"Взмахни белым крылом" - читать интересную книгу автора (Эштон Элизабет)

Глава 5

С отъездом обоих молодых людей дом Агвиларов сразу опустел. Ранним воскресным утром Кэтрин в сопровождении Эдвины послушала заутреню в кафедральном соборе, хотя он и был католическим. А за ленчем разговор зашел о свадьбе Инесс, до которой оставалось всего два дня. Кэтрин сидела молча. Мысли ее были далеко, с Сезаром. Она гадала, что он делает в эту минуту, и вздрогнула, услышав, что Сальвадор обращается к ней:

– Вы ведь тоже наденете карнавальный костюм во время праздничного шествия, не так ли?

– Не знаю... у меня ведь его нет, – удивленно ответила она.

Пилар, с щедростью, свойственной ее народу, тут же предложила подарить Кэтрин один из своих нарядов.

– Пойдемте ко мне во время сиесты, – предложила она. – Я с удовольствием что-нибудь для вас подберу.

И вот, когда все остальные устроились в шезлонгах, предавшись приятному безделью, Кэтрин поднялась в спальню Пилар. Комната девушки оказалась точной копией ее собственной, только без балкона. Более того, на окне была установлена железная решетка. Заметив, что Кэтрин с удивлением рассматривает ее, Пилар хихикнула:

– Эта штука должна защитить мою честь... на тот случай, если мой суженый будет слишком уж нетерпелив.

Кэтрин подумала, что, если бы подобное сооружение украшало ее комнату, она чувствовала бы себя как в тюрьме.

Пилар между тем распахнула дверцы объемистого гардероба и принялась перебирать его содержимое в поисках подходящего наряда для Кэтрин.

– Это просто чудо, что дедушка позволил мне ехать верхом во время шествия, – бормотала она. Ведь он мне почти ничего не разрешает. Эта решетка, – она кивнула в сторону окна, – вот что такое моя жизнь.

– Разве вы не ходили в школу? – вежливо поинтересовалась Кэтрин.

Пилар вынырнула из шкафа с целой охапкой платьев, с размаху бросила их на кровать и покачала прелестной белокурой головой:

– Нас воспитывали гувернантки. Одна из них была англичанкой – вот откуда я знаю ваш язык. Я всегда была способной к языкам, не то что бедняжка Инесс. Ах, какое это было бы счастье – поехать учиться в университет, но дедушка и слышать об этом не хочет. Он вообще не понимает, зачем женщинам образование. Послушать его, так нам достаточно уметь вести дом и угождать супругу! Будто мы какие-то рабыни, ей-богу!

– Но если есть любовь, разве это рабство? – робко возразила Кэтрин.

Пилар насмешливо фыркнула:

– Любовь?! Понятия не имею, что это такое! Вот Сезар вроде любит меня, но его любовь – эгоизм чистейшей воды. Он хочет, чтобы я пожертвовала ради него всем на свете. Ладно, Бог с ним! У меня есть великолепный план. Если он удастся, в один прекрасный день в доме все просто рты разинут от удивления! – Расхохотавшись, она вытащила из груды платьев одно – ярко-алое, украшенное оборками в черный горох. – Вот это, думаю, вам подойдет. Примерьте! Пожалуйста!

Кэтрин нехотя переоделась, а Пилар набросила ей на плечи цветастую шаль.

– Господи, а моя прическа! – спохватилась англичанка, глядя в зеркало на хвост из волос.

Пилар критически оглядела ее шелковистую головку.

– Волосы надо скрутить узлом пониже на затылке и украсить цветами, – посоветовала она, – или заколоть совсем высоко, на самой макушке. Но у вас для этого волосы слишком короткие – цветы не будут держаться. Знаете, наверное, вам лучше накинуть на голову шарф – тогда вы будете вылитая цыганка.

– Ради Бога, все, что угодно, – сухо отозвалась Кэтрин, чувствуя отвращение ко всей этой затее. Она терпеть не могла подобных маскарадов и была совершенно уверена, что ни один наряд в мире не заставит ее выглядеть настоящей испанкой.

Пилар опять нырнула в гардероб.

– Простите, мне еще надо сегодня кое-что дошить, – сказала она. – Если вы не торопитесь, побудьте со мной. Возможно, нам с вами есть о чем поговорить.

Кэтрин сильно сомневалась в этом, но и отказать молоденькой испанке было бы невежливо. Оставалось только надеяться, что она не захочет поделиться с нею своими любовными тайнами. Кэтрин аккуратно сняла с себя яркое платье, осторожно сложила его и надела свое. Мысли ее все еще были далеко. Итак, Пилар даже не сделала попытки убедить ее, что влюблена в Сезара. Хотя и не отрицала, что пустила в ход все свое обаяние, чтобы заставить его привести в исполнение какой-то задуманный ею план. Кэтрин краешком глаза глянула в сторону занятой шитьем Пилар, и сдавленный крик сорвался с ее губ.

Усевшись на низенький табурет возле окна, девушка распорола белую ткань, в которую было завернуто ее шитье, расстелила его на коленях и проворно клала стежок за стежком. Ворвавшийся в окно солнечный луч упал на Пилар, и та будто вспыхнула огнем. Золотое шитье, блестки, янтарного цвета шелк, расстеленный у нее на коленях, и золотистая головка самой Пилар засверкали так, что Кэтрин невольно зажмурилась. И на фоне этого сверкающего великолепия еще страшнее выглядело то, что шила девушка. Это был золотой костюм, который обычно надевают тореро. От отвращения к ее горлу подступил комок. Она вздрогнула так, будто увидела змею. В ее глазах эта великолепная, словно сошедшая с полотен Гойи одежда была воплощением сатаны.

Пилар подняла на нее глаза, и Кэтрин ужаснулась, заметив в них злобный огонек.

– Камзол нужно немного подштопать, – холодно объяснила испанка. – Я взяла его напрокат для Сезара. Надеюсь, придет время, когда он ему пригодится.

– Но он же... не может же он... – запинаясь пролепетала Кэтрин.

