"Волк в собачьей стае [СИ]" - читать интересную книгу автора (Леднев Вадим)

Седьмая глава

В какой-то момент Слава понял, что уже не спит, но открывать глаза не спешил. Или было страшно. А вдруг это сон и он все еще лежит в проклятой щели. Нет, не похоже, что сон. Истошно голосят птицы, лицо обдувает ленивый, ласковый ветерок, а прямо в глаза светит солнце, просвечивая сквозь веки оранжевыми струящимися пятнами.

Внезапно на лицо упала тень. Слава вздрогнул и открыл глаза. Перед ним, обступив полукругом, стояли пятеро человек. Ничего не делали, просто стояли и наблюдали за ним. Четверо с физиономиями заросшими курчавыми бородами, были ничем не примечательны — одеты в свободные серо-зеленые штаны, заправленные в кроткие сапожки, а сверху такого же цвета рубахи и безрукавки, несмотря на жару подбитые мехом. И лишь один в центре высокий и худощавый, выглядел живописно благодаря необычного покроя и цвета одежде и ассортименту навешанного оружия. Его лицо, в отличие от остальных, хранило печать интеллекта. Убранные назад волосы открывали высокий с залысинами лоб, тонкие губы кривились непонятной усмешкой. Сколько они уже тут? Как умудрились так неслышно подойти? Следует ли их опасаться? Да конечно следует — Слава непроизвольно положил ладонь на рукоять меча, чем вызвал у окружающих весьма живую реакцию. Они отступили на шаг и в миг на Славу оказались нацелены несколько духовых трубок, таких же, как у Щепы, а высокий направил ему в грудь устройство наподобие арбалета. Слава счел за лучшее вернуть руку на место.

— Так-то оно правильней будет! — одобрительно кивнул высокий, явный предводитель этой компании. Он посмотрел куда-то вверх. Следуя его взгляду, Слава обернулся и узрел в нескольких шагах за собой еще одну примечательную личность. Первое что бросалось в глаза: лицо в цветастых разводах татуировок и угольно-черные блестящие волосы, заплетенные в тугие косы. Ростом он был еще выше первого, еще более худ и походил на огородное пугало, тем более что и одет был соответственно, в бесформенный балахон.

— Ну что скажете, господин Верцингеторинг? — поинтересовался у него предводитель.

— Больше здесь никого нет капитан, он один, — голос у господина с непроизносимым именем (или фамилией?) был тихий, неразборчивый с пришептыванием, словно у него не хватало половины зубов.

— А вы, что скажете, господин оборванец? — тот, кого назвали капитаном, теперь смотрел на Славу, — заодно поведайте нам, у кого украли меч? Не украли? — поинтересовался он ироническим тоном, увидев, как Слава отрицательно мотнул головой. Ну конечно, что я говорю, ведь он достался вам в наследство от батюшки благородных кровей! Слушай меня, голодранец! — голос его стал жестким. Если хочешь прожить еще пару крайн, сейчас ты расскажешь мне, где прячется твоя банда. И постарайся быть убедительным, учитывая, что за голову старателя, Орден магического огня, чье подворье находится в Кумесе, отсыплет полную пригоршню серебра. Впрочем, — тон капитана внезапно смягчился, — я не жадный, и мне нет особого резона тащить тебя в Кумес. Просто я не хочу, чтобы кто-то из моих дружинников получил в спину дротик или колючку от вашего брата, принявшего их за орденскую стражу.

— Я догадываюсь, о чем вы, — Слава сам удивился спокойствию своего голоса, — но, я не старатель.

— Конечно, он не старатель! — хохотнул один из бородачей. Он просто кулькас, которого ыхырги отправили за душами грешников.

— Ага, — поддержал его второй бородач, — судя по отвратному виду, он прямо из преисподней выполз.

— А не отправить ли нам его туда обратно? — предложил третий. А сабельку забрать, все одно ведь ворованная, да и зачем она ему в преисподней-то?

Дело приобретало скверный оборот. Судя по всему, Славу приняли за одного из тех контрабандистов, что таскали Махе-трактирщику всякие магические штучки, коих у того набралось три полных сундука. У окружившей Славу команды, похоже, имелись веские основания этих старателей недолюбливать. Бородатые топтались вокруг Славы, подбадривая друг друга, настраиваясь на агрессивный лад. Старший своих подчиненных не подначивал, но и не возражал, судя по всему до поры, до времени приняв позицию стороннего наблюдателя.

Слава лихорадочно размышлял. Что же делать? Если набросятся, можно, конечно, попытаться помахать мечом. Понятно, что одному против шестерых ему не сладить, к бабке не ходи. Но даже это вряд ли. Скорей всего при первых признаках ответной агрессии, начнут пулять из своих трубок. Как их там Щепа называл: самоводные колючки? Стоп! Щепа! Да это же его сослуживцы! То-то они похожи на оставшегося в колодце, незадачливого дружинника, как две капли чавы. И предводитель их…

— Капитан Этт? — выкрикнул Слава, перекрывая угрожающий гомон дружинников.

— Что? — удивился тот, нетерпеливым жестом веля своим бойцам заткнуться, — откуда ты знаешь мое имя оборванец? Впрочем, по эту сторону Хром-Минеса его много кто знает.

— Его сообщил мне Щепа.

При этих словах возникла такая тишина, что стало слышно шумящую где-то вдалеке Подгорицу.

