9. БИТВА В ПУСТЫНЕ

Зимбурийские солдаты стояли, со страхом глазея туда, где в пустыне светились огни вражеского лагеря. Между собой они говорили шепотом, будто враг мог их услышать даже с такого расстояния.

— Зубы Валдура, сколько их!

— Говорят, что все они чародеи, все до одного!

— У нас свои чародеи есть.

Говорящий покосился в сторону фигур, столпившихся возле слона генерала Гемалы. Лица этих людей не видны были под темными клобуками, и к счастью: эти изуродованные черты могли напугать кого угодно. Это были гоблины, порожденные (как говорилось) страхолюдными джиннами в далеких сферах. Халазар позвал их сюда из их царства духов, лежащего за пределами мира смертных.

— Это с ума сойти! Сколько еще будем мы терпеть, чтобы эти проныры торчали на нашей земле? Атаковать надо! — нетерпеливо бросил Гемала с высоты своего паланкина на слоне.

Слон беспокойно переступил. Это был боевой слон, куда больше, чем те, которых используют на улицах городов, слон с угловатым лбом и большими веерами ушей. Огромные бивни у него были заточены, а не затуплены, и когда он мотнул головой, солдаты с обеих сторон попятились. Махаут в броне держал бодец наготове, а в другой руке у него был лук.

— Нет, — ответил один из гоблинов. — Ждем. Только если они двинутся, будем атаковать, и только по приказу принца.

Гемала вскипел.

— Принца? — Он привстал в паланкине. — Кто такой этот Морлин, чтобы командовать людьми бога-царя? Он слуга царя или его господин?

Гоблины не удостоили его ответом. Гемала прищурился и снова сел, но, глядя в сторону вражеского лагеря, судорожно стискивал рукоять боевого меча.

Дамион увидел справа третью вспышку. Это огненные драконы бросали вызов родичам. В ответ донеслись боевые кличи драконов: лоанан не нападет на другого лоанана, но они ненавидели огненных драконов, мутантную пародию на себя. Дамион увидел мелькнувшие на фоне луны крылья — лоананы входили в боевой разворот. Взревели рога в лагере, вторя крикам драконов, повсюду вскипело движение. Гасли костры, затаптываемые сапогами, слышался топот ног по песку. Паники не было, как с удовлетворением заметил Дамион, спеша за собственными доспехами. Сердце колотилось — и от страха, и от возбуждения грядущей битвы.

Йомар со своими офицерами и немереями был в шатре. Был там и сэр Лотар, бледный при свете ламп.

— Начинается, сэр Дамион! — сказал он. — Все-таки они решили напасть.

— Драконы огня, — произнес другой рыцарь. — Слышал я о них…

— Шевелимся! — коротко скомандовал Йомар. Он явно был в своей стихии, расхаживая туда-сюда и отдавая короткие команды. — Взять все емкости для воды, сколько сможете найти — ванны, лошадиные ведра, кухонные горшки, ваши собственные шлемы, — все, в чем вода может держаться. Всем к оросительным каналам и поливать все, что под руку попадется!

Он оглянулся на Дамиона и пояснил:

— Мы всегда таким способом защищались от горящих стрел. Не дает пламени распространиться. Может, конечно, сейчас и не поможет — все тут высохло. Если эти пожухлые посевы загорятся, будет огненная буря.

Дамион вышел из шатра вслед за Йомаром. Там и там в небе загорались освещенные молнией облачка, но сияли они красным: дыхание огненных драконов. Если они снизятся к лагерю…

Но тут между облаками заплясали в ответ стрелы истинных молний. Лоананы отбивались своим оружием — властью над погодой, извлекая энергию из атмосферы и обращая ее против врагов.

Йомар вспрыгнул на высокий камень. В темноте, нарушаемой только перемежающимися красными или синевато-белыми вспышками, он увидел, как собираются к нему его люди.

— Это отвлекающий маневр! — заревел он. — Я знаю! Продолжайте наблюдать за холмами — сейчас будет наземная атака! Они просто связывают лоананов боем и отвлекают нас, чтобы мы не заметили!

Дамион бросился на склон, и от увиденного оттуда у него перехватило дыхание. Далеко в пустыне мигали красные огоньки, с каждой минутой придвигаясь ближе.

— Это их армия! — заорал он, подбегая к Йомару. — Они идут.

Йомар резко обернулся к своим людям:

— Слушайте все! На нас идет войско, численность я пока не знаю. Помните, чему учили на Арайнии: не нападать, пока они не нападут. Но после первой же стрелы, первого пушечного выстрела с их стороны — идем в атаку. Всем ясно?

Люди закивали.

— Готовьтесь, — велел он, спрыгивая с камня. — Рыцари верхом в первых рядах, за мной. Идем клином, как отрабатывали на Пустошах. Зимбурийцы всегда ставят генералов в тыл, потом опытных солдат, а рекрутов — в первые ряды, потому что их не жалко. И это ошибка. Новички никогда не выдержат атаки: смутятся и побегут, и через них можно легко прорваться.