– Сможет! – гордо заявила Пилар. – Он дал мне слово зайти в Мадриде в одно агентство – я дала ему его адрес, у нас там есть влиятельные друзья. И нисколько не сомневаюсь, что, если в нем разглядят настоящий талант, эти люди сделают все, чтобы Сезар смог стать начинающим тореро. – Уронив работу на колени, Пилар судорожно сжала тонкие белые руки. – Я и просила, и уговаривала, и дразнила его, как-то раз даже бросила ему в лицо, что он трус! О, Сезару это не слишком-то понравилось! А я еще сказала, что аргентинец и в подметки не годится ни одному испанцу, когда речь идет о храбрости. Тогда он поклялся доказать мне, что это не так.

Кэтрин опустилась на стул. Итак, предчувствие ее не обмануло. «Только тот мужчина, кто осмелится принять брошенный ему вызов», – говорил Сезар, а теперь и признание Пилар подтвердило ее худшие опасения. Значит, он, сомневаясь в собственной мужественности, решился поднять брошенную ею перчатку. Поэтому и попросил у нее на счастье талисман! А молодая испанка, точь-в-точь как та красавица из поэмы Броунинга, не постеснялась пустить в ход свою красоту, чтобы заставить влюбленного в нее юношу рискнуть собственной жизнью. И похоже, его уже не остановить. Но разве у него хватит смелости пройти через это испытание?! Кэтрин похолодела. И тут же устало подумала, что, скорее всего, так оно и есть. Молодой, отчаянно дерзкий и к тому же честолюбивый, он мог вбить себе в голову, что для него это единственная возможность добиться славы и богатства, в которых он так отчаянно нуждается, чтобы добиться руки Пилар. Но что, если он будет убит?! Неужели Пилар об этом не думает? И неужели гордые Агвилары согласятся принять Сезара в качестве зятя, если он вернется к ним, овеянный славой? Насколько Кэтрин было известно, матадорами восхищаются, но путь в общество им заказан.

Поколебавшись, она спросила:

– А Сальвадор знает об этом?

– Конечно нет. И не должен. Он выйдет из себя. Слава Богу, что Сезар уже совершеннолетний.

– Но не можете же вы и в самом деле желать, чтобы он... – воскликнула Кэтрин, – тем более если любите его...

– Я ведь уже говорила, что ничего не знаю о любви. Это Сезар совсем потерял из-за меня голову. – В голосе Пилар ей почудилась легкая нотка презрения. – Впрочем, так ведь и должно быть, верно? Только у меня нет ни малейшего желания ехать с ним в Аргентину. Вот еще! Выйти замуж за ранчеро, фу! С таким же успехом можно перебраться в Валдегу. А я хочу жить полной жизнью! Хочу, чтобы вокруг меня были люди, чтобы везде кипела жизнь, чтобы мною восхищались! Хочу, чтобы моим мужем стал человек, овеянный славой, и другие женщины умирали от зависти, что он принадлежит мне, а не им! Хочу разделить его славу и его триумф!

Застыв в благоговейном ужасе, Кэтрин не могла оторвать глаз от молоденькой испанки. Ей вдруг вспомнились все коварные обольстительницы древности – Цирцея, Медея. Есть ли у Сезара, запутавшегося в сетях ее чар, шанс устоять?

– Но... неужели вам не страшно за него? Ведь это опасно... – прерывающимся голосом промолвила она.

– Опасность существует всегда, – философски заметила Пилар. – Вы ведь читаете в газетах об автомобильных авариях, крушениях поездов, верно? Мужчины гибнут каждый день просто так... но эта опасность другого рода. Она приносит славу! Впрочем, вам трудно понять. Вы же не испанка!

– Но если Сезар погибнет... неужели же вы не почувствуете угрызений совести? – дрожащим голосом спросила Кэтрин.

– Чего ради? – пожала плечами ее собеседница. – Если он умрет, значит, такова Божья воля. Но похоже, вы неравнодушны к его судьбе? Имя Сезара так естественно и привычно слетает с ваших уст. Что у вас общего с ним, Каталина? Вы, такая чопорная и правильная, лишь забавляете его, поверьте! Не позволяйте ему вольничать с вами, даже притом, что вы англичанка! Поверьте, он будет лишь презирать вас за это.

Кэтрин почувствовала себя так, словно ей прилюдно дали пощечину. Неужели Сезар рассказал Пилар о том, что случилось на балконе? Но тут же сообразила – на это у него просто не было времени, ведь он уехал в Мадрид на рассвете. Может, Пилар знает о том случае в Валдеге, когда она позволила ему поцеловать себя? Кэтрин представила, как они вдвоем потешались над ней, и похолодела от жгучего стыда. Да, эта юная испанка знала, как больнее нанести удар.

– Благодарю вас за совет, я непременно его запомню, – проговорила Кэтрин невозмутимым голосом.

Сезар с Хосе вернулись домой в понедельник к ленчу, но слава опередила их. О случившемся с ними рассказали утренние газеты. Все произошло, когда стадо гнали через большую деревню в пригороде Мадрида. Вдруг Акбар, самый крупный и самый злобный самец, вырвался на запруженную народом улицу. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не Сезар. Выхватив из рук прохожего красный плащ, он отвлек внимание быка и увел его за собой на какое-то безлюдное поле. Газеты даже опубликовали фотографию, на которой перед разъяренным быком замер отважный юноша. Однако репортерам не удалось узнать его имени – он наотрез отказался его сообщить, и в конце концов они решили, что это, скорее всего, какой-нибудь известный матадор, путешествующий инкогнито.

Когда утренние газеты попали в руки дона Сальвадора, Эдвина завладела одной из них и украдкой сунула ее Кэтрин. Девушка вначале решила, что сбылись ее худшие опасения, но, торопливо пробежав глазами заметку, воспрянула духом.

– Этот молодой человек просто не может оставаться в тени, – с сарказмом в голосе заметила Эдвина. – Одному Богу известно, что повлечет за собой его дурацкая выходка!

– О чем ты говоришь?! – возмутилась Кэтрин. – Тут написано, что это был несчастный случай и Сезар проявил настоящее мужество.

– Это не был несчастный случай.

– Хочешь сказать, что Акбар не вырвался? Думаешь, его намеренно выпустили?!

– Ничуть не удивлюсь, если так оно и было. Сезару еще повезло, что его не упрятали за решетку.