— Ксаламасс! — выйдя из ступора, наконец, сказал капитан. И что же тебе еще поведала эта недостойная отрыжка ыхырга, коею я разыскиваю уже второй день подряд?

— Он говорил, что вы капитан дружины вольного города Лина. И что вы послали его на разведку к Кумесу и он должен вас там ждать. Но нас заметили хэку и пришлось укрыться в пещере.

— Хэку, говоришь? — капитан задумчиво почесал чисто выбритую щеку. Значит Проклятые уже и до Кумеса добрались… Слушай, а ты случаем не врешь? Может быть вы Щепу того. А перед этим выпытали из него, что да как?

— Он говорит правду, — подала сзади голос личность с непроизносимым именем.

— Уверены? — прищурился на него Этт. Татуированный с достоинством кивнул.

— И еще капитан… меч он не крал. Ты знаешь — воров и лгунов я чувствую за крайну.

Слава невольно поежился — ничего себе, детектор лжи ходячий — может он, и мысли читать может?

— Ну что ж… тон капитана заметно помягчел, — теперь верю! Повезло тебе парень, что с нами акети, а то не дожить бы тебе до вечерних крайн. Я вообще-то добрый, — при этих словах, его архаровцы подхалимски заржали, — зря народ не трачу, но в этих краях раз проявишь мягкость и сам сгинешь и людишки твои. Ну, рассказывай лишенец, где этот сын кулькаса, Щепа?

Спутников Славы нашли к полудню. Может и не нашли если бы не акети. Жерло колодца скрывала узкая расщелина, заросшая колючими кустами — пройдешь в двух шагах и не заметишь. Но татуированный заметил. А может, почувствовал каким-то только ему свойственным чутьем.

Крику-то было, воплей радостно-истеричных. Невзирая на недовольство капитана Этта, которого тревожил шум издаваемый пленниками колодца, Щепа с Техой не могли сдерживать своих чувств. Понять их было легко — просидеть почти сутки в темноте и неведении, практически отчаявшись дождаться помощи — так и свихнуться можно на радостях.

Как только улеглись страсти, капитан тут же устроил им допрос. Хоть и говорил, что верит чутью акети (так назывался народ, к которому принадлежал Верцингеторинг), но не успокоился до тех пор, пока Щепа слово в слово не подтвердил то, что перед этим рассказал Слава. Бородатые дружинники обнимали своего коллегу, похлопывали по плечу при этом, не забывая подначивать и отпускать шуточки по поводу его сидения в колодце.

Теха жался к Славе. По лицу мальчика, его до сих пор дрожащему голосу было видно, что довелось ему пережить за последние часы.

— Тебя все нет и нет… в который раз говорил он Славе, — мы думали, что ты через пару крайн вернешься, а ты все не возвращаешься… этот, — он мотнул головой в сторону Щепы сразу стал говорить, что ты пропал, что съели тебя кулькасы… мол не зря Проклятые дырку заклятием от нечисти запечатали. Но я ему не верил, хотел даже в морду дать, но разве с таким боровом сладишь… Как ты прошел-то? — спрашивал он в сотый раз. Слава гладил его по вихрастому затылку и в сотый раз повторял, что прошел нормально, просто путь был долгим и тяжелым вот он и задержался немного. Про зал полный костей, схватку с неведомыми монстрами у подземного озера и про то, что произошло с ним в щели, он предпочитал умолчать, избегая последующей волны расспросов.

— Ну и вид у тебя Валад, — наконец, сказал Теха, — будто ты с ханями в одной луже валялся. Да — подумал Слава, представив, как выглядит со стороны — помыться бы не мешало. Высохнув, пещерная глина задубила одежду, противно стягивала кожу. Волосы на голове слиплись в грязное мочало, требовали мыла и расчески.

Родник показал ему один из дружинников, когда они спустились к стоянке отряда. Среди других, этот доброхот выделялся богатырской статью — ширина его квадратных плеч лишь немногим уступала росту — эдакий шагающий комод.

— Торво, бывший коваль, — представился он Славе. С расспросами приставать не стал, молча наблюдал в сторонке. Фыркающий как тюлень Слава долго смывал с себя грязь и глину, сетуя на отсутствие в этом мире хоть каких-нибудь моющих средств. Вода была ледяной и поэтому отмывала и отстирывала крайне неохотно. В конце концов, Слава посинел, замерз и бросил это бесполезное занятие. Тогда Торво приблизился к нему и протянул большой кусок шерстяной ткани с дырой посредине, что-то вроде пончо.

— От Лукана осталось, — непонятно объяснил здоровяк и более ничего не сказав, ушел.

— Спасибо! — крикнул ему в спину Слава, но тот даже не обернулся.

Пожав плечами, Слава разложил свои мокрые шмотки на камнях для просушки, затем напялил на себя пончо и подпоясался вытащенным из джинсов ремнем. Стало теплее и сразу захотелось есть. И то сказать — он уже сутки крошки хлеба во рту не держал. Тут прибежал Теха.

— Валад! Тебя там этот… капитан зовет, говорить с тобой хочет.

Капитан Этт сидел перед едва тлеющим костерком в одиночестве. Дружинников и Верцингеторинга нигде не было видно, один Щепа спал неподалеку, завернувшись в какие-то тряпки.

