"Просторы Многомирья" - читать интересную книгу автора (Щербинин Дмитрий Владимирович)

V

Очнулся Винд, и увидел, что над ним склонилась Эльрика. Она медленно проводила ладонью по его лицу, улыбалась ему. Юноша поймал её запястье, и пальцем написал на её ладони: "Люблю тебя!".

Она улыбнулась ещё шире, и произнесла:

— Совсем не обязательно это писать, мог бы и вслух сказать.

— Нет, вслух я ещё не готов делать таких признаний, — усмехнулся Винд и, приподнявшись, огляделся.

Он лежал на изумрудной палубе Крылова, который летел среди миров. Погода была, в общем, ясной: светило солнце, поблизости плыли белые облака, но в отдалении клубилась грозовая туча.

Винд посмотрел на своё тело и молвил:

— Как то и не привычно уже, что всё моё тело собрано… Как же это получилось? И где Аша? Вы её подобрали?..

— Подобрали, — ответила Эльрика. — Сейчас Крылов о ней заботится. Ведь ей досталось больше, чем тебе. Она едва не погибла…

— Значит, я не врезался в тот дом? А то уж думал: выбью окно…

— Нет. Не врезался… Появление ЧИПА в Многомирье было ужасным. Настоящий чёрный вихрь вырвался из маленькой дверцы. Этот вихрь разросся, и от него веяло таким холодом, что даже кристаллические кусты, которые росли поблизости, пожухли. Этот вихрь визжал и грохотал, из него вырывался безумный, оглушительный хохот… Из него сыпались куски острого льда. Если бы Крылов не успел отлететь в сторону, то все мы погибли. Наверное, он запросто мог бы нас уничтожить, но у него были иные, более важные дела. И вот он полетел прочь… Ну а мы вернулись к дверце. Ещё некоторое время она оставалась раскалённой, но холод того мира её остудил. Всё это время я держала твоё недвижимое тело; потом — пододвинула к проёму, и твои голова и рука присоединились к нему так, будто и не было никакого разрыва. Тебя, по прежнему недвижимого, я вытащила в Многомирье, а сама забралась в тот мир; бр-р-р, ну и холод же там! и темнотища, будто в недрах пещеры находишься! Я нашла Ашу. Она, совсем тёмная лежала там на снегу, но, когда я подобрала её — слабый золотистый свет проступил на её перьях, а после возвращения в Многомирье, под здешним солнцем она стала разгораться всё ярче и ярче.

— Значит, проход между мирами так и остался не закрытым?

— Да. Дверь проломлена, и теперь каждый желающий может пробраться из Многомирья в тот мир, ну и наоборот из того мира — в наше Многомирье. И, мне кажется, желающих погостить у нас, будет немало. Уж очень у них неприютно и холодно; а у нас — благодать…

Винд вздохнул и задумался…

— О чём думаешь? — поинтересовалась Эльрика.

— О ЧИПЕ. Просто интересно, куда он теперь полетел…

— В империю Ой-Чип-он. Там он воплотится в своём старом теле и разбудит своих поданных. Только… ты, Винд, до сих пор думаешь, что сделал доброе дело, вернув его в Многомирье?..

— Вот об этом я и думаю… Ну, не знаю. Совсем он не похож на добрячка, скорее — на злодея. А я то поверил тому малому, ржавому Чипу. Он так жалостливо рассказывал о горькой судьбе империи Ой-Чип-он и об их славном правителе…

— Нашёл, кому верить. Мало ли, что тот ржавый наскрежетал? Он сам разваливался и для него главным было, чтобы мы ему поверили.

— Ну, надеюсь, эта империя Ой-Чип-он находится очень далеко, и мы о ней никогда больше не услышим.

— А вот я от тебя не ожидала такого услышать! Выходит, главное, чтобы это тебя не затронуло? А как же те, кому не повезло жить рядом с Ой-Чип-оном?.. Ну да, они, конечно, не узнают, что причина их бед эта излишняя прыть некоего Винда.

Юноша вздохнул и произнёс с искреннем сожалением:

— Да. Ты права. Я сказал, не подумав… На самом деле: я очень волнуюсь. И я до сих пор надеюсь, что эта империя Ой-Чип-Он, и её правитель ЧИП, всё же неплохие…

— Надейся-надейся…

Тут прозвучал голос Крылова. Корабль спрашивал:

— Ну что, Винд, теперь самое время домой возвращаться?..

— Ах да, домой, на Каэлдэрон… — Винд с тоской поглядел на Эльрику. — Ведь ты путешествовать хочешь?

— Ну уж конечно не стану сидеть на этом замшелом Каэлдэроне. Даже и с тобой…

— Каэлдэрон вовсе не замшелый. Но, честно говоря, мне и самому возвращаться туда совсем не хочется. Только родителям я обещал, что через две недели буду дома. Во время я уже не успею, но всё равно — должен их успокоить.

— И как же ты их будешь успокаивать?

— Скажу им правду. Скажу, что я уже взрослый, и что у меня есть летучий корабль, что я отправляюсь на нём в странствия, искать счастье; пообещаю вернуться через пару месяцев или через год. Быть может, с сокровищами…

— Нормальный план. Главное, чтоб они тебя под домашний арест не посадили.

— Не посадят. А то я им пригрожу, что корабль Крылов может крышу их дома своими изумрудными нитями поднять. Ведь ты можешь?

— Могу, — ответил Крылов.

— Ну, надеюсь до этого не дойдёт, — ухмыльнулся Винд, и вдохнув ноздрями воздух, молвил, — А чем это так аппетитно пахнет?

Эльрика усмехнулась и произнесла:

— Ага! Значит, и ты, всё-таки, проголодался. Помнишь, может: когда мы к миру Ован-Тульбуку летели, то пронеслись неподалёку от роскошной таверны. Я предлагала тебе остановиться, перекусить, а ты всё спешил освободить своего ненаглядного ЧИПА.

— Ну не знал я тогда, какой он на самом деле. Понимаешь?! Надеялся, что хороший…

— Да, ладно, Винд, я ведь и сама не знала, тоже надеялась, хотя кое-какие подозрения и тогда терзали меня. Но, однако, я слышу как урчит твой желудок. А что ты так часто сглатываешь? Неужели, слюни потекли?!