– За решетку?! – ахнула девушка. – Но почему?

– В Испании это обычное наказание за подобные выходки. Вероятно, ему удалось убедить полицию, что бегающий по всей деревне бык – привычное дело в этих местах. Впрочем, надо признать, язык у него подвешен неплохо.

– По-моему, ты несправедлива к нему, – бросила Кэтрин.

Больше на эту тему не было сказано ни слова.

Когда молодые люди приехали, Кэтрин они показались похожими на набедокуривших мальчишек, притихших в ожидании выволочки. Но в глубине их скромно потупленных глаз сверкали озорные огоньки, и это тоже не укрылось от ее внимания. Она украдкой рассмотрела сияющего торжеством Сезара, и сердце ее заныло. Что это – упоение первыми лучами славы? Или счастье при мысли, что он сделал первый шаг, ведущий его к Пилар?

Старый дон окинул молодых людей угрюмым взглядом.

– Что за чертовщину вы устроили? Я вас спрашиваю! – прогремел он.

– Э-э-э... видишь ли, дедушка, с Акбаром возникла проблема, – неуверенно начал Хосе.

– Это я знаю. Умудрились попасть в газеты – у вас обоих страсть к дешевой популярности! – презрительно фыркнул старик.

Неожиданно Хосе рассеялся:

– Эх, жалко, что тебя там не было, дедушка! В жизни не видел подобного зрелища! Уж не буду говорить, как чертовски трудно было выманить из деревни старину Акбара! Но если б ты видел, какое великолепное представление с плащом устроил Сезар! И когда он только научился этим приемам тореодоров?!

– Научился, когда был в Валдеге, – пояснил тот. – Конечно, с быками я не играл, зная, что это запрещено, пробовал на коровах.

– Что ж, остается радоваться, что ты по крайней мере уважаешь мои требования, – пробурчал старик. И вдруг грохнул кулаком по столу. – Кровь Христова, парень, да ты никак совсем рехнулся! Решил, что справишься с Акбаром в одиночку и голыми руками?! Да ведь он убийца!

– Но ты же не знаешь, что было дальше, дедушка, – продолжал Хосе. – Когда старина Акбар уже слегка выдохся, из толпы вдруг выскочил какой-то юнец со ржавой рапирой, которой место в музее, и сунул ее Сезару...

– Так Сезар убил быка? – удивился Сальвадор, и Кэтрин отвернулась, чтобы скрыть подступившую к горлу тошноту.

– Нет. Вместо этого приказал послать за сетью, и присмиревшего Акбара вернули в стадо.

– С таким же успехом можно было просто его прирезать, – угрюмо проворчал старик. – Какой от него теперь прок?

– Что, убить старину Акбара? – запротестовал Сезар. – Да еще после такого представления?! Ни за что на свете! Теперь благодаря ему я знаю, что смогу без страха встретиться на арене с разъяренным быком. – Он украдкой покосился в сторону Пилар, которая сидела за столом, не поднимая глаз от тарелки. Судя по всему, не о такой славе для него она мечтала! – Но вы не останетесь в накладе, сеньор. Я куплю у вас Акбара и увезу его в Аргентину.

Волна неудержимой радости захлестнула Кэтрин. Выходит, Пилар ошиблась! Сезару противно даже думать о том, чтобы стать мясником, для этого он слишком любит животных. Сияющими глазами она посмотрела на него, и он украдкой ей подмигнул.

– А когда все было кончено, – принялся рассказывать дальше Хосе, – вдруг выяснилось, что все это представление случайно видел самый известный в Мадриде промоутер Кассиллис. И даже потом подошел поздравить Сезара!

Лицо Пилар просветлело.

– Ах, какая удача! – воскликнула она, окинув Сезара восхищенным взглядом. – Теперь твое будущее обеспечено!

– Кровь Христова, Пилар! – взорвался ее дед. – Что за идиотские мысли бродят в твоей голове?! Какое отношение имеет появление этого – как его? – Кассиллиса к будущему Сезара?

Сообразив, что невольно проговорилась, молодая испанка вспыхнула и опять уткнулась в тарелку. Сердце Кэтрин упало. Ей пришло в голову, что слова Пилар могут оказаться правдой, случайное появление Кассиллиса и впрямь может оказаться тем самым шансом, на который рассчитывал Сезар.

Сальвадор окинул внучку суровым взглядом.

– Печальная это слава, если хотите знать, – проворчал он. – Только бессовестный и не слишком щепетильный человек может рискнуть выпустить Сезара на арену. Но ты уж прости меня, старика, мальчик мой, ведь в этом деле ты новичок, и, поверь, у тебя нет ни малейшего шанса!

– Не волнуйтесь за меня, сеньор, – весело хмыкнул Сезар. – Я не такой осел, как вы думаете. Хотя, признаться, ваша внучка сделала все, что могла, чтобы я им стал.

Пилар метнула в его сторону бешеный взгляд, а сердце Кэтрин радостно встрепенулось в груди. Итак, Сезар все-таки швырнул перчатку ей в лицо! И тем самым явно продемонстрировал свое отвращение к планам Пилар насчет его будущего. Но, украдкой покосившись в сторону девушки, она в который раз поразилась ее ослепительной красоте и незаметно вздохнула. Надолго ли хватит ему этой решимости?

В этот же вечер, когда Кэтрин спустилась в гостиную, большинство домочадцев там уже собрались в ожидании обеда. Сезар стоял у входа в патио, но, как только она опустилась на стул, приблизился к ней.

– Идите в сад, – едва слышно прошептал он и наклонился, сделав вид, что ищет глазами какую-то упавшую вещь. – Мне нужно с вами поговорить.

– Не могу, – ответила она, глядя прямо перед собой. – Все заметят.

– Тогда мне придется снова карабкаться к вам на балкон... Сеньорита, вы уронили платок, – громко проговорил он и тут же отошел, направляясь к Пилар, которая в желтом шелковом платье, отделанном черным бархатом, выглядела просто ослепительно.

Сообразив, что в ее распоряжении всего несколько минут, Кэтрин незаметно выскользнула в патио. Она решилась на этот отчаянный шаг лишь из опасения, что Сезар выполнит свою угрозу взобраться к ней на балкон.