— На разведку услал, — сообщил капитан, словно прочитав вопрос в глазах Славы, — А этот, — он кивнул в сторону Щепы, — ночью будет караулить. Раз вы говорите, Проклятые рядом, начеку надо быть, — он показал Славе на место возле себя, а когда тот сел, протянул ему нанизанный на двузубую вилку здоровый кусок жареного мяса. Разорвал круглую лепешку. Большую часть отдал Славе, меньшую мальчишке. Ему же достался и второй кусок мяса. После чего, Этт повелительно махнул рукой, приказывая Техе удалиться. Лицо мальчишки выражало крайнюю степень недовольства, но спорить с самим капитаном городской дружины он не осмелился. Отошел к камням и настороженно поглядывал оттуда.

Есть с вилки было непривычно, тем более что никаких других орудий, даже тарелки, ему не предложили. Но голод не тетка, и Слава не обращая внимания на приличия, обжигаясь и давясь, в десять минут умял с полкило мяса.

Капитан Этт все это время молчал, терпеливо ожидая, когда он насытится. И лишь когда Слава, покончив с жарким шумно выглотал туесок воды, он, наконец, задал вопрос:

— Кто вы Валад?

— Я э-э… наморщив лоб, Слава несколько минут старательно повторял рассказанную когда-то Техе версию, о том, что, дескать, он пришел с караваном из дальних мест, а из каких забыл, потому что упал с коня, стукнулся головой и частично потерял память.

Этт внимательно слушал, а когда старлей закончил излагать, задумчиво почесал кончик носа и спросил словно бы сам себя:

— Когда же в этих местах был последний караван? — и сам же себе ответил. Кажется года два назад, еще до того как рыжие захватили брод через Кипящее озеро.

Слава почувствовал, как жар ударил в лицо — похоже, его поймали на вранье.

— А верно ли говорил недостойный ханин хвост Щепа, — как ни в чем не бывало, продолжал вопрошать капитан, — а так же мальчонка, что Вы прирезали волота и отмахались от десятка гончих?

Эту перемену в интонациях выраженную в уважительном обращении на "Вы", Слава, несмотря на накатившую сытую тупость, сразу уловил.

— Насчет десятка гончих… они погорячились… было четыре… и это не я, это Щепин амулет сработал.

— Не рассказывайте мне сказки, уважаемый Валад, — отмахнулся капитан, — я знаю, на что способен амулет "кипящего тумана" четвертой грани, а именно такие разрешается носить простым дружинникам. Отпугнуть диких зверей, ошпарить, мелких даже убить. Не более того. Если вы попытаетесь применить его против тварей хэку, они лишь рассмеются вам в лицо перед тем, как разорвать на куски. Кроме того, дурень Щепа, зажег амулет в замкнутом помещении, так что пострадать от него должны были в первую очередь вы сами. А что мы слышим? Мы слышим, что все вы, наоборот, целы и невредимы, а четверо гончих сварились заживо. Как же такое может быть?

Слава только плечами пожал — откуда он знает, как такое может быть?

— Ну, а волот? — продолжил интересоваться Этт, — надеюсь, не станете отрицать, что его вы сами прирезали?

— Этого я отрицать не стану, — согласился Слава, — но я не знаю, как это получилось. Просто ткнул и случайно попал, — он развел руками.

— Ну, понятно, — кивнул капитан, — случайно ткнули и попали. С кем не бывает. А дозвольте глянуть на ваше оружие? — взяв из рук Славы меч, он долго поворачивал его так и этак, высматривая что-то на обухе и лезвия клинка, щурясь от всполохов, пробегающих по его поверхности. Попробовал остроту и удивленно хмыкнул, увидев, с какой легкостью лезвие режет дубленую кожу его краги. В заключение достал из вещевого мешка какую-то маленькую рогатинку и провел ей вдоль клинка, вглядываясь в треугольный просвет. Результат его озадачил. Он повторил операцию еще раз, и еще, при этом его лицо принимало все более озабоченное выражение. Наконец, он поднял глаза на Славу и тот увидел в них глубочайшее изумление.

— На клинке нет магического узора.

Слава опять пожал плечами, он не знал, что сказать по этому поводу. Есть узор, нет узора… зачем-то он, наверно, был нужен, раз Этт так удивился его отсутствию.

— Три дня назад возле Северного перевала, встреча с волотом стоила жизни одному из моих людей. А его, прошу заметить, мы так и не убили. Ему просто надоело гоняться за нами, а хозяев поблизости не было, вот он и ушел. Сам ушел. Без единой раны. Таких тварей хэку прежде еще не выделывали… Колючки и стрелы, даже выпущенные в упор пролетали мимо, топоры и ножи скользили по шкуре. Ни один удар не достиг цели. Ни один! а вы говорите: случайно ткнули и попали… ну-ну… Не знаете, что такое магический узор? Извольте, я вам покажу, — он извлек из висящих на поясе кожаных ножен средней длины тесак. Смотрите сюда, — в руках капитана появился давешний разветвленный прутик. Слава вгляделся. Обычно серая поверхность клинка в развилке искрилась затейливой зеленоватой гребенкой. Ее ширина то увеличивалась, то уменьшалась, словно кто-то на большой скорости записал звук различной интенсивности. Этих синусоид было две: одна на обухе клинка, другая на лезвии.

— Это, — капитан потряс рогаткой перед носом Славы, — оружейный амулет прозрения. Он показывает: на клинок, для повышения его гармонии нанесено две инкрустации с тиллитом. Так же их называют магическими узорами. Тот, что на обухе — делает клинок упругим, который на лезвии — увеличивает в несколько раз длину резания. Таким образом, посредственно выкованная полоска плохой стали превращается в весьма эффективное оружие. Вот полюбуйтесь, — Этт поднялся с бревна, и подошел к ближайшему деревцу. Короткий косой замах, почти беззвучный удар и деревцо укоризненно качнув жидкой кроной, разделилось на уровне пояса капитана. Слава покачал головой — толщины в стволе было сантиметров двадцать — с его ногу, точно.