Дамиона кольнула мысль: призывники, не желающие драться, перепуганные, наверняка из бедняков — и чьи-то мужья, отцы… но поздно было на эту тему переживать. Он опустил забрало и оправил доспехи. Что толку от них против пушечного огня? Ядра тоже сделаны из железа, так что чародейство против них бесполезно.

Дамион вскочил в седло и взял копье из рук подавшего, его солдата. Ни возбуждения, ни страха он уже не испытывал, только глубокую печаль.

— Спятили? — рявкнул Гемала, вытаращив на гоблинов сердитые глаза. — Генерал здесь — я! Что знают о войне чужаки из других миров?

— В своих мирах мы много выиграли войн, — ответил один гоблин. — Небеса — совсем не такое мирное место, как ты думаешь.

Верховые и пешие солдаты выстроились длинными рядами поперек высохшей степи, но вперед не двигались. Просто стояли, будто ждали приказа или сигнала.

— Почему они не нападают? Боятся? — спросил один из телохранителей Гемалы.

Боятся! Вообще-то может быть, подумал генерал. Солдаты бога-царя заслуженно пользовались блестящей репутацией. Сам генерал не проиграл ни одной битвы. А если верить донесениям Морлина, силы дочери Ночи были только что сформированы, набраны среди изнеженного народа на планете, которой никогда не надо было себя защищать. Непреодолимые пространства ограждали Арайнию — до сегодняшнего дня. Теперь найден способ преодолеть это расстояние, и скоро уже владения бога-царя протянутся даже к дальним звездам. Но чужие войска явились на Меру первыми, и надо было дать им понять, что Зимбура не терпит соперников.

— Да, они нас боятся! Видишь, они не решаются начать первыми. Надеялись, что мы струсим и побежим — от них ! — и они завоюют наши земли, даже не вынув меча!

И не успел ни один из гоблинов ничего сказать, как генерал подался вперед в своем паланкине и, выхватив меч из ножен, взметнул его над головой.

— Вперед! Вперед, во имя бога-царя Халазара! — выкрикнул он в пораженной страхом тишине.

И тут же солдаты зашевелились, будто вышли из транса, и бросились с ревом вперед.

— Вот оно! — крикнул Йомар. — Они идут! Защищайтесь — и защищайте Арайнию!

Первая волна кавалерии полетела вскачь, образуя клин с Йомаром на острие. Неопытные воины первых рядов почти сразу сломались и кинулись бежать, как предсказывал Йомар, швыряя копья, которыми должны были остановить натиск противника. В прорыв бросились галопом паладины, за ними — пехота и отряды немереев на ревущих ипотриллах. Верховые лошади зимбурийцев, не видавшие подобных тварей, завизжали от ужаса, вскидываясь на дыбы, сбрасывая всадников. Ипотриллы раздраженно кидались и лязгали зубами — в свете факелов зловеще блестели их страшные клыки.

— Вперед! — кричал Йомар, бросаясь первым с обнаженным мечом.

Рыцари скакали за ним, а идущая следом пехота сметала ошеломленных зимбурийцев, как волна сметает сор. Впереди послышался грохот, поплыли клубы дыма, и пушечное ядро пролетало, визжа, над головами наступающих. Но они скакали вперед, развивая преимущество, сквозь сумятицу бывших рядов армии противника. Силы зимбурийцев были рассечены надвое, и в обеих половинах царило смятение.

Вдруг со стороны зимбурийцев раздался вопль. Йомар глянул вверх, увидел огромную тень над головами, закрывающую звезды. И выругался.

Пришла очередь арайницев смутиться, когда над ними пролетел дракон, крыльями взметая пыль с дюн. Это был лоанан, а не огненный дракон, но не из союзников арайнийцев, потому что пикировал на их ряды. В свете факелов Йомар увидел развевающуюся бронзовую гриву и красно-золотую чешую, желтые глаза с вертикальными зрачками, как у кота. Эту тварь ни с чем нельзя было спутать.

— Мандрагор! — заорал Йомар. — Лучники — это не лоанан, это Мандрагор! Стреляйте в него!

Дико заржали лошади, шарахаясь от пролетающего красного дракона. Когда лучники готовы были отпустить тетиву, лоанан уже кружил далеко в небе. Туча песка поднялась под ним в воздух. Он использовал свою силу, чтобы устроить песчаную бурю!

— Стреляйте! — снова крикнул Йомар, но тут же ему набился полный рот песка.

Тем временем Дамион старался постоять за себя в общей схватке. Это было ужасно, но в то же время будто не взаправду. Вокруг — хаос, шум, движение. Сквозь завесу пыли и дыма прыгали тени, что-то орали. Кто здесь враг и кто свой? Вдруг из красноватой пелены выступила огромная черная тень, яростно трубя и хлопая гигантскими ушами, взметая пыль столбами ног. Визг, рев — и громада бросилась в гущу сражения, не обращая внимания на команды махаута.