Он появился следом за ней почти сразу же.

– Неужели у вас нет для меня ни единого ласкового взгляда, моя белая роза? – спросил низким, волнующим голосом. – Ведь я подвергался смертельной опасности!

Кэтрин вдруг вспомнила свой разговор с Пилар и поэтому холодно поинтересовалась:

– А вам это так необходимо?

– О, еще бы, ведь я, так сказать, калиф на час, – засмеялся он. – Правда, теперь моя гордость удовлетворена! По крайней мере, сейчас я уверен, что ничуть не трусливее любого знаменитого матадора, и, к счастью, мне для этого не пришлось убивать старину Акбара!

Кэтрин вдруг отчетливо поняла, что все ее страхи напрасны – Сезар вовсе не мечтает стать матадором!

– А как же Пилар? – осторожно произнесла она. – Пилар тоже довольна?

– Конечно нет. Но не стоит тратить время на разговоры о ней. Давайте лучше поговорим о вас.

– Обо мне? Разве недостаточно того, что вы издеваетесь над моей чопорностью? – с горечью произнесла Кэтрин. – Я ведь такая простенькая, такая серая...

– Храбрая, честная и верная, – перебил ее Сезар, – и похожая на свежий, весенний цветок. Моя дорогая, я был бы счастлив снова услышать о той хижине, которую вы согласились бы разделить со мной, где бы стирали мне носки и стряпали обед!

– Вы смеетесь надо мной?!

– Я серьезен, как никогда! Но неужели же вы и правда могли бы полюбить меня, не думая ни о деньгах, ни о моих талантах тореро?

– А разве в любви бывает по-другому? – Кэтрин окончательно смутилась. Не веря ни на минуту, что он говорит серьезно, она решила, что выдала себя.

– Не спорю, Каталина. Я только и ждал минуты, чтобы признаться вам...

– Сезар! – раздался вдруг голос дона Сальвадора.

Старик стоял в нескольких шагах от них. Лохматые седые брови сошлись на переносице, лицо было искажено гневом. Кэтрин почувствовала себя виноватой, но Сезар повернулся к дону с восхитительно простодушным лицом:

– Да, сеньор?

– После обеда мне нужно поговорить с тобой, – с нажимом сказал Сальвадор. – Надо многое обсудить.

Кэтрин охватила тревога. Чем Сезар вызвал неудовольствие хозяина дома? Только лишь неуважением по отношению к гостье? Или старик подозревает, каковы его истинные мотивы? И кстати, каковы они, о чем он хотел сказать, когда их прервали?

За столом Сезар, как обычно, сидел возле Пилар. Она уже больше не хмурилась и, судя по всему, вернула ему свое расположение. Впрочем, Кэтрин подозревала, что планы девушки ничуть не изменились, а это лишь искусная уловка опытной кокетки – скорее всего, попросту испугалась, что он ускользает из ее рук. Она открыто строила ему глазки, но Сезар даже бровью не вел. Украдкой покосившись по сторонам, Кэтрин заметила, что остальные женщины наблюдают за проделками юной обольстительницы с явным неодобрением, и ей вдруг стало стыдно. Сезар еще так недавно был явно без ума от Пилар, а теперь ничуть не скрывает, что она ему надоела, и взгляд его то и дело обращается к ней, Кэтрин. В его темной глубине было нечто такое, от чего по ее спине бежали мурашки. И вдруг появилась уверенность, что она и впрямь немного ему нравится.

Наконец обед подошел к концу, и Сезар вышел из столовой под руку с доном Сальвадором.

В этот вечер все разошлись непривычно рано, поскольку на следующий день с самого утра должны были начать съезжаться приглашенные на свадьбу гости.

Поднявшись к себе в комнату, Кэтрин распахнула окно и с сильно бьющимся сердцем села возле него, ожидая каждую минуту услышать шорох шагов. Проклиная собственную глупость, уверяя себя, что Сезару и в голову не придет выполнить свое обещание, она между тем ловила каждый звук.

Однако вместо него на пороге неожиданно появилась Эдвина. Увидев открытое окно, она нахмурилась:

– Напустишь в комнату комаров, а то и того хуже – летучих мышей! Эти непрошеные гости хуже чумы!

Кэтрин встревожилась, что тетка, судя по всему, явилась надолго. Похоже, им предстоит длинный разговор. Оставалось только надеяться, что в самый разгар его не появится Сезар. Однако, услышав ее первые слова, вмиг обо всем забыла.

– У меня только что официально попросили твоей руки, – сказала Эдвина.

Кэтрин вспыхнула, потом побледнела как смерть. Ей вдруг показалось, что сейчас она услышит имя Сезара, ведь в Испании и по сей день принято вначале просить разрешения у родителей.

– Кто? – беззвучно выдохнула девушка.

– Хосе де Агвилар. Собственно говоря, ко мне обратился его дед.

Кэтрин будто приросла к земле.

– Хосе?! – недоуменно повторила она. – С чего это Хосе вдруг вздумалось жениться на мне?! – Ей все время казалось, что она его нисколько не интересует.

Эдвина смущенно откашлялась.

– Ну... если честно, мы об этом думали уже давно. Ты же знаешь, мы с Сальвадором – старые друзья. А для тебя Хосе – великолепная партия. Ты умудрилась понравиться абсолютно всем в этом доме. Сальвадор от тебя в восторге. И он, и Луиза даже заявили, что не смели и мечтать о лучшей жене для последнего потомка прославленного рода Агвиларов!

«А что думает по этому поводу сам Хосе? Или это не важно?» – мелькнуло в голове девушки.

– Ясно, – протянула она, начиная понемногу понимать, как обстоят дела. – Скажи, пожалуйста, а отправила бы ты меня в монастырь, если бы с самого начала не имела в виду этот брак?

Эдвина смешалась:

– Послушай, Хосе на редкость удачная, можно сказать, даже блестящая для тебя партия. А если бы не монастырь... Неужели ты хотела бы превратиться в одну из этих современных дурно воспитанных девиц, таких вульгарных и упрямых? Из него ты вернулась милой, послушной девушкой. Мы с Сальвадором всегда надеялись, что вы с Хосе понравитесь друг другу... Конечно, можно было бы еще подождать, но твое поведение вынудило меня завести этот разговор.