— Ну как Вам? — усмехнулся Этт. Как видите, у меня еще три клинка и один топор, и все гармонизированы для разных целей. С тех пор, как до этих краев добрались имперские маги, кузнечное дело здесь пришло в совершенный упадок, как ранее по всей Империи. Тиллитовая магия, ыхырг ее возьми. Недаром Торво бросил свою кузницу и подался в дружинники. А ведь он был настоящий мастер и обеспеченный человек. Хороший клинок раньше стоил, как целый дом с хозяйством. А теперь… капитан досадливо махнул рукой, — качество оружия зависит лишь от умения заклинающего мага, да количества изведенного на него тиллита. Вот и получается, что хорошее оружие никто не покупает, поскольку несравненно дешевле зачаровать любую, самую никчемную железяку. Раньше она бы и на гвозди не сгодилась, а после гармонизации рубит как, лучшие когда-то, шьенские клинки. И что с того, что узор подновлять нужно каждую вторую — третью осьмицу и без магов имперских уже не обойтись… В итоге, например, мои бойцы, вместо луков ходят с этими плюгавыми духовыми трубками. Зачем таскать лук, если зачарованная колючка с тиллитовым сердечником пробивает доску толщиной с две ладони? Впрочем, я отвлекся… он помолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. Вы знаете Валад, кем я был до того, как стать наемником?

Слава снова пожал плечами, когда не знаешь, что сказать, лучше промолчать. Но Этт и не ждал от него ответа.

— Так вот, — продолжил он, — до того как стать наемником, я был магом. Да, да! Рыцарем Братства Полуночи. Это боевой Орден, если вы не знали. Конечно, вы не знали. Вы, как я успел заметить, вообще ничего не знаете. Я был капитаном кавалерийской корты. Чин небольшой, всего-то четвертая ступень посвящения, но именно благодаря этому я и остался жить. Право сказать, меня уже готовили на третью ступень, хорошо, что не успели. Моя корта не справилась с задачей — не уберегла одного очень важного человека, коего ей поручено было сопровождать к восточной границе Империи. Если разобраться, мы были бессильны помочь, слишком уж могущественных врагов имело то Важное Лицо. Но уложения Ордена не допускает иных трактовок — не справились, значит виноваты. И чем больше степень посвящения провинившегося, тем больший позор для Ордена. Будь я адептом третьей ступени, мне не удалось бы избежать пожизненного послушания в орденском монастыре, что, к слову сказать, мало отличается от бессрочной каторги. А так обошлось всего лишь лишением магического дара, позорным изгнанием и запрещением под страхом смерти, пересекать границы Империи. Зачем я вам это рассказываю, спросите вы? А вот зачем. Мало в окрестностях Хром-Минеса найдется людей так нежно любящих Империю с ее Орденами, как люблю ее я. Разве что старатели с Внутреннего Кольца, которых при поимке лишают всех выступающих частей тела, любят ее меньше. Вам повезло Валад, что вы встретили именно меня. Вы странно одеты, не можете внятно объяснить, откуда взялись в здешних горах, при этом явно не простолюдин. Располагаете оружием неместной выделки. Да каким оружием! Им вы, походя, убиваете монстра, с которым не смогли справиться восемь опытных бойцов. Другие странные вещи, связанные с вами я уже не хочу упоминать. Так кто же вы?

— И кто же я? — сухо поинтересовался старлей, которому не нравились эти изыскания капитана относительно его скромной персоны.

— Вы макурт!

— Кто?

— Макурт, пришелец из иного мира. Если не считать "прирожденных" магов, которые, якобы, давно изведены под корень, макурты самые страшные враги Империи и при поимке немедленно подлежат выдаче ближайшему подворью имперских магов, для изучения, выявления степени опасности и последующего упокоения.

— Не понимаю, о чем вы? — Слава подобрался, прикидывая, каким образом нейтрализовать не в меру проницательного капитана.

— Успокойтесь, — усмехнулся Этт, безошибочно уловив, как напрягся его собеседник. Я не собираюсь вас сдавать. Если магам нужно, пусть сами вас и ловят, а я им в этом деле не помощник. Я всего лишь капитан дружины пограничного городишки и в настоящее время, веду разведку в интересах нанявших меня горожан. Выявлять макуртов не входит в круг моих обязанностей, поэтому с моей стороны вам ничего не угрожает. Но!.. он погрозил Славе указательным пальцем, — хоть вы мне и симпатичны, покрывать вас, я также не намерен и за каждого из своих людей, хоть за того же Щепу, поручиться не могу. Поэтому, пока им не пришли в голову те же мысли, что и мне, рекомендую вам убраться отсюда, как можно скорее. Ваши вещи скоро просохнут, забирайте своего мальчишку и уходите.

— Но куда же мы пойдем? — попробовал возражать Слава.