— Честно говоря — да! — воскликнул Винд. — Просто страсть как хочется кушать! Кажется, сейчас бы сожрал целого быка со всякими приправами!..

Винд подбежал к борту, перегнулся, и увидел, что они пролетают поблизости от мира, где на возвышенности стояла громадная харчевня. И, так же как и во время их первого пролёта, на крыше это харчевни лежал, нежился толстый, румяный парень, жевал пирог, запивал его каким-то напитком, и, глядя на путешественников, кричал добродушным тоном:

— Э-эй, залетайте к нам! Угостим на славу! А ещё и вести удивительные услышите; узнаете, о том, как тиран страшный в Многомирье вернулся!

Винд крикнул Крылову:

— Эй, притормози-ка!

Корабль тут же остановился в паре метров над добродушным молодым толстяком. Винд спросил голосом нервным и напряженным:

— Это что ещё за тиран?! Вы что?.. Ошибаетесь, наверное…

Толстяк, продолжая заниматься своим любимейшим жевательным делом, ответил:

— Кто знает, кто знает. Есть свидетели… Вот погостите у нас, сами всё узнаете…

Дальше путешественников уговаривать не пришлось. Крылов пришвартовался к большой воздушной пристани, где, помимо него, стояли несколько кораблей самых разных и удивительных форм, но ни один от этих кораблей, в отличии от Крылова, не был живым.

Всё же Крылову скучно было стоять одному: пусть и солнце светило, силы ему дарило, и рос он постоянно от этого света, а всё же хотелось послушать да и посмотреть, что в таверне будет. Поэтому из него вытянулась ещё одна зеленоватая нить, и последовала, зазмеилась за Виндом и Эльрикой.

Возле дверей таверны их встречал некто низенький, толстенький, с кабаньими клыками, и такими же зелёными волосами, как у Эльрики. Девушка не удержалась и молвила:

— Должно быть, в тебе течёт хэймегонская кровь.

На что служка ответил:

— Некоторая примесь хэймегонской крови точно есть. А это… — он кивнул на нить из Крылова.

— А это — наш спутник, — ответил Винд. — Он, конечно, не похож на человека, но…

— Всё-всё, больше вопросов нет. Я просто хотел уточнить. А вообще, у нас тут бывают самые разные гости, далеко не только люди… Вы очень вовремя прибыли: у вас есть шанс не только отменно покушать и выпить, но и послушать занимательнейшую, хотя и весьма зловещую историю. Прошу, прошу!.. Наш трактир «Аппетит» — рад вам.

И вот они вошли в залу, которая казалась через чур большой даже для этого громадного трактира. Стены, колонны, а также и прочее убранство залы было окрашено в различные оттенки зеленого света, так что, привыкшие к изумрудному свечению Крылова Винд и Эльрика приняли это как должное.

Свет падал через большие овальные окна, а также источником его являлось пламя, которое извивалось и гудело в камине. Для такого огня потребовалось бы через чур много дров, но огонь происходил из недр планеты, откуда он поднимался по специальному желобу.

Зеленоволосый служка провёл Винда, Эльрику и змеящуюся нить Крылова к одному из столов, где собралась весьма большая компания, среди которых были не только люди, но и существа, на людей похожие весьма отдалённо…

И среди этих существ выделялся некто каменный, у кого был единственный, сияющий ровным бирюзовым светом кристаллический глаз, и широченный рот, из которого доносились чрезвычайно низкие, похожие на гул звуки. Но, если прислушаться, то всё же можно было понять, что этот некто говорит:

— …Говорю! Я спал очень долго!!..

— Может, ошибочка вышла? — робко спрашивал некто, поросший травой, с ярко красным, длинным клювом.

Тут трактирный служка прокашлялся и произнёс:

— Вот, прошу любить и жаловать: наши новые гости. Они ещё не знают, что вы, уважаемый Гхал, исполняли роль каменного истукана.

— Ага! — пробасил каменный Гхал, и уставился своим единственным, но очень внушительным глазом на подошедших. — Был истуканом на одном захудалом мирке и местные дикари истово поклонялись мне, даже не подозревая, кем я являюсь на самом деле.

— Ну и кем вы являетесь? — спросил Винд.

Он и Эльрика уселись за столом, а нить Крылова изогнулась вопросительным знаком, причём на окончании этой дуги появился изумрудный глаз…

— Я — Хранитель, — ответил Гхал.

Перед Виндом и Эльрикой уже поставили запеканку с курицей. Лоток с душистыми пирожками, сочные сосиски, хлебцы, вино… Трудно было отказаться от такого угощенья, и они усердно принялись за еду. При этом, конечно, слушали.

Гхал продолжал:

— Я — один из созданных в дни светлой империи Цвеата, я — камень с живой душой, я — один из тех, кто должен был охранять этот мир от посягательств ЧИПА.

При этих словах Винд поперхнулся, а Эльрика прекратила есть.

Самые разные, и не только человеческие глаза уставились на них. Винд понадеялся только, что хотя бы телепатов среди нет. Ведь теперь он почти уверился, что сделал плохое дело, когда помог ЧИПУ вернуться в этот мир. Правда, ещё предстояло выяснить, — насколько плохое…

Гхал спросил:

— Слыхали о ЧИПЕ?

— Да так, краем уха, — пробормотал Винд.

— Наверное, исключительно плохое и ужасное? — спросил некто похожий на большущую лягушку.

— Точно не помню, вроде — да, — вздохнул Винд и жалобно взглянул на Эльрику.

Снова загудел Гхал:

— Уверен: то, что вы слышали, не сможет передать и сотой части того, насколько ужасен ЧИП и его империя Ой-Чип-он. Империя Ой-Чип-он не похожа ни на что, из чего вы видели прежде…

И снова послышались голоса:

— Но почему ты, Гхал, думаешь, что ЧИП вернулся? Или ты видел его?

— Видел!! — Гхал издал такой низкий, утробный гул, что даже задрожала стоявшая на столе посуда. — Когда после долгого-долгого, прекрасного сна, я открыл глаз, то первое что увидел, это ядовито-чёрное пятно, которое стремительно неслось по небу… Это и был ЧИП. Его появление и разбудило меня. Но я уже ничего не мог поделать, потому что слишком долго простоял на месте, и практически потерял все свои прежние силы.