– Что я такое сделала?

– Все заметили, что вы с Сезаром разговаривали в патио наедине. В этом доме такое не принято, Кит. Естественно, Сальвадор был возмущен. К тому же на Сезара здесь смотрят как на жениха Пилар.

Кэтрин тупо уставилась на приемную мать. Разве такое возможно? Ведь ей все время внушали, что бедный фермер из Аргентины не может считаться серьезным претендентом на руку внучки гордых Агвиларов! Не поэтому ли он был готов рискнуть жизнью, лишь бы хоть немного приблизиться к ней?!

– Но... что случилось? – еле шевеля губами, пробормотала она.

– Ничего... во всяком случае, насколько мне известно, – пожала плечами Эдвина, с жалостью глядя на ошеломленное и растерянное лицо дочери. – Может, Сезар и увлекся тобой, но, уверяю тебя, Кит, он приехал в этот дом с твердым намерением добиться руки Пилар. Сальвадор надеется, что все произойдет быстро и он увезет ее с собой, хотя, признаться, Пилар слишком молода и глупа, чтобы жить в какой-то глуши, в Южной Америке.

– Но она сама мне сказала, что не хочет похоронить себя на ферме!

– О, так она говорила с тобой об этом? Похоже, плутовке нравится морочить тебе голову. Никакая это не ферма, а огромное имение. Сезар привезет жену на прекрасную виллу. В конце концов, Баренны не кто-нибудь, а некоронованные короли скота. Замечательная партия для Пилар! И девочка будет вести привычную для нее жизнь. Она обожает ездить верхом – возьмет с собой своих лошадей и будет гонять, как амазонка... Что с тобой, Кит?

А Кэтрин разразилась неудержимым смехом.

– Я... я и не знала... думала, что Сезар чуть ли не пастух, – с трудом выговорила она. Значит, он просто морочил ей голову. Слушал, как она рассуждает о любви в шалаше, а сам, должно быть, потешался над ее наивностью.

– Я полагала, это всем известно. – Эдвина удивленно воззрилась на племянницу. – Разве он тебе не говорил?

– Мы... как-то не касались этого, – упавшим голосом пролепетала Кэтрин. – А сама я считала, что он работает в Валдеге.

– Он изучает дело. – Эдвина с сомнением посмотрела на Кэтрин. – Неужели между вами все зашло гораздо дальше, чем я думала?

Кэтрин отвернулась.

– У Сезара на редкость своеобразное чувство юмора, – глухо прошептала она.

– Возможно. Только не стоит так часто называть его по имени. Ты очень неосторожна, дитя мое. Сальвадор уже заметил это и попросил меня предупредить тебя. Он считает, что ты компрометируешь себя. Тебе нечего ждать от Сезара.

Краска возмущения залила щеки Кэтрин.

– Стало быть, вот для чего понадобилось это дурацкое сватовство? – воскликнула она. – Чтобы спасти мое доброе имя? Или чтобы не подвергать опасности прекрасное будущее, ожидающее Пилар?! А вам не пришло в голову поинтересоваться, что об этом думаем мы с Хосе? Или мы не более чем бессловесные рабы?!

– О чем ты, Кэтрин? Я сказала тебе о предложении Хосе, потому что не хотела, чтобы ты и дальше ставила себя в неловкое положение! Побоялась, что потом будет уже слишком поздно!

– Да... слишком поздно, – вызывающе дерзко бросила Кэтрин.

Эдвина примирительно положила руку ей на плечо.

– О, Кит, милая, успокойся и посмотри на вещи здраво, – взмолилась она. – Ты должна знать, что Сезар просто играл с тобой. Он никогда не решится отказаться от Пилар и ее приданого ради тебя и твоих прекрасных глаз. Очень скоро, поверь мне, Сезар вернется домой вместе с Пилар и своими призовыми быками, а тебя оставит здесь с разбитым сердцем. И не забывай, что у тебя всегда остается Хосе, чтобы сохранить свое лицо и свою гордость.

Кэтрин рассмеялась злым смехом:

– О, Эдвина, что за мысль?! Выйти за Хосе, лишь бы насолить Сезару?!

Та была неприятно поражена и сухо возразила:

– Уязвленное самолюбие лежит в основе куда большего количества браков, чем ты думаешь.

– Тогда нет ничего удивительного, что они распадаются, – парировала Кэтрин. – Могу я узнать, что ты ответила старому дону Сальвадору? Что я с радостью отдам себя Хосе из уважения к древности его рода и туго набитым сундукам?

– К чему эта мелодрама, Кит! – поморщилась Эдвина. – Если хочешь знать, я ответила, что у англичан не принято, чтобы родители решали за детей их судьбу. Но пообещала, что ты отнесешься серьезно к его предложению.

– Вот уж чего не обещаю! – буркнула девушка. Больше всего ей сейчас хотелось уехать из Испании и впредь никогда сюда не возвращаться.

– Не стоит решать сгоряча, – остановила ее Эдвина. – Подумай хорошенько. Этот брак всегда был моей заветной мечтой.

– Жаль, но придется тебя разочаровать, – холодно произнесла Кэтрин в ярости оттого, что тетка предала ее. – Речь идет о моей жизни, а не о твоей. А я не хочу выходить замуж! И для чего?! У меня есть ты...

– Но я же не вечна, – вздохнула Эдвина. – Поверь, дитя мое, я хорошо знаю, что такое одиночество, и хочу уберечь тебя от него. Муж, семья, дети – только ради этого и стоит жить! Поверь мне, Кит. А поладить с Хосе будет не трудно.

– А что он думает обо всем этом? Неужели согласен жениться на мне, только чтобы сделать приятное деду?

– Хосе любит тебя.

– Любит меня?! – Кэтрин была поражена. – Да ведь он едва глядит в мою сторону!

– Он считает, что вести себя по-другому едва ли прилично, пока вы не обручены, – строго пояснила Эдвина, которая, по правде говоря, не имела понятия о том, что думает по этому поводу Хосе. – Это ведь Испания, – добавила она.