— Куда хотите! — отрезал капитан. Рекомендую на восток, в сторону Лина. Впрочем, можете идти в любую сторону, главное, не попадайтесь больше мне на глаза…. Иначе я буду вынужден… ну, вы меня поняли? Пока будете идти, обдумайте все то, что я вам сказал. Придумайте себе какую-нибудь более правдоподобную историю, переоденьтесь, наконец. Щепа сказал, что у вас полно тиллита, значит, в обитаемых местах не пропадете. Только не показывайте никому больше, чем один кусочек за раз, а то донесут. Кстати, скажите мальчишке, чтоб спрятал свои побрякушки, а лучше вообще выкинул. Если, обвешенный ими, он появится в Лине, лучшее что его ждет — двести ударов палкой с последующей передачей в ближайшее подворье магов.

Спустя полчаса после разговора с капитаном, Слава натянув еще сырые джинсы и рубашку, начал собираться в путь. Его никто не гнал и сроков не назначал, но чувствовалось — чем раньше они уйдут, тем для них же будет лучше. Тем временем из леса вернулся Торво. Они о чем-то говорили с капитаном, иногда поглядывая на Славу. "Надо сваливать, а то еще передумают отпускать, — размышлял старлей. Макурт, макурт… каталось на языке неприятное слово, вызывая ассоциации с манкуртами и тотон-макутами. Вот же блядство какое!"

Теха вертелся рядом. Мальчишка никак не хотел поверить, что они сами по своей воле уходят от людей.

— Валад, — говорил он, — куда же мы теперь? Зачем нам в Лин, нам ведь в Кумес надо, в Ивицу… мамка меня там ждет!

Старлей в ответ бурчал, что-то невнятное. Не объяснять же мальчику, что, несмотря на все Славины уговоры, капитан Этт наотрез отказался оставить его у себя, мотивируя это тем, что мальчишка обязательно проболтается и не сносить им всем тогда голов. За свою голову он, дескать, не сильно переживает, но за людей своих все ж в ответе.

— Теха, — сказал Слава, — мы не пойдем в Лин. Помнишь, ты говорил, что у тебя родственники… ну там заимка у них… дядька пасечник… помнишь? Пойдем к ним и отсидимся, пока вся эта войнушка не рассосется. Ты дорогу знаешь туда?

Уйти они не успели. Откуда-то вдруг явился Верцингеторинг. Только что его не было и вот уже стоит у костра — выскочил, словно черт из табакерки. Его обычно спокойная татуированная рожа, на сей раз выражала крайнюю степень возбуждения и озабоченности. Они несколько минут оживленно общались с капитаном, после чего акети рванул в лес. Этт махнул рукой, подзывая напряженно наблюдающего за ним Славу.

— Верцу передали виденье, — непонятно начал капитан, затем заметил недоуменный взгляд Славы, — ах да, вы, конечно же, не знаете, что акети способны обмениваться друг с другом мысленными посланиями, как они их называют — видениями. Так вот, собрат Верца, Кунотиджернос, которого мы оставили наблюдать в начале Змеиного ущелья, сообщает, что вокруг полным полно Проклятых, и не просто зверье и рядовые бойцы, с ними высшие войны и шаманы. Да и сам Верц говорит, что Верхний мир буквально гудит от волшбы рыжих. И еще… ему кажется, что хэку ищут вас, — сказано это было таким будничным тоном, что до Славы не сразу дошел смысл фразы. А когда, наконец, дошел, старлей почувствовал, что волосы зашевелились у него на голове.

— Откуда ему это известно, вашему Верц… ин… как его там?

Этт развел руками.

— Я же говорю: ему кажется. Но когда ему что-то кажется, то обычно так и случается. Поэтому на восток вам идти не стоит… да и нам не стоит. Торво! Буди этого сына кулькаса Щепу, собирайтесь быстро, через пол крайны снимаемся.

— А как же Лека с Оржаком, капитан?

— За ними пошел акети.

— А Прек?

— А к Преку мы двинемся сами, — увидев недоуменное лицо Славы, капитан счел нужным пояснить. Назад дороги нет, потому что там рыжие, а впереди дороги нет, потому что там река. И не вшивая Подгорица, которую ханя вброд перейдет, а Сожа — река широкая и полноводная. Спустимся на берег, а дальше видно будет — либо лодки какие-нибудь рыбацкие найдем, либо так по берегу двинем.

Но двинуть они не успели.

Прибежал Прек, конопатый дружинник с пегой бородой и тяжело дыша, сообщил капитану, что хэку на плотах переправляются через Сожу и первые уже высаживаются на берег. Лицо капитана осталось непроницаемым только во взгляде прибавилось суровости.

— Обложили нас с трех сторон, — сказал он тревожно смотрящему на него старлею.

— А там что? — показал Слава на юг.

— А там, уважаемый Валад, Внутреннее кольцо, а за него суются только те, кому жизнь недорога, — он помолчал и добавил, — или те, которым больше некуда идти.

Они шли на запад по узкому ущелью между двумя горными грядами. Та, что справа называлась Внешним кольцом, по левую же руку располагался сам Хром-Минес — горная страна, отделенная от мира Внутренним кольцом.

Спешили. Потому что шли прямо навстречу хэку, которые в свою очередь приближались с заката. Стратегия капитана Этта заключалась в скорости. Они должны были успеть раньше Проклятых добраться до, вытекающего из Хром-Минеса, горного ключика Улахи, и по воде, чтоб твари рыжих не учуяли следов, подняться до ближайшего переката, где либо переждать нашествие, либо если хэку все-таки последуют за ними уйти дальше в горы Внутреннего кольца.

