тех, кто не собирается совершать преступлений.

— Да, ты прав, — кивнул Базиль. — Но так уж есть. Держи Алекс, пусть этот клинок служит тебе верой и правдой. Это работа знаменитого Алонсо де Саагуна, мастера из Толедо. Он жил и творил в XVI веке, а люди тогда разбирались в таких вещах. Конечно, в трость это произведение искусства упрятали позже, в конце девятнадцатого, но он не стал хуже, поверь!

— Спасибо! Нет слов… Такой подарок! — я бережно принял в руки клинок с серебряной насечкой на голубоватой стали. У основания знаменитое клеймо — буква «S», увенчанная короной. Но как мне уехать с этим сокровищем? Меня же в самолет не пустят!

— Не переживай, — засмеялся О`Фаррел, — отправим службой экспресс-доставки. Когда ты прилетишь домой, она уже будет на месте.

Не прошло и недели после моего возвращения из Ирландии, как начались неприятности. Как ни странно, первая неприятность последовала от Казимера. К нему обратился один из его коллег, священник из небольшого местечка на севере Литвы. По его словам, в округе завелся чернокнижник, «сбивающий с пути истинных католиков», и без того немногочисленного прихода. Казимерас пообещал придти на помощь, не привлекая к этому светские власти. Конечно, если это обычный шарлатан, то его проще сдать полиции. Как бы там ни было, но ксендз попытался запрячь меня. Хм… Он что, думает, если я с кардиналом поговорил, так уже на каждый свист бегать буду? И так ходил на автопилоте от усталости, а тут еще святой отец с неуемной заботой о людях! После разговора с Базилем на некоторые вещи я начал смотреть иначе — особенно на церковные заботы «о пастве». Мелькнула мысль сесть и поговорить, но потом я подумал, что это ни к чему хорошему не приведет. Полагаю, Казимерас и сам прекрасно знает про все эти логические огрехи религии. Недаром он отказался от карьеры в Ватикане. Ладно, поговорить мы всегда успеем, но просьба остается просьбой. Делать нечего, придется ехать. Не сейчас, позже. Не раньше, чем через неделю.

Следующим гостем был Авгур, который свалился, как снег на голову. Советчик, мать его так, со своими вечными придирками и глупыми наездами. Заявился, как всегда, неожиданно, с ходу высказав свое мнение (которого никто не спрашивал) о нашей поездке на озеро. Мол, это безрассудно и глупо — лезть в такие места. Хорошо, что еще про Ирландию ничего не знает. Представляю, как бы он запел, узнай, куда я ездил и с кем общался. Кстати, надо бы выяснить, откуда у него информация про озеро появилась? Я никому не рассказывал, Казимерас тоже. Или у него есть информаторы в Ватикане, или… Понятия не имею. Отругать отругал, но поинтересоваться про находки не забыл. Начал чуть ли не допрашивать, что видел, что нашел. А вот те хрен, золотая рыбка — про браслет и документы, проданные Кастелло, ты ничего не узнаешь.

Было еще несколько «тревожных звоночков», но про них позже, это все лирика. Не буду утверждать, что они были смертельно опасными. Скорее заставляли задуматься, и в первую очередь — о личной безопасности. Как бы не случилось то, о чем меня отец предупреждал — закажут бомжам, и ведь точно не уберегусь! Смех, да и только — пытаешься бороться со всеми проявлениями зла в мире, а можешь погибнуть от удара в спину, который нанесет простой бродяга, даже не размышляющий о судьбах мира…

Деньги за документы уже поступили на мой счет, поэтому в средствах стеснен не был. По крайней мере, на ближайшие несколько лет, если бы не одно «но». После Ирландии в голове поселилась идея приобрести небольшой домик где-нибудь в предместье Каунаса. Как ни крути, но обезопасить дом можно более качественно, чем квартиру, пусть это и дорого. Если посчитать, то на домик и обзаведение хватит. А потом что, зубы на полку? Надо считать и думать. Встретившись с Сигитасом, выложил ему свои соображения о покупке дома и попросил совета. Выслушав пожелания, он подумал несколько секунд и пообещал дать ответ через неделю. Я знал, что один его родственник торгует недвижимостью, поэтому была возможность подобрать дом, не привлекая к этому ненужного внимания.

А потом все планы пошли кувырком…