– Да, это Испания, – со смешком кивнула Кэтрин. – Дону Сальвадору в голову не придет принимать в расчет чувства, когда дело касается семейных интересов.

– Ты права, – со вздохом кивнула тетка, – но ему не нужен немедленный ответ. Когда мы вернемся домой, ты сможешь спокойно все обдумать и принять решение. Могу сказать только, что, согласившись, ты доставишь мне огромную радость.

Кэтрин немного смягчилась, ведь она привыкла считать Эдвину родной матерью.

– Если я соглашусь, то только чтобы доставить тебе удовольствие, – пробормотала она и резко спросила:– Когда мы уезжаем? Ты обещала, что сразу после ярмарки.

– Наверное, в следующий понедельник после нее. Поедем в Барселону. Думаю, морской воздух тебе не повредит, а здесь уже становится жарко. И мой тебе совет, девочка, – выкинь пока что из головы все, что я тебе сказала. Хотя бы на время. А о Сезаре Баренне забудь.

– Это я тебе обещаю, – твердо сказала Кэтрин.

Едва за Эдвиной закрылась дверь, она тихонько выскользнула на балкон. Вокруг стояла тишина, слышалось лишь мелодичное журчание фонтана. Итак, Сезар ее во всем обманывал. А может, именно сегодня, когда схватка с Акбаром укрепила его уверенность в себе, он и хотел признаться ей в этом? Девушка долго стояла, глядя, как один за другим гаснут огни в «Каса де Агвилар». Она знала, что он не придет, и все же надеялась. Но ее надеждам не суждено было сбыться.

В эту ночь Кэтрин так и не уснула. С первым же лучом солнца она вскочила и торопливо оделась. Дом уже шумел, как растревоженный улей, – сразу после завтрака ждали приглашенных на свадьбу.

Кэтрин, похожая в белом легком платье на бестелесный дух, вышла в патио и замерла. Возле фонтана, весь в белом, как и она, стоял Сезар и молча кормил голубей.

– А, сеньорита Каррутерс! – заметил он ее. – Вы, как я вижу, ранняя пташка! Но именно ранней пташке достается самый жирный червяк, верно?

Его сухой, неприязненный тон больно задел девушку.

– Доброе утро, – пробормотала она, подходя к фонтану. В этот момент Кэтрин забыла об обещании, данном ею Эдвине, забыла обо всем.

Его губы кривились в саркастической усмешке.

– Я прав, сеньорита? Вам достался отличный, жирный червяк, так?

Горечь в его голосе заставила ее болезненно сжаться.

– Не знаю, о чем это вы, – пробормотала она и вдруг, решившись, бросила ему в лицо: – Вы не пришли этой ночью. Почему?

– Неужели разочарованы? – хмыкнул он. – Надеялись подцепить червяка пожирнее, да? Ну-ну, не стоит так расстраиваться, моя милая охотница за золотом, вам попался отличный экземпляр, уверяю вас. Следите за ним хорошенько, не то он сорвется с крючка!

И тут до нее дошло. Должно быть, старый Сальвадор сказал ему, что их с Хосе свадьба – дело решенное, а Сезар вообразил, будто Кэтрин сама жаждет этого брака.

– Вы же не можете думать... – неуверенно начала она, но Сезар тут же ее оборвал.

– Не стоит, – резко бросил он и, сунув руки в карманы брюк, окинул девушку равнодушным взглядом.– Вы и ваша почтенная матушка задумали это еще до того, как приехали сюда, верно? И счастье улыбнулось вам. А та встреча с быком... Не была ли и она подстроена вами? Конечно, вы изрядно рисковали, это верно, но дело, признаться, того стоило – Сальвадор был сражен наповал!

Кэтрин растерянно заморгала. Она ничего не понимала. При чем здесь тот случай?

– Вы разве забыли? Я спасала малыша, – неуверенно пролепетала она.

– Да, да, конечно! Вы уже знали, что превыше всех добродетелей на свете Сальвадор ценит именно мужество. Не сомневаюсь, моя милая, вас тщательно проинструктировали. Увы, старик почему-то вбил себе в голову, что Хосе его недостает, и винит в этом свою покойную жену. А вы ему продемонстрировали, что будете достойной матерью для его правнуков.

Будто искра вспыхнула в мозгу Кэтрин. Господи, она ведь своими ушами слышала, как в Валдеге кто-то говорил, что мужество передается от матери, а не от отца. Правда, это касалось быков, но...

– Да как вы смеете?! – гневно крикнула она. – Вы с ума сошли, вообразив, что я сунулась к быку лишь ради того, чтобы поразить воображение упрямого старика и завладеть Хосе!

– А разве нет?

– Чушь! Мне бы это и в голову не пришло!

Сезар смерил ее внимательным взглядом, и губы его скривились в презрительной усмешке.

– Стало быть, вами руководила лишь жалость к несчастному мальчишке? – насмешливо фыркнул он. – Что-то не верится! Во всяком случае, после того, что я узнал о вас прошлой ночью. Думаю, вы просто воспользовались представившимся шансом. Конечно, для этого потребовалось определенное мужество, но ведь и награда стоила того, верно? Одного только не могли предусмотреть, что на выручку вам бросится совсем не тот человек!

Жестокость и несправедливость обвинения заставили Кэтрин до боли закусить губу. Неужели он считает ее такой расчетливой?!

– Именно это и сказал вам Сальвадор? – с трудом выговорила она.

– Нет, ну что вы! Его вам удалось обвести вокруг пальца. Но не меня. Таких, как вы, милочка, я уже встречал прежде, и не раз! Единственное, что сказал мне старик, так это то, что вы предназначены в жены Хосе. Однако вам это нисколько не мешало таять от удовольствия, когда я целовал вас, верно?

Совершенно сбитая с толку обрушившимися на нее обвинениями, Кэтрин совсем растерялась. Она искала подходящие слова, чтобы опровергнуть их, и не могла найти.

А Сезар, истолковав смятение девушки по-своему, смеялся уже в открытую:

– Однако вы вовсе не та невинная, стыдливая фиалка, за которую себя выдаете! Решили урвать свой кусочек счастья, прежде чем позволить засадить себя в клетку? А я-то думал, вы совсем другая...