— И прилетел к нам в «Аппетит», с благодарностью произнёс один из работников трактира.

— Вы на корабле прилетели? — рассеянно спросил Винд (на самом деле, он только и думал, как исправить совершённое, но ничего путного ему в голову не приходило).

Гхал ответил:

— Нет. Не на корабле. У меня есть своё средство передвижения. Могу продемонстрировать…

Раздались одобрительные голоса. Тогда Гхал вышел на свободное от столов место и сильно щёлкнул каменными пальцами пальцами. Вылетели искры, и попали на его зад, и тут же из его зада вырвалась струя горящий газов. Вот на этой струе и начал подниматься к полотку тяжеленный Гхал.

— Э-эй, прекратите! Вы тут пожар устроите! — это уже кто-то из владельцев трактира возмущался.

— Повинуюсь! — прорычал Гхал.

Струя оборвалась и Гхал грохнулся на пол. Некоторая посуда попадала со столов, а на полу, (даром что он был сложен из крепких каменных плит) появились трещины.

— Извините, извините, — гудел Гхал, затем, вновь подойдя к столу, продолжил рассказ. — …Я не мог вступить в схватку с ЧИПОМ, и, судя по всему, другие стражи совсем окаменели и даже появление врага не смогло их пробудить. Итак, я прилетел сюда, на ближайший из доступных миров, чтобы предупредить вас о грядущей войне. Но вы не очень-то желаете меня слушать. Вам, конечно, это интересно, но вы настроены так, что вас это, якобы, не коснётся; и, если будут проблемы, то только у жителей отдалённых миров. Да — будут проблемы у жителей далёких миров; те, кто не подчинится Ой-Чип-ону, тот будет уничтожен этой жестокой империей. И, да — Ой-Чип-он — древняя, жуткая империя, — заснувшая, заржавленная, — весьма далеко отсюда, но теперь, когда ЧИП вернулся, она быстро начнёт распространять своё влияние, и вы, беззаботные, окажетесь захваченными ею; возможно вам придётся погибнуть… Сейчас вы сытые, разморенные, но скоро еды вам станет не хватать…

Один из присутствующих — почти человек, но с четырьмя руками — по виду очень сильный, подтянутый, спросил:

— Ты, Гхал, хочешь, чтобы воевали только посетители этого трактира или же предлагаешь им влиться в некую армию?

— Ну, конечно, влиться в армию, — ответил Гхал. — Только я слишком долго спал и не знаю: существуют ли до сих пор славная империя Цвеата.

Четверорукий ответил:

— Империя Цвеата прекратила своё существование восемьсот семьдесят лет назад, но на её месте образовалась новая империя — Ито. На самом деле, эти империи не так уж и сильно отличаются…

— А город Ветров? — спросил Гхал.

— И город Ветров сохранился. Древний, величественный город Ветров, и рядом с ним выстроен новый — Светлоград. Собственно, я туда направляюсь…

Гхал прогудел:

— Если у них есть такая же армия, как у Цвеаты, то они смогут хотя бы некоторое время противостоять Ой-Чип-ону.

На что четверорукий ответил:

— Насколько мне известно из истории, у Цвеаты, во время войны с Ой-Чип-оном, была действительно огромная армия, в которую входили не только воины, но и могущественные волшебники… К сожалению, армия империи Ито далеко не столь сильна, как армия Цвеаты. И это можно понять, ведь, за исключением небольших стычек с пиратами, в последнее время никаких войн не ведётся. Возвращение же ЧИПА кажется невероятным… Честно говоря, мне и самому с трудом верится, хотя я и сам кое-что видел.

Естественно, четверорукому был задан вопрос:

— А что ты видел?

— Я летел на своём Скуле (это, если не знаете, боевой ящер), и увидел, это тёмное ни пойми что, оно неслось, как окаянное; из него слышалось шипенье и хохот, и, если бы не проворство моего Скула, то оно задело бы меня, и тогда, наверное, я бы уже не разговаривал с вами… Но я заметил, что внутри этого нечто вихрились глаза, лики, клыки, щупальца… От него дунуло таким холодом, что я потом полчаса трясся, да, честно говоря, даже и сейчас, несмотря на выпитое вино, окончательно не отогрелся… Только тогда я ещё не знал, что это — ЧИП, так как в разных источниках описания его разнятся…

Надо сказать, что всё это и Винд и Эльрика слушали с величайшим вниманием. Они были очень напряжены и об еде позабыли. До сих пор не могли поверить, что это они причастны к этим зловещим событиям…

Неожиданно Винд произнёс:

— А ведь это был только дух ЧИПА.

Снова на него глядели самые разные глаза. Похожая на морковку дама спросила:

— А ты, молодой человек, красавчик, откуда это знаешь?

— Ну… — Винд побледнел — ему очень не хотелось обманывать, но и признаться во всём он не мог. — Я просто предполагаю это!

— И правильно предполагаешь, — загудел каменный Гхал. — Злой дух ЧИПА вспомнил, кто он, и вернулся в Многомирье, чтобы вселиться в своём прежнем, ужасном, всё это время спавшем теле.

Новый вопрос задал один из посетителей трактира:

— Ну а почему он вспомнил?

— Значит, кто-то ему помог. Я так предполагаю: это коварный, мерзкий враг; он обманул маленьких, но ловких Чижиков — они охраняли проход в тот мир…

Тут и Винд и Эльрика вспомнили о поединке с тщедушными, но всё же сильными существами, вспомнили, как отобрали они ключ; как в результате их вмешательства Винд был разделён на две половины. Тогда Винд и Эльрика считали этих безголосых заморышей врагами, а теперь понимали, что у них была благородная цель: не допустить возвращение ЧИПА в Многомирье.

Никогда ещё в жизни Винд не испытывал такого стыда, как в те минуты. Ему хотелось тут же провалиться под землю, стать невидимым, разбиться на мелкие кусочки, стать дымом, песком, тленом, исчезнуть… Но, в тоже время, он и не хотел этого, так как понимал, что этим не исправит совершенного…

И вот, в порыве благородного чувства, Винд воскликнул:

— Я хотел бы помочь изгнать ЧИПА из Многомирья!