Маленький отряд людей растянулся в цепочку. Ущелье было не зря прозвано Змеиным — подобно змее оно извивалось зажатое между горными кряжами. В некоторых местах в нем не разъехались бы и двое конных. Капитан все время поторапливал и без того спешивших дружинников. Оно и понятно, столкнуться с хэку, смерти подобно. Не свернуть, не отступить, не уклониться от боя не удастся.

Сутулая спина Верцингеторинга в бесформенном маскхалате маячила впереди, периодически пропадая за изгибами ущелья затем снова появляясь в поле зрения. Акети, казалось, не знал усталости, остальные дружинники тоже держались, даже Щепа, которому ради быстроты пришлось доверить переноску части своих богатств товарищам за восьмую часть стоимости, а вот Славе эта бесконечная череда подъемов и спусков преодолеваемых в чересчур бодром темпе, с непривычки утомила. Ноги, забитые предыдущим марш-броском по горам, тряслись и подгибались. Наконец, капитан, словно устав прислушиваться к его хриплому дыханию, разрешил сделать небольшой привал. Дружинники тут же разбрелись и попадали куда придется. Слава, найдя затянутый мягким лишайником плоский валун, уселся на него, с наслаждением вытянув натруженные гудящие ноги. Он был вымотан до дрожи в коленках и с трудом представлял себе, как спустя несколько десятков минут отпущенных на привал, сможет встать, чтобы снова продолжить путь. Теха возился рядом, что-то перебирая в своем импровизированном вещмешке. Привыкший к горным тропам, он не выглядел особо уставшим. Подошел капитан. Смерил Славу внимательным взглядом и, усмехнувшись, присел рядом на корточки.

— Что господин Валад, в вашем мире вы жили явно не в горной местности? — Этт говорил тихо, значит, не хотел, чтоб расположившиеся неподалеку дружинники ознакомились с его выводами насчет Славиного происхождения. Тем не менее, старлей решил не поддаваться на провокации и лишь неопределенно хмыкнул в ответ. Впрочем, капитан уже сменил тему.

— Я вот что думаю, — сказал он, — шаманам рыжих, наконец, удалось подобрать ключи к существующему набору магических узоров. Смотрите, ваш меч ни разу не зачарован, а вы смогли поразить им волота. Напротив, наше оружие все изукрашено тиллитовыми узорами, но мы не смогли причинить волоту никакого вреда. Что это значит? А то и значит, что все свои усилия Проклятые направили на борьбу с магией тиллитовых узоров. И похоже, им это удалось. Измыслив новую систему заклинаний, рыжие дождались момента, когда магическое оружие в наших краях полностью вытеснит обычное и тогда уже нанесли свой удар, лишив его силы. В результате столкновения с враждебной волшбой, оружие с тиллитом теряет гармонию превращаясь в обычное, но при этом очень плохое, которое тупится, гнется и ломается после первых же ударов. В итоге магия имперцев, которой они так гордились, оказалась бессильна, а хорошего обычного оружия в здешних краях и взять-то неоткуда. Придется выступать против Проклятых, как в старину с палками и камнями, а с таким раскладом хэку и до самого Срединного моря смогут дойти. Да… Но вот что меня беспокоит… лицо капитана приобрело задумчивый вид, — Судя по всему, рыжие ищут вас. Зачем? Какого кулькаса им от вас надо? Может все дело в вашем мече?

День отчетливо перевалил за половину. Тени окаймляющих ущелье скал затопили его дно, даря прохладу. Над головой безмятежно-голубое небо с полупрозрачными барашками облаков, под ногами приглушенный скрежет мелких камней. Поворот за поворотом, от одной гранитной глыбы к другой — отряд упорно продвигался на восток. Странно, думал Слава, вот еще недавно изнемогал, буквально с ног валился, а теперь вполне ничего. Неужели тот напиток с травянистым вкусом, которым напоил его на привале Этт, оказал столь благотворное влияние? Все тело переполняла сила, исчезла ноющая боль в мышцах и суставах, даже потертости ног перестали беспокоить. Может это какой-нибудь местный наркотик или допинг? Однако голова совершенно чистая и светлая, никакой дури не наблюдается. Ладно, пусть допинг — главное не терять темпа. Капитан сказал, что если они продолжат двигаться с такой скоростью, самое большее через пару-тройку крайн достигнут развилку Улахи. Слава прикинул, что это примерно полчаса. Неплохо. Конечно, успех их будет весьма относительным, даже привала на развилке сделать не успеют. Вместо этого предстояло забраться в холодную воду Улахи и, обвязавшись веревкой, чтобы не унесло, шуровать с километр вверх по течению.

Ущелье словно устав петлять, распрямилось так, что расстояние прямой видимости возросло метров до трехсот. И там впереди был виден гранитный утес, черная туша которого, выступала из стены ущелья, казалось, наглухо перегораживая тропинку. Но видимо, только казалось, потому что Этт, и его дружинники шли себе вперед, как ни в чем не бывало. А ведь это прекрасное место для засады, вдруг подумалось Славе. И видать не только ему одному, потому что весь отряд как по команде снизил скорость. Дружинники потянулись к оружию. Первым к утесу приблизился Верцингеторинг. Чуть помедлил, затем осторожно выглянул из-за камня. Что-то долго там высматривал, обернулся и пожал плечами.

— Что? — вполголоса спросил его подошедший капитан.

— Тварей хэку там нет, я бы их почувствовал.

— Тогда вперед?

Но акети все топтался возле утеса.

— Что тебя смущает? — нетерпеливо поинтересовался Этт.

Тот обернулся к командиру. Линии татуировок на его лице собрались в загадочную маску.