Кэтрин вдруг почувствовала, что устала сдерживать гнев и обиду, которые рвались наружу. Что ж, раз так, и она не станет его щадить!

– Похоже, вы тоже неплохо провели время, не так ли? – огрызнулась она. – Конечно, и вам случалось лукавить, хотя бы для того, чтобы потрафить желаниям Пилар! Не вы ли потихоньку выпустили Акбара и рискнули всем, лишь бы поставить хоть одну ногу на ступеньку лестницы, которую она выбрала для вас? Неужели вам никогда не приходило в голову, что ваша дурацкая затея могла стоить жизни кому-то из глазевших на вас несчастных зевак?! Вы упрекаете в расчетливости меня, а сами не только расчетливы, но еще и жестоки!

– Вот, значит, что вы подумали... – протянул он.

– Я подозревала это с самого начала. А скажите, сеньор Кассиллис тоже оказался в тех местах потому, что вы это подстроили?

Сезар вздрогнул, как от удара, лицо его превратилось в надменную маску.

– Так вот какого вы обо мне мнения! Но не надейтесь – я не унижусь до того, чтобы оправдываться.

– Еще бы! Вы же знаете, что я права! – беспомощно выкрикнула она, надеясь причинить ему такую же боль, как и он ей, хотя сама не верила в то, что говорила. – Пока вас не было, я как-то раз заглянула в комнату Пилар и увидела: она штопает костюм тореро!

Глаза его сузились.

– Это правда? Случайно, не янтарного цвета камзол, расшитый золотом? – с деланным равнодушием полюбопытствовал Сезар.

– Стало быть, вы об этом знали? – ахнула Кэтрин. Ей вдруг вновь стало страшно.

– Конечно. Этот камзол принадлежал Мигелю Мендосу. Он мертв, бедняга. Получил смертельный удар рогом.

– О нет! – Глаза Кэтрин расширились от ужаса.

– О да! – рассмеялся Сезар, будто страдания Кэтрин вызывали у него радость. – Что ж, камзолу нужен новый хозяин. Как вы думаете, цвет мне пойдет? К нему еще полагается плащ, а он поистине великолепен. Пилар ждет не дождется, когда сможет покрасоваться в нем, пока я буду испытывать судьбу на арене! Да и кровавые пятна на фоне янтарного шелка будут выглядеть на редкость эффектно. Вы не находите?

Кэтрин закрыла лицо дрожащими руками.

– Умоляю вас... прекратите... вы терзаете меня, – еле слышно прошептала она прерывающимся голосом и, вздохнув, заставила себя взглянуть ему в глаза.

Он явно наслаждался ее мучениями. Его испанская гордость не могла позволить оставить безнаказанным нанесенное ему оскорбление, а ей не раз и не два удалось больно ее уязвить. А вот теперь Сезар нашел средство причинить ей боль, поэтому с жестокой радостью раз за разом поворачивал нож в ране.

– Мне казалось, что вы ненавидите корриду так же сильно, как и я, – почти спокойно произнесла Кэтрин. – Но, видно, ошибалась. Никогда бы не подумала, что у вас не хватит решимости сохранять верность своим убеждениям.

– Вы ведь сами только что упрекали меня в том, что я сам все это подстроил! – напомнил Сезар. – Право, вы весьма непоследовательны, Каталина. Да и как иначе бедный пастух вроде меня мог бы мечтать о том, чтобы приблизиться к прекрасной Пилар де Агвилар?! Тут уж выбор один: победить или умереть. Что ж, стало быть, умру, раз так.

– Чушь! – презрительно фыркнула она. – Вы такой же бедный пастух, как я! Сегодня ночью я узнала, что вашему состоянию мог бы позавидовать и Хосе!

Глаза его подозрительно сузились.

– Только этой ночью?

– Да...

– А по-моему, вы лжете. Думаю, знали или подозревали об этом с самого начала. Надеялись, что нравитесь мне, и ваш крохотный, изворотливый ум принялся шнырять, точно мышь, попавшая в западню. Вы боялись прогадать... думали, что я более выгодная партия, чем бедняга Хосе.

Кэтрин побледнела.

– Сезар, – пролепетала она, – как вы можете?

– Как видите, могу! И заверяю вас, что мои поцелуи были чисто познавательными. А вам они понравились, верно? Но не стоит строить на этот счет иллюзий. Я не продаюсь!

– Вы чудовище! – вспыхнула она. – Хосе, по крайней мере, хотя бы добр. Он не способен на такую жестокость.

– Не обманывайтесь, – фыркнул Сезар. – Попробуйте оскорбить его гордость, и увидите, что Хосе может быть куда более жестоким и безжалостным, чем я.

Да, он горд, как сам дьявол, жесток и мстителен, а она влюбилась в него. Взгляд ее упал на голубей, нежно ворковавших у его ног. Да, с ними Сезар нежен! Как и Сальвадор, этот человек полон противоречий.

Неожиданно его руки легли ей на плечи.

– Боже милостивый, Каталина, если бы Хосе не был моим другом, я бы никогда не отдал вас ему! – Он сжал ей плечи, а ее тело предательски задрожало, отзываясь на его прикосновения. – Даже сейчас я могу это сделать, и вы не откажете мне, а потом я отшвырну вас в сторону. Вот так! – И он с такой силой оттолкнул Кэтрин, что она чуть не упала.

Несмотря на это, девушка тихо пробормотала:

– Я не хочу быть женой Хосе.

– Неужели с большей радостью вышли бы за меня? – хмыкнул Сезар. – Дорогая, вы не первая из завороженных золотом, кто положил на меня глаз! Правда, надо отдать вам должное, на этот раз я догадался не сразу. Рай в шалаше – надо же! Варить обед, штопать носки! – Он издевательски рассмеялся. – Как бы не так! Вам нужен богатый дом, полный слуг, драгоценности, верно? Только не жадничайте, милочка, иначе как бы вам не промахнуться, не потерять то, что у вас уже в кармане! Агвилары вовсе не так слепы, как вы думаете. – И, отвесив насмешливый поклон, быстро ушел, не обращая внимания на испуганных голубей, белоснежным облачком вспорхнувших из-под его ног.