«Слон — слон генерала! Он в панике, топчет людей…»

Дамион отвернул голову коня и дал ему шенкеля, заставив отпрыгнуть в сторону с дороги слона, потом взмахнул адамантиновым клинком, рассекая тени, что пытались загородить ему путь. Конь споткнулся, попытался снова отпрыгнуть и свалился на бок, скинув Дамиона на землю. Он отполз подальше от бешено бьющих копыт коня и оказался в мелкой лужице. Но это была не вода: подняв голову, Дамион увидел, что руки у него вымазаны темными потеками. Темно-красными…

Ужас хлестнул бичом, и Дамион вскочил на ноги, беспорядочно отмахиваясь мечом от воющих теней, не зная и не интересуясь теперь, кто тут враги, а кто нет, только чтобы не подпустить их к себе.

Йомар теперь понял, что случилось. Призывники в панике бежали от наступающего клина всадников, но теперь, ослепленные летящим песком, потеряли всякое чувство направления, и многие из них в том же остервенении бросились обратно. Они кишели вокруг рыцарей и одной своей численностью ненамеренно преуспели — смогли отсечь клин от идущих за ним сил, оставив Йомара и его кавалерию среди паникующей кишащей орды. И Йомар теперь уже тоже не мог сказать, в какую сторону от него его армия. Куда ни повернись, видны были только вихри песка, дерущиеся тела в броне и лошади его рыцарей, встающие на дыбы и пытающиеся сбросить всадников. Но тут Йомар увидел нечто, возвышающееся над битвой, и бросился пробиваться к боевому слону генерала.

Песчаная буря, устроенная Мандрагором, свое сделала. Не зная, где теперь армия, Йомар не мог отдать приказ ни наступать, ни отходить. Но одно он мог сделать.

«Я уберу генерала. Возьму в плен или убью — не важно, лишь бы убрать его из сражения».

Объектом его вражды были предводители врага. И в любом случае армия противника еще больше смешается без своего вождя. Йомар стиснул каблуками бока лошади и бросил ее вперед. На ходу конь лягался задними ногами, расчищая себе место в сече. Потом Йомар изо всей силы послал его прямо на слона.

Генерал его видел, в этом Йомар не сомневался. Слон взмахнул головой, поворачиваясь к Йомару, отгораживая его от своего седока мощной плоскостью лба и змеящимся хоботом. Махаут натянул лук, но Йомар неустрашимо рвался вперед. Стрела, вылетевшая из коричневого мрака, бессильно клацнула по шлему и отлетела в сторону. Слон взметнул голову, мотая ею из стороны в сторону, и стало видно, что копья его клыков — слишком серьезный барьер, даже не будь над ними еще и вооруженного махаута. Йомар отвернул коня и поскакал вокруг, пробиваясь сквозь верховых телохранителей, отбивая мечом удары их ятаганов. Он для них был слишком силен, и когда Йомар усилил напор, телохранители посыпались с седел или отступили, обезоруженные. Бок генеральского слона вырос перед Йомаром, и он повернул лошадь так, чтобы скакать рядом. Потом он изо всей силы нанес рубящий удар по передней ноге слона. Животное взревело и рухнуло передними ногами на колени, а Йомар спрыгнул с коня.

Махаут свалился с шеи слона, уронив лук, потом вскочил на ноги. Обернувшись он увидел перед собой Йомара и выхватил меч, но клинок Йомара уже входил ему под правую руку. Погонщик свалился. Йомар обернулся и взобрался на шею слона, полоснул мечом по занавесям паланкина и вспрыгнул на мягкое сиденье. И тут он взвыл от бессильной ярости — его добыча исчезла. Куда — ему некогда было даже гадать, нельзя было терять время. Боевой слон снова поднимался на ноги. Йомар подбежал к передней стене паланкина и посмотрел вперед. С высоты он увидел своих людей — группа их находилась справа на расстоянии выстрела из лука, посреди толпы, ощетинившейся мечами и копьями, как частоколом стальных рогов. Две лошади уже без всадников — рыцари взяты в плен или убиты? Что-то надо предпринять, пока их не перебили всех. К ним скакали гвардейцы генерала.

Склонившись к шее слона, он острием меча как стрекалом уколол того в шею, заставляя повернуть. Слон повиновался с протестующим воплем. Йомар направил его чуть в сторону от окруженных друзей, на верховых нападающих. Вскрикнули люди и заржали лошади, когда он врезался в толпу, расшвыривая всадников, как веточки. Йомар погнал слона дальше — пешие солдаты разбегались в панике, освобождая арайнийцам дорогу сквозь частокол стали. Рыцари бросились следом за Йомаром. Засвистели стрелы, направленные в Йомара и его слона, и зверь замотал головой и заревел, когда несколько их вонзилось ему в бок. Но от боли он лишь прибавил скорость, и впереди люди разбегались в стороны, открывая путь в пустыню.

Они вырвались из схватки — на свободу. Всматриваясь в летящую пыль, которая уже осела, оставив легкую дымку, Йомар видел вдали отступающие войска — некоторые в доспехах паладинов. Пикировали сверху и парили над ними лоананы, выводя арайнийскую армию из боя. Вернув меч в ножны, Йомар спрыгнул со слона навстречу ехавшим за ним всадникам. Как минимум троих не хватало: не видно было ни Раймона, ни Мартана. И где Дамион?