— Мне как-то не по себе…

— Нам всем не по себе, — резонно заметил капитан, — если конкретных идей нет, тогда вперед, — и, подавая пример, первым шагнул за утес. После секундной задержки акети двинулся следом, за ним дружинники с трубками наготове и последними Слава с Техой. Старлей машинально отметил, что его ладонь судорожно сжимает рукоять меча. Мысленно усмехнулся, кого он тут собрался рубить? Кругом голые стены, лишь кое-где вкрапления тщедушных кустов и лишайника. Тропинка впереди, полого огибала утес, а затем шагов через тридцать круто сворачивала влево, словно прячась за его спину. Капитан остановился, стянул с плеча свой арбалет, дружинники водили трубками вправо-влево. Несколько минут они озирались и прислушивались. Тишина, никакого движения вокруг. Только шелест ветра, да осторожное сопение дружинников. Этт уже дал отмашку следовать дальше, как вдруг Слава почувствовал знакомое покалывание и вибрацию в правой ладони. Той самой, что стискивала рукоять. Меч, что-то сигнализировал ему. В следующую секунду старлей понял что.

— Все назад! — сказал он в полголоса пятясь назад к утесу, толкая перед собой ничего не понимавшего Теху.

— Что? — обернулся к нему Этт.

— Засада! — крикнул Слава, и, уже не боясь, что его посчитают трусом, припустил во весь дух, таща мальчишку за шиворот. Сзади что звонко дзинкнуло. Еще, раз и еще. Правое ухо обдало ветерком, и нечто неуловимо-стремительное стукнуло в приближающийся гранитный бок утеса, сыпанув фонтаном искр. Обернувшись на бегу, старлей увидел, что его спутники во главе с капитаном несутся следом, а один из дружинников, тот которого звали Прек, со стоном корчится на земле.

— Ксаламасс, кто это? — сказать, что капитан был разъярен, значит, ничего не сказать. Отряд сгрудился на площадке перед утесом. Если бы не Валад, нам дали бы зайти за камень, отрезали дорогу и перестреляли в узости как собак!

— Да, узко там, за камнем — согласился Торво, — двоим не разойтись.

— Я никого не видел, — виновато сообщил Щепа.

— Лопни это небо, я тоже! — повернулся к нему Этт. Но кто-то ведь по нам бил!

— Это не рыжие, — сказал Верцингеторинг, — я бы их почувствовал… я их всегда чувствую…

— Знаю, ыхырг вас возьми! — оборвал его капитан, — Проклятые не хлещут арбалетными болтами. Это люди!

Акети обижено надулся и замолчал.

— Ксаламасс! — выругался Торво. Там Прек, надо его выручать…

— Неужели старатели? — словно сам себя спросил Этт, — плохо дело!

Глянув на печальные рожи своего окружения, Слава понял, что дело и впрямь плохо.

— С эти выродками не договоришься! — сказал Щепа, словно отвечая на его безмолвный вопрос.

— А может и не старатели? — пробормотал Оржак.

— Ксаламасс! Кто тут еще может быть?

И словно подтверждая слова капитана, раздался голос:

— Стражники, даю вам осьмушку крайны на то что бы вы убрались отсюда, — голос был гулок и звучал ниоткуда и отовсюду.

— Это кто там каркает? — поинтересовался Этт.

— Много тебе чести знать мое имя, — ответствовал невидимый собеседник. Убирайтесь и останетесь целы. Жаль на таких тварей стрелы тратить! Скажете своим хозяевам из Ордена, что не стоит им сюда соваться, а то насадят как жуков на портняжную иголку!

— Мы не стражники Ордена!

Гулкий смех в ответ.

— А кто же вы? Послушницы из женского монастыря? Убирайтесь, разговор окончен, и время ваше тоже кончается. Не думайте, что сможете отсидеться за камнем — перестреляем как кутят!

— Послушай ты! — разозлился Этт, — укушенный за голову недоумок! Вы нам не нужны, нам надо пройти к Улахи. Сюда идут хэку. Еще до вечера они будут здесь. Если вы не уберетесь с их дороги, то сильно пожалеете о своей тупости!

— Если будешь грубить я не пожалею для тебя еще одной стрелы! Сказал, проваливайте, подстилки магиков! Вот же придумал… хэку! Откуда тут взяться рыжим?

Капитан повернулся к своим спутникам. Не смотря на злость он выглядел слегка растерянным. Те ответили ему такими же растерянными взглядами.

— Нам надо забрать своего человека, — обратился он к скалам.

— Можешь о нем не волноваться, — успокоил его голос, — твой стражник в помощи уже не нуждается, он на пути в преисподнюю, там ыхырги о нем позаботятся!

— Всегда говорил, что эти старатели — нелюди! — хрипло пробормотал Торво. Продали свои души кулькасам за пригоршню проклятых амулетов.

— Успокойся, — отвечал ему капитан, — они такие же люди, как и мы. Просто они боятся. Хром-Минес научил их бояться собственной тени и никому не верить. Такие люди самые опасные. Скверно, очень скверно! И не обойти никак…

— Я знаю что делать, — сказал старлей, — надо обойти засаду поверху.

Надежда в устремленных на него взглядах спутников тут же стала гаснуть.

— А может облететь? — выразил общее разочарование Щепа. Может у господина рыцаря крылышки режутся? Может…

Капитан резким движением руки оборвал своего подчиненного.

— Что вы задумали Валад? Рассказывайте.