Кэтрин склонилась к фонтану. Она была совсем без сил, будто только что побывала в лапах могучего урагана. И вдруг горько заплакала.

Из-за предсвадебных хлопот утренний завтрак – кофе с рогаликами – ей принесли в комнату. Кэтрин этому порадовалась – меньше всего она хотела бы сейчас встретиться с Сезаром за обеденным столом. Его полный насмешливой горечи голос все еще звучал в ее ушах. Девушка не понимала, почему он так старался причинить ей боль? Даже если она обручена с Хосе, отчего его так больно задело это известие? А может, ему не все равно? Но это же немыслимо! И в конце концов пришла к выводу, что с самого начала ошибалась в Сезаре. Наверное, Эдвина права, говоря, что он тщеславен и испорчен, слепо верит в собственную неотразимость, поэтому-то его и уязвило известие о том, что она предпочла другого. Но, даже уверившись в этом, Кэтрин отчаянно мечтала убедить Сезара, что у нее нет ни малейшего желания выходить замуж за Хосе. Он должен поверить, что до прошлой ночи она даже не подозревала о хитроумных планах Эдвины.

Между тем предстоит прожить еще почти две недели, прежде чем она сможет уехать из этого дома, ставшего ей ненавистным. Кэтрин уповала только на то, что Сезар, хотя бы благопристойности ради, станет держаться от нее подальше. Она чувствовала себя страшно одинокой, ведь даже Эдвина ее предала. Наверняка она давно замыслила связать этим браком две семьи и ради этой цели готова была пожертвовать счастьем приемной дочери. Хотя Кэтрин не могла не признать, что в целом план тетки был задуман неплохо. Если бы на ее пути не встретился Сезар, она наверняка полюбила бы Хосе и сейчас почти жалела, что все вышло по-другому. Девушка вспомнила их разговор в Валдеге, горячее желание Хосе сделать жизнь зависевших от него людей лучше, вспоминала, как всегда несправедлив к нему дед. Хосе ей нравился, она стала бы ему верной помощницей, доброй и нежной женой. А возможно, со временем и полюбила бы его... Но судьба распорядилась иначе. Даже сейчас, несмотря на обиду, Кэтрин знала, что теперь никогда не сможет принадлежать другому. Она проживет оставшуюся жизнь одна...

В комнату заглянула Эдвина, и, поколебавшись, Кэтрин решилась спуститься с нею вниз. Там царил страшный кавардак. Весь многочисленный клан Агвиларов уже съехался в «Каса», и скоро девушка уже перестала различать, кто есть кто. Низкорослые смуглые мужчины, жали ей руку, а их пухлые жены радушно целовали в обе щеки. Люди сновали туда и сюда, непрерывно что-то подавали на стол, и всюду стоял оглушительный гвалт. Еще задолго до начала официальной церемонии, назначенной на шесть часов вечера, голова у Кэтрин начала раскалываться от боли.

Церковь, набитая до отказа, напоминала растревоженный улей. Было душно, стоял тяжелый аромат цветов и ладана. Тускло мерцали свечи. Кэтрин вцепилась в руку Эдвины, все плыло у нее перед глазами. Она чувствовала, что у нее подкашиваются ноги, – результат бессонной ночи и тяжелого разговора с Сезаром. Заметив бледность девушки, Эдвина моментально послала за стулом и заставила ее сесть.

– Держись, Кит, осталось немного, – подбадривала она девушку, – вот только посмотрим на невесту...

В церкви было разрешено снимать. Множество кино- и фотокамер создали иллюзию, будто все они присутствуют на съемках фильма, а когда наконец появилась Инесс, Кэтрин призналась себе, что новобрачная выглядит как настоящая кинозвезда. Вся в белом атласе и кружевной вуали, с длинным шлейфом, который несли маленькие пажи, она была очаровательна. На шее, в ушах и на пальцах Инесс ослепительно сияли и переливались бриллианты. Рядом с ней Рикардо во фраке и белом галстуке выглядел особенно внушительно.

– Думаю, теперь мы можем незаметно выйти, – наконец прошептала Эдвина, и Кэтрин облегченно вздохнула.

На улице было жарко. Девушка поискала предлог, как избежать праздничной трапезы, но быстро поняла, что это невозможно – хозяева обидятся. В конце концов, ведь официально они приехали в Севилью именно на свадьбу Инесс.

Прием устраивался в ресторане. Когда все гости уже собрались, на пороге появилась невеста, встреченная громом аплодисментов. Хоть и не такая ослепительно красивая, как ее младшая сестра, Инесс, раскрасневшаяся от возбуждения, с радостно сияющими карими глазами выглядела очаровательно. Этот день всецело принадлежал ей одной, она была королевой праздника – свадьба в Испании часто главное событие в жизни. Эдвина, знакомая почти со всеми, непринужденно щебетала по-испански и, по-видимому, наслаждалась весельем. Только Кэтрин тихо сидела в уголке. Голова ее раскалывалась от боли, никогда еще она не чувствовала себя такой чужой и одинокой. После того как все выпили за здоровье новобрачных, Эдвина, встревоженная ее бледностью, предложила:

– Поздравь Инесс, и уйдем. Никто и не заметит.

Кэтрин еле-еле протолкалась к сияющей от счастья невесте.

Инесс расцеловала ее в обе щеки.

– Огромное спасибо за картину. Она великолепна!

Эдвина позаботилась привезти из Англии прекрасную репродукцию «Пшеничного поля» Констебля и подарила невесте от них обеих. Добравшись до двери, Кэтрин оглянулась. Глаза ее искали того единственного человека, который занимал ее мысли. Во время свадебной церемонии в церкви она его не видела – там было слишком темно. А во время праздничного обеда он сидел далеко от нее, окруженный толпой смеющихся девушек. Похоже, Сезар уже забыл об утренней сцене и казался беззаботным, счастливым.

Подавив тяжелый вздох, Кэтрин вслед за Эдвиной выскользнула за дверь. Пилар, подумала она, будет выглядеть ослепительно в роли невесты. И даже зажмурилась, представив ее в белом атласе и сверкающих бриллиантах, под руку с Сезаром. Слава Богу, ей не придется это увидеть!