Кто-то усмехнулся, а Гхал прогремел:

— Вот с этого молодого человека надо брать пример!..

— Поверьте, я не достоин ваших восхвалений, — вздохнул Винд.

А Эльрика поинтересовалась у Гхала:

— Предположим, ЧИП вернулся в Многомирье. Но вы-то знаете, как теперь уничтожить его; ну или загнать в тот мир, где он забудет самого себя?

Гхал медленно покачал своей каменной головой и вымолвил:

— Нет… В давние времена меня, и подобных мне установили, чтобы мы не допустили вторжения ЧИПА, но мы просто должны были охранять проход между мирами… И, как я сказал — такие как я давно уже окаменели…

Четверорукий подошёл к Винду, Эльрике и к нити Крылова — каждому из них он протянул по руке, а в оставшейся свободной руке, он ещё сжимал большую чашу с вином. Представился:

— Я — Вишше-Альмуз III, но для друзей — просто Виш. Вы мне понравились, и отныне — вы мои друзья.

Винд и Эльрика пожали протянутые им руки, что же касается нити Крылова, то из неё просто вытянулась ещё одна, тоненькая ниточка и обвилась вокруг пальца Виша.

Пожатие четверорукого оказалась настолько крепким, что Винд даже вскрикнул, и подумал: "А не сломано ли запястье?". Виш тут же отпустил их и вымолвил:

— Покорнейше прошу простить меня! Иногда мне просто сложно бывает рассчитать свои силы. А в искупление своей вины, я вас угощаю…

И, не слушая возражений Винда и Эльрики, он заказал им ещё несколько отменных и, надо сказать, весьма дорогостоящих яств. Также и в выпивке недостатка не было…

— А ты что желаешь? — спросил Виш у нити Крылова.

Нить ничего не могла ответить, но за неё ответила Эльрика:

— Солнечным светом, так что — обойдётся без этой вкуснятины.

Винд спросил у Виша:

— А кто вы?

— Я — воин. Я — поэт. Я — путешественник. Я — учёный-исследователь. Своей родиной я считаю империю Ито, и сейчас возвращаюсь туда, в славный Светлоград. Известие о появлении ЧИПА встревожило меня, но всё же неизвестно — насколько это серьёзно.

— Надо готовиться к худшему, — мрачно проговорил Винд.

— Так вы действительно хотите помочь изгнать ЧИПА из Многомирья? — спросил Виш.

Винд быстро переглянулся с Эльрикой и ответил негромким, но уверенным голосом:

— Теперь, когда мне известно, кто он на самом деле — я бы все силы отдал, лишь бы только исправить свою… то есть — просто изгнать этого злодея из Многомирья.

— Ну и я присоединяюсь к Винду, — молвила Эльрика. — Что же касается Крылова — то он, живой корабль, всегда с нами…

— Замечательно! Так вот, знайте, что многие меня знают в Светлограде. Славные бойцы называют меня Вишем-мечником, потому как, без излишней скромности, скажу, что никто не сравнится со мной в искусстве владения мечом: а вернее — четырьмя мечами… Смотрите!

Виш поставил свою чашу с вином на стол и выскочил на ту свободную часть залы, где недавно показывал свои лётные навыки каменный Гхал. Выхватил из ножен сразу четыре острых клинка, и начал вращать их столь стремительно, что практически невозможно было за ними углядеть. Слышен был свист, и даже поднялся ветер…

Многочисленные посетители были восхищены таким представлением, и, когда через минуту, совсем не запыхавшийся Виш вложил клинки обратно в ножны и вернулся к столу, награждали его дружными овациями и радостными окриками. Похоже, они так и не понимали, что времена меняются: мирная жизнь уходит, а впереди что-то страшное и тёмное; возможно — война.

Только Винд и Эльрика сидели мрачные, и кушали только потому, что этого хотел Виш. Чувство вины не покидало их, изжигало изнутри, и хотелось совершить подвиг, чтобы искупить совершённое.

Вот Винд проговорил:

— Мне бы очень хотелось поскорее попасть в Светлоград. Скажи, когда ты отправляешься туда?

— Ну, раз такие дела, то прямо сейчас и вылетаю, — ответил Виш.

Тут и Гхал загудел:

— Мне здесь тоже торчать надоело. Что делать в этом трактире? Веселить этих праздных существ?.. Мой долг — бороться с ЧИПОМ, и я выполню предначертанное. Летим вместе в Светлоград.

— Очень рад, — мрачным голосом молвил Винд, — только не знаю, сможет ли Крылов поднять такую каменную массу. Кажется, он ещё недостаточно вырос.

Гхал ухмыльнулся и проговорил:

— О, не волнуйтесь! Во мне достаточно топлива для самостоятельного полёта в Светлоград.

— Ну что же — значит, в путь-дорогу? — спросил Виш.

Винд и Эльрика кивнули, поднялись из-за стола и пошли к выходу. Нить Крылова отползала рядом с ними…

Винд и Эльрика и Гхал направились к воздушной пристани, а Виш побежал к так называемым конюшням, где содержались, конечно же, не только кони, а всевозможные живые твари, на которых прилетали посетители трактира.

Когда Винд и Эльрика поднялись на палубу Крылова — живой корабль легко и бесшумно взмыл над пристанью. Что касается каменного Гхала, то он высек пальцами несколько искр, которые попали в струю газов из его зада. Газы воспламенились, и Гхал полетел. При этом стоял немалый гул — ведь взлетал очень тяжёлый, не одну тонну весящий истукан…

А когда удалились от такого гостеприимного, накормившего их мира-таверны на полкилометра, к ним присоединился Виш, который летел на своём верном боевом ящере Скуле.

Этот чёрный ящер производил устрашающее впечатление. Размах крыльев — не менее десяти метров, приоткрытая пасть, из которой торчали острейшие белые клыки, глаза источали неистовый алмазный цвет, а хвост был увенчан роговыми шипами, каждый запросто мог пробить не только человека, но и более крупное существо.