Через пару минут весь отряд рысцой устремился в обратный путь к тому месту, где на расстоянии полукилометра от утеса Слава заметил трещину в скальной породе. Теперь Верцингеторинг был в арьергарде. Прикрывая отряд, он следил, не последуют ли за ними старатели. Старатели не последовали, очевидно, их было немного.

Вот и трещина. Узкая и глубокая, она наклонно уходила вверх.

Слава подозвал мальчишку:

— Теха, на тебя вся надежда! Больше в эту трещину никто не протиснется, а ты сможешь.

— Я смогу, — важно согласился мальчик. Ему явно льстило внимание, с которым все стали к нему относиться.

Подкатили несколько крупных валунов и соорудили из них более-менее устойчивую пирамиду. Подсадили Теху. Мальчишка углубился в трещину и, упираясь спиной в один край разлома и руками и ногами в другой, довольно быстро стал подниматься вверх. На высоте метров пятнадцати, трещина расширялась, образуя своеобразную нишу. Добравшись до нее, Теха должен был закрепить один конец веревки в щели, а второй сбросить вниз, что он, в конце концов, и проделал. Капитан решил, что подниматься будет он сам и господин рыцарь Валад. Остальным было велено вернуться к утесу, но за него не заходить, ждать сигнала.

От ниши до карниза нависающего над ущельем было еще около десяти метров. Как их преодолеть старлей пока не знал, но надеялся на скалолазческие таланты Техи, продемонстрированные мальчишкой в их первое совместное восхождение. Как оказалось, надеялся зря. Когда пыхтя от натуги, старлей втиснулся в нишу, то обнаружил мальчика со слезами на глазах и закусившего губу от боли. Причина выяснилась быстро — закрепляя веревку в щели Теха сделал неловкое движения и в результате вывихнул большой палец на правой руке. Ничего страшного, но о скалолазании на сегодня можно забыть. Тут подоспел капитан Этт. После короткого совещания, Теху решено было спустить вниз. С полученным увечьем здесь на стене, он из локомотива превращался в обузу. Мальчик отчаянно возражал, уверяя, что он и с вывихнутым пальцем сможет лазить по стенам лучше их всех вместе взятых. Но через пару минут, черный от горя и обиды был уже на земле и попал в лапы Торво обладающего неплохими навыками костоправа. Короткий вскрик возвестил, что вывихнутый сустав возвращен наместо, а Слава стал думать, как им быть дальше.

Думай не думай, а лезть предстояло ему, из капитана скалолаз был неважный, к тому же на левой руке у него не хватало половины пальцев.

Обмотав веревку вокруг пояса, старлей высунулся из ниши и выполз на склон. Твою же мать! Скала была почти отвесной. Но хочешь не хочешь, а лезть надо. Вытянув руки и шаря ими по стене, он пальцами находил крошечные выемки. Найдя, подтягивался, и тогда наступала очередь ног. Хорошо, что скала имела хоть какой-то положительный наклон, а то не в жизнь бы не влезть. Прижимаясь всем телом к шершавой поверхности камня, он медленно полз вверх, к синеве неба над головой. Один раз чуть не сорвался — нога потеряла опору, и с десяток секунд пришлось висеть на одних только кончиках пальцев, проклиная тетку Софью с ее письмом, старателей и хэку, по чьей коллективной милости он висит на этой стене словно распятый. А ведь до земли уже метров сорок — навернешься, костей не соберешь. Не думать об этом! Снизу капитан Этт говорил что-то ободряющее. Старлей его не слушал, он искал новые зацепы. Еще несколько метров вверх и началась новая трещина. Слава вздохнул с облегчением — узкая и неглубокая, трещина тянулась до самого карниза. Влезть в нее не влезешь, но хотя бы опора для ног. Остальное было делом техники. Последние несколько метров он преодолел быстро. Вот он карниз. Слава перевалился через край и в изнеможении лег на камни. Руки и ноги дрожали, пальцы со сломанными ногтями болели. Что-то он подсел в последнее время на экстремальный туризм, ыхырг его возьми. Снизу раздался тихий свист — это капитан напоминал о себе. Ну да, нечего валяться. Не на пляже. Собравшись с силами, Слава встал, размотал веревку, один конец обвязал вокруг пояса, другой сбросил вниз. Работка предстояла нехилая — Этт хоть и не отличался могучей статью, но килограмм семьдесят-восемьдесят в нем всяко имелось, да еще оружие, а силенки старлей подрастратил. Короче попотеть пришлось. Капитан из всех сил пытался помогать, но больше, конечно, мешал. Помогло спортивное Славино прошлое — выработанное годами тренировок умение терпеть боль и усталость и добираться до финала хотя бы и на одной силе воли. Подтянув капитана к краю карниза, он подал ему руку и помог забраться на площадку.

Стоя на краю пропасти, они огляделись по сторонам. Под ногами каменистая площадка. Где ровная, где напоминающая ряды террас и уступов, где шире, где уже она уходила по склону горы и не прерывалась насколько хватало взгляда. За спиной круто вздымалась скала, под ними дышала прохладой пропасть. Внизу на земле стояли дружинники и, задрав головы, смотрели на них. Небо теряло голубизну, наливаясь фиолетовым. "А ведь скоро закат", — подумал Слава, глядя как косые лучи солнца скользят по противоположной стене ущелья.

— Пора, — сказал капитан, — до темноты надо еще много успеть.

Они поправили амуницию и зашагали вдоль карниза туда, где чернел проклятый утес.