— Там, — выдохнул Лотар в ответ на вопрос, показывая в гущу схватки. — Что с другими двумя, я не знаю — может быть, отступают с остальными, но сэра Дамиона я видел. Но добраться до него не мог, он был окружен. Генерал Йомар, куда вы?

Йомар не ответил. Он изо всех сил бежал к гуще мечей и тел, выхватывая на бегу клинок.

Высоко над бурей и над битвой кружил красный дракон под чистыми звездами неба, глядя на то, что он сотворил. Туча песка таяла и оседала, и за ней видна была арайнийская армия, отступающая к порталу, через который пришла.

Удовлетворившись этим зрелищем, дракон взмыл еще выше и полетел к городу за холмами.

Солнце поднималось над пустыней, когда генерал Гемала вошел в тронный зал Йанувана, все еще в покрытой пылью и кровью броне, держа шлем под мышкой. Сопровождаемый столь же потрепанными и усталыми офицерами, он появился перед Халазаром без доклада, упал на одно колено и объявил:

— Все кончено, ваше величество! Славная победа на нашей стороне! Силы Трины Лиа полностью разгромлены. Те, кто не был убит и взят в плен, убрались с нашей земли, чародейством вернувшись в свою сферу.

— Должен вас поздравить, генерал, — протянул Мандрагор, небрежно опираясь о спинку Халазарова трона. — Вы необыкновенно изящно обратили в бегство армию неумелых и необученных юнцов.

— Это были достойные враги — мужи оружия.

— Младенцы оружия! — передразнил его Мандрагор. — Арайнийцы о войне понятия не имеют.

Генерал бросил на него злобный взгляд.

— Это настоящие воины, и мы, те, кто с ними сражался , очень быстро это поняли. И с ними были чародеи и крылатые чудовища вроде тех, что служат нашему царю. Но мы нанесли бы врагу еще больший урон, если бы нам не помешала какая-то странная песчаная буря: злое волшебство врага, быть может. А быть может, и нет, — добавил он, глядя Мандрагору прямо в глаза. — Хотя зачем бы кому-нибудь из наших чародеев мешать нам в битве.

— И в самом деле, зачем? — ответил Мандрагор с деланным недоумением. Про себя он кипел. «Идиот! Как он посмел первым напасть на войско Эйлии, превратив нас в агрессоров? Уж что мне меньше всего было нужно!»

Иногда предполагаемые союзники доставляли хлопот не меньше, чем враги. Как он и боялся, Синдра себя выдала: она своей волшебной силой дотянулась до темного холодного разума какого-то огненного дракона и послала его убивать Эйлию. Попытка провалилась, а изменница-арайнийка с тех пор застряла одна на Неморе, пробравшись через эфирный портал. Толку от нее теперь не было, и не стоило ожидать, что она вернется из своего изгнания. Синдра предпочла жить среди лоанеев, а не среди гуманоидов Неморы — ошибка, за которую ока еще поплатится. Люди еще могли бы уважать ее, но не драконий народ — эти к ней отнесутся с презрением, и вряд ли у нее за время изгнания улучшится характер. Но ему до этого уже дела нет. Произошло и худшее: Трина Лиа не только не появилась на Мере со своей армией, а оказалась под бдительной охраной на Темендри Альфаране, где за ней будут день и ночь следить величайшие волшебники среди драконов. От злости Мандрагор тихо зашипел про себя. Она же там может проторчать много лет, наращивая знания и мощь под их защитой и руководством. Но зато она хотя бы покинула Арайнию. Посмотрим, нельзя ли будет как-нибудь обмануть и защиту лоананов.

Он снова прислушался к докладу Гемалы.

— Мне пришлось спрыгнуть со слона и сражаться в пешем строю, — рассказывал царю генерал. — И все равно трудно было отличить врага от своего. Но мои люди выстояли, и весь наш народ возрадуется моей победе.

Глаза Халазара стали ледяными.

— Ты хочешь сказать — моей победе?

Коротко стриженная седая голова склонилась чуть не до земли.

— Разумеется, ваше величество.

— Мы довольны, — объявил царь, хотя ни в голосе, ни в лице его это не отразилось. — Ты должен быть за это вознагражден. Но… никогда не появляйся в нашем царственном присутствии в таком недостойном виде. Это неуважение.

Йомар медленно ехал по пустыне, мимо людских и конских тел. Над головой кружили стервятники. Как ни старался Йомар, но за всю ночь битвы ему не удалось найти Дамиона, а к утру стало ясно, что битва проиграна. В конце концов пришлось искать укрытие в заброшенном сарае. В последний раз, когда он смог сделать вылазку, ему предстало зрелище смерти и разрушения. Во всей округе, казалось, не осталось живой души. Жар солнца придавал телам, к которым он прикасался, обманчивое сходство с теплом живых, но никто не пошевелился, когда Йомар тряс его, и не проявил никаких признаков жизни. Некоторых уже похоронила песчаная буря, других он закопал сам, как смог. Уцелевшая армия исчезла — очевидно, ушла через портал, потому что больше в этой пустыне деваться было некуда. Без лоананов он не мог открыть туннель сквозь Эфир и вернуться на Арайнию. Он застрял здесь, как и те из его людей, кто остался в живых. Вся кампания обернулась грандиозным провалом. Халазар не устрашен и не свергнут, а только одержал очередную победу, и многих молодых арайнийцев Йомар привел сюда на гибель.