Нагнав Крылова, Скул издал оглушительный, раскатистый рёв. Увидев замешательство на лицах Винда и Эльрики, Виш, который сидел в кабинке, надёжно закреплённой на спине Гхала, расхохотался и крикнул:

— Вам нечего бояться моего Скула. Для врагов — он опасный, смертоносный противник, но для вас — хороший друг. И, когда вам будет грозить опасность, он поможет вам…

Скул сделал несколько стремительных, головокружительных облётов вокруг Крылова, а затем, подчиняясь командам Виша, полетел спокойно, хотя и чувствовалось, что ему не терпится проявить свой боевой норов…

Громоздкий Гхал летел поблизости от палубы, и своим громовым голосом переговаривался с Вишем — расспрашивал у него, что нового происходило за последние столетия в Многомирье.

Четверорукий Виш отвечал:

— Всего, что происходило, вряд ли кто знает: ибо бесконечно наше Многомирье, но я много путешествовал, и могу рассказать о некоторых событиях в радиусе примерно… пятидесяти тысяч километров от этого места…

Тут и Винд заинтересовался. Он спросил:

— А что ты можешь рассказать об империи Ой-Чип-оне?

— А что тебя интересует: далёкое или недавнее прошлое? (о настоящем же я не могу рассказать, потому что не знают, что там делает вернувшийся ЧИП).

— Расскажи о недавнем прошлом.

— В недавнем прошлом, там всё было практически неизменно. Но как, по твоему, выглядит древняя империя Ой-Чип-он?.. Думаешь, быть может, что это заброшенные, покрытые руинами миры?.. О, нет! Уверен, ты не видел, ничего подобного Ой-Чип-ону! И в тех многих местах, где я путешествовал, ничего похожего нет… Говорят, что в древнейшие времена на месте Ой-Чип-Она были отдельные миры, но, по мере того, как росла эта империя, миры срастались.

— Как это так? — изумился Винд.

— Ну, не сами по себе, конечно, срастались; в этом им помогали Ой-Чип-Онцы… Вы видели когда-нибудь Ой-Чип-Онцев?..

Винд задумался, стоит ли говорить о встрече с мелким, ржавым чипом, который и подговорил их спасать главного ЧИПА.

Четверорукий Виш и не стал дожидаться его ответа. Он проговорил:

— Вот в вас и во мне течёт кровь, Гхал — каменный, встречал я существ растительных, но с живой, разумной душой. А вот Ой-Чип-Онцы — железные. И, если у главного ЧИПА есть живой дух, возвращение которого некоторые видели, то у многих из его поданных такого духа, просто нет; ибо они — механизмы…

— Так, стало быть, с ними легко справиться? — предположил Винд.

— Не скажи. Против большинства из них наши мечи и стрелы бессильны… Но я продолжаю. Миры захваченные Ой-Чип-оном, а таких было великое множество, сращивались железными штырями, которые не просто крепились на их поверхности, но пронзали таковые миры насквозь, через самое их сердце. И чем больше проходило времени, тем больше становилось штырей, а также других железных конструкций. Со стороны можно видеть исполинскую сферу из железа, которая висит в воздушном океане. Диаметр этой сферы — несколько тысяч километров; а внутри неё — железный лабиринт, залы, переходы, скованные железом, иссушенные миры.

— Откуда они столько железа взяли? — удивилась Эльрика. — Ведь даже если выкачать всю руду из подвластных им миров, то не хватит.

— Ты права, и это — до сих пор остаётся для нас загадкой. Такое впечатление, что они создавали железо прямо из воздуха. Запасы железа Ой-Чип-она неиссякаемы… Возможно, у них был проход в другой мир, не в тот мир, где была заточена душа ЧИПА, а ещё в другой; который весь пронизан железом — мир, который, возможно, является родиной Ой-Чип-онцев. В общем, здесь сплошные загадки. Но Винда интересовало, каким был Ой-Чип-Он в недавнем прошлом… Так вот: это была всё такая же исполинская сфера, как и в годы его могущества, но только, разве что, немного изъеденная по краям: это победители с помощью всякого оружия и колдовства пытались разрушить ненавистную сферу. Разбирали эту грозную конструкцию по винтикам, но, как я уже сказал: смогли только лишь немного подгрызть этого исполина по краям…

— А где в этой сфере находится сам ЧИП? Ну я хочу сказать: его тело, в которое должен вселится дух?

— По всей видимости — в центре. Однако, несмотря на то, что там есть разные проходы, до самого центра никто добраться не смог…

Винд вздохнул, задумался…

Виш начал рассказывать Гхалу о последних, произошедших в Многомирье событиях; Гхал его слушал, а Винд думал только о возвращении ЧИПА, о том, какое он, Винд, страшное дело свершил…

Но вот в мрачные мысли Винда вторгся голос Крылов. Корабль спрашивал:

— Как, по твоему, сильно вырос я за последнее время?

Оглядевшись, Винд произнёс:

— Да. Очень вырос. Раньше я один едва на твоей палубе умещался; а теперь не только на меня и на Эльрику, но и ещё человек на десять места бы хватило. И все эти люди чувствовали бы себя свободно. А долго ты ещё расти будешь?

— Не знаю. Но точно — буду расти, и сейчас расту. Кстати, не хотите ли спуститься в мой трюм…

— Я не против. Ещё ни разу там не была, — молвила Эльрика.

Так получалось, что не спускался в трюм и Винд. Когда он попал в бурю, то укрывался в небольшой пристройке, которая росла под главной мачтой. И вот теперь в палубе открылись дверцы, под ними зеленели ступени. Снизу изливался приятный изумрудный свет, мягко пульсировало там приятное, живое тепло; едва уловимые ароматы витали в воздухе.

Итак, Винд и Эльрика спустились в трюм Крылова. Увидели стены, которые были полупрозрачными, в их глубинах угадывалось мерное движение, что-то там переливалось, скользило, постоянно изменялась. Но на этих же стенах были изящные, неизменные узоры; здесь же было несколько дверей, ведущие в помещенья, где имелась необходимая для удобной жизни человека мебель, как то — столы, стулья, кровати, шкафы и шкафчики, сундуки.

Винд спросил:

— Как же так, друг мой; ведь ты — живой, а такое впечатление, что здесь поработали искусные плотники.

Голос корабля мелодичными волнами наплывал с разных сторон:

— И ты — мой лучший друг, привык я к тебе, и к Эльрике привык. Всё, что вы здесь видите — выросло во мне; выросло по моему желанию, но для вашего удобства. Если представить, что у меня были бы другие друзья, то для них вырастил бы я что-то другое, подходящее для них. А сейчас… прошу…

Перед ними распахнулись ещё одни двери, наибольшие и самое красивые из всех. Оказались они в зале — большой и прелестной; в её стенах сияли, улавливая лазурь неба иллюминаторы, а в центре, на постаменте, окружённое живыми нитями, пульсировало, порождая и даря неиссякаемый свет, живое изумрудное сердце.

Некоторые из нитей оплетали златопёрую Ашу и смолянисто-чёрную Яву. Но вот нити раздвинулись, и птица взмыла и уселась на плечо к Винду, а пантера подошла к Эльрике…

Корабль проговорил:

— Они полностью излечены…

Винд и Эльрика от души поблагодарили Крылова, а затем подошли к одному из иллюминаторов и, глядя на летящих поблизости и разговаривающих Гхала и Виша, тоже начали разговор.

Тяжёлой была эта беседа…

Вот Винд произнёс:

— Хотел вернуться героем, а получается — враг я.

— Ну, для империи Ой-Чип-он, ты — настоящий герой.

— Ты, видно, издеваешься надо мной?

— Нет. Мне и самой очень тяжело…

— Ну а что ты — такая разумница, говоришь — книги всякие читала, принцесса, а ничего про Ой-Чип-он не знала?

— Нет, не знала.

— Но как же так?

— Вот так. Велико Многомирье, и, либо в нашей империи Хэймегоне не было известно об Ой-Чип-оне, либо наш Хэймегон загнулся раньше, чем наступил расцвет Ой-Чип-она. Ну а потом, как я уже говорила — наши связи с внешним миром были прерваны, в общем…

— В общем, тому ржавому чипу, очень повезло, что он, прежде чем рассыпаться, встретил таких простачков, как мы. Люди более сведущие отказались бы выполнять его миссию…

Винд замолчал, вспоминая, как сам рвался на это дело, не слушал отговоров Эльрике. Девушка промолчала…

Но и Винд и Эльрика хотели поскорее попасть в Светлоград, узнать, какую помощь они могут оказать в изгнании ЧИПА из Многомирья.

Пять дней занял их полёт до Светлограда. За это раз сделали только три недолгих остановки ради Гхала. Дело в том, что этому каменному истукану для полёта требовался горючий газ, а чтобы этот газ вырабатывался, ему надо было кушать. И на тех мирах, на которые они залетали, Гхал поглощал всё, что попадалось под руки (ну, кроме, конечно, разумных существ, и животных он тоже миловал).

Конечно, за эти пять дней и Винд и Эльрика, и все остальные много чего повидали. Удивительные, всегда разные, неповторимые миры открывались перед ними. Несколько раз к ним подлетали другие корабли, но, естественно — не живые, как Крылов, а управляемые командами; это были либо купцы, либо путешественники. Все они направлялись к Светлограду, так как это был воистину великий город и там многое свершалось.

Чем дальше летел Крылов, тем больше становилось таких кораблей, а также — всевозможных ящеров, змеев, и прочих летучих гадов, которые несли своих наездников…

Можно много рассказывать об этих днях, потому что они были насыщены и необычайными видами, и всякими разными встречами и сильными переживаниями. Путешественники попали в бурю, рядом сверкали молнии, но… всё это ушло, осталось позади, и на пятый день они, наконец-то, увидели Светлоград…

Семь миров — шесть по краям, и один — центральный, на котором и располагался Светлоград, а также — древний Город Ветров. На окраинных шести мирах стояли охранные крепости и жилища боевых огнедышащих драконов, которые верой и правдой служили империи Ито. Каждый из этих миров отличался своими особенными цветами, своим рельефом; ну а центральный мир был наибольшим из всех; против обычных в Многомирье тридцати-сорока километров в диаметре, он насчитывал около ста двадцати километров.

Уже издали видны были величественные, громадные сооружения, которые украшали этот мир. Центральный дворец белым конусом возвышался над его поверхностью; многочисленные корабли казались малыми крапинками на фоне центра империи Ито.

Четверорукий Виш, который не обращая внимания на сильный встречный ветер прогуливался по спине своего ящера Скула, возвестил:

— Как видим, прекрасный Арл (так назывался центральный мир), всё так же висит между шестью крепостями; а империя Ой-Чип-он…

Он замолчал, вглядываясь в небо, где облачные гряды сменялись ясными просторами.

— А империи Ой-Чип-он отсюда не видно, — сказал Винд.

— Нет, ты ошибаешься. Гляди-ка туда, да повнимательнее…

И Виш указал на небольшое тёмное пятнышко, которое висело между облаками. Возвестил:

— Вот это и есть Ой-Чип-он.

— Неужели так близко? — удивился Винд.

— Ну, не стоит забывать об его исполинских размерах. Соответственно и видно Ой-Чип-он издали. На самом деле, отсюда до него девять тысяч километров.

Вскоре к ним подлетел облачённый в золотистые одеяния всадник на золотом драконе. Это был один из стражей, который должен был проверять тех, кто приближался к Светлограду.

Но, прежде всего, он заметил Виша и очень ему обрадовался. Даже перескочил со своего дракона на спину Скула, и крепко обнял стоявшего там четверорукого. Крикнул:

— Рад видеть тебя, дружище! Какими судьбами?!

— Да вот — решил вернуться, узнать, как дела в родном Светлограде.

— Дела нормально, хотя… — тут всадник глянул на каменного Гхала и на Крылова со стоявшими на его палубе Виндом и Эльрикой. Спросил:

— А это?..

— Это — мои друзья, — ответил Виш. — Вот Гхал каменный, он спал долго-долго. Но, буквально несколько дней назад очнулся, так как почувствовал, что в Многомирье вернулся некто… Хотя, может, он и ошибается…

Затем Виш спросил вкрадчиво:

— Ведь вам здесь ничего не известно о появлении ЧИПА?.. Вы, наверное, и имя-то такое подзабыли. А? Что скажешь, Нект?