«Моя вина, — думал он. — Я их сюда привел. И все зря…»

Потом он нашел Дамиона.

Священник-рыцарь лежал на песке, окруженный мертвыми зимбурийцами. Открытые глаза смотрели без выражения, и Йомара он не заметил. Он дышал, и кровь из раны на голове запеклась на волосах.

Йомар остановился.

— Эй, Дамион! — негромко окликнул он.

Синие глаза закрылись, потом открылись снова.

— Привет, Йо. У меня на мече кровь, видишь, — сказал Дамион неразборчиво. — А эти люди убиты. Наверное, значит, я их убил. Странно, знаешь: ничего не помню…

Боевой шок. Некоторым так и не удается от него оправиться: они сходят с ума или страдают припадками и кошмарами всю оставшуюся жизнь. Наклонившись вперед, Йомар сильно его встряхнул.

— Очнись, Дамион, ты мне нужен! Дамион, слышишь?

Наконец священник вздрогнул и прохрипел:

— Да, слышу, все в порядке.

Краска вернулась на его лицо, и он сел.

— Ты первый, кого я живым вижу, — мрачно сказал Йомар. — Пошли посмотрим, нет ли еще уцелевших.

Сэра Мартана они нашли неподалеку. Белый плащ был залит кровью, лицо и волосы засыпало песком. Когда они подходили, он зашевелился и взглянул на них, не узнавая, потом закрыл глаза и застонал. Йомар глянул на рану у него в боку, где пробило броню, и покачал головой, посмотрев на Дамиона. Священник склонился возле Мартана и стал выполнять последний обряд. Когда он читал молитву, умирающий вдруг открыл глаза, таращась в небо.

— Вон там, там! — прошептал он растресканными окровавленными губами.

— Что? — спросил Дамион, наклоняясь к нему, но Мартан был уже мертв.

Йомар был мрачен.

— Я знал, что он погибнет.

Они с Дамионом огляделись. Неизвестный Рыцарь лежал недвижно возле Мартана, и тоже был весь окровавлен. Эта пара хорошо дралась, если все лежащие вокруг зимбурийцы пали от их мечей. Йомар наклонился поднять забрало Раймона. Дамион отошел в сторону — видеть юное лицо павшего рыцаря ему не хотелось.

Рубленая рана на голове болезненно пульсировала. Что же произошло? В памяти было пусто. Тел на песке было мало для всей армии. Арайнийцы отступили? Лоананы отнесли их в Арайнию или же их захватили в плен и отправили в Фелизию?

За спиной раздался крик, и Дамион оглянулся. Неизвестный Рыцарь, явно еще не собирающийся умирать, стоял лицом к лицу с Йомаром, который орал и размахивал руками. Шлем рыцарь снял, и Дамион застыл при виде лица под шапкой коротких светлых волос.

— Не могла я остаться! — вопила Лорелин, мотая головой и размахивая руками. — Нечего мне там делать было! Армии все нужны, кто может драться, ты сам так говорил. И я помню, Эйлия рассказывала, как королева Лирия оделась пажом и пошла в битву со своим принцем-рыцарем. И еще Эйлия говорила, что жизнь — как книга, только ее мы пишем сами. И я решила, что вот это в моей книге должно быть!

Йомар чуть ли не визжал:

— Ты с ума спятила? Тут же война! И ты здесь не останешься.

— Лори? — ахнул Дамион.

— Дамион! До чего ж я рада тебя видеть! — бросилась к нему девушка. — Я когда заметила, что тебя окружили, попыталась к тебе прорубиться, но меня стащили с лошади, и пришлось драться…

Лорелин осеклась, увидев Мартана, безжизненно лежащего на земле.

Йомар проследил за ее взглядом.

— Вот! — рявкнул он. — Он убит — видишь? Убит! Тут тебе не игрушки, это всерьез.

Лорелин побледнела как бумага. Медленно, шаг за шагом, подошла она к телу. Потом поцеловала юношу в лоб и накрыла ему лицо.

«Он теперь всегда будет молодым», — подумал Дамион. И тут ему в голову пришла другая мысль.

— Лори! Так это ты помогла ему убить всех этих зимбурийцев? — спросил он с ужасом.

— Пришлось, — ответила она. — Я не хотела, Дамион, но иначе они бы убили тебя.

Лорелин подошла к телам и присела возле них, склонив голову. Почти сразу слезы, не пролитые по Мартану, потекли у нее по щекам.

Дамион в изумлении покачал головой.

— Она — истинный паладин.

— Идиот она истинный! — застонал Йомар. — Разве ты не видишь, что это игра?

Дамион смотрел, как молится Лорелин по мертвым солдатам. Может быть, действительно она слегка играла роль — все жесты чуть преувеличены. Когда он подошел, она подняла к нему полные слез глаза.

— Дамион, я в самом деле не хотела их убивать! У меня не было выбора!

Почему-то ему стало немного легче: горе ее было настоящим. Ни один паладин никогда не хочет убивать, но ее огорчение было искренним, он слышал это в ее голосе. Пусть она проявила себя воином, но ее душевная чистота не пострадала от ее деяний. А для него такого облегчения от бремени нет. Он может стереть пятна крови с меча, но не из памяти. У него перед глазами навечно останутся лица навсегда молодых зимбурийцев.

Наконец Лорелин встала.

— Что мы должны делать, Дамион? Я боюсь взывать мысленно — любой чародей может меня подслушать, в том числе он.

— Ты права. Тогда лучше мысленной речью не пользоваться. Может быть, наши лоананы вернутся в поисках уцелевших.

— А может быть, и нет, — сказал подошедший Йомар. — Да, влипли мы, ничего не скажешь. Посреди пустыни — и без лошадей!

Дамион тупо посмотрел на него, потом огляделся. Вокруг во все стороны лежал только песок. Жалкие поля засыпала песчаная буря, изменившая пейзаж до полной неузнаваемости. Дамион стал смотреть на холмы, чтобы сориентироваться.

— Где наш лагерь? — спросил он.

Йомар прищурился.

— Должен быть к востоку отсюда.

Они двинулись в путь. Солнце поднялось выше, волны жара дрожащим воздухом прокатывались по дюнам. Пришлось остановиться и снять доспехи — жар и их тяжесть стали невыносимы.

Добравшись наконец до лагеря, они в отчаянии остановились.

Все палатки были сожжены и полузасыпаны песком, река и каналы захлебнулись грязью. Несколько сараев сгорело. И ничто не шевелилось: никого не было.

Йомар, осмотрев повреждения, тихо выругался.

— Есть несколько фляг с водой, надо бы их с собой взять. — Он выпрямился. — Придется уходить. Если повезет, найдем еще людей из нашей армии. Вдруг кто-то блуждает в песках. Не может же быть, чтобы всех убили или взяли в плен.

Позади раздался пронзительный рев. Обернувшись, люди увидели голову ипотрилла, высунувшуюся из-за невысокой дюны. Тварь поднялась на ноги, стряхнув с горбатой спины груду песка. Отряхнувшись, зверь повелительно хрюкнул, но не двинулся с места. Очевидно, был еще стреножен.

— Зато транспорт есть, — сказал Дамион, освобождая животное.

Зверь сразу бросился к оросительному пруду, забитому теперь мокрым песком, и стал шумно пить.

— Ты с этой скотиной управишься? — спросил Йомар.

— Надеюсь. Хорошо бы Эйлия здесь была, она с животными находит общий язык.

— Вот только еще одной бабы мне здесь не хватало. Ладно, пошли.

Ипотрилл был согласен нести людей, хотя сначала слегка поворчал. Собрали всю уцелевшую провизию, уложили на широкую спину, и еще для двоих место осталось. Дамион шел у головы животного: ни узды, ни повода не было, потому что зверем должны были управлять немереи. В конце концов Дамион уговорил его идти, подманивая торбой с провизией. Вытянув длинную шею, ипотрилл пошел за ним.

— Куда идем, Йомар? — спросил Дамион.

— Только в одно место можно пытаться пробиться. Рабы говорили, что далеко в этой пустыне есть оазис, место, где всегда зелено, идут дожди или не идут. Считается, что это там, где лежат развалины города Мохары и полно естественных колодцев. Время от времени рабы сбегали и уходили через пустыню — мы их никогда больше не видели. Кто говорит, что они погибали от жажды, кто — что вообще там города никогда не было. Но из лоананов некоторые говорят, что видели зеленое пятно в пустыне. Может быть, это настоящий оазис, даже если никакого брошенного города там нет. Считается, что это к западу отсюда.

— Долгий путь — через всю пустыню.

— Другого нет. На север и на юг — точно только пустыня, а на запад — Халазар.

И они медленно двинулись в дюны.

К полудню жара стала невыносимой.

— Повяжите чем-нибудь головы, — велел Йомар. Он спешился, и его место на спине ипотрилла занял Дамион. — А то эта ваша белая кожа подрумянится коркой.

Процессия двинулась, и Йомар снова принялся отчитывать Лорелин:

— Ну ты и придумала — сюда заявиться, где так опасно! Убил бы прямо.

Дамион не смог сдержать улыбки.

— Да, тогда уж точно никаких опасностей. А скажи, Лори, как ты это устроила? Как достала доспехи Раймона?

— Он сильно пострадал, когда упал в Пустошах, и целители сказали, что у него что-то в спине вышло из строя, и нужны недели, чтобы привести в порядок. Так что я надела его доспехи и заняла его место.

— Ага, а то я удивлялся, как он так быстро вернулся в строй. Я к нему заходил незадолго до того, и он лежал пластом и страдал от боли.

— Так и было. Это меня ты видел на турнире. Поначалу я только хотела показать Йо, что умею сражаться верхом, а потом хотела снять шлем и объявиться. Но сообразила, что он тогда все равно меня не возьмет. А уж обманув всех один раз, я смогла это сделать и еще раз. Правда, мне пришлось посвятить в тайну Раймона. Он был рад, что кто-то займет его место — переживал, что из-за его оплошности у Йомара на одного рыцаря меньше. Мы взяли клятву с целителей, и пришлось сказать еще Мартану и Лотару, но никому больше.

— Но… — У Дамиона голова шла кругом. — Лори, это же значит, что тебя тоже посвятили в рыцари на Мелнемероне. Посвятили под чужим именем!

— Нет, Эйлия окрестила меня «сэр Неизвестный Рыцарь», как попросил ее Раймон.

Йомар не унимался:

— Из всех дурацких, безмозглых…

— Йо, без толку, — перебил его Дамион. — Ей придется здесь остаться, потому что нет способа отправить ее обратно.

Йомар от души выругался. Они с Лорелин продолжали еще пикировать друг друга, и Дамиона их остроумие всерьез достало. Ипотрилла, очевидно, тоже, поскольку он свои негативные чувства выразил явно — два раза остановился, и пришлось его приводить в движение кнутом и пряником.

С каждой минутой становилось все труднее. Воду следовало сурово экономить, и уже каждому грезились озера и ручьи, кувшины с ледяной водой. Рты пересохли, в горле у всех першило, губы и языки распухали. Все уже молчали, и слышалась только поступь широких копыт ипотрилла. Пылающая ярость солнца на песке жгла глаза. Лорелин растянулась вдоль горба животного, полузакрыв глаза, и кожа у нее покраснела от солнца там, где в импровизированном тюрбане были щели. Дамион скорчился на мешках, содержащих скудные припасы, и, прищурясь всматривался в горизонт.

«Оазис, — думал Дамион, пытаясь представить его себе. — Деревья. Растения. Вода… вода…»

Он медленно погрузился в полубессознательное состояние и снова будто перенесся в сады Халмириона. Повсюду ароматные цветы, кустарники, деревья и — мучительные — звуки фонтанов, музыка играющей воды. На краю фонтана сидит Эйлия, лицо ее в обрамлении цветов, а глаза большие и нежные и странно полны надежды, и глядят они в его глаза… Дамион попытался с ней заговорить, и она растаяла вместе с садом — пустынный мираж.

Солнце спускалось мучительно медленно. Поднялся ветер, горячий и сухой, закружил песок у гребней дюн, бросая в лицо людям. Дамион очнулся от ступора, когда ипотрилл внезапно дернулся. Споткнулся, сейчас рухнет? Дамион посмотрел вниз — животное паслось.

Вся земля вокруг была укрыта жесткой травой, острыми былинками. Впереди раскинулась плоская равнина, истыканная колючими кустами и приземистыми скрюченными деревьями. А вдали — какое-то темное шевеление…

— Оазис, — просипел Дамион.

Лорелин встрепенулась, моргая.

— Уже недалеко, — так же хрипло ответил Йомар.

Солнце уходило за горизонт, огромное, красное, под облачной грядой, и на пустыню быстро опускалась ночь. Холодный ветерок зашевелил жесткие листья и ветви мелких чахлых деревьев. «Недалеко, — думал Дамион. — Недалеко…»

И тут ипотрилл взметнулся на дыбы с таким ревом, от которого ночь содрогнулась. Лорелин с воплем свалилась на землю. Йомар повернулся с проклятием, а Дамион спрыгнул на землю рядом с ним и пытался успокоить животное.

Ипотрилл упал на узловатые колени, и Дамион увидел торчащие у него из шеи стрелы.

— Прячься за ним! — крикнул Йомар, рванув Лорелин к себе.

Рев зверя сменился затихающими стонами, и шея вытянулась на песке. Не успели путники спрятаться за ним, как пустыня зашевелилась человеческими фигурами. Они выпрыгнули из-за камней и кустов будто по волшебству: темнолицые, вооруженные луками, копьями и кривыми ятаганами.

Раздался голос, и Йомар вздрогнул и встал. Он закричал в ответ на том же языке, и Дамион понял, что понимает его: это был элейский, но с каким-то странным и сильным акцентом. А люди эти были мохарцы.

Йомар, продолжая разговор, зашагал к ним.

— Все хорошо, — услышал Дамион, — все в порядке! Мы все вместе — мохарцы.

Дамиону показалось, что последняя фраза прозвучала ритуально.

— Откуда вы идете? — раздался оклик.

— Из пустыни. Мы ехали на спине этого зверя.

— Что за зверь? Мы приняли его за одного из демонов Халазара.

— Это не мохарец! — заявил кто-то другой. — Это дух, джинн. Он ездит на чудовищах…

— Ай! Джинн!

— Перестаньте! — рявкнул Йомар. — Я человек, такой же, как и вы!

— Кто с тобой? — спросил первый голос.

Дамион и Лорелин встали и осторожно глянули на вооруженных людей, все еще направляющих на них копья и луки.

— Это мои друзья… — начал Йомар, но его перебили:

— Бледнолицые! Это зимбурийцы!

Копья подались вперед.

— Нет! — крикнул Дамион и сорвал с головы повязку, показывая светлые волосы. Лорелин последовала его примеру.

— Он не зимбуриец, и женщина тоже, — сказал Йомар.

— Женщина? — Темнокожие воины сгрудились вокруг. Вид у них был страшноватый: все в черной коже, с ожерельями из звериных когтей и зубов. — Мы думали, оба мужчины.

Их прервал рев ипотрилла, который забил длинным хвостом по песку. Люди отпрыгнули, но зверь уже застыл, и кровь его впитывалась в песок. Дамиону стало жаль это создание, привезенное со своей мирной планеты воевать в чужом мире. Но тут же его внимание вернулось к мохарцам.

— Это он! Я его знаю! — крикнул предводитель, показывая на Йомара. — Это Йомар из Фелизии! Полукровка!

Говор прошел по толпе. Предводитель мохарцев шагнул к Йомару и выразительно сплюнул ему прямо под ноги.

— Вон, собака! Змея! В твоих жилах — кровь зимбурийцев, и ты дерешься под их знаменами! Предатель! — заорал он, оборачиваясь к своим людям. — Это полузимбуриец, холуй, орудие Халазара, предатель мохарского народа! Он вступил в зимбурийскую армию и сражался за них. Халазару нужны такие людишки — шпионы и предатели, недостойные имени мохарцев! — Он снова обернулся к Йомару: — И тебя, ублюдок-полукровка, послали сюда шпионить за нами? Ты сбежал — это ты сейчас будешь рассказывать? И ты уйдешь с нами в наши укрытия, притворишься другом, а потом побежишь доносить своим хозяевам, где мы? Этого не будет, предатель. Мы тебя убьем с твоими друзьями-шпионами!

Наступило короткое молчание. Дамион и Лорелин задержали дыхание.

— Ты — сын свиньи, — отчетливо сказал Йомар.

Дамион закрыл глаза, думая, насколько это больно, когда тебя проткнут копьем.

— Сыном свиньи назвал я тебя! — гаркнул Йомар. — Легко тебе говорить — тебе, свободному, никогда не жившему в провонявшем всеми болезнями трудовом лагере! Что ты знаешь о страданиях рабов? Я не просился в их армию — меня взяли силой, меня поработили и бросили на арену для развлечения! И там я сражался за всех мохарцев — побеждал всех зимбурийских гладиаторов, что против меня выставляли. Там я был мохарцем — символом, чтобы зимбурийское отребье видело тех, кого им никогда не уничтожить. Духом Мохары! — Йомар выставил грудь вперед и гордо поднял голову, бросая вызов даже при виде наставленных в него копий. — Когда они увидели, что могут только меня убить, они решили казнить меня публично. Я был готов умереть, но меня выкупила армия…

— Ты должен был отказаться повиноваться им и умереть с честью! — зарычал предводитель.

— Глупец! Зимбурийцы хотели моей смерти — они хотят смерти всех нас! Вот почему я выбрал жизнь — чтобы драться с ними и дальше. Я знал, что придет день — и я дезертирую, проберусь на корабль, убегу к своему народу. Подниму восстание и вернусь во главе его. Я — мохарец, говорю тебе, а мы, мохарцы, не задираем лапки кверху и не подыхаем. Мы бьемся — и остаемся жить.

Люди стали переглядываться, некоторые неуверенно.

— И я дезертировал, — продолжал Йомар. — И я вернулся — во главе армии. Армии, слышишь? И мы только вчера дрались с проклятыми зимбурийцами.

— Это правда — мы видели в пустыне следы битвы, — подтвердил один из воинов. — И странные огни в небе.

— Но кто за тебя сражается? — спросил другой. — Шурканские повстанцы или люди Содружества?

Йомар задержался с ответом, соображая, сказать правду или ему не поверят. Сам он сомневался во всех старых сказках — теперь пришла его очередь встретиться с недоверием.

— Я удрал из Зимбуры, — медленно сказал он, — в страну, которая называется Тринисия.

Громкий ропот прошел по толпе воинов.

— Да — Тринисия! — крикнул Йомар, перекрывая голоса. — Она существует, и существует Элдимия, земля богов. Я был и там, и там, узнал эти страны и их народы.

— Ты лжешь.

— Лгу? Посмотри на зверя, которого вы убили, — ты видел когда-нибудь такого?

И опять неуверенное бормотание людей. Наконец снова заговорил предводитель.

— В Тринисию и Элдимию мы всегда верили и верим. А сомневаемся — в твоих словах, полукровка. Если ты лжешь, то ты кощунствуешь против богов. Но мы посмотрим. Сейчас мы отведем тебя и твоих спутников в оазис и там решим вашу судьбу.