Всадник по имени Нект ответил:

— Ну, вообще-то, Гхал не первый… То есть, прилетели к нам и другие каменные стражи, которые прежде спали, про которых мы уж и забыли, как о живых существах, хотя бы потому, что созданы они были ещё во времена империи Цвеаты…

На что Гхал пробасил:

— Раз империя Ито — продолжает дела Цвеаты и противостоит Ой-Чип-ону, то я служу Ито.

Нект ответил:

— Хорошо, Гхал. Остальные каменные стражи настроены также, как и ты. Должен сказать, что поводы для опасений имеются. Мы видели тёмное облако, которое пролетело в Ой-Чип-Он. Наши воины пытались остановить это, но сами были заморожены. Впрочем, пока нет уверенности, что это именно ЧИП вернулся; возможно — просто какой-то тёмный колдун решил показать свою силу, нас попугать…

— Нет! — громко воскликнул Винд.

— Что ты хотел сказать, юноша? — заинтересовался всадник Нект.

Винд хотел заявить, что это именно ЧИП вернулся, но всё же не мог поделиться откуда ему это известно, поэтому пробормотал:

— Мы не должны расслабляться, а готовиться к худшему.

— Этот юноша прав, — проговорил Виш, и добавил. — Кстати, рекомендую: и Винд и Эльрика, и все остальные — искренние, преданные, они послужат нам…

Практически случайное знакомство с Вишем в трактире сильно повлияло на дальнейшую судьбу Винда, Эльрики и всех остальных состоящих в их компании. Если бы не Виш, то вряд ли они вообще добрали до Светлограда, а если бы и добрались, то не смогли найти тех нужных им людей и нелюдей.

Но Виш знал, казалось, половину жителей всего Светлограда. А ведь это был очень большой и населённый город. Конечно, не такой громадный, как Москва, но ведь Москва находилась совсем в другом месте, за пределами Многомирья…

Примерно через час, после того как Крылов опустился на специальную пристань, их компания, а именно: Винд, Эльрика, Виш, Гхал, пантера Ява и златопёрая Аша, собрались во внутреннем дворике изящного, возведённого из мрамора здания. Перед ними журчал фонтан; фруктовые деревья источали тонкие ароматы…

Виш говорил им:

— Сейчас познакомлю вас с Нэнией. Она — светлая колдунья, она…

— Довольно меня расхваливать! — прозвучал приятный, бархатистый голос, и перед ними появилась женщина средних лет.

Её можно было назвать красавицей: гладкая, светлая кожа; гармоничные черты лица, тёмные, загадочные и даже через чур загадочные глаза. Волосы Нэнии были сложены в пряди и отливали багрянцем; её запястья украшали браслеты, а облегающее платье отливало тёмной синевой.

Нэния не просто подошла — она именно появилась, сбросив с себя накидку, которая делала её невидимой. Заглянула в глаза каждому, и каждый услышал в голове её приветствие:

"Здравствуйте".

Затем Нэния хлопнула в ладоши, и появились одетые в костюмы звери — они поднесли кушанья, которые оказались весьма даже кстати, так как во время полёта на Крылове, они питались так себе. В основном, по разрешению Крылова, отламывали кусочки от него. Крылов был весьма вкусным, но однообразным, здесь же можно было порадоваться самым разным, и совсем незнакомым им кушаньям.

(кстати, Крылов запустил свою зелёную нить, и она протягивалась в этот дворик, выгибалась из-за спины Винда)

Нэния хвалилась:

— Некоторые из ингредиентов привезены из очень отдалённых миров. Некоторые кушаньям приготовлены по моим особым рецептам. Но не волнуйтесь — я не собираюсь вас заколдовывать.

Виш быстро проговорил:

— Насчёт тебя, Нэния, я не волнуюсь, ибо хорошо знаю тебя, и полностью тебе доверяю. А вот насчёт Ой-Чип-она… Ведь тебе известно о последних событиях?.

— Известно, — кивнула колдунья. — Правда, до сих пор не могу сказать, насколько всё серьёзно.

— ЧИП вернулся, — мрачно заявил Винд.

Нэния подошла к нему, и медленно провела по затылку юноши, чем вызвала ревнивый взгляд Эльрики, а также странное, но быстро прошедшее покалывание в голове у Винда.

— Ого! — воскликнула Нэния.

— Что такое? — спросил Виш.

— Ну, я могу сказать, что не я одна, а ещё и другие прорицатели, прорицательницы, колдуны и колдуны ходили в царский дворец, и вели беседы с теми знатными людьми, до которых были допущены. Всё об одном: о том, что в Ой-Чип-он вернулся ЧИП, и что теперь возможно возрождение этой зловещей империи. Сейчас собрали экспедицию, но в неё входят воины да ещё — пара-тройка слабосильных колдунов. В общем, толка от них будет мало… А вас я понимаю… Очень даже понимаю. Хотите исправить совершённое, да?

И Нэния пристально взглянула в глаза Винда. Юноша вздрогнул и спросил:

— Вы о чём?

— Да так…

Тяжело было на сердце у Винда. Он думал: "Неужели моя тайна уже не тайна? Прикоснувшись к моей голове, колдунья узнала моё прошлое, то, как я помог ЧИПУ вернуться".

Нэния же как ни в чём не бывало продолжала:

— Самым ценным, в вашей компании, помимо искреннего рвения, является вот он…

И колдунья кивнула на зелёную нить, который вытягивалась от Крылова.

— Он — настоящее сокровище. Такое сокровище, которое ни за какие деньги не купишь… Ведь он твой друг? — спросила она у Винда.

Юноша кивнул, потом проговорил:

— Он — живой корабль, он вылупился из яйца, и я при этом присутствовал.

— Знаю, знаю…

— Я вообще с Каэлдэрона. Вы слыхали о таком мире?

— Прежде не слыхала.

— Ну и не удивительно. В Многомирье неисчислимое множество миров, и Каэлдэрон только один из них… Он бы вообще ничем не был примечателен, если бы не это сияющее яйцо, из которого и вылупился Крылов.

— Только не говори мне о том, что такие яйца у вас растут, словно огурцы на грядках.

— Нет, не стану я этого говорить, потому что сам никогда ничего подобного не видел.

— Тебе очень повезло, Винд, — молвила Нэния. — Ты присутствовал при рождении Крылова, и поэтому он привязался к тебе…

— Я его ещё от одного рогоносого спас. Он на такие вот живые корабли охотился…

— Вот, а это вас ещё крепче связало.

— Но что тебе известно о Крылове? Почему ты говоришь об особой удаче (хотя я, конечно, согласен, что нашёл верного друга и это — замечательно).

— Удача в том, что рождение такого корабля вообще — большая редкость. А он привязался к тебе, Винд, и служит тебе.

Следующий вопрос задал уже сам Крылов. Дело в том, что живой корабль заинтересовался рассказом Нэнии, сам взмыл от причала, и прилетел к этому внутреннему двору.

Теперь он нависал над фонтаном, сиял, переливаясь изумрудными оттенками, нить же свою убрал. Он и без нити всё слышал и способен был говорить.

Нэния, нисколько не смутившись его, столь стремительного появления, сама у него спросила:

— А что тебе известно о своём предназначении?

Крылов ответил:

— Я до сих пытаюсь понять, кто я, почему я появился, и не нахожу однозначного ответа. Вот есть в моей жизни Винд, и его друзья, которые тоже стали близки мне. Мне в радость помогать им; хотя, к сожалению, они могут ошибаться…

— Да уж, — проговорила Нэния, и вновь бросила пронизывающий взгляд на Винда.

Юноша поёжился, вновь кольнула его мысль: "Ну, конечно, колдунье известно, о том, что я помог вернуться ЧИПУ… Но ведь я хочу искупить свою вину!".

Крылов же продолжал:

— Я знаю, что мне в радость летать — мчаться по бескрайнему, ясному небу, от мира к миру, ловить потоки солнечного света, и двигаться к солнцу. Свет дарит мне жизнь, от света я росту. Но у других живущих есть родители, а вот кто мои родители — я не знаю.

— Тебя породил мир Каэлдэрон, — молвила Нэния. — Из самого ядра этого мира, сквозь твердь, протянулся стебель, на конце которого выросло яйцо, ну а в яйце — был ты. Но только повторюсь: в мире Каэлдэроне нет ничего особенного. Каждый из миров в Многомирье способен на такое, вот только происходит это крайне редко… Из яиц вылупляются птицы…

— Птицы, — повторил Винд.

— Ну, или не птицы, а, например, драконы, змеи, ящерицы, летающие замки, а чаще всего — облака, но только всё это: не простые драконы, змеи, ящерицы, летающие замки или облака. Все они, также как и Крылов, наделены разумом; все — радуются свету, и растут в полёте. Я, так думаю, что стремиться они могут не только к Солнцу, но и в самые разные стороны, чтобы миры произрастали равномерно…

— Что-то я не совсем понимаю, — признался Винд, а остальные были с ним согласны.

Тогда Нэния пояснила:

— Крылов, и все остальные, вылупившиеся из сердцевины миров — они растут и летят не просто так. Однажды они останавливаются и чувствуют: вот место, которое предначертано мне, и зависают в воздухе, между мирами, постепенно преображаются и растут до тех пор, пока не достигают, двадцать-тридцать километров в диаметре. Они становятся круглыми, а на их поверхности появляются леса, реки, озёра, холмы; всякие существа заселяют их, строят свои дома, храмы дворцы… Ну так, кто из вас догадался, в кого, в конце-концов превратиться Крылов?

Все догадались, и все были удивлены. Ну а Винд изумился до такой степени, что на некоторое время даже позабыл о ЧИПЕ. Он воскликнул:

— Неужели Крылов превратиться в новый мир!?

— Да, — кивнула Нэния. — Он станет ещё одним миром в Многомирье. Ты ещё, может, спросишь, почему он такой — выглядит как корабль, а не как облако. Я объясню. В момент его рождения рядом был ты; он почувствовал тебя, и принял именно такую форму, которая больше всего подошла для тебя. Ты мечтал о путешествиях — вот тебе воздушный корабль…

— А я и не знал об этом. Всё это произошло неосознанно, — сказал Крылов.

— Ну а долго ему ещё расти до того, как он миром станет? — спросил Винд.

— Вот этого я не знаю. Ты сам то, Крылов, чувствуешь, сколько тебе осталось?

— Чувствую только, что мне летать нравится. Должно быть, сейчас ещё моя молодость.

— Хорошо, если так. Значит, время у нас есть — кивнула Нэния. — Я уже сказала, что Крылов — настоящее сокровище; такого как он, ни за какие деньги не купишь; в нём огромная сила, которую он ещё и сам, может, не осознаёт, которой ещё не умеет пользоваться, но мы должны ему в этом помочь.

— Ну а что это за силы? — спросил Винд.

— Мне самой, к сожалению, не так много известно…

Воцарилось молчание. Слышно было как журчит фонтан, а в отдалении, за стенами однообразно шумел многолюдный Светлоград.

— Сыты ли вы? — спросила, наконец, Нэния.

— О, спасибо за угощение. Всё как всегда было просто восхитительно, — молвил четверорукий Виш.

Остальные были с согласны с ним. Разве что каменный Гхал искал своим единственным глазом — что ещё слопать, так как еда была необходима ему для выработки полётного газа.

Нэния поинтересовалась:

— Когда же вы готовы отправиться в путешествие, которое для некоторых из вас, если не для всех, может стать последним?

— Да хоть сейчас! — воскликнул Винд.

Остальные тоже не хотели терять времени. Тогда Нэния молвила:

— Ну что ж. В таком случае вылетаем уже завтра… Да-да, прямо сейчас я не готова. Надо мне кое-что собрать в дорогу…

Гхалу же сказала:

— Вон видишь каменную пристройку? Своим цветом и формами она не вписывается в изящество моего дома, так что можешь её слопать.

— Благодарю! — пробасил каменный истукан и направился к пристройке.

Вскоре раздался треск от разгрызаемых его могучими челюстями каменных